Текст книги "Танцы с огнем"

На берегу пруда Галл остановился, опустил корзину на землю.

– Я как-то тушил пожар в заповеднике Селуэй-Биттеррут. Стоишь здесь в такой прекрасный день, и не верится, что все это могло сгореть.

– Когда прыгаешь в пожар с самолета, ощущения другие.

– И добираешься до огня быстрее. – Галл открыл корзину, достал сложенное одеяло. Роуан помогла расстелить его и села, по-турецки поджав ноги.

– Что у нас в меню?

Галл вытащил бутылку шампанского, укутанную в пакет со льдом.

– Впечатляющее начало, – рассмеялась Ро. – Ты ничего не упускаешь.

– Ты же говорила, что любишь пикники с шампанским. А на закуску традиционные жареные цыплята «а-ля Марг».

– Самое лучшее.

– Мне говорили, что ты предпочитаешь бедрышки, а я любитель грудок.

– Никогда не встречала мужчину, который их не любил бы. – Роуан начала разбирать корзину. – О, салат из красного картофеля и стручковой фасоли. А сыр какой! Хлеб еще теплый. И ягоды, у нас есть ягоды! И фаршированные яйца. И шоколадный торт! Марг отхватила нам почти половину… Может, она в тебя влюбилась?

– Надеюсь. – Галл с хлопком откупорил шампанское. – Давай свой бокал.

Ро потянулась за бокалом и заметила этикетку.

– «Дом Периньон». От машины Железного Человека до шампанского Джеймса Бонда.

– Наши вкусы совпадают. Давай бокал, Роуан. – Галл наполнил ее бокал, затем свой. – За пикники на природе!

– Салют. – Ро чокнулась с ним, попробовала шампанское. – Боже, не сравнить с дешевой текилой из бара «Тащи веревку». Теперь я понимаю агента 007. Как ты это достал?

– Нашел в городе.

– Ты был сегодня в городе? Когда же ты встал?

– Около восьми. Вчера так и не добрался до душа и проснулся от собственной вони. – Галл открыл один из контейнеров, отломил ломоть багета, намазал его мягким маслянистым сыром и протянул Роуан. – Я не назвал бы себя безумно богатым.

Сыр просто таял на языке. Ро наслаждалась его вкусом и с удовольствием разглядывала Галла. Его волосы развевались на ветру, переливаясь всеми оттенками золота.

– Мне все интересно, но я не хочу омрачать твой пикник плохими воспоминаниями.

– Да не было плохих воспоминаний… Я не уверен, что вообще помнил бы родителей, если бы не дядя и тетя, мамина сестра. В завещании родителей они были названы моими официальными опекунами. Тетя с дядей приехали за мной, увезли на север, вырастили. – Рассказывая, Галл достал из корзины тарелки, столовые приборы. – Они все время говорили о моих родителях, показывали мне фотографии. Все четверо были очень дружны, и дядя с тетей хотели, чтобы я сохранил хорошие воспоминания. Я сохранил.

– Тебе повезло. После такого ужаса тебе повезло.

Их взгляды встретились.

– Да, очень. Они не просто взяли меня к себе. Я был для них родным и всегда ощущал это.

– Огромная разница между выполнением обязательства, даже очень добросовестным выполнением, и искренними чувствами.

– К счастью, мне не пришлось узнать эту разницу. Мои кузены – один на год старше меня, другой на год младше – относились ко мне как к своему.

И это тоже помогло ему стать таким уверенным и непринужденным, подумала Ро.

– Они кажутся мне необыкновенными людьми.

– Они и есть необыкновенные. Когда я окончил колледж, обнаружилось, что у меня есть трастовый фонд, довольно приличный. Деньги от продажи родительского дома, страховка, все такое. Они не взяли ни цента, все отложили для меня.

– И ты купил галерею игровых автоматов.

Галл поднял бокал.

– Я люблю галереи. А больше всего люблю то, что люди приходят целыми семьями. Ну, как бы то ни было, по большей части управляет ею мой младший кузен. Джаред – старший – адвокат, и на нем все юридические вопросы. Тетушка следит за порядком, помогает планировать разные торжества, а дядюшка последние года два занимается рекламой.

– Семейный бизнес для семейного отдыха. Очень мило.

– Нам нравится.

– А как они относятся к твоей летней работе?

