Текст книги "Звездный рубеж"

– Мы не в виртуальной реальности, – напомнил Блегг.

– Тогда позвольте мне повторить вопрос: какого черта вы здесь делаете? Вы поднялись на корабль в "Элизиуме"?

– Человеческая раса только заявляет о себе, Ян Кормак.

– С точки зрения расы творцов – да.

– Не стоит замыкаться на творцах, Ян. Их дракон, эта мерзкая биологическая машина, принесла человечеству много бед.

– Вы говорите о человеческой расе, словно сами не являетесь ее представителем. – Кормак пожал плечами.

– Вы сомневаетесь во мне, Ян? – осклабился Гораций Блегг.

– Вы способны на такое, чего не могут другие, – во всяком случае, насколько мне известно.

– Есть и другие вроде меня, и со временем их будет больше. – Блегг не скрывал своей иронии.

Не придав значения его словам, Кормак спросил:

– А кто, кроме творцов, еще обратил на нас внимание?

Японец отвернулся к мерцающему экрану. Кормак переминался с ноги на ногу, только сейчас заметив, как холодно было на площадке. Ледяной ветер дул откуда-то снизу, а на перилах поблескивал иней.

– Они живут там, – сказал Блегг. – Они строили корабли еще до того, как людям стало свойственно прямохождение. Эти цивилизации насчитывают миллионы лет.

– А что, если они наблюдают за нами?

– Мы должны быть к этому готовы. Даже простой научный интерес к нам с их стороны может стать для нас губительным. До сих пор наши астрономы считают пульсары и черные дыры природными феноменами. Они не перестают восхищаться счастливыми совпадениями, благоприятствовавшими развитию человеческой расы: Луна не позволила земной атмосфере стать такой же плотной, как на Венере, отсутствие падений крупных астероидов в период нашего становления, ледниковые периоды на поздних этапах эволюции человека…

– Полагаю, эти суждения справедливы?

– Мы ссоримся из-за пустяков. Мы должны быть едиными, сильными. Скоро нам предстоят взрослые игры. В нашем нынешнем качестве мы рискуем не выжить.

– Масада?

– Масада. И все прочие.

Кормак смотрел на старика и ждал, ни секунды не сомневаясь, что тот шутит, преследуя свои цели или же просто ради забавы.

Гораций Блегг отвернулся к мерцающему экрану.

– Входим в подпространство.

Кормак испытал странные ощущения, впрочем обычные в момент сдвига. Так, необычный собеседник на мгновение стал полупрозрачным: фигура японца замерцала, напоминая голограмму. Ян протянул руку и коснулся плеча: нет, зрение обманывало его, Блегг все еще находился здесь. Словно не заметив прикосновения, тот продолжал:

– Масада не слишком многонаселенный мир, но под властью Теократии жизнь там ценится дешево. Большинство ее обитателей готовы к восстанию, но они не в состоянии вести активные действия, поскольку живут в условиях навязываемой им технологической отсталости. Паутина из лазерных боевых установок висит у них над головами – оружие находится на геостационарных орбитах; религиозный орден контролирует все, и большинство его членов даже не ступают на поверхность планеты, прекрасно устроившись на спутниках. Тем временем рабочий скот влачит тяжкое существование.

– Какая идиллия! И что я должен сделать?

– Через тридцать часов после того, как "Бритва Оккама" достигнет местоположения той разрушенной автономной станции, крейсер пересечет границу напротив системы Масады. Не помешало бы найти вескую причину, чтобы "Бритва" вошла туда. Было бы хорошо, если бы население планеты подняло восстание против угнетателей, тогда ему можно было бы оказать помощь.

Кормак уловил сарказм в словах Блегга.

– Почему просто не вмешаться и не взять верх?

– Из политических соображений.

– Вот как? Объясните.

– Сепаратисты считают Масаду чем-то вроде иконы. Будет лучше, если наша интервенция осуществится по просьбе местного населения, – пусть Теократия выглядит злодейкой в глазах всех.

– И все же я чего-то не понимаю, – сказал Кормак с нарочитым упрямством.

