Текст книги "Шенивашада: Огненный шторм"

– Не надо резонировать со мной, сейена, – строго сказал Эрклион. – Моё поле Тзай сильнее твоего, а ты очень восприимчива. И это может причинить вред тебе.

Эрия сделал усилие и помотала головой. Оцепенение пропало. Конечно, им в Итуэдозе рассказывали, что тзай-тарры отличаются от обычных людей высокой возбудимостью нервной системы, которая и позволяет влиять на Тзай, но которая и сама подвержена обратному влиянию. Никогда прежде Эрии не приходилось сталкиваться с тем, чтобы попасть под влияние чужих колебаний Тзай. Она знала, что это опасно, как и говорил Эрклион. Но… Эрия не могла не признать, что это было и очень приятно. И она, пожалуй, хотела бы испытать такое чувство снова. Но Эрклион уже вернулся к своему нормальному состоянию и вряд ли бы допустил такой резонанс между ними ещё раз.

– Ты начал что-то вспоминать? – тихо спросила Эрия.

– Я постоянно что-то вспоминаю, но тут меня действительно занесло слишком сильно в прошлое.

– О чём же ты вдруг задумался?

– О том, что пора бы спать, – неожиданно резко ответил Эрклион и встал. Больше он в тот день ничего не рассказывал. Потому что внезапно с жутким треском дверь их комнаты обрушилась внутрь.

Глава 5

Пробуждение было резким. Кто-то схватил Тагура за плечо и буквально вырвал из объятий сна. Тагур ещё не успел открыть глаза, а в уши уже ударил громкий крик Неонила:

– Георг убит!

Остатки сна мигом слетели с Тагура. Он схватил Неонила за его руку и столь же громко спросил?

– Как?!

– Чернец и тзай-тарра исчезли, – поведал Неонил. – Уверен, это их рук дело!

Тагур обернулся и посмотрел на Вилайру. Она всё ещё лежала в постели, ухватившись за одеяло. В её глазах читался страх, и было видно, что она вот-вот разрыдается.

– Оставайся здесь, – приказал ей Тагур и принялся быстро одеваться. Он должен был увидеть всё своими глазами.

Пока они с Неонилом шли по коридору, Тагур проклинал себя за глупость и недальновидность. Было совершенно понятно, кто убил Георга. Это сделал головорез, подосланный Алуном! И как только Тагур вообще мог поверить князю и дать ему в руки все карты?! Невероятная злость поднималась в Тагуре: и на себя, и ещё больше – на Алуна. Тагур сильно-сильно сжал зубы, лишь бы прямо сейчас не рассыпаться в проклятьях.

Они подошли к двери спальни Георга. Возле неё стоял один из охранников. При виде Неонила он проворно отступил в сторону. Неонил открыл дверь, и они с Тагуром вошли внутрь. Тагур сразу увидел Георга, лежащего на кровати, с небольшой раной в животе и тонкой струйкой крови, стекающей по белоснежным простыням на пол из дорогого паркета. Следов борьбы в спальне не было. Очевидно, Георга убили, когда он спал.

– Удар в печень, – прокомментировал Неонил. – Судя по всему, кинжал был ещё и отравлен. Георг не успел издать ни звука.

Неонил вздохнул. Тагур вновь сжал зубы, и его кулаки тоже сжались в бессильной ярости. Ему хотелось прямо сейчас всей своей силой въехать по самодовольной роже князя, но князя поблизости не было; сейчас вместо князя сошла бы и стена, но свою ярость при Неониле Тагур показывать не хотел.

– А что с чернецом, ты говорил? – процедил Тагур.

– Его нет, тзай-тарры тоже. Собрали свои вещи и ушли. Я уверен, это их рук дело.

Тагур пристально посмотрел на Неонила. Тот понял этот взгляд и сразу же принялся оправдываться:

– Я недосмотрел, пускать в дом таких людей было ошибкой!

– У нас нет никаких доказательство, что это сделали они, – заметил Тагур. Неонилу пришлось с этим согласиться. Но в то же время Тагур размышлял, не будет ли более выгодно действительно свалить всю вину за произошедшее на чернеца. Ведь если примутся искать настоящего убийцу, вполне могут раскрыть истинное положение дел.

