Текст книги "Киднеппинг по-русски"

– Как в анекдоте про попа: и пиво тоже, – громко хохотнул Максимчук.

У Валентины, он заметил, были чуть припухшие губы. Олег на это тоже обратил внимание. Бросил скользящий взгляд на обоих. Александр понял его мысль: мол, что нашла эта красивая умничка в таком олигофрене? И усмехнулся внутренне: давай-давай, потомок тевтонов, еще неизвестно, кто из нас посмеется последним…

– Слышь, Олег, я смотрю, ты мужик ничего, нормальный, нашенский. – Александр рукой взял с тарелочки пару кусков колбасы, положил их перед собой на скатерку, а один бросил в рот. – Давай на «ты». А?

– Буду рад.

– Тогда наливай под это дело, – вновь потер ладони Максимчук.

Хозяин начал было наливать коньяк в рюмки, когда Александр вдруг произнес под руку с подчеркнутой прямодушной простотой:

– Знаешь, Олег… Ты, кстати, Олег и в самом деле, или тебя как-то по-другому зовут?

Прибалт вздрогнул, даже коньяк на скатерть пролил, заметно насторожился, напрягся весь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Как что? – Александр бросил в рот еще кусок колбасы, принялся громко и вкусно, с причавкиванием, пережевывать. – У вас ведь имена не такие, как у людей. Может, Олегом ты назвался, чтобы нам было привычно. А сам Ольгерд какой-нибудь. Или еще как…

– Я и в самом деле Олег.

– Ну и славно. Так вот, Олег, я никогда не понимал, чего вам, прибалтам, у нас не хватало. Помнишь, в Советском Союзе, вы ведь жили как у Христа за пазухой. Всеми правами и льготами пользовались. Чего ж вы Союз-то развалили?

– Александр, я думаю, мы сюда собрались не для политических дискуссий. Не так ли?

– Конечно. На фиг мне нужна эта политика, и без нее тошно. У меня одна политика – самому жить нормально и другим давать. Просто я считаю, что обычные нормальные парни всегда между собой помирятся, по сто граммов раза по три выпьют – и все у них будет нормально. Это политики все баламутят, мать их растак, настраивают нас друг против дружки… Вот ты, например, нормальный мужик, свой в доску. Знаешь, кстати, что означает выражение «свой в доску»?.. – Не дожидаясь ответа, закончил: – Это когда гвозди в доску забиваешь и по своему пальцу попал… Представляешь? Ха-ха-ха… Так чего же я буду с тобой, со своим в доску парнем, делить, из-за чего мы с тобой будем ссориться? Только если из-за Валюхи вот! – хохотнул Максимчук. – Ну так ведь это дело не политическое и не международное, а чисто мужское. Сначала мы с тобой морды друг другу набьем, а потом она кого-то из нас предпочтет… Ха-ха-ха… Чего сидишь? Наливай давай, чтобы мы из-за

Валюхи не поссорились…

«Русиш швайне мужик», – перевел для себя выражение на лице Олега Максимчук. И подумал: «Ничего-ничего, истинный ариец, потешайся надо мной, твоя очередь, завтра мы с тобой поменяемся ролями!»

Они выпили по одной, по второй… Олег оба раза чуть пригубил рюмочку, подчеркнуто интеллигентно надкусил на закуску бутерброд. Валентина тоже выпивала по чуть-чуть, с интересом наблюдая за развитием событий. Ну а Александр оба раза хлопнул по полной, ел громко, с подчеркнутым аппетитом.

Перед приходом он проглотил таблетку, так что захмелеть не боялся.

– Саша, я так понял, что ты не хочешь связываться ни с милицией, ни с Департаментом государственной безопасности. Почему?

Александр хитро подмигнул:

– Олег, давай не будем говорить об этих вещах! Хорошо? Так будет правильнее для нас обоих. Знаешь почему? У меня причины веские, а ты, я вижу, парень порядочный… Если я тебе об этих своих причинах расскажу, ты обязан будешь меня упрятать в кутузку. Зачем это нам с тобой? Дело сорвется, я денег не получу, да и тебе за меня здесь премию не выпишут… А то и грохнут меня… И никому никакой пользы не будет, окромя вреда… Ой, стоп, молчу-молчу-молчу. Слышь, Олег, наливай лучше, не спрашивай меня ни о чем.

