Текст книги "Киднеппинг по-русски"

– От тебя вот только… Кто бы это мог быть? – И перебил сам себя: – Тихо! Вот они!

Во двор въехал могучий «чероки». Из него вышли четверо. Сквозь стекла были видны еще двое.

– Четверо на шестерых… Ни хрена себе соотношеньице, – проворчал Олег.

– Да, похоже, что без стрельбы сегодня не обойдемся, – согласился Николай, нервно проведя руками по обручу «баранки».

Они достали пистолеты, поставили на боевой взвод. Приготовили наручники.

– Ну-с, теперь остается только ждать сигнала.

Но радиотелефон упорно молчал.

Минутная стрелка уже миновала свой зенит и теперь приближалась к цифре «2».

Напряжение нарастало.

Грозный.

Улица Левандовского.

11.45

Калитку открыл парень, подготовленный Умаром. Он хмуро глянул на стоящих перед ним людей. Кто это пожаловал, уже догадался. И все же до последнего мгновения надеялся, что что-то вдруг переменится и ему не придется идти против своего шефа.

– Я слушаю вас.

– Спасение детей – дело богоугодное, – наставительно произнес условленную фразу Капитан. – У тебя все готово?

Последняя надежда рухнула. Парень понял, что от предательства ему не отвертеться.

Ну кто ж мог подумать, что та девчонка окажется дочерью такого человека?..

– Пошли, – обреченно кивнул он.

В калитку прошли пятеро вооруженных мужчин. Решительно направились к дому.

На пороге возник один из охранников. Растерянно взглянул на своего товарища, который вел к зданию чужаков.

– Успокойся, – издали кивнул тот. – Это свои.

Охранник посторонился. А дальше все развивалось буднично и спокойно. Срабатывал стереотип: если чужаков пропустили раньше, значит, так оно и должно быть.

– Где?

Капитан нервничал. С Седым у него войны не было. Поэтому стрелять не хотелось.

Вынужденный быть пособником, парень отворил неприметную дверцу. За ней открылась лестница в подвал. По цементным ступеням застучали твердые каблуки.

У запертой на засов двери скучал вооруженный автоматом охранник. На спускающихся в первый момент не обратил особого внимания. Лишь разглядев, что незнакомых людей с автоматами слишком много, растерянно приподнялся с места. Взглянул на своего товарища:

– Кто это?

Тот успокаивающе махнул рукой:

– Свои, не переживай. Решено пацана перевезти в Шатой, подальше от войны.

Деньги-то, сам знаешь, за него немалые обещаны…

Охранник ничего не сказал, в растерянности глядя на подошедших. Тогда вмешался Капитан:

– Мы перекупили вашего заложника, потому и увозим. Седой уже звонил. Тебе разве не передавали? Впрочем, если желаешь, поехали вместе с нами…

Пришедшие заржали. Охранник, растерявшись, не знал, что предпринять. Но рассудил, что, коль привел чужаков свой, и спрос в первую очередь будет с того.

Отодвинул засов, распахнул дверь. И отодвинулся в глубь коридора, – мол, мое дело маленькое, я и в сторонке постою.

– Эй ты, выходи!

Пленник, увидев столько вооруженных людей, испуганно забился в угол комнаты. К нему обратился подручный Капитана, парень в повязке.

– Послушай, иди с нами. Ты здесь больше оставаться не будешь. Или тебе здесь понравилось?

Испуганно оглянувшись на угрюмо глядящего издалека стража, Леонид нерешительно подошел к Капитану.

– Хороший мальчик, – удовлетворенно осклабился парень в повязке.

Всей гурьбой они поспешили вверх по лестнице. Страж остался внизу, так и не ответив себе на главный вопрос: правильно ли он поступил, что разрешил увезти пленного без присутствия шефа. Лишь глубоко в душе мог себе признаться, что прекрасно понимает: произошло похищение. Но только если бы он попытался сопротивляться – пришедших все же было пятеро, и все со «стволами»… Седой не убьет, а эти – вполне могли.

Грозный.

Угол улиц Мирзоева и Нурадинова.

12.00

Максимчук лихорадочно соображал, что ему следует предпринять.

