Текст книги "Клятва смерти"

Он видел себя в ее глазах. Глубоко-глубоко внутри. В этих золотисто-карих глазах. Он тонул и всплывал в них. Терял и обретал себя. И прошептал ее имя, когда они овладели друг другом.

7

Ева позвонила Пибоди, приказала вернуться в управление и проверить, как продвигается дело у электронщиков. Она решила, что беседу с Алексом Рикером проведет сама, а свою напарницу будет держать в резерве. Это хорошая стратегия, подумала Ева: в первый раз встретиться с сыном человека, мечтавшего зажарить ее и Рорка на медленном огне, без дополнительного полицейского присутствия. Зато она взяла с собой Рорка.

Пока она пробивалась, маневрируя в утреннем потоке, к зданию на Парк-авеню, ее обуревали сомнения. Может, она совершает ошибку?

– Мне нужна от него информация, – заговорила Ева. – Мало того, мне нужно понять, что за отношения связывали его с Колтрейн… если у них были отношения.

– Да, я понимаю. – Пока она вела машину, Рорк продолжал работать на своем КПК. – Он не придет в восторг, увидев нас у себя на пороге. Мы ему не понравимся. Его отец заперт в бетонном мешке. А ключ повернули мы.

– Одно из моих любимейших воспоминаний, – усмехнулась Ева.

– Именно поэтому мы не можем на него давить, если хотим, чтоб он нам помог.

– Думаешь, я скажу «бэ-э-э…» и покажу ему язык?

Она сама посмеялась бы над своими словами, если бы не тревожилась, что Рорк войдет с не столь детским «приветствием». Бросит на Рикера ледяной взгляд, ясно говорящий: «Да пошел ты».

– Я хочу сказать, что мы должны или дистанцироваться от старой истории, или использовать ее. Все будет зависеть от его реакции. Его реакция может нам подсказать, не было ли убийство Колтрейн каким-то образом связано с нами. Мне от него кое-что нужно, поэтому подход очень важен.

Рорк улыбнулся.

– Ну а я, конечно, ничего не понимаю в искусстве переговоров.

– Я видела тебя в деле, приятель. Не хочу, чтобы он затребовал адвоката, потому что ты напустишь на него Ужас Рорка.

– Я видел тебя в деле, подружка. Советую держать лейтенанта Надеру Тебе Задницу на коротком поводке.

Ева свирепо оскалила зубы, подъезжая к тротуару возле прекрасного старинного здания.

– Я должна задать тон, скорость, темп.

– Ты не должна забывать, что я уже не раз наблюдал, как ты допрашиваешь подозреваемых.

Ева остановила машину возле красивого старинного здания. Рорк вышел первым. Швейцар, устремившийся было к ним энергичной походкой, замер на ходу. Недовольное выражение при виде полицейской тачки сменилось у него на лице лучезарной улыбкой.

«До чего же противно», – подумала Ева. В самом деле: стоило ему взглянуть на излучавшего властность Рорка в великолепно сшитом костюме и итальянских башмаках, как он тут же забыл про «Убери этот кусок дерьма от порога моего дома» и всем существом источает сладкое – «Чем я могу вам помочь, сэр?»

– Доброе утро, сэр! Чем я могу вам помочь?

Ева чуть не фыркнула. Рорк лишь повернул голову и послал ей едва заметную горделивую усмешку.

– Лейтенант?

«Воображала», – подумала она, но вслух сказала:

– Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. – Она предъявила швейцару свой жетон. – Мы пришли поговорить с Алексом Рикером. Моя машина останется здесь, на этом самом месте.

Швейцар перевел взгляд с Евы на Рорка и обратно. Он был явно растерян, но прекрасно понимал, что такую, как у него, прикольную работенку можно вмиг потерять, задав бестактный вопрос не тому человеку.

– Я позвоню наверх, спрошу, дома ли мистер Рикер, может ли он вас принять. Прошу вас подождать в вестибюле.

