Текст книги "Трибьют"

2

Силла, с кувалдой на плече и в защитных очках, внимательно разглядывала мужчину, который шел по дорожке к ее дому. За ним трусила карикатурно уродливая собака с огромной квадратной головой на маленьком, приземистом туловище.

Силла любила собак и надеялась, что когда-нибудь у нее будет свой пес. Но это было странное существо с выпуклыми глазами и маленькими заостренными ушами на макушке непропорционально большой головы. Туловище собачонки заканчивалось коротким и тощим хвостиком.

Что касается мужчины, то он явно выигрывал в сравнении с собакой. Линялые, обтрепанные внизу джинсы и мешковатая серая фуфайка скрывали тело высокого худощавого красавца с длинными ногами. На нем были солнцезащитные очки в проволочной оправе, а джинсы на одном колене были порваны. Щеки и подбородок покрывала двухдневная щетина, немного неаккуратная, на ее взгляд, чтобы быть модной. Однако эта щетина хорошо сочеталась с выцветшими прядями густых каштановых волос, которые в беспорядке спадали на лоб.

Она не испытывала доверия к мужчинам, которые обесцвечивают волосы, и подумала, что золотистый мальчишеский загар тоже приобретен в модном косметическом салоне. Но разве она не оставила мужчин такого типа в Лос-Анджелесе? Все эти признаки выглядели довольно безобидно, а красиво очерченные губы мужчины складывались в небрежной приветливой улыбке, но Силла все равно крепче сжала рукоятку кувалды.

При необходимости она может применить эту штуковину не только для разбивания сгнивших досок.

Ей необязательно было видеть его глаза, чтобы понять, что он тоже внимательно разглядывает ее.

Он остановился у ступенек крыльца, а собака вскарабкалась наверх, чтобы понюхать – этот звук скорее напоминал хрюканье поросенка – ботинки Силлы.

– Эй, – сказал мужчина, и его улыбка стала просто ослепительной. – Я могу вам помочь?

– С чем? – поинтересовалась она, склонив голову набок.

– С тем, чем вы собираетесь заняться. Я все гадаю, что это может быть, с той самой минуты, как увидел вас с этим здоровым молотком, – ведь это частные владения. – Он сунул большие пальцы рук в передние карманы джинсов и добавил с тем же протяжным виргинским акцентом: – Вы не очень похожи на вандала.

– А вы коп?

– Я похож на копа не больше, чем вы на вандала. – Его улыбка на мгновение превратилась в усмешку. – Послушайте, мне не хочется лезть в ваши дела, но если вы рассчитываете отбить от этого дома несколько кусков и выставить их на интернет-аукционе, то я вынужден настаивать, чтобы вы передумали.

Кувалда была тяжелой, и Силла сняла ее с плеча. Он не шелохнулся, когда она опустила молоток и поставила его на крыльцо. Но она почувствовала, как незнакомец напрягся.

– Интернет-аукцион?

– Больше мороки, чем прибыли. Кто поверит, что вы продаете настоящий кусок дома Дженет Харди? Может, вам отказаться от этого дела? Я закрою за вами дверь – никакого ущерба и никакого скандала.

– Вы сторож?

– Нет. Кто-то их все время увольняет. Я понимаю, что дом выглядит так, как будто до него никому нет дела, но это не значит, что вы можете запросто прийти сюда и ломать его.

– Если до него никому нет дела, то вам-то что? – удивилась Силла и сдвинула защитные очки на макушку.

– Послушайте, я восхищен смелостью, с которой вы средь бела дня ломаете замки и орудуете кувалдой, но если серьезно, вам следует отказаться от своей затеи. Может быть, семье Дженет Харди будет наплевать, даже если этот дом рухнет при первом же порыве ветра, но… – Он умолк, сдвинул очки на кончик носа, внимательно посмотрел поверх них, а затем снял, оставив болтаться на шнурке. – Я плохо соображаю сегодня утром, – сказал он. – Успел сделать глоток кофе, а потом увидел вашу машину, открытые ворота и все остальное. Силла… Макгоуэн. Не сразу вас узнал. У вас бабушкины глаза.