Олег налил. Выпили.

– Знаешь, дружище, я тебе так скажу, – разоткровенничался «захмелевший»

Максимчук. – Это мы с тобой дураки, Я-то ладно, давно понял, что графа Монте-Кристо из меня ни хрена не получается, а управдомом быть не желаю, – довольно засмеялся он собственной шутке. – Ну а ты-то, ты, умный, авторитетный, сидишь на золотой жиле, сам ее не разрабатываешь и другим не даешь!

– Ты что имеешь в виду?

– Я? Ничего. Абсолютно ничего! Это я так, сболтнул, как говорится, вслух подумал.

– Максимчук как мог изображал из себя захмелевшего человека. У него в голове наметился план, и теперь он его торопливо додумывал. Выстраивалось, похоже, неплохо… – Слышь, Олег, я тебе сейчас такое расскажу… Валюх, закрой уши, мужской разговор начинается!

– Это что же, ты сейчас про своих шлюх начнешь рассказывать? С тебя станется, – подхватила беседу Валентина. – Постыдился бы!

– Кого стыдиться? – ухмыльнулся Александр. И поднял руки: – Ну ладно, ладно.

Не буду, умолкаю. Наливай! – И добавил, пока Олег наполнял рюмочки: – Знаешь, Олежка, была у меня одна прибалтийка… Ох, и хороша же была! А в постель уложил – прямо рыба-камбала, лежит и не шаволится. Будто в айсберг ледяной это самое тычешь…

Нет, что ни говори, наши девки, славянские, куда лучше…

Тут Александр поймал на себе уже два гневных взгляда. Второй, ревнивый, ему был приятен.

– Послушай, Александр, давай мы с тобой о женщинах потом поговорим…

– Конечно, Олежка! О женщинах потом. Когда женщин не будет. Ха-ха-ха! Кстати, могу рассказать анекдот. Сидят три прибалта в кабачке и пьют ликер… Как он там, «Вечерний Таллин» или «Старый Таллин»… Неважно, в общем, что-то пьют. Один говорит:

«Фотт, уше декапрь кончается, скоро Ноффы котт». Второй минут через пятнадцать поддерживает беседу: «Та-а, Ноффы котт скоро. Это корошо-о». Третий еще минут через пятнадцать вмешивается: «Ноффы котт – это корошо. Но полофой акт лучче». Минут через тридцать первый возражает: «Та-а, полофой акт лучче. Но Ноффы котт чаще-е…»

Саша хохотал громко. За всех. Потому что Олег смотрел на него с нескрываемым презрением. Да и Валентина от его поведения была не в восторге.

– Давай, Олежка, друг мой, хороший ты мужик, только не пьешь ни хрена, простите меня, люди, за такие слова! Давай наливай еще! За то, чтобы половой акт был хоть немного чаще Нового года!

Олег налил еще. Он был уверен, что «клиент созрел», и начал атаку опять.

– Сань, ты вот что-то наговорил насчет золотой жилы… Не будь жмотом, помоги и мне заработать!

– Тс-с! – Александр не сразу попал пальцем к губам. – Об этом ни слова! Понял?

Ни слова!

– Ты погоди! Ты думаешь, мне тут сладко? – начал свой монолог Олег. – Когда приглашали сюда, золотые горы обещали. А сейчас платят… Впрочем, не буду тебе всего рассказывать, тебе это ни к чему. Я тут много чего знаю, у меня здесь много чего схвачено.

Но я-то сюда приехал из-за денег. А их не дают сколько обещали. Будь у меня деньги, стал бы я тут сидеть, думаешь?

– Погоди-ка, Олег! А ведь и правда… Ты меня заинтересовал.

– Это в каком смысле?

Александр пьяно улыбнулся:

– Не в том, не надейся…

Он посмотрел на Валентину.

– Валюха, ты говорила, что у тебя еще есть на сегодня дела…

– Говорила.

– Ну так иди делай свои дела, а потом меня отсюда заберешь. Особенно если я отключусь… У нас тут намечается мужской разговор.

Валентина удивленно смотрела на Александра, не понимая, чего он хочет этим добиться.

– Давай-давай, Валюха, выметайся! Тебя ждут великие публикации. А нас с Олежкой – хорошие деньги. Так мы и будем с тобой дополнять друг друга.

