Текст книги "Патриотизм и военно-патриотические традиции России"

Вместе с тем, проведение сколько-нибудь эффективной и успешной военной операции возможно лишь тогда, когда она основывается на осознании приказов и творческой инициативы со стороны всех участников. При этом патриотические мотивации военнослужащих необязательно находятся на первом плане. В механизме исполнения воинского долга следует выделить, прежде всего, волю, энергию, настойчивость и отвагу, образующие внутренние побуждения и намерения военнослужащих. Патриотическая же сторона исполнения воинского долга проявляется зачастую лишь, в конечном счете, как некий итог осмысления и осознания общественной значимости ратного труда. В этом процессе большая роль принадлежит командирам, которые могут чаще всего впоследствии разъяснить рядовому составу стратегическое значение тех или иных командных решений и их следствий. Однако Фельбигер последовательно отвергает любые возможности для осознания военнослужащими патриотической значимости своей деятельности. «Каждый воин, – считает он, – обязан иметь сию к начальникам доверенность, и потому долг его есть думать, что повеление ему есть самое лучшее средство для настоящего случая, и что нужно оно для сохранения или спасения государства. Он должен помнить, что невозможно, да и не должно, начальнику давать отчета в действиях своих подчиненным своим»113113
  Там же. С.618.


[Закрыть].

Таковы основные положения официальной системы патриотического воспитания в российской империи в последней четверти XVIII в. Можно в целом согласиться с уже имеющимися оценками этой системы в современной литературе. Ее определяют как «манифест педагогических воззрений русского самодержавия»114114
  Там же. С.568.


[Закрыть].

Со своей стороны отмечу и позитивные моменты системы патриотического воспитания в России этого исторического периода. Во-первых, она реально охватывала 60-70 тысяч учащихся главных и малых народных училищ ежегодно, не считая лиц проходящих домашнее обучение. Это говорит об ее масштабах и действенности. Во-вторых, система патриотического воспитания ничего общего не имела с этноцентризмом и строилась на веротерпимости россиян, поэтому она способствовала позитивным центростремительным тенденциям в развитии российского государства. Втретьих, эта система выполняла важную просветительскую функцию, поскольку знакомила молодых россиян с идеологией патриотизма. Если учесть, что термин «отечество» был официально упразднен из российского политического лексикона в период правления Павла I, то система патриотического воспитания, при всей её ограниченности и внутренней противоречивости, видимо, заслуживает менее жестких оценок и выводов, чем это принято в настоящее время.

§ 2. Альтернативные концепции патриотизма. Творческое наследие А.Н. Радищева и Д.И. Фонвизина

Официальная концепция патриотизма не исчерпывала концептуальное содержание российского патриотизма. Другим полюсом патриотической мысли выступало творчество таких выдающихся представителей дворянского Просвещения как А.Н. Радищев, Д.И. Фонвизин. Их теоретическое и публицистическое наследие дало программный ответ на вопрос, кто есть истинный сын отечества.

В творчестве русских просветителей патриотизм рассматривался отнюдь не умозрительно, а в контексте разрешения самых острых противоречий российской действительности. Важнейшим критерием патриотизма, по мнению русских просветителей, выступало отношение индивида к освобождению от крепостного права и изменению формы правления российского государства. При этом их общественно-политические идеи нашли широкий отклик у современников и подготовили мощную волну освободительного движения в I-й четверти XIX в.

Программным произведением русского дворянского Просвещения является статья А.Н. Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества», опубликованная в журнале «Беседующий гражданин» в 1789 г. Своим революционным пафосом и критическим содержанием статья вступила в прямую полемику с основными положениями официальной программы патриотического воспитания.

Это видно уже из первого предложения статьи, где Радищев утверждает: «Не все рожденные в отечестве достойны величественного наименования сына отечества (патриота)»115115
  Радищев А.Н. Избранные философские произведения. М., 1949. С.262.


[Закрыть]. По его мнению, из того непреложного факта, что внутри страны все население образует «соотечественников» еще не следует определение основных социальных групп российского общества как патриотов. Между ними существует глубокий водораздел, проходящий через их общественные отношения к свободе и несвободе. «Под игом рабства находящиеся недостойны украшаться сим именем», – считает Радищев116116
  Там же. С.262.