– Не возражают. Наверняка тревожатся, но не давят. А ты выросла с пожарным-парашютистом. – Они положили на тарелки цыплят и салат. – Как ты справлялась?

– Мыслями о его неуязвимости. Разговорами о супергероях. Ммм… – простонала Роуан, прокусив хрустящую шкурку и добравшись до нежного мяса. – Благослови, Господь, Марг. Я действительно считала его бессмертным. Я никогда не боялась за него или за себя. Он был… Железным Человеком.

Галл снова наполнил бокалы.

– Я пью за Железного Человека Триппа. Мы оба здесь благодаря ему.

– Странно, но это правда. – Ро расслабилась, вдруг осознав, что с Галлом ей легче, чем она ожидала. – Не знаю, сколько ты слышал о моих родителях.

– Кое-что.

– И это кое-что во многом приукрашено. Мой отец… ты, наверное, видел фотографии… он был и остался безумно красивым.

– Безумную красоту он передал тебе.

– Скандинавский тип внешности. Валькирия[23]23
  «Выбирающая убитых», дочь славного воина или конунга, реет на крылатом коне над полем битвы, распределяя победы и смерти.


[Закрыть].

– Ты не из тех, кто решает, кому умереть в сражении.

– А ты хорошо знаешь скандинавскую мифологию.

– У меня много странных и неожиданных познаний.

– Я заметила. В любом случае за мужчиной, который выглядит так, как Железный Человек Трип, женщины ходят толпами.

– У меня та же проблема. Это тяжкая ноша.

Роуан фыркнула, занялась картофельным салатом.

– Но он был не из тех, кто, вернувшись с пожара, спешит переспать с кем угодно. – Ро вскинула брови, заметив ухмылку Галла. – Не его стиль. Как и я, он прожил здесь всю свою жизнь. Если бы у него в молодости была такая репутация, ничто ее не изменило бы. Он познакомился с моей матерью, когда она приехала в Мизулу и устроилась официанткой. Она была красавицей, шальной немного. Они стали встречаться, и – надо же такому случиться – она забеременела. Они поженились. Познакомились в начале июля, а в середине сентября уже поженились. Глупо, с точки зрения здравого смысла, но, наверное, я должна быть благодарна, если сижу здесь и рассказываю тебе эту историю.

Галл всю свою жизнь знал, что был желанным ребенком. Насколько меняется угол зрения, если, как Роуан, знаешь, что родители поженились «по залету»?

– Давай поблагодарим Бога вместе.

– Наверное, для нее это было захватывающим приключением. – Роуан сунула в рот крупную ягоду ежевики. – Красавец мужчина в летном комбинезоне. Похож на кинозвезду. Элита, один из лучших в своем деле, и выбрал ее. В общем, она почти на десять лет моложе папы и, наверное, с удовольствием выскакивает замуж. Зимой он начинает собственный бизнес, но он рядом. Дедушка с бабушкой тоже здесь, а она беременна от их единственного сына. Она в центре внимания. Ее-то родители от нее отказались, просто порвали с ней всякие отношения.

– Как это возможно? Как люди оправдывают это, как живут с этим потом?

– Считают, что они правы. И я думаю, это еще больше возбуждает ее. Весной появляюсь я, и теперь она может хвастаться новорожденной дочкой. Ослепленные любовью свекр и свекровь… безумно влюбленный муж.

Роуан положила на язык еще одну ягоду, сладкую и упругую.

– А через месяц начинается сезон, и его уже нет рядом каждый день. Веселая жизнь превращается в бесконечную смену памперсов и ночные бдения с плачущим ребенком. Мало похоже на захватывающее приключение.

Она потянулась за добавкой курятины.

– Папа никогда не сказал при мне ни слова против нее. Я знаю о том времени только из писем, которые он держит под замком. Кое-что прочитала, кое-что подслушала, а иногда подлавливала бабулю, когда она злилась и не очень-то следила за своими словами.

– Ты просто хотела знать.

– Да, хотела знать. Она сбежала, когда мне было пять месяцев. Отнесла меня к дедушке с бабушкой, попросила побыть со мной, пока она сделает кое-какие дела, и не вернулась.

– Жестоко. – Галл не представлял себе, как мать может быть настолько бесчувственной и как влияет эта бесчувственность на брошенного ребенка. – И легкомысленно. Мол, это вовсе не то, что мне нужно, поэтому прости-прощай.

