Текст книги "Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть"

…Командир американского танкового батальона майор Айк Скиннер был переброшен в Пусан к моменту мощного контрнаступления на север и прошёл со своими людьми до Пхеньяна, как нож сквозь масло. Как на его участке, так и на соседних было взято много пленных, часть из них содержалась в лагерях под Сеулом, но были и недавние поступления. И вот, после упорных позиционных боев сегодня он получил новую вводную: в связи с тем, что со стороны Китая границу перешли несколько дивизий китайских добровольцев, надо было во избежание потерь откатиться к 38-й параллели и закрепиться там. Что было делать с пленными, в приказе не уточнялось.

– Лейтенант Макхоллам, сколько у нас в плену «красных»?

– 58 человек, сэр. Основной удар был на соседнем участке, там более тысячи «комми». Говорят, южане всех пустили в расход, чтоб не тащить с собой. На ваше усмотрение, господин майор.

– Построить всех перед моим танком!

– Есть!

Скиннер взобрался на боевую машину и громовым голосом начал вещать:

– Вы, тупые косоглазые псы, подняли на нас оружие, а мы освободили вас от японцев, которые своими самурайскими мечами рубили вас в капусту кимчи. Мы обеспечили вам свободу и договорились с русскими развести вас по разным углам, чтобы вы не перегрызли глотку друг другу. Что мешало вам, представителям одного народа, сесть за стол переговоров и обсудить, как вместе строить своё будущее? Но нет, вы напали первые и хотите принести для половины страны свой коммунистический концлагерь! Против вас сражаются за справедливость не только Соединённые Штаты Америки, но вся Организация Объединённых Наций. И теперь за вашей спиной, бараны, возникают кукловоды, которые положат вас всех до последнего корейца ради своих интересов в «холодной войне». Если Пекин или Москва влезут сюда основательно, наш генерал Макартур обещал применить атомную бомбу. И уж не сомневайтесь, он своё слово сдержит…

Лейтенант Макхоллам с восхищением смотрел на командира, как будто тот произносил речь с трибуны ООН. Вдруг взгляд его упал на лицо одного из северокорейских военнопленных, и он неожиданно для себя самого закричал: «Вот он!» Скиннер посмотрел в его сторону.

– В чём дело, Дэн?

– Вот он, сэр – начальник карателей, который расстреливал американцев, оказавшихся в плену, как и я, когда союзные силы начали отбрасывать их от Пусана. Этот тип не только лично убил каждого американца, но ещё и пытал наших ребят, сволочь. Мне он выстрелил в грудь и прострелил лёгкое. Я чудом остался жив, потому что меня вскоре подобрали наши медики. Больше не выжил никто. Я эту рожу навсегда запомнил. Дайте мне поквитаться с ним, господин майор.

Макхоллам схватил за шиворот и бросил на землю Тян Ган Дона.

– Это твоё право, Дэн, поступай с ним так, чтобы он, да и все они поняли неотвратимость кармы за содеянное.

– Ребята, связать его по рукам и ногам. Сейчас я познакомлю его с силой американской бронетехники. Кладите его ногами под гусеницу моего танка, – Макхоллам быстро запрыгнул в машину, пока командир не передумал, и завёл двигатель. Медленно гусеницы поползли по ногам Тян Ган Дона, перемалывая его кости, и остановились, наехав на колени. Страшные вопли карателя заставили остальных пленных трястись от ужаса. Лейтенант вылез из танка и подошёл к жертве: «Хочу заглянуть в твои глаза, мразь, ты помнишь, как ты пытал наших ребят и смеялся? Сейчас я за них только пощекотал тебе пятки, а теперь я поднимусь до твоих жёлтых яиц и раздавлю их, чтобы никогда больше такое отребье не плодилось на земле…» Он снова залез в танк и продвинулся ещё на полметра. Высунувшись из машины, он посмотрел на командира.

– Лейтенант, из-за его воплей я не могу закончить свою речь.

– Да, сэр, – Макхоллам резво выпрыгнул на броню, потом на землю и ударом ботинка сломал Тяну челюсть. Леденящие душу крики не прекращались. Тогда американец просто наступил всем своим весом корейцу на рот, и вопли превратились в глухое надрывное мычание. – Продолжайте, командир.

