Текст книги "Моя жизнь. От зависимости к свободе"

Начало пути

Пора юности

Понятие «путь, дорога» имеет широкое значение. Обычно дорогой называют тропинку, полотно, проложенное на поверхности земли. Отправление в какую-либо сторону, в путешествие тоже означает дорогу. Под ней подразумевают и взятое направление, курс. У Абая есть выражение: «Не сворачивать с прямого пути». Жолынан жығылмады (не ударил лицом в грязь), жолын сыйлады (уважил значимость), жол көрсетті (указал дорогу, направление), жолын тапты (нашел выход), жолымен шешілді (решилось, как должно быть) – все эти понятия в совокупности показывают глубину этого слова. А в соответствии с казахским менталитетом сюда добавляются такие новые грани, как ата жолын қуу (следовать дорогой предков), жол бастау (проложить дорогу), жол беру (уступить дорогу) и т. д. Среди них я хотел бы обратить особое внимание на словосочетание «жол басы» (начало пути, дороги).

Формирование жизненного пути связано с тем, как он начинается. Не зря говорится «жолы болды» (то есть «повезло»). В этом отношении могу сказать, что мне повезло с самого начала. Посмотрите сами: если бы мне на глаза не попалось маленькое объявление в молодежной газете (в то время мы каждый день читали газеты), разве мог я поехать в далекий город Темиртау, о котором и в мыслях не было, который не видел даже во сне; если бы в тот момент, когда я только начинал путь рабочего, не ставилось в приоритет формирование национальных кадров металлургии и не было принято решение о направлении казахской молодежи для учебы на металлургический завод в городе Днепродзержинске, то разве мог я оказаться на неведомой доселе Украине? Мог бы я вернуться профессиональным специалистом оттуда, где сформировалась сильная металлургическая школа, имелась крепкая рабочая среда? Но так решила судьба. И я благодарю ее за это.

Пора юности – пора романтики. Время, когда находишь удовлетворение даже в трудностях, в которых стремишься испытать себя. В той газете было написано, что приглашаются молодые люди для поступления в техническое училище по подготовке металлургов. То было время, когда Темиртау стал обретать широкую известность. До этого приходилось слышать, что под Карагандой строится большой завод, который должен стать Казахстанской Магниткой. Магнитка!.. В Советском Союзе мало кто не знал это слово. Даже те, кто не знал о нахождении Магнитогорского металлургического завода в Челябинской области, как легенду рассказывали о производстве там танковой брони, что способствовало победе в тяжелые годы войны. Теперь такой комбинат будто хотят построить в Казахстане. И он будет называться Казахстанской Магниткой. Как тут не заинтересоваться? Само название «Магнитка» притягивало как магнит.

Как известно, история Магнитки начинается с тридцатых годов, с периода индустриализации. Гора, в окрестностях которой был построен громадный металлургический завод, полностью состояла из черной металлической руды. Эта гора называется Магнитная и до сих пор разрабатывается. На данном заводе ежегодно выплавлялось 20 миллионов тонн стали. Такого объема в мире не было. И потому звание металлурга в свое время являлось очень почетным. В том году правительство объявило о начале всесоюзной ударной стройки в Темиртау. На комсомольском съезде было принято решение о превращении Казахстанской Магнитки в комсомольскую стройку. Я еще в школе активно участвовал в работе комсомольской организации, всегда интересовался комсомольскими делами. Были во мне присущие молодости романтика и избыток энергии. Почему бы не испытать себя? Поделился с отцом своей мыслью, он глубоко задумался. В конце концов дал согласие. Если бы он знал, что оттуда меня пошлют на Украину, вряд ли разрешил бы. Но ведь я и сам не знал об этом. Кстати, отец дал согласие на мою поездку в Темиртау не сразу. Потому что наряду с положительной стороной поездки по путевке на ударную комсомольскую стройку на слуху были и неприятные разговоры о том, что туда как будто съезжается и отрицательный контингент – ссыльные, даже бандиты, и т. п. Все же наш молодой задор победил все эти чувства. В то время само понятие «комсомольская путевка» словно окрыляло молодого человека. Я побывал в комитете комсомола, расположенном в Алматы на улице Сталина, ныне проспект Абылай-хана, там работало специальное бюро по найму, которое за несколько дней решило мой вопрос и вручило мне путевку. Затем на поезде поехал в Темиртау.