Его глаза были зелеными, с золотистым ободком и крапинками от солнца.

– И то и другое верно. А вы кто?

– Форд. Форд Сойер. А собака, которая лижет ваши ботинки, – это Спок. Мы живем через дорогу. – Он показал большим пальцем руки себе за спину, и Силла, проследив за его жестом, увидела старый дом в викторианском стиле. – Вы не попытаетесь проломить мне череп, если я поднимусь на крыльцо?

– Пожалуй, нет. Если вы объясните, почему появились только сегодня утром и не видели меня весь вчерашний день, не заметили водопроводчика Бадди, а также разных других рабочих, уехавших отсюда полчаса назад.

– Вчера я еще был на Каймановых островах. Устроил себе небольшой отпуск. А подрядчиков я пропустил, наверное, потому, что встал только полчаса назад. Пил свою первую чашку кофе на веранде перед домом, когда увидел машину и ворота. Подходит такое объяснение?

Звучит логично, подумала Силла. А загар и выцветшие пряди волос, в конце концов, могли образоваться естественным путем. Она прислонила кувалду к перилам крыльца.

– Как одна из тех, кому небезразличен этот дом, я ценю, что вы присматриваете за ним.

– О чем разговор. – Он поднялся на крыльцо, остановившись на ступеньку ниже Силлы. Их глаза оказались на одном уровне, и она подумала, что он все же очень высок. – Что вы собираетесь делать этой кувалдой?

– Разбивать гнилые доски. Крыльцо нужно восстановить. Но сначала разобрать.

– Новое крыльцо, водопроводчик Бадди – кстати, он знает свое дело, – другие рабочие… Похоже, вы собираетесь капитально отремонтировать дом.

– Да. А вы кажетесь физически сильным. Вам не нужна работа?

– У меня уже есть одна, и, кроме того, я не очень дружу с инструментами. Но все равно спасибо. Спок, поздоровайся с нашей новой соседкой.

Пес сел, склонил набок свою большую квадратную голову и протянул лапу.

– Очень мило, – Силле пришлось наклониться, потрясти мохнатую лапу и заглянуть в выпуклые блестящие глаза Спока. – Что это за порода?

– С четырьмя лапами. Будет приятно смотреть на дом и видеть его таким, каким он должен быть, каким я себе его представлял. Ремонтируете, чтобы потом продать?

– Нет, чтобы жить. Какое-то время.

– Да, это милое местечко. Вернее, может стать таким. Ваш отец Гэвин Макгоуэн, не так ли?

– Да. Вы с ним знакомы?

– Он был моим учителем английского в последнем классе средней школы[3]3
  Средняя школа – в американской образовательной системе существует 3 типа школ: начальная школа (5 лет обучения), средняя школа (3 года обучения) и высшая школа (4 года обучения).


[Закрыть]. В конце концов я сдал экзамен, но не без труда и мучений. Мистер Макгоуэн заставляет пахать как лошадь. Ну ладно, не буду мешать вам разбивать ваши доски. Я работаю дома и поэтому большую часть времени нахожусь здесь. Если вам что-то понадобится, крикните.

– Спасибо, – у Силлы не было желания продолжать разговор. Она опустила защитные очки и взялась за кувалду, а он повернулся и пошел по дорожке; собака трусила рядом с ним. – Эй, – Силла не удержалась от искушения, – а кому пришло в голову называть ребенка в честь автомобиля?

Он обернулся.

– У моей мамы недюжинное и несколько необычное чувство юмора. Она утверждает, что я был зачат одной из холодных весенних ночей, когда они с папой согревались в его «Форде Катласе». Возможно, это правда.

– Если и нет, то очень похоже. Еще увидимся.

– Более чем вероятно.

