Текст книги "Счастливая девочка"

Прилично – неприлично

– А сколько будет пятнадцать плюс два? – спрашивает меня Эллочка и делает тонкие глаза.

– Я не знаю «пятнадцать», – говорю, – «два» я знаю, а «пятнадцать» не знаю!

– Тогда скажи мне, сколько будет пять плюс два, – говорит Эллочка. – У неё тонкие глаза, и ещё она голову куда-то загибает. Я быстро думаю: два – это один плюс один, а если к пяти прибавить один, получится шесть, а если к шести прибавить второй один, то получится семь.

– Семь, – говорю.

– Тогда почему ты не можешь сложить пятнадцать и два? – Эллочка опять делает кривую голову. – Непонятно!

Приходит Мамочка.

– Девочки, как дела?

– Она не может сложить пятнадцать и два, – смеётся Эллочка. – Это… неприлично!

Я очень сержусь, потому что я не знаю, что такое «пятнадцать», не знаю, что такое «неприлично», не знаю, что сказать, поэтому ничего не говорю. Мамочка говорит:

– Эллочка, а кроме «пятнадцать плюс два», как ты думаешь, что ещё «неприлично»?

– «Неприлично», – говорит Эллочка и опять делает тонкие глаза, – это, ну… есть сушки на улице!

– Так, – говорит Мамочка, – мы с тобой поговорим об этом потом, но сейчас скажи мне, пожалуйста, сколько Ниночке лет?

– Три с половиной года, – говорит Эллочка, у неё становятся обычные глаза и прямая голова.

– Нинуша, – и Мамочка мне улыбается, – ты хорошо считаешь до десяти, а после дачи я научу тебя считать до ста! Девочки, кто хотел научиться прыгать через верёвку?

– Я, я, я! – кричим мы с Эллочкой.

Мы с Мамочкой во дворе. Она даёт Эллочке одну верёвку, себе берёт другую и говорит:

– Прыгать через верёвку очень интересно и очень просто. Главное – прямая спина, и ноги – лёгкие и прыгучие, как мячик.

И она начинает прыгать. Ой! Все смотрят, как Мамочка прыгает – как будто её от земли кто-то отталкивает! Она прыгает на двух ногах, на одной ноге, то на одной, то на второй, назад верёвку крутит – и тоже прыгает!

– Теперь вы! – Мамочка накручивает мне на руки верёвку и показывает нам:

– Вот так она будет слишком короткая. – Потом откручивает её немножко обратно и говорит: – Вот такая верёвка, Нинуша, для твоего роста самая удобная. Начинай, прямая спина, смотришь вперёд, ноги сами отскакивают от земли, крути – прыгай!

Я прыгаю, прыгаю… Молодец! – кричит Мамочка, – прыгаю, прыгаю, зацепилась за верёвку. – Всё хорошо! – кричит Мамочка. – Прыгай! – Я прыгаю, прыгаю, мне очень хорошо прыгать! Эллочка тоже прыгает! Я прыгаю, прыгаю – прыгать почти так же хорошо, как бегать!

К нам подходит тётя Витя.

– Вавочка, – говорит, – можно тебя на минутку?

Мамочка говорит:

– Девочки, отдохните немножко, сейчас вы будете прыгать то на одной ноге, то на другой.

К Эллочке подходит Ляля – это её «подруга», так сказала Бабуся. Мамочка берёт меня за руку, мы подходим к тёте Вите. Тётя Витя говорит Мамочке тихо:

– Вавочка, ты же дама, у тебя трое детей! Даме с тремя детьми неприлично прыгать через верёвку! Во дворе!

Мамочка начинает хохотать, ведь она хохотушка, мы все хохотушки! Она смеётся и говорит тёте Вите:

– «Даме» должно быть неприлично, если её дети не умеют прыгать через верёвку. Вот это, Витенька, действительно неприлично для приличной «дамы»!

Я совсем не понимаю, совсем-совсем не понимаю: прилично – неприлично… И потом тётя Витя сказала, что Мамочка «дама» – это прилично или неприлично?! У меня всё запуталось и замоталось, как чулок утром – его сразу никогда не наденешь, надо сначала размотать. Дома всё спрошу у Мамочки. А сейчас буду прыгать то на одной ноге, то на другой!