Он метнулся обратно к двери и распахнул ее перед Евой и Рорком.

Дом и внутри был не менее импозантен, чем снаружи. На полу мрамор с голубыми прожилками, стенные панели из натурального дерева, прослужившие, вероятно, не меньше пары столетий. Диваны и кресла, обитые красным бархатом, антикварные лампы на столах – и все это под роскошной люстрой, низвергающейся с потолка хрустальным водопадом.

Швейцар открыл стенную панель, за которой обнаружился телефонный аппарат. Введя код, он откашлялся и расправил плечи.

Ева устремила жадный взгляд на лицо, появившееся на видеопанели. Не Рикер, отметила она, но мужчина примерно одного с ним возраста. Она бы такого назвала скользким типом. Стильно подстриженные темные волосы, тщательно уложенные волнами, лицо с правильными чертами.

– Извините, что побеспокоил вас, мистер Сэнди. У меня тут в вестибюле полиция. Они хотят поговорить с мистером Рикером.

Ничто не отразилось на гладком лице Сэнди, его голос был невозмутимым и властным, речь – с заметным европейским акцентом. И, мысленно добавила Ева, несколько жеманным.

– Проверьте их удостоверения, пожалуйста.

Ева еще раз предъявила жетон. Она спокойно ждала, пока швейцар проверял его на сканере.

– Лейтенант Ева Даллас, подтверждено. – Швейцар вопросительно повернулся к Рорку.

– Гражданский эксперт-консультант Рорк, – поспешно представила его Ева. – Со мной.

– Пусть поднимутся, – сказал Сэнди. – Я извещу мистера Рикера.

– Да, сэр.

Швейцар подошел к лифту. Двери цвета тусклого золота плавно разъехались в стороны.

– Два пассажира в пентхаус Рикера, – проговорил швейцар.

Ева и Рорк вошли в кабину. Двери беззвучно закрылись.

– Симпатичный домик, – заметила Ева. – Твой?

– Нет. – Прекрасно понимая, как, впрочем, и сама Ева, что охранная система лифта, вероятно, включает не только визуальное наблюдение, но и прослушку, Рорк небрежно прислонился к стене. – Вряд ли он чувствовал бы себя уютно в доме, принадлежащем мне.

– Наверно, ты прав. Держу пари, из пентхауса открывается прекрасный вид.

– Вне всякого сомнения.

Двери лифта открылись прямо в просторной прихожей, где пахло розами. Целый лес роз цвел в огромной китайской вазе на столе величиной с пруд. Рядом со столом стоял Скользкий Тип.

– Лейтенант Даллас, господин Рорк, я – Род Сэнди, личный помощник мистера Рикера. Прошу вас следовать за мной.

Он провел их в огромную гостиную.

Насчет вида Ева оказалась права: от панорамы захватывало дух. За стеклянной стеной со стеклянными же дверями простиралась необъятная терраса, нависающая над шпилями и башнями Нью-Йорка. Внутреннее убранство солидно, но не нарочито говорило о европейском комфорте. Антиквариат в сочетании с мягкими креслами и диванами приглушенных тонов свидетельствовал о богатстве и хорошем вкусе.

«Такая обстановка, – вдруг подумала Ева, – могла бы понравиться Амариллис Колтрейн».

Тут тоже были цветы. Огромный букет пламенел в отделанном мрамором камине вместо настоящего огня. Деревянные стенные панели обрамляли такие пустяковые вещи, как развлекательный центр, охранную систему, «автоповар», телефоны и компьютеры.

Для глаз человека постороннего открывался только комфорт, стиль и деньги, необходимые для приобретения и поддержания и того и другого.

– Мистер Рикер заканчивает разговор по телефону. Он примет вас, как только освободится. – Самим тоном Род Сэнди давал понять, что мистер Рикер – человек значительный и чрезвычайно занятой, готовый уделить внимание простым смертным, только когда сам считает это необходимым. – А пока садитесь, прошу вас, устраивайтесь поудобнее. Могу я предложить вам кофе?

