Текст книги "На дне Марса"

Глава 4
Ли Кон

Попрощавшись с Умником, Жрец устремился за студенткой. Догнав ее, вежливо спросил:

– Не подскажете направление в зал Собраний?

Девушка обернулась. Одета просто – в стандартную форму клириков – длинные шорты и блузку темно-красного цвета. Однако, в нарушение Устава, форма богата украшена вышивкой и мелкими пластиковыми цветами. В волосы вставлена фенечка в виде лианы. На ногах – уставные ботинки, но с уменьшенной подошвой на каблуке и негерметичные. На таких здорово красоваться в Академии, но неудобно на улице: будет чувствоваться каждый острый камешек, не говоря уже о пыли, которая набьется в обувь. Маленькая сумочка черного цвета через плечо довершала ее одежду. Симпатичная. Девушка искоса посмотрела на остановившего его парня. Где находится зал Собраний, студентам говорили в первый день учебы.

– Прямо вниз, три этажа, – ответила она, чуть ухмыльнувшись.

– Вы направляете меня в зал Наказаний? – притворно удивился Ликон. – В чем же мое преступление?

– В заезженных попытках познакомиться, – ответила собеседница. – Кстати, я иду в зал Молитв. А вы нет?

– Конечно, я тоже. Могу вас проводить?

Девушка внимательней осмотрела Жреца, корректируя начальное впечатление. Судя по тому, что она потратила на это пару секунд, ее мнение не изменилось.

– У вас значок суфи, – она показала пальцем на металлический кружок на лацкане кителя Ликона. – Вы изучаете Писание, собираетесь стать священнослужителем. И вдруг знакомитесь с девушкой с потока Земли. Нелогично, как бы сказал мой парень с потока Воздуха. – Слово «нелогично» она произнесла по слогам, с большой долей сарказма.

– У вас есть парень? – брови парня подпрыгнули.

– Конечно. Иначе как обороняться от назойливых ухажеров?

Ликон заметил, что левая нога девушки напряглась: она перенесла на нее центр тяжести тела. Как будто собирается нанести удар справа ногой или рукой. Или это у него глюки после занятий единоборствами. На всякий случай он пошел на попятную.

– Извините, ошибка. Исправлюсь, – саркастически хмыкнул Жрец. – Но мне кажется, что вам вряд ли захочется продолжать учебу в Ордене Земли. Вы предпочтете практическую работу. А мне, как офицеру Церкви, как раз не помешала бы практичная спутница. Возможно, телохранитель.

– Как только станете офицером, обращайтесь, – отшила его девушка, расслабляясь. – Мне пора. Как и вам.

– Постойте, постойте, вы не скажете своего имени?

Девушка улыбнулась.

– Ле Та.

– Очень приятно. Ли Кон.

– У меня плохая память на имена, вам придется что-то совершить, чтобы я запомнила вас.

– Я постараюсь, – пообещал парень. – Вы будете вспоминать меня в своих кошмарах.

Девушка отмахнулась знаком защиты от ереси, после чего направилась в сторону зала Собраний. Ликон пожал плечами. В самом деле, до начала молитвы оставалось мало времени, надо еще успеть на кафедру Воздуха. Пока клирики не определились со специализацией, считалось нормальным, если они знакомятся со спецификой работы каждой. Если студент попадет в Орден (а такое случается менее чем с половиной потока), свободы станет меньше, а обязанностей резко добавится. Уже не до посещений других Орденов. Церковь говорит, что конкуренцию завещал Пророк, чтобы подразделения работали эффективно. «Конкуренция» – слово мягкое; все знали, что любой Орден считает себя главным и рвется к власти, не гнушаясь ничем. Контакты прямо не запрещались – нельзя выжить в Мире Минимума без сотрудничества. Однако и не поощрялись. Тот же закон минимума диктовал каждому адепту Церкви работать на ее благо и не разбрасываться драгоценным временем. Поэтому Жрец осмотрелся по сторонам и убедился, что все студенты и персонал отправились на молитву. После чего юркнул в неосвещенную половину зала к служебным лифтам.