Три поросёнка

– Пахнет свежей поросятинкой, – говорит Папа, поднимает голову куда-то и нюхает.

Я хватаю Анночку за руку, мы бежим в детскую, за нами бежит Эллочка, и мы быстро забираемся каждый на свою кровать – мы теперь Три поросёнка, и каждый сидит в своём доме. Входят Волк с Лисой. Лиса держит Волка за руку и так улыбается-улыбается, а Волк хмурится и всё время что-то нюхает. Лиса – это Мамочка, на ней мамочкины туфли, Мамочкино платье, это наша Мамочка, но она делает вид, что она Лиса, а Папа – Волк, поэтому лучше близко к краю кровати не подходить. Анночка сидит совсем у стены. Волк говорит:

– Лиса, тебе не кажется, что мы сегодня отведаем нежной жареной поросятинки!

– Конечно, отведаем, и очень скоро. – Лиса так улыбается, как будто она не наша Мамочка, а настоящая Лиса, а я не буду их бояться и кричу:

– Ничего вы не отведаете, ничего! Совсем ничего не отведаете!

Волк смотрит на Лису, Лиса смотрит на Волка.

– По-моему, кто-то что-то пропищал, – говорит Волк.

– Ах, – Лиса машет рукой, – это мышка пробежала!

Волк с Лисой останавливаются около Анночкиной кровати. Волк нюхает и говорит:

– Очень пахнет поросятинкой! И откуда здесь этот соломенный шалаш? Не было вчера здесь никакого шалаша!

– Дорогой Волк, – говорит Лиса, смеётся и кладёт голову на плечо Волку, – в лесу так много разных шалашей!

– Нет, я чую поросятину! – говорит Волк, хмурится ещё больше и говорит совсем не Папиным голосом: – Я сейчас как дуну! И вся солома улетит! И мы поймаем маленького очень вкусного поросёнка!

Анночка сидит у стенки, голову опустила, чтобы её никто не видел.

– Ой-ой, – кричит Лиса, – Волк, посмотри, – она поворачивает Волка лицом к окну и спиной к Анночкиной кровати, – посмотри, под кустом заяц сидит!

Волк наклоняется, смотрит под кустом, то есть под окном, на самом деле под кустом, и говорит сердито:

– Где он, я его не вижу!

А я кричу Анночке тихо:

– Беги скорей ко мне!

Она голову подняла, смотрит то на меня, то на Лису с Волком и ко мне не бежит. Лиса говорит:

– Ну как же ты не видишь, вот он, вот под кустом, вон ушки дрожат!

Я кричу ещё сильнее:

– Беги скорей ко мне! Беги!

Анночка вскакивает, слезает со своей кровати, бежит ко мне, залезает на мою кровать и садится к стенке. Лиса недовольна и говорит Волку:

– Ну вот, заяц убежал, вон его следы: раз, два, три, четыре, пять – и всё, нет зайца!

– Подумаешь, какой-то заяц! – говорит Волк. – Поросятина вкуснее зайчатины! Мы сейчас как ду-нем! – И он поворачивается к Анночкиной кровати и Лису поворачивает. – Ду-нем! И поросёнка схватим! – И Волк дует: «Фуу-у!» Лиса радуется.

– Как много соломы улетело, – говорит она Волку.

Волк ещё дует: «Фу-у-у!» – и руки потирает.

– Сейчас, сейчас мы его схватим! Он опять дует: «Фу-у-у!»

– А где же поросёнок? – кричит Волк. – Где маленький вкусный поросёнок? Я есть хочу-у-у! Где он?!

– Милый Волк, – говорит Лиса и гладит Волка по плечу, – куда мог деться этот маленький глупый поросёнок? Он здесь, в лесу, где-то рядом, давай поищем. – И Волк с Лисой идут к Бабусиной кровати, Лиса ищет под кроватью, а Волк нюхает воздух.

Я шепчу Анночке:

– Беги к Эллочке, пока они нас не видят!

Она быстро слезает с моей кровати, бежит, залезает на Эллочкину кровать и садится в угол. Волк с Лисой стоят ко мне спиной, но Эллочка пальцем мне так машет, чтобы я за ними следила. Я смотрю: Лиса встала на коленки – ищет под кроватью, Волк ищет сверху, сердится, говорит:

– Никого нет, никого нет!