– Я намерен отпустить вас на волю, чтобы вы рассказали своим товарищам, что ждёт карателей и душегубов, поднявших руку на своих освободителей и собственных мирных сограждан. Но при одном условии… Заканчивайте уже спектакль, лейтенант.

Макхоллам двинул машину вперёд, и было слышно, как захрустела грудная клетка Тян Ган Дона, а затем, как орех взорвалась его голова. Танк повернулся на 360 градусов на месте, смешивая с жирной землёй останки казнённого…

– Так вот при одном условии: все вы сейчас за пятнадцать минут очистите гусеницу нашего танка от этого дерьма, потому что в этой грёбаной влажной жаре через полчаса он начнёт омерзительно вонять. Да он уже смердит… За работу, собаки!

Через 30 минут американский батальон покинул позицию, отходя на юг, а над этим местом стоял какое-то время тяжёлый запах мертвечины, пока нахлынувший дождь не смыл в придорожную канаву всё, что осталось от Тян Ган Дона…

В средствах массовой информации Запада как-то замолчали один интересный аспект этой войны. Между тем, по официальным китайским данным, американскими самолётами сбрасывались бьющиеся бомбы, начинённые насекомыми, заражёнными чумой и холерой. Схрон с бактериологическим оружием «Отряда 731» был обнаружен с подачи Сиро Исии возле Пусана, откуда сотрудники Отряда эвакуировались в Японию в 1945 году. В этой связи 1 апреля 1952 года на сессии Бюро Всемирного Совета Мира под председательством Фредерика Жолио-Кюри был подписан призыв командованию южной коалиции «Против бактериологической войны». Впрочем, с самого начала американское командование решительно отрицало применение бактериологического оружия.

…Дуайт Эйзенхауэр, выбранный президентом США 4 ноября 1952 года, ещё до официального вступления в должность совершил поездку в Корею для того, чтобы на месте выяснить, что может быть сделано для прекращения войны. Однако поворотным моментом стала смерть Сталина 5 марта 1953 года, вскоре после которой Президиум ЦК КПСС проголосовал за окончание войны. Потеряв поддержку со стороны СССР, Китай согласился на добровольную репатриацию военнопленных, при условии отсева «отказников» нейтральным международным агентством, в которое вошли представители Швеции, Швейцарии, Польши, Чехословакии и Индии. 20 апреля 1953 года начался обмен первыми больными и искалеченными пленными. После принятия ООН предложения Индии о прекращении огня, договор был заключён 27 июля 1953 года. Примечательно, что представитель Южной Кореи генерал Чхве Док Син отказался подписать документ, поскольку режим Ли Сын Мана, на тот момент куда более одиозный, чем северокорейский, ратовал за продолжение войны. От имени сил ООН подпись под договором поставил командир американского контингента генерал М. Кларк. Линия фронта была зафиксирована в районе 38-й параллели, а вокруг неё была провозглашена демилитаризованная зона (ДМЗ). ДМЗ проходит несколько севернее от 38-й параллели в восточной своей части и немного южнее на западе. Место мирных переговоров, Кэсон, старая столица Кореи, было частью Южной Кореи до войны, однако сейчас оно является городом со специальным статусом КНДР. По сей день мирный договор, который формально завершал бы войну, не подписан.