По прибытии в Темиртау я, можно сказать, впервые лицом к лицу столкнулся с характером советской идеологии, которая была способна сделать из мухи слона, из ничего – что-то. Если в печати писали о строительстве завода-исполина, о его масштабах, то здесь имели место лишь зачатки будущего строительства. Куда ни глянешь – траншеи, горы песка, камня, строительный мусор… Дорог и в помине не было. Жилья тоже. Первые три дня ночевали в какой-то землянке. Потом нам определили место в общежитии в поселке на другом берегу Нуры. Но самым интересным было отсутствие работы. Ничего еще не начиналось. Сейчас думаю, это было кстати. Если бы была работа, то мы бы сразу включились в нее и, может, все пошло бы по-другому. В общем, через некоторое время нас собрали и сказали, что у окончивших среднюю школу (а среди нас было очень много таких, кто имел десять классов образования) есть возможность выучиться на металлурга. Почти все согласились сразу. Отобрали человек четыреста. По принятому решению одна группа должна была отправиться на Урал, вторая – в Сибирь, а третья – на Украину. Меня включили в украинскую группу. Как после этого не поверить в казахское выражение «притянуло хлебом-солью»? Самой судьбой мне было уготовано отведать украинский хлеб-соль.

Итак, сели в поезд и отправились в далекий путь. Нами владели и стремление узнать неведомое, увидеть неизвестное, и волнение перед этим неизвестным. Больше нас, конечно, волновались наши родители: смогут ли выдержать дети в далеком краю? Помнится один момент. Уже в Днепродзержинске я подружился с парнем из Уральска Кабидуллой Сарекеновым. Зная, что поезд, выехавший из Караганды, проедет через Уральск, он, оказывается, даже не сообщил об этом, потому что опасался, что если узнают родители, то могут снять с поезда. Вполне могло так произойти.

Днепродзержинск

В Днепродзержинск мы поехали через Москву. Во время короткой экскурсии увидели Красную площадь и такое чудо, как метро. У ребят из аулов вместо чемоданов были мешки. Они не знали, что двери вагона метро закрываются. Половина мешка оказывалась за дверью. Они так и ехали, держась за свои мешки. Мы смеялись.

Прекрасна природа России. Но как проехали на территорию Украины, нас поразила ее особая красота. Кругом зеленый край, часты лесные рощи. Многоводны реки. Днепродзержинск – красивый город, расположенный на берегу Днепра. Невольно вспоминаются строки Гоголя, которые в школе по курсу русской литературы учили наизусть: «Чуден Днепр при тихой погоде…». Действительно, невозможно насмотреться на красоту этой реки.

Я знаю, что Днепродзержинск с 2016 года восстановил свое историческое название – Каменское. Все же для нас по-прежнему дорого прежнее название, с юношеских лет врезавшееся в сознание. До сих пор хочется назвать его Дзержинкой. Люди так коротко произносили название города.

В то время его население составляло около 200 тысяч человек. Хоть это немного, но в городе полно было промышленных объектов. Позже я узнал, что их в общей сложности было 35. Основали город запорожские казаки. Днепровский металлургический завод (нынешнее название предприятия – Камет-Сталь), куда мы прибыли, оказывается, построили в 1887–1889 годах акционеры из Польши, Бельгии, Франции. В 1936 году городу присвоили имя большевика-чекиста Феликса Дзержинского. Так тогда повелось. А ведь туда вообще не ступала нога Феликса Эдмундовича! С этими сведениями мы знакомились позже, а так аульных ребят, собравшихся со всех концов Казахстана, не интересовали ни название города, ни его сущность. Все наши мысли были сосредоточены на комбинате. Что это такое вообще? Куда мы прибыли? Чему нас будут учить? Кем мы станем? Удастся ли учеба? Выдержим ли? На лице у каждого можно было бы прочесть эти вопросы.

