Текст книги "Привет! Это я… Happy End"

Нина Элизабет Грёнтведт
Привет! Это я… Happy End

Посвящается Кристиану

(Он же – Кристиан Лунд, в прошлом – ученик начальной школы.)

Спасибо моим юным консультантам Камилле, Вилде, Сондре, Эмме и Ане за ценные дополнения к рассказу о жизни средней школы! (Прошло немало лет, с тех пор как я училась сама.)

И ОГРОМНОЕ спасибо моим ФАНТАСТИЧЕСКИМ редакторам (каждая работала с двумя книгами этой серии) Анне Хорн и Юханне Аскеланн Ртинг. Это был КЛАСС!

Обнимаю. Нина

Дважды хороший день!!!

– У ОДЫ СЕГОДНЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ! – вдруг кричит кто-то так страшно громко, что я вздрагиваю.

Первый школьный день, мой самый первый день в средней школе. Ну да, и еще у меня день рождения. Мне стукнуло тринадцать. Наконец-то! ДА ЗДРАВСТВУЮ Я!!! Я улыбаюсь и оглядываюсь по сторонам. Все собрались в актовом зале. Директор говорит собравшимся «Добро пожаловать!» и все, что положено, со сцены, а восьмые классы сидят перед ним в зале. О-о, великий фараон, ну как же я ждала этого дня!!!

– У кого день рождения? – спрашивает директор, и я поднимаю руку.

Все поворачиваются и смотрят на меня, я улыбаюсь.

Я ЛЮБЛЮ свой день рождения! И мне страшно нравится, что я наконец учусь в СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ!!!

– Иди сюда! – продолжает директор и делает мне знак рукой.

Я встаю и отправляюсь в путь вдоль своего ряда, весь зал уставился на меня. Поднимаясь на сцену по маленькой лестнице, я чуть не падаю (!), кто-то хихикает. Но все обошлось, я не упала. Иду по сцене. Посмотрев в зал, вдруг понимаю, по-настоящему понимаю, что почти двести человек – это очень много.

Почти двести человек – это сколько же глаз?

Почти четыреста глаз, вот это да!!!

– Давайте мы споем песню в честь дня рождения… Как тебя зовут? – спрашивает директор.

– Ода, – отвечаю я, откашливаясь, потому что какая-то ржавчина неожиданно завелась в горле.

– Я не расслышал?.. – говорит директор.

– Ода! – повторяю я громче. Точно не знаю, но мне показалось, что кто-то засмеялся.

– Ну что же, давайте споем песню для именинницы Оды, – объявляет директор. – Начали!

И все поют песню в честь моего дня рождения.

Так всегда было в начальной школе. Мне казалось суперклассным отмечать день рождения в первый день, когда после летних каникул начинаются занятия. Просто фантастика: на тебя обращают внимание и всё такое. Но сейчас я стою на сцене перед всеми и чуть ли не покрываюсь по́том. Или… ну да, я потею на самом деле. Вся спина мокрая. И еще обнаруживаю, что не знаю, как мне стоять. Куда девать руки? Улыбаться или нет?.. Я улыбаюсь. Хотя так долго по команде улыбаться, сам знаешь, трудно. И плечо зачесалось! Надо срочно почесаться, но я не чешусь. Не могу же я стоять здесь, перед всеми восьмыми классами, и ЧЕСАТЬСЯ!!!

Длиннейшая в мире деньрожденная песня…

Песня в честь дня рождения звучит, и звучит, и звучит. Моя улыбка становится все более напряженной. Она, если честно, больше похожа на гримасу. И тут я вижу Альфи!!! Мы смотрим друг на друга, наверное, секунду, потом он отводит взгляд. Как странно опять видеть его! В самый первый раз после… после того дня во время летних каникул! Я тоже отворачиваюсь. И чувствую, что краснею! И ничего не могу с этим поделать… Надо стоять и краснеть перед всеми восьмиклассниками и надеяться, что никто ничего не заметит.