– Да, по сути, именно так. Папа находил ее пару раз. Звонил, писал письма. Она утверждала – я видела ответные письма, – что виноват во всем он. Он холодный, эгоистичный, он довел ее до нервного срыва. Папа посылал ей деньги, якобы на лечение. Получив деньги, она говорила, что вернется, что скучает без меня и все такое.

– Вернулась?

– Однажды. На мое десятилетие. Явилась на праздник, нагруженная подарками, улыбающаяся сквозь слезы. И на этом мой день рождения закончился.

– Началось Ее Великое Возвращение. Она снова в центре внимания.

Роуан долго смотрела на Галла.

– Да. В те минуты я ненавидела ее так, как может ненавидеть только десятилетняя девочка. Когда она попыталась обнять меня, я ее оттолкнула. Я сказала, чтобы она убиралась, чтобы катилась ко всем чертям.

– Похоже, что в десять лет ты обладала встроенным детектором лжи. Как она на это отреагировала?

– Слезы градом, шок, обида и злобные обвинения в адрес отца.

– За то, что настраивает тебя против нее.

– И опять ты попал в самую точку. Я выбежала в заднюю дверь и удрала бы, если бы папа не бросился за мной. Злой, возмущенный. Дескать, я ни с кем не имею права так разговаривать, я должна вернуться и попросить у мамы прощения. Я наотрез отказалась и заявила, что, если он не заставит ее уйти, я никогда не вернусь домой. Я так разозлилась, что ничего не боялась. В нашем доме царило взаимное уважение. И два великих правила – не лгать и не огрызаться.

– Как он справился?

– Папа подхватил меня на руки, и я знаю, что в гневе он вполне мог затащить меня в дом. Я колотила его руками, ногами, визжала, царапалась, кусалась. Я даже не понимала, что плачу. И я точно знаю: если бы он затащил меня в дом, если бы пригрозил, приказал, если бы он, который никогда не поднимал на меня руку, отшлепал бы меня, я ни за что бы не извинилась.

Я опомнилась, когда поняла, что мы сидим во дворе на земле, я рыдаю в его плечо, а он обнимает, гладит меня и говорит, что я права. Он сказал: «Ты права. Мне очень жаль. Посиди здесь, а я пойду в дом и заставлю ее уйти». – Роуан глотнула шампанского. – И он ее выставил.

– Ты тоже удачливая.

– Да, я удачливая. А она нет. – Роуан умолкла, устремив взгляд на гладь пруда. – Меньше чем через два года после того случая она зашла в круглосуточный магазинчик на автозаправке купить какую-то мелочь и нарвалась на вооруженное ограбление. И погибла. Оказалась не в том месте не в то время. Ужасно. Никто не заслуживает такой участи: истечь кровью на грязном полу магазинчика в Хьюстоне. Господи, как я могу вываливать на тебя все это, когда у нас шоколадный торт и шампанское?!

– Что было дальше?

– Да я уж почти все рассказала. Папа спросил, хочу ли я поехать с ним на похороны. Он сказал, что он должен ехать, а если я не хочу, то ничего страшного. Я пообещала подумать, а потом ко мне зашла бабушка. Она присела на мою кровать и сказала, что я должна поехать. Как бы тяжело это ни было, если я не поеду, то потом буду жалеть. А если поеду, то у меня никогда не будет никаких сожалений. Ну, я и поехала. И бабушка оказалась права. Я поступила правильно, поступила так, как хотел папа, и теперь я ни о чем не жалею.

– А ее родные?

– Ее родители демонстративно нас избегали. Я так с ними и не поговорила. Но я знаю ее сестру, мою тетю. Она регулярно звонила нам, присылала письма, открытки, даже пару раз приезжала со своей семьей. Они милые люди.

– И это закругляет наш обмен историями жизни.

– Думаю, осталась глава-другая на следующий раз. – Роуан проследила, как он наполняет ее бокал. – Ты перестал пить и наливаешь только мне. Хочешь заполучить меня пьяной и голой?

– Голой – неизменная цель, – беспечно ответил он, почувствовав, что Роуан необходима смена настроения. – Пьяной? После того как ты на моих глазах одну за другой опрокидывала стопки с текилой? Ни в коем случае! Просто я за рулем.

Ро отсалютовала ему бокалом.