Не скрою, на многих «новобранцев» и на меня лично первое посещение Днепровского металлургического завода произвело тягостное впечатление. А дело в том, что очень мало оказалось среди нас городских жителей, хотя бы в общих чертах догадывающихся, в каких условиях и в каком режиме трудятся рабочие промышленных предприятий. Представьте себе парня-степняка, оказавшегося впервые на металлургическом заводе. Кругом все грохочет, искры сыплются огненным дождем, и кажется, все на тебя летит и падает. Расплавленный чугун течет как вода в арыке – подойти страшно. Сама мысль о том, что в этом аду придется провести всю жизнь, и вовсе выбивала из колеи. А тут еще случился конфуз. Видимо, от нервного перенапряжения или с непривычки наглотавшись газов, один из наших парней упал в обморок, так что первую ознакомительную экскурсию пришлось срочно прервать. Спустя несколько дней кое-кто запросился домой. Представляю, что стали о нас поговаривать после этого на заводе!

После этих событий у многих из нас и в душе, и в мыслях закипело чувство собственного достоинства. Причем это было настоящее чувство национального достоинства.

Сразу же по прибытии в Днепродзержинск нас разделили по специальностям: тех, кто поздоровее, определили в доменщики, то есть в группу горновых, остальных – по другим участкам. Были такие специальности, как машинист кранов, оператор нагревательных печей. До сих пор все перед глазами. На третьем этаже общежития училища рядами стояли кровати. На подоконниках в горшках росли цветы. Со стороны столовой всегда доносился и щекотал нос запах вкусного украинского борща. В шесть утра нас будил заводской гудок, и мы, вчерашние аульные ребята, протирая глаза, сделав зарядку, быстро собирались на занятия. После урока, сытно покушав, немного отдыхали и бежали на завод. Там четыре часа работали на настоящем производстве. Часто усталость буквально валила с ног. Но молодость есть молодость – после сна вновь оказываешься в бодром состоянии, будто и не было напряженного рабочего дня. Да, это была удивительная пора, даже трудности в молодые годы – удовольствие. Дни, проведенные в Днепродзержинске, сейчас кажутся замечательным сном молодости.

Чувство достоинства

Каждый человек, неравнодушный к происходящему вокруг, может и в более раннем возрасте размышлять о своей национальности, о том, что является частичкой своего народа. А у того, кто с детства вырос в многонациональной среде, это чувство, естественно, бывает сильнее, чем у других. Я уже говорил, что в Шамалгане жили представители многих национальностей. Мы выросли в тесном общении, в соревновании, в соперничестве с русскими, украинскими, немецкими, азербайджанскими, турецкими детьми. И в учебе, и в спорте, и в художественной самодеятельности старались высоко держать национальное достоинство. В то время люди из союзных республик не особо знали друг о друге. В Днепродзержинске, к примеру, мы не раз слышали, что некоторые называют нас китайцами, другие – корейцами. Потому что там жили студенты, рабочие из Китая, Кореи. Помнится, приходилось бывать свидетелями того, что даже москвичи не могли правильно назвать столицы союзных республик.

Однажды в городе разнесся слух о приезде Бибигуль Тулегеновой с концертом. Известно, на каком уровне жители Днепродзержинска были знакомы с казахским искусством. К тому же у Бибигуль Тулегеновой тогда еще такой популярности не было. А зал был рассчитан на тысячу зрителей. Мало верилось в то, что в Днепродзержинске найдется столько желающих послушать молодую казахскую певицу. Мы активно взялись за дело, от руки готовили объявления (позже узнали, что их называют афишами), сами ходили в школы, учреждения и организации, распространяли билеты и в конце концов заполнили весь зал. Не забыли купить огромный букет цветов. После окончания концерта я вышел на сцену, вручил певице этот букет и, смешивая казахские, русские и украинские слова, выразил искреннюю благодарность. Сила, которая диктовала делать все это, и есть чувство национального достоинства.