Каждый лифт дублировался лестницей на аварийный случай. Но их давно не ремонтировали, а часть вообще разобрали. Поэтому, если кто-то увидел, что Ликон идет не к лифту, а к двери рядом, он бы удивился: за ней провал на десятки метров. Но Жрец знал многое из того, что рядовому клирику знать не положено. Например, то, что дверь не заблокирована, а легко открывается. И слева есть ступенька, ведущая к тайной штольне.

На ходу парень вытащил складной нож, выщелкнул из него шестигранник. Как будто облокотился на стену, на самом деле крутанул еле видимый болт, открыл дверь и тут же закрыл за собой. Щелкнул кнопку на ноже, включая фонарь. Нашел створки скрытого лифта, вошел в кабину, нащупал верхнюю кнопку этажа. Были и нижние, но они вели в места, куда доступ ему пока был закрыт. Лифт натужно заскрежетал, набирая скорость. Засквозило. Он посветил фонарем вверх – так и есть, дыра в крыше расширилась. Надо сказать техникам, а то, не ровен час, вывалишься на ходу из проржавевшей кабины.

Лифт ехал долго. Наконец сработал тормоз, в кабину через дырку посыпались крошки скальной породы. Ликон открыл двери. В маленькой комнате стоял охранник – верзила в потертой полевой форме со старой штурмовой винтовкой, из которой целился в вошедшего. В помещении монитор, стол, стул и больше ничего. Жрец знал, что оружие не заряжено – хорошего огнестрела в Мире Минимума осталось мало и патроны берегли.

– Документы, – прогремел верзила, прищуриваясь, как будто впервые видел вошедшего.

Ликон показал на значок на куртке. Охранник взял со стола сканер, провел по значку. Тот пискнул, загорелась зеленая лампочка.

– Проходи, – равнодушно буркнул охранник, опуская ствол и возвращаясь на пост. Наметанный взгляд Жреца уловил стакан с черной жидкостью в приоткрытом ящике стола.

Парень вышел из комнаты, думая, что, когда он придет к власти, охранники будут работать, а не развлекаться с настоем мумие в рабочее время. Подумав о мумие, он хотел достать кусочек, но сдержался: лучше не выпячивать свою потребность в таком месте.

Длинный, плохо освещенный коридор. Нужная ему дверь – вторая справа. Жрец повернул ручку, заходя в помещение. Раньше здесь размещалась лаборатория, о чем говорили столы с пластиковым покрытием и остатки мощной вентиляции. Сейчас же здесь располагалась штаб-квартира Тайной Службы Ордена Воздуха. О ее существовании знало только высшее руководство. Впрочем, каждое подразделение Церкви имело нечто подобное, так что секретно только местонахождение.

В «лаборатории» копошились два офицера Ордена Воздуха. Одного Ликон знал – Ка Дар, его куратор, а второго, Тин Кана, видел мельком. Оба сгрудились вокруг монитора, тыкая в экран.

– …здесь наши знания бесполезны, – бурчал Ка Дар. – Проклятый Орден Знания держит свои секреты в зашифрованных файлах. Нам обязательно нужен свой человек… – он обернулся, услышав шаги. – А, Ли Кон, рад тебя видеть. Готов к докладу?

Жрец прижал два пальца правой руки ко лбу: «Мудрость Бога». Любой член Тайной Службы, новичок в том числе, всегда должен быть готов к докладу: какое у него задание и на каком этапе выполнение. Поэтому он без паузы выдал:

– Отношение к Ордену Воздуха среди клириков не поменялось – эта специализация не считается престижной. Разве можно шантажировать воздухом? Ваш подопечный умрет, и вы ничего от него не добьетесь. Другое дело – вода и еда.

– Ты тоже так считаешь? – нахмурился куратор.

– Я считаю, что без еды можно жить пару месяцев, без воды протянуть дня три, а без воздуха – минут десять, если ты, конечно, не пустынник.

Кадар усмехнулся.

– Элита так не считает, надеется на свои запасы воздуха. Что еще?