– Ты ответственный. Хорошо, мне больше достанется. А ты знал, что Доби и Стовик отскребли и перекрасили мою комнату?

– Я слышал, что Доби добрался с тобой до первой базы.

Роуан залилась своим неподражаемым чувственным смехом. Жизнь оставила шрамы на ее теле и в сердце, но не лишила оптимизма, подумал Галл.

– Если для Доби это первая база, он никогда не целовался по-настоящему. – Роуан взяла вилку, наколола на нее огромный кусок торта, сунула его в рот и издала тихий гортанный стон. – Потрясающий торт. С пожарами и шоколадом я могу весь сезон обходиться без секса.

– Не удивляйся, если в радиусе пятидесяти миль ты не найдешь ни одной плитки шоколада.

– Галл, ты мне нравишься. – Она нацепила на вилку еще один огромный кусок. – На тебя приятно смотреть, ты умный, ты умеешь драться и на пожаре прекрасно справляешься. К тому же ты определенно умеешь целоваться. Однако есть две проблемы.

Роуан наколола третий кусок и на этот раз поднесла вилку к его губам.

– Во-первых, я знаю, что ты богат. Если я соглашусь спать с тобой, ты можешь подумать, что из-за твоих денег.

– Не так уж я и богат. Но ничего страшного. – Галл подумал, улыбнулся. – Я смогу с этим жить.

– Во-вторых, – Ро протянула ему еще один кусок, но быстро отдернула вилку и сунула торт себе в рот. – Ты пожарный-парашютист в моей команде.

– А ты из тех женщин, что нарушают правила. Принципы – нет. Правила – да.

– Интересное разграничение.

Наевшись, Роуан растянулась на одеяле, закинула руки за голову и уставилась на небо.

– Ни облачка, – прошептала она. – По долгосрочному прогнозу жарко и сухо. Этот сезон не подарит много пикников с шампанским.

– Значит, нельзя зря терять время.

Галл наклонился, прижался губами к ее губам и поцеловал долгим, неспешным поцелуем. Он почувствовал вкус шампанского и шоколада, вдохнул аромат персиков, впитавших жаркое летнее солнце, и, когда Ро вскинула руки и коснулась его лица, утонул в ее вкусах и ароматах, таких соблазнительных и таких противоречивых.

Она чуть отстранила его лицо.

– Ты всегда стремишься к большему?

– Как мой кумир Железный Человек.

– Он висел вверх тормашками под дождем, и это после того, как отделал одного плохого парня, причем справился без посторонней помощи.

– Ты свела бы меня с ума одним только глубоким знанием боевиков с супергероями.

– Я стараюсь спасти тебя от их участи. – Ро похлопала по одеялу рядом с собой. – Полежи рядом и послушай, как надо вести себя на традиционных пикниках.

Отставив корзину, Галл растянулся на одеяле рядом с Роуан.

– Видишь ли, крутой парень, я не сомневаюсь, что если мы займемся сексом, то побьем все рекорды.

– Олимпийские?

– И эти тоже. Но трагический конец неизбежен. Ты в меня влюбишься. Все влюбляются, – шутливо закончила Роуан.

– Ты обладаешь таким могуществом? – Галл лениво переплел свои пальцы с ее пальцами.

– Да. Видит бог, я старалась от него избавиться, но не вышло. Ты – я предупреждаю, потому что ты мне нравишься, – останешься с разбитым сердцем, потеряешь силы, сон и аппетит. Все, что ты заработал на своих автоматах, ты потратишь на необыкновенные подарки в тщетной надежде завоевать мое сердце.

– А если подарки будут очень необыкновенными? Например, огромный скибол[24]24
  Игровой автомат с гибридом пинбола и боулинга.


[Закрыть].

– Мое сердце неподкупно, и, чтобы избавить тебя от дальнейших унижений, я буду вынуждена разбить твое без сожаления. А твои жалкие мольбы лишь разозлят меня до смерти.

Галл обдумал ее тираду.

– И все это после одного раунда в койке?

– К сожалению, да. Я потеряла счет туфлям, которые пришлось выбросить из-за того, что подошвы не отмывались от крови растоптанных сердец.

– Честное предупреждение. Но я рискну. – Галл перекатился на нее и жадно поцеловал.

