Текст книги "Пляска богов"

9

Проснулся он от ломоты во всем теле. Несколько минут Ларкин лежал, размышляя, так ли он будет чувствовать себя каждое утро, когда состарится. Туман в голове и тяжесть во всем теле. Или все происходит так медленно, что разум приспосабливается и ты забываешь, как себя чувствовал, когда был молодым и проворным.

Ларкин был готов поклясться, что буквально скрипел, когда поворачивался на другой бок.

Разумеется, Блэр ушла. Скорее всего, у него не хватило бы сил заняться с ней любовью, останься она с ним, – даже если бы удалось уговорить ее. Загадочная женщина эта Блэр. Сильная и несгибаемая в бою – настоящая богиня. Но внутри – мягкая и ранимая. Мужчине нужно лишь содрать жесткую оболочку и добраться до сердцевины.

На нее так интересно смотреть. Темные волосы, похожие на мягкую шапочку, выделяются на белой коже. Прямой взгляд бездонных глаз невероятного синего цвета. Ни капли застенчивости. Иногда ему нравилось наблюдать, как шевелятся ее губы, как с них слетают слова, какую форму они приобретают.

Ее тело было стройным и гибким. И в то же время женственным. Нельзя сказать, чтобы он сильно переживал, когда Блэр побеждала его в рукопашной схватке, когда ее тело соприкасалось с его телом. Длинные ноги и руки, сильные плечи, которые она часто оставляла открытыми во время тренировок. Красивая, крепкая грудь.

Некоторое время Ларкин думал о груди Блэр.

Эти мысли возбудили его, и он не знал, куда направить свою энергию.

Морщась, Ларкин встал с кровати. Судя по всему, ему еще повезло: отделался синяками и ссадинами. За это нужно благодарить Гленну. Может, стоит ее разыскать и попросить еще какие-нибудь лекарства – он уже отдохнул.

Ларкин принял душ, наслаждаясь такой роскошью, как горячая вода. Ему будет не хватать этих удобств. Интересно, сможет ли Мойра – сестра умеет разбираться в технике – построить такой же в Гилле?

Одевшись, он вышел из своей комнаты. В доме было тихо. Рассудив, что все, наверное, еще спят, Ларкин решил спуститься на кухню. Он снова проголодался, что неудивительно.

Хотя вряд ли он найдет там Блэр. Впрочем, ему известно, где ее искать.

Из зала для тренировок доносилась музыка. Не такая, как вчера на кухне. Теперь пела женщина: хрипловатый, завораживающий голос рассказывал о том, что она хочет хотя бы немного уважения, когда возвращается домой.

На взгляд Ларкина, не так уж много она просила.

Блэр была там, в короткой белой рубашке и черных штанах, сидевших низко на бедрах, – откровенно говоря, эта одежда ему нравилась больше всего.

Она кувыркалась, отметил Ларкин. Использовала все пространство комнаты. Колесо, удары ногами, сальто. Потом перекатилась к лежавшему на полу мечу и начала бой с несколькими невидимыми противниками.

Ларкин подождал, пока она нанесет последний удар и застынет в низкой стойке.

– Отлично, всех убила.

Блэр повернула голову, и их взгляды встретились. Потом она выпрямилась и опустила меч.

– От них осталась только пыль.

Она отложила меч, приглушила музыку и взяла бутылку с водой. Блэр пила воду и одновременно внимательно разглядывала Ларкина. Лицо в синяках, а на виске царапина, которая почему-то совсем его не портила.

Но бледности как не бывало.

– Как ты?

– Нормально, а могло быть еще лучше, если бы ты лежала рядом, когда я проснулся.

– Я не знала, сколько ты будешь спать. Как укус?

– Почти не чувствую. – Он взял ее руку и повернул запястьем вверх. – Теперь у нас обоих шрамы.

– У тебя волосы мокрые.

– Принял душ. Все кости болели, да и грязь нужно было смыть после вчерашней ночи.

– Повязку намочил. – Блэр нахмурилась и заставила его повернуться спиной. – Дай посмотрю.

