Текст книги "Прыжок пумы"

– Платят и правда лучше. В большинстве случаев.

Отодвинув тарелку с пирогом, Лил взяла кружку с кофе. Он знал: она настраивается на разговор. Ее губы изогнулись в легкой улыбке. Он так же хорошо знал их вкус, как и то, что хочет прижаться к ним своими губами.

И это знание было почти невыносимым.

– Интересная, должно быть, у тебя работа.

– По-разному.

– Все как в телесериалах?

– Нет.

– Знаешь, Купер, раньше ты умел поддерживать разговор.

– Я переехал сюда не для разговоров, – коротко сказал он. – Я помогаю управлять фермой и вести бизнес. Вот и все.

– Считаешь, что это не мое дело, так и скажи.

– Это не твое дело.

– Хорошо. – Она поставила чашку с кофе и встала из-за стола. – Когда-то мы были друзьями. Я думала, мы можем вернуться к этому. Очевидно, нет.

– Я не хочу ни к чему возвращаться.

– Достаточно ясно. Передай Люси спасибо за пирог, а я буду навещать Сэма, когда смогу. Постараюсь не мешать тебе.

Когда она вышла, он взял себе еще пирога, радуясь, что снова остался один.

8

Лил потребовалось совсем немного времени, чтобы вернуться к повседневной жизни. У нее было все, чего она хотела: ее земля, ее работа, единомышленники, с которыми можно разделить общее дело, животные. Она проверяла почту и телефонные звонки, на которые лучше реагировать лично, составляла заявки на гранты.

Денег вечно не хватало.

Ей нужно было время, чтобы познакомиться с новыми стажерами, которые пришли на работу, пока она была в Андах, и просмотреть отчеты о животных – раненых диких зверях, которых им привозили на лечение. В приюте ухаживали за ними, а затем выпускали на волю.

Она кормила зверей, чистила их шкуры и вольеры, помогала Мэтту лечить их. Дни до отказа были заполнены физической работой. Вечера она отводила на написание статей, докладов, заявок на гранты, зарисовок, полных закулисного колорита. Всего, что могло бы сподвигнуть пользователей сайта кликнуть в браузере на заветную кнопку «Пожертвования».

Каждую ночь, оставаясь в одиночестве, Лил проверяла, не заснял ли объектив камеры братьев и сестер Малыша, а также других хищных кошек и прочих диких животных, помеченных ими за эти годы.

Некоторые из них погибли во время охоты, в драках с другими животными, от старости или несчастного случая. Но зато сейчас у нее живут шесть пум, которые появились в Черных холмах и были помечены ею или кем-то из сотрудников. Один молодой самец, когда его пометили, перебрался в Айову, другой – в Миннесоту. Самка из помета Малыша обитала на юго-западе Черных холмов, иногда забредая в Вайоминг в брачный сезон.

Лил отмечала на карте места, рассчитывала границы территорий и выдвигала гипотезы о закономерностях поведения и выборе территории.

Она подумывала купить новую лошадь и заняться выслеживанием. У нее было время до начала весеннего сезона, чтобы поймать в клетку-ловушку и оценить какую-нибудь новую особь, пометить ее электронным чипом, а затем отпустить.

К тому же ей хотелось проведать любимые места.

– Ты должна взять с собой одного из стажеров, – настаивала Тэнси.

Лил и сама знала, что должна. Обучение и подготовка новых кадров были важнейшей частью жизни заповедника. Но…

– Я быстрей управлюсь в одиночку. – Лил проверила исправность рации, затем упаковала ее в рюкзак. – Я и так ждала до конца сезона. Не хочу терять время. Все под контролем, – для убедительности добавила она. – К тому же кто-то должен проверить камеру наверху. Сейчас самое время отправиться в поход на несколько дней, разобраться с этим и, возможно, поймать в ловушку и отпустить новый объект наблюдения.

– А если погода испортится?

– Я же ненадолго, Тэнси. Мы теряем данные из-за этой камеры, поэтому ее нужно проверить. Если погода испортится, я вернусь или пережду.