Если Аргун успеет добраться до дома, пока там находятся Капитан со своими ребятами, вряд ли это закончится мирными переговорами. Если Галаев увидит парня в машине – а повезут его как раз ему навстречу, – результат будет тот же… Значит, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Галаев увидел парня. Но как это сделать?

Александр всегда был человеком действия. Он рванул из кобуры свой «Макаров» с заблаговременно навинченным глушителем, приоткрыл дверцу, оперся рукой на приспущенное стекло, мгновенно прицелился и уверенно спустил курок. Стрелял Максимчук прекрасно – хоть и не имело Управление до сих пор своего тира, тренировался оперативник при любой возможности. Потому и не знал промаха, особенно когда стрелял из своего родного «ствола». А сейчас к тому же и расстояние до цели было небольшое. Да и целиться вдоль длинного цилиндра глушителя легче.

Иномарка чуть вильнула и, пройдя юзом, остановилась, осев на левое заднее колесо.

Водитель выглянул, увидел спущенный скат, что-то сказал пассажиру.

В этот момент ожила рация. Эфир донес всего лишь одно слово:

– Пошли…

Операция началась. Ни Умар, ни Капитан не догадывались, какую «вводную» им подкинула мафия.

…До нужного дома оставалось не так далеко, поэтому Аргун мог это расстояние пройти пешком. Александр не стал ждать дальнейшего развития событий, вдавил педаль газа и поехал. Мимо замершего автомобиля он проследовал неторопливо, чтобы не привлечь внимания. Четыре дня назад, во время задержания Сухостоева, когда Галаев из своей «вольво» наблюдал за происходящим, Максимчук находился в стороне. Потому не боялся, что Аргун сейчас сможет его узнать, какая бы память у него ни была.

Местонахождение дома, из которого должны были вывести Леонида Губермана, Максимчук знал лишь приблизительно. Поэтому он надеялся только на удачу. Ведь должна же она, эта капризная бабенка по имени Фортуна, если не всегда помогать, то хотя бы изредка не мешать тем, кто совершает правое дело!

Ему повезло. Из распахнутых ворот одной из усадеб как раз выводили похищенного парня. Оперативник его узнал мгновенно, по фотографиям, которые показывал отец. К тому же рядом виднелся беспокойно оглядывающийся парень, который позавчера вечером находился во дворе Капитана.

Испуганный Леня Губерман шел и растерянно вытаращенными глазами глядел по сторонам, явно не понимая, куда и кто его ведет.

Александр резко выжал тормоз. Потянулся, открыл правую дверцу:

– Где Капитан?

В калитке появился седой главарь. Встревожено уставился на Максимчука:

– Что случилось?

– Сюда едет Аргун. Это головорез и убийца. Будет с минуты на минуту. Леонид, быстро в машину! Капитан, вот твой аванс. Остальное – как договаривались! Счастливо!

Где пассажир?..

Максимчук схватил за руку упирающегося парня, резко втащил его в машину.

Буквально швырнул сверток с деньгами в руки парню с автоматом. На заднее сиденье плюхнулся подневольный пособник. И Александр тут же рванул с места. Через десяток метров свернул в переулок, потом в другой, в третий… Резко сбросил скорость.

Схватил рацию. Проговорил скороговоркой:

– Проблема номер четыре. Пока норма. Связь тридцать.

– Понял. Удачи!

Теперь можно было чуть расслабиться. Умар уже мчится к дому, чтобы сообщить руководству о том, что Губермана отбили. Ну а дальше – как получится.

Попетляв немного, чтобы сбить со следа возможных преследователей, но и стараясь внимания лихачеством ничьего не привлечь, Максимчук поехал медленнее… Потом попытался сориентироваться, куда ехать. Благо улицы были более или менее прямые. Как-то довелось Александру побывать в Средней Азии, вот где в кишлачках среди дувалов заблудиться можно. Да что там в кишлаках! В Ташкенте – на что уж город современный, а попадешь в какой район, в Каракамыш тот же, попотеешь, петляя, пока выберешься… Здесь, к счастью, иное.

Вскоре выехали на широкую трассу. Свернули налево. Там Александр прибавил скорость. Но внимательно следил, чтобы стрелка спидометра не достигла отметки «60» – попасться на глаза гаишникам сейчас было никак нельзя. Впереди показалась большая круглая площадь с зеленым газоном посередине. Теперь Александр уже вполне определился, куда следует ехать дальше.