– Чешется. – Он наслаждался прикосновением пальцев девушки к его коже и волосам.

– Быстро заживает. Чудодейственный бальзам Гленны. Жаль, что у меня в свое время его не было. Думаю, что скоро ты забудешь об этой ране.

– Да? – Ларкин повернулся, обхватил ладонями ее талию и приподнял, усадив Блэр на стол.

– Осторожнее, приятель, тебя еще не вычеркнули из списка инвалидов.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Впрочем, неважно. Я тут подумал, что люблю смотреть на твои губы. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – Это так волнует.

– Похоже, ты проснулся в игривом настроении. Полагаю, тебе лучше…

Договорить она не успела – Ларкин страстно, но нежно поцеловал ее.

На этот раз он не просто играл с ней – он наслаждался. Брал. Настойчивость и пылкость поцелуя застали Блэр врасплох; мысли смешались, тело обмякло, и по нему разлилась сладкая истома желания.

Она не успела выстроить защитные барьеры. Но теперь уже поздно, остается лишь ответить на его страсть.

Блэр почувствовала, как ее охватывает жар. Пламя ее желания передалось Ларкину, и он провел ладонями по стройному телу девушки снизу вверх, касаясь стройной спины, крепкой груди, сильных плеч.

Ларкин ощутил, как она затрепетала, отвечая на его ласку, услышал тихий стон и понял, что теперь она принадлежит ему.

Но неожиданно Блэр уперлась ладонями ему в грудь.

– Подожди. Подожди. Одну минуту.

Ее голос стал прерывистым и хриплым, что сделало желание обладать ею острым и нестерпимым.

– Не знаю, но мне кажется, нужно подождать минутку, пока мой коэффициент умственного развития вновь не поднимется от уровня растения.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, но в остальном ты совершенна.

Она заставила себя рассмеяться, но продолжала упираться руками, чтобы его губы вновь не лишили ее способности рассуждать.

– Нет. Далеко не совершенна. Думаю, что это будет здорово. Действительно здорово. И, скорее всего, это в конце концов случится. Но все гораздо сложнее, Ларкин.

– Мы сами делаем вещи простыми или сложными.

– Нет. Иногда они такие, какие есть. Ты совсем не знаешь меня.

– Блэр Мерфи, охотник за демонами. Вот о чем ты в первую очередь думаешь – тебя так научили. Но это далеко не вся ты. Конечно, сильная и храбрая.

Она хотела возразить, но Ларкин прижал палец к ее губам.

– В тебе есть не только бесстрашие и долг. У тебя нежное сердце. Я видел – во время обручения Гленны и Хойта. Ты суетилась с цветами и свечами, потому что хотела порадовать их. Ты понимала, что они любят друг друга и что это очень важно. Так мило с твоей стороны.

– Ларкин…

– И ты страдала. Все твои раны внутри, тщательно спрятаны от посторонних глаз. Страдание заставляет тебя чувствовать себя одинокой, считать, что так и должно быть. Но ты не одинока. Я знаю, что всю жизнь ты сражаешься против зла, ни разу не сойдя с выбранного пути. И, несмотря на это, ты можешь улыбаться, смеяться и плакать, глядя на двух любящих людей, которые клянутся друг другу в верности. Я не знаю, какой у тебя любимый цвет или какую книгу ты читала в последний раз, когда у тебя выпадала свободная минутка, но я понимаю тебя.

– Не знаю, что с тобой делать, – произнесла Блэр, когда к ней вернулся дар речи. – Правда не знаю. Непривычное чувство. Мне казалось, что я все должна знать заранее.

– Никаких сюрпризов? Я рад, что могу изменить привычный ход твоей жизни. Ладно, раз уж раздеть тебя не получается, почему бы нам не прогуляться?

– А… Мы с Хойтом утром уже прочесали лес. Уничтожили троих.

– Я же не сказал «охотиться». Прогуляться. Просто прогуляться. До захода солнца еще далеко.

– Ах да…

– Надень рубашку или куртку. Пойдем на кухню, захватим тебе что-нибудь. И заодно возьмем коробку печенья.