[Закрыть]. Патриотом может считаться, прежде всего, человек, а человек «существо свободное, поелику одарено умом, разумом и свободную волею; что свобода его состоит в избрании лучшего, что сие лучшее познает он и избирает посредством разума… Все сие обретает он в едином последовании естественным и откровенным законом, инако божественными называемым, и извлеченным от божественных и естественных гражданским или общежительным»117117
  Там же. С.263.


[Закрыть].

Радищев развивает свою аргументацию, основываясь на исходных положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Поскольку государство возникает как результат общественного согласия в целях прекращения «войны всех против всех» и обеспечения всем людям благой жизни, постольку большая часть сограждан не может добровольно согласиться на утрату основных прав и свобод. Но если это происходит, то «они не суть члены государства, они не человеки, когда суть не что иное, как движимые мучителем машины»118118
  Там же.


[Закрыть].

Радищев сострадает порабощенному народу не только по причинам социальным и экономическим, но и моральным. Именно нравственное зло несвободы создает непреодолимую преграду для сознательного служения Отечеству. Как справедливо отмечает Радищев, с крепостных «не спрашивается, что они достойного человечества сделали? какие похвальные дела, следы прошедшей их жизни, оставили? какое добро, какую пользу принесло государству сие великое число рук»119119
  Там же.


[Закрыть].

Тем самым Радищев принципиально, вопреки официальным установкам, исключал порабощенное население из состава патриотических сил, образующих социальную основу российской государственности. По его мнению, чувства гражданские и патриотические полностью «заглушены» в крепостном состоянии, а это создает серьезную угрозу стабильности и правопорядку, так как угнетенное сословие, проклиная свое «бедственное состояние», начинает «искать оному конца», что предвещает социальную революцию. Право же народа на восстание против тиранической власти Радищев признавал законным и справедливым.

Но и представители свободных российских сословий, имеющие знатное происхождение и большие социальные привилегии, далеко не всегда могут, по мнению Радищева, рассматриваться в качестве патриотов. Этому препятствует, в первую очередь, сама социальная атмосфера самодержавия и крепостничества, которая пронизана вопиющим неравенством, произволом и насилием. «Нет человека, – утверждает Радищев, – который бы не чувствовал прискорбия, видя себя уничижаема, поносима, порабощаема насилием, лишаема всех средств и способов наслаждаться покоем и удовольствием и не обретая нигде утешения своего»120120
  Там же. С.265.


[Закрыть]. Понятно, что здесь русским просветителям намечается программа тех социальных преобразований, которые и должны осуществить истинные сыны Отечества.

Понятие «патриот» Радищевым трактуется как тождественное понятию «высоконравственная личность». «Патриоту» не свойственны праздность, высокомерие, жестокость в отношение нижестоящих, нетерпимость к инакомыслию, а т.ж. алчность и корыстолюбие. Последние оцениваются им как величайшие пороки человека. Не может быть сыном Отечества «тот, простирающий объятия свои к захвачению богатства и владений целого отечества своего, а ежели бы можно было, и целого света, и который с хладнокровием готов отъять у злосчастнейших соотечественников своих и последние крохи, поддерживающие унылую и томную их жизнь, ограбить, расхитить их пылинки собственности…»121121
  Там же. С.264.


[Закрыть].

Этим антиподам патриотизма Радищев противопоставляет собственный патриотический идеал, который раскрывается посредством таких понятий, как «человечество, свобода, покой, честность, святость, собственность»122122
  Там же.


[Закрыть]. Причем в иерархии этих понятий главенствующее положение у него занимает понятия «человек» и «человечество». Это вполне закономерно, поскольку Радищев отождествлял понятия «человека» и «патриота». «Доказано уже, – писал он, – что истинный человек и сын отечества есть одно и то же»123123
  Там же. С.267.