Просто замечательно, думал Форд, сидя за чашкой свежего кофе на веранде и завершая свой прерванный утренний ритуал. Вот она – высокая, с глазами-льдинками, разносит в пух и прах старую веранду.

Наверное, кувалда чертовски тяжелая. У этой девушки сильные руки.

– Силла Макгоуэн, – обратился он к Споку, который сидел неподалеку, – поселилась через дорогу.

Хорошенькое дельце. Форд вспомнил, что его сестра боготворила Кэти Лоуренс, девчонку, которую Силла играла на протяжении пяти… шести… семи… черт знает скольких лет. Он вспоминал, как Алиса таскала с собой коробку для завтраков «Моя семья», играла с куклой Кэти и гордо носила рюкзак с ее же изображением.

Алиса не любила ничего выбрасывать, и он подозревал, что коробка для завтраков и вещи с изображением Кэти до сих пор валяются в ее доме в Огайо, где она теперь живет. Нужно отправить ей письмо по электронной почте и немного подразнить, похваставшись, какая у него теперь соседка.

В те времена бесконечное телевизионное шоу казалось ему скучным. Он предпочитал напряженных «Трансформеров» и фантастического «Рыцаря дорог». Он вспомнил, как после отчаянной ссоры с Алисой, бог знает из-за чего, он выместил свою злость на Кэти, раздев куклу, заклеив ей рот скотчем, привязав к дереву и оставив под охраной своей армии игрушечных десантников.

Ему за это здорово влетело, но он не раскаивался.

Было немного странно стоять здесь и наблюдать, как взрослая, живая версия Кэти орудует кувалдой. И представлять ее без одежды.

У него чертовски хорошее воображение.

Прошло четыре года, подумал Форд, как он поселился здесь, через дорогу от ее дома. За это время в доме сменились два смотрителя, причем последний не продержался и шести месяцев. И до сегодняшнего дня он не видел никого из семьи Дженет Харди. Если не считать двух лет, проведенных в Нью-Йорке, он жил в этих местах всю жизнь, но ни разу не встречал никого из них. Слышал, что дочь мистера Макгоуэна пару раз приезжала сюда, но не видел ее.

Теперь она ведет переговоры с водопроводчиком, разбивает веранды…

Его мысли были прерваны появившимся на дороге черным пикапом, который принадлежал его приятелю Мэтту Брюстеру, местному плотнику. Не прошло и тридцати секунд, как показалась еще одна машина, и Форд решил, что, пожалуй, сварит себе еще одну чашку кофе, приготовит тарелку каши и позавтракает на веранде, чтобы понаблюдать за происходящим.

Вообще-то нужно работать, напомнил себе Форд час спустя. Отпуск закончился, и сроки поджимают. Но там, за соседним забором, происходило столько интересного. К двум машинам присоединилась третья, и он тоже ее узнал. Брайан Морроу, в прошлом отличный жокей и крайний нападающий в лучшей американской футбольной команде, а также член давнего триумвирата Мэтта, Форда и Брайана, владел компанией, которая занималась ландшафтной архитектурой. Со своего наблюдательного пункта Форд видел, как Силла обходит участок вместе с Брайаном, как она размахивает руками и поминутно заглядывает в блокнот.

Он восхищался ее движениями. Наверное, все дело в ногах, думал он, – шаг быстрый, но создается впечатление, что она никуда не торопится. Какое энергичное лицо с синими льдинками глаз и фарфоровой кожей, скрывающей мускулы, необходимые для…

– Постой-ка, – Форд выпрямился, прищурил глаза и вновь вспомнил ее с кувалдой на плече. – Рукоятка покороче, – пробормотал он. – Обоюдоострое лезвие. Да, да. Похоже, я работаю…

Он вошел в дом, взял альбом для рисования, карандаши и, почувствовав прилив вдохновения, отыскал бинокль. Вернувшись на веранду, он навел бинокль на Силлу и настроил фокус, внимательно изучая ее лицо, линию подбородка, телосложение. У нее очаровательные, сексуальные губы, плавные и изогнутые в форме лука.