Какое непривычное ощущение, подумала Блэр, – гулять по полям под лучами послеполуденного солнца. Без всякой цели. Не преследование, не разведка, не охота – просто прогулка. Вооружившись мечом, дротиком и печеньем.

– А ты знаешь, что Хойт останется здесь с Гленной, когда все закончится?

Откусив печенье, Блэр бросила на Ларкина удивленный взгляд.

– Здесь, в Ирландии? Кто тебе сказал?

– Мы поговорили с Хойтом, когда ухаживали за лошадью. Да, здесь, в Ирландии. В этом доме. Киан подарил им его – и землю тоже.

– Киан отдал им дом? – Блэр откусила печенье. – Невероятно. Я знаю – то есть слышала, – что некоторые вампиры отказываются от крови. Человеческой крови. Ходят слухи, что кто-то из них живет среди нас, совсем как люди, не убивая. Но я никогда не верила в эти легенды.

– Притворяться человеком и быть им – разные вещи. Что касается Киана, то я доверяю ему больше, чем большинству людей. Наверное, все дело в том, что он прожил долгую жизнь.

– Скажи это Лилит. Она в два раза старше его.

– У демонов тоже должен быть выбор, правда? Пойти тем путем или этим. И каждый поступает по-своему. А ты вернешься в Чикаго, когда все закончится?

– Не знаю. – При мысли об этом у нее по спине пробежал неприятный холодок. – Наверное, уеду в другое место. Возможно, немного поживу в Нью-Йорке.

– Там, где Гленна. Она показывала мне картинки. Может, немного побудешь в Гилле? Устрой себе каникулы.

– Каникулы в Гилле. – Блэр покачала головой. – Красиво звучит. Может быть. Несколько дней. – Все равно ее возвращения никто не ждет.

Они дошли до кладбища и разрушенной часовни. Здесь вовсю цвели цветы, а в высокой траве шуршал ветер.

– Тут лежат мои предки. Странное чувство. Никто не рассказывал мне о таких далеких корнях.

– Тебе грустно?

– Не знаю. Может, немного. Хойт привел меня сюда, чтобы показать, где мои истоки. – Блэр коснулась каменной плиты с увядшим букетом, который она положила несколько дней назад. – С Нолы и началась наша семейная традиция. Она была первой. Наверное, один из ее детей стал охотником. Не знаю, кто именно, да и, наверное, никогда не узнаю. Но точно один из них.

– Ты изменила бы это, если бы могла? – Ларкин обнял ее за плечи.

– Нет. – Она посмотрела ему в глаза. – А ты можешь отказаться от своего дара?

– Нет, даже за все золото Зеленых Гор. Особенно теперь. Потому что теперь совсем другое дело. Когда ты будешь в Гилле, – сказал он, продолжив путь, – я повезу тебя в Фэйри-Фоллз. Устроим там пирушку.

– Опять про еду. – Блэр достала печенье и сунула ему в рот.

– Будем плавать в озере – там вода чистая, как хрусталь, и теплая. А потом я буду любить тебя на мягкой траве, а рядом будет греметь водопад.

– И про секс.

– Еда и секс. О чем еще так приятно мечтать?

«Да, в чем-то он прав», – признала Блэр. И нельзя отрицать, что незатейливость этой полуденной прогулки оказалась неожиданным подарком, гораздо более ценным, чем можно было предположить.

– Синий, – сказала Блэр. – Мой любимый цвет.

Ларкин коротко улыбнулся, взял ее за руку и больше уже не отпускал.

– Посмотри, какой чудесный вид.

Она увидела Гленну и Хойта, застывших в объятиях друг друга на аптекарском огороде. Вокруг них все цвело, залитое солнечными лучами. Рядом с Гленной стояла корзинка с собранными травами, а сама она крепко прижималась к Хойту.

– Слышишь пересмешника? – спросил Ларкин, и Блэр тоже услышала веселую трель.