[Закрыть]. В этих принципиальных положениях продолжается им теоретическая линия на сближение различных стран и народов, заложенное его историческими предшественниками. Но Радищев идет значительно дальше, придерживаясь мирной ориентацией в международной политике и отказываясь от имперских амбиций.

Большой заслугой Радищева является разработка системы моральных и этических критериев истинного сына отечества. На первом плане у него такой важный признак личности патриота как «честь». Сама постановка вопроса о «чести» вне контекста слепого послушания и чинопочитания, о чем так настаивала официальная идеология, являлась достаточно революционной. Его трактовка ничего общего не имеет с представлением о «чести» в сословном варианте, поскольку зачастую оборотной стороной морали господствующих классов является высокомерие, тщеславие в отношении низших классов. «Честь» понимается Радищевым как стремление заслужить общественное признание и моральное требование, предписывающее патриоту высокие благородные мотивы его деятельности на благо отечеству. «Всяк желает лучше быть уважаем, – пишет он, – нежели поносим, всяк устремляется к дальнейшему своему совершенствованию, знаменитости и славе…»124124
  Там же. С.265.


[Закрыть].

«Всяк» – это каждый человек, независимо от своего социального положения и происхождения. Радищев оспаривает точку зрения Аристотеля о происхождении рабства. Он воспроизводит положение античного автора о том, что уже сама природа расположила род смертных так, что одна, и притом большая часть оных, должна непременно быть в рабском состоянии. Затем Радищев выстраивает свою собственную аргументацию о причинах рабства, которые, по его мнению, находятся не в природе человека, а в исторических причинах и социальных условиях жизни. При этом само по себе явление рабства не является доказательством, что человек «не рожден с чувствованием, устремляющим его к великому и совершенствованию себя»125125
  Там же. С.266.


[Закрыть].

Если человек не стремится устранить эту несправедливость, то, по мнению Радищева, он нарушает не только естественные, но и божественные законы. Таких Радищев сурово осуждает как святотатцев, «кои препятствуют праведному человеческому стремлению к совершенствованию себя»126126
  Там же. С.267.


[Закрыть]. Критика ведется им не только с моральных позиций. Радищев со всей определенностью доказывает, что свободный человек, стремящийся реализовать свои способности на поприще служения отечеству и заслужить моральное одобрение окружающих, способствует тем самым достижению общественного блага. Подобные устремления образуют одну из «главнейших пружин всех величайших в свете произведений»127127
  Там же.


[Закрыть].

Другой критерий истинного сына отечества – «благонравие». Под ним Радищевым понимается моральный и нравственный облик патриота. Он определяет ряд нравственных черт и ориентиров, без которых невозможно подлинное служение отечеству.

Прежде всего, патриоту в своих поступках необходимо исходить из внутренних побуждений собственной совести, а не указаний вышестоящего начальства. «Сим да начинает украшать он величественное наименование сына отечества, монархии. Он для сего должен почитать свою совесть…»128128
  Там же. С.267.


[Закрыть].

Именно нравственность является ведущим ориентиром в побуждениях и деятельности патриота. В свою очередь, нравственность патриота основывается, по мнению Радищева, на последовательном гуманизме. Им выделяются такие признаки гуманизма, как любовь к ближним – «соотичам»; стремление к сохранению и упрочению единства и стабильности общества – «целость и спокойствие своих соотичей»; нравственная и практическая поддержка людей, попавших в полосу бед и невзгод – «подает благие советы и наставления, помогает несчастным»; ориентация именно на высокие образцы и стандарты личного поведения – «скорее согласиться погибнуть и исчезнуть, нежели подать собою другим пример неблагонравия»; стойкость, мужество и самопожертвование в преодолении трудностей и ликвидации опасностей для отечества – «преодолевать все препятствия… ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу отечеству, то не страшиться пожертвовать жизнию»129129
  Там же. С.268.


[Закрыть]. Что же касается общественного признания заслуг, то это не является ведущим мотивом деятельности патриота, а выступает лишь следствием реализации моральных и нравственных качеств личности патриота.