– Поэтому мне трудно склонить кого-то на нашу сторону, тем более на работу до специализации.

Из монитора за соседним столом раздались голоса – видимо, Тинкан открыл видео. Босс недовольно повернулся, подчиненный щелкнул клавиатурой, звук прекратился. Кадар вернулся к разговору с агентом:

– А что ваш гений Знания, как его… Микросхема, что ли?

– Чипка, – поправил его Ликон. – Он интересуется только кодами и электроникой, в плане социализации еще подросток.

– Жаль, – босс забарабанил пальцами по столу. – Нам бы пригодился агент в Ордене Знания. А то достаем файлы и не может понять, о чем они. Что затевает Орден Знания, непонятно. Говорит, роботы скоро выйдут из строя, а может, специально их не чинят, утаивают микросхемы…

Кадар сел за стол, вытащил серую папку, полистал страницы и продолжил:

– Есть информация, что вашей группой заинтересовались на самом верху, что крайне подозрительно. Имба – качок и больше никто, Чипка, как ты говоришь, ботан, да ты и сам… – он смерил парня с ног до головы – еще не определившийся клирик. И вдруг до меня доходят сведения, что вас патронирует сам Верховный. Ваши приключения в подземельях не остались незамеченными. Составлен доклад. – Он ткнул в папку. – Твоих друзей должны были исключить из Академии. Ты, конечно, вышел бы из этой истории сухим и продвинулся по службе, как и договаривались. И вдруг на доклад никакой реакции. Удивительно. Не работает ли кто в вашей группе на другую Тайную Службу?

– Нет, – Ликон пожал плечами. – Я бы заметил.

Кадар поморщился, встал, обошел вокруг стола, навис над подчиненным:

– Не льсти себе, клирик. Ты бы не заметил, если твоя родная мать работала в Тайной Службе. Полчаса назад ты флиртовал с девушкой около расписания и не понял, что она из разведки Ордена Земли. Хорошо, что она и на нас работает, доложила по электронной связи о твоей неуклюжей попытке ее вербовки.

– Какая такая вербовка? – удивился Жрец. – Мило поболтали и разошлись. Кстати, если шпионка, хотелось бы посмотреть ее досье.

Кадар криво улыбнулся.

– Подумаю. Но это не так просто.

– А вот если у меня были ментальные способности, это было бы не просто, а очень просто.

– Об этом еще поговорим, – прервал его начальник. – С этого дня предполагаем, что кто-то из твоей группы стукач. Веди себя соответственно. Аккуратно, никаких лишних разговоров и подстав. Не лезь на рожон. Связь та же. Если что неординарное, можешь приходить в любое время. Ясно?

– Да.

– Теперь насчет твоей просьбы по ментальному контролю. Когда станешь офицером, пройдешь нужные курсы, если руководство сочтет это нужным. Зачем клирику такие умения?

Ликон ответил быстро, почти дерзко:

– Вы говорите мне, что кто-то из моей группы шпион. И что я не могу распознать его при встрече. При этом вы приказываете мне вести себя естественно и не попадаться. Как я смогу с этим справиться, если мне противостоят умелые агенты, о которых я не знаю?

Кадар потянулся. По-паучьи, как будто у него не было локтевого сустава, забросил руку за спину, почесался. Вернулся к столу.

– Хорошо. Мы рассмотрим твою просьбу. Она кажется мне… адекватной. Вопросы?

Ликон взглянул на прямоугольные часы на стене лаборатории. Зеленые цифры показывали без четверти десять.

– Я опоздал на утреннюю молитву. Куратор группы задаст ненужные вопросы.

– Я провожу тебя тайным ходом, успеешь к окончанию. Пошли.

Глава 5
Лекция о сытой революции

В Зал Молитв вошел Читающий, офицер Воды. Однако серебряные нашивки в виде квадратов означали, что он служит не своему Ордену, а на благо всей Церкви. Считалось, что так Церковь сохраняет священную чистоту служения, хотя на самом деле она контролировала адептов.