В этой минуте чувствовалась какая-то спокойная простота, неуловимая и в то же время вечная. «Настоящее чудо, – подумала Блэр, – такая обычная вещь, соединение двух сердец посреди всего этого ужаса».

Она поняла, что только здесь поверила в чудеса.

– Именно поэтому мы победим, – тихо сказал Ларкин.

– Что?

– Поэтому они не смогут одолеть нас. Мы сильнее их.

– Не хочу портить тебе настроение, но физически они гораздо сильнее обычного человека.

– Физически. Но не все решает грубая сила, правда? И никогда не решала. Они хотят разрушить, а мы – жить. Жажда жизни всегда сильнее. И у нас есть любовь. – Он кивнул в сторону Гленны и Хойта. – Любовь, доброта, сострадание. Надежда. Что еще заставляет людей в такое время давать друг другу клятвы, твердо надеясь сдержать слово? Понимаешь, мы никогда не откажемся от всего этого. Не позволим лишить нас этих чувств. Именно поэтому мы и собрались вместе, и мы не отступим.

Он услышал смех Гленны, и он как будто подтвердил истинность его мыслей, вселил надежду. Ведьма и маг направились к дому.

– Ты думаешь, Блэр, что враг тоже не отступит. Конечно, они не остановятся, только это ничего не меняет. В пещерах я видел людей в клетках. Одни были сломлены, подавлены, напуганы и ждали лишь смерти. Другие же трясли клетки и проклинали своих тюремщиков. Выпустив пленников, я увидел на некоторых лицах не только страх, не только надежду. Но и жажду мщения.

Ларкин повернулся к девушке, и она заметила, что именно это чувство сейчас отразилось на его лице.

– Сильные помогали слабым, – продолжал он, – потому что именно так поступают люди. В ужасные моменты проявляется все самое худшее и самое лучшее, что есть в человеке.

Блэр задумалась.

– Меня учили, – сказала она, шагая рядом с Ларкином, – полагаться только на себя. И больше ни на кого. Ты ведешь битву один с начала до конца – только бой никогда не заканчивается.

– Значит, ты всегда одна? Но почему? В чем смысл твоего существования?

– В победе. Выйти из боя живым, убив врага. Черное и белое. Никакой игры на публику, никаких ошибок или отвлечений.

– Кому по силам такая жизнь?

– Моему отцу. Он так жил. И живет. После того как… когда я осталась одна, то некоторое время жила с теткой. Она смотрела на все немного иначе. Разумеется, главное – победа, потому что проигравший умирает. Но не только. Еще есть и жизнь. Семья, друзья. Кино, пляж.

– Прогулки под солнцем.

– Да. Ей это помогало – ей и ее семье.

– Ты тоже была ее семьей.

– Да, она всегда относилась ко мне как к родной. Но меня учили другому. Может быть, именно поэтому ее философия мне не помогала. Я… однажды у меня был любимый мужчина. Мы клялись друг другу в вечной любви, но не сдержали своих обещаний. Он не мог оставаться со мной, собрал свои вещи и ушел. Потому что когда он узнал, кто я, это не просто потрясло и испугало его. Он испытал отвращение.

– Значит, этот мужчина не для тебя, а если хочешь знать мое мнение, он вообще не мужчина.

– Он просто был нормальным человеком, Ларкин. Обычный парень, и мне казалось, что я хочу видеть рядом с собой именно такого и что сама смогу стать такой же, нормальной, обычной.

«Она достойна лучшего, – подумал Ларкин. – Достойна большего».

– Можно считать, что Джереми – так его звали – объяснил мне, что я не могу быть нормальной. Это не значит, что у меня нет жизни, кроме «миссии», как выражался мой отец. У меня есть обычные друзья. Я люблю ходить по магазинам, лакомиться пиццей, смотреть телевизор. Но оно всегда со мной – знание того, что происходит после захода солнца. От этого невозможно отделаться. Я не похожа на других людей.

Блэр взглянула на небо.

– Солнце садится. Пора возвращаться и начинать вечернюю тренировку. – Блэр ласково посмотрела на Ларкина. – Время развлечений закончилось.