Священный долг человека – бороться за достоинство своей нации, родного народа, за то, чтобы прославлять его. И нация, и народ состоит из отдельных людей. Если каждый человек считает, что и в его руках знамя страны, то этой стране быть счастливой. Не зря у казахов говорят: «Достоинство страны – в достойных мужах». Еще народная мудрость гласит, что «для джигита дороги любовь, достоинство и честь». Абай в своих назиданиях пишет, что наши предки обладали двумя качествами, превосходящими нынешних людей: по его мнению, во-первых, казахи всецело доверяли своим лидерам, вручив им бразды правления, во-вторых, они ставили выше всего чувство достоинства.

Чувство национального достоинства казахов засверкало новыми гранями в годы строительства нашего независимого государства. Если бы не было этого чувства, то разве могли бы мы за короткий срок создать такое государство? Стали бы государствообразующей нацией? Оказались бы в первых рядах стран, с которыми одновременно вступили на независимую стезю? Именно это чувство не раз выводило нас в Днепродзержинске из сложных ситуаций. Именно благодаря ему мы спустя некоторое время смогли добиться того, чтобы прекратились всякие высказывания об отсутствии способностей у казахской молодежи. На это повлияло и посещение нашими джигитами секции борьбы, где они демонстрировали свои силу и ловкость.

В те годы особой популярностью в Днепродзержинске пользовалась вольная борьба. Крепкие рабочие парни с удовольствием ходили заниматься в секции даже после нелегкой трудовой смены. Пришли как-то в спортзал и мы, просто так, посмотреть. А когда увидели возившихся на борцовском ковре ребят, сразу сообразили, что вольная борьба – это наша родная казакша курес, с которой знаком каждый мальчишка в любом ауле. Только вот привычных поясов на спортсменах не было. Однако это обстоятельство нисколько не смутило, и, когда белобрысый, ладно сложенный крепыш предложил помериться силой, я без раздумий разделся и вышел на ковер. Вид у меня, прямо скажем, был далек от спортивного: вместо трико – обычная майка, длинные семейные трусы. Весь спортзал буквально покатился со смеху. А мне хоть бы что. С ходу провел свою любимую подсечку, которой терпеливо учил меня отец. Смех поутих, зато громко под сводами зала зазвучал азартный, подбадривающий клич моих земляков. Соперник, огорченный первой промашкой, завелся, стал горячиться. Вот тут-то я его поймал уже основательно: мгновенный бросок через бедро, и обе лопатки звонко припечатались к брезенту ковра. Парень только головой помотал: «Ну ты даешь, Казахстан!»

Мы же дети народа, у которого национальный вид борьбы имеет особое значение, поэтому вскоре другие ребята тоже стали записываться в эту секцию. Со временем мы даже создали свою команду, участвовали в заводских, городских соревнованиях. Это усиливало нашу веру в себя. Постепенно привыкли и к городу, стали избавляться от излишней робости, застенчивости, присущих сынам степей. Спорт имеет такую волшебную силу поднимать человеческий дух. В стенах училища моим тренером в секции вольной борьбы был Лев Рудольфович Ежевский, который оставил глубокий след в моей жизни. Когда мы находились на ковре, он гонял нас до седьмого пота. Провел нас через школу трудолюбия, упорства, твердости. Мне до сих пор помогают уроки той школы.

Микола Литошко, с которым я познакомился в секции борьбы, впоследствии стал одним из моих самых близких друзей. И родители у него были замечательные люди. Мать Миколы Екатерина Карповна относилась ко мне как к родному сыну. Я часто бывал у них в доме, что находился на другом берегу Днепра. И каждый раз меня ждал обильно накрытый стол. В субботние дни иногда я даже оставался ночевать у них. Утром меня ждали выглаженные рубашка и брюки. Мы купались в Днепре, катались на лодке. Помню, когда мы поехали домой на каникулы, она положила в дорогу очень вкусные пирожки, причем так много, чтобы хватило до Казахстана. Позднее Микола приехал в Темиртау, работал там на комбинате. От нас его взяли в армию, но, отслужив, он остался на родной Украине. Только спустя много лет, в 1994 году, я вновь нашел своего друга и пригласил его в Казахстан.