Офицер взошел на кафедру, открыл книгу и осмотрел аудиторию, добиваясь тишины. Как только зал затих, он поднял правую руку с двумя разведенными пальцами – центральный жест веры, означающий веру в Двуединого Бога. Все присутствующие в зале подняли такой же знак.

– Верую в Двуединого Бога, Бога разрушения и созидания, Бога добра и зла, Бога жизни и смерти, – начал священнослужитель «Входящую» молитву. – Поклоняюсь только Тебе, обращаю все помыслы к Тебе, даю клятву служить Тебе в Малом Мире. Даруй нам то, что обещал Пророку, прости нам прегрешения наши и проводи нас в Большой Мир. Будь милостив к нам, Твоим созданиям, дай жизнь нам и нашим детям и огради от зла. Аминь.

Священнослужитель раскрыл руку и положил на книгу. По этому сигналу все сели.

– Сегодня мы поговорим о том, как сочетается Бог и научное знание. Хотя наша Академия принадлежит Церкви, вы получаете светское образование. Но такое знание, как известно, обходится без упоминания Бога. Зачем же Он нужен? – офицер сделал паузу, оглядывая зал, как будто ожидая, что кто-нибудь поднимет руку, как на уроке, желая ответить. – А нужен Он для того, чтобы ваше искусство служило созиданию, а не разрушению. Из науки невозможно почерпнуть знания о добре и зле. Священное Писание, – он поднял книгу перед собой, – дает нам твердые нравственные ориентиры, чтобы наша жизнь служила на благо Мира Минимума. Вы скажете, что для этого есть законы. Но кто устанавливает законы? Люди. А людям свойственно ошибаться. Только Бог может придать высший смысл морали, нравственности и наделить нас такой совестью, которая не даст сойти с пути истинного.

Чипка уже слышал эту проповедь. Удивляло, что Церковь часто ее повторяет, может, беспокоится о власти? Ликон как-то говорил, что Церковь опирается не на страх перед Богом или его представителями, а на страх перед безвластием. Годы Голодной революции наглядно показали колонистам, что анархия хуже плохого управления. Когда человек борется за существование, ему не до морали, в нем просыпаются самые низменные инстинкты. Закон, нравственность, этика – понятия для сытого человека.

Имба возражал, что пустынники тоже борются за выживание, но жесткой иерархии у них нет. Выходит, можно жить без власти? Жрец отвечал, что у бадавиев есть религия и есть иерархия, им неведомая. Любое организованное общество не может существовать без идеологии. Жесткая идеология неотличима от религии, только Бог в ней заменен на царя, а ангелы – на чиновников. Нет веры только у южных орд дикарей, но на то они и дикари.

Впрочем, философские диспуты не для него. Пусть Ликон думает, как изменить власть, а Воин – как ее свергнуть. Пока этим занимается молодежь, Церковь сквозь пальцы смотрит на их игры. Побузят, да и устроятся в Мире, как говорил преподаватель истории.

Делая вид, что внимательно слушает проповедника, Чипка осторожно оглядел зал. Где Ликон? Обычно он где-то рядом, в верхних рядах. Или нашел покровителя среди офицеров и занял нижние ряды? Как-то не вяжется с образом хитрого и изворотливого дельца. В его действиях и помыслах всегда найдется второе и третье дно.

Сверху мигнуло, световые лючки затемнились – один из спутников перекрыл солнце, а автоматика глючила. Наладка электроники – вот стоящее дело, которому можно посвятить свою жизнь. Мало кто из присутствующих представляет, насколько они зависимы от робототехники. Вода, воздух, продукты питания – достижения надежной работы автоматики. Это не Земля, где можно жить натуральным хозяйством. Здесь все ресурсы приходится с боем отвоевывать у планеты, которая не рада пришельцам. Здесь невозможно жить без высоких достижений цивилизации, прежде всего роботов. Кто этого не помнит, достаточно посмотреть в сторону ПК, чтобы понять абсолютную зависимость от него. Поэтому Чипка усиленно изучал программирование и схемотехнику. Колония или научится производить свою автоматику, или вымрет.