Я смотрю не на них, смотрю поверх голов. В конце актового зала под потолком есть какое-то помещение, что-то вроде застекленного балкона (кажется, это называется галереей?). За стеклом видны парни постарше, которые смотрят на нас. За ними – книжные стеллажи. (Наверное, там школьная библиотека.) Снова смотрю на Альфи. Он на меня не смотрит и не поет. Просто так сидит. А парни за стеклом – их не слышно, – похоже, с ужимками подпевают, смеются и еще подталкивают друг друга.

И когда же эта песня стала ТАКОЙ длинной? – думаю я. Мама, папа и Эрле спели мне ту же песню сегодня утром, но тогда она была ГОРАЗДО короче. Секунда, и дело с концом!!!

НАКОНЕЦ-ТО песня кончается.

Когда раздаются аплодисменты, я передвигаюсь к краю сцены. Директор что-то говорит, но я ничего не слышу, стараюсь побыстрее убраться оттуда. И чуть не падаю с лестницы! ОПЯТЬ!!! Очень многие хихикают или громко смеются. А на галерее парни постарше аплодируют и стучат по стеклу. Я иду к своему ряду и смотрю прямо перед собой.

О-о, великий фараон! Не хватает только упасть прямо на глазах у ВСЕХ ВОСЬМЫХ классов и ПЛЮС к этому на глазах у некоторых девяти– и десятиклассников в самый первый день! Это вообще-то перебор.

Ну ничего, обойдется. Ведь уже обошлось два раза… Повезло, да. Я чуть не упала, ДВА раза. Чуть-чуть не упала.

Бог троицу любит!!!

Пробираюсь мимо учеников в моем ряду, и вот тут это и происходит. Я запнулась за ножку стула, или чью-то ногу, или чью-то сумку (понятия не имею). Взлетаю и ПЛЮХАЮСЬ

ПРЯМО

НА

КОЛЕНИ

К ОДНОМУ

ПАРНЮ!!!!!!!!!

Актовый зал рыдает от смеха. Свистит, кричит, аплодирует. Я поднимаю глаза на парня, на которого свалилась.

– Здрасьте вам! – ухмыляется он.

Я его не знаю, но вообще он суперклассный. (Ну конечно.) С трудом поднимаюсь, учителя пытаются успокоить зал.

НУ КАК ТАК МОЖНО?!!!

МОГ ЛИ КТО-ТО ДРУГОЙ ОПОЗОРИТЬСЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ Я, ПЕРЕД ВСЕМИ ВОСЬМЫМИ КЛАССАМИ В САМЫЙ-САМЫЙ ПЕРВЫЙ ШКОЛЬНЫЙ ДЕНЬ???!!!

(Лично я думаю, что никто…)

С горящим от стыда лицом сажусь на свое место рядом с Анитой, которая, кстати, училась в моем же классе начальной школы. Она толкает меня в бок и шепчет:

– Ну ты даешь, Ода!

Я смотрю на нее. Она улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Хотя при этом обливаюсь по́том, хотя все люди вокруг обернулись и смотрят на меня. А какая тут альтернатива? Что мне еще типа делать?.. Я должна смеяться над этой кутерьмой, раз уж она, на мое счастье, подошла к концу.

Старые воспоминания…

– А с Альфи у тебя как? – шепчет Анита.

– Что-что? – шепчу я в ответ. – Ты о чем?

– Вы все еще вместе?

Анита смотрит на меня, лукаво улыбаясь.

– Нет, – резко отвечаю я.

Анита ничего не знает! – думаю я. Почему-то кружится голова, подкатывает тошнота. И другие, похоже, тоже ничего не знают?..

Чего не знает Анита о событиях этого лета

Я послала Альфи письмо из летнего лагеря. Предложила ему дружить, но не получила ответа, поэтому подружилась с Эриком. (Все еще там, в лагере.) Но как раз тогда, когда уже совсем надо было уезжать, вдруг пришел ответ от Альфи. И он написал: ДА!

Я совсем не хотела, чтобы так получилось. Но у меня появилось ДВА парня! Одновременно! Мне, КОНЕЧНО, надо было порвать с одним из них, но только я этого не сделала.