– Нет, спасибо. – Ева осталась на ногах. – Давно вы работаете на мистера Рикера?

– Несколько лет.

– Несколько лет в качестве его личного помощника. И вы не спрашиваете, что за дело могло привести нас сюда?

Губы Сэнди изогнулись в еле заметной улыбке.

– Вряд ли вы сказали бы мне, если бы я спросил. Да мне и нет нужды спрашивать. – В вежливой улыбке проскользнуло самодовольство. – Мистер Рикер ждал вашего визита.

– В самом деле? Где вы были позапрошлым вечером с двадцати одного часа до полуночи?

– Здесь. Мистер Рикер ужинал дома, и я тоже. Мы в тот вечер из дому не выходили.

– Вы здесь живете?

– Да, когда мы в Нью-Йорке.

– Надолго планируете тут задержаться?

– В данный момент наши планы не определены. Мне остаться? – его вопрос был адресован кому-то, появившемуся за спиной Евы.

– Нет, я сам.

Алекс Рикер стоял в широком арочном проеме гостиной. Темно-карие глаза его скользнули по Еве и остановились на Рорке. Лицо Рикера-младшего словно было вытесано из камня. Темно-каштановые, с едва заметной рыжинкой, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад ото лба. Как и Рорк, он был в безупречно сшитом костюме. Еве пришло в голову, что они выглядят как тьма и свет.

Он шагнул вперед – стройный, с плавными, неторопливыми движениями, демонстрирующими спокойствие и уверенность в себе. Но он не был уверен в себе, решила Ева, наблюдая за ним. Он лишь создавал видимость.

– Лейтенант Даллас. – Алекс протянул руку: пожатие было деловое, энергичное. – Рорк. Я даже не думал, что когда-нибудь придется встретиться вот так, лицом к лицу. Почему бы нам не присесть?

Алекс Рикер выбрал себе кресло, сел и откинулся на спинку. И опять Еве показалось, что он создает лишь видимость непринужденности.

– Ваш помощник сказал, что вы ожидали нашего прихода.

– Вас, – уточнил Рикер, глядя на Еву. – Как вы понимаете, я следил за вашей работой.

– Вот как?

– Я думаю, это естественно – интересоваться работой полицейского офицера, ответственного за то, что стало с моим отцом.

– Я бы сказал, ваш отец в ответе за то, что с ним стало, – вставил Рорк.

– Конечно. – Алекс помолчал и бросил взгляд на Рорка. – Даже вне связи с судьбой моего отца мне было любопытно познакомиться с вашей женой.

– А у меня выработалась привычка лично интересоваться теми, кто проявляет интерес к моей жене.

«Грозный Рорк», – подумала Ева, но Алекс улыбнулся и продолжил, прежде чем она успела вмешаться:

– Я в этом не сомневаюсь. Как бы то ни было, я понимаю, что вы часто работаете вдвоем. То есть было бы правильнее сказать, вы в некоторых случаях привлекаете Рорка к работе как гражданского эксперта-консультанта. Но я не думал, что это будет один из таких случаев.

Он сделал паузу. Это не было заминкой, решила Ева, просто паузой при переходе к новой теме разговора. И к новому тону.

– Вы пришли по поводу Амариллис. Вчера я услышал, что с ней случилось, поэтому я вас ждал. Вы должны были изучить ее файлы, и не только нынешние, но и из Атланты. И как только увидели мое имя, сразу насторожились.

– Каковы были ваши взаимоотношения с детективом Колтрейн?

– У нас были близкие отношения. – Алекс Рикер твердо выдержал взгляд Евы. – У нас был роман. Это продолжалось около двух лет.

– Вы были любовниками?

– Да, мы были любовниками.

– Были?

– Совершенно верно. Вот уже скоро год, как мы расстались.

– Почему?

Он развел руками.