Сначала ей показалось, что взрывом снесло полголовы, затем вспыхнуло все тело, словно по нему промчался огненный шар. Она задохнулась, забыла о своем хваленом здравом смысле, прижалась к Галлу, нетерпеливо сунула руки ему под рубашку.

Ро подозревала, что в нем есть что-то первобытное, и сейчас тот дикий зверь вырвался на свободу навстречу ее неистовым желаниям.

Она сводила его с ума. Эти сочные, нетерпеливые губы, эти быстрые ищущие руки, это тело, заметавшееся под ним с такой силой, с такой решимостью и вдруг поддавшееся. Ее груди, полные и упругие, наполнили его ладони, ее стон удовольствия завибрировал у его губ. Она оказалась самим искушением и накрыла его волной чувств, которые он не мог ни подавить, ни определить.

Он уже представлял себе, как срывает с нее одежду, как срывает одежду с себя, как утоляет их взаимные желания прямо здесь, на взятом взаймы одеяле у сверкающего солнечными искрами водоема… Как вдруг Ро уперлась ладонями ему в грудь, и он подарил себе еще одно прекрасное мгновение, прежде чем отстраниться и посмотреть ей в глаза.

– Это второй этап традиционного пикника?

– Да, пожалуй. Потрясающий этап. Хорошо, что я объелась тортом, потому что ты точно знаешь, как расшевелить женщину. Если честно… – Ро вывернулась из-под него, схватила остатки торта, откусила. – Ммм, да, спасибо торту.

– Черт бы побрал Марг!

С нарочитой медлительностью Роуан начала облизывать пальцы.

– Это было великолепно. Каждый этап.

– Я готов сделать еще несколько шагов.

– Не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что все они стоят того, чтобы их совершить. – Хотя губы ее изгибались, улыбка не достигала глаз. – Давай собираться.

– Хорошо. – Галл снова заговорил, лишь когда они вместе сложили одеяло и убрали его в сильно полегчавшую корзину. – Видишь, мне понадобилась помощь.

Как он и надеялся, ему удалось рассмешить Роуан, и, пока они шли к автомобилю, она то и дело тихонько хихикала.

Глава 10

Приоткрыв дверь, ведущую из столовой в кухню, Лукас просунул в щель голову.

– Я что-то слышал о черничном пироге.

Марг, заливавшая соусом пару огромных индеек, оглянулась.

– Может быть, я припасла кусочек и, может быть, сварила бы к нему кофе. Если меня хорошенько попросить.

Лукас подошел, поцеловал ее в щеку.

– Пожалуй, сработает. Садись.

Он присел за рабочий стол, на котором уже возвышались горы настроганных Линн овощей.

– Как дела, Линн?

– Неплохо, учитывая, что поварихи у нас надолго не задерживаются. – Линн улыбнулась, в ее темно-карих глазах засверкали веселые искорки. – Если засидишься, мы и тебя приставим к работе.

– Не возражаю. А о неприятностях я наслышан. Я надеялся поговорить с Роуан, но, как мне сказали, она уехала на пикник с салагой из Калифорнии.

– Со Скороходом, – подтвердила Линн. – Он уговорил Марг собрать им корзину для пикника.

– Если мне не нравится разговор, никому меня не уговорить. – Марг поставила перед Лукасом тарелку. На золотистой корочке подогретого пирога подтаивал приличный холмик мороженого.

– Парень умеет найти подход, – заметила Линн.

– Если Роуан кто-то не нравится, никакие подходы не помогут. – Марг принесла кружку кофе.

– Я о ней не беспокоюсь, – сказал Лукас.

– Лжец, – категорично заявила Марг.

Лукас ей улыбнулся.

– Еще какой… А что ты скажешь о скандале с Долли?

– Девчонка умеет стряпать, но мозгов и чувств у нее не больше, чем у этой кучки брокколи. – Марг взмахнула прихваткой. – И не думай, будто я не знаю, что она и с тобой заигрывала.

– О, боже, – выдохнула Линн, покраснев, как помидор.

Покраснел и Лукас.

– Побойся бога, Марг, она ровесница Роуан.

– Здравый смысл остановил тебя, но девчонка попыток не прекратила.

– Чего всякие глупости вспоминать, – пробормотал Лукас, уткнувшись в пирог.