Потому что не могла выбрать. Я была влюблена в ОБОИХ! Они, ясное дело, всё узнали и поняли, что я ИЗМЕНИЛА. Им обоим. И они порвали со мной. Оба. Одновременно!!! Или, ТОЧНЕЕ, так: сначала один, потом другой. У меня в комнате. (Наверное, это был самый плохой день в моей жизни.) Альфи уехал на следующий день в Болгарию и оставался там до конца лета.

Приехал Альфи позавчера поздно вечером. А утром ни его, ни Петера в автобусе не было. Наверное, в школу Альфи и Петера повез Халк, их папа. Я так была занята своим днем рождения, что даже не подумала, что встречусь с Альфи, притом наверняка. (А еще вся эта история с Альфи и Эриком была ужасно давно!!!)

– Так вы больше не… – удивленно спрашивает Анита.

– Что – не? – спрашиваю я.

– Не вместе? – спрашивает Анита.

– Нет, – отвечаю я.

– А почему? – спрашивает она.

Я смотрю на нее, потом на свои руки. На большие пальцы своих рук, которые так и крутятся над остальными, сплетенными пальцами. Всё крутятся и крутятся. Я уставилась на свои большие пальцы, но знаю, что Анита пристально смотрит на меня. Она ждет ответа. Но я ЗНАТЬ НЕ ЗНАЮ, что сказать! Потому что ничего не хочу говорить, хочу забыть обо всех этих делах, и как можно скорее! (Я ведь УЖЕ забыла обо всем. И вот, пожалуйста!..)

– Так почему вы не вместе, Ода? – опять спрашивает Анита. – У вас все было так…

– Просто мы… – обрываю я ее. – Просто у нас… Ну, пришел конец, и всё!

Я смотрю на сцену. Делаю вид, что мне жутко интересно, о чем рассуждают учителя. (А в голове прокручиваю только то, что случилось летом, когда я собственными руками всё испортила…)

Анита какое-то время смотрит на меня. (Я знаю, потому что вижу боковым зрением.) Но она больше ни о чем не спрашивает. И тоже начинает смотреть на сцену.

NB!!! Если ты что-то начал придумывать, то я отвечаю: НЕТ! Я больше НЕ влюблена в Альфи. Мне просто непривычно видеть его снова, как-то вдруг. Теперь понятно?

Альфи (тот самый, который раньше был моей великой любовью…)

Я точно знаю, где он сидит в зале, но не осмеливаюсь повернуться в ту сторону. Или нет, все-таки осмеливаюсь. О, Альфи! Как только о нем подумала, так в сердце что-то ЩЕЛКНУЛО!?!? Это меня страшно удивляет.

Итак:

1. Я сижу в зале сзади, далеко от него. И…

2. Я вижу его голову как раз в эту секунду.

Какие у него теперь длинные волосы, как выросли за лето! Почти до самых плеч! И как красиво они вьются, во все стороны! Альфи вдруг поворачивает голову, я вижу половину его лица.

О-о, великий фараон! Да, он стал ЕЩЕ великолепнее, чем раньше! Подумать только, когда-то мы были ВМЕСТЕ!!! (Только теперь это кончилось…) О Боже, готова ПОСПОРИТЬ, что он может стать парнем любой девочки, ему СТОИТ ТОЛЬКО ЗАХОТЕТЬ, потому что у него такие… каштановые волосы, и весь он просто супер. (Правда, ведь можно думать так о любом человеке, даже если ты в него не влюблена, думать просто так…)

Альфи, кстати, на меня совсем не смотрит. Он болтает с девчонками, сидящими перед ним. А те так и крутятся, так и крутятся и говорят шепотом (чтобы не мешать учителям, выступающим со сцены), а еще хихикают. Альфи тоже говорит шепотом и тоже хихикает. Отсюда не слышно, что они говорят, но, похоже, что-то смешное. Кстати, я не знаю этих девочек. И даже не знала, что Альфи с ними знаком.

Может быть, они будут теперь учиться в одном классе? (PS: Мы с Альфи НЕ будем учиться в одном классе, но, конечно, мне это совершенно без разницы…)

И тут вдруг все начинают подниматься. Я смотрю на Аниту.