– У нас ничего не вышло.

– Кто решил, что у вас ничего не вышло?

– Это было взаимное решение. Мы расстались по-дружески.

Не сводя с него зоркого взгляда, Ева продолжила самым любезным тоном:

– По моим наблюдениям, когда у людей близкие отношения и любовная связь, длящаяся около двух лет, они редко расстаются по-дружески. Обычно хоть один бывает недоволен.

Алекс скрестил ноги и еле заметно пожал плечами.

– Мы получали удовольствие друг от друга, пока это продолжалось, и расстались друзьями.

– Ее работа и ваше… прошлое. Для нее такая смесь должна была стать проблемой.

– Мы получали удовольствие друг от друга, – упрямо повторил Алекс Рикер, – и старались не привносить работу – ее и мою – в наши отношения.

– И это продолжалось около двух лет? Странная близость.

– Не каждый стремится посвятить партнера непременно во все сферы своей жизни. Мы не смешивали работу с личной жизнью.

«А вот теперь мне удалось тебя разозлить», – отметила Ева и вгрызлась глубже:

– Да, похоже, не смешивали. Я поговорила с ее бывшим напарником, с ее бывшим лейтенантом, мы связались с ее родственниками. Никто из них словом не обмолвился о вас, хотя вы были любовниками около двух лет. И меня это настораживает. Вы с ней действительно были близки почти два года? Или вам есть что скрывать?

Его взгляд помрачнел.

– Мы не афишировали наши отношения по тем самым причинам, о которых вы упомянули. Ей было бы нелегко – в силу ее профессии – принять мои семейные связи, и я решил не включать их в наши отношения. Это была наша личная жизнь, она касалась только нас. Наше личное дело. Мне казалось, что вы как никто должны это понять.

Ева подняла брови.

– Мы с лейтенантом с самого начала не скрывали наших отношений ни от кого, – заметил Рорк.

– Каждый выбирает то, что его больше устраивает.

– Ваш отец не одобрил бы. Как и ее начальство, – продолжал Рорк, не сводя внимательного взгляда с лица Алекса. – Нет, ему бы не понравилось, что его сын и наследник спит с врагом… разве что в целях вербовки. Вот вербовку он, безусловно, одобрил бы.

– Если вы хотите использовать наши отношения, чтобы замарать репутацию Амми, вы… – Алекс Рикер замолчал, откинулся на спинку кресла, но вспышка недовольства оставила след в воздухе: атмосфера сгустилась. – Мы исключили бизнес из наших отношений. В жизни каждого человека наступает момент, когда отцовское одобрение ему больше не нужно. Оно перестает быть движущей силой его жизни.

– Макс знал? – спросил Рорк.

– Вам придется задать этот вопрос ему, – сухо ответил Алекс. – Вы знаете, где его найти.

– Знаю. – Ева решила вернуть себе внимание Алекса. – В бетонной камере на Омеге. Паршивое местечко, верно?

– Вы пришли сюда по поводу моих отношений с Амариллис или с отцом?

– Зависит от обстоятельств. Когда вы в последний раз видели детектива Колтрейн?

– За день до убийства. Я позвонил ей, когда приехал в город. Она пришла сюда. Мы выпили, вспомнили прошлое, рассказали друг другу о настоящем. Она провела здесь пару часов.

– Одна? Вы были с ней наедине?

– Род был здесь. Наверху, в кабинете.

– О чем вы говорили?

– Как ей нравится в Нью-Йорке, как она привыкает к новому дому, к новой работе. И еще мы поговорили о том, что я делал в Париже. Я при-ехал сюда из Парижа. Она мне сказала, что у нее новый роман. Серьезный роман. Она сказала, что с ним она счастлива. По ней было видно, что это так и есть. Она выглядела счастливой.

– А что вы делали в вечер убийства?

– Я ужинал дома. Где-то часов в восемь. Род точно знает, можно его спросить. Потом доделал кое-какую работу. Род ушел в свою комнату около десяти, а я вскоре после этого вышел.