– Где тебя высадить? – спросил Александр у угрюмо молчавшего парня.

– Все равно… Вы сейчас куда?

– На север.

– Тогда здесь.

Максимчук притормозил. Парень хлопнул дверцей и, ссутулившись, зашагал прочь.

За все приходится расплачиваться, глядя в зеркальце на удаляющуюся фигуру, подумал Александр. То минутное удовольствие, которое получил этот подонок, изнасиловав неведомую девочку, еще долго будет висеть над ним дамокловым мечом. И поделом.

– Ну что, Леня, будем знакомиться, – заговорил Максимчук, вновь нажимая педаль газа. – Меня зовут Александр Григорьевич. Я приехал сюда из Москвы, по просьбе твоего отца, чтобы освободить тебя от похитителей. Надеюсь, ты ничего против не имеешь?

Парень затравленно забился в угол машины. Ничего не понимая, он глядел на оперативника со смешанным чувством надежды, страха и отчаяния. Он ничего не ответил.

Впрочем, Максимчук особенно и не ждал ответа. Оперативник понимал, сколько пришлось пережить парню за эти несколько дней. А потому продолжил после небольшой паузы:

– Как в руках бандитов было, несладко? А, Леня? Били тебя, издевались? Кормили хоть?.. Да ты не бойся, дружок, для тебя самое страшное уже позади.

– Кормили, – заговорил наконец Губерман. – Не били. Пугали только… То убить грозились, то кастрировать. Хватит, говорят, жидам плодиться. Говорят, а сами ножами в руках крутят и показывают, как отрезают… Ну, это самое отрезают… А что, я виноват, что у меня родители евреи?

Александр взглянул на парня. От пережитого он был готов расплакаться. Похоже, только теперь он начинал осознавать свое освобождение.

– Ну-ну, ты не расслабляйся, – строго сказал Максимчук. – Приключения еще не кончились.

От его строгого окрика Леня вздрогнул, съежился. Будто от удара. Вот запугали парня.

Машина миновала большую площадь с круговым движением вокруг травянистого островка, вскоре чуть свернула вправо и вырвалась на прямое, как стрела, широкое шоссе, ведущее за город.

– Слушай меня внимательно, Леня. Что бы дальше ни происходило, кто бы нас ни остановил, что бы ни спрашивали, ты молчи. Говорить буду я. Даже если очень станут настаивать, все равно стой, молчи, сопи в две дырочки и старательно дурачка изображай.

Понял?

Леня молча кивнул. Впереди показалась припаркованная к обочине знакомая машина.

– Приключения продолжаются, – прокомментировал Максимчук. – Помнишь?

Молчи!..

Подъезжал он медленно. Внимательно осматривался, опасаясь подвоха. Но ничего подозрительного не заметил. Вдоль дороги слева тянулась редкая цепочка высоких деревьев.

За ними, за нешироким открытым пространством виднелись какие-то посадки. Справа впереди на некотором расстоянии от дороги тянулись сады… Следов засады видно не было.

В салоне сидел только один человек. Время от времени по шоссе проносились автомобили, но ни один ничем не привлек внимания Максимчука… Не было вообще видно ничего подозрительного, что могло насторожить оперативника.

Александр подъехал. Остановился сзади. Вышел из автомобиля, направился к Олегу.

Тот уже шел навстречу, белозубо улыбаясь под цепко глядящими глазами. Вдруг улыбка его замерзла:

– А кто это у тебя в машине?

– Представитель фирмы-поставщика.

– Мы так не договаривались! – Прибалт явно встревожился. – Я тут человек достаточно известный и без крайней необходимости не хочу «светиться» перед посторонними людьми!

Ссору с Олегом Максимчук хотел оттянуть как можно дальше. Поэтому он лучезарно улыбнулся, ласково взял прибалта под руку, отвел в сторону.

– Ну чего ты раскипятился? Он же не местный. Сейчас товар получим – и разбежимся в разные стороны. Ты же знаешь правила – в этом деле взаимоконтроль необходим.