– Что случилось?

– Расходимся по классам, – отвечает она.

Меня видели, но так и не увидели…

Мы стоим у двери и ждем, когда учитель принесет ключ, чтобы отпереть дверь нашего класса, и тут появляется Альфи. Он идет со скейтом под мышкой, с сумкой на плече, в темно-зеленой футболке с каким-то логотипом, брюках с заниженной талией и оранжевых конверсах. Руки сильно загорелые, лицо тоже. Судя по всему, погода в Болгарии была великолепная. Я напрягаюсь по мере того, как он приближается. Потому что надо ему что-то сказать. (А Я НЕ ЗНАЮ ЧТО!!!) Но ЧТО-ТО надо! Мы ДОЛЖНЫ друг с другом заговорить рано или поздно! Потому что учимся в одной школе. И еще мы СОСЕДИ!!!

Альфи идет в группе парней и девчонок, в том числе тех, с кем разговаривал в зале. Он ужасно веселый, как мне кажется. Такой, каким был раньше, летом. В точности такой, каким всегда был, радостный, как магнит притягивающий к себе всех. Так и сияет. И вдруг я забываю все, я только смотрю на него, а он подходит все ближе! Идет… Я улыбаюсь. И Альфи смотрит на меня!!! И вот… прошел. Но на меня все-таки посмотрел!!! Или же… он смотрел… мимо меня?.. Его взгляд был направлен в мою сторону, это точно, но у меня ощущение, что в каком-то смысле он меня не видел. (И не ответил на мою улыбку.)

Я смотрю на Альфи и его новых друзей, вернее, уже на их спины, которые исчезают в конце коридора. Потом НАКОНЕЦ идет учитель, звеня связкой ключей.

Игра в стулья

В классе учитель просит нас сесть. В двух средних рядах стоят парты на троих, а в боковых рядах, слева и справа, – парты на двоих. Анита спрашивает, не сяду ли я с ней и Эммой, и я соглашаюсь. Но вдруг оказывается, что все парты на троих уже заняты. Мы с Анитой и Эммой все еще стоим и осматриваемся. Не успели сесть только мы трое.

– Садитесь, девочки, – говорит учитель.

Остается свободной одна парта на двоих у окна, и есть одно место в среднем ряду возле двух девочек. Я смотрю на них. Помню их на балу перед летними каникулами. На них были очень короткие блестящие мини-юбки, и вообще девочки казались ужасно похожими. (Вместе с несколькими другими они держались одной компанией, вокруг которой крутились парни, причем все время.) Они по-прежнему очень похожи друг на друга, со светлыми волосами, длинными и прямыми, в одинаковых туфлях и почти одинаковых брючках и джемперочках. (Однотипных, но, правда, разных цветов.) И обе с очень ярким макияжем. Тональник и пудра, черные тени и тушь, блестящая губная помада. У одной помада лежит прямо на парте рядом с мобильником.

Неожиданно та, что с помадой, наклоняется к другой, что-то шепчет, и обе хихикают. Затем та, первая, поднимает мобильник и, пользуясь его экраном как зеркалом, наносит на губы еще один слой помады.

Обе жуют жвачку. Непрерывно.

– Садитесь же, девочки, – повторяет учитель, и по тону слышно, что он недоволен.

Анита и Эмма стоят ближе к свободной парте у окна, они спешат сесть туда, посылая мне виноватые взгляды. Теперь свободным остается только место рядом с жующими жвачку девочками. Они провожают меня взглядом, пока я сажусь. Очень неприятно, когда вот так смотрят без улыбки и без всякого выражения на лице. Но, может, дело в том, что мы еще не успели познакомиться.

– Привет! – говорю я и улыбаюсь.

Девочки не говорят мне «привет». Они смотрят друг на друга, потом одна закатывает глаза. (Она даже не скрывает этого от меня, вот ведь как!) Потом обе снова хихикают. Услышать «привет» для них типа непривычно? Или тут еще что-то прячется? Не знаю. Но мне их реакция кажется странной.