– Полномасштабная война обходится дорого. Кому, как не вам, это хорошо известно. Предупреждать войну всегда было вашей работой.

^– Какой цинизм… Я могу взять с собой спаркиндов?

– Да.

– Что-нибудь еще?

– На двух челноках этого корабля находится высокотехнологичное оружие.

Кормак размышлял. ¦

– А лазеры?

– Не сомневаюсь, что вы найдете способ вывести их из строя.

– Прекрасно. Итак, я получил приказ. – Кормак уже повернулся, чтобы уйти, но задержался и вновь обратился к Блеггу: – Пока вы не исчезли, скажите мне, вы реальный человек?

– Я был им, когда "Энола Гей" пролетала над моим домом в Хиросиме. На моих глазах родные превратились в пепел, а я уцелел. Когда я брел прочь из города, то сомневался в том, что я человек.

– Мне следует верить вашим словам?

– Посмотрите. мне в глаза.

Ян подчинился – глаза Блегга были черные, с красноватым блеском. На мгновение ему показалось, что корпус корабля не защищает ни от жесткой радиации звезд, ни от раздирающего искривления подпространства. Вдруг красный цвет заполнил все вокруг, и Кормак оказался будто внутри печи.

"Мне знаком этот огонь".

Внезапно оказавшись в одиночестве, дрожащий от холода Кормак поверил Блеггу.

Лежа на хирургическом столе, Торн невольно поморщился, когда Стэнтон взялся за автодока. Прикрепленный к длинному рычагу, торчавшему из основания стола, прибор был внешне неотличим от того, с помощью которого Лютц пытал его на барже.

– … говорят, путешествия расширяют кругозор, – бормотал Стэнтон, вводя программу запуска "доктора". – Но кто скажет, что готов провести несколько месяцев в корабле с подобными габаритами… Мы отправимся в криококоны при первой возможности и разморозимся, когда будем у самого места назначения.

Автодок зажужжал и, расправляя хирургические инструменты-"ножки", опустился к самомулицу, словно паук с потолка. Патран почувствовал прикосновение металла к лицу, но не успел опомниться, как само лицо онемело, словно намертво приклеившись к костям черепа. Ему хотелось что-то сказать, но язык и губы не слушались, и он смог издать лишь какой-то невнятный звук. Увидев, как прямо над ним двигались окровавленные инструменты, он прикрыл глаза и попытался не обращать внимания на неприятные ощущения и треск костей, когда автодоктор принялся выправлять ему нос. Затем он почувствовал, что прибор взялся за его губы, чтобы подобраться к сломанным зубам.

– Сейчас проведем примерку, – сказал Стэнтон. Торн открыл глаза и увидел, что тот с нескрываемым любопытством наблюдает за операцией. – Вам следовало бы поднять выбитые зубы. Тогда автодок мог бы просто вставить их на место. А теперь ему придется все измерить и подобрать цвет и состав синтетической костной ткани и эмали. Вам еще повезло: док на первом "Лирике" не был таким квалифицированным – зубы-то он бы вам вставил, да только они могли бы отличаться по цвету.

Торн хотел отпустить какое-нибудь колкое замечание по поводу того, что тогда ему больше нечем было заняться, кроме как подбирать свои выбитые зубы. Судя по усмешке, Стэнтон, вероятно, догадался, о чем он думает.

Тихое жужжание свидетельствовало о том, что "доктор" уже приступил к устранению ущерба, нанесенного мягким тканям лица. Пока шел процесс, Торн размышлял о том, что эта программа носила неправильное название "сваривание клеток", поскольку на самом деле автодок не чинил раздробленные, поврежденные или мертвые клетки, а просто удалял их и затем восполнял разорванную ткань. При серьезных повреждениях использовались синтетические или искусственно выращенные ткани, потом в ходе естественного процесса выздоровления такая плоть замещалась живой. Однако Торн не думал, что сейчас он нуждался в каких-либо дополнениях, за исключением зубов, ведь его ткани оставались на месте, хотя и были немного, так сказать, помяты.

– Ваше лицо словно взорвали, – продолжил Джон. – Меня всегда занимало, как это они ухитряются производить подобные вскрытия ради совсем незначительной починки.