5

Пока был жив И. В. Сталин, вождь китайских коммунистов Мао Цзэдун считал себя его младшим, но ближайшим товарищем. Строя новый Китай, Мао сознательно старался брать пример с СССР 1930-40-х гг. Но внешнюю политику оба вождя понимали по-разному. Для Сталина Китай должен был стать ещё одним послушным союзником – таким же, как восточноевропейские страны «народной демократии». Поэтому Сталин щедро помогал КНР материально и специалистами. Мао же руководствовался соображением, что Китай должен стать лидером всего коммунистического мира, но он не мог достичь этой цели без бескорыстной помощи Советского Союза, которую, поэтому, Мао не просто охотно принимал, но и настойчиво требовал. После смерти Сталина Мао счёл себя преемником Сталина в мировом коммунистическом движении и, соответственно, выше и старше эпигонов Сталина в советском руководстве. Поэтому он уже не считал возможным для себя слушаться Хрущёва. Наоборот, Мао всё чаще лез с поучениями к руководству СССР, особенно по вопросам внешней политики. Крайнюю неприязнь Мао и его соратников по руководству КПК вызвал знаменитый доклад Н. С. Хрущёва на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 года. Идею съезда можно выразить в нескольких словах: во всех грехах виноват Сталин. Речь Хрущёва имела оглушительный эффект не потому, что миру были открыты какие-то неизвестные факты, а потому, что их официально подтвердил главный коммунист планеты. Все то, что еще вчера друзья Советского Союза называли ложью, клеветой и изощренными выдумками наёмных буржуазных писак, вдруг оказалось правдой. Причем все подавалось так, что самые верные сталинцы оказались ни в чем не виноваты. На предыдущих съездах все они его любили, а теперь осуждали и ненавидели. Речь Хрущева и решения съезда вызвали паническую реакцию руководства Китая, и начался отсчёт откровенно непримиримых разногласий, приведших к вооруженному столкновению между КНР и СССР, КНР и Вьетнамом. Во время визита в Москву 19 ноября 1957 года по инициативе китайского руководителя состоялась встреча Мао Цзэдуна с министром иностранных дел СССР Андреем Громыко. Вот что сказал ему Мао Цзэдун: «По нашему мнению, Сталин имеет примерно 70 процентов заслуг и 30 процентов ошибок… Мы не согласны с вами в том, что не были должным образом определены масштабы заслуг и ошибок Сталина. Этот вопрос касается не только лично Сталина, но и всей КПСС, всего советского народа, поскольку за 30 лет при жизни Сталина были завершены революция и строительство социализма, достигнута победа в Великой Отечественной войне». Математически выраженная пропорция заслуг Сталина 70:30 так понравилась Мао, что он применил ее и к своей персоне. В 1961 г. он говорил: «Как оценить сделанное мной? Если бы положительного оказалось семьдесят процентов, а дурного тридцать процентов, то я был бы весьма удовлетворен. Я не скрываю своих недостатков, я не святой». При этом Мао Цзэдун надеялся, что после смерти ему будет дана людьми именно такая оценка. И это было сказано после того, как голодной смертью, явившейся результатом его политики в первую очередь, погибли десятки миллионов людей. Осуждение роли Сталина соратниками глубоко беспокоило китайского лидера. Мао обращался к этой теме ещё в марте, октябре и ноябре 1956 года. В беседах с советским послом Мао Цзэдун говорил, зная, что тот доведет его мнение до сведения советского руководства: «Вы (имелся в виду Хрущев и Политбюро ЦК КПСС) совсем отказались от такого меча, как Сталин, выбросили этот меч. В результате враги подхватили его, чтобы им убивать нас. Ваши действия равносильны тому, чтобы, подняв камень, потом бросить его себе на ноги».

Комплименты от Мао в адрес Сталина звучали, несмотря на то, что Иосиф Виссарионович довольно скептически относился к революционной теории и практике Мао Цзэдуна и некоторое время делал ставку на Чан Кайши. Хрущев вспоминал, в частности, что во время ночных застолий у Сталина в присутствии узкого круга своих ближайших соратников Сталин постоянно возвращался к такому вопросу: «Что же за человек такой, в конце-то концов, этот Мао Цзэдун? Мне о нем ничего не известно». По свидетельству Хрущева, Сталин подозревал, что Мао Цзэдун занимает «узкокрестьянские» позиции, что он боится рабочих, пренебрегает рабочим движением и изолированно создает базы для Красной Армии. Хрущев полагал, что «Сталин всегда был очень недоволен Мао Цзэдуном. Он наклеил ему ярлык; дал ему определение с точки зрения ортодоксального марксиста. Сталин часто называл Мао Цзэдуна « (не настоящим, а) маргариновым марксистом». Мао тоже не во всем соглашался со Сталиным, а также с тем, что происходит в стране Советов. Тем не менее, Советский Союз сыграл важную роль в борьбе китайского народа против японских захватчиков, что сделало возможным провозглашение 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики. Роль Советского Союза в тех событиях однозначно признается китайским руководством. Велика роль СССР в восстановлении народного хозяйства КНР. В Китай ехали тысячи наших специалистов. Туда потоком шла новая техника. Десятки тысяч молодых китайцев приехали на учебу в СССР. Быстрое восстановление и прогресс КНР в умах не только лидеров Китая, но и простых людей, ассоциируется именно со Сталиным. В ходе Корейской войны 1950 – 1953 годов, в которой китайские добровольцы воевали на стороне северных корейцев против американских и южнокорейских войск советские летчики-истребители закрыли от бомбежек авиации США Шанхай и другие крупные города Китая. Вот почему грубое ниспровержение Сталина вызвало в Китае и лично у Мао столь негативную реакцию.