– Давай осмотрим комнаты наших так называемых гостей, – повелел Тагур. Неонил кивнул, и они вместе отправились в гостевые спальни. Первым делом они вошли туда, где ночевал Эрклион. Здесь всё было аккуратно прибрано, точно так же никаких следов борьбы, как и в спальне Соленя. «Что же здесь могло произойти?» – думал Тагур, осматривая комнату. Всё выглядело так, словно подосланный Алуном убийца и не заглядывал сюда. Но тогда куда же подевался сам Эрклион? Почему они с Эрией вдруг собрались и ночью тайно покинули особняк? Коварный шёпот в глубине сознания Тагура говорил, что лучше поверить в то, что это именно Эрклион убил Георга, а вот Тагур-то здесь совсем ни при чём.

– Надо попытаться их найти, – произнёс Тагур, не упоминая никого конкретного, но Неонил его понял. Конечно, Тагур допустил прокол, попавшись Неонилу при поисках яда. Развив эту мысль, Неонил вполне мог бы выйти и на то, что Тагур может привести в дом убийцу. Но почему-то у Тагур было стойкой чувство, что Неонил ему так и не поверил насчёт целей приобретения яда и остался при своём мнении. Главе охраны было проще поверить в простую человеческую историю о том, что Тагур и Эрия были любовниками и Тагур теперь хочет по какой-то причине замести следы прошлого, чем в то, что в дом Соленей явился сам легендарный самозванец из Энноранн.

– Господин, я готов сложить с себя полномочия после того, как мы найдём убийц господина Соленя, – раздался за спиной Тагура голос Неонила. Он тоже винил себя в гибели Георга, это было очевидно. Нет большего позора для главы охраны, чем гибель хозяина.

– Нет, Неонил, как раз сейчас ты нужен для того, чтобы обеспечить безопасность остальным, – Тагур покачал головой. – Возвращайся к работе. Проверьте весь дом сверху донизу – вдруг что-то ещё найдётся. И уберите… тело.

Неонил ушёл заниматься своими делами, а Тагур отправился осматривать комнату Эрии. Здесь тоже всё выглядело так, будто она собиралась безо всякой спешки. Вещей Эрии нигде не было видно, а это означало, что она ушла сама. Действительно, вряд ли бы Алун решился похитить её, а тем более Эрклиона. Окно в комнате Эрии было раскрыто, и это указывало на то, каким путём незваные гости покинули дом.

Тагур присел на край кровати. Как мог Алун обмануть его? Зачем было убивать Георга? Он ведь уже потерял всё своё былое влияние и из всевластного магистра превратился лишь в толстосума, связанного по рукам и ногам договорами с князем и тзай-таррами. Конечно, Тагур знал, у кого можно получить ответ на этот вопрос. У самого князя. Почему-то Тагур думал, что Алун не станет отпираться и всё ему расскажет.

Тагур вернулся к Вилайре. Она так и сидела на кровати, рыдая.

– Это правда? – всхлипывая, спросила она. – Папу убили?

– Да, дорогая моя, – Тагур обнял её. – Но мы непременно найдём убийц.

Тагур понимал, что это слабое утешение. Как и понимал он то, что настоящий зачинщик убийства, скорее всего, окажется безнаказанным. А что делать с собой в этой ситуации, Тагур и вовсе не знал. Он пытался хоть как-то утешить Вилайру, но что вообще нужно делать в такой ситуации, он не имел ни малейшего представления.

– Любимая, давай ты отправишься пока к матери и сёстрам, в ваш домик на побережье, – предложил Тагур. – А я пока здесь сам со всем разберусь.

Вилайра ничего не отвечала, продолжая рыдать. Тагур уже давно хотел пойти к князю и призвать его к ответу, но оставить жену в таком состоянии он не мог. Тагур чувствовал себя непередаваемо плохо. С одной стороны, ему хотелось прямо сейчас провалиться под землю из-за того, что он предал Соленей. С другой стороны, он жаждал отомстить обманувшему его Алуну. А с третьей стороны он понимал, что даже если он прямо сейчас исчезнет, растворится в воздухе, то Вилайре от этого станет только хуже. Тагур осознавал, что проиграл по всем пунктам. Он не знал, в какую игру играет, но чувство поражения было столь явным, что его невозможно было игнорировать.