Читающий не затягивал проповедь. Две обязательные молитвы в день плюс изучение богословия гарантировали духовные знания студентов. А главное – неверие закрывало любой карьерный рост в Церкви, что являлось самым действенным фактором. Даже атеисты и еретики цитировали Священное Писание, находя его заповеди полезными.

– …и сказал Бог Пророку: «Твое слово станет Моим. Передай его людям. И пусть они чтят закон, поскольку он исходит от Меня». Аминь.

Присутствующие встали, подняв символ веры:

– Аминь!

Все четыре двери зала распахнулись, выпуская адептов. Чипка спустился к второму выходу, ведущему на учебные кафедры, и вдруг столкнулся с Ликоном.

– Ты откуда? – спросил Умник, пропуская толпу.

– Как откуда? – притворно удивился тот. – Очевидно, с проповеди. Или ты, как обычно, на молитве программируешь? Я же стоял в пяти метрах от тебя.

– Да? – Чипка наморщил лоб. Может, и правда часть молитвы он мысленно отсутствовал, с ним это случалось, когда решал сложные задачи. – А что не подошел?

– Чтобы Читающий это заметил?

– А, ну да. Идем на историю? Или ты решил пропустить?

Жрец и Умник вышли из зала и свернули в сторону учебных аудиторий.

– Полагаю, не стоит привлекать излишнее внимание, – заговорщическим голосом сказал Ликон.

– Разве мы что-то нарушили?

– Серьезно нет, но мелких проступков достаточно, чтобы к нам присмотрелись. Будем вести себя как паиньки, – он подвигнул, заходя в аудиторию вместе с остальными клириками.

«История Мира», как официально именовался учебный курс, читался сразу всему потоку весь год. Он включал в себя не только историю Земли, Мира Минимума, но и философию, теологию и богословие. Единственная гуманитарная дисциплина, которая давалась всем. В дальнейшем старший клирик мог выбрать гуманитарную специализацию, но любителей иметь непрестижную специальность с каждым годом становилось все меньше.

Ликон и Чипка сели на предпоследний ряд. На последнем ряду обитали самые нерадивые ученики: во время Слушания они умудрялись играть, жевать и болтать. Обычные обитатели этого ряда, компания Имбы, с некоторых пор сторонилась такого имиджа.

Разношерстный поток клириков растекся по аудитории. Несмотря на единую форму, можно легко угадать происхождение студента и его перспективы. Кто занял первые ряды и молчит – ботаны. Станут офицерами. Кто одет в новенькую форму и тихо шушукается – богатеи. Станут номенклатурой Церкви. Кто сидит в середине в старой форме и шумит даже тогда, когда вошел преподаватель, – разгильдяи, кандидаты на отчисление после первого курса. В большинстве будут служить в охране Церкви.

Мир Минимума был социально неоднороден и до Сытой революции, а после Голодной заметно расслоился. Церковь одобряла такой расклад, потому что богатство от знаний, то есть кто больше знает, тот больше работает. А кто больше работает, тот и благ получает больше – это справедливо. Только не уточняет, что вся элита – офицеры Церкви. И попасть в эту привилегированную касту трудно. Любой клан заботится в первую очередь о самосохранении, а уж потом о всеобщем благе.

Чипка отвлекся от грустных мыслей. Раньше, до вступления в Сопротивление, он так не думал. А сейчас постоянные сомнения мешали учебе. И не только ему. Все преподаватели отмечали, что Имба, Ликон и Чипка – самые большие скептики на курсе. Это полезно для развития, но в меру. Особенно не стоило подвергать сомнениям постулаты Церкви.

Послышалась мелодия начала занятия. В аудиторию вошел Лим Тан, майор Церкви. Лекции клирикам младших курсов читали простые офицеры. Но Церковь считала историю важным предметом. При компактном проживании лояльность граждан важнее их умений – так объяснял Жрец. Он читал книгу «Управляй и направляй», которую приписывали Пророку. Или выдумал эту фразу, потому что никто из сокурсников, кроме него, эту книгу не видел.