Ларкин подумал, что не так уже трудно терпеть боль, когда за тобой ухаживает красивая женщина, особенно если у нее такой приятный запах и руки ангела.

– Как тут? – Гленна осторожно разминала его плечо и руку, перемещаясь то вверх, то вниз.

– Хорошо. Чудесно. Можешь остановиться – через часок-другой.

Она усмехнулась, но продолжила массаж, перемещаясь по спине к другому плечу.

– У тебя сильные ушибы, парень. Но ты быстро восстанавливаешься. Хотя вечернюю тренировку лучше пропустить.

– Думаю, не стоит. Времени осталось мало.

– Уходим через несколько дней. – Гленна подняла голову и посмотрела в окно, продолжая массировать спину и плечи Ларкина. – Странно. Как быстро это место стало мне домом. Я скучаю по Нью-Йорку, но уже не думаю о нем как о своем пристанище.

– Но время от времени ты будешь туда возвращаться.

– Да, конечно, мне понадобится подзарядка. Можно, конечно, увезти девушку из города, но… – Она обошла вокруг Ларкина и провела пальцами по синякам на ребрах. Он вздрогнул.

– Прости. Я боюсь щекотки.

– Попробуй отвлечься – думай о Гилле. Я быстро.

Это была настоящая пытка – его ни на минуту не отпускал страх, что он может захихикать, как девчонка.

– Тебе понравится Гилл. В замке есть чудесный сад и травы… Господи, ты меня убиваешь. Река!.. Позади замка она изгибается и становится широкой, словно озеро. Рыба сама прыгает тебе в руки, и… Слава богу, это все?

– Готов. Надевай рубаху.

Он сначала повел плечами, покрутил головой.

– Гораздо лучше. Спасибо, Гленна.

– Дело привычное. – Она принялась смывать бальзам с рук над раковиной. – Хойт с Кианом беседуют.

– Приятно видеть, что они снова стали братьями. – Ларкин встал, надел рубаху. – Но ты, наверное, имеешь в виду не приятную болтовню за семейным столом.

– Нет. Стратегия, организация. Мне кажется, Хойт хороший организатор – ни одной мелочи не упустит, а Киан сильнее в стратегии. Как бы то ни было, – прибавила она, вытирая руки полотенцем, – я попросила их не обсуждать дела за ужином, чтобы мы могли нормально поесть. Нормально… Насколько это возможно, когда все вокруг завалено оружием.

– Вкусный был ужин. Я видел вас с Хойтом, когда вы целовались в саду.

– Ой.

– Но это же нормально! Мы с Блэр гуляли, а Мойра спряталась где-то с книгой. Каждый делал то, что ему было нужно, и не стоит волноваться, что я обижусь, потому что не обсуждал с братьями стратегию.

– Умеешь успокоить. Спасибо. Мы должны придумать, как доставить оружие отсюда к Пляске Богов, потом в Гилл, а оттуда в то место, куда мы направимся.

– В замок.

– В замок. – Гленна усмехнулась. – Мы едем в замок. С транспортом могут возникнуть проблемы, и тут вся надежда на вас с Мойрой. Кроме того, вы одни знаете дорогу. Умеешь чертить карты?

– Вот это весь Гилл. – Ларкин рисовал на листе бумаги. Все собрались в библиотеке. – Так его изображают на картах у меня дома. Вроде веера с бахромой по краям – это заливы и бухты. Пляска Богов здесь.

– На западе, – пробормотал Хойт. – Как у нас.

– Да, вглубь от побережья. В ясную погоду оттуда можно увидеть берег и море. Вот тут лес – он тянется чуть дальше, на север. Пляска Богов находится на возвышенности, а вот в этом месте – Колодец Богов. Здесь примерно – замок.

Ларкин обозначил замок, нарисовав что-то похожее на шахматную ладью, увенчанную флагом.

– Не меньше часа езды, если по дороге. Здесь и здесь развилки. Если ехать сюда, попадешь в деревню – Гилл. А сюда – в Нокариг, или Логово Дракона. Это родина моей матери, и тут найдется немало людей, которые умеют держать меч.