Стоит ко мне спиной и совсем меня не видит – пора бежать. Я спрыгиваю с кровати – и вдруг меня кто-то хватает и высоко поднимает! Меня Волк схватил! У него большие чёрные глаза, он прижимает меня к себе крепко-крепко и кричит:

– А-а-а! Кто мне попался! Лиса, посмотри, кто мне попался в лапы!

Анночка от страха лицо руками закрыла, Эллочка прижала руки к груди, а я очень сержусь: как он мог меня поймать, ведь он спиной стоял? И что теперь будет? Я колочу Волка изо всех сил руками и ногами.

– Ой! – кричит вдруг Лиса. – Ой! Милый Волк, помоги, дерево упало и прищемило мне хвост! Помоги-и-и!

– А как же поросёнок? Маленький вкусный поросёнок! – кричит Волк. – Он убежит, а я очень хочу есть, очень-очень!

– Ничего у тебя не получится, противный ты Волчище! – кричу я и колочу его, колочу.

– Волк, милый Волк, – Лиса говорит так, как будто она плачет, таким тихим голосом, – никуда он не денется, этот глупый поросёнок, – мы поймаем его через пять минут, а сейчас помоги мне! Я чувствую, что мой чудный, длинный, пушистый хвост сейчас оторвется! О-о-о, как мне больно!

Мне вдруг так жалко Лису, а этот противный Волк почему ей не помогает! Волк ставит меня на пол, я бегу и залезаю на Эллочкину кровать – Анночка меня обнимает, а Эллочка кивает головой, она довольна, ведь её дом каменный, здесь с нами уже ничего не случится.

– Спасибо тебе, дорогой Волк. – Лиса встаёт на ноги и обнимает Волка, он её тоже обнимает. – Если бы не ты, я бы осталась без своего дивного хвоста! А теперь давай искать этих маленьких вкусных поросят!

Лиса быстро ходит по комнате и облизывается, Волк ходит за ней – он опять очень сердитый, всё нюхает-нюхает. А мы все вместе встаём к стенке на Эллочкиной кровати – её зовут «атаманка» – и поём:

 
Никакой на свете зверь,
Хитрый зверь, страшный зверь,
Не откроет эту дверь,
Эту дверь, эту дверь!
 

– Лиса, ты слышала, кто-то пищал? – говорит Волк и вдруг останавливается прямо около нашего дома. – А-а-а! – кричит Волк. – Я чувствую, здесь так много нежной, вкусной поросятинки! Ты чувствуешь, Лиса? Сейчас мы с тобой очень вкусно пообедаем и поужинаем! – Он высоко поднимает руки, я смотрю на них – они большие и страшные.

– Милый Волк, – говорит Лиса, – но как мы их оттуда достанем – дом-то каменный?

– Пустяки! – машет рукой Волк. – Сейчас залезу на крышу и через трубу сразу попаду в дом!

– А у нас под трубой стоит котёл с кипятком, – кричит Эллочка, – ты упадёшь в котел и сваришься, глупый Волчище!

– Волк, милый Волк, у них же под трубой стоит котёл с кипятком, – говорит Лиса.

– Да-да-да, совсем забыл, – говорит Волк, – но мы сделаем ещё проще! – И Волк вдруг улыбается.

Анночка говорит «Ой-ой-ой!» и закрывает лицо руками. Я смотрю на Эллочку, она смотрит на меня.

– Что он придумал? – спрашиваю я тихо.

– Не знаю, – говорит Эллочка тоже тихо.

– Всё очень просто, Лиса, я сейчас влезу на крышу, – Волк встаёт на цыпочки, – быстро разберу кусок крыши и залезу в дом! Какая легкая черепица, вот одну уже отодрал, бросаю вниз, вот вторую отодрал, третью!

Я не знаю, что делать. Эллочка вдруг кричит:

– Ты не имеешь права крышу разбирать! Не имеешь права разбирать!

А Волк всё кидает и кидает вниз черепицы.

– Совсем мало осталось, – говорит он весело. – И я залезу в дом!

– Волк! Волк! – кричит Лиса, как будто она очень испугалась. – Ты слышишь этот ужасный звук?

– Ничего я не слышу, – сердится Волк, – я крышу разбираю.

– Волк, неужели ты не слышишь? Это лают собаки, кричат охотники, милый Волк, бежим скорее, иначе мы погибли!