Девушка нерешительно поднялась, еще раз взглянула на Максимчука: я тебя правильно поняла? Тот удовлетворенно кивнул: иди, мол, иди уже.

– Вечером увидимся, – крикнул ей вслед Александр.

Провожать ее отправился галантный Олег.

Грозный.

Гостиница «Кавказ».

15.30

Вернувшись, Олег опять потянулся к бутылке. Александр неустойчиво покачал перед собой пальцем, не попадая в унисон с покачиванием головой:

– Мне хватит, Олежка. Иван Петрович норму знает! Ты мне, Олежек, лучше кофейку приготовь. Если тебя, конечно, это не затруднит.

Олег будто ожидал такую просьбу, тут же достал из тумбочки банку гранулированного кофе, стаканы и кипятильник. Налил в стакан воды из графина, опустил спираль нагревателя, воткнул вилку в штепсель.

Потом в упор уставился на Александра. Глаза в глаза.

– Так что ты тут говорил про золотую жилу, на которой я сижу?

– А ты микрофоны отключил? – подмигнул, ухмыльнувшись, Александр.

И опять с удовольствием отметил, как дрогнуло лицо собеседника.

– Какие микрофоны? – нервно облизав губы, переспросил прибалт.

– Ну как же! Ты ведь где работаешь! Я же соображаю, не пальцем деланный… Ты всегда все разговоры, которые ведутся в твоем присутствии, записывать должен и официальный отчет представлять. Что, скажешь, не так разве? А как же иначе? Работа такая.

– Какие разговоры? Куда записывать? Какой отчет? Кому представлять? – со сдерживаемым раздражением в голосе спросил Олег.

– Как это какие? – понимающе подмигнул, ухмыльнувшись, Александр. – Ты ведь в местной контрразведке работаешь? Я ведь соображаю, твою работу нормально в фильмах показывают! Ты такими, как я, обязательно должен интересоваться… Кто такой, откуда приехал, к кому, с какой целью… Ну ладно, мы с тобой знаем, что лично я для вас, для контрразведки, интереса не представляю. Но ведь не все такие простаки приезжают, как я. Кто-то может и с другими намерениями наведаться. Вон ведь что у вас тут творится, прямо чуть ли не война гражданская… Вдруг я сюда приехал, чтобы какие-нибудь секреты ваши выведать, систему обороны, например… Потому и должен ты беседовать с приезжими, выведывать, что мы знаем, записывать на пленку, что мы и о чем говорим… Да ты не смущайся, я не в обиде, понимаю, что служба у тебя такая… Каждый «мани» зарабатывает как умеет. Я ведь сюда тоже, понятно, за «капустой» приехал. Только тебе говорю по секрету, как деньги я хорошие сшибу, когда отсюда вернусь. Деньги, понимаешь? Мани-мани, причем зеленые. Так что секреты мне ваши на фиг не нужны.

Олег, покачиваясь в кресле, теребил подбородок. Напряженно размышлял.

– Так ты в Чечню за длинным рублем приехал? – наконец спросил он.

– Конечно! Вернее, за длинным долларом, – хохотнул Максимчук. – Чего б меня еще сюда затянуло, когда у вас тут с танками и вертолетами между собой драться начали? Сейчас сюда только те и приезжают, кто хочет деньгу сорвать. Главное, слинять отсюда вовремя… Ты вот учишь их чему-то, я товар отсюда вывожу…

– Какой сейчас здесь можно найти товар? Все производство свернуто…

– Ну, производство, может, и свернуто. Оно мне, производство ваше, до задницы.

Оно меня интересует не больше, чем эскимоса проблема озеленения Сахары. Потому что товар, выгодный товар, очень-очень выгодный товар, на котором умные люди делают хорошие «бабки», здесь все-таки имеется. И имеется во вполне достаточных количествах.

– О чем ты говоришь?

– Так я тебе и сказал! Это называется «жену отдай дяде, а сам иди к…» этой самой.

Соседке не лучшего поведения… Кофе лучше наливай!

Вода в стакане бурлила. Олег всыпал в сервизные чашки по ложечке ароматного порошка. Залил кипятком. Взглянул вопросительно на гостя:

– Может, под кофе, по глоточку?..