Торн подумал, что Стэнтону надо было стать хирургом – похоже, ему нравилось наблюдать за операцией, а также комментировать ее ход.

Теперь включилась следующая программа – "сваривание костей", аппарат загудел на более высокой ноте и приступил к установке на место зубов, которые быстро смастерил в своих недрах.

Наконец все закончилось. Торн сел и сразу же дотронулся до лица рукой: теперь у него были новые передние зубы, а нос выглядел по-прежнему, из неприятных ощущений осталась лишь неострая боль в деснах и носовых пазухах. Он взял зеркало, которое протянул ему Стэнтон, и оценил результаты лечения – все то же лицо, и без каких бы то ни было признаков нанесенного ему ущерба.

– Вы говорили о своем уважении к Яну Кормаку и что после Виридиана в корне изменили свои взгляды. И все же я не могу понять, почему вы спасли мне жизнь, – сказал Торн, возвращая зеркало.

– Просто я стал хорошим парнем.

И Торну, знавшему толк в "дьявольских усмешках", довелось увидеть одну на лице Стэнтона.

Корабль был огромен, и значит, в нем было много мест, где можно спрятаться, – что и требовалось Скеллору. Этот старый трюм, видимо, уже давно не использовался по назначению. Керамалевые стены были гладкими, а на полу рассыпаны надкрылья жуков, которые, вероятно, в больших количествах здесь когда-то размножились. Многие надкрылья «украшали» аккуратные дырочки – верный признак того, что корабельные дроны воспользовались лазерами, чтобы избавиться от этой заразы.

Скеллор прислонился спиной к прохладной стене и закрыл глаза, подключаясь к джайнподструктурам и оценивая информацию от строившихся в его теле механизмов. Он бессознательно коснулся рукой ростка, похожего на древесную ветку, вылезшего из его ключицы и тянувшегося вверх, огибая шею и щеку со стороны, противоположной той, где к голове прикреплялся модуль. Этот элемент субструктуры разросся прежде, чем он успел взять его под контроль, и ему еще предстояло научиться управлять процессом. Не важно – потом он найдет способ.

Детектор, встроенный внутри его тела, уже не регистрировал излучение Хокинга. Он знал, что Правительство не располагало межзвездными кораблями с рабочими рансиблями, потому что эти устройства конфликтовали с мощными двигателями выхода в подпространство. А данное излучение было одним из производных черных дыр – и вряд ли таковая могла оказаться на борту корабля, как и работающий рансибль. Тогда что же это могло быть?

Почти инстинктивно Скеллор осознал: нечто странное только что нанесло визит на "Бритву Оккама" и стало причиной пробудившейся тревоги и в джайнструктуре, и в нем самом. И это нечто представляло серьезную опасность для него. Но, к счастью, оно уже покинуло корабль сразу после его входа в подпространство, так что сейчас настало благоприятное время для осуществления планов.

Скеллор понимал: если искусственным интеллектам, управлявшим Правительством, станет известно о нем и о его достижениях, они активизируют поиски. Они отправят его в самую глухую дыру, какую только сыщут, и закупорят его там. Если раньше он был ученым, нашедшим в лице сепаратистов подходящих союзников и щедрых хозяев, то теперь превратился в истинного сепаратиста. И вообще – какие ограничения ИР могут наложить на его работу, если теперь он сам – собственное творение?

Прежде всего следует выяснить, куда направляется этот корабль, как много людей на борту и кто они такие, – в общем, оценить противостоявшего ему противника. Но пока он еще не имел возможности выудить нужные сведения напрямую от корабельного ИР. Да, Скеллор быстро обрел великие способности, но пока еще не был готов бросить вызов искусственному интеллекту такого уровня. Тем не менее имелись и другие пути добыть необходимые сведения, и для этого незачем слишком глубоко копаться в системах корабля: человек как он есть – легкодоступный носитель информации. Конечно, не помешает попутно обзавестись и сторонниками на корабле.