Приступая к первому наброску, он перебирал сюжеты, отбрасывая их почти сразу же, как только они приходили ему в голову.

Что-нибудь обязательно всплывет, думал он. Очень часто именно наброски подсказывали ему сюжет. Он представлял ее как… Диану, Мэгги, Надин. Нет, нет, нет. Касс. Просто и чуть-чуть по-мужски. Касс Мерфи. Умная, решительная, независимая, даже одинокая. Привлекательная. Он снова навел бинокль. «Да, привлекательная».

Грубая одежда не скрывала ее красивых форм, но несколько преуменьшала их. Он продолжал рисовать – во весь рост, лицо крупным планом, профиль. Затем прервался, чтобы заточить карандаш и подумать. Возможно, очки – это не только клише, условное обозначение умных людей, но и подходящая маска, скрывающая истинное «я».

Он нарисовал очки, пытаясь изобразить простую темную оправу и прямоугольные линзы.

– Вот ты какая, Касс. Или мне следует называть вас «доктор Мерфи»?

Он перевернул страницу и начал новый рисунок. Рубашка сафари, штаны цвета хаки, ботинки, широкополая шляпа. За стенами лаборатории, в полевых условиях. Скривив губы, он снова перевернул страницу и начал рисовать, перебирая, кем и какой может стать придуманная им Касс. Кожа, кираса[4]4
  Кираса – вид доспехов (чаще всего – кожаный нагрудник).


[Закрыть] – с двумя очень симпатичными выпуклостями под ним. Серебристые ремешки на запястьях, длинные обнаженные ноги, буйная грива волос и диадема, символ знатности. Пояс с драгоценными камнями? Возможно. Древнее оружие – двусторонний молот. Сверкающий серебром, когда его сжимает рука прямого потомка богини-воительницы…

Ах да, ему нужно придумать ей имя.

Римляне? Греки? Викинги? Кельты?

Кельты. То, что нужно.

Форд поднял альбом и улыбнулся, глядя на рисунок.

– Привет, красавица. Нам с тобой предстоят большие дела.

Он посмотрел через дорогу. Машины уехали, и, хотя Силлы нигде не было видно, дверь деревенского дома оставалась открытой.

– Спасибо, соседка, – сказал Форд, вставая, и пошел в дом, чтобы позвонить своему агенту.

Этого не может быть – именно такое ощущение испытывала Силла, сидя на уютной террасе отцовского дома, аккуратного кирпичного строения в колониальном стиле, и потягивая чай со льдом, поданный хлопотливой мачехой. Эта сцена никак не совмещалась с предыдущим периодом ее жизни. В детстве ее поездки на восток были короткими и редкими. Работа была важнее – по крайней мере, так считала ее мать.

Иногда отец приезжал к ней, вспоминала Силла. Вез ее в зоопарк или в Диснейленд. Но их всегда – а особенно в разгар популярности ее сериала – преследовали папарацци или окружала толпа детей, родители которых щелкали фотоаппаратами. Работа заслоняет «волшебную страну детства», хочешь ты того или нет.

Кроме того, у отца и Патти была своя дочь, Энжи, свой дом и своя жизнь на другом конце страны. Что, как тогда думала Силла, равносильно другому краю света.

Она никогда не была своей в этом мире.

Может, именно это и пытался объяснить ей отец? Это так далеко, и дело не столько в расстоянии, вспомнила Силла.

– Здесь очень красиво, – вслух сказала она.

– Наше любимое место, – ответила Патти с улыбкой, которая выглядела немного натянутой. – Только еще немного прохладно.

– Нет, хорошо. – Силла лихорадочно соображала, о чем говорить с этой милой, по-матерински ласковой женщиной с приятным лицом, короткими темными волосами и беспокойным взглядом. – Не сомневаюсь, что через неделю или две, когда все начнет распускаться, сад будет великолепен.