– Ну, если только по глоточку.

Начинала болеть голова. У Александра всегда была такая реакция на таблетки. Хмель и в самом деле не брал, но зато свинцом наливались виски, в них все сильнее тупо пульсировала боль.

– Дело в том, Саша, – продолжал дожимать Олег, – что я тоже сюда приехал не из-за каких-то высоких идейных соображений, а по приглашению местных властей, из-за возможности заработать. Так что мы можем быть друг другу полезными.

– Ну, даже не знаю, – Александр слегка пожал плечами. – Чем ты можешь быть мне полезен? Тут всего-то и делов-то: послезавтра вывезти отсюда небольшой чемоданчик.

За это мне хорошо платят. Зачем делиться-то?

– А что в чемоданчике?

– Как это что? Неужели непонятно? То, что здесь произрастает в изобилии, а в Москве не может вывести ни один юный мичуринец. То самое, о чем говорить в таких ситуациях не принято. То самое, что раньше мы в основном из Таджикистана получали…

– Наркотики?

– Олег, ну ты дурак! Кто ж громко произносит такие слова, даже если микрофоны выключены? Обрати внимание, что я тебе абсолютно ничего не говорил… А я тебя за умного считал… На фиг мне в компаньоны нужен такой горлопан?

Максимчук поднял чашечку с кофе и с шумом втянул напиток. Олег брезгливо поморщился на этот звук.

– Ты из-за этого сюда и приехал? – поинтересовался.

– Конечно. Не на Кавказ же любоваться, сто лет бы его не видеть…

Олег напряженно размышлял. Александр тоже. Оперативника волновал только один вопрос: что сейчас победит в прибалте – желание быстренько подзаработать или стремление повысить свой рейтинг в глазах местного руководства. Надеялся на первое – наемник он и в Африке наемник… «Кроме того, сейчас, когда в регионе так обострилась военно-политическая обстановка, – рассуждал Александр, – ДГБ должно быть не до мелкого курьера, перевозящего наркоту. В то же время Олег вполне может призадуматься, что, быть может, и в самом деле пора отсюда уматывать…»

В общем, Максимчук очень рассчитывал на то, что желание заработать в прибалте все-таки превозобладает.

– Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? – после паузы спросил Олег.

Максимчук самодовольно ухмыльнулся:

– Опасно? Что тут опасного? Все элементарно, Олеженька. Проскочим! Не впервой… Кто во мне заподозрит перевозчика зелья?

– Время сейчас неспокойное… Где, когда и кто будет тебя встречать?

– На границе с Ингушетией, послезавтра. А вот где точно, кто и во сколько – мое дело.

– Да-да, конечно. – Похоже, Олег решился. – Слушай, Саша, а если я тебя довезу до границы, обеспечу безопасность по всей трассе, сколько ты мне отстегнешь?

– Я уже спрашивал: зачем ты мне нужен?

– Мало ли кто может прознать о твоей поездке? Дело-то непростое.

Максимчук с пьяной подозрительностью посмотрел на прибалта.

– Ты что же, меня заложить решил?.. Вот и верь после этого людям… Я к нему, понимаешь, по-хорошему, а он… Гнида ты поганая…

– Чего ты ругаешься? Просто в дороге может случиться всякая неожиданность. На вас ведь уже было нападение в поезде, и спасло тебя только то, что у Валентины оказалось иностранное редакционное удостоверение. Да и здесь, в городе, на вас «наезжали»… А если какая-нибудь такая же банда станет проверять автотранспорт? К тому же тебе, не исключено, придется ехать по районам, где шарят отряды Автурханова и Гантемирова. Мало ли что может случиться? Или ты собираешься опять Валентину в качестве щита с собой тащить?

Максимчук мгновенно понял, что вопрос задан не случайно. Прибалт пытался выяснить, остается ли журналистка или уезжает.

– На фиг она мне нужна, – поциничнее усмехнулся Александр. – Ты, Олег, как сказанешь чего-нибудь! Да я с такими деньгами кралю еще получше себе отхвачу… Знаешь, есть по этому поводу анекдот. Выиграл как-то заяц в лотерею огромные деньги. Идет по лесу, а навстречу лиса…

– Анекдоты, Саша, потом. Если ты поедешь один, тем более тебе выгодно меня с собой взять, для прикрытия и обеспечения безопасности.