– Подожди, ты же вчера мне говорил, что товар получаешь завтра…

Александр самодовольно ухмыльнулся:

– Мало ли что я кому говорил вчера! Товар мы с тобой получаем сегодня. И не просто сегодня, а через час в Гудермесе.

Олег начал соображать, что его провели.

– Так ты, значит, все это заранее продумал?.. Ловок. А вчера таким дураком прикидывался…

– Я и есть дурак. Очень долго был дураком. Просто меня слишком часто мордой лица по клавишам рояля водили. Вот я и научился не подставляться лишний раз.

– Но я сейчас не могу никуда ехать!

– А куда ты денешься? Ты сам рассуди! Сейчас мы с тобой едем, получаем товар – и на Моздок! Через два часа, ну, через три, мы на границе. Ты получаешь «бабки» и уже сегодня к вечеру возвращаешься, значительно улучшив свое материальное положение.

– Но почему именно сегодня? – начал нервничать прибалт. И Александр понял, насколько правильно сделал, что не поверил ему. – Я на завтра уже договорился… Меня ведь искать сегодня станут!.. И почему обязательно на Моздок? Через Бамут безопаснее…

– Олег, давай с тобой сразу определимся. Мы оба друг другу не доверяем. Товар-то у меня дорогого стоит. Вдруг ты захочешь иметь все вместо части? К тому же мне не хочется выводить тебя напрямую ни на поставщиков, ни на заказчиков. Вот я и перестраховался. Но ты меня вчера убедил, что мы нужны друг другу. Как ты думаешь, быть может, именно такая, взаимовыгодная и взаимонедоверчивая, дружба и есть самая надежная? Согласен со мной? Так что давай-ка не бузи, а заводи свою таратайку и поехали.

Олег быстро сунул руку за спину. Но замер, почувствовав упершийся в живот цилиндр глушителя.

– Не надо, Олежек. У меня пистолет с предохранителя снят. Выстрелить я успею раньше… Так как, поехали?

Прибалт сделал вид, что сдался. Развел руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.

Александр резко отпрянул в сторону:

– Повернись!

Тот нехотя подчинился. Максимчук зашел со стороны против солнца, вытащил у Олега из-за пояса брюк за спиной пистолет, сунул в карман куртки. После чего спрятал и свой «ствол».

– Поехали, дружище, – сказал Александр и направился к машинам.

На трассе не было видно ни одной машины. И это вполне устраивало его. Потому что он предвидел, что произойдет дальше.

Солнце теперь светило слева, от снежных вершин гор. Поэтому оперативник краем глаза глядел на асфальт справа. И очень точно поймал по четкой тени момент, когда Олег бросился ему на спину. Он опередил их обоих – и нападавшего прибалта, и предостерегающий окрик Леонида. Шагнув чуть вправо с разворотом, Александр поймал на свой тренированный кулак солнечное сплетение наемника. Тот, хакнув открытым ртом, молча осел на асфальт.

– Леня, помоги! Быстрее же, так тебя растак!

Вдвоем втащили тяжелое мускулистое тело в «мерседес», бросили на заднее сиденье.

Лишь теперь на шоссе показался какой-то автомобиль. Но из него ничего подозрительного уже увидеть не могли.

Максимчук защелкнул на запястьях Олега браслеты наручников. Захлопнул заднюю дверцу, сходил к оставляемой машине, принес свой кейс. Сел на место водителя, повернулся к начавшему похрипывать пленнику. Из флакончика влил ему в рот немного остро пахнущей спиртом жидкости, побрызгал ею рубашку на груди. Набросил на наручники, чтобы примаскировать их, висевшую в салоне куртку. Потом еще раз сходил в машину, которую дал ему Умар, перенес «маузер», рацию и остальные вещи.

Можно было ехать дальше.

Максимчук вновь включил микрофон:

– Вариант основной. Поехал.

– Удачи!

– Ну что ж, удачи – так удачи, – согласился Александр.

Губерман все это время сидел молча. Ошарашенный обилием приключений, обрушившихся на него в этот день, он уже ничего не только не мог соображать, но, похоже, и не пытался это делать.

– Ну что, мой юный друг, поехали? – подмигнул ему Максимчук. И повторил понравившуюся фразу: – Приключения, черт побери, продолжаются!