Состояние отношений обеих стран уже тогда грозило разрывом. Хрущёв, во время приёма в посольстве КНР в Москве 17 января 1957 года в честь председателя Госсовета КНР Чжоу Эньлая, был вынужден публично дезавуировать свою наиболее острую критику Сталина. Напряжённость спала, но лишь на время. В апреле – мае 1957 года состоялся официальный визит в Китай Председателя Президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова. Ему был оказан поистине триумфальный прием. Пребывание высокого гостя в КНР, особое внимание, оказанное ему руководством страны, было не только очевидной демонстрацией уважения к советскому народу, но и симпатий к «старой гвардии» – соратникам Сталина (в пику Хрущеву, который к тому времени утратил авторитет у руководства КНР). Во время посещения исторических достопримечательностей китайские руководители, которые ничего не делают просто так, показали Ворошилову храм народного героя Сунской династии Юэ Фэя (1103—1142). Могила Юэ Фэя возле храма – скромное, но запоминающееся архитектурное сооружение. В некотором отдалении от него находятся скульптурные шаржированные изображения людей, стоящих на коленях. Это предатель Цинь Гуй и его жена, ставшие виновниками смерти героя. Каждый посетитель храма считает необходимым плюнуть на статуи предателей или бросить в их сторону какой-то мусор. И так сотни лет, с XII века. Таким образом, из поколения в поколение наказывают китайцы своих предателей. Историю предательства Ворошилову рассказывал лично Чжоу Эньлай. Показательная акция для одного из советских лидеров и соратников великого вождя выглядела весьма демонстративно.

Мао Цзэдун всё настойчивее заявлял свои претензии на руководство социалистическим лагерем. На совещании коммунистических и «рабочих» партий соцстран в Москве в ноябре 1957 года Мао подверг резкой критике руководство КПСС за его политику мирного сосуществования с капиталистическими странами и призвал готовиться к мировой ядерной войне за торжество социализма. Вождь китайских коммунистов заявил буквально следующее: «В худшем случае погибнет половина человечества, зато вторая половина останется. Империализм прекратит своё существование, и весь мир станет социалистическим». При этом он стал безапелляционно требовать у Советского Союза ядерное оружие. Видный советский дипломат-китаевед М.С.Капица впоследствии рассказывал автору, что Никита Сергеевич пригласил его, в то время заместителя заведующего Дальневосточным отделом МИД СССР, на охоту в Завидово и как бы между делом спросил: «А, что, Миша, дать атомную бомбу Мао Цзэдуну? Как думаешь?» – «Думаю, Никита Сергеевич, ни в коем случае! Он либо Тайвань с лица Земли сотрёт, а это большая война с американцами, куда, не дай Бог, и нас втянет. Либо по Индии бахнет, у него же территориальные претензии ко всем соседям. А окрепнет, неровен час, может ударить и по нам, гегемонистам по их терминологии. Другое дело – они рано или поздно своего всё равно добьются, у них полно учёных китайского происхождения в США, а все зарубежные китайцы хуацяо шпионят на Пекин, так что выкрадут технологии. Полагаю, на словах надо согласиться, но максимально затянуть этот процесс хотя бы лет на десять. Можно передавать элементы технологий, но без возможности собрать полную мозаику…» – «Молодец, Михал Степаныч, далеко пойдёшь – быть тебе как минимум замминистра иностранных дел!»

Ещё до визита в Москву, поняв, что русские тянут время в вопросе передачи ядерных секретов, Мао пригласил к себе Кан Шэна – своего «китайского Берию» – и между прочими вопросами спросил:

– А как там сидит в тюрьме наш маньчжурский император?

– Надёжно сидит, товарищ Мао, тише воды, ниже травы, всё по фэншую. И никогда не выйдет, там его и сгноим, японского пособника и предателя.