Она обвела глазами клумбу, кусты, виноград и аккуратную лужайку, которая наверняка скроется в тени, когда распустятся листья на красном клене и плакучей вишне.

– Вы вложили в сад много труда.

– Нет, я лентяйка. – Патти провела рукой по темным, коротко стриженным волосам и потрогала маленькое серебряное колечко-сережку. – Садовник в нашем доме Гэвин.

– О! – Силла перевела взгляд на отца: – Правда?

– Мне нравится возиться с землей. Наверное, это наследственное, – ответил тот.

– Его отец был фермером, – Патти улыбнулась Гэвину. – Так что это у него в крови.

Знала ли Силла об этом? По-моему, она об этом не знала.

– Здесь, в Виргинии?

– Да, – Патти удивленно посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на Гэвина.

– Я думал, ты в курсе: твоя бабушка купила ферму моего деда.

– Я… что? Маленькую ферму? Она была твоей?

– Она никогда не была моей, милая. Дед продал ее, когда я был еще мальчиком. Я помню, как гонялся там за цыплятами и получал за это взбучку. Моему отцу ферма была не нужна, а его братья и сестры – те, кто был жив в то время, – почти все разъехались кто куда. Ну, он и продал ее. Дженет приехала сюда на натурные съемки. «Танец в амбаре».

– Эту часть истории я знаю. Она влюбилась в ферму, на которой проходили съемки, и тут же купила ее.

– Примерно так, – с улыбкой сказал Гэвин. – А дедушка купил себе фургон «Виннебаго» – клянусь! – и они с бабушкой отправились в путь. Колесили по всей стране следующие шесть или семь лет, пока бабушку не хватил удар.

– Это была земля Макгоуэнов…

– И теперь тоже, – продолжая улыбаться, Гэвин отхлебнул чай. – Ведь так?

– Интересно, как замкнулся круг, – Патти похлопала ладонью по руке Силлы. – Я помню, как дом сиял огнями, когда в нем жила Дженет Харди. А летом, проезжая мимо, можно было услышать музыку, а иногда и увидеть женщин в чудесных нарядах и самых красивых мужчин. Иногда она приезжала в город или просто каталась по округе в своем кабриолете. Это было настоящим событием.

Патти снова взяла кувшин, как будто ей нужно было чем-то занять руки.

– Однажды она остановилась у нашего дома, когда мы продавали щенков. По пять долларов. У нашей колли была интрижка со странствующим коммивояжером неизвестной породы. Дженет купила у нас щенка. Сидела прямо на земле и позволяла щенкам прыгать и карабкаться на нее. И все время смеялась. У нее был такой чудесный смех… Но, может быть, это тебе неинтересно?

– Интересно. Я об этом не знала. Я вообще мало знаю. Так это была та самая собака, которая…

– Да. Она назвала его Героем. Старый Фред Бейтс увидел его бредущим по дороге, посадил в свой пикап и привез обратно. Именно он нашел ее в то утро. Это был печальный день. Но теперь ты здесь, – Патти снова накрыла ладонью руку Силлы. – Теперь снова будет свет и музыка.

– Она купила у вас собаку, – пробормотала Силла, – а ферму у твоего деда, – она посмотрела на Гэвина. – Похоже, еще один круг. Ты не поможешь мне с садом?

– С удовольствием.

– Сегодня я наняла ландшафтного дизайнера, но мне нужно решить, что я хочу посадить. У меня есть книга по устройству садов в этой местности, но совет мне не помешает.

– Договорились. У меня есть пара книг по садоводству, которые могут подсказать тебе кое-какие идеи.

– Пара?

– Ну, может, чуть больше, чем пара, – улыбнулся Гэвин, глядя на усмехающуюся жену. – Кого ты наняла?

– Кажется, Морроу. Брайан Морроу.

– Хороший выбор. Он знает свое дело, и он надежен. В старших классах был звездой футбола и никогда не утруждал себя, чтобы выбиться из середнячков. Но создал хороший бизнес и заработал себе репутацию.