Третьим критерием личности патриота является такое качество, как «благородство». Трактовка этого понятия Радищевым сразу же обнаруживает последовательный демократизм его политического мировоззрения. Нет и малейшего признака толкования благородства как сословного качества привилегированных слоев. Между тем этимологически термин «благородство» имеет своей первоосновой «благое рождение», т.е. рождение в знатной семье. Отсутствует также указание на более позднюю трактовку этого понятия в Новое время, когда под «благородством» стали пониматься не прирожденные моральные качества высших классов, а индивидуальные свойства личности, возвышающие её над «толпой» простолюдинов. Для Радищева «благородство» личности патриота заключается в высоких мотивах его деятельности на благо отечества. Мерилом истинного служения отечеству являются далеко не все действия и поступки, связанные с интересами отечества. Он вводит понятие «добродетели», которое позволяет ему отличить подлинный патриотизм от мнимого. Понятие «добродетели» как антипода порока и положительной характеристики моральных качеств личности патриота дает возможность Радищеву избежать противопоставления служения отечеству и человечеству. «Истинное благородство, – утверждает Радищев, – есть добродетельные поступки, ожитворяемые истиною честию, которая не инде находится, как в беспрерывном благотворении роду человеческому, а преимущественно своим соотечественникам, воздавая каждому по достоинству и по предписуемым законам естества и народоправления»130130
  Там же. С.269.


[Закрыть].

Радищев, определив важнейшие нравственные черты личности патриота, в то же время считает необходимым формирование специальной воспитательной программы, поскольку «сии качества сына отечества, и хотя всяк сроден иметь оные, но не могут, однакож, не быть не чисты, смешаны, темны, запутаны, без надлежащего воспитания и просвещения»131131
  Там же.


[Закрыть]. Его воспитательная программа имеет комплексный и в то же время целостный характер. Он выделяет специальное направление в воспитательной работе, которое он определяет как формирование «любви к отечеству». Но это направление у него тесно связано с выработкой передового мировоззрения трудовым, нравственным, этическим и эстетическим воспитанием132132
  Радищева подчеркивает: «Почему прежде, нежели пожелает кто иметь помянутые качества истинного человека, нужно, чтобы прежде приучил дух свой к трудолюбию, прилежанию, повиновению, скромности, умному состраданию, к охоте благотворить всем, к любви отечества, к желанию подражать великим в том примерам також к любви к наукам и художествам, сколько позволяет отправляемое в общежитии знание; применился бы к упражнению в истории и философии или любомудрии, не школьном, для словопрения единственно обращенном, но в истинном, изучающем человека истинным его обязанностям; а для очищения вкуса возлюбил бы рассматриваемые живописи великих художников, музыки, изваяния, архитектуры или зодчества. Там же. 269-270.


[Закрыть]. Только в этом случае можно успешно решать задачи воспитания истинных сынов отечества.

Другим выдающимся представителем русского дворянского Просвещения является Д.И. Фонвизин. В историю просветительного движения он вошел, прежде всего, как писатель-сатирик, автор комедий «Бригадир» и «Недоросль». Однако в его творческом наследии существует и чисто политический трактат «Рассуждение о непременных государственных законах», представляющий несомненный интерес в контексте данного исследования. И хотя это произведение разделило участь неизданных при жизни автора текстов, но, по постановке и характеру обсуждения проблем, оно примыкает к лагерю передовой русской просветительной литературы и передает интеллектуальную атмосферу эпохи.

В центре внимания Фонвизина проблема верховной власти и её пределов, социальные основы российской государственности, значение правовой базы, взаимоотношения властных и подвластных.

Исходная посылка Фонвизина о назначении верховной власти в лице самодержавного монарха – это благо подданных или общее благо. Известно, что понятие «благо» принадлежит к наиболее широким и абстрактным в этике. Но в рамках политической науки оно приобретает более четкие очертания с точки зрения содержания и объема понятия «блага». Это становится возможным потому, что оно связывается с понятием власти и её легитимности. В этом смысле благом являются те мероприятия власти, которые в своем практическом преломлении имеют несомненную положительную ценность для населения и оценивается последним как «добро».