– Да-а, – хмурится Волк, – надо ноги уносить. А до этих потом доберёмся. Лиса хватает Волка за руку, и они убегают. Мы так радуемся, что хохочем и высоко прыгаем по кровати. Потом встаём к стенке и поём хором песенку Трёх поросят.

Приходит Бабуся, стоит в дверях, руки на грудь положила – она очень любит слушать, как мы поём, и говорит, что, когда она слушает нас, у неё ангелы на душе поют. А я всё время забываю у неё спросить, кто такие ангелы? Приходит Мамочка – она тоже любит слушать, как мы поём, и всегда говорит, что мы поём хорошо и чисто. Потом приходит Папа, слушает нас и говорит: «Хор нищих!» Я не знаю, что это такое, но он всегда так говорит.

– А теперь, девочки, обедать! – Мамочка берёт Анночку на руки, они смеются, Эллочка подходит к Папе и говорит:

– Это нечестно, крышу разбирать.

А я иду за Бабусей на кухню и спрашиваю:

– Бабуся, скажи, пожалуйста, а вот Лиса – она хорошая или плохая?

– Понимаешь, деточка, лиса – зверь, – говорит Бабуся, – а звери не бывают плохими или хорошими – они просто звери! Ну что вот тебе можно сказать про лису… лиса хитрая.

– А что такое «хитрая»? – спрашиваю я.

– Хитрость, – говорит мне Бабуся, – это, если о людях говорить, хитрость – это вот что: думать одно, а говорить совсем другое, это называется «обман». Хитрые люди всегда других людей, нехитрых, обманывают.

– Зачем?! – удивляюсь я.

– Им нужно, – говорит Бабуся, – что-нибудь получить или сделать, просто так у них не получается, тогда они получают это хитростью, обманом! Это плохо! Я хитрых людей не люблю! А лиса – она же не человек, она зверь, поэтому это и не хорошо и не плохо, она просто хитрая! Так что хитрость – это плохо, если ты человек!

– А наша Мамочка, – говорю, – очень хорошая Лиса, она всегда нас спасает от Волка!

– Да, – смеётся Бабуся, – ваша Мамочка самая замечательная Лиса на свете!

Что-то не так!

Мы живём на даче – здесь очень много всего! Трава, цветы, шишки, деревья. Здесь есть тонкая высокая трава и толстая высокая трава – её зовут «лопухи». Я иду по маленькой траве и вдруг вижу: Эллочка стоит, ест пастилу и улыбается. Откуда у неё пастила, ведь дома пастилы нет – мне бы Бабуся дала, но она не дала, значит, нет. Где она взяла пастилу?

– Где ты пастилу взяла? – спрашиваю Эллочку.

– А я гуляла, гуляла и оказалась около дома наших хозяев, – говорит Эллочка и маленький-маленький кусочек откусывает от пастилы – я так не умею! И дальше рассказывает: – А около дома сидят на скамейке Старшая хозяйка и Младшая хозяйка, и они говорят, – и она опять улыбается совсем непонятно, – «Эллочка, как мы давно тебя не видели! Как ты поживаешь?» Я говорю: «Спасибо, хорошо!» Они меня начинают расспрашивать, как мы живём, как нам здесь нравится, я им рассказываю, – и тут Эллочка опять откусывает маленький кусочек пастилы. – Младшая хозяйка вдруг меня спрашивает: «Эллочка, а ты умеешь прыгать через верёвку?» Я говорю: «Конечно умею!» И Старшая хозяйка говорит: «Эллочка, хочешь, мы тебе покрутим, а ты попрыгаешь?» Я говорю: «Спасибо, с удовольствием!» Младшая хозяйка приносит длинную верёвку, они начинают мне крутить, а я прыгаю, они крутят, а я прыгаю! Я очень хорошо прыгала, потом они верёвку положили, и Младшая хозяйка принесла из дома пастилку. Она мне её даёт и говорит: «Угощайся, Эллочка!» Я взяла пастилку, сказала «Большое спасибо» и пошла домой! – И тут она пастилку съела совсем.