Перед следующим уроком пересяду, думаю я. Хочу сидеть рядом с Эммой и Анитой!

Но только я это подумала, как учитель сказал:

– Вот и прекрасно, так вы будете сидеть до самого Рождества.

– Но… – говорю я и поднимаю руку.

– Никаких «но»! – обрывает меня учитель, так что я вздрагиваю. И опускаю руку.

С этого момента он не кажется мне симпатичным.

Значит, ТАКИЕ учителя в средней школе? – думаю я и чувствую, как мне не хватает учителя Каллестада, самого лучшего в мире, самого доброго! Вот уж он-то никогда не позволил бы себе говорить так строго или повышать голос без причины…

Новый класс

Девочки рядом со мной перешептываются, хихикают и жуют жвачку. Новый учитель раздает учебники, рассказывает о предметах, о том, что мы будем проходить, какие будут контрольные работы и все такое прочее. Я смотрю по сторонам.

Это мой новый класс.

На ближайшие три года.

Обалдеть можно от такой мысли. Очень много незнакомых парней и девчонок! К счастью, кое-кого я все-таки знаю. (Эмму, Аниту, Анникен, Ингри, Сондре, Ханса Отто, Себа и Теодора… И это еще не все, это только чтобы кого-то назвать.) Есть еще девочка по имени Карина и та… ну, та… которая была на балу, как же ее зовут?

Парень в первом ряду вертится, чтобы посмотреть на всех в классе, в точности как я. И вдруг я понимаю, кто он! Кристиан, который учился плавать на яхте. Золотой мальчик Кристиан. (PS: Мы с Хелле прозвали его так весной, когда ходили на эти занятия, потому что он всегда первым тянул руку и всегда знал ВСЁ!) А может быть, этой осенью он тоже будет плавать? Вот мы так точно будем. Но как бы то ни было, я не знала, что он станет учиться здесь. Кажется, его не было на балу перед летними каникулами?

Кристиан видит меня, я понимаю, что он меня узнал, и мы улыбаемся друг другу. Потом он отворачивается и слушает учителя.

Первая перемена!

В коридоре на всех шкафчиках восьмых классов висят листочки с именами учеников. Точно такие шкафчики есть в американских фильмах про школу! И это классно, потому что тебе сразу кажется, будто ты НА САМОМ ДЕЛЕ попал в американский фильм или мюзикл! (Только вокруг никто не поет и не танцует, никто не говорит по-американски, и ведем мы себя совершенно нормально.) В начальной школе у нас шкафчиков не было, но они были в школе Агнес и Элизабет, тех, которые жуют жвачку и с которыми рядом я буду сидеть до Рождества. Они учились в городской школе со шкафчиками, поэтому сразу принесли с собой замки и запирают в шкафчик учебники и прочее имущество. (Шкафчик Агнес – рядом с моим, а шкафчик Элизабет – через два от моего.)

В коридоре, кстати говоря, бывает очень много учеников. Учителя сказали нам, что в первую неделю, если нет особого желания, не надо гулять по актовому залу и школьному двору, потому что там девяти– и десятиклассники. У нас собственный вход в нижней части школы, куда разрешается заходить только восьмым классам, и на перемене лучше гулять там. А девятым и десятым сказали, чтобы они в первое время, пока мы еще не совсем привыкли, нам не мешали. Может быть, кто-то в восьмых и боится девяти– и десятиклассников, но не я, потому что уже знаю двоих из десятого. (Стиана, старшего брата Хелле, и его девушку Нинни. А их-то мне что бояться.)

– Сорри, Ода! – говорит Эмма, когда она и Анита возвращаются в класс. (Она имеет в виду историю с местами.)

– Все хорошо, – говорю я с улыбкой.

Следом за Эммой и Анитой в классе появляются три незнакомые девочки. Они громко переговариваются и смеются.

3+2 (или «дом», как говорят игроки в покер, но покер тут ни при чем)

– Приве-е-ет, гё-о-орлс! – хором кричат три девочки, но не Эмме, Аните и мне, а Агнес и Элизабет.

– Приве-е-ет! – отвечают Агнес и Элизабет точно так же.