Проблема, которую решает Фонвизин, – это не власть как таковая, а ничем неограниченная власть, выражающаяся в произвол и насилие, и способная обернуться для подданных не добром, а злом. Вот почему, по мнению Фонвизина, просвещенный монарх «не может равным образом ознаменовать ни могущества, ни достоинства своего иначе, как постановя в государстве своем правила непреложные, основанные на благе общем и которых не мог нарушать сам, не престав быть достойным государем»133133
  Фонвизин Д.И. Избранное. М., 1983. С.231.


[Закрыть].

Если у власти отсутствует легитимность в форме законности или легальности, то это, в конечном счете, приводит к произволу и насилию и как следствие – утрате гражданами эмоциональных связей и отношений с отечеством. «Где же произвол одного есть закон верховный, – указывает Фонвизин, – тамо прочная общая связь и существовать не может: тамо есть государство, но нет отечества, есть подданные, но нет граждан (подчеркнуто мною – О.Н.), нет того политического тела, которого члены соединились бы узлом взаимных прав и должностей»134134
  Там же. С.239.


[Закрыть].

Выход из этого опасного положения видится Фонвизиным в создании системы законов, обеспечивающих единство и стабильность как социума, так и власти всех уровней. Но здесь существуют два принципиальных условия, выполнение которых позволит законодательству играть стабилизирующую роль для общества. Во-первых, принимаемые законы должны ориентироваться на общую волю и интересы, они не должны отражать волю и интересы одного лица, группы лиц или одного сословия. Во-вторых, само право и действующее законодательство не должно исходить из принципа силы или насилия, поскольку исполнение таких законов будет основано не на осознании своего гражданского долга, а лишь на страхе перед возможными санкциями. Законодательство должно ориентироваться на принцип «общей пользы» и учитывать «естественные законы». Только такое право может стабилизировать общество и создать благоприятные условия и предпосылки для реализации индивидами своих способностей и дарований. «Сила и право совершенно различны, как в существе своем, так и в образе действования. Право потребны достоинства, дарования, добродетели. Силе надобны тюрьмы, железы, топоры… Тиран, где б он ни был, есть тиран, и право народа спасать бытие свое пребывает вечно и везде непоколебимо», – подчеркивает Фонвизин135135
  Там же.


[Закрыть].

Новое законодательство должно в первую очередь закрепить два важнейших института общества и государства: политическую свободу и собственность. Политическая свобода или «вольность» позволяет гражданину чувствовать себя в безопасности от произвола государства и должностных лиц, предпринимать любые не запрещенные законом действия, сохранять свой статус, пользоваться преимуществами своего состояния и дарований. И если гражданин подвергается санкциям со стороны государства, то происходит это гласно и по суду, а не тайно и по чьей-то прихоти.

В диалектической взаимосвязи с политической свободой существует институт частной собственности, который Фонвизин понимает, в первую очередь, как право пользования, а это право невозможно реализовать без таких предпосылок, как политические свободы и права граждан. При этом именно институт частной собственности является объективным и самым надежным основанием существующих политических прав и свобод. Как подчеркивает Фонвизин: «…потому и очевидно, что нельзя никак нарушать вольности, не разрушая права собственности, и нельзя никак разрушать права собственности, не нарушая вольности»136136
  Там же. С.239.


[Закрыть].

Оба этих важнейших института должны быть утверждены в России, не копируя механически опыт Запада, а в соответствии с геополитическим положением страны, её экономикой и ресурсами, а также культурой, традициями и менталитетом народа. «При исследовании, в чем состоит величайшее благо государств и народов, – пишет Фонвизин, – и что есть истинное намерение всех систем законодательства, найдем необходимо два главнейших пункта, а именно те, о коих теперь рассуждаемо было: вольность и собственность. Оба сии преимущества, равно как и форма, каковою публичные власти действовать, должны быть устроены сообразно с физическим положением государства и моральным свойством нации»137137
  Там же.


[Закрыть]. Вот почему Фонвизина никак нельзя упрекнуть в упрощенно– западническом подходе к решению российских проблем.