– Мне тоже так говорили. Сегодня я встретила еще одного твоего ученика. Форд Сойер, помнишь?

– Конечно! – воскликнула Патти. – Он живет через дорогу.

– Умный мальчик, и всегда был умным, – кивнул Гэвин, не отрываясь от чая. – Любил помечтать, но, если сумеешь его заинтересовать, он включал мозги. Тоже преуспел.

– Да? И как?

– Он сочиняет комиксы. И иллюстрирует их сам, что довольно необычно, как мне говорили. «Сыщик», слышала? Это его. Интересная работа.

– «Сыщик»? Что-то вроде супермена, борца с преступностью?

– Примерно так. История про невезучего частного сыщика, который сталкивается с безумцем, задумавшим уничтожить величайшие произведения мирового искусства при помощи молекулярного скремблера[5]5
  Скремблер (от англ. scrambler) – шифровальное устройство.


[Закрыть], который сделает их невидимыми. Попытка сыщика остановить преступников – а также заработать славу и деньги – приводит к смерти его девушки. Его самого приняли за мертвого, но он просто подвергся воздействию скремблера.

– И сам стал невидимым, – закончила Силла. – Я об этом слышала. Несколько парней из съемочной группы, которая работала над моими фильмами, увлекались комиксами. И Стив тоже, – она имела в виду бывшего мужа. – Они полдня спорили о достоинствах «Сыщика», «Темного рыцаря» или «Людей Х», сравнивая их с «Фантастической четверкой». Когда я пыталась что-то сказать по поводу взрослых мужчин и комиксов, то в ответ получала косые взгляды.

– А Гэвин обожает комиксы. Особенно Форда.

– Правда? – Силла удивилась, представив добродушного учителя средних классов, увлеченно разглядывающего комиксы. – Потому что он твой бывший ученик?

– И это тоже. Но парень рассказывает интересную, содержательную историю со сложным главным героем, который хочет искупить свою вину, борясь со злом. Он попытался сделать доброе дело, но мотивы его были неверными. Он хотел остановить безумца, но ради личной выгоды. И этот поступок стоил жизни женщине, которая его любила, а он не принимал ее всерьез. Его способность быть невидимым становится метафорой – он превращается в героя, но его никто никогда не увидит. Интересная работа.

– Он не женат, – добавила Патти, и Гэвин засмеялся. – Я только хочу сказать, что он живет через дорогу, а Силла собирается поселиться на ферме. Иногда ей может понадобиться компания.

Ну уж нет, подумала Силла.

– Вообще-то днем я собираюсь заниматься ремонтом, а вечерами буду планировать работу на завтра. Какое-то время я буду очень занята, и мне будет не до компании. Кстати, мне пора возвращаться. На завтра у меня запланирована куча дел.

– Разве ты не останешься на обед? – запротестовала Патти. – Попробуй домашней еды, прежде чем уходить. У меня уже готова лазанья – осталось только поставить в духовку. Это быстро.

– Звучит заманчиво, – Силла вдруг поняла, что голодна. – Я с удовольствием останусь на обед, – добавила она с улыбкой.

– Тогда посиди пока здесь и выпей еще чаю с отцом.

Патти вскочила, торопливо пересекла веранду и скрылась в доме.

– Может, ей нужно помочь?

– Она любит возиться с едой, – ответил Гэвин. – Это для нее отдых – как для меня ковыряться в саду. Лучше посиди здесь и не мешай ей.

– Но я причиняю ей беспокойство.

– Немного. Это пройдет. Знаешь, она бы очень расстроилась, если бы ты отказалась от обеда. Лазанья – это конек Патти. Каждое лето она делает соус из помидоров, которые вырастают на моем огороде, и закатывает его в банки.

– Ты шутишь.

Ее искреннее удивление вызвало у него легкую улыбку.

– Это другой мир, милая.

– Это уж точно.