– Дорогая, я должен идти, – собравшись с силами, сообщил Тагур Вилайре. – Надо расследовать убийство, пока следы ещё свежие. Собирайся и отправляйся на юг. Люди Неонила отвезут тебя.

– А им можно доверять? – задала Вилайра непраздный вопрос.

– Ты права, лучше я сам тебя отвезу. А сейчас мне очень-очень надо идти.

Вилайра кивнула. Тагур встал, быстро оделся и направился прямиком к князю. Сейчас он нисколько не заботился о том, что такой поспешный и ранний визит может навести кого-то на мысли о зачинщике убийства. Сейчас он хотел лишь получить ответы.

Тагуру очень хотелось сейчас кричать, открывать двери пинками и драться. Но он как мог держал себя в руках. Князь вышел к дверям своего особняка лично повстречать раннего гостя. Его лицо сияло радостью, и Тагур прекрасно понимал, чем обусловлена эта радость.

– Тагур, я рад тебя видеть, – поприветствовал князь Тагура. – Проходи, двери моего дома всегда открыты для тебя.

– Доброе утро, – буркнул Тагур и вслед за князем вошёл в дом. Князь молча провёл его к своему кабинету, и, когда двери за ними закрылись, князь наконец заговорил:

– Тагур, мне кажется, я понимаю, почему ты вдруг решил навестить меня этим ранним утром.

– О, я уверен, что понимаете, – сквозь зубы прошипел Тагур, сжимая кулаки. Этот жест не укрылся от внимания князя.

– Тагур, для начала я предлагаю успокоиться. У меня здесь есть прекрасная успокаивающая настойка на травах, – князь повернулся к шкафчику за своей спиной и принялся что-то в нём искать.

– Я сюда не пить пришёл, а требовать ответы, – Тагур постарался произнести эту фразу спокойно, но ничего не вышло. Он был готов взорваться, и это отразилось на тоне его голоса.

– Тагур, ты хочешь услышать то, что и так знаешь? – Алун обернулся к Тагуру, уже держа в руках небольшую зелёную бутылочку и стакан. – Да, это мой человек убил Георга. Да, я давно хотел это сделать, но только с твоей невольной помощью смог провернуть всё чисто.

– Ты предал меня! – Тагур даже не заметил, что перешёл на фамильярный тон, но в этой ситуации вряд ли вообще было возможно сохранять вежливость. Князь, спокойно наливая настойку в стакан, проговорил:

– Тагур, мне выпал шанс, и я им воспользовался. Твоей вины в этом нет. Я переиграл тебя. Но сделал это на благо всей Вилении, и тебе во благо, в том числе.

– Какое здесь может быть благо, что ты несёшь? – гневно спросил Тагур. Алун протянул ему стакан, но Тагур лишь отмахнулся от протянутой настойки. Князь пожал плечами и сам осушил стакан. После этого он сел в своё кресло.

– Тагур, присядь тоже, прошу тебя.

Тагур лишь твёрдо помотал головой в ответ. Алун вздохнул и произнёс:

– Тагур, я хочу, чтобы ты меня сейчас просто послушал, не задавая вопросов. Я расскажу тебе о том, почему поступил именно так, а не иначе. И вот ещё кое-что, – князь открыл ящик стола, вытащил оттуда кинжал и положил его на столе рукоятью к Тагуру. – Если после моего рассказа ты сочтёшь, что я должен быть казнён за убийство Соленя, то ты сможешь сделать это прямо этим кинжалом. А пока сядь и послушай меня, прошу тебя.

Тагур уставился на кинжал. В своём ли уме князь? Неужели он и вправду настолько уверен в своей правоте, что думает, будто Тагур не станет мстить ему? Кинжал лежал совсем близко, нужно было только протянуть руку, а дальше всего один рывок через стол, и кинжал бы по самую рукоятку вонзился в грудь князя. Тагур так ярко представил это, что на его лице заиграла злорадная улыбка. Конечно, всё это могло быть и хитрой ловушкой. Но если бы князь хотел погубить Тагура, то он бы мог подослать убийцу и к нему. Так что, пожалуй, против Тагура князь действительно ничего не замышлял. Тагур решил, что всё же будет справедливо дать князю возможность высказаться, а потому сел и приготовился слушать.