После того как мы показали свои возможности на борцовском ковре, наш авторитет стал постепенно расти. Позднее преподаватель технического училища № 8 Нина Филипповна Быковская в своих воспоминаниях привела слова, сказанные в то время директором школы Петром Семененко: «Казахские парни далеко не из слабых, они добросердечные. Поэтому среди казахского народа много талантливых людей: певцов, композиторов, поэтов и писателей. К тому же они теперь намерены впервые овладеть профессией металлурга. Будущее Казахстана напрямую связано с этими ребятами». Кстати, о чувстве собственного достоинства. Один из наших парней сильно обиделся на Нину Филипповну. Оказывается, она на экзамене поставила ему «три», а он, как-то встретив ее на трамвайной остановке, стал кричать на нее, почему поставила такую оценку. Я объяснил ему, что его ответ на экзамене действительно был неверный, поэтому ему следовало бы попросить у нее извинения. Позже он специально пошел к ней и признался, что поступил неправильно, что Нурсултан посоветовал ему попросить прощения у наставника.

В тех воспоминаниях Нина Филипповна пишет: «Большинство казахских ребят слабо владело русским языком, а Нурсултан владел в совершенстве. Поэтому он плюс ко всему выполнял и функции переводчика. Когда ребята затруднялись в этом плане, Нурсултан всегда приходил им на помощь. Даже металлургические термины объяснял своим друзьям на казахском языке». В связи с этим хотел бы рассказать о таком анекдотичном случае.

То, что на меня обратили внимание, видимо, следствие того, что я свободно говорил по-русски. Наши ребята в первое время не могли ясно выражать свои мысли на русском, поскольку многие из них были выходцами из казахских аулов. Некоторые сей факт даже умело использовали при необходимости. «Предмет я знаю, только вот рассказать как следует не позволяет слабое знание языка», – мотивировали они в таких случаях. Тут преподаватель на помощь зовет меня: «Пусть он рассказывает на своем языке, а ты переводи». Тогда я говорю тому парню: «Ты только не останавливайся, говори что хочешь, лишь бы вставлял слова «домна», «печь» и т. п., а остальное – мое дело». Он и вправду начинает какой-нибудь рассказ на казахском языке: что видел в ауле, как скучает по родителям, словом, что попало. Остальные ребята с трудом сдерживают смех. В дело включаюсь я, будто дословно перевожу ответ того на заданные вопросы. В итоге преподаватель говорит: «Хорошо, тему ты, я вижу, знаешь, но надо учиться русскому языку, нельзя без него, доколе переводчик будет ходить с тобой?» – и ставит ему хорошую оценку. Но однажды вышла осечка. Один из ребят, как обычно, начал без остановки «отвечать» на вопрос, но до того увлекся, что стал рассказывать, как хорошо погулял накануне, как вечером с друзьями ходили в парк, в кино. Я тоже стал «оперативно переводить», употребляя термины «чугун», «форсунка высокого давления», «нормализационный отжиг» и т. д. Вдруг преподаватель говорит: «Подожди, подожди-ка… Слушай, что за парк, что за кино?» Ну что ему сказать?.. Бывали и вот такие забавные случаи. То была пора, когда мы являлись уже не детьми, но джигитами еще не стали. Да, в этой жизни нет периода дороже молодости! Именно подобными моментами она интересна и дорога человеку.

Незабываемые дни

Мы – будущие металлурги. Техническое училище № 8, в котором мы учились, относилось к Днепровскому металлургическому заводу имени Ф. Э. Дзержинского. О чем должен быть первый урок в училище? Конечно же, о металлургии. Но наш урок был посвящен совсем другой теме. На нем разговор шел о… любви! Преподавателя, начавшего так неожиданно, необычно этот первый урок, звали Дмитрий Изотович Погорелов.