Чтобы подстраховаться, она положила в рюкзак вторую рацию и заверила Тэнси:

– Я буду на связи. – Она перекинула через плечо ремешок ружья, взяла пистолет, заряженный транквилизатором, взвалила на спину рюкзак.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

– Да. Хочу иметь в запасе несколько дней. Если повезет, уже сегодня или завтра я смогу поймать животное, пометить его и отправиться в обратный путь.

– Но…

– Перестань волноваться. Я заеду по пути к другу детства, чтобы купить у него хорошую лошадь. Оттуда и стартану, если получится. На связи!

В душе она надеялась, что друг детства сейчас либо в городе, либо на тропе, занимается прокатом, общением с клиентами, да чем угодно. Тогда она сумеет сторговаться с Сэмом или Люси и избежит неприятного общения с Купом.

Тем более он ясно дал понять, что не хочет, чтобы она лезла в его дела.

Подумать только, она искренне пыталась быть дружелюбной, чтобы оставить прошлое в прошлом! К черту! Если ему вожжа под хвост попала, она тоже в долгу не останется.

Но ей действительно нужна хорошая лошадь. Она не собирается рисковать на тропе, лишь бы не мозолить ему глаза. А ее собственная лошадь уже слишком стара для таких приключений.

По дороге к соседям Лил думала о том, что за свою поездку максимум успеет проверить территорию и активность перемещений. Может быть, она и засечет каких-то особей, но что удастся их поймать и пометить – шансов мало. Тем не менее это стоило того, чтобы внести еще одну лепту в свою исследовательскую работу, которая длится уже десять лет.

К тому же она проверит, нет ли на территории признаков вторжения посторонних людей, если такое действительно имело место.

Прибыв на ферму Уилксов, она первым делом услышала звон и жужжание молотка и пилы, доносившиеся из дома для рабочих. Один из грузовиков, припаркованных у дома, явно принадлежал местному плотнику. Любопытство заставило Лил направиться в ту сторону.

Она поняла, что ее надежды не оправдались, когда из дома вышел Куп.

«Это просто бизнес, – сказала она себе. – Занимайся делом».

– Мне нужно купить лошадь.

– С твоей что-то случилось?

– Нет. Я ищу лошадь, достаточно опытную для тропы. Моя пока отдыхает. Нужна лошадь лет пяти-восьми. Спокойная, взрослая, здоровая.

– Мы не продаем нездоровых лошадей. Собираешься куда-то?

Она склонила голову и холодно произнесла:

– Ты хочешь продать мне лошадь или нет?

– Разумеется. Думаю, мы оба хотим, чтобы я продал тебе подходящую лошадь. Есть разница, нужна ли она тебе для прогулок по тропе или для работы.

– Да, я беру ее для работы, так что лошадь должна быть достаточно выносливой. И она нужна мне сейчас.

– Выдвигаешься сегодня?

– Именно так. Я собираюсь поохотиться, расставить ловушку. Так что нужен надежный скакун, способный выстоять на пересеченной местности, и с крепкими нервами.

– Где-то рыскают новые пумы?

– Ты хотел, чтобы я не лезла в твои дела, а сам, как погляжу, по уши занят моими.

– Ну лошадь-то моя, – парировал он.

– Я не видела кошек вблизи заповедника. У нас есть камера, и я хочу проверить ее. Заодно собираюсь установить ловушку и испытать свою удачу. Планирую уложиться в два дня, максимум – в три. Объяснение устраивает?

– Я думал, ты возьмешь с собой кого-то в подмогу.

– Я и сама способна с этим справиться. Надеюсь, ты удовлетворен объяснениями, Купер. Если нет возражений, перейдем к делу, а то пока мы торгуемся, весна наступит.

– У меня есть шестилетний мерин, который может тебе подойти. Я выведу его, чтобы ты могла взглянуть.

Она хотела пойти с ним, но потом передумала. Постоит на месте. Меньше попыток поддержать беседу. Меньше шансов, что поддастся соблазну и попросит посмотреть одним глазком, какая обстановка внутри его барака.

Ей сразу понравился мерин. Он был красивой коричнево-белой масти, с отметиной на носу. Он весь обратился в слух и зрение и настороженно озирался, пока Куп вел его к ограде загона.

Крепкое телосложение говорило в пользу того, что конь без проблем справится с тяжелой ношей.

Он не робел и не уклонялся, когда она ощупывала его ноги и копыта. Слегка дернул головой, когда она стала проверять его зубы, но не попытался укусить.