– Тагур, ты ведь знаешь, что мы, кеторийцы, пострадали от нашествия Владельцев гораздо больше, чем остальные, – князь едва начал говорить, а Тагур по акцентированию слова «кеторийцы» уже понял, о чём пойдёт речь. – Когда-то кеторийцы были самой великой военной силой на Западной Шенивашаде. Мы создали величайшее государство, почти всё Средиземное море было нашим. Только мы могли дать тогда достойный отпор захватчикам, и за это нас рассеяли по всему миру. Когда Владельцев перебили, Кеторий возродился, но не было больше грозной Кеторийской республики, появилась торгашеская Виления. Солень, все магнаты – в них нет духа древних кеторийцев. А в нас с тобой есть. И сейчас пришло время именно этого духа, время торгашей ушло. Посмотри вокруг, Тагур. Ты не хуже меня видишь, что сейчас творится в мире. В Энноранн появился некто, называющий себя настоящим Эннори, и люди сплотились вокруг него. Эньши-Эннорен, город, никогда не знавший войн, оказался залит кровью собственных горожан. Эннориане начинают появляться и в Срединных княжествах, и у нас, в Вилении. У меня есть серьёзные основания полагать, что и Садарта Рэна готовится к войне. Пока не понятно, с кем именно. Но тзай-тарры теряют контроль над ситуацией. Слышал ли ты, что недавно в Итуэдозе рухнула одна из башен? Подробностей не разглашают, но известно, что это была башня руководства Ордена. В рядах тзай-тарров раскол, и это говорит о том, что скоро в мире произойдёт череда кровавых событий. И мы должны быть готовы к ним.

– При чём же здесь Георг? – спросил Тагур.

– Чтобы двигаться вперёд, нужно избавиться от тех, кто тянет нас назад, – расплывчато ответил князь. – Тагур, мы должны вооружить кеторийцев. Мы должны создать мощную армию, которая смогла бы противостоять любому врагу. Солень бы помешал этому. Но подумай только, Тагур, какое могучее войско мы смогли бы создать с моими связями и твоими деньгами! Бойцы, вооружённые духовыми ружьями, сметающие всё на своём пути, не боящиеся тзай-полей, взрывающих порох. Мы создадим армию, какой ещё не знала Шенивашада! Мы сможем остановить и продвижение эннориан, которые не несут нам ничего, кроме подчинения своему Эннори, и садартийцев, которые давно пускают слюни при виде наших южных земель. Пойми самое главное, Тагур. Грядёт эпоха, в которой нас никто не сможет защитить, кроме нас самих. А для этого нам нужно хорошее войско, которого у нас сейчас нет.

Тагур вспомнил свой последний разговор с Эрией. Эрклион действительно менял людей, делал с ними что-то такое, что они были готовы всецело подчиняться его воле. Тагур и раньше знал, что от Эрклиона исходит угроза спокойствию мира. Но теперь эта угроза стала реальной, как никогда. Если уж сам Эрклион добрался до Вилении, кто знает, кто придёт за ним следом? Что он делает сейчас? Может быть, уже смущает умы добропорядочных кеторийцев? Тагур был согласен с князем в том, что грядёт новая кровавая эпоха, и в том, что Вилении нужно готовить собственную армию. Но всё это никак не связывалось с убийством Соленя.

– Хорошо, Алун, я услышал тебя, но разве надо было убивать Георга ради того, чтобы начать собирать армию?

– Мы не остановимся на сборе армии, Тагур, – поведал князь. – Даже если бы Солень и позволил нам вооружить армию, а это очень большие расходы, нам ещё нужно, чтобы эта армия имела хороший опыт.

– Уж не намереваешься ли ты, вдобавок ко всему, начать войну? – воскликнул Тагур.

– Да, Тагур, именно так, – князь кивнул. – Армия должна воевать, или грош цена такой армии. Мы должны напасть на ближайшие к нам княжества и захватить их буквально в течение недель.

– Зачем нам это?