Скеллор попытался улыбнуться, но его лицо осталось неподвижным. Углубляясь в джайнструктуры, он приступил к постройке новых полезных… "инструментов".

Тело лежало на столе в изолированном блоке, над ним склонились судебно-медицинские роботы, со стороны напоминавшие стаю хромированных скарабеев. Они анализировали и систематизировали строение трупа. Кормак наблюдал за процессом, все еще чувствуя холод того места, где состоялась его встреча с Блеггом. Так что же он видел… Что?

– Они были весьма раздражены, – сказала Мейка – она тоже не спускала глаз с экранов и с помощью клавиатуры посылала инструкции для роботов.

"О чем это она? "

Через секунду он понял, что Мейка имела в виду "Элизиум" и те затруднения, с которыми столкнулись трое встречавших ее на станции големов. Он улыбнулся, вспомнив о ее нелюбви задавать прямые вопросы.

– Они решили, что им придется противостоять нападению Правительства.

– Тогда это понятная реакция. – Женщина взмахнула рукой, невольно продемонстрировав татуировку на ладони, которая свидетельствовала об окончании Биологической академии на Цирцее – секретного заведения, выпускавшего лучших биологов-аналитиков во всем секторе. Мейка не слишком изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз: все те же глаза дьявольски-красного цвета, а кожа все так же бледна, вот только оранжевые волосы отросли до плеч да миниатюрная фигура обрела какую-то солидность, которой не было заметно раньше.

– Вы успели взглянуть на артефакты? – спросил он.

– Мельком. – Биолог кивнула в сторону ближайшего ящика, в котором они, очевидно, лежали. – Некоторые предметы требуют глубокого и тщательного изучения.

– Так они джаинистские?

– О да, но, если честно, вот тот артефакт куда более интересен. – Речь, по-видимому, шла о существе с сепаратистской базы Куллорума. – Вы знали, что когда-то оно было человеком?

– Я заметил черты сходства, но посчитал, что существо может быть неким биопостроением Скеллора. Он обычно создавал всякие мерзости вроде ядовитых змей, направляемых микрочипами, птиц с начиненными взрывчаткой костями, а недавно еще и органический пистолет, который выпускает стрелы, чем-то напоминающие жала пчел, только поражающие человека ядом или наркотиком – по выбору.

– Удивительно, почему ему позволяли разгуливать на свободе. – Мейка покачала головой.

– У нас никогда не было улик против него, пока он не стал получать денежные чеки от сепаратистов, тогда его оставили в покое в надежде, что он выведет нас на своих заказчиков, как, собственно, и произошло. – Ян поморщился. – Но теперь я подозреваю, что мы, похоже, дали ему зайти слишком далеко в своих разработках. – Он указал на труп. – Так вы утверждаете, что это было мужчиной?

– Или женщиной – я определю пол через некоторое время. Проще говоря, Скеллор соединил куллораптора и человека, но не это самое интересное. Данный организм обладал нанотехнологической структурой, которая позволяла ему очень быстро восстанавливать поврежденные части тела.

– Еще как быстро, – иронично согласился Кормак. Мейка продолжала:

– Только причинив такой значительный ущерб его телу, вам удалось подавить его стремление к самовосстановлению.

– У нас ведь нет ничего похожего на это.

– Разумеется, наши нанотехнологии далеко не так совершенны. Хотя надо еще доказать, что именно в этой находке заключается источник его знаний.

– То есть?

– При беглом осмотре я определила, что эти предметы джаинистские, но очень поврежденные, так что вряд ли мы сможем узнать что-нибудь существенное – вряд ли, например, какой-нибудь битый горшок поведал бы нам о размахе римской цивилизации.

– Тогда в распоряжении Скеллора есть что-то еще.

– Можно предположить. – Женщина обернулась на шум от открываемой двери. Кормак тоже взглянул через плечо и увидел Шрама, стоявшего у входа с обычным невозмутимым видом пресмыкающегося. – Разумеется, вы сами сможете спросить у него, когда до него доберетесь.

– Если мы его найдем. – Ян усмехнулся.

– Он же не сможет все время прятаться на Куллоруме, а оставленные "Оккамом" сенсоры проследят за любым отправляющимся или прибывающим туда кораблем, – заметила Мейка.