– Он послушный конь. Но немного резвый, поэтому подходит только опытным наездникам. Обожает двигаться. – Куп потрепал мерина по шее. – Он крепкий парень, просто ему становится скучно без дела. С ним может быть хлопотно. Любит быть главным.

– Что ж, тогда по рукам? Сколько ты за него просишь?

– Раз ты решила купить лошадь, то наверняка прихватила с собой и седло. Оседлай его, покатайся немного. Не торопись. Я пока подумаю.

Она так и сделала. Мерин бросил на нее любопытный взгляд, как бы говоря: «Это что-то новенькое». Затем терпеливо стоял, пока она седлала его и меняла упряжь на свою. Когда Лил села верхом, он немного сдвинулся с места и задрожал.

«Поехали? Поехали?» – словно говорил он всем телом.

Лил прищелкнула языком и пустила его вскачь веселой, быстрой рысью. Голосом, коленями, пятками, руками – она понукала его всем, чем могла, проверяя послушание и знание команд. Хорошо обучен, заключила она, впрочем, этого и следовало ожидать от поголовья Уилкса.

Она мысленно представила верхнюю планку, по которой готова платить, и оптимальную для себя цену. Попутно заставляла мерина делать в разном темпе шаги и повороты.

«Он справится, – подумала она. – Он будет просто великолепен».

Лил замедлила темп, когда вернулся Куп, ведя за собой оседланную гнедую кобылу.

– У него есть имя?

– Мы зовем его Рокки. Чисто рок-н-ролльный парень – отвязный и непрошибаемый: будет переть вперед, да и все тут.

Это вызвало у нее смех.

– Он подходит. Сколько ты просишь за него?

Его цена прямиком проходила по ее верхней планке. Пока Лил обдумывала предложение, Куп успел сходить к крыльцу, взять свой рюкзак и вернуться обратно.

– Немного дороже, чем я думала.

– Можем поторговаться в поездке.

– Я дам тебе за него… Что?

– Я еду с тобой.

Ошеломленная, Лил потеряла дар речи.

– Нет, не едешь.

– Лошадь все еще моя.

– Послушай, Купер. – Осекшись, она перевела дыхание. – Что это тебе вдруг в голову взбрело?

– Мои бабушка и дедушка немного устали от того, что я путаюсь у них под ногами. А я устал от шума. Работы сейчас немного, так что Галл управится с нею за пару дней без меня. А мне хочется прогуляться, разбить лагерь…

– Так разбей лагерь в другом месте.

– Я сопровождаю лошадь. Возьми свою амуницию.

Она спешилась и обмотала поводья вокруг ограды.

– Давай я заплачу тебе сколько ты просишь, и он мой и только мой – без всяких разговоров.

– Заплатишь, когда мы вернемся. Считай, что это тест-драйв. Если после ты раздумаешь его брать, платить за аренду не надо.

– Мне не нужна компания.

– Я не компания. Если я и сопровождающий, то только для лошади.

Она выругалась и нахлобучила шляпу. Чем дольше это продолжалось, тем больше она понимала, что хочет именно этого чертова жеребца.

– Твоя взяла. Не отставай, ждать не буду. Возьми все, что нужно, с собой – палатку, еду, снаряжение, – потому что я не собираюсь делиться. И держи свои руки при себе, это не поездка по тропе воспоминаний.

– И в мыслях не было.

* * *

Он не мог дать точный ответ, зачем ему это. Все доводы, которые он приводил, были достаточно правдивы, но причина была не в них. Ведь по правде говоря, он предпочел бы не оставаться наедине с Лил даже на час, не говоря уже о паре дней, куда спокойней было просто держаться подальше.

Но куда меньше ему хотелось отпускать ее одну в горы.

Он успел осознать, что поступил глупо, пока они ехали рядом в гробовой тишине. Она могла направляться куда и когда хотела. Он не воспрепятствует ей в этом, даже если захочет. Он мог бы не выяснять, что она куда-то поехала, а значит, и не думал бы об этом. Не думал и не тревожился бы.

Но раз уж он знал, то не мог не поехать следом.