В этом мире, размышляла Силла, люди едят домашнюю лазанью, пьют яблочный коблер[6]6
  Коблер – напиток из фруктов или ягод, сока, вина и льда, вид коктейля.


[Закрыть] и воспринимают ужин как еду, а не как спектакль. А гостю или члену семьи – она полагала, что находится где-то посередине, – дают с собой тарелку, накрытую фольгой, чтобы он мог поесть дома. А если гость или родственник за рулем, то за обедом ему наливают всего один бокал вина, а затем подают кофе.

Силла посмотрела на часы и улыбнулась. К восьми она успеет попасть домой…

Устроив две тарелки в своем старом любимом холодильнике, Силла подбоченилась и огляделась. Голые электрические лампочки отбрасывали резкий свет, отчего тени были черными, и еще заметнее становились трещины на штукатурке и ободранные доски пола. Бедная старушка, подумала Силла. Тебе срочно требуется подтяжка лица.

Она включила фонарик, погасила верхний свет и двинулась к лестнице, освещая себе дорогу.

Выглянув в окно, она увидела огни в окнах домов, разбросанных по холмам и полям. Люди закончили ужинать, думала она, и отправились смотреть телевизор и читать газеты. Детей, наверное, укладывают в постель или заставляют сесть за письменный стол и закончить домашнее задание.

Она сомневалась, что кто-то из них просматривает изменения в сценарии для завтрашних съемок или, зевая, еще раз повторяет текст роли. Глупо завидовать им, подумала Силла, только потому, что у них есть то, чего она была лишена.

Стоя у окна, Силла отыскала окна дома Форда.

Интересно, что он сейчас делает – сочиняет очередное приключение «Сыщика»? Или жует разогретую в духовке замороженную пиццу – ей казалось, что именно так должна выглядеть домашняя еда холостяка. Чем может заниматься сочинитель комиксов, живущий в Виргинии, в отреставрированном доме Викторианской эпохи?

Неженатый автор комиксов, с усмешкой вспомнила она, с бесспорно сексуальной привычкой южанина растягивать слова и с ленивой, почти развязной походкой. И странной маленькой собакой.

Непонятно почему, но ей было приятно видеть свет в окнах через дорогу. Близко, но не слишком. Успокоенная, она отвернулась от окна и пошла наверх, где собиралась забраться в спальный мешок и заняться составлением планов на завтра.

Звонок мобильного телефона вырвал ее из глубокого сна; она открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света, который она забыла выключить, перед тем как заснуть. Чертыхнувшись, Силла вновь приоткрыла один глаз и протянула руку, нащупывая на полу телефон.

Интересно, который час?

Сердце ее учащенно забилось, когда она увидела на дисплее телефона время – 3:28 утра – и номер матери.

– Черт, – Силла раскрыла телефон. – Что случилось?

– Ты так отвечаешь на все звонки? Даже не здороваешься?

– Привет, мама. Что случилось?

– Ты меня расстраиваешь…

Старая песня, подумала Силла. А ты пьяна или под кайфом. Все это уже было.

– Мне жаль это слышать, особенно в половине четвертого утра по местному времени. Ты помнишь, где я?

– Я знаю, где ты, – голос Беделии зазвучал резче. – Прекрасно знаю. Ты в доме моей матери, который ты обманом выманила у меня. Я хочу его вернуть.

– Это дом моей бабушки, который ты мне продала. И ты не можешь его вернуть. Где Марио? – спросила она, имея в виду теперешнего мужа матери.

– Это не имеет отношения к Марио. Только ты и я. Это все, что после нее осталось! Ты прекрасно знаешь, что застала меня врасплох. Воспользовалась моей беззащитностью. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась и порвала документы на передачу собственности, или как они там называются.

– А ты порвешь чек, на котором указана покупная цена?

Последовало долгое молчание, во время которого Силла успела снова лечь в постель и зевнуть.

– Ты бесчувственная и неблагодарная.

В голосе матери зазвучали слезы, но интонация была тщательно рассчитанной, чтобы вызвать отклик, – Силла привыкла к этому.