– А хамелеон-оборудование? Даю гарантию, что у него где-нибудь на поверхности планеты припрятан корабль, на котором он сможет смыться незаметно для детекторов, – сказал Кормак. Затем, повернувшись к Шраму, спросил: – Тебе что-нибудь нужно здесь?

– Не ему. – Женщина встала. – Проходи, Шрам. Начнем с того, на чем мы остановились.

Кормак помнил, как Мейка восхищалась драконидами и… самим драконом. И это, помимо ее квалификации, было еще одной причиной, по которой он взял ее с собой.

«Бритва Оккама» вышла из подпространства на пять часов раньше, чем ожидалось. Большинство членов команды отправились в криококоны, но Кормак пока не намеревался последовать их примеру. Он пребывал в задумчивости после встречи с Блеггом и беседы с Мейкой, и ему не терпелось разобраться в сути проблемы. «Оккам», будучи не слишком склонным к сотрудничеству ИР, ответил не сразу.

– Получен сигнал бедствия.

Кормак отбросил в сторону записную книжку, экран которой просматривал, вскочил с кровати и, быстро надев корабельный костюм, вышел из каюты. Может быть, Томалону есть что сказать ему. Дойдя до ближайшей шахты, он ввел на управляющей панели код палубы и шагнул внутрь. Оказавшись на требуемом уровне, он нашел одного из вездесущих дронов и спросил дорогу. К счастью, "Оккам" еще не отправил кабину шахты по чьему-либо вызову, и вскоре Кормак уже был на нужной палубе.

– Что случилось?

Томалон повернулся к нему и моргнул, чтобы убрать из поля зрения вид, проецируемый в его глаза через связь с корабельными сенсорами. Кормак невольно подумал: "Как это – управлять кораблем да еще и самому быть кораблем? "

– Спасательная шлюпка – такие производят на Масаде. Явные признаки жизни подает лишь один на борту, хотя могут быть люди в криококонах.

На экране появилось потрепанное суденышко, к которому уже направился один из тягачей "Оккама", похожий на уменьшенную версию тех, что использовались для транспортировки астероидов на "Элизиуме".

– Сигнал бедствия в каком формате? – поинтересовался Кормак.

– Стандарт Правительства.

– Странно.

Тягач устремился к шлюпке, будто гигантский металлический клещ, его тройные когти, подобно паучьим лапкам, разогнулись на фоне мерцающих звезд. Замедлив скорость так, чтобы она сравнялась со скоростью судна, тягач согнул когти, обхватил ими корпус шлюпки, а затем направился к "Оккаму". Его размер увеличился на экране, затем включилась другая камера, и было видно, как тягач входит в трюм. Это было похоже на то, как оса с пойманной личинкой залетает в дырку в стене дома. Радужный вход в трюм сомкнулся за тягачом, и Кормак взглянул на Томалона, тот поднял руку, почти целиком переплетенную проводами связи, и указал на появившегося откуда ни возьмись дрона.

– Он проводит вас.

– Пусть Сенто и Эйден тоже отправятся туда – с оружием, – велел Кормак, поворачиваясь к выходу.

Томалон кивнул, и его глаза снова стали матовыми. Дрон развернулся в прыжке и повел Кормака из кабины. Им руководил Томалон, или искусственный интеллект, или же гибрид обоих.

"Я тоже был таким? "

Уже минуло много лет с тех пор, как Кормак был соединен различными способами с самыми разнообразными ИР. Неужели это тогда тоже лишило его человеческих черт?

В это время года газовый гигант опережал солнце всего на четверть дня, поэтому, лишь только Калипсо исчез за горизонтом, Эльдина поняла, что скоро наступит ночь. И действительно, светло-сиреневый цвет неба поменялся на пурпурный, затем на уже черном фоне заблистали звезды, и один из спутников зажегся над полоской облаков, словно не осмеливаясь спорить с ними в яркости.