– Мы должны отодвинуть границу поближе к Энноранн. Когда самозванец захватит там власть, он на этом не остановится. В Эньши-Эннорен мы уже видели, как толпы эннориан могут идти без оружия на верную смерть. Подумай, на что они способны с оружием в руках.

– Неужели ты не мог просто договориться с Георгом? – Тагур продолжал допытываться.

– Тагур, да я даже с тобой сейчас не могу об этом договориться! – неожиданно повысил голос князь и продолжил гневным тоном. – Георг ни за что бы не согласился начать войну, он слишком боялся всех, слишком боялся за свою репутацию и за свои деньги. Но сейчас я могу сделать всё, что захочу. И ты не сможешь мне в этом помешать. Деньги есть и у меня, всё-таки это со мной тзай-тарры заключили договор на поставку тзай-тана. А у тебя нет никакого авторитета, чтобы выступать сейчас против меня. Поэтом выбор у тебя простой: либо продолжить двигаться плечом к плечу со мной и стать настоящим героем Шенивашады и Кетория, либо уйти с моей дороги и потерять права на моё наследство! Да, ещё ты можешь убить меня. Но тогда тебе самому придётся выкручиваться из всех неприятностей, объясняться и с моей охраной, и с Вилайрой, которая в случае моей гибели получит одно интересное письмецо. Выбирай, Тагур. Выбирай!

– Вижу, успокаивающее зелье не больно-то помогло, – сквозь зубы процедил Тагур. Больше ему нечего было сказать князю. Алун опять обыграл его, прямо здесь и сейчас. Тагуру оставалось либо предать свою совесть и пойти на сотрудничество с убийцей Георга, либо разорвать всякие отношения с князем и тем самым подставить под удар семью Соленей. Каким бы подлецом ни был князь, только он сейчас мог обеспечить вдове Георга и его дочерям спокойное существование, и было похоже, что он всё просчитал заранее. Внезапно на Тагура снизошло озарение. Он вдруг понял, что Алун затеял всё это ради того, чтобы получить доступ к деньгам и делу Соленей, всё, начиная с назначения Тагура своим наследником и заканчивая убийством Георга. Что бы там ни говорил князь о своём богатстве, но объяви он войну, и всякое сотрудничество с тзай-таррами на этом бы прекратилось. Исчез бы бурный денежный поток из Итуэдоза. А ведь война – дело накладное, требующее постоянного прилива всё новых и новых золотых монет.

Нельзя было доверять князю. Его завещание могло быть в любой момент переписано, и тогда Тагур бы остался ни с чем. Нельзя сказать, что он так уж хотел получить великокняжеский титул, но он бы точно от этого не отказался. Другое дело, что Алун использовал своё завещание для того, чтобы манипулировать Тагуром, и это надо было как-то прекратить. Как именно – он пока не представлял. Но что-то нужно было начинать делать уже сейчас.

– Я жду ответа, Тагур, – напомнил князь. – И кинжал ждёт твоего решения.

– Я согласен, – сухо произнёс Тагур, в этот миг особенно пожалев, что рядом с ним больше нет такого опытного интригана, как Солень, который бы мог подсказать ему замысел князя и подготовить ответные действия. – Мы соберём армию и нападём на Срединные княжества.

– Отлично, Тагур. Я и не сомневался в твоём здравом смысле.

«Жаль только, я с каждым днём сомневаюсь всё больше», – в ответ подумал Тагур.

– Я должен быть со своей семьёй, – произнёс Тагур. – Давайте все важные дела отложим на несколько дней.

– Разумеется, Тагур, – князь улыбнулся, и в этой улыбке Тагур увидел оскал хищного зверя. – Самые важные дела мы уже сделали сегодня.

Тагур откланялся и вышел. Обратная дорога тянулась очень долго. Тагур сидел в экипаже как тряпичная кукла, болтаясь вместе с ним из стороны в сторону на каждом выступающем из мостовой камне. Перед его мысленным взором шли бесконечные армии возрождённой Кеторийской республики, всё в одинаковой чистой форме, блестящие новенькими духовыми ружьями, под развевающимися во все стороны древними знамёнами. Горели города, могучий флот бороздил просторы Средиземного моря, и на всё это сверху глядел Тагур, не испытывая при этом никакой гордости, а лишь чувствуя горький запах дыма и крови. Во что решил втянуть Алун Вилению? На что согласился Тагур? Кем запомнит его Шенивашада – героем, спасшим свободу Вилении, или же безумным агрессором, погрузившим Шенивашаду в кровавый хаос?