– Можешь меня поблагодарить. Я отвадила ее прежде, чем Роуан прослышала и содрала с нее скальп. И, между прочим, я не позволила бы ММ нанять ее, если бы мы не нуждались в подмоге. Прежняя повариха не продержалась и до конца испытательного срока. Видите ли, у нас слишком много работы. – Линн закатила глаза, высыпая в огромный чан гору очищенной и нарезанной четвертушками картошки, а Марг продолжила: – Я уже подумывала взять на кухню одну из уборщиц. А тут Долли. Опытная, работящая. И теперь у нее ребенок.

– Ребенок Джима Брейнера. – Лукас кивнул, откусил кусок пирога. – Шанс нужен каждому.

– Да. А в результате эта идиотка залила комнату Роуан свиной кровью. Омерзительное зрелище.

– Долли терпеть не может Ро еще со школы, но это? – Лукас покачал головой. – Это просто бессмысленно.

– Долли повезло, что Картежник случайно оказался с Ро и держал ее, пока не прибежали парни и не скрутили ее. Иначе свиной кровью не обошлось бы.

– У моей девочки взрывной характер.

– И, если хочешь знать мое мнение, она имела полное право. Как и любой другой бы на ее месте. И что же делает Долли после того, как ММ ее увольняет? Является ко мне, рыдает, умоляет, чтобы я замолвила за нее словечко. Я сказала свое слово, не сомневайся.

Линн фыркнула.

– «Убирайся из моей кухни»… и еще пару ласковых.

– Я ей сочувствую, но хорошо, что она уехала. Подальше от моей девочки. Ладно, бог с ней. Что скажешь о новичках?

Марг вытащила пару больших глубоких противней.

– О том, с которым твоя дочь сейчас ест жареных цыплят, или обо всех?

– Обо всех. – Лукас подъел остатки пирога. – И о том, возможно, в особенности.

– Хороший набор, включая и того. На мой взгляд, почти все настолько чокнутые, что не слиняют.

– Поживем – увидим. Отличный пирог, Марг.

– Хочешь добавки?

– С удовольствием, но больше не могу. – Лукас погладил живот. – Я давно уже не ем, как пожарный-парашютист. И у меня еще есть дела. – Он поднялся, отнес тарелку и кружку в раковину. – Если увидишь Ро, передай, что я заезжал.

– Обязательно. И мог бы заглядывать почаще.

– Бизнес не отпускает. Но я выкрою время. Береги себя, Линн.

– Повторишь в октябре, и, может, я прислушаюсь к твоему совету.

Лукас вышел из столовой и зашагал к пикапу, испытывая, как всегда, легкую ностальгию.

База жила привычной жизнью. Кто-то из пожарных тренировался на поле, кто-то общался с механиками. Янгтри, очень официальный в форменной рубашке и шляпе, вывел из служебного корпуса экскурсионную группу. Многие подростки просто обалдевают от парашютов, комбинезонов и компьютерных тренажеров. С тех пор как он начинал, техника ушла далеко вперед. Иногда деткам везет, и они наблюдают укладку парашютов. В любом случае отличное приключение в летние каникулы.

С детей его мысли перескочили на школу, а со школы – на некую директрису, с которой он договорился пропустить по рюмочке.

Наверное, следовало пригласить ее в офис. Так было бы профессиональнее.

С приближением вечера бизнес на дружеских началах нервировал его все больше и больше.

Однако менять что-либо уже поздно, напомнил он себе, нащупывая в кармане ключи, и уже достал их, но тут послышалось урчание мощного мотора. Лукас оглянулся и нахмурился, увидев на пассажирском сиденье щегольской «Ауди Спайдер» свою дочь.

Роуан помахала отцу и выпрыгнула из машины, едва та успела остановиться.

– Привет! Я хотел заехать еще раз попозже. – Она подбежала к нему, обняла – есть ли на свете что-нибудь прекраснее крепких объятий взрослого ребенка? – А теперь не придется, потому что ты уже здесь.

– Мы чуть не разминулись, верно, Галл?

– Верно, рад снова видеть вас.

– Неплохая машинка.

– Я с ней счастлив.

– И что она умеет?

– Теоретически или практически… с вашей дочерью на борту?

– Хороший ответ без ответа, – согласился Лукас.

Галл протянул ключи.

– Не хотите прокатиться?

– Эй! – Роуан попыталась перехватить ключи, но Галл сжал кулак. – Почему ему можно?

– Он Железный Человек.