Он был наставником всей нашей группы. У металлургов есть слово «мастер». Этим словом называют мастера-инженера, а также воспитателя рабочих.

Никогда не забуду этот первый урок наставника-преподавателя. Кажется, на том уроке не было ни одного слова о металлургии. Он с ходу задал всем вопрос: «Ну как, ребята, понравились вам украинские девушки-красавицы?» Мы, конечно, не ожидали такого и не знали, что сказать, сидели будто воды в рот набрали. Преподаватель, продолжая эту тему, спрашивает: «А вы знаете, как быть на прогулке с девушкой, как подбирать себе подругу?» Откуда же нам знать? Но хотели бы. Первый урок Дмитрий Изотович полностью посвятил вопросам воспитания.

Дмитрию Изотовичу тогда было лет сорок пять. Специалист по металлургии, кандидат технических наук. Он учил нас, выходцев из аулов, всему: как одеваться, соблюдать чистоту, как держаться в обществе и т. д. Мы очень любили своего наставника, делились с ним самыми сокровенными мыслями. Некоторые казахстанцы не выдержали трудностей первых дней учебы и хотели вернуться. Тогда Дмитрий Изотович собрал всех и своим обыденным простым языком рассказал нам о многом. Помню, он сказал: «Завод закаляет не только сталь, он закаляет и человека. Мы хорошо знаем, что на Украине героически воевало много казахов. Ваши предки были истинными батырами. Если бы было не так, то разве Казахстан имел бы такую громадную территорию?» Развивая свою мысль, он закончил ее следующими словами: «Если ваши родители узнают, что вы испугались первых трудностей и решили сбежать, то как они воспримут это и что подумают здешние люди?» Те, кто думал вернуться домой, от стыда готовы были провалиться сквозь землю. В итоге никто не уехал обратно, все окончили училище.

Как-то в коридоре училища один из курсантов грубо обратился к женщине, которая работала мастером. Всем нам стало неудобно. На следующем же уроке Дмитрий Изотович большую часть времени посвятил беседе об уважительном отношении к людям преклонного возраста. Он рассказал, что у народов Востока, в том числе, конечно, у казахов, уважение к старшим является особенной чертой поведения, красиво преподнес то, что казахи не принимают решения, не посоветовавшись с аксакалами, с родителями, подробно остановился на таких понятиях, как человечность, нравственность, учтивость.

Конечно, главная заслуга преподавателей училища в том, что они, начиная с азбуки металлургии, посвятили нас во все секреты и тонкости плавки чугуна, вооружили нас необходимыми для этой отрасли знаниями на всю жизнь. Я как-то говорил, что никакое высшее учебное заведение по данной специальности не дало бы столько, сколько за два года мы усвоили в Днепродзержинске. Еще раз повторю это. Позднее, когда в институте я изучал металлургическую науку, для меня все оказалось уже знакомым. Главная причина этого в том, что в училище мы познали теорию и практику сталеварения. Здесь учеба сочеталась с работой в цехах комбината.

Мы удивлялись способностям Дмитрия Изотовича как психолога. Если бы меня спросили, каким должен быть мастер производственного обучения, я бы в качестве примера назвал именно этого человека. Мало того что он обучал профессии безупречно, он смотрел на своих воспитанников как родной отец или старший брат. Это я потом слышал, что он в одно время уходил из училища и вернулся на свой завод, но позже все равно пришел обратно учительствовать, отсюда и вышел на пенсию. Когда я в 1994 году побывал на Украине, нашел его единственную дочь Ольгу Дмитриевну, помог ей по возможности.

Завершая рассказ о своем наставнике, хочу поведать об одном случае, который упоминается во многих книгах.