Определив политические и правовые приоритеты в развитии российского государства, Фонвизин приходит к анализу разноплановых противоречий современной ему действительности. При этом многие выявленные им противоречия сохраняют свою актуальность и значимость для российского государства и в настоящее время.

Прежде всего, Фонвизин выделяет противоречие между колоссальными размерами империи и количеством населения, которое призвано освоить эту территорию. Он пишет: «…представим себе государство, объемлющее пространство, какового не одно на всем известном земном шаре не объемлет и которого по мере его обширности нет на свете малолюднее»138138
  Там же. С.240.


[Закрыть]. Понятно, что необрабатываемые площади, пригодные для ведения сельского хозяйства, и территории, неохваченные промышленным производством, в составе государства держатся исключительно за счет военной силы, поскольку экономические связи и отношения либо слабо развиты, либо вообще отсутствуют. В случае неудачной военной кампании или ошибочных политических решений, они могут быть безвозвратно потеряны для страны. Это противоречие, надо заметить, до сих пор не утратило своего значения.

Далее Фонвизин указывает на противоречие между центром и периферией, характерное для многих империй. Так он указывает на государство «…раздробленное с лишком на 30 больших областей и состоящее, можно сказать, из двух только городов, из коих в одном живут большею частию по нужде, в другом большею частию по прихоти»139139
  Там же. С.240.


[Закрыть]. В политическом плане гипертрофированная роль центра и в настоящее время препятствует развитию подлинной демократии и народовластия, а в экономическом и финансовом отводит регионам роль донора центральной власти.

Важным, по мнению Фонвизина, является противоречие между милитаристскими и хозяйственными аспектами развития российской империи. Выражается это в том, что, с одной стороны, империя обладает «многочисленным и храбрым своим воинством», с другой стороны, положение государства таково, что «потерянием одной баталии может иногда бытие его вовсе истребиться»140140
  Там же.


[Закрыть]. Истории хорошо известно, что страны с динамично развивающейся экономикой гораздо легче переносят военные поражения и неудачи, нежели государства слаборазвитые. В этой же плоскости находятся внешнеполитические и внутриполитические противоречия, между которыми существует неразрывная взаимосвязь. Так, Фонвизин пишет о государстве «…которое силою и своей обращает на себя внимание целого света и которое мужик, одним человеческим видом от скота отличающийся, никем не предводимый, может привести, в несколько часов на самый край конечного разрушения и гибели»141141
  Там же. С 240.


[Закрыть].

Наконец, Фонвизин раскрывает внутреннюю противоречивость патриотизма наиболее привилегированного класса России – дворянства, главным образом, той его части, которая наиболее приближена к престолу. Противоречие он усматривает в том, что дворянство вместо защиты интересов отечества на деле защищает корыстные интересы разного рода фаворитов и временщиков, разоряющих страну. Государство, где « почтеннейшее из всех состояний, долженствующее оборонять отечество купно с государем и корпусом своим представлять нацию, руководствуемое одною честию, дворянство, уже именем только существует и продается всякому подлецу, ограбившему отечество»142142
  Там же.


[Закрыть].

Разрешение этих противоречий требует, по мнению Фонвизина, вопервых, признания необходимости «немедленного врачевания» страны и осуществления назревших политических и экономических преобразований, во-вторых, предоставления российскому народу тех «преимуществ, коими наслаждаются благоучрежденные европейские народы»143143
  Там же. С.241.


[Закрыть].

Итак, после подробного рассмотрения воззрений Н.А. Радищева и Д.И. Фонвизина об «отечестве» и «патриотизме», можно заключить, что они занимали единую мировоззренческую позицию. Объединяло их общее неприятие самодержавия и крепостничества, а также тяготение к демократическим и республиканским формам правления. Идеалом «патриота» выступал в их творчестве морально-автономный индивид, руководствующийся в своем служении отечеству собственным разумом и волей.

Различие между ними было лишь в том, что Радищев главное внимание уделял моральному и нравственному облику патриота, а Фонвизина больше занимали вопросы политического и правового переустройства российского государства, которое для всех категорий граждан должно было стать подлинным Отечеством.