– Вы вышли? И куда вы пошли?

– Мне не сиделось на месте. Я решил прогуляться: мне ведь нечасто приходится бывать в Нью-Йорке. Город мне нравится. Я пошел на Бродвей.

– Вы шли пешком с Парк-авеню на Бродвей?

– Совершенно верно. – Теперь в голосе Алекса послышалось легкое раздражение. – Погода была хорошая, правда, немного прохладная. Мне хотелось потолкаться там, где светло, шумно, где много людей. Вот я и стал бродить вокруг Таймс-сквер.

– И вы были один.

– Да. Я зашел в пару видеосалонов. Заглянул в бар. Там было шумно, тесно… По телевизору показывали игру. Американский бейсбол. Лично я предпочел бы футбол. Настоящий футбол, а не то что вы называете футболом. Но я выпил пива и немного посмотрел игру. Потом вернулся сюда. Не могу сказать точно, в котором часу, но было не очень поздно, я бы сказал, до часу ночи.

– Как назывался бар?

– Понятия не имею. Я просто бродил, мне хотелось пива.

– Чек сохранили?

– Нет. С какой стати? Это была всего лишь одна кружка пива. Я заплатил наличными. Если бы я знал, что мне потребуется алиби, поверьте, уж я бы постарался.

«Злится, злится», – подумала Ева.

– Человек в вашем положении, бизнесмен с международными интересами… и опять-таки принимая во внимание ваше прошлое, мог бы иметь разрешенное оружие и носить его с собой.

– Вы прекрасно знаете, что у меня есть оружие. Вы это уже проверили.

– Вам выдана лицензия на парализатор гражданского образца, зарегистрированный на ваше имя. Раз уж вы пошли на сотрудничество с полицией, может, позволите мне взять его с собой? Мы бы его осмотрели, проверили… поскольку вы пили пиво, когда детектив Колтрейн была убита.

Лицо Алекса окаменело в холодном негодовании.

– Если бы мой отец был кем угодно, но не Максом Рикером?..

– Я все равно попросила бы вас отдать оружие на проверку. Если хотите, могу достать ордер.

Он молча поднялся, подошел к письменному столу, отпер один из ящиков… Парализатор оказался легче, изящнее, чем ее табельное оружие, и уж конечно, он был не таким мощным. Из него невозможно было убить, только парализовать. Алекс протянул его Еве вместе с лицензией на ношение.

– Как кстати, – заметила она.

– Как я уже говорил, я ждал вашего визита. Я не такой, как мой отец, – раздраженно добавил Алекс, наблюдая, как Ева запаковывает парализатор и лицензию в прозрачный пластиковый пакет для вещественных доказательств, надписывает ярлычок и запечатывает. – Я не убиваю женщин.

– Только мужчин?

– Она была мне дорога, иначе не было бы у нас с вами этого разговора. И на этом он окончен. – Алекс взял расписку за изъятое оружие, которую Ева распечатала для него на своем КПК. – Надеюсь, коп, сумевший засадить за решетку Макса Рикера, поймает того, кто убил Амариллис.

Он проводил их в прихожую и сам вызвал лифт.

– Порядок вы знаете: не покидайте город, будьте доступны и так далее, и так далее. – Ева и Рорк вошли в лифт.

– Да, порядок я знаю. Я также знаю, что, если бы наше прошлое определяло нашу суть, все мы сидели бы сейчас в полном дерьме.

Он повернулся и ушел, не дожидаясь, пока двери закроются.

На улице Ева замедлила шаги и повернулась к Рорку. Она хотела что-то сказать, но он покачал головой, взял ее под руку и повел к машине.

– Что? – спросила она, когда они сели. – В чем дело?

– Поезжай. Будь я на месте человека, ожидающего визита копа, который расследует убийство другого копа, я расставил бы на улице глаза и уши: просто чтобы быть в курсе. И тогда я бы знал, что этот коп думает обо мне и нашем разговоре.