Когда вдоль рядов виноградника двинулись рабочие с Распрыскивателями за плечами, Фетан сменил направление так, чтобы избежать нежелательных встреч. Вскоре они оказались неподалеку от сарая для инвентаря, какие им попадались и раньше, и старик велел своей спутнице спрятаться там.

– Не выходи отсюда без крайней необходимости, – предупредил он, взмахнув дубинкой Болюса. – Я пойду поищу каких-нибудь припасов.

У Эльдины не было сил возражать, и потому она вытащила кусок брезента из разбитого электрического трактора, нашла укромный уголок и легла. Но по разным причинам девушка никак не могла заснуть: ей мешало и непривычное ощущение какой-то легкости пребывания без сколи, и повышенная чувствительность сосков, которые в отсутствие этого симбионта терлись о ткань рубашки, и ноющая боль в ранках, где раньше в ее плоть проникали питающие трубки сколи, и неудобства, связанные с аппаратом для дыхания. После поисков удобного положения она наконец легла на спину и теперь вспоминала долгий сегодняшний сеанс вопросов и ответов, который она провела с Фетаном.

В отличие от учителей в приюте старик подробно отвечал на любые ее вопросы и ни разу не потерял терпения. Элъдина теперь явственно представляла себе такие чудеса, как рансибли, военные корабли Правительства, удивительную Землю и многонаселенную Солнечную систему, странные ландшафты, преобразованные людьми, и людей, приспособившихся к жизни в странных обстоятельствах. Ей нравились богоподобные интеллекты, которые казались ей мудрее и искуснее всего, что она только могла себе вообразить, ее восхищали медицинские технологии, казалось способные бесконечно продлить жизнь человека… Нет, невозможно уснуть, когда перед глазами проносятся столь захватывающие картины. И вдруг она обнаружила, что задыхается, и стала шарить в темноте в поисках запасного баллона с кислородом.

– Вот так, девочка!

Неожиданно появившийся Фетан проворно заменил ей баллон.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, когда нормальное дыхание восстановилось.

– Можешь еще поспать.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь еще. Старик ласково похлопал ее по плечу. Слабый свет пробивался сквозь щели в стенах сарая. Эльдина полежала еще минуту, ей было так тепло и уютно под брезентом, но по привычке, вколоченной в нее еще в приюте, а потом и под присмотром прокторов на работе, она все-таки сбросила с себя импровизированное покрывало и поднялась на ноги.

– Где вы были так долго… да еще ночью?

– Всего несколько часов, – заметил Фетан, изучая содержимое большого пакета, который поместил на колесе трактора. Он достал оттуда еще один баллон с кислородом и положил его на пол.

Сделав глубокий вдох через маску, девушка спросила:

– Вы хоть поспали немного?

Но тут же упрекнула себя в глупости. Хорошо еще, что Фетан не обратил внимания на ее бессмысленный вопрос.

Следующий предмет из пакета сразу заявил о себе запахом. У Эльдины потекли слюнки, и она не удержалась и подошла поближе.

– Копченое мясо, – благоговейно произнесла она, и старик протянул ей довольно большой ломоть, затем достал буханку хлеба и упаковку из четырех бутылок вина.

– Учти, этого тебе должно хватить на четыре дня, – предупредил он.

Эльдина закивала, слишком занятая смакованием первого кусочка мяса, который попал ей в рот за последние четыре месяца. Она заела его хлебом, потом выпила немного вина – его она пробовала пару раз в жизни. Есть с маской было неудобно, и девушка поняла, почему ее приходилось часто менять: маска очень быстро пачкалась.

– Где вам это удалось достать? – спросила она, прервав на секунду-другую пиршество, чтобы взять у Фетана бутылку с водой, которую тот ей протянул.

В мире хватает Болюсов, так что сегодня утром стало еще одним меньше.

Девушка задумалась, пытаясь найти аргументы для убийства еще одного проктора ради кислорода, пищи и вина. И не слишком удивилась тому, что оправдание действий Фетана не потребовало чрезмерных усилий.

Наконец насытившись, Эльдина закупорила вино, выпив лишь четверть бутылки; она уже не раз убеждалась, что ей нельзя много пить, потому что у нее не было привычки к алкоголю. Впервые ей это стало ясно еще в дни работы на прудах, когда Фетан варил пиво.