Тагур в тот день помог Вилайре собраться – сама она так и не нашла в себе силы делать хоть что-то, усадил её в экипаж и сам сел рядом. Вилайру надо было отправить на юг, где на другом берегу Средиземного моря у Соленей была вилла. Тагур думал о том, что жене Георга очень повезло, что её не оказалось дома в день убийства. Ведь и она тогда могла лишиться жизни. Вряд ли Алун был заинтересован в её смерти, но кто знает, как бы складывались обстоятельства, если бы в ту роковую ночь Георг был не один в спальне. А уж что случилось бы с Вилайрой в случае потери обоих родителей… Об этом Тагур боялся думать.

Тагур проводил Вилайру лишь до порта. Половину дороги она рыдала, потом вроде бы успокоилась, но Тагуру не стало от этого легче. Посадив Вилайру на корабль, который принадлежал Соленям, Тагур с тяжелым сердцем вернулся в особняк. Как-то очень быстро подошёл вечер, солнце начинало клониться к закату, но Тагур всё не мог успокоиться и найти себе места.

Если бы Эрия не вздумала появиться в Кетории, всё было бы нормально. Если бы она не вздумала появиться ни тогда, ни сейчас… Конечно, Тагур понимал, что в обоих случаях её вины в произошедшем не было. Но она шла с бедой рука об руку. И об этом Тагуру следовало всегда помнить. Тагур дал задание Неонилу найти Эрию и Эрклиона, но он не знал, что с ними делать, даже если они найдутся, да и был уверен, что Неонил с этим заданием не справится. Он был хорошим телохранителем, но никак не сыщиком. И Тагура-то он перехватил вчера только потому, что он попал на его осведомителя.

Тагур зашёл в кабинет Георга. Теперь, пожалуй, это был его кабинет как главы семейства. Злая ирония судьбы была в том, что Тагур никогда и не мечтал об этом кабинете. Здесь решались судьбы тысяч людей, здесь плелись интриги, и всего это Тагур так не любил. И всему этому ему теперь предстояло научиться. Иначе не выстоять в той борьбе, что уже идёт в Вилении и что усилится стократно, когда Эрклион вернётся в Энноранн. Иначе не отомстить князю.

Тагур и не думал спускать Алуну убийство Георга. Но сил сейчас открыто противостоять князю у него не было. Тагур уселся в кресло Георга и принялся открывать один за другим ящики стола, словно надеясь найти в них что-то, то поможет ему разрешить эту ситуацию, но на самом деле потому, что он никак не мог сидеть на месте или сконцентрироваться на задачах. В ящиках были только бумаги. Бесконечные стопки бумаг, исписанных почерком Соленя либо кого-то из его секретарей. Но в одном из ящиков Тагур вдруг наткнулся на то, что никак не ожидал здесь увидеть. Револьвер. Тагур даже и не подозревал, что Георг был вооружён. Это оружие не получило должного распространения из-за того, что очень легко поддавалось даже слабому воздействию Тзай и могло под этим воздействием начать палить в любые стороны. Но то ли Солень раскошелился на защищённые от влияния Тзай патроны, то ли просто был достаточно рисковым человеком. Тагур выложил револьвер на стол, повертел его в руках. Проверил – все шесть патронов были в барабане. Ствол был чистый. Похоже, Георг из него никогда и не стрелял.

Оставив револьвер в покое, Тагур попытался было начать читать записи Соленя. Наверняка у него на все случаи жизни были заготовлены планы, даже на случай собственной гибели. Но Тагур быстро выяснил, что читать он сейчас не может. Вернее, читать он мог, но смысл до него никак не доходил. Тогда Тагур бросил это занятие и обратился к шкафу, в котором стояло вино.