Александр сделал вид, что до него только сейчас начало доходить, насколько и в самом деле опасным может оказаться подобный вояж.

Олег профессионально уловил его колебания, начал додавливать:

– Ты не забывай, что войска оппозиции располагаются на севере. Сам знаешь, как они относятся к перевозчикам наркотиков. Или ты собираешься ехать по южному направлению, через Беслан?

– Олег, ну не такой же я дурак, чтобы соваться в пекло! На юге у вас спокойнее, так что я там и поеду.

– На чем?

– Видно будет. Чего наперед загадывать? Главное – товар получить, а потом уже дальше думать буду.

– Так я тебе просто необходим, раз у тебя вопрос транспортом пока не решен! – воскликнул Олег. – У меня ведь имеются документы для свободного проезда по всей территории республики. Так что я тебя провезу по всей трассе, без проблем. Машина у меня служебная, Департамента государственной безопасности. Меня на ней никто даже остановить не посмеет, не то что проверять или обыскивать.

Александр «сдался».

– Хрен тебя знает, может, ты и прав. Сколько ты хочешь за помощь?

– Две с половиной тысячи баксов.

Максимчук для солидности подумал, шевелил губами, будто что-то просчитывая.

Потом кивнул:

– Годится! Дороговато, конечно, ну да ладно. Не будем на копейках экономить. Тем более что новое поколение выбирает пепси и не знает, что такое эти самые копейки. Давай наливай, за новое совместное московско-прибалтийское сотрудничество… Значит, решаем так. Завтра, скажем, в половине первого дня, на шоссе, километрах в пяти от Грозного в сторону Гудермеса, ты меня будешь поджидать. К тому времени мне сообщат, где и во сколько послезавтра я получу товар. Мы с тобой все согласовываем и разбегаемся. Ну, а дальше будет видно. Деньги ты получишь при пересечении границы.

– А почему не вперед?

– Прежде всего потому, что у меня их нету. Рассчитываться со мной тоже будут там.

Ну, а кроме того, деньги в конце трассы будут гарантией, что ты меня до места довезешь. Я хитрый. – И засмеялся меленько.

Олег рассеянно кивнул, призадумавшись, и поднес ко рту чашечку с кофе.

Поверил или нет? Клюнул или раскусил? Это станет ясно только завтра.

Александр здорово рисковал. Более того, он нагло блефовал. Но отказываться от такого подарка судьбы, как возможность вывезти из республики освобожденного Губермана на машине ДГБ, он не хотел.

Грозный.

Гостиница «Кавказ».

16.30

Валентина глядела настороженно.

– Ну что?

– Все в порядке! Этот белобрысый хрен хотел меня на удочку поймать. Но ведь и я хитрый! Ни черта у него не получилось!

Александр рассуждал, что, если ее номер и в самом деле прослушивается, материалы этого прослушивания могут пройти мимо Олега. Тогда, независимо от того, действовал прибалт по согласованному с руководством плану или и в самом деле решил подзаработать, о сделке лучше не заикаться. Даже в том случае, если материалы прослушивания лягут на стол прибалта, не стоит показывать себя слишком глупым. Ведь теперь, по логике, Александр, как человек жадный, чтобы ни с кем не делиться, должен попытаться избавиться от любовницы. В смысле – сделать, чтобы она от него отстала.

– В общем, милая, мне пора идти. Ты меня проводишь немного?

– Может, еще останешься?

– Нет, совсем времени нету. Я и так слишком много у тебя времени потерял…

– Ну ты и хам! Время, которое ты провел со мной, называешь потерянным?!

Александр даже удивился тому, насколько серьезно она обиделась на эти слова.

– Валюшка, ты что? Как ребенок, право… Дел у меня еще на сегодня – выше крыши… Так проводишь?

– Куда ж денешься от тебя?

…Они неторопливо шли в сторону стадиона.

– Значит, так, Валюша. Я завтра уезжаю из города на какое-то время. Оставаться тебе здесь после того, как я втравил тебя в эту историю, нельзя. Наверное, у тебя могут возникнуть неприятности по работе из-за того, что ты не полностью выполнила редакционное задание. Но оставаться тебе здесь никак нельзя.

– Почему?

– Возможно, тут и впрямь назревают события, от которых надо держаться подальше.