Они обнимаются и говорят, как им жутко не хватало подруг. (А расстались они всего-то перед предыдущим уроком…) И все время говорят «О-о-о-ох!» или «Как ми-и-и-и-ило!» и тому подобное. (Но в остальном они мало похожи на Анникен.)

Элизабет, Агнес и эта тройка образовали круг неподалеку от Аниты, Эммы и меня. Уморительно видеть их вместе, так и кажется, что они близнецы-«пятерняшки». Три подошедших точь-в-точь как Агнес и Элизабет одеты, накрашены и причесаны. У всех длинные прямые светлые волосы (две – крашеные блондинки, это я вижу) и тонны (да-да, я хочу сказать ТОННЫ) косметики: крем, тушь – все в точности такое, как у Агнес и Элизабет. На всех пятерых очень узкие джинсы и конверсы, только разных цветов, одинаковые кофточки пастельных тонов. (А может быть, блузки – похоже, там пуговицы.) Это неважно, потому что они полупрозрачные, с большим вырезом, почти декольте, и у девочек видны их маечки и лямки лифчиков. Да-да, у них есть лифчики, есть округлости. (И немалые, так что лифчики просто необходимы.) И есть, конечно, бедра. Не заметить которые совершенно невозможно, потому что они ими преувеличенно играют, когда идут. (Пожалуй, и когда стоят – тоже.)

=5…

– О-о-о! Как нам не повезло, нас разъединили! – говорит одна.

– Да-а! – говорит Элизабет и делает обиженное лицо. – Мы в разных классах! Облом!

– Ужас как несправедливо! – говорит еще кто-то из них и обнимает Элизабет. (И все продолжают твердить, какой облом и как несправедливо.)

Они наклоняются друг к другу и шепчутся, бросая на нас взгляды, словно говорят о нас. И все время хихикают или громко смеются.

– Вот эта, – вдруг говорит Агнес и показывает на меня.

Элизабет что-то шепчет, и вся пятерка смеется. (Не знаю, о чем речь, и не хочу знать, потому что я им ничего не сделала.) Я разговариваю с Анитой и Эммой, стараясь не слышать разговор девочек. И тут вдруг обращаю внимание на парней! Можно подумать, что им ничто в мире не интересно, кроме этой пятерки. Таращат глаза, кто-то подошел ближе и пытается вступить в разговор или крутится рядом, ну как бы просто так. Вижу, что парни пыжатся; понятно, что девочкам нравится их внимание, при этом заметно, что оно для них не в диковинку. Если ты понимаешь, о чем я.

Потом появляется Анникен. Сначала мы думаем, что она идет поговорить с нами (то есть с Анитой, Эммой и мной), но быстро обнаруживаем, что она пришла, чтобы быть поближе к группе этих девочек. Анникен совсем не слышит, что мы ей говорим, а прислушивается к разговору Элизабет, Агнес и трех других (имен которых я пока не знаю) и, ясное дело, смотрит на парней. Похоже, ей хочется быть не с нами, а с теми.

Когда звенит звонок, пятерка начинает изображать, что предстоит ужасная разлука на очень-очень долгое время. Хотя следующая перемена наступит всего через 45 минут. Они обнимаются, посылают друг другу воздушные поцелуи, говорят «Пока-а-а!» и «До ско-о-орого, подруги!» и вообще выпендриваются. Те трое, что учатся не с нами, уходят по коридору в свой класс, взмахивая волосами. (Классные воображалки!) А парни на них пялят глаза и – заметь! – даже не скрывают этого.

Дорогой дневник!

Значит, так. Я теперь сижу рядом с двумя девочками из компании, которая называет себя DREAM Team. В нее входят Дина, Рикке, Элизабет, Агнес и Марианна. Первые буквы их имен – D, R, E, A, M. Если соединить, получится DREAM. Отсюда название DREAM Team, то есть по-английски «Команда мечты».

Это знают ВСЕ восьмые классы (а то и вся школа), потому что эти девочки говорят и НЕ МАЛО, и НЕ ТИХО. (За исключением времени, когда шепчутся.)