И все же у этой спонтанной поездки было несколько явных преимуществ. Например, благословенная тишина. Он слышал шепот ветра в кронах деревьев, стук копыт по заснеженной земле, скрип кожаного седла.

На день-два можно было выкинуть из головы все хлопоты. Не думать о деньгах, накладных расходах, уходе, кормлении, здоровье деда, настроении бабушки.

Он мог сделать то, на что у него не было времени, а может быть, и желания, с тех пор как он вернулся в Южную Дакоту.

Он мог просто быть.

Они ехали целый час, не проронив ни слова, прежде чем она остановилась; он тоже натянул поводья и встал рядом с ней.

– Это глупо. Ты ведешь себя просто по-идиотски. Возвращайся на ферму.

– Ты что, не можешь дышать со мной одним воздухом?

– Ты можешь дышать всем воздухом, каким захочешь. – Она обвела рукой пространство. – Здесь километры воздуха. Я просто не вижу в этом смысла.

– При чем тут смысл? Мы просто движемся в одном направлении, и только.

– Ты даже не знаешь, куда мы едем!

– Ты едешь к тому лугу, где когда-то увидела, как пума задрала бизоненка. Примерно там же мы потом нашли тело девушки.

Ее взгляд вспыхнул:

– Откуда ты знаешь?

– Я слышу людские разговоры, хочу я того или нет. И речь идет в том числе о тебе. Ты всегда туда ездишь, когда хочешь побыть одна.

Казалось, следующая реплика далась ей с большим трудом:

– Ты бывал там с тех пор?

– Да.

Она похлопала Рокки по шее, чтобы тот снова пустился вперед легкой рысью.

– Думаю, ты в курсе, что убийцу так и не нашли.

– Возможно, у него была не одна жертва.

– Не одна? Но кто еще?

– Две девушки в Вайоминге, одна в Айдахо. Все походницы, путешествовали в одиночку. Вторую убили через два года после Мелинды Баррет. Третью спустя тринадцать месяцев после второй. Последнюю еще через полгода.

– Откуда ты знаешь?

– Я был полицейским, – пожал он плечами. – Интересовался этим делом. Следил за похожими преступлениями, собирал факты. Все убийства объединяют похожие черты: удар по голове тупым предметом, затем – удар ножом. И все это в отдаленных районах. Убийца забирал их рюкзаки, документы, ценности. Оставлял тела на растерзание животным. Было сразу несколько нераскрытых дел подряд. Но на четвертом убийстве все прекратилось. Одно из двух: он избрал новый метод убийства или его поймали на чем-то еще и теперь он в тюрьме. И есть еще вариант: он попросту мертв.

– Четыре жертвы, – повторила она. – Четыре женщины. Должны быть подозреваемые или зацепки.

– Ничего, что навело бы на след. Я думаю, он умер либо сидит в тюрьме. Прошло слишком много времени, и с тех пор больше не было преступлений с похожим почерком.

– Да, а люди не меняются настолько. В смысле не меняется их суть, – пояснила она, поймав удивленный взгляд Купера. – Способ убийства – отражение внутренней сути убийцы. Он необязательно будет убивать тех, кого знает лично, верно? Это не так важно. Дело в типе жертвы – или добычи. В его случае это одинокая женщина на укромной территории. Территория может меняться, но добыча – нет. И в случае успеха хищник продолжает охотиться.

Она замолчала, решив дать ему время на ответ; но он не сказал ни слова, так что она продолжила:

– Я искренне думала – или же убедила себя, – что с Мелиндой Барретт произошел какой-то несчастный случай. Или же что, по крайней мере, это была ее личная история. Что она стала жертвой кого-то знакомого – или просто кого-то, кто ее знал.

– Ты оставляла метку на том месте.

– Кажется, да. Что-то должно было остаться. Четыре года назад я пометила там самца. Он перебрался в Вайоминг. Пару дней назад мы получили сигнал с нашей инфракрасной подвижной камеры. Записи с нее получают множество просмотров. Видео с животными в заповеднике или в полевых условиях – популярная рубрика у пользователей сайта.

Она вспомнила, что не собиралась с ним разговаривать. Да и не диалог это получался. Скорее уж монолог.

– А ты стал разговорчивым за эти годы, – отпустила она шпильку.

– Ты сказала, что не хочешь компании.