– А поле битвы? – спросил Хойт.

– Здесь, примерно в центре Гилла. Эти горы имеют форму полукольца: сначала идут на север, потом поворачивают на восток, потом на юг. В центре широкая долина. Дикая местность с пещерами и скалами. Называется Киунас, Долина Молчания, потому что там можно бродить много часов, и никто тебя не услышит. Насколько я знаю, это единственное место в Гилле, где нет живых существ, только трава и скалы.

– Нет смысла устраивать апокалипсис на лугу, – заметил Киан. – Пять дней пути, как сказала Мойра?

– Я бы добавил, трудного пути.

– Будет непросто для меня, если я, конечно, смогу туда попасть.

– По дороге есть убежища. Хижины, шалаши, дома, пещеры. Мы проследим, чтобы ты не сгорел, словно факел.

– Ты меня утешаешь, Ларкин.

– Стараюсь изо всех сил. Ближе к долине есть поселения, – продолжил он, отмечая их на карте. – Оттуда тоже можно призвать мужчин. Но мне кажется, деревни нужно укрепить. Враг может посчитать их местоположение удобным и использовать как убежище и лагерь для подготовки к битве.

– Парень соображает, – заметил Киан. – Лилит нападет здесь. – Он постучал пальцем по карте. – Уничтожит население – превратит в вампиров тех, кто может ей пригодиться, а остальных использует как пищу. Это будет ее первый удар.

– Тогда тут будет проходить наша первая линия обороны. – Хойт кивнул.

– Пустая трата драгоценного времени и сил.

– Мы не можем оставить людей без защиты.

– Уведите их. Лишите ее источников пищи и свежих рекрутов, по крайней мере, в этом районе. Я бы посоветовал сжечь поселения, но вы со мной не согласитесь.

– И был бы прав, – сказала Блэр, входя в комнату. – Лишить врага укрытия и продовольствия, оставить ему только пепел. Это самый простой, быстрый и эффективный способ.

– Речь идет о домах людей, – покачал головой Ларкин. – Об их жизнях и имуществе.

– Которых они все равно лишатся. Они на это не пойдут. – Блэр повернулась к Киану. – А если и пойдут, народ восстанет, и нам придется сражаться на два фронта. Так что придется просто вывезти стариков, больных и тех, кто не может сражаться, и укрыть в замке и других укреплениях.

– Но ты согласна с ним, – настаивал Ларкин. – Сжечь все: дома, фермы, мастерские.

– Да.

– Есть и другие пути. – Хойт поднял руку. – Из-за Киана мы с Гленной не можем защитить дом с помощью заклинания и отогнать вампиров. Но можно попробовать оградить эти поселения, не позволить врагам войти в дома. Их чародей способен снять чары, но это отнимет драгоценное время, отвлечет и ослабит его.

– Возможно, – кивнула Блэр и, бросив взгляд на Киана, поняла, что ему в голову пришла та же мысль. Они не станут сжигать поселения. Это сделает Лилит.

– Значит, вот он какой, Гилл. – Она склонилась над картой. – А это поле битвы. Закрытое, окруженное горами. Безлюдное, с множеством пещер, укрытий. Помешать отступлению отсюда будет непросто.

– Мы не побежим. – Голос Ларкина звенел от напряжения.

– Я думала о демонах. В отсутствие других укрытий днем они будут использовать пещеры. Высоты остаются нам, но враг может устроить ловушки. Еще одно их преимущество – ночь. Но мы будем использовать огонь, и тут уже превосходство окажется на нашей стороне. Прежде чем мы попадем туда, я постараюсь предусмотреть кое-какие сюрпризы. Нам неизвестно, где именно появится Лилит, но мы должны выяснить, не в этом ли районе.

Блэр накрыла ладонью карту.

– Поле битвы, укрытие, замок. Лилит не будет днем дремать за скалой – не ее стиль. Поэтому она постарается устроить так, чтобы появиться в Гилле ночью, а затем двинется в укрытие. Скорее всего, в эти поселения будут отправлены передовые отряды. Так что нам нужно знать кратчайшие пути между различными пунктами.