Москва,

Улица Кибальчича. Дом Губермана.

12.15

Долгожданный зуммер прогудел, как обычно, мягко и негромко. Но Олег Самопалов от этого звука вздрогнул, как от оглушительного ночного звонка во входную дверь.

Торопливо схватил трубку. Мембрана донесла только одно слово:

– Сигнал.

– Пошли, – кивнул оперативник Николаю.

Бандиты к тому времени разбились на двойки. Одна пара осталась в машине, вторая маячила в подъезде, третья, насколько можно было судить из «жигуленка», поднялась в квартиру Губермана. Поэтому на Олега с Николаем пришлось сразу четверо вымогателей.

«Как в покере – одна «двойка» против двух, – подумалось Самопалову, любившему иногда перекинуться в картишки. – По всем правилам нужно пасовать и выходить из игры…»

Но то в картах. В жизни из игры не выйдешь…

Оперативники неторопливо направились к подъезду. За ними внимательно наблюдали четыре пары глаз. Впрочем, особенно вымогатели не встревожились – они даже допустить не могли, что это могут быть оперативники. Не могли же они знать, что это идут мастера задержания.

…Губерман открыл дверь по первому же звонку и сразу пропустил пришедших в комнату. Оба визитера оказались смуглолицыми мужчинами – один постарше, второй совсем еще молодой. Первым делом они обошли квартиру, заглядывая всюду. Убедившись, что нигде никого постороннего нет, вернулись в зал и опустились в кресла. Молодой наклонился, протянул руку и вытащил из разъема вилку телефона. Другой, напротив, включил стоявший на столе магнитофон.

Лишь после этого они оба выжидательно уставились на хозяина.

– Ну? – коротко спросил старший.

– Где мой сын? – хрипло в ответ поинтересовался Яков Семенович.

Необходимо было всячески тянуть время. Деньги нельзя отдавать до установленного сигнала.

– Получишь, получишь ты своего отпрыска, – ухмыльнулся старший. – Но денежки вперед.

– А если вы обманете? Начнете от меня потом требовать больше? Или с сыном что-нибудь сделаете?

– Я же сказал, что получишь своего отпрыска в целости и сохранности! Ты время не тяни, деньги давай. И без выкрутасов! А то я разозлюсь…

Губерман прошелся по комнате, в волнении потирая руки. Пришедшие понимающе переглянулись.

– Да ладно тебе деньги-то жалеть, – ухмыльнулся старший. – Еще заработаешь!

– Вот именно, – огрызнулся Губерман. – Я их зарабатываю, а приходят такие вот…

– Но-но, доболтаешься, – повысил голос старший. – Ты за них тоже не в шахте уголь на-гора выдаешь. Так что давай без лишних слов!..

– Да зачем мне деньги, зачем? – От страха у Губермана вдруг прорезалась отвага.

Он подошел к столику, оперся на него своими пухленькими нежными кулачками и в упор посмотрел старшему в глаза. – Ты мои деньги пропьешь да на баб просадишь. А у меня сын! Понимаешь? Сын! Тебе этого не понять… Вы детей пачками строгаете, одним больше или меньше, вас это не волнует: Аллах дал – Аллах взял… А у меня он единственный.

Зачем мне все это, если вы с сыном моим что-нибудь сделаете? У тебя-то самого дети есть?

Или для тебя такое понятие, как отцовские чувства, – пустой звук?

– Ну так давай деньги – и мы отвалим, раз они тебе не нужны, – брякнул второй, помоложе.

– Ты бы помолчал, щенок, – тяжело повернулся к нему Яков Семенович. – Ты слишком молод, чтобы я с тобой разговаривал. Я это к тому говорю, что, если вы что-нибудь с Леней сделаете, я все продам – квартиру, машину, гараж, мастерскую… Все до последнего рубля отдам, нищим и голым останусь, с голоду подохну… Но вас я тогда из-под земли достану. Я подниму таких людей, такие связи, что вам небо с овчинку покажется. Понятно?

И тогда берегитесь!