– Тогда я, как журналист, обязана остаться.

Александр опять подосадовал на себя: не тот аргумент привел. Эта наивная девочка и в самом деле ведь считает, что ее долг состоит в том, чтобы трое суток не спать ради нескольких строчек в газете…

– Ты не поняла, – чуть раздраженно произнес он. – События не вселенского масштаба, более приземленные. Если станут искать меня, непременно теперь возьмутся за тебя. Тебе это нужно? Кроме того, не исключено, что, если поедешь со мной, материал для своей газеты сможешь получить тоже неплохой. В общем, тебе непременно нужно уезжать.

– Но как это сделать? – задумчиво произнесла девушка. – Не могу же я просто все бросить и исчезнуть?..

– Ну, уж как именно, я и сам не знаю. Но другого выхода нет… Как вариант, можно сделать следующим образом. Ты отправишься, скажем, в Бамут, Шатой или какой-нибудь Ачхой-Мартан… Неважно куда. Главное, что ты вполне официально и законно уезжаешь из города. Дело для журналиста это обычное, дел у местных властей и без тебя хватает, иностранные журналисты здесь бывают довольно часто, так что специально тебя отслеживать вряд ли станут… Короче говоря, надеюсь, ты сможешь уехать без проблем.

Сядешь в автобус или электричку, я не знаю, кстати, ходят ли здесь электрички после боев, и отправишься в Гудермес. Из Гудермеса шоссе идет вдоль хребта в сторону Махачкалы. Был в Дагестане такой герой, по имени Махач, в честь него и город называется Махачкала – Крепость Махача.

– Не умничай, дело говори!

– Так вот, в нескольких километрах от Гудермеса по этой трассе находится населенный пункт, который называется Исти-Су. В центре его, по логике, должна располагаться автобусная остановка. Ты меня должна дожидаться на этой остановке. С половины второго дня и до упора. Ясно?

– Ясно. Ну а если ты не появишься? Ведь всякое может быть…

– Да, всякое. Если я не появлюсь, где-то к вечеру возвращайся в Гудермес, садись на поезд, который идет из Чечни, желательно на восток – и чтобы духу твоего здесь больше не было!

– А ты?

– Если я тебя не подберу, может статься, мы с тобой больше не увидимся.

– Я так не хочу!

Александр был тронут ее восклицанием.

– Что ж поделаешь, милая Валюшка, не все от нас зависит…

Она нахмурила лобик:

– Но ты мне можешь хотя бы объяснить, что все это значит? Что здесь происходит?

Что ты собираешься сделать? К чему вся эта таинственность?

– Я тебе объясню все. Но только когда мы выберемся отсюда.

– А если не выберемся?

– Ты должна выбраться. Ну а я… Значит, я останусь в твоей памяти случайно промелькнувшим метеором. Ты тогда, быть может, кое-чего и не узнаешь.

– Я так не хочу, – повторила она.

Александр ничего не ответил. Он тоже так не хотел. Но не считал нужным ей об этом говорить.

Валентина опять прижалась к нему.

– Мы с тобой знакомы всего третий день. А будто вечность прошла.

Максимчук чувствовал то же самое. Поэтому по-прежнему молчал.

– Об одном прошу, – сказал он после паузы. – Забудь телефон, по которому ты звонила. Ни во что не вмешивайся. Никому не перечь. Никому нигде никогда ничего не говори. Будут здесь, в Чечне, спрашивать о твоих впечатлениях о поездке, отвечай с восторгом… Приедешь в Москву – даже тогда поостерегись. Как говорится: думай, что говоришь, когда говоришь, что думаешь… Я не знаю, что здесь назревает. Но чувствую, что назревает что-то страшное… Все! Не поминай лихом, если что! Не забудь: завтра, в тринадцать тридцать на автобусной остановке в Исти-Су.

Он наклонился к ее лицу, ласково коснулся губами щеки. В уголке ее закрытых глаз блестели слезинки. И Александр сказал слова, которые говорил в своей жизни лишь однажды, давным-давно, на заре туманной юности, одной-единственной женщине, которая потом стала его женой:

– Я люблю тебя!

Она поверила. Потому что хотела поверить. Максимчук это понял по тому, как она вздрогнула.