Она опять улыбается так, что я начинаю сердиться, и уходит. Я стою, и мне очень хочется пастилку – она такая мягкая, такая сладкая, только Мороженый торт вкуснее. Но как мне её достать?! Прыгать через верёвку я тоже умею. Ещё когда мы были не на даче, Мамочка нас с Эллочкой научила прыгать через верёвку – я умею прыгать и так, и так, и назад, и двумя ногами, и на одной ноге! Надо пойти, найти их дом, они меня спросят: «Ниночка, а ты умеешь прыгать через верёвку?», а я скажу: «Конечно умею!» Потом я им попрыгаю, а они мне дадут пастилку! И я иду, иду через траву маленькую и большую, я не помню, где их дом, и вдруг – прямо к нему подошла.

На скамейке рядом с домом сидит Старшая хозяйка, я подхожу поближе и говорю: «Здравствуйте!» Старшая хозяйка улыбается: – Здравствуй, Ниночка! – И кричит: – К нам Ниночка пришла!

Из дома выходит Младшая хозяйка, тоже улыбается, разводит руки в стороны и говорит: – Как ты выросла, Ниночка, растёшь прямо не по дням, а по часам, мы тебя несколько дней всего не видели, а ты вон как уже выросла!

Мне нравится, что я так выросла, я им улыбаюсь и говорю: – Я должна быстро расти, потому что я хочу быть такая, как Мамочка!

Старшая хозяйка смеётся и говорит: – Присаживайся, Ниночка, сюда, со мной рядышком.

Я залезаю на скамейку, сажусь рядом со Старшей хозяйкой, и рядом садится Младшая хозяйка, и я думаю: сейчас они меня спросят: «Ниночка, а ты умеешь через верёвку прыгать?», а я скажу: «Конечно, умею!» Потом я попрыгаю, и они мне дадут пастилку! И Старшая хозяйка спрашивает меня:

– Ну как ты здесь живешь, как тебе здесь нравится? Я думаю: почему же они не спрашивают меня, умею ли я прыгать через верёвку, но отвечаю:

– Мне здесь очень нравится, особенно мне нравятся лопухи!

– Да что ты говоришь? Тебе лопухи нравятся? – Хозяйки очень удивляются и смеются.

– Очень нравятся, – говорю, – они выше меня ростом, я сосчитала – их восемь. Хозяйки ничего не говорят и смотрят на меня. Потом Старшая хозяйка спрашивает:

– А сколько тебе лет, Ниночка?

– Мне три с половиной года, – говорю, – я уже большая, а Анночке полтора года – она ещё маленькая, но она умная, она с нами играет в Трёх поросят, в «Сонного Бегемота» и поёт! Я не знаю, что делать, мне кажется, что они совсем забыли про то, что надо спросить у меня, умею ли я прыгать! И про пастилку забыли!

– Ниночка, а ты, значит, считать умеешь?! – говорит Младшая хозяйка. Они забыли, думаю я, надо самой сказать.

– Умею, – говорю, – я умею считать до десяти. – Надо сказать, а то они не спросят, и я говорю: – А ещё умею прыгать через верёвку!

Обе Хозяйки делают так вместе «Ох!». Старшая хозяйка говорит:

– Неужели ты умеешь прыгать через верёвку?!

– Конечно умею, – говорю, – я и вперёд умею, и назад, и на двух ногах, и на одной!

– Тебя Эллочка научила? – спрашивает Младшая хозяйка.

– Меня Мамочка научила, – говорю.

– А если мы тебе покрутим, ты попрыгаешь? – говорит Младшая хозяйка.

– Конечно, попрыгаю. – Я даже засмеялась от радости и думаю: я прыгать очень люблю, а потом мне ещё пастилку дадут! Младшая хозяйка приносит из дома длинную верёвку, они со Старшей хозяйкой крутят мне, а я прыгаю и так, и так, и с одной стороны впрыгиваю, и с другой, и на двух ногах прыгаю, и на одной ноге. Потом они больше не крутят, Младшая хозяйка идёт в дом, а Старшая хозяйка говорит:

– Как ты, Ниночка, замечательно прыгаешь! Я никогда не видела, чтобы так интересно прыгали! Я говорю:

– Это не я, это Мамочка так прыгает.

Младшая хозяйка приходит из дома с пастилкой, даёт мне её и говорит:

– Ниночка, ты ведь не откажешься от пастилки?

– Спасибо, – говорю, – я совсем не откажусь, потому что я очень люблю пастилку. – И беру её.