Старший коротко хохотнул. Но хохотнул как-то неискренне, неубедительно, искусственно. Ему стало не по себе от такого обещания. Он-то знал, зачем Аргун вылетел в Грозный. Знал он и другое: если Губерман и в самом деле все продаст и начнет мстить, первый удар придется именно по нему, Аргун останется в стороне.

Так что же, придется и папашу убирать? Но ведь Аргун такой команды не давал…

Или Аргун все-таки привезет мальчишку сюда?.. Нет, вряд ли, он сам тогда не полетел бы туда…

– Ладно тебе, старик! – немного нервно ответил старший. – Деньги давай!

В этот момент раздался звонок в дверь.

Все трое вздрогнули. У вымогателей в руках мгновенно оказались пистолеты.

– Кто это?

Пистолет старшего был направлен точно в свисающий над поясом брюк живот Губермана.

– Понятия не имею. – Яков Семенович облизнул пересохшие губы. – Да убери «пушку»-то…

Поколебавшись, старший пистолет спрятал.

– Имей в виду, жидяра, если это менты, у них на нас ничего нет. К деньгам твоим мы не прикасались. А тебе тогда не жить…

– Да пошел ты в задницу, черномордый! – огрызнулся Губерман. – Пугать меня будет… Пуганые мы уже!

Звонок прозвенел еще раз, настойчивее. Оглянувшись на продолжавших сидеть гостей, Яков Семенович направился к двери.

За порогом стоял соседский мальчонка.

– Дядя Яша, помогите мне дверь открыть, – заговорил он, преданно глядя в глаза Якову Семеновичу. – Дверь захлопнулась, а у меня ключа нету.

– Хорошо, Василек, – кивнул он. – У меня сейчас гости, я освобожусь и сразу к тебе поднимусь. Подожди десять минуток. Хорошо?

– Спасибо. – И мальчик поспешил к лестнице.

Это был сигнал.

Губерман вернулся в комнату. Вымогатели, слышавшие разговор, успокоено развалились в креслах.

– Растяпа, – буркнул Яков Семенович. – Вечно ключ забывает…

– Ладно, тебя ждет великое дело оказания помощи подрастающему поколению, – благодушно пробурчал оправившийся от угрозы Губермана старший бандит. – Кофе пить у тебя мы не будем. Гони «капусту».

Губерман полез под кровать. Вытащил слегка запыленный черный пластмассовый чемоданчик. Бухнул его на столик. Щелкнул замками.

Внутренность чемоданчика была заполнена пачками долларовых купюр различного достоинства.

– Вот это другое дело, – весело сказал старший. – Сколько здесь?

– Как я и обещал, восемьсот пятьдесят пять тысяч. Все, что успел набрать…

– Ладно, остаток до «лимона» я тебе прощаю, – ухмыльнулся старший.

Он захлопнул крышку, щелкнул замками.

– Ну что, папаша, счастливо, не болей!

Пришедшие дружно поднялись.

– А Леня?

– Наш человек уже вылетел за ним в Грозный. Завтра привезет его обратно. К вечеру сможешь обнять свое чадо.

…Самопалов с Николаем вошли в подъезд. Направились к блоку почтовых ящиков.

Страхующая парочка чеченцев курила у стены, настороженно глядя на проходящих.

– Здравствуйте, – кивнул им Олег.

Оба пробурчали что-то нечленораздельное.

– Вот молодежь пошла, – проворчал Самопалов. – Никакой тебе, понимаешь, культур-мультур.

Дальнейшее развивалось стремительно. Захват правой руки, рывок – и оба бандита лежат лицом вниз на заплеванном цементном полу.

– К батарее их! – сообразил Олег.

Так и сделали. Пристегнули захваченных к змеящейся по стене трубе отопительной системы. Быстро обыскали, забрали документы и оружие.

– Сидеть тихо, как рыбы в воде. Чтоб вас никто не слышал и не видел. Ясно? – ткнув им каждому по очереди в лицо свой «Макаров», осведомился Самопалов.