В конце очередного урока ребята стали шумно задавать вопросы Дмитрию Изотовичу: «Скажите, какое будущее нас ждет?», «Кем мы станем?», «Каким человеком станет каждый из нас?» и т. д. Он посмотрел на нас пристально и с улыбкой спросил: «Так хочется знать об этом?» Затем, приблизившись к каждому из нас, произнес: «Ты будешь хорошим металлургом», «Из тебя выйдет инженер», «Ты поднимешься до начальника цеха». А подойдя ко мне, к удивлению всех, сказал: «Нурсултан, ты возглавишь правительство…» Что я скажу? То ли хотел возвысить любимого ученика, то ли вдохновить, но не знаю, что им двигало, когда он адресовал такие слова юноше, которому только исполнилось 18 лет. Впоследствии, когда мы, друзья по училищу, собирались вместе, восхищались прозорливостью Дмитрия Изотовича, тем, что сбылись все его слова. Это подтверждает и воспоминание Миколы Литошко: «Я верил, что Нурсултан все равно станет каким-нибудь крупным руководителем, большой личностью. Но не думал, что он поднимется на такую высоту. В то время всесоюзное телевидение было единственным каналом. По нему мы с интересом смотрели съезды народных депутатов. В один прекрасный день по телевизору выступал какой-то депутат из среднеазиатской республики. Говорил он смело, напористо, понятно, энергично. Голос мне показался знакомым. Подошел поближе к телевизору, смотрю… мой Нурсултан… Я чуть не закричал. Оказывается, он является Председателем Совета Министров Республики Казахстан. Как я обрадовался достижениям моего друга! Членам семьи рассказываю о словах его мастера Дмитрия Погорелова. Короче, в тот день мы в нашем доме закатили небольшой пир. Звонил товарищам, знавшим Нурсултана, словом, всю ночь не спали».

Конечно, после тех слов Дмитрия Изотовича я не стал сразу строить светлые планы своей карьеры, но бесспорно, что возросла моя вера в себя, в свои силы, а это в конце концов давало мне основание знать свою цену. Думаю, в пользу сказанного говорит и следующая история.

Я выше говорил, что мы выехали из Караганды и через Москву доехали до Днепродзержинска. Дорога длинная. Человек проверяется в пути. Оказывается, среди нас были всякие ребята. И дети чабанов из дальних аулов, и такие, кто успел отсидеть в местах не столь отдаленных за хулиганство или воровство. Один из них с самого начала попал в поле зрения. Звали его Рыспанбек Толендиев, он отличался большой физической силой и вызывал у окружающих опасение и страх. Еще бы – человек поджег даже интернат, в котором учился, когда, будучи круглым сиротой, жил в детском доме. Сразу нашлись приспешники, которые постоянно крутились возле него. Уже в Днепродзержинске, через несколько дней после начала занятий, когда встал вопрос об избрании старосты группы, первым было названо имя Рыспанбека. Все согласились. Но оказалось, что у него душа совсем не лежит к учебе, учился плохо, вечно опаздывал на занятия. Плохо разговаривал по-русски. Но вот постепенно выяснилось, что, не говоря об учебе, и физически я ему не уступаю. Это заметили, оценили и другие. К тому же, после того как я стал посещать секцию вольной борьбы, участвовать в городских соревнованиях, выполнил норматив второго разряда, вокруг меня начало группироваться все больше ребят. В конце концов дело закончилось тем, что по предложению Дмитрия Изотовича его сняли с должности старосты и на нее был избран я. Как выяснилось, за это Рыспанбек затаил на меня смертельную обиду. Перестал здороваться со мной, зверем смотрел на меня. И все же время расставило все по своим местам. В качестве переводчика я помогал и ему. Через месяцы ему ничего не оставалось, как признать меня. Но постепенно стал меняться и он сам. Видимо, у парня было здоровое честолюбие, чтобы сделать нужные выводы. Помню, и в учебе он здорово подтянулся. Радовались за него и преподаватели. Конечно, холодок между нами остался. Хотя он перестал враждовать, но дружить не начинал. Так закончилась учеба. Все же наше соперничество оказало на него хорошее влияние, это точно. Как я сказал, рос Рыспанбек сиротой. Впоследствии, когда через несколько лет он решил жениться на украинке, в дом невесты сватом по его просьбе ездил я. Он остался там, окончил технологический институт и, получив диплом инженера-химика, приехал к нам на Магнитку, где поднялся от рядового технолога до начальника смены. В Темиртау мы уже встретились как друзья.