Они продолжали обсуждать и спорить. Блэр чувствовала, как Ларкин отдалился от нее. Она убеждала себя, что так и должно быть. И переживать не стоит.

То, что возникло между ними, все равно не больше чем иллюзия. Фантазия – недолговечная, словно невинность. Страсть помогла заполнить пустоты – временно. Блэр прекрасно понимала, что пламя страсти гаснет, когда наступают трудные времена. Тем не менее она продолжала цепляться за это чувство. Не отпускала от себя, направляясь к себе в комнату одна.

Мойра ждала подходящего момента. Во время тренировки она заметила, что между Ларкином и Блэр что-то не так. Они почти не разговаривали, а если и говорили что-то друг другу, то холодно, отстраненно, как незнакомые люди. Когда вечерние занятия закончились, Мойра поймала брата за руку.

– Пойдем со мной? Я хочу тебе кое-что показать.

– Что?

– В моей комнате. На минутку. Через несколько дней мы будем дома. – Она не давала ему возразить. – И многое из того, что происходит сегодня, будет казаться нам сном.

– Ночным кошмаром.

– Но не все. – Уловив его мрачное настроение, Мойра игриво толкнула его бедром. – Ты знаешь, что не все. Время теперь бежит так быстро. Казалось, мы тут уже целую вечность. А теперь, когда приходит срок, такое впечатление, что мы прибыли совсем недавно.

– Дома мне будет лучше. Я буду знать, где я и что должен делать.

Да, подумала Мойра, что-то произошло. Она открыла дверь своей комнаты и молчала до тех пор, пока они не вошли внутрь и дверь не захлопнулась за ними.

– Что у вас с Блэр произошло?

– Не понимаю тебя. Что ты хотела мне показать?

– Ничего.

– Но ты сказала…

– Я солгала. Подумаешь. Я уже некоторое время наблюдаю за вами, а сегодня видела, как вы гуляли, взявшись за руки. Твои глаза не умеют лгать.

– И что?

– Сегодня вечером воздух словно замерзал между вами, когда один из вас обращался к другому. Вы поссорились?

– Нет.

Она поджала губы.

– Может, вам и нужно поссориться.

– Не говори глупости, Мойра.

– Какие глупости? Она сделала тебя счастливым. Пробудила в тебе что-то такое, чего я раньше в тебе не замечала, и мне кажется, то же самое происходит и с ней.

Некоторое время Ларкин молча перебирал красивые камни, которые Мойра подобрала у ручья и разложила на письменном столе.

– Думаю, ты ошибаешься. Я тоже ошибался.

– Почему?

– Сегодня она сказала, что я ее совсем не знаю. Я ей не поверил, но теперь… А теперь думаю, что она, наверное, была права.

– Может, права, а может, и нет, но мне абсолютно ясно: она сказала или сделала нечто такое, что расстроило тебя. И ты собираешься это так и оставить? Почему ты не перешагнешь через свою обиду или, по крайней мере, не поговоришь с ней открыто?

– Я не…

– Не оправдывайся передо мной, – нетерпеливо перебила она брата. – Нет ничего важнее дела, которое нам предстоит. Все остальное – мелочи. Все остальное – я уверена – можно исправить. Так что иди и исправляй.

– Почему я?

– Потому что иначе ты не заснешь, а будешь с мрачным видом слоняться по дому. А чтобы этого не произошло, я буду приставать к тебе, пока у тебя не заболит голова.

– Ладно, ладно. Ты настоящая заноза в заднице, Мойра.

– Знаю, – она погладила его по щеке. – Потому что я тебя люблю. А теперь иди.

– Куда я денусь?

Досада на Мойру побудила Ларкина к действию. Он подошел к двери Блэр и постучал, но не стал дожидаться приглашения. Открыв дверь, Ларкин увидел, что она сидит за письменным столом перед маленьким компьютером.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал он и плотно прикрыл за собой дверь.