И сам Тагур, и Георг достаточно редко притрагивались к выпивке. Сейчас же Тагур просто выдернул пробку и принялся пить прямо из бутылки. На миг он представил, как это будет выглядеть со стороны, если кто-то из слуг вдруг зайдёт сюда. От такой мысли Тагур поперхнулся, но, переждав пару секунд, снова принялся пить. Тагуру невероятно хотелось напиться, чтобы разом вычеркнуть остаток этого дня из своей жизни. Но эта бутылка вина не могла ему помочь в этом. И вино слабовато, и всю бутылку разом не выпьешь. Тагуру нужно было что-то покрепче, и он решил вспомнить свою прошлую жизнь, жизнь простого и свободного кладоискателя.

Тагур постарался незаметно выскользнуть из дома и направился в хорошо знакомый ему кабак, где он ранее проводил вечера в поисках слухов об интересных подземельях. Тагур уже очень давно не был здесь и надеялся, что никто его не узнает. Лишние вопросы были ему сейчас ни к чему. Уже войдя в кабак, Тагур вдруг понял, что неподобающе одет. Даже если его и не узнают, то всё внимание будет обращено на него из-за его дорогого наряда. Но возвращаться назад и переодеваться Тагур не собирался. На хвост бы ему тотчас села пара телохранителей, и на этом идею напиться можно было бы посчитать исчерпанной.

Никто действительно не узнал Тагура. Может быть, как раз из-за наряда. Тагур заказал себе самую крепкую выпивку в самых больших объёмах и угрюмо уселся в самый дальний угол. Он молча опрокидывал рюмки одну за другой, даже и не думая закусывать. Сейчас ему хотелось только двух вещей. Первое – чтобы ему стало плохо не только в умственном смысле, но и в телесном. И второе – он хотел забыться, отключиться от всего.

Тагур пил и вспоминал о тех временах, когда он принадлежал только себе. Когда Солень был только его заказчиком. Когда ему надо было думать только о том, как не попасть в ловушку или под обвал в древних подземельях. Когда мир был прост и понятен. Тагур вспоминал и том, как они вместе с Эрией бежали от всего этого мира, вдруг ставшего враждебным. И он думал, что тогда он всё же был более счастлив, чем сейчас. Тогда он чувствовал себя на своём месте. А сейчас – нет. Это чья-то чужая жизнь. Жизнь тех, кто с детства привык распоряжаться чужими судьбами и огромными деньгами. В который раз Тагура посетила мысль о том, что всё было бы иначе, если бы он выбрал Эрию. Да, им было бы тяжело. Но настолько ли тяжело, как сейчас ему? Ведь весь мир был открыт для них! Они могли всё здесь бросить, попрощаться со всеми и отправиться на восток, за Срединную пустыню. Туда, откуда никто не возвращается. Даже если там бы их и ждала смертельная опасность, встретиться с ней было бы всё равно приятнее, чем с тем, перед лицом чего Тагур оказался сейчас.

Тагур встал и, пошатываясь, пошёл к выходу из кабака. Ему вдруг захотелось найти Эрию и сказать ей всё, что он думает о ней, о том, что она виновата в том, что не рассказала ему сразу всё о его будущем. Она ведь тзай-тарра, а тзай-тарры видят будущее, это все знают. И она знала всё, сразу всё знала, но ничего ему не сказала. Не сказала, что в Кетории его не ждёт ничего, кроме потери себя и вечной печали. Может быть, она сделал это специально, чтобы он сам всё понял и нашёл её? Может быть, она для этого и приехала сейчас в Кеторий? В самом деле, зачем она приехала сюда, уж не для того же, чтобы показать Эрклиону ещё одно место, где можно проповедовать? Тагур усмехнулся, вдруг представив себе, как деловитые и прижимистые виленцы по широкой дуге обходят чернеца, пытающегося научить их жизни. Ну и где же теперь эта Эрия и этот её проклятый Эрклион?

Тагур знал, что пить в одиночку, да ещё до такого состояния, опасно. В кабаке он расплатился сразу, но теперь настал черёд расплатиться и на улице. Он едва мог идти, местами только держась за стену, и в какой-то миг дорогу ему заступили трое.

– Ты хорошо погулял, не угостишь и нас выпивкой? – спросила тёмная фигура, которую Тагур никак не мог разглядеть, как ни пытался сконцентрировать на ней зрение.