– Не хотела и не хочу. Но ты все равно здесь, так что…

Тогда он поинтересовался:

– Камеры часто выходят из строя?

– Они требуют регулярного техосмотра. Погода, дикие животные, неаккуратные туристы – все что угодно может стать форс-мажором, от которого камера придет в негодность.

Лил остановила лошадь у ручья. Снег здесь лежал высокими сугробами и был испещрен следами животных, которые приходили поохотиться или попить.

– Напоминаю: мы не на ностальгической прогулке, – сказала она. – Здесь всего лишь хорошее место для лагеря. Я собираюсь поставить палатку, прежде чем отправиться вверх.

Это было выше по реке от того места, где они часто устраивали пикники. И от места, где они впервые стали любовниками. Они не обменялись ни словом об этом, но она-то знала. Лилиан Шанс знала каждый метр этой территории так же хорошо, как другие женщины знают содержимое своего шкафа. Возможно, даже лучше. Куп спешился вслед за ней, и они поставили две палатки – на расстоянии примерно пяти ярдов[12]12
  Примерно 4,5 метра.


[Закрыть] друг от друга.

Завидев, как тщательно он блюдет дистанцию, Лил ухмыльнулась, но он это проигнорировал.

– Ну, как там дела с твоим новым жильем? – спросила она, стоило им снова оседлать своих лошадей. – Или это не мое дело?

– Все путем. Скоро можно будет переезжать.

– Получится что-то вроде кондоминиума.

– Просто у всех будет свой уголок, вот и все.

– Мне это знакомо. Пока я не перебралась в собственный дом, стоило мне приехать и пожить возле родителей какое-то время – меня будто откатывало к шестнадцатилетнему возрасту. И неважно, сколько пространства ты займешь: наступает возрастной рубеж, после которого жить с родителями, бабушками и дедушками – это попросту странно.

– По-настоящему странно слышать скрип кровати и знать, что твои бабушка и дедушка занимаются сексом.

Она подавилась и фыркнула от смеха:

– О боже!.. Вот спасибо, что поделился этим знанием.

– За-ни-ма-ют-ся сек-сом, – повторил он таким тоном, что она закашлялась от смеха.

– Ладно, Купер, хорош. – Она бросила на него быстрый, веселый взгляд, ее смех и улыбка поразили его в самое сердце.

– Зато теперь ты не такая серьезная.

– Что? О чем ты?

– Всю дорогу ехала букой, а теперь улыбаешься.

– Может быть. – Она отвернулась, преодолевая соблазн заглянуть в самую глубину манящих ее глаз. – Мне кажется, мы оба еще не привыкли друг к другу и не знаем, как себя вести. Отсюда столько неловкости. Бывать тут наездами – совсем другое дело, мы ведь обычно приезжали в разное время. А теперь мы живем практически бок о бок, да и окружение у нас одно. Я не привыкла к такому соседству с бывшими.

– И много их было?

Бросив на него быстрый и холодный взгляд из-под полей своей шляпы, она отчеканила:

– Вопрос из разряда «Это не твое дело».

– Может, нам стоит составить список?

– Может, и стоит.

Они пробирались сквозь сосны и березы – совсем как тем далеким летним утром много лет назад. Но сейчас их окружал кристально-ясный морозный воздух. И они не тревожились о будущем, как тогда, скорее их тревожило непрошеное прошлое.

– Здесь проходила пума.

Лил пустила свою лошадь по следу – совсем как раньше. У Купа возникло ощущение дежавю – ему привиделась Лил в красной футболке и джинсах, с распущенными волосами, в бейсболке. Ее рука тянулась к его руке… они ехали рядом.

Эта Лил с длинной косой и в дубленке не пыталась взять его за руку. Вместо этого она наклонилась ближе к земле, изучая следы. Но он уловил запах ее волос. Аромат дикого леса…

– И еще здесь проходил олень. Она на него охотится.

– Хорошая работа. Но разве по следам можно определить пол кошки?

– Я всего лишь анализирую знаки. – Теперь она выпрямилась в седле, ее глаза внимательно смотрели по сторонам. – Много царапин на деревьях – значит, это ее территория. Мы несколько раз снимали ее на камеру, прежде чем она ушла. Она молодая. Думаю, еще не достигла брачного возраста.