Роуан зацепила карманы шорт большими пальцами рук, ухмыльнулась.

– Представляешь, пап, мне он предложил за ключи переспать с ним.

Галл смерил ее испепеляющим взглядом.

– Она мне отказала.

– Угу. Ну, я с удовольствием прокатился бы, только мне пора. Как-нибудь в другой раз.

– Пап, ты никак не можешь задержаться? Мы прогулялись бы, поужинали.

– Очень жаль, но осталась парочка дел, а потом я встречаюсь с клиентом… деловая встреча. Выпьем, обсудим важное дело.

– С клиентом? – Роуан сняла солнечные очки.

– Да. Да. Она, э… клиентка… она хочет обсудить со мной какой-то проект, и ее интересует прогрессивный курс обучения свободному падению. Наверное, мы и об этом поговорим. Вот. В общем… Я скоро загляну, поужинаю с тобой. Может быть, испытаю твою машину, Галл.

– В любое время.

Лукас ухватил Роуан за подбородок.

– Пока.

Она хмуро смотрела, как отец залезает в кабину, как отъезжает.

– Черта с два, важное дело!

Галл открыл багажник, стал вытаскивать корзину.

– Чем ты недовольна?

– У него свидание. С женщиной.

– Надо же! Какая неожиданность. Мое бедное сердце пропустило удар.

– Он не ходит на свидания. – Роуан все так же хмуро смотрела вслед пикапу. – Если женщина ему нравится, он мямлит и дергается. Ты видел, как он дергался, когда говорил об этом своем «важном деле»? И кто она такая, черт побери?

– Я понимаю, как тебе тяжело, но приходит день, когда птенцы покидают гнездо.

– Ой, как остроумно. Ничего ты не понимаешь. Когда рядом определенный тип женщины, его мозги превращаются в кашу, и из него только вей веревки.

Зачарованный ее реакцией, Галл оперся о машину.

– А нельзя ли предположить, что он встретится с женщиной, которая ему нравится и которая совершенно не собирается вить из него веревки? Они просто выпьют и поговорят.

– Много ты знаешь! – отрезала Роуан и в гневе зашагала к жилому корпусу, а Галл, заинтригованный, понес корзину на кухню.

Не успел он поставить корзину, как кто-то постучал в дверь.

– Простите, Маргарет Колби?

Галл окинул беглым взглядом мужчину – темный костюм с туго завязанным темно-розовым галстуком, натертые до блеска туфли, иссиня-черные волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб.

Марг не двинулась с места.

– Да, это я.

– Я преподобный Латтерли.

– Я помню вас. Нас знакомили Айрин и Долли.

Приняв во внимание недовольные нотки в голосе Марг и то, что она не пригласила мужчину войти, Галл решил задержаться.

– Я могу поговорить с вами?

– Можете, но если хотите, чтобы я попросила Майкла Маленького Медведя вернуть Долли Брейкмен на кухню, зря потратите свое красноречие и мое время.

– Миссис Колби. – Латтерли вошел без приглашения, улыбнулся, продемонстрировав два ряда крупных белоснежных зубов. Отвратительный галстук, подумал Галл и взял себе холодную банку имбирного эля. – Я хотел бы поговорить с вами наедине.

– Мы работаем. – Марг суровым взглядом пресекла попытку Линн покинуть кухню. – Большего уединения вы не получите.

– Я понимаю, вы заняты. Готовить на такое количество людей – тяжкий труд.

– Мне за это платят.

– Да, конечно.

В кухне повисло тягостное молчание. Латтерли пристально смотрел на Галла. Галл, прислонившись к рабочему столу, невозмутимо пил эль.

– Ладно. Я хотел поговорить с вами, поскольку вы непосредственный начальник Долли и…

– Была, – поправила его Марг.

– Да. Я поговорил с мистером Маленьким Медведем и понимаю его нежелание простить проступок Долли.

– По-вашему, проступок, по-моему, мерзкая выходка.

Латтерли раскинул руки, затем молитвенно сложил ладони.

– Я понимаю всю трудность сложившейся ситуации и никоим образом не оправдываю поведение Долли. Но, естественно, она расстроилась, когда мисс Трипп пригрозила ей и обвинила в… распущенности.

– Это версия Долли? – Марг покачала головой не только с отвращением, но и с жалостью. – Половина всего, что говорит Долли, ложь. Если вы этого не знаете, то плохо разбираетесь в людях. А я бы сказала, что в вашей профессии очень важно разбираться в людях.