– Не хочу, – мрачно ответил Тагур и сунул руку за пазуху. Он бы не в состоянии и не в настроении вести диалоги. Вытащив не зря прихваченный револьвер Соленя, Тагур, не целясь, несколько раз нажал на курок. Он не видел, куда он стреляет, не видел, в кого он попал. Лишь грохот выстрелов эхом прокатился по узким улочкам Кетория. Он услышал звук падения тяжелого тела и топот удаляющихся ног. На Тагура внезапно накатила дурнота. Он упал на колени, едва не выпустив револьвер из рук. Но дурнота отступила столь же неожиданно, как и началась. Поднявшись на ноги и убрав револьвер за пазуху, Тагур перешагнул через распростёртое на мостовой тело и пошёл дальше. Мысль о том, что он только что кого-то убил, совершенно его не тронула.

Тагур продолжал шататься по городу, и имя Эрии всё крутилось и крутилось у него в голове. Почему он её вообще вдруг вспомнил? Ах да, натренированное ухо кладоискателя выловило в шуме и гаме кабака крупицы интересной информации. Кто-то упоминал садартийского купца с женой, которых видели у входа в один постоялый двор. Тагур сразу вспомнил, как бойко Эрия изъяснялась на рэнском языке, и к нему в голову пришла мысль, что он напал на след. Ведь садартийские купцы не возили с собой жён. Тагур запомнил, о каком постоялом дворе говорилось. Он тоже бывал там когда-то давно. И если там и прячется Эрклион, то ему недолго осталось. Тагур прислонился к стене и переломил раму револьвера. Три гильзы вылетели, три патрона остались. Должно хватить, чтобы раз и навсегда разобраться с его ночным кошмаром. И решить хотя бы одну проблему.

Когда Тагур доковылял до постоялого двора, на улице совсем стемнело. Ему не составило никакого труда узнать, где же поселился садартийский купец с женой. Всего лишь пара звонких монет, которые могли позволить слуге на постоялом дворе безбедно жить пару месяцев, сделали своё дело. Тагур не запоминал ничего: ни как он добрался сюда, ни как ему сказали, в какую дверь войти, ни как он нашёл эту дверь, ни кто именно разговаривал с ним. Местечко здесь было так себе. Старое, давно не ремонтированное здание, с хлипкими дверьми и странным запахом, больше подходящим для конюшни. Хотя это и так было стойло – человеческое стойло. Даже когда Тагур и Эрия бежали от Ордена, они выбирали места получше.

Тагур, покачиваясь, прицелился, и всем своим весом налетел на дверь, за которой укрылся подлец Эрклион, обманувший Эрию, обманувший весь мир, заставивший Тагура сделать роковую ошибку. Дверь не открылась. Она просто рухнула внутрь комнаты. Тагур услышал, как кто-то закричал, и понял, что это голос Эрии. Значит, он не ошибся. Тагур встал быстро, но едва не упал. Он всё ещё был мертвецки пьян, и только клокочущая в нём ярость не давала ему просто отрубиться на этом же месте. Уцепившись за дверной косяк, Тагур восстановил равновесие и смог оглядеть комнату. Комната была убогой, но здесь горел хороший тзай-тановый светильник. Эрия сидела на кровати, у неё на коленях была какая-то книга. Эрклион стоял рядом с ней, обернувшись к Тагуру. Его кулаки были сжаты.

– Вот и ты, проклятие Шенивашады, – заплетающимся языком пробормотал Тагур. Он уже успел вытащить револьвер, и теперь направлял его в сторону Эрклиона. Рука ходила ходуном, но с такого расстояния невозможно было промахнуться. Неожиданно Эрия вскочила и с криком «Нет, Тагур!» заслонила Эрклиона собой.

– Уйди, – только и смог выдавить из себя Тагур.

– Тагур, что ты творишь! – кричала на него Эрия. – Прекрати это немедленно, убери револьвер!

– Уйди, – сухо повторил Тагур. Он сейчас хотел сказать многое, очень многое, но все силы его уходили на то, чтобы стоять на ногах и держать оружие более-менее ровно.

Эрклион легко отодвинул Эрию в сторону и шагнул ближе к Тагуру.

– Ты тоже хочешь убить меня? – проговорил он. – Ну давай же, попробуй! Я здесь, и я не буду скрываться.