– Значит, мы выслеживаем девственную пуму.

– Ей что-то около года, – размеренным тоном продолжала Лил. – Взрослая, только начинает осваиваться без матери. Ей не хватает опыта. Возможно, она – мой счастливый билетик. Она как раз то, что я ищу. И она может оказаться потомком той, которую я встретила много лет назад. Может быть, она даже приходится родней Малышу…

– Малышу?

– Это молодой самец пумы, который живет в заповеднике. Я обнаружила Малыша и его сородичей в этом секторе. Вдруг их матери были однопометницами?

– Должно быть, семейное сходство налицо.

– Не только полицейские пользуются анализом ДНК, Купер. В этом моя цель. Узнавать, как они перемещаются, пересекаются, собираются вместе, чтобы спариться. При каких условиях самки могут вернуться к старому логову, к месту своего рождения. Это интересно.

Она снова остановилась на краю пастбища.

– Олени, лоси, буйволы… Да тут целый шведский стол, – сказала она, указывая жестом на следы на снегу. – Вот почему мне может повезти.

Она соскочила с лошади и подошла к грубому деревянному ящику. Привязывая свою лошадь к дереву, Куп вслушивался в бормотание Лил и разобрал в нем еле слышное ругательство.

– Камера не сломана. – Она подняла с земли разбитый висячий замок. – И дело тут не в погоде или в диких зверях. Это чьи-то шуточки. – Она сунула сломанный замок в карман и наклонилась, чтобы открыть верхнюю часть ящика.

– Фокусы. Разбить замок – открыть – выключить камеру. Вуаля!

Куп изучал ящик и его содержимое.

– Сколько кадров она делает?

– Эта камера? Около шестисот. И да, я тоже не знаю, почему он ее не взял. Просто дурачился.

«Может, и так», – подумал Куп. Но это дурачество смогло заманить ее сюда, и она приехала бы одна, если бы не его порыв последовать за ней.

Он бродил немного поодаль, пока она перезагружала камеру, а затем вызывала базу по рации.

У него не было ее способностей следопыта, он не умел считывать знаки, и не было смысла притворяться, что это не так. Но зато он видел отпечатки ботинок. Кто-то кружил поблизости: следы то появлялись, то исчезали. Они пересекали луг и терялись в противоположной от них стороне, в чаще деревьев.

Судя по размеру ботинок и длине шага, он оценил бы рост предполагаемого вандала примерно в шесть футов[13]13
  Примерно 1 м 83 см.


[Закрыть]; размер ноги – в интервале между 10[14]14
  Американский размер обуви 10 приблизительно соответствует российскому размеру 43.


[Закрыть] и 12. Но для того, чтобы убедиться в этих выводах, мало было прикинуть на глаз.

Он осмотрел равнину, деревья, кустарник, скалы. Он знал, здесь было множество мест, где можно было бы разбить лагерь: несколько парковых зон, несколько частных. Много мест, где можно осесть, ни с кем не пересекаясь.

Кошки – не единственный вид, который преследует и ждет добычу в засаде.

– Камера снова работает. – Лил изучала следы вокруг, как и Купер. – Кто-то хозяйничал как у себя дома, – прокомментировала она следы, затем подошла к куску линялого зеленого брезента, прикрепленному к земле. – Надеюсь, он не испортил клетку.

Она отцепила брезент и откинула его назад. Клетка была цела; ей недоставало лишь дверцы, которую она как раз и привезла с собой.

– Мы снимаем дверцу на всякий случай. Чтобы никто не украл. И на случай, если животное из любопытства залезет внутрь, а потом не сможет самостоятельно выбраться. Я оставляю клетку, потому что здесь большая вероятность кого-то поймать. Это проще, чем каждый раз таскать ее туда-сюда. Зимой здесь не так много людей.

Она кивнула головой в сторону движения незнакомца:

– Он двигался в том же направлении, что и мы, пешком, по крайней мере последние полмили.

– Это я и сам понял. И прошел он намеренно так, чтобы не попасть в объектив камеры.

– Стесняется, должно быть. Раз уж ты здесь, помоги мне все установить.