Александр еще раз легко поцеловал девушку и, оттолкнув ее, быстро зашагал прочь.

– Саша! – услышал он за спиной.

Но только прибавил шагу.

Москва.

Квартира Губермана.

16.30

Дверь открыл Губерман. Теперь он глядел настороженно и не так приветливо, как накануне. Олег подумал, что Якова Семеновича можно понять – назначенное для внесения выкупа время подходило к концу, а он по-прежнему пребывает в неопределенности.

– Ну, что скажете, молодые люди?

– Вы позволите войти? – вежливо спросил Самопалов. – Или мы будем через порог разговаривать?

– Проходите.

В комнате расселись в кресла. Губерман угрюмо смотрел на свои руки. Они слегка подрагивали.

Олегу стало жаль этого человека. Какова бы ни была его вина, горю отца не сочувствовать невозможно.

– Яков Семенович… – Самопалов старался говорить помягче. – Завтра мы будем проводить операцию по освобождению вашего сына.

Коммерсант встрепенулся. Своими темными выразительными еврейскими глазами уставился на оперативника.

– Вы что, его уже нашли?

– Да, нашли. Он находится в Грозном, в руках бандитов, имеющих связи с Москвой.

– Это опасно?

– Да. Очень. Именно поэтому мы пришли к вам. Хочу поговорить с вами прямо, как мужчина с мужчиной. Если вы внесете выкуп, у вашего сына шансов остаться в живых не так много. Если мы начнем операцию по вызволению его, ситуация тоже может сложиться неведомо как – надеюсь, вы это понимаете. То есть гарантий мы не можем вам дать никаких. В одном хочу уверить вас: в Грозном сейчас находится опытнейший наш работник. Он сделает все от него зависящее, чтобы освободить Леонида и вывезти его из Чечни. И риск для него ничуть не меньше, чем грозит опасность для вашего сына. А может быть, еще и больше. Вот, собственно, основное, ради чего мы пришли.

– Позвольте заметить, – добавил до сих пор молчавший стажер Поспелов. – Мы с вами в прошлый раз несколько разошлись во мнениях. Так вот, на проведение операции нам выделен лимит до ста тысяч долларов. То есть не нам, конечно, а на то, чтобы расплатиться с людьми, которые там будут помогать нашему товарищу освобождать вашего сына. Так-то вот!

Губерман ничего не ответил, опять перевел взгляд на Самопалова. Тот продолжил:

– Теперь оговорим детали завтрашней операции. Сегодня вымогатели должны вам звонить?

– Да. Во сколько – я не знаю. Они уже сказали просто быть на телефоне.

– Понятно. Чтобы они ничего не заподозрили, соглашайтесь на их условия не сразу.

Сбивайте цену, просите об отсрочке, требуйте каких-то гарантий того, что с сыном ничего не произойдет… Короче, торгуйтесь. Они станут давить, грозить. Только тогда можете сломаться. И то не окончательно. Ну, скажем, ответьте бандитам, что вы набрали только восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Если, мол, мало, режьте нас с сыном, колесуйте, а больше не имею… В общем, ориентируйтесь, как пойдет разговор. Они должны вам поверить. Они обязательно должны приехать к вам за деньгами завтра в полдень. Иначе все полетит к чертям собачьим.

– Понял. Что дальше?

– Дальше сделаем так. Бандиты сами назначили время встречи – полдень завтра.

Если вдруг они попытаются перенести его, вы ни в коем случае не должны на это поддаться. Перенос времени даже на полчаса в ту или иную сторону – провал всей операции.

– Да-да, я понимаю, – закивал Губерман. – Но если они будут уже настаивать?

– Говорите что хотите: что в половине двенадцатого вам принесут какую-то часть суммы, что уже в час вам нужно подписывать какой-нибудь крупный контракт и в случае вашей неявки вы вообще разоритесь… Короче, я в ваших делах ни бельмеса не смыслю. Но вы должны придумать такие аргументы, чтобы наши «клиенты» время получения выкупа не перенесли.

Губерман помолчал, ничего не отвечая. Потом задумчиво кивнул:

– Ну, хорошо, хорошо, я уже придумаю что-нибудь.

– Вот и ладненько. Ну, а все остальное мы с вами сейчас обсудим. Самое главное – до нашего сигнала ни в коем случае не отдавайте им деньги. Тяните время, как только можно…

Выйдя на улицу, оперативники какое-то время шли молча. Каждый думал о своем.