В глазах прикованных читалась такая тоска, что сомнений не было: им все ясно. Олег с Николаем отряхнулись, неторопливо вышли из подъезда. Направились в сторону стоявшего джипа…

Дверь распахнулась, едва Губерман отодвинул защелку замка. В тесную прихожую ворвались двое. Губерман, как его и инструктировали, прижался к стене, стараясь, насколько это возможно, подтянуть к спинному хребту свой необъятный живот. Струшников отточенным движением защелкнул наручники на запястьях старшего. Младший стоял за его спиной, а потому успел среагировать на происходящее. Он отпрянул назад, выхватил из-за пояса пистолет. Но Поспелов, скользнув вдоль стены мимо сцепившихся, заслоняя собой полковника, ловко, как на тренировке, успел выбить «ствол». Младший бандит метнулся было по коридорчику к кухне. Сергей дотянулся до него в прыжке, толкнул в спину и рухнул на упавшего сверху. Сначала ударил, оглушая, по затылку, затем схватил за волосы, резко рванул на себя.

– Больно, гад, – хлюпнул тот разбитым в кровь носом.

– Руку за спину!

Молодой бандит закинул правую руку. Еще раз щелкнули соединенные цепочкой браслеты…

– Молодец, Сергей!.. Гражданин Губерман, будьте добры, пригласите в квартиру понятых. Они там, на лестнице, дожидаются…

Первым в дверь просунулась плутоватая мордашка соседского Василия, подавшего сигнал Якову Семеновичу о начале операции… И тут же исчезла, наткнувшись на полный темной ненависти взгляд старшего вымогателя.

Чечня.

Автотрасса Грозный – Гудермес.

13.00

Стрелка спидометра словно прилипла к циферблату, миллиметр не дотягивая до отметки «90». Александр, как учили древние, старался поспешать медленно. Хоть и заверял Олег-прибалт, что его машину не имеют права останавливать, лишний раз испытывать судьбу не хотелось.

Рядом с Максимчуком сидел юноша. Сзади на сиденье возился пленный. Александр прыснул ему в лицо снотворного, и теперь тот мирно посапывал, устраиваясь поудобнее и пытаясь подсунуть под щеку руки, скованные наручниками.

Леня Губерман все время молчал. Он, похоже, ничего абсолютно не мог понять, а потому слова своего спасителя о необходимости соблюдать молчание воспринял буквально.

Единственное, что он делал, – постоянно крутил головой, глядя по сторонам. Все тут ему было в диковинку.

Проскочили городок Аргун… Судя по старому «Атласу автомобильных дорог СССР», который старательно изучил Александр у Умара, до Гудермеса оставалось ехать не так много.

– Ты бы знал, парень, сколько людей работало, чтобы тебя у бандитов отбить! – нарушил молчание Максимчук. – И еще неизвестно, все ли живы останутся, – добавил он, вспомнив о своей нежданной встрече с Галаевым.

В душе прочно угнездилась тревога об Умаре.

– Дядя Саша, а вы кто? – То, что Александр заговорил, Леня расценил как разрешение нарушить режим молчания. – И кто этот человек? Почему он пытался на вас напасть? Куда и зачем мы его везем? Зачем меня схватили и сюда привезли? Кто были те люди, которые меня к вам вывели?..

– Слишком много вопросов, парень. Потерпи пока, со временем все узнаешь…

А сам подумал, что этот семнадцатилетний мальчишка никогда в полной мере не узнает о том, сколько людей и проблем было связано с его освобождением. Впрочем, так оно и должно быть – люди обеспечение своей безопасности со стороны государства должны принимать как должное. Они для того и платят все возрастающие налоги, чтобы жить спокойно… И все же было немного обидно, что парень никогда не сможет оценить всю сложность проделанного. Если же возьмут за жабры его отца, что, судя по словам Сушеного, вполне вероятно, парень очень скоро забудет эти хлопоты по его вызволению, эту гонку по мятежной Чечне. Зато навсегда в его памяти останется, что именно люди в милицейской форме сделали его сиротой при живом отце, что они отобрали у него все, что могло гарантировать его безоблачное проживание на этой грешной земле. И будет в этом по-своему прав. Потому что для него Яков Семенович Губерман не вор и не преступник по кличке Губа, а добрый и заботливый отец.

Справа показались невысокие, густо покрытые зарослями склоны уходящих на восток гор. Слева бурно змеилась Сунжа. А за ее широкой поймой со множеством протоков виднелись вершины Брагунского хребта. Этот разрыв между двумя грядами издревле именовался Гудермесскими воротами.