Он тащил клетку, а она тем временем доставала дверцу. Стоя на краю луга, он наблюдал, как она прилаживает ее к клетке быстрыми, отработанными движениями. Она несколько раз проверила ловушку, затем наживила ее окровавленными кусками говядины.

Потом засекла время и кивнула.

– Чуть больше двух часов до наступления сумерек. Если она охотится здесь, приманка должна привести ее сюда.

Протерев окровавленные руки снегом, она надела перчатки.

– Мы можем наблюдать из лагеря.

– Вот как?

– Передовые технологии к нашим услугам, – усмехнулась она.

Они начали возвращаться к лагерю, но Лил свернула в сторону; как и предполагал Куп, она принялась внимательно изучать следы незнакомого пришельца.

– Он пересек территорию парка, – сказала она. – Следуя логике, можно предположить, что он собирается попасть на главную тропу. В одиночку, пешком.

– Мы можем попробовать выследить его, но в конце концов ты просто запутаешься в разных цепочках следов.

– Вс равно нет смысла. Он не вернулся туда, откуда начал, а пошел дальше. Возможно, это кто-то из любителей экстремального туризма. Поисково-спасательная служба нашла этой зимой две заблудившиеся группы – папа рассказывал мне. Люди думают, будто знают, что это такое – зима в дикой природе. Но это не так. Большинство понятия не имеют, что она представляет собой на самом деле. А вот он, я думаю, хорошо осведомлен. Ровная походка, ровный темп… Он местный.

– Ты должна обратиться в полицию насчет камеры.

– И что я скажу? «Офицер, кто-то сломал мой десятидолларовый замок и выключил камеру. Организуйте патруль»?

– Это нелишне задокументировать.

– Ты, видно, забыл, как тут все заведено. Я еще не успею вернуться домой, как мои сотрудники расскажут об этом курьеру и волонтерам, а те, в свою очередь, начальнику, соседу, коллеге и так далее. Сплетня будет у всех на устах. Очень в стиле Южной Дакоты.

Развернувшись в седле, Лил окинула взглядом участок, откуда они приехали.

Вернувшись в лагерь, она распаковала маленький ноутбук, села на раскладной табурет и принялась за работу. Куп остался у своей палатки, включил походную плитку и сварил кофе. Он уже забыл, какое это удовольствие – варить кофе на походной плитке, ощущать его вкус. Он сидел, наслаждаясь кофе, наблюдая за тем, как вода в ручье борется с преградами, прокладывая себе путь через камни и лед.

Судя по звукам, доносившимся от палатки Лил, она активно вела переговоры. Говорила по рации, обмениваясь с кем-то координатами и данными.

– Если ты поделишься кофе, чтобы мне не пришлось готовить его прямо сейчас, я поделюсь своей тушенкой! – крикнула она, кивком приглашая его подойти. – Это не готовые консервы из магазина. Это рагу моей матери.

Он отпил кофе, поймал ее взгляд и ничего не сказал.

– Помню, я придерживалась другого мнения, но это было глупо. К тому же ты меня больше не раздражаешь. Пока что.

Поднявшись, она поставила ноутбук на табурет и полезла в седельную сумку за пакетом с тушенкой.

– Это хорошая сделка.

С этим было трудно поспорить. В любом случае он хотел посмотреть, что она делает на компьютере. Он налил вторую чашку кофе, приправил ее специями – так, как раньше нравилось Лил, – и подошел к ее палатке.

* * *

Они пили кофе, стоя на заснеженном берегу ручья.

– Камера удаленно подключена к компьютеру. Когда она активирована, мы получаем с нее сигнал вместе с видео.

– Чудеса.

– Это дело рук Люциуса. Он наш штатный гений-ботаник. Через него можно передать привет твоим бабушке и дедушке, если ты захочешь узнать, как у них дела. Пока что я попросила его либо самому позвонить им, либо передать через Тэнси, что мы в походе. Погода нормальная, так что все должно быть хорошо.

Она повернула голову. Их взгляды встретились, и они какое-то время не отводили глаз. Что-то успело громко ухнуть в его груди, прежде чем она отвернулась.

– Хороший кофе, – сказала она. – Пойду покормлю лошадь, а потом подогрею рагу.

Она ушла к себе, оставив его у ручья.