– А вы не торопитесь с социалистическими обязательствами, товарищ Кан. Надо будет, простим и выпустим. Помнится, у него под Харбином действовал японский «Отряд 731» по производству бактериологического оружия. Японцы – не дураки. Поняли, что ресурсов на атомную бомбу у них нет, и стали делать самое дешёвое оружие массового поражения: микробы да бациллы размножать, насекомых и грызунов плодить. Говорят, столько наделали, что весь мир могли уничтожить. А потом вдруг это куда-то за несколько дней всё делось. На родину они эту заразу не потащили, они потому и развернули свой полигон в Маньчжоу-го, что опасно было, а китайцев не жалко. Но ведь где-то это спрятано, они физически не могли уничтожить такие запасы. А Пу И имел разведданные, может знать, где тайники и схроны. Поезжайте к нему в тюрьму, попугайте хорошенько – он существо слабое и трусливое, всё сдаст, что ещё русским не сдал. Только им, наверно, документацию, а сами склады бактериологического оружия на нашей территории, да ещё, скорей всего в Корее, она тогда была японским протекторатом. Скажите ему, товарищ Кан, что, если он поведёт себя правильно, мы его скоро выпустим из тюрьмы и даже позволим жить в Пекине. Правда, не в его дворце в Запретном городе, – Мао Цзэдун засмеялся, сочтя шутку удачной.

– Слушаюсь, товарищ Председатель, выезжаю немедленно!

В Фушуньской военной тюрьме начальник выслуживался перед высоким гостем и приказал доставить заключённого Пу И в свой кабинет, чтобы оставить их с Кан Шэном для беседы с глазу на глаз.

– Вы знаете, кто я? Я – глава службы безопасности Кан Шэн. И я приехал по вашу душу. Мне докладывают, что вы здесь живёте, как на курорте, прекрасно питаетесь, пока простые китайцы голодают, и совершенно не раскаялись в своих преступлениях. Вскоре в тюрьму прибудет рабочая группа следственных органов для очередного допроса японских военных преступников и военных преступников Маньчжоу-го. Правительство считает необходимым расследовать до конца ваши преступления. Вы должны правильно оценить свое прошлое, чистосердечно рассказать о своих преступлениях, а также изобличить преступления японских военных преступников и китайских предателей. Независимо от того, рассказываете ли вы о своих преступлениях или изобличаете других, вы должны быть правдивы и откровенны, ничего не преувеличивая и не преуменьшая. Окончательное решение правительства по вашему делу будет зависеть от совершенных вами преступлений и от вашего поведения на суде. Правительство великодушно к чистосердечному признанию и сурово ко лжи и обману. Но поскольку вы – главный военный преступник, скорее всего вас повесят.

– Умоляю, сохраните мне жизнь! Что от меня требуется, я всё напишу. Русские же использовали меня на Токийском процессе и остались мною довольны.

– Вот именно, вы ещё работали против своей страны на русских! – Кан Шэн перешёл на отрепетированный крик. – Что вы выдали им про бактериологическое оружие «Отряда 731»?!

– Только документы, я знал, где японцы спрятали то, что не сожгли. Японцы мне доверяли и хотели эвакуировать в Токио. Советский десант неожиданно накрыл нас в аэропорту.

– Понятно, что вы не возили с собой колбы, блох и крыс. К вам стекалась вся информация от маньчжурской разведки. Где японцы заранее заготавливали и прятали штаммы и вирусы?

– Я боялся смерти, но еще больше я боялся пыток. И дело тут было вовсе не в боли. Я готов был умереть даже от оплеухи, которые в прошлом сам раздавал своим подданным. Я считал, что в тюрьме у коммунистов невозможно не страдать от жестокого обращения, но пока со мной обходились гуманно…

– Слушай, шкура, – Кан Шэн побагровел и выглядел действительно страшно, вращая глазами из-за стёкол своих очков, – если ты не выдашь нам тайные склады японского бактериологического оружия, нет такой пытки, которой бы к тебе не применили, и о смерти ты будешь умолять, как о милости!