Лим Тан двигался тяжело, по-старчески шаркая ногами. Тем не менее в одной руке он держал толстый классный журнал, а в другой – кожаную сумку. В полной тишине лектор поставил принесенное на стол, при этом сумка громыхнула, стукнувшись о столешницу. Майор снял вязаную черную шапочку, обнажив остатки волос, утер пот. Подошел к кафедре, открыл графин, налил воды.

Вдруг дверь в аудиторию открылась и вошел Имба. Он рассеянно осмотрелся по сторонам и сказал:

– Прошу извинения. Разрешите присутствовать?

Преподаватель неторопливо выпил воду, надел очки, открыл журнал. Осмотрев вошедшего, сухо сказал:

– Им Ба? Вы должны находиться в госпитале.

– Совершенно верно, уважаемый майор Знания Лим Тан! Но я посчитал свое состояние достаточно стабильным, чтобы продолжить обучение. Как я мог пропустить ваши лекции по истории Мира?!

– Клирик Им Ба, меньше, чем лесть, вам удается только усвоение знаний. Поэтому я разрешаю вам присутствовать. Вам будет это полезно. Подойдите ко мне.

Когда студент подошел к столу, Лим Кан указал на кожаную сумку:

– Что это?

Парень уверенно расстегнул кобуру и достал оружие.

– Револьвер Смит и Вессон, двенадцатая модель под патрон тридцать восемь спешиал, – он откинул барабан, крутанул его, глянул в ствол, защелкнул обратно, направил дуло в потолок и щелкнул курком. – Неплохое полицейское оружие. В нашем Мире можно поразить незащищенного преступника со ста метров, если стрелок опытный. Хотя типичная дистанция поражения – несколько метров, на таком расстоянии пуля пробьет даже бронежилет охранника. Однако этот экземпляр выхолощенный – боек спилен, ствол заварен. Да и патронов для него не выпускается, – он положил револьвер в кобуру.

– Отличное знание оружия, клирик, – похвалил преподаватель, – если бы и в других дисциплинах у вас были такие же способности. Можете садиться.

Воин уверенно прошел на предпоследний ряд и сел между Ликоном и Чипкой.

– Зачем пришел? – пальцами спросил Жрец на тайном коде.

– Скучно, – тем же кодом, почти не отрывая рук от стола, ответил он.

– Отлежался бы еще пару дней, – добавил Умник. В пальцах он держал ручку, поэтому его код со стороны смотрелся забавно, как будто парень играет с предметом.

– Есть дела, – ответил Имба, – поговорим после занятий.

– Тема сегодняшней лекции, – начал Лим Тан, – предпосылки Сытой революции. Вы удивились, зачем я принес музейное оружие, но оно имеет прямое отношение к теме. До революции в колонии правили власть и порядок. Имелась полиция, она была вооружена такими револьверами. Когда начались волнения, можно было ожидать много жертв среди гражданского населения. Однако единственной жертвой стал офицер полиции, который застрелился как раз из этого револьвера.

Через десять лет началась Голодная революция. Огнестрельное оружие в ней почти не использовалось. Однако, как мы знаем, во время тех событий погибло две трети колонии, двести тысяч человек. Точной статистики нет, но более половины умерли от недостатка ресурсов: воды, еды, воздуха. Остальные убиты согражданами. Убиты чем попало: ножами, дубинками, обрезками трубы и прочими бытовыми предметами. Получается, не оружие главный виновник смертей, а хаос, отсутствие власти, который провоцирует применение оружия.

«Ну-ну, – подумал Чипка, – и власть должна быть у Церкви, как носительнице высшей истины». Историю Земли они проходили фрагментарно, но оттуда он понял главное: любой политик считает свои идеи истинными, а чужие – ложными. Впрочем, с легкостью их меняет, потому что идеи не главное. Побеждает не тот, у кого истина, а тот, у кого сила.