* * *

Лил вовсе не хотела чувствовать то, что ощущала сейчас. Ее раздражало и расстраивало, что она не может просто отгородиться или отказаться от нежеланных ощущений.

Что с ним происходит? Его внешнее поведение было верхушкой айсберга, а под ним – тень того самого, хорошо знакомого ей Купера. Его злость и печаль беспокоили ее по-настоящему.

Но она напомнила себе, что ее чувства – это ее проблемы.

«Не так ли чувствовал себя Жан-Поль? – спросила она себя. – Хотеть взаимности, нуждаться в ней и не получать взамен ничего настоящего?» Ей следовало бы надрать себе задницу, что она внушает кому-то подобное ощущение беспомощности и бессилия.

Может быть, осознание того, что она все еще любит Купера Салливана, и было тем самым способом надрать себе зад. Бог свидетель, это было больно.

Жаль, что она не может просто взять и уехать, как поступил Жан-Поль. Здесь вся ее жизнь: семья, призвание… и сердце. Так что придется смириться.

Накормив и напоив лошадь, она подогрела рагу.

Над землей сгустились сумерки, когда она принесла Куперу его тарелку с ужином.

– Думаю, достаточно горячо. Ну а я еще работаю, так что…

– Хорошо. Спасибо. – Он взял тарелку и вернулся к чтению своей книги при свете тусклой лампы и слабом отблеске горелки на плитке.

В сумерках вниз по течению передвигались муловые олени – они шли на водопой. Лил могла видеть их движения и тени, слышать шорохи и удары копыт. Она взглянула на экран компьютера, но на пастбище пока не было никакого движения.

Когда взошла луна, Лил унесла ноутбук и фонарь в палатку. Оставшись в одиночестве, она слушала звуки ночи, музыку дикой природы. Одной было лучше, ведь вдвоем с Купом она остро ощущала еще большее одиночество. В ночную симфонию вкрались рык хищника и крик преследуемого им животного. Она слышала фырканье своей лошади и похрапывание, доносившееся из палатки Купа.

«Столько звуков вокруг», – думала она. А двое людей на одном пятачке пространства не обменялись ни единым словом.

* * *

Она проснулась незадолго до рассвета, уверенная, что компьютер подал сигнал. Но, взглянув, увидела лишь пустой экран. Приподнявшись со спального места, Лил обратилась в слух. За пределами палатки что-то прошмыгнуло; скользнула незаметная тень – это был человек. В темноте Лил разглядела ружье и пистолет с транквилизатором. Поразмыслив, взяла пистолет и крепко сжала его в руке.

Она медленно отодвинула завесу палатки и огляделась. Даже в полной темноте она узнала фигуру Купера – но, выходя наружу, пистолет все-таки прихватила.

– В чем дело?

Он жестом велел ей молчать и так же, без звука, велел ей вернуться в палатку. Проигнорировав это, она двинулась ему навстречу.

– Что случилось?

– Здесь кто-то был. Прошел в том направлении.

– Это могло быть животное.

– Нет. Должно быть, он услышал, как я открываю палатку. Он смылся, и быстро. Что это, черт возьми, такое? – спросил он, указывая на пистолет с транквилизатором.

– Это для иммунизации. Усыпит в том числе и человека, если потребуется. Я слышала твое приближение, но не была до конца уверена, что это ты.

– Действительно, ведь могло быть и животное.

– Да ладно, ты же разбираешься в этом не хуже меня, – процедила она сквозь зубы. – А вот это для чего, скажи-ка? – спросила она, заметив в его руке револьвер.

– Для иммунизации.

– Господи, Купер…

Не удостоив ее новой репликой, он вернулся в палатку, вынес фонарь и протянул ей:

– Читай следы.

Она посветила фонарем на близлежащие сугробы:

– Так… это ты, скорее всего, выходил из палатки, чтобы опорожнить мочевой пузырь.

– Угадала.

– А вот еще один набор следов, идущий с другой стороны ручья, в эту сторону. Идем. Движется на север, скорее всего бегом или, по крайней мере, в хорошем темпе. – Она вздохнула. – Возможно, это браконьер. Кто-то собирался устроить охотничью засидку, заметил лагерь. Но, черт возьми, следы похожи на те, что у клетки. Это может быть браконьер… С весьма странным чувством юмора.