– Я всё скажу, я знаю, умоляю вас, – Пу И упал на пол и принялся целовать башмаки Кан Шэна. Тот брезгливо попятился…

– Встаньте и сохраняйте достоинство. Вы же всё-таки когда-то были императором, не позорьте ваших предков. Если вы действительно дадите нам всю полноту информации, Коммунистическая партия будет считать вас раскаявшимся и перевоспитавшимся. Товарищ Мао может даже разрешить вам жить в Пекине. Но повторяю: всё без утайки, всю полноту информации.

– Не сомневайтесь, я искуплю, я послужу своей родине и партии!

– Я пришлю к вам своего специального человека. Ни о нашей беседе, ни о предоставленной информации больше не должен знать никто. Это секрет чрезвычайной государственной важности. Малейшая утечка, обман или недосказанность – и мы вернемся к плану А.

– Нет, нет, не сомневайтесь, всё будет исполнено… И благодарю вас!

Поездка Мао в Москву во второй раз стала его последним выездом за рубеж. Мао усвоил, что СССР значительно больше боится потерять Китай как союзника, чем Китай – СССР. В том же году Мао провозгласил лозунг «опоры на собственные силы», а в следующем, 1958 году, начал политику «большого скачка», вызвавшую серьёзную критику в СССР. Хотя «большой скачок» был скопирован Мао со сталинской индустриализации и коллективизации, но хрущёвское руководство уже не считало такие методы приемлемыми в новой обстановке. Несмотря на растущее раздражение в Кремле своим дальневосточным партнёром, советская помощь Китаю продолжалась в возрастающих объёмах. Хрущёв обещал Китаю резко увеличить, по сравнению с периодом Сталина, помощь безвозвратными ссудами, промышленным оборудованием и специалистами. По подсчётам учёных из Центра изучения «холодной войны» Лондонского экономического института, только прямая финансовая помощь СССР Китаю, без учёта всех прочих поставок, с 1946 по 1960 год составила 3,4 млрд. долларов в ценах 1960 года. Каждый год на поддержку Китая таким способом уходило около 1% ВВП СССР. Но с учётом непрямой помощи, сумма, вложенная СССР в КНР в этот период, была в несколько раз больше. Советский Союз также помог Китаю создать современную армию, обучив только у себя больше 9000 кадровых офицеров для НОАК и в несколько раз больше – в самом Китае. Самая широкая помощь оказывалась Китаю по линии образования. Не только советские специалисты ехали в Китай, чтобы учить китайцев на месте. КНР направляла в СССР тысячи своих студентов, которые здесь получали стипендии из советского (!) бюджета, в несколько раз превышающие зарплаты советских специалистов. Молодые китайцы обзаводились тут семьями. При этом такие браки, под предлогом «идеологической чистоты» (на самом деле, чистоты расы, которую китайцы всегда берегут), не признавались законами «братской» КНР. Получив специальность, китайцы уезжали к себе на родину, бросая тут своих незадачливых советских жён с малолетними детьми.

Мао Цзэдун всё настойчивее требовал безвозмездной помощи у СССР и при этом всё резче критиковал советское руководство за непонимание им китайских условий и международной обстановки. Хрущёв и его товарищи из Политбюро демонстрировали невиданное терпение и уступчивость. Поскольку сам Мао уже никуда не ездил, то советские правители в свою очередь зачастили в Пекин. Мао, в соответствии с древними китайскими традициями, несомненно, понимал это как должное – как приезды «варваров» на поклон к «сыну Неба». В октябре 1959 года Хрущёв предпринял последнюю попытку примирения, однако встретил со стороны «китайских товарищей» шквал претензий к внешней политике СССР (в частности, за установление отношений с Индией, к которой у КНР были территориальные претензии) и за нежелание дать КНР атомное оружие. Министр иностранных дел КНР Чэнь И (впоследствии, во время «культурной революции», отправленный Мао «на трудовое перевоспитание») обозвал Хрущёва оппортунистом, на что Хрущёв, вспылив, назвал маоистское руководство экстремистами и милитаристами. «Не протягивайте мне своей руки, – заявил на прощание Хрущёв. – Я её не приму. И не надо плеваться с высоты вашего маршальского звания. У вас слюны не хватит нас запугать». Тем не менее, по требованию Мао, в 1960 году СССР предоставил Китаю очередные транши. В 1961 году был заключен новый торговый договор между СССР и КНР. Тем временем милитаристская истерия в КНР поставила эту страну на грань войны с Индией, каковая и разразилась в 1962 году. Тогда же Мао впервые заявил о существовании для Китая угрозы со стороны СССР, а уже в 1964 году испытал атомную бомбу и выдвинул территориальные претензии на советский Дальний Восток.