Вернее, оба думали о предстоящем деле, но каждый по-своему.

– Знаешь, Сергей, – задумчиво произнес Самопалов, – я в последнее время частенько начал задумываться вот о чем. Живет этот Губерман… Наши ребята-«экономисты», к слову, уже накопали на него кое-что… Крутится этот самый Губерман, хапает, ловчит, махинирует… Денег у него, как Саня говорит, куры, подлые, не клюют. А нам с тобой другой раз до получки на хлеб не хватает. У него, правда, тоже иной раз не хватает, но только разве что на «Чинзано» с икрой. Так кому же живется лучше на Руси?

Понятно, ему. И в то же время мы с тобой знаем, что ни у тебя, ни у меня машину не угонят – кому он нужен, мой допотопный «Москвич»? И сына у меня не похитят, потому что вымогать у меня нечего. И киллера не станут нанимать, чтобы со мной разделаться…

– Это как сказать, – не согласился Поспелов. – Если бандиту какому хвост ущучишь…

– Нашему брату за поимку кого бы то ни было мстят редко. Судье или следователю, администрации «зоны» – куда чаще. Любой из бандюг изначально знает, что рано или поздно может попасться. Поэтому, когда это случается, он морально к такой перемене в своей судьбе готов. На нас они обычно не обижаются. И мстят исключительно редко – знают, что это себе дороже обойдется… Вот и думаю я: а дают ли деньги и в самом деле ту силу, власть и независимость, ту безопасность, о которых мы думаем, когда говорим о богатстве?

– Ага, Олег Владимирович, вы еще скажите, что нищий бомж – свободнее всех…

– В определенной степени так оно и есть. Но я хочу другое сказать: нет в жизни абсолютного идеала, как ни банально это звучит.

– С этим никто не спорит, Олег Владимирович. Философию нам тоже преподают…

Но в остальном я с вашей позицией не согласен. Она толстовщиной отдает. Сейчас этот самый Губерман сидит и страдает. Ему и миллиона баксов жалко, и хочется, чтобы сынишка был рядом. Да, куры у него, согласен, денег не клюют. Случись с ним что – семье на «черный день», без сомнения, кое-что припрятано. А Александр Григорьевич завтра будет лоб под пули подставлять за такие командировочные, которые тот же Губерман ежедневно только на кофе расходует. Не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу, с Максимчуком что-то случится – его жена на офицерскую пенсию не сможет даже прокормить нормально детишек. Ему с собой дали подотчетные деньги в сумме, узнав о которой Губерман лопнул бы со смеху, и за которые Александр Григорьевич должен будет отчитаться в полном объеме. И, сами знаете, еще доплачивать придется, если отчитаться не сможет…

А вы спрашиваете, кто из нас свободнее. Губерманы прекрасно знают, ради чего ловчат и махинируют – ради возможности вкусно есть и пить, иметь красивых любовниц, обеспечить своим детям нормальное существование. Тут все понятно. Неясно другое. Вот чего ради армейский офицер мыкается по гарнизонам, чего ради учителя за мизерную зарплату каждое утро идут в школу, чего ради участковый организует какие-то рейды – вот чему надо удивляться. Сейчас их всех обвиняют в том, что каждый, ладно, пусть не каждый, но многие на своих местах стараются хоть чего-нибудь дополнительно заработать. Я их не осуждаю, я их понимаю. Это сейчас я пока стажер, пока еще вы, ваше поколение заправляет в нашей системе. Но поймите, Олег Владимирович, ваш бессребренный век уже прошел.

Нам, молодым, уже объяснили, что вы своего Маркса понимали неправильно. Он не случайно свой третий том «Капитала» сжег, понял, что запутался в своей надуманной экономической философии. А она, как ни странно это звучит, удивительно проста, жизненная экономическая философия: сознание всегда нацелено на то, как бы улучшить личное бытие своей телесной оболочки; материальная заинтересованность есть основа жизненной, бытовой инициативы; любой человек эгоистичен по своей сути и всегда будет думать в первую очередь только о себе и о своих близких, а не обо всем человечестве, потому что своя рубашка всегда будет ближе к телу… Ну и так далее.