Беглецы двинулись в путь. Положение Калипсо на небосклоне свидетельствовало, что через час или чуть позже должен начаться привычный рабочий день, но никто не попался им на глаза, пока они не покинули пределы виноградника.

– Почему вы там, на прудах, варили пиво, хотя не нуждались в алкоголе? – спросила Эльдина.

– Я варил, потому что умел это делать, и от напитка кое-кому из нас становилось легче.

– Им было бы легче, если бы они могли уйти оттуда.

– Да, но как много дыхательных масок я мог бы достать?

Эльдина сочла за лучшее помолчать, чтобы сберечь ресурс дыхания для ходьбы. Новая поросль травы, похожая на зеленые металлические лезвия с кровавыми прожилками, уже была высотой с руку, и идти было довольно тяжело. Зато прошлогодний тростник стал таким хрупким, что почти рассыпался в пыль от одного лишь прикосновения.

Ближе к полудню, когда и солнце, и Калипсо ярко сияли высоко в небе, беглецы присели отдохнуть на огромной раковине трикона, вытолкнутой на поверхность корневищами травы. Этот монстр был так велик, что ноги Эльдины не доставали до земли. Она попила воды и съела кусок хлеба, пока Фетан разгуливал вокруг раковины, изучая старые граффити на ее перламутровой поверхности.

– Я и не представляла, что они могут быть такими большими, – сказала девушка.

– Да и я тоже, хотя надо учесть, что единственный доклад об экологии планеты охватывает период в триста лет и не основан на достоверных источниках. – Старик стоял подбоченившись и смотрел в небо. Вдруг он быстро схватил Эльдину за руку и бросился с ней к отверстию раковины. – Залезай внутрь! Скорее!

Девушка поспешила подчиниться, Фетан нырнул в раковину вслед за ней. Взглянув вверх, она увидела, как что-то мелькнуло в небе. По реву турбин было нетрудно определить, что над ними пролетал военный транспортный самолет. Она рискнула и высунула голову, чтобы рассмотреть его получше. То был огромный прямоугольный аппарат с окнами по обе стороны, с выступом, вздымавшимся на окончании хвостовой части, а снизу виднелись две турбины, державшие эту махину в воздухе. Поток воздуха из турбин поднимал облако из трухи прошлогодней травы, а шум стоял просто оглушительный. Это массивное транспортное средство сопровождал целый рой аэрофанов. Эльдина обернулась и заметила, что Фетан тоже наблюдает за летательными аппаратами.

– У них по-прежнему нет антигравитационных машин. Леллан их опередила, – заметил старик.

– Зачем он здесь? – шепотом спросила Эльдина. И почему она боялась говорить вслух – ведь прокторы не могли расслышать ее из-за гула двигателей самолета?

– Может быть, из-за убийства двух прокторов в довольно короткий срок, но это сомнительно, – предположил Фетан. – Теократия не так уж печется о своих прокторах, чтобы поднять в воздух транспортный самолет. Вероятно, Леллан жалит их в задницу – то устроит набег, то рейд. Она любит держать негодяев в напряжении.

– Рейд? – переспросила Эльдина, когда самолет исчез вдали и они с Фетаном наконец выбрались из укрытия.

– Она выбирает какую-нибудь плантацию, нападает на нее с транспортом вроде этого и освобождает рабочих.

Если кто и сопротивляется, то только прокторы, но Леллан с ними не церемонится.

– А лазеры? – Девушка указала на небо.

– Иногда бывают случайные "окна" – когда можно проводить операции на поверхности и оставаться незамеченным. К тому же Леллан захватила несколько самолетов Теократии и ей известны их идентификационные радиокоды. Она не так часто прибегает к таким маневрам, но уж если отправляется на вылазку, то старается извлечь из нее как можно больше пользы.

И они продолжили путь сквозь заросли тростника.