Ужесточение позиции Мао происходило и по мере сбора китайской разведкой данных на Хрущёва, как на разрушителя СССР и оборотня, который на самом деле был не тем, за кого себя выдавал. Неожиданная и загадочная смерть Иосифа Сталина в 1953 году привела Советский Союз к невиданным экономическим последствиям. При жизни Сталина казалось, что экономическая система давно устоялась, пройдя проверку индустриализацией и мировой войной. Но пришедший к власти Никита Хрущев решил «улучшить» экономическую систему, опираясь на извращенное толкование марксизма. В итоге, Никита Сергеевич взял курс на достижение максимального обобществления личной и частной собственности в стране. Со временем стала очевидна вся пагубность решений Хрущева. Первый удар он нанес по сельскому хозяйству. В 1956 году он начал борьбу с личными подсобными хозяйствами. 27 августа правительство СССР опубликовало два документа, которые дали старт разгрому подсобного хозяйства в городе и деревне. Первый документ – Указ Президиума Верховного Совета СССР «О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах». Он подразумевал, что с 1 октября 1956 года все горожане, имевшие скот, облагались прогрессивным налогом. 5 пункт предлагал уйти от налога нехитрым способом – продать скотину колхозам, совхозам, предприятиям Минсельхоза, государству по фиксированной, невыгодной цене. При этом перепродажа скота другим людям или ее забой не избавляли гражданина от уплаты налога. Второй документ – Постановление Совета Министров СССР №1192 «О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту». Он касался уже и жителей села и подразумевал запрет использования покупаемых в магазинах продуктов для корма скота. Решения Советов Министров союзных республик о запрете содержания скота «по санитарным нормам» добили отрасль окончательно. Естественно, частное владение скотом в СССР фактически исчезло как явление. Владельцы скотины прикинули, что самый лучший выход – уплатить налог и забить животных, чтобы затем продать их мясо. В результате начался массовый забой скота, а надежды Хрущева на пополнение численности государственного стада рухнули. В сентябре 1957 года появилось новое постановление, которое отменяло введенные недавно «Обязательные поставки сельскохозяйственных продуктов государству». Но было уже поздно. Массовый забой скота пошатнул продовольственную безопасность всей страны и в 1961 году мяса, молока и масла стало не хватать. Так что когда приехавший в Москву в 1959 году вице-президент США Ричард Никсон подковырнул Хрущёва, сказав: «Мы богатые, а вы бедные. Мы едим мясо, а вы – капуту», советский лидер не нашёл ничего умнее, как послать его на три буквы. Сразу же после смещения Хрущева в 1964 году были отменены все предложенные им постановления в отношении сельского хозяйства. Другая не менее известная выходка Хрущева – посещение в 1958 году США, после которого он решил повторить опыт Америки и засадить весь Союз кукурузой вместо привычных пшеницы, ячменя и ржи. В результате к тому же 1961 году в стране не хватало зерна, муки и хлеба.

Второй удар Хрущева пришелся по промышленности. 20 июля 1960 года ЦК КПСС и Совет Министров документом №784 предписали всем предприятиям промысловой кооперации перейти во владение к государственным органам. То есть случилась национализация промысловых артелей. Спустя 20 лет стало ясно, что государство не в силах единолично и равномерно развивать все отрасли хозяйства и промышленности, нужна была и частная инициатива. После таких экспериментов стало ясно, в чем был секрет успешной экономики в сталинский период – в её многоукладности. Рациональное сочетание государственного и частного секторов позволило СССР в кратчайший период создать мощную экономику. Итоги правления Хрущева оказались неутешительными: сокращение поголовья скота и птицы, дефицит зерна, молока, масла, товаров широкого потребления. В результате, с конца 1963 г. СССР перешел к регулярным закупкам зерна за рубежом, отдавая взамен своё золото. Вот и вышло, что в стране с чернозёмом и плодородным югом хлеб получали в обмен на золото, тогда как при Сталине на золото покупали станки и целые производства. Спустя десятилетия стало ясно, что советская экономика так и не смогла до конца восстановиться после экспериментов Хрущева.