– Противники Церкви утверждают, что именно власть виновна в смертях, – продолжил лектор. – И, если ее сменить на милосердную, можно остановить насилие. Однако история учит нас, что самое больше насилие творит не власть, а сами люди. Когда идет речь о выживании и нет скрепляющей власти, человек борется прежде всего за себя, потом за семью, иногда за племя и совсем редко за человечество. В критических условиях человеку трудно осознать себя не индивидуумом, а частью общества. На Земле такая тактика оправдана, потому что население огромное, и войны не наносили критического урона. Даже существовало мнение, что войны, как болезни, уничтожают слабейших, в целом оздоравливая цивилизацию. Но в нашем Мире популяция маленькая и уничтожая чужака, человек уничтожает себя, свое будущее. Ты победил, перебил всех врагов и что дальше? Кто будет производить воздух, воду, пищу? Мы не на Земле, где ресурсы буквально валяются под ногами, здесь все надо производить. А для этого нужны люди.

«Нужны, да – подумал Чипка. – Только не люди, а рабы. В идеале – роботы. Власть не заинтересована в личностях, она заинтересована в болванах, тупо исполняющих данную им работу». Он посмотрел в сторону Воина и Жреца. Они продолжали бурную дискуссию. С его ракурса было трудно распознать слова, но дело явно касалась политики.

– Вернемся к предпосылкам Сытой революции, – продолжил Читающий. – Собственно, «революцией» ее назвать сложно, это было объявление о независимости. Соответственно, истоки события в том, от кого мы зависели и зачем нашему Миру потребовался суверенитет. Здесь я сделаю небольшое отступление. История Земли полна революций за независимость, и они оцениваются положительно. Свобода считается высшей ценностью, борьба за которую оправдывает любые жертвы. Какая же «несвобода» была у нашего Мира? Если кратко, то экономическая и духовная. Они взаимосвязаны, сегодня я остановлюсь на экономике, а духовную составляющую вы будете постигать всю жизнь.

Итак. Когда Земля основала колонию на Марсе, она не рассматривала ее как основное место обитания, хватало места на родной планете. Поэтому многие земляне протестовали против дорогостоящего проекта. Какая выгода от далекого поселения? Когда колонизация шла на Земле, новые земли означали новые ресурсы. Торговля, сбыт товаров. Выгодно. Колония на Марсе несла сплошные убытки. Ресурсы есть ближе, а космическая торговля – дело отдаленного будущего.

Позже на Земле произошла серия «грязных» войн с применением атомного, химического, бактериологического и генетического оружия, жить стало не так хорошо, как раньше. Оказалось, что нельзя загрязнить территорию врага, а самому жить в чистоте. Оружие достигло такого уровня, что влияло на экологию всей планеты. Цена билета на Марс резко выросла. Теперь другая планета рассматривалась, как запасной вариант жизни в случае земного апокалипсиса. За последующие десять лет в наш Мир переправили огромные ресурсы. Метрополия требовала, чтобы колония строила новые города и ускорила терраформирование планеты. Однако колонисты не хотели строить для прибывающих, они хотели жить для себя, требовали независимости и равноправия. Земля возражала: какая может быть автономия у колонии, где все построено на средства человечества?

Возможно, разногласия урегулировали путем переговоров. Но очередная война на Земле стала последней каплей, после чего экология планеты пошла под откос. Это привело к двум последствиям. Во-первых, в колонию стали прибывать беженцы. Они прилетали небольшими партиями с минимумом ресурсов. Неорганизованно, зачастую на таком металлоломе, что непонятно, как он не развалился в космосе. Вся кратчайшая дорога с Земли на Марс усеяна обломками кораблей, которые потерпели аварию, и никто им не помог.

Земля рассчитывала, что колония начнет платить по векселям. Здесь мы переходим от фактов к предположениям, поскольку документы того времени утеряны. Колонисты считают, что к моменту массовой хаотичной миграции с Земли ресурсы для развития колония исчерпались. Например, самый важный груз, термоядерные реакторы, так и не прибыл. А без них какое терраформирование? Земля же считала, что марсиане нерационально растрачивают ресурсы. Она требовала соблюдение договоренностей по развитию колонии, иначе вопрос будет решен силовым путем, то есть войной. Пойдя по пути диктата, метрополия потеряла контроль над колонией. Тогда, через три года после объявления Марсом о независимости, Земля послала третий корабль. Символично. Но это условность: за сорок пять лет колонизации Земля послала сотни кораблей, но в историю вошли только три. Что там было, ПК или войска для подавления бунта, мы никогда не узнаем: корабль разбился при посадке.