Ева нахмурилась за рулем.

– Ты не шутишь? Ты в самом деле посылаешь людей на улицу – просто послушать, что говорят другие люди?

Рорк похлопал ее по руке.

– Мы же говорим не обо мне.

– Законы о частной сфере…

– Успокойся. – Он опять похлопал ее по руке. – Он был влюблен в нее. До сих пор влюблен. До какой-то степени.

– Люди часто убивают тех, кого любят.

– Ну, если это он ее убил, значит, он или невероятно глуп, или чертовски умен. Такое жалкое алиби! Ты с легкостью получишь ордер на проверку записей с камер наблюдения в его доме, на все его передвижения. Когда ушел, когда вернулся.

– Идет первым пунктом в моем списке, – подтвердила Ева. – Он не мог этого не знать, значит, ушел и вернулся именно тогда, когда сказал. На интересующее нас время у него, считай, нет алиби. Никакого. Ни малейшего. И он нервничал, когда мы пришли. Он потерял терпение по ходу беседы, даже разозлился. Парализатор нам ничего не даст. Слишком уж легко он его отдал. Возможно, у него есть второй – незарегистрированный, нелицензионный. Черт, да у него может быть целый арсенал!

– Макс торговал оружием. Алекс хитрее отца, – заметил Рорк. – И в то же время не настолько он хитер. По правде говоря, это странно. Макс не подал бы виду, что нервничает, да он бы и не нервничал, если на то пошло. А с другой стороны, у сына есть лоск, которого отцу так не хватало. Он не из тех – я имею в виду сына, – кто назвал бы Амариллис шлюхой. Это слишком вульгарно.

– Может, он нанимает вульгарных исполнителей, – предположила Ева.

– Очень даже может быть. А может, он сделал это нарочно, чтобы сбить тебя со следа. Потому что это не его почерк. Потому что это больше похоже на его отца.

– Допустим. Наш визит его затронул. Я бы даже сказала, он проявил к нам интерес еще до нашего визита, но…

– Не больше, чем кажется разумным, – закончил ее мысль Рорк. – При сложившихся обстоятельствах.

– Похоже на то, – согласилась Ева. – То ли между ним и его папашей есть трения, то ли он хотел, чтоб мы думали, будто трения есть. Хотела бы я знать, какой вариант верен. Ладно, ты куда сейчас направляешься? На работу?

– Да, пожалуй…

– Я тебя подброшу.

– Вот оно – твое истинное отношение ко мне! Меня подбрасывают. Спасибо, хоть не бросают.

– Я собираюсь просто подбросить тебя до работы. Подвезти. В общем, ты меня понял. Но, кстати, о том, чтобы кого-то бросить. Она порвала с ним в Атланте. Он разозлился… Так я и поверила, что они расстались по-дружески! Черта с два! Но, может, дело было так: «Да пошла ты, кому ты нужна?» А может, и нет. Может, он пытался ее удержать, и она поэтому перевелась сюда?

– Судя по всему, ей хотелось держаться от него подальше.

– Что он сказал? Что в Нью-Йорке бывает редко. Но вот он приезжает сюда и звонит ей. Ну вот, опять начинается, думает она. А у нее как раз завязался роман с Моррисом. Только-только все наладилось. Она пошла навестить Рикера, попыталась его убедить, что все кончено. Он мог поддержать ее в этой игре. Как ты говоришь, он хитрее своего отца. Он лучше воспитан. У него есть манеры. Но это жжет ему нутро. Эта шлюха не может меня бросить. Ей это с рук не сойдет. Накрутил себя, раскипятился так, что аж из ушей пар пошел. Позвонил ей в тот вечер, потребовал новой встречи, а не то… А не то, пригрозил, обмажу тебя грязью в глазах твоего Морриса и всего департамента.