Ну, и, конечно, незаконная передача Крыма из состава РСФСР в состав УССР на полвека отравила жизнь крымчан и продолжает сидеть занозой в сознании новых поколений украинцев, не знающих истории и потому считающих Крым своим.

Со смертью Сталина изменилась политика и путь развития всей страны. Были закрыты грандиозные проекты, которые должны были в короткий срок преобразовать огромную державу, укрепить ее мощь, идеологию и экономику. Страна отказалась от интенсивного развития, скатившись в застой и придя к развалу. О возможности такого развития событий Иосиф Сталин говорил еще в 1937 и даже 1951 году. Во-первых, остановка строительства Трансполярной магистрали. Железнодорожное сообщение по этой транспортной магистрали должно было обеспечить России стабильное присутствие военных на Востоке страны. Такая необходимость существовала из-за нарастающей угрозы новой войны. Военно-морскую базу предполагалось построить на Енисее в районе Игарки. Также эта магистраль помогла бы включить Северные и Восточные регионы страны в общую экономическую систему, обеспечив свободный доступ к природным ресурсам. Строительство Трансполярной магистрали было начато в 1947 году. В нем приняло участие 80 тысяч человек. За пять лет работы по строительству магистрали были почти полностью завершены. Оставался участок между населенными пунктами Пур и Новый Уренгой. Смерть Сталина стала смертью для магистрали. Работы были приостановлены, а потом дорогу стратегического значения просто забросили, выбросив на ветер миллионы, и закрыв доступ к освоению огромных территорий. Во-вторых, строительство тоннеля на Сахалин. Сооружение этого тоннеля и железнодорожных путей, которые должны были соединить материковую часть России с островом Сахалин, шло три года. За это время было уложено 120 км железнодорожного полотна, прорыты шахты и обустроены дамбы и пирсы. Это строительство имело как стратегическое, так и народнохозяйственное значение. Его завершение позволило бы обходиться без паромных переправ, которые не могли обеспечить переброску войск в случае военной агрессии, и не удовлетворяли растущие потребности развивающегося региона. Казалось, что власть, пришедшую после Сталина, не интересует ни укрепление обороноспособности страны, ни перспективы развития Дальневосточного региона и Камчатки. Более того, Хрущёв был готов отдать Японии ряд островов Курильской гряды. В-третьих, создание бездолларовой зоны торговли. Этот важнейший ответ на Бреттон-Вудские соглашения 1944 года, сменившие финансовую систему, основанную на «золотом стандарте», был инициировано Советским Союзом в 1952 году. Тогда в Москве состоялся Международный экономический форум, где были представлены 49 стран. В ходе дискуссии все пришли к выводу, что бездолларовая торговая зона абсолютно необходима. Интересно, что эту идею подержал даже шахский Иран. Такое решение начало реализовываться в 1953 году, когда в Маниле по инициативе Советского Союза состоялось обсуждение мер по созданию бездолларовой зоны. Все сделки должны были осуществляться за рубли. Для начала в эту зону должны были войти страны Азии и Океании. В этом же году планировались подобные встречи в Буэнос-Айресе и Аддис-Абебе. Многие страны готовы были покупать в СССР за рубли трактора, оснастку для нефтедобычи, машины и оборудование. Перечень был достаточно длинным. Наконец, масштабная социальная программа помощи семьям. По инициативе Сталина в стране началась борьба за большую семью, где традиционно для России воспитывалось бы не менее пятерых детей. Была увеличена материальная помощь при родах. Государство обратило внимание на малообеспеченные семьи, установив для них государственные выплаты. Увеличилось количество родильных домов, детских садов и яслей, были запрещены аборты. Внесены дополнения в законодательство, усиленно уголовное наказание за отказ платить алименты. Все это дало свои плоды уже в 1953 году, когда была почти восстановлена численность населения, существовавшая до войны. Список проектов, которые оказались похоронены вместе со Сталиным, можно продолжать ещё долго. Многие планы и достижения Сталина оборотни уничтожали, что-то скрывали. Некоторые масштабнейшие мегапроекты, которые всё же были реализованы после смерти генералиссимуса, Никита Хрущев и его последователи просто приписали себе.