Хозяйки смеются и говорят:

– Приходи к нам, Ниночка, почаще, мы с тобой посчитаем, покрутим тебе!

– Спасибо, я приду, – говорю, машу им рукой и убегаю. Бегу, бегу и набегаю на куст. Я в него вхожу и ем пастилку. Пастилка очень вкусная, но что-то у меня в груди не так. Обычно у меня в груди что-то такое, что мне хочется прыгать, бегать, смеяться. А сейчас я пастилку ем, но в груди у меня что-то не так – я думаю о чем-то неприятном, мне не хочется думать, но я всё равно думаю. Я сначала не понимаю, что это такое неприятное? А потом понимаю: я понимаю, что я сделала хитрость! Я сделала её, чтобы получить пастилку. Эллочка получила пастилку правильно, а я неправильно, я хитрость сделала. Хитрость! Это очень неправильно. И мне стыдно! Я стою в кустах и не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Никому не скажу!

Мы летали

К нам на дачу приехал Папа. Я о нем забыла, а когда он приехал, сразу вспомнила. И Папа привёз свой велосипед – дома он стоит в столовой за дверью у стены. Мне он нравится, у него такие большие колеса и громкий-громкий звонок. Но я никогда не видела, как Папа катается на велосипеде.

А тут мы стоим на дорожке: Папа, Мамочка, велосипед и я. И Папа вдруг спрашивает:

– Мартышка, хочешь на велосипеде покататься?

Я от радости сразу даже не могу ответить. Мамочка смеётся, и я тогда быстро говорю:

– Хочу!

Папа говорит:

– Мышка, подержи, пожалуйста.

Мамочка держит велосипед за кривую палку, на которой висит звонок, Папа поднимает меня высоко и сажает на что-то мягкое, из-за моей спины кладёт руки на эту палку и говорит:

– Сейчас, когда поедем, будешь держаться за мои руки, а если захочешь в звонок позвонить, скажешь, я тебе помогу.

Я кладу свои руки на его, Папа ставит куда-то ногу, Мамочка говорит «Счастливо!», машет мне рукой, я киваю ей головой. Я высоко над землей, и в груди у меня такое чувство, как бывает перед тем, как начинается какое-то волшебство, я знаю – сейчас будет волшебство! Папа что-то делает, я не вижу, он сзади меня, – и мы полетели! Мы – летим! Мы летим мимо кустов, мимо лопухов – они, оказывается, совсем небольшие, мы пролетаем в открытую калитку и летим над кустами, над высокой травой, мы летим всё быстрее и быстрее! Мы летим рядом с речкой и вылетаем к жёлтому полю, летим над узенькой дорожкой среди жёлтой высокой травы. Трава бьёт меня по ногам – мне так хорошо, но мне не хочется ни кричать, ни хохотать, я хочу сейчас только летать!

– Тебе удобно? – Папин голос сзади. Да, киваю я, и мы вдруг вылетаем на небольшую поляну, там внизу, под нами много цветов, мы пролетаем над ними и попадаем в лес. Мы летим по лесу, трясемся и летим, летим мимо деревьев и кустов, листья бьют меня по щекам и опять вылетаем к полю. Летим около поля, летим по дорожке над высокой травой, влетаем в открытую калитку, подлетаем к дому, на ступеньках стоит Мамочка, и мы останавливаемся. Мамочка подбегает к нам, берёт меня на руки и спрашивает:

– Ну как покатались? – Мне так хорошо, что я ничего не могу сразу сказать. Мамочка говорит: – Посмотри, какое сиденье Папа привёз специально для вас из Москвы, – и поворачивает меня головой к велосипеду.

Я вижу, а раньше не видела: на палке такое же сиденье, как у Папы, только маленькое, думаю, я на нём сейчас сидела и летала.

– Ты в звонок звонила? – спрашивает Мамочка.

– Нет, – говорю я и смотрю на Папу, он улыбается.

– Почему? – удивляется Мамочка.

– Не знаю, – говорю и улыбаюсь Папе.

У нас дома очень много волшебства! Больше всех волшебства у Мамочки, у Бабуси тоже много, а у Папы было только одно волшебство – Железная дорога. Но, оказывается, у него есть ещё очень большое волшебство – с ним можно на велосипеде летать!