…В то время никто еще не знал, что именно здесь, на этом участке, в марте следующего года боевики Дудаева будут поджидать рвущиеся к Гудермесу от Грозного части федеральных войск. Но засада сорвется. Колонна боевой техники пройдет по топким местам, считающимся непреодолимыми для машин любого класса. И тогда боевикам придется отступить, оставив прекрасно оборудованные позиции, оружие и несколько складов с боеприпасами…

Машина мчалась по шоссе, постепенно отклоняющемуся вправо. Далеко слева впереди виднелись высокие трубы городской промзоны Гудермеса.

Городок проскочили быстро. Справа проплыла гора Гайран-Корт – самая высокая вершина хребта. От утопающего в зелени садов города осталось впечатление красоты, богатого дозревающего урожая. Впереди оставалось километров пятьдесят до границы.

Больше всего теперь Максимчук боялся двух вещей. Что по каким-то причинам в установленном месте не окажется Валентины: терять время на ее поиски он не имеет права. И второе, что по дороге его могут остановить – неважно кто: «гвардейцы» или посты оппозиции.

– …Я только из школы вышел, – рассказывал между тем Леня. – Подходит ко мне мужчина. Высокий такой, сильный, улыбается. Показывает мне удостоверение красненькое и просит: пройдемте, говорит, молодой человек, на пару минут… Я и пошел. Подводит он меня к машине, мощный такой джип стоял. А там сидят двое, оба нерусские, чеченцы, как я сейчас понял. Я испугался, хотел сбежать, а тот, с удостоверением, хвать меня за руку и втащил в машину. Мне дали что-то понюхать, и я уснул. Очнулся уже здесь, в подвале. О том, что меня вывезли в Грозный, потом уже из разговоров охранников узнал… Меня в подвале разные люди охраняли. Одни ругались, жидом называли, убить грозились, еще что-то со мной сделать… А другие даже сочувствовали, говорили, что нельзя так с детьми поступать. Один говорил, что меня отдавать не нужно, нужно рабом сделать.

– Рабом? – удивился Максимчук. – Что значит рабом?

– Я тоже не знал сначала. А потом мне рассказали, что здесь у многих чеченцев живут в рабах русские и другие люди. И сбежать они не могут, потому что, если они сбегут, их местная милиция ловит и хозяевам возвращает. Хозяин тогда их наказывает, может что угодно сделать, потому что в рабах здесь те люди, которых в России уже искать перестали.

Максимчук слушал все это и не знал, что и думать. Вроде и не верилось, что такое в России может происходить на исходе двадцатого века. И в то же время осознавал, что здесь возможны любые проявления средневекового феодализма. После того, что он здесь увидел, вполне допускал.

Максимчук чем дальше, тем больше начинал задумываться, насколько целесообразно пытаться привносить в жизнь и быт народов, которые по каким-то причинам притормозились в своем развитии, элементы нынешней, американизированной культуры. Не потому что эти, восточные, народы хуже или глупее – просто ход исторического развития, диалектика становления восприятия окружающего у них в значительной степени иная, чем у европейцев. Самый наглядный пример: сейчас, когда чуть ослабло давление на нашу, до недавнего времени, Среднюю Азию и Северный Кавказ русской культуры, мгновенно прорезались исконно национальные черты каждого народа.

Может, и в самом деле каждый должен сидеть у себя дома и не высовываться. Но ведь, с другой стороны, вся история человечества замешана на миграциях, великих переселениях народов, на том, что все всегда перемешивались. Да и сегодня те же чеченцы или еще кто – они ведь спокойно дома не сидят, приезжают в Москву и там пытаются свои законы устанавливать… Так где же истина?

Александр почувствовал, что запутался в рассуждениях. И еще больше стал переживать за Валентину.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, продолжал выспрашивать Леонида:

– Ну а как же освободили тебя?

– Сам не знаю. Сидел я в комнате. Вдруг распахнулась дверь. Входят двое с автоматами. Ну, я этому не удивился, там многие в открытую с оружием были. Но эти что-то по-своему громко сказали моему охраннику. Тот меня сразу отпустил. Они меня повели, а тут и вы подъехали.