Когда я был президентом, как-то среди записавшихся на прием заметил фамилию Рыспанбека. Оказывается, он специально приехал из Темиртау. Я принял. Только он вошел в кабинет, мы шутливо обратились друг к другу словами: «Привет, староста!» В тот день я повел его к себе домой. За столом мы по давней металлургической традиции выпили с ним немного за встречу, ударились в воспоминания. И неожиданно он произносит такой монолог:

– А знаешь, Нурсултан, как я тебя ненавидел, когда тебя вместо меня старостой избрали. Сколько раз я тебя убить хотел! Хотел тебя с поезда сбросить, когда вместе домой на каникулы ездили, да ты в тамбур не выходил. Не раз на заводе хотел столкнуть тебя с площадки в ковш с расплавленным металлом. Теперь хочу просить прощения и снять этот груз с плеч.

Признаться, мне не по себе стало, когда представил, как я лечу в ковш и через миг останется от меня лишь облачко пара. А каково же было жене моей слушать наш непринужденный мужской разговор? Она нисколько не поверила этим словам.

– Ты, наверное, шутишь? – сказала Сара.

– Нет, все было именно так, – ответил он. – Меня сильно терзала эта мысль, не мог не сказать. Вот и высказал, аж на душе легко стало. Вот так, Сара Алпысовна, противостояние с твоим мужем помогло мне стать человеком.

Еще один урок, который я извлек из пребывания на украинской земле, – в любой ситуации прежде всего необходимо искать компромисс. В своих воспоминаниях мой однокашник по училищу Сатыбалды Ибрагимов описывает случай, произошедший 31 декабря 1959 года. Когда наши ребята отмечали Новый год в ресторане, один из них вступил в перепалку с руководителем джазового оркестра. Спор через некоторое время перерос в драку. Наши парни, постоянно занимающиеся в секциях борьбы и бокса, закаленные в повседневной физической работе, конечно, показали свои способности. Один из них даже разбил губу музыканту, игравшему на трубе. Вмешалась прибывшая милиция, зачинщиков поместили за решетку. На следующий день начались шумные разборки. В училище пришли работники правоохранительных органов, собрались представители актива учебного заведения, преподаватели, которые затеяли большой, серьезный разговор. У выступавших сложилось одно мнение: «Прибывшие из Казахстана не могут ни учиться, ни вести себя, надо их отправить обратно домой». Я не выдержал, попросил слова и вышел в середину. Сказал, что нелогично считать всех казахстанских воспитанников виновными, что непосредственные зачинщики драки готовы просить прощения у ребят из джаза, призвал вторую сторону не обострять случившееся. Собравшиеся поддержали мое предложение. Решили не отправлять нас обратно в Казахстан. Это сейчас подобным конфликтам, нередко имеющим место среди молодежи, стремятся придать характер межнациональных столкновений, раздувают чересчур. А тогда в стране сильна была вера в дружбу, люди относились друг к другу снисходительно, с проявлением доброты. Посещая в 1994 году бывшее техническое училище № 8 Днепродзержинска, в книге почетных гостей я оставил такую запись: «Желаю всем благополучия, терпения, лучшего будущего. Желаю сохранить самое ценное – дружбу между народами нашей общей Отчизны – бывшего СССР». К сожалению, эта дружба сейчас не сохранилась. Я не собираюсь здесь анализировать, чьей вины в этом больше, по какой причине пошла трещина между братскими народами, имеющими общие корни. Желаю только одного – чтобы это противоречие, не поддающееся никакой логике и здравому рассудку, в конце концов прекратилось.