Кормака уже ждали. Сенто и Эйден явились в униформе и с импульсными ружьями военного образца. Напротив, Гант, которого Ян в глубине души не хотел считать андроидом, выглядел так, словно оделся наспех в то, что ему попалось под руку. Тем не менее у него было точно такое же оружие, как и у других големов. Кормак не стал делать замечания по поводу его внешнего вида. Если Гант хотел что-то кому-то доказать – пусть.

– Сканирование показало наличие внутри только одного человека. Но могут быть и другие в коконах, или же их не обнаружил сканер. Будьте начеку. Если возможно, найдите хотя бы этого, единственного.

– А мы не слишком вооружились ради такой задачи? – сострил Гант.

– Когда есть что терять, тогда можно не осторожничать, – одернул его Кормак.

Пробормотав какое-то ругательство, Гант отвернулся.

Дрон вывел их через раздвижную дверь в пещерообразный трюм, где на керамалевых плитах лежала шлюпка. Тягач вернулся на место и теперь замер в ряду из десятка таких же машин – они напоминали гигантских металлических насекомых, прилепившихся к скале.

Ян приступил к наружному осмотру. То была старая модель, использовавшаяся еще до того, как появились дешевые антигравитационные двигатели. Ее корпус напоминал приплюснутый цилиндр со стеклянной кабиной, позади которой, как плечи, вздымались два шаровидных осевых двигателя, способных поворачиваться в любом направлении. Имелась и пара огромных ионных двигателей, выдаваясь назад из корпуса судна, они напоминали две большие сферы, обрубленные сзади.

Приблизившись, Ян указал Сенто и Эйдену на люк, Сенто взялся за ручное колесо управления замком и с легкостью повернул его. Тихое шипение свидетельствовало о том, что давление выровнялось, люк открылся, и Эйден влез в шлюз, чтобы открыть внутреннюю дверь. Сенто поспешно присоединился к нему, держа импульсное ружье наготове. Кормак с Гантом шли следом.

Внутри шлюпки на полу лежал тощий желтокожий юноша. Сенто склонился над ним. Кормак быстро разобрался в ситуации и через секунду крикнул дрону:

– Сбавьте гравитацию до пяти, и поскорее! Эйден между тем проверял салон шлюпки. Едва сила тяжести снизилась, как у Яна свело желудок. Он осмотрелся и увидел, как Гант со смущенным видом медленно воспарил в воздух, потом взглянул на Сенто.

– Аутлинкер, без сознания, сломана лодыжка, – объявил голем после недолгой паузы.

– Тут еще один в криококоне – женщина. Но в декларации значатся двадцать пять человек на борту, – сообщил Эйден.

– Их нет? – машинально спросил Кормак.

Он не видел, как голем покачал головой. Аутлинкер на спасательной шлюпке с Масады – что бы это значило?

– Когда, по вашему мнению, я смогу допросить его? – осведомился он у Сенто, пока тот осматривал лодыжку юноши.

– Отнесу его в медицинский отсек, а там Мейка решит.

Кормак вернулся в шлюзовую камеру. Дрон поспешно двинулся ему навстречу.

– Томалон, я бы просил вас никуда не двигаться, пока мы с этим не разберемся. Надо выяснить, с чем мы все-таки столкнулись.

Капитан – через дрона – счел необходимым заметить:

– Вы не командуете этим кораблем.

– Знаю.

– Я могу дать вам двадцать часов.

Апис Кулант пришел в сознание уже через три.

Скеллор следовал за женщиной по коридору, не выпуская ее из виду, затем, когда она отослала с поручениями трех сопровождавших ее дронов, подошел ближе. Надо же, здесь люди использовались в качестве обслуживающего персонала… Скорее всего, он находится на очень старом судне, сохранившемся еще со времен былых многочисленных войн периода ранней экспансии Правительства. Это означало, что местный ИР не должен обладать такими же божественными возможностями, как новейшие искусственные интеллекты, и, следовательно, значительная часть корабля находится вне контроля ИР – тем более что здесь используют людей в качестве обслуги. А еще это предполагало наличие включенного в интерфейс капитана. Еще не успев оценить свои возможности, Скеллор пока не мог решить, облегчат или затруднят данные обстоятельства выполнение его задачи.