– Как духовный наставник Долли…

– Хватит. Меня не интересует ее духовность. Сколько я знаю Долли, столько она злится на Роуан. Долли всегда была завистливой, всегда хотела то, что было у других. Она сюда больше не вернется, она не получит больше ни одного шанса навредить Роуан. Пусть базой управляет ММ, но на кухне хозяйка я. Если он возьмет Долли обратно, ему придется искать нового главного повара, и он это прекрасно знает.

– Вы очень жестоки.

– Я называю это здравым смыслом. Долли умеет готовить, но она взбалмошна, ненадежна и вечно мутит воду. Я ничем не могу ей помочь.

– Она в смятении, она пытается найти свой путь. И она в одиночку растит ребенка.

– Ничего подобного, – возразила Марг. – Я знаю ее мать с детства. Айрин и Лео делают для Долли все, что в их силах. А теперь извините, я не могу больше с вами разговаривать.

– Но вы хотя бы напишете ей рекомендацию? Я уверен, это поможет ей найти новое место.

– Нет.

Потрясение, исказившее лицо преподобного, показалось Галлу вполне искренним. Видимо, парень не привык к столь категорическим отказам.

– Как христианка…

– А кто сказал, что я христианка? – Марг с такой силой ткнула в преподобного пальцем, что тот пошатнулся и отскочил. – И какое отношение все это имеет к вопросу добра и зла? Я не напишу ей рекомендацию, поскольку дорожу своей репутацией. Советуйте ей, что хотите, но не смейте давать советы мне на моей собственной кухне. Долли сделала выбор, теперь пусть разбирается с его последствиями.

Кипя праведным гневом, Марг ринулась в наступление.

– Думаете, я не знаю, что она болтает в городе о Роуан? Обо мне, о ММ, даже о нашей маленькой Линн? Обо всех остальных? Я знаю все, преподобный Джим, и я не спущу никому, кто клевещет на меня и на тех, кто мне дорог. Если бы не ее мать, я сама надрала бы задницу Долли Брейкмен.

– Слухи…

– Ложные слухи. Если желаете Долли добра, посоветуйте ей забыть о вранье. А теперь мне пора работать. Я и так уделила вам с Долли слишком много времени.

Высказавшись, Марг демонстративно отвернулась к плите.

– Извините, что помешал, – чопорно процедил Латтерли, забыв про улыбки. – Я буду молиться, чтобы гнев покинул ваше сердце.

– Мне нравится мой гнев в моем сердце, – огрызнулась Марг вслед преподобному. – Линн, овощи сами собой не приготовятся.

– Да, мэм.

Марг вздохнула, повернулась к помощнице.

– Прости, милая. На тебя я не злюсь.

– Я знаю. Хотела бы я быть такой же смелой и высказывать людям все, что думаю.

– Совсем ни к чему. Ты хороша такая, какая есть. Я просто терпеть не могу лицемерных святош. – Марг посмотрела на Галла. – Ничего не хочешь сказать?

– Разве что он лицемерный святоша с избытком зубов и безобразным галстуком. Единственное замечание – вы должны были назваться буддисткой или язычницей.

– Жаль, мне не пришло это в голову. – Марг улыбнулась. – Хочешь пирога?

После шоколадного торта места для пирога совсем не осталось, но, понимая чувства, вложенные в предложение, Галл не смог сказать «нет».

Входя в бар, Лукас нервничал, пытался убедить себя, что непременно успокоится, как только Элла заговорит о своем проекте… И тут он увидел ее… она сидела за столиком, читала книжку, и язык его прилип к гортани.

Ярко-зеленое, короткое летнее платье без рукавов. Струящиеся по плечам рыжие волосы.

Не надо ли было надеть галстук? Лукас редко надевал галстуки, но несколько штук в запасе имел.

Подняв глаза, Элла увидела его, улыбнулась. Ему ничего не оставалось, кроме как подойти к столику.

– Кажется, я опоздал. Прошу прощения.

– Вы не опоздали. – Элла закрыла книжку и убрала ее в сумку. – Это я пришла раньше, поскольку справилась с делами быстрее, чем рассчитывала. Я всегда ношу с собой книжку на тот случай, если выдастся немного свободного времени.