– Она могла поругаться с ним или попытаться его вразумить, – продолжил Рорк Евину мысль. – Но могла и согласиться на встречу. В любом случае в вечер своей смерти она взяла с собой не только табельное, но и вытяжное оружие.

– Да, но он поджидал ее в доме. Он уже проник внутрь. Допустим, сумел вытащить у нее ключ-карточку, когда она приходила с визитом, – а может, это сделал его дружок Сэнди, – клонировал ее и положил на место, а Колтрейн и не заметила. Вырубил ее на лестнице, привел в чувство, чтобы сказать, что не позволит женщине диктовать ему, когда роман окончен. Может, позволил ей умолять, обещать, клясться в любви… все, что угодно, лишь бы, как она думает, спасти себе жизнь. Но он знает, что она лжет, и от этого все становится только хуже. И тогда – раз! – и конец. Тушите свет. – Ева покачала головой. – Нет, это правдоподобно, но неправда. Не строится. Чего-то не хватает.

– Он причинил бы ей больше боли. Вот о чем ты думаешь.

– А ты разве так не думаешь? Шлюха его кинула, а теперь разводит ноги для кого-то другого. Пусть заплатит.

– Он любил ее, – возразил Рорк. – Может, так сильно, что готов был убить, но не хотел причинять ей боль.

Ева прекрасно поняла, что он имеет в виду, и покачала головой.

– Люди такие психи… Это не порыв, не горячка, не аффект. В состоянии аффекта люди так себя не ведут. Он ведь не сказал: «Пойду туда и покажу этой шлюхе». Нет, все было слишком хорошо организовано. Значит, он это задумал и спланировал уже давно? Еще до того, как при-ехал в Нью-Йорк? Допустим, он знал о Моррисе. Он мог пустить за ней «хвост» и узнать про Морриса. И тогда происходит практически все то же самое. Он ее приглашает, держится приветливо. Так приятно снова тебя увидеть, рад, что ты счастлива. Ну что ты, мы же взрослые люди! Потом он звонит ей, говорит, что надо еще раз встретиться, или говорит, что у него проблемы, ему нужна ее помощь. В общем, легенда неважна, лишь бы выманить ее из дому. И она пошла.

Ева с трудом пробивалась сквозь уличные заторы.

– А вот еще один вариант. Они все еще были любовниками. Она была у него в руках. Все пошло наперекосяк, и он ее убил. Или заказал кому-то. И мне ужасно не нравится, что это больше всего похоже на правду.

– Это похоже на правду только в свете нынешних данных, – возразил Рорк. – Я чем-нибудь могу помочь с Моррисом?

– Нет. Я позвонила ему сегодня утром, оставила сообщение. Мне не хотелось… ну, ты понимаешь. Просто дала знать, что мы над этим работаем, а он может позвонить, когда захочет, в любое время. Мне придется спросить его, знает ли он, что у нее была связь с Алексом Рикером. Тут я ничего не могу поделать, спросить придется, хотя вряд ли он об этом знал. Он бы мне вчера сказал. Он, конечно, был в шоке, но он все равно сказал бы, дал бы наводку. Значит, мне опять придется нанести ему удар. Уже второй раз.

Рорк знал, что ей было бы легче встретиться лицом к лицу с вооруженным психопатом.

– Я могу кое-что передвинуть в своем расписании и поехать с тобой. Мы могли бы повидать его прямо сейчас.

Его предложение растрогало Еву. Он готов был это сделать, он готов ради нее на все.

– Я не могу. Мне надо на работу, надо все это зарегистрировать, отдать парализатор в лабораторию. Надо ввести Пибоди в курс дела. Плюс куча всего другого. Надеюсь, к разговору с Моррисом у меня будет в руках что-то определенное.

Ева подъехала так близко к башне из черного стекла, штаб-квартире «Рорк Индастриз», насколько позволяло безумие Нью-Йорка.

– Спасибо.

– Дела громче слов.