«Мутная история с этим кораблем, – подумал Чипка. – Пустынники уверены, что колонисты сбили корабль. И что войну объявила не Земля, а Марс. Колонисты объявили, что не обязаны соблюдать договоренности, потому что они заключены с комитетом по переселению, а вновь прибывающие – нелегальные беженцы».

– Наш Мир объявил о независимости, – продолжил лектор, – и Земля была вынуждена принять ультиматум. Что ей оставалось? Разбомбить единственную надежду человечества на выживание? Корабли перестали прибывать, наш Мир оказался предоставленным самому себе. В это время на Земле произошла экологическая катастрофа и землянам стало не до колонии. Даже если бы они хотели что-то перевезти на Марс, уже не было ресурсов для этого. Таким образом, наши пути развития окончательно разделились.

О духовной несвободе. Думаю, вы уже поняли суть. Метрополия в сотне миллионов километров, плохо разбираясь в жизни колонии, пыталась навязывать ей свое видение будущего. Она собиралась воспроизвести путь, который показал тупиковость на родной планете. Человечество пыталась управлять природой, не думая о будущем. Безудержно потребляло ресурсы, а не сохраняло их. Наш Мир Минимума пошел другим путем. Но пока мы пришли к примату духовности, а не экономики, прошло много времени.

Вкратце это все о предпосылках Сытой революции. Детали вы разберете на практических занятиях.

Лим Тан поднял два пальца и посмотрел вверх, к чему-то прислушиваясь. Как будто по его заказу прозвучала мелодия окончания занятия. Он позвал ближайшего клирика, знаком указав на кобуру. Тот взял ее, хотел помочь с книгой, но офицер отказался, взял сам и пошел к выходу. Студенты потрусили следом.

– Какие планы? – спросил Жрец, прислонившись к стенке рядом с дверью аудитории. Делать это не стоило, так как она заляпана пережеванным мумие, которое клирики выбрасывали на выходе. Чипка хотел сказать это, но злорадно подумал, что черные пятна смолы на щегольском мундире Ликона будут смотреться аутентично.

– Мне нужно размяться, – ответил Имба, потягиваясь. – Вечером у нас товарищеский матч с параллельным курсом, помните?

– Я на программистские курсы, – ответил Умник, сдвигаясь в сторону от выходящих студентов.

– Что, уже берут в Орден Знания? – усмехнулся Ликон.

Чипка пожал плечами. Усмешка товарища была неуместна: тройка понимала, что успех их операций зависит от информации, которую поставлял Умник. Но таков был Ликон: любому, кто с ним контактировал, пытался внушить свою важность.

– А сам ты куда? – спросил Имба.

– Сделаю задания на завтра, – Жрец пошевелил пальцами в воздухе. На тайном коде это могло означать или «Все равно» или «Это важно». В этом весь хитрый Жрец.

– Ладно, – Воин забросил спортивную сумку на плечо. – Встретимся на площадке.

Он направился в спортивный сектор. Дождавшись, когда лидер отойдет достаточно далеко, Жрец поделился сомнениями:

– Что-то он рано оклемался. Доктор говорил, что с таким кислородным голоданием пациент не выходит из комы раньше недели. Если вообще выходит.

– Ты не рад? – покосился на него Умник.

– Очень рад. Но мы должны подвергать сомнению любую информацию, не ты ли так говорил? Наш друг провалялся под завалом не менее получаса. Кислорода там почти нет. Запас у него кончился еще до обрушения. А теперь скажи мне, носитель точного знания, сколько человек может продержаться без кислорода?

Чипка закрыл левый глаз, поправил линзу. Видимо, загрязнение – пыль стала просачиваться даже в Академию.