– Да.

– И это после всего, что я для тебя сделала, после всех моих жертв, которые ты забыла! И теперь, вместо того чтобы отблагодарить меня за все те годы, когда я ставила твои интересы выше своих, ты тыкаешь мне в лицо деньгами.

– Думай что хочешь. Я не отдам ферму. И, пожалуйста, не трать мое и свое время, пытаясь убедить кого-то из нас, что это место что-то для тебя значит. Я здесь, и я вижу, как ты о нем заботилась.

– Она моя мать!

– А ты моя. Это крест, который каждая из нас вынуждена нести.

Силла услышала звон и представила, как стакан с водкой «Кетел» и льдом – по ночам мать предпочитала этот напиток – разбивается о ближайшую стену. Затем в трубке послышались всхлипывания:

– Как ты можешь говорить мне такие ужасные вещи!

Лежа на спине, Силла устало провела рукой по глазам и стала ждать, пока иссякнет поток напыщенных фраз и рыданий.

– Тебе нужно лечь спать, мама. И не звони, когда ты пьешь.

– Какая заботливая. Может, я сделаю то же, что и она. Может, я покончу со всем этим.

– Не говори так. Утром тебе будет лучше… – возможно, мысленно прибавила Силла. – Тебе нужно как следует выспаться. Ты должна готовить программу.

– Все хотят, чтобы я была ею.

– Нет, не все, это ты этого хочешь. Иди спать, мама.

– Марио. Мне нужен Марио.

– Иди, ложись. Я позабочусь об этом. Обещай, что пойдешь спать.

– Ладно, ладно. Я все равно не хочу с тобой разговаривать.

В трубке раздался щелчок, и некоторое время Силла лежала неподвижно. Колкость, произнесенная плачущим голосом в конце разговора, означала, что Дилли готова – она отправится в постель или просто ляжет куда попало и отключится. Как бы то ни было, они миновали опасный поворот.

Силла нажала кнопку быстрого вызова, на которой был запрограммирован Номер Пять.

– Марио, где ты? – спросила она, когда тот ответил на вызов.

Потребовалось меньше минуты, чтобы обрисовать ситуацию, после чего Силла оборвала причитания Марио и отключилась. Она не сомневалась, что он поспешит домой и Дилли получит свою порцию сочувствия, внимания и заботы, в которых она так нуждалась.

Окончательно проснувшаяся и раздраженная, Силла выбралась из спального мешка.

Включив фонарик, она спустилась вниз за новой бутылкой воды. Прежде чем возвращаться в кухню, она открыла входную дверь и вышла на короткий отрезок веранды, оставшийся целым.

Все красивые огоньки, недавно мерцавшие вдали, погасли, и холмы были абсолютно темными. Несмотря на звезды над головой, просвечивавшие сквозь облака, Силле показалось, что она ступила в могилу. Тьма, тишина и холод. Горы как будто съежились на ночь, а воздух был таким спокойным и неподвижным, что ей показалось, будто она слышит дыхание дома у себя за спиной.

– Друг или враг? – вслух спросила она.

Марио бросится к себе домой в Бел-Эйр, будет шептать и гладить, льстить и уговаривать и в конечном итоге подхватит пьяную жену своими мускулистыми (и молодыми) руками и отнесет наверх, в их супружескую постель.

Дилли будет говорить – она часто так говорит, – что она одинока, всегда так одинока. Но вряд ли она понимает, что это такое, подумала Силла. Она не знает всей глубины одиночества.

– А ты? – спросила она у Дженет. – Думаю, ты знаешь, что значит быть одной. Окруженной людьми и абсолютно отчаянно одинокой. Ну, и я тоже. И так лучше.

Лучше, подумала Силла, быть одинокой в тишине ночи, чем быть одинокой в толпе. Гораздо лучше.

Она вошла в дом, закрыла и заперла на ключ дверь.

И услышала, как вздохнул окружавший ее дом.