Рорк притянул ее к себе и, наклонившись, овладел ее ртом в поцелуе, от которого – Ева готова была в этом поклясться! – маленькие красные сердечки, как в комиксах, заплясали у нее над головой.

– Береги моего копа.

– Я стараюсь, чтобы это вошло в привычку.

– Плохо стараешься.

Он вышел из машины, одарил Еву на прощание взглядом ослепительно-синих глаз и направился по тротуару к башне.

Первым делом Ева зашла в лабораторию и передала на проверку парализатор. По дороге в отдел убийств она составила в уме список неотложных дел. Внести в файл беседу с Алексом Рикером. Записать туда же свои соображения. Проверить, хотя бы из любопытства, как часто контачил сын с отцом. Прокачать вероятность всех сценариев, которые она изложила Рорку. Встретиться с Мирой, получить психологический портрет жертвы и убийцы. Ввести Пибоди в курс дела, изучить результаты электронного отдела.

Потом, поскольку невозможно это откладывать, придется заняться, как она сказала Рорку, «кучей всего другого».

А именно: придется позвонить Дону Уэбстеру в отдел внутренних расследований.

Потому что, черт побери, если кто-то и унюхал, что между Колтрейн и сыном Макса Рикера что-то было, так это парни из отдела. А если они знали, информация о романе должна была перекочевать из Атланты в Нью-Йорк.

Уэбстер должен знать.

Мысль о том, что надо будет выуживать сведения из внутренних расследований – более того, из бывшего одноразового любовника! – бесила Еву. Вся внутренне кипя, она вошла в «загон» отдела убийств.

– Даллас! Эй! Погоди!

Ева, хмурясь, отмахнулась от Пибоди:

– Дай мне пять минут.

– Но…

– Пять! – рявкнула Ева и прошла в свой кабинет.

В кресле для посетителей сидел Моррис.

– Ой, привет.

В следующий раз, поклялась себе Ева, когда Пибоди попытается ее задержать, она не будет от нее отмахиваться.

– Я все прекрасно понимаю. – Он поднялся на ноги, и Ева увидела следы бессонной ночи на его лице – бледность, мешки под глазами… – Я прекрасно понимаю: не надо путаться у тебя под ногами, не надо задавать вопросы, не надо тебя погонять, ты сама себя погоняешь так, что никому мало не покажется. Все это я знаю. Но это не имеет значения.

– Все нормально. – Ева закрыла дверь. – Все в порядке.

– Я собираюсь к ней. Я должен ее увидеть. Но мне надо было сперва зайти к тебе. Скажи мне все, что можешь. Хоть что-нибудь. Все, что у тебя есть. И тогда я пойду к ней.

У Евы зазвонил телефон, но она не стала отвечать.

– Ты же любишь кофе с молоком, верно?

– Да, спасибо. Молока – самую каплю.

Ева запрограммировала кофе. Это позволило ей выиграть немного времени и выстроить ответ.

– Я поговорила с ее родственниками.

– Знаю. Я тоже с ними говорил.

Она дала ему кофе и села за стол.

– И я поговорила с ее лейтенантом – здесь и в Атланте. С ее бывшим напарником. С ее здешней командой. Ее все любили.

Моррис кивнул.

– Ты пытаешься меня утешить. Спасибо тебе, конечно, но мне нужно нечто большее. Мне нужны факты. Предположения, если это все, что у тебя есть. Мне нужно знать, что произошло. И почему. Обещай, что скажешь мне правду. Ты должна обещать. Если ты дашь мне слово, не сможешь его не сдержать. Обещаешь сказать мне правду?

– Ладно, – кивнула Ева. – Правду. Даю тебе слово. Но мне нужно то же самое от тебя. Мне надо кое о чем спросить, и мне нужна правда.

– Ложь ей не поможет.

– Нет, не поможет. Моррис, ты знал, что у детектива… что у Амариллис были интимные отношения с Алексом Рикером, сыном Макса Рикера, до ее перевода в Нью-Йорк?