Текст книги "Код завета. Библия: ошибки перевода"

В пустыне, как сообщают Евангелия от Матфея, Марка и Луки, Иисус повстречался с самим сатаной, посланным искушать «Сына Человеческого». Иисус был прекрасно сведущ в книгах «Ветхого Завета». И знал, что, по пророку Захарии, сатана принадлежит к свите… Бога. Да-да, это не шутка. По Захарии, сатана занимается государственным управлением, принимает жалобы на грешных людей. Да и «Книга Исхода» тоже считает сатану сотрудником Бога. Именно об этом говорит Иисус, когда ему приходится вступить в диспут с сатаной: об искусителе Ветхого Завета «на должности» у Бога.

Самое смешное, что Иисус ошибается. Ошибается, исходя из того, что сатана имеет библейское происхождение.

В 500 году до нашей эры предшественники Иису са вдали от родины, находясь в вавилонском пленении, были так же, как и Исус, искушаемы. Но совсем иным существом. Эти существа приходили к ним из миров совершенно чужой веры: где не было место для бога Яхве, где обитало бессчетное количество богов, среди которых особенным авторитетом пользовались два: Ахура Мазда, Бог Добра, и его вечный оппонент Ахриман, Бог Зла. Между ними, как говорится в учении Заратустры, и вынужден был выбирать человек.

Вернувшись из вавилонского плена, иудеи в своем багаже привезли домой чужого сатану. Так, монахи-ессеи с Мертвого моря проповедовали дуализм. В их свитках духи тьмы вступали в борьбу с духами света. Сам Иисус, отлично осведомленный об учении ессеев, взял сторону света в борьбе с их вековечным оппонентом. Иисус тоже призывал человечество решить, на чьей оно стороне. Его мировоззрение не менее дуалистично, чем мировоззрение Заратустры. Кто последует за Иисусом, тот последует за силами света; кто не станет учеником Иисуса, тот перейдет на сторону зла: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Вот и зовет Иисус присоединяться к детям света: «Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света».

Из Вавилона иудеи прихватили с собой в Израиль и мир веры не только сатану, не только символ зла, но нечто гораздо большее. У Доброго Бога Заратустры было семь ангелов, называемых «amesha spentas», «бессмертные Духи». Из них-то и получились семь архангелов, сохранившихся и в иудейских, и в христианских легендах.

В то время как «типичные» ангелы Ветхого Завета работали посланцами Бога, предупреждающими какого-нибудь Лота с сородичами о приближающемся уничтожении Содома и Гоморры, в царстве Заратустры существовал, согласно древнему учению, «ангел Фавасхи». Подобные этому ангелу крылатые существа должны были защищать отдельных представителей рода человеческого. И этих же самых ангелов-хранителей мы уже находим и в Новом Завете. Иисус предупреждает: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного». Иными словами, у каждого «малого сего» на небесах отыщется ангел-хранитель.

В самом начале «общественной деятельности» Иисуса ему встречается сатана. Откуда он вообще взялся? Согласно Евангелию от Луки, Иисус говорил: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молния».

Извините, извините, это с какого же неба падает сатана? Ни в иудейских небесах, ни в христианских он вроде бы не летает, согласно пророкам и учителям Церкви. А у Иисуса молнией по небу проносится! Собственно говоря, это и понятно: его сатана – это придворный из свиты Заратустры!

Отрывки из дневника

Маша решила продолжить чтение дневника. Она любовно погладила его старенькую обложку и перелистнула первые страницы, заполненные такими родными, милыми с детства закорючками. Она задумчиво улыбалась, вглядываясь в мельтешение букв, и перед ее мысленным взором проплывали картины из светлого детства. Вдруг что-то приключилось с текстом. Ничего себе, что за каракули! Не дневник, а Розеттский камень![3]3
  Так называли черный камень с высеченной надписью на трех языках, найденный неизвестным французским солдатом около Розетты, на Ниле, во время египетского похода Наполеона. Именно этот камень дал возможность Франсуа Шампольону расшифровать египетские иероглифы.


[Закрыть] Но она-то не Шампольон! Маша задумалась. Нет, конечно, перед ней не иероглифы, но записи в дневнике вдруг начинали вырастать совсем другими знаками. Может быть, дед хотел, чтобы его наследники поломали голову? А что если…

Она вспомнила себя лет в девять, когда они с ребятами играли в войнушку и она была назначена разведчицей. Ее обязали записывать секретные донесения, потому что всегда считалось, что у нее самый красивый почерк. Записывать секретным языком. Потом наступил вечер и их, ребят, разогнали по домам. Но как секретно можно записывать, если ты не знаешь иностранных языков? Маша долго пыхтела над сводкой и пыталась сочинить свой язык, но у нее получались какие-то «агуки» и «агаки». Уже мама недовольно раз пять требовала укладываться в кровать, а Маша медлила. И тут к ней тихонько подошел дедушка, из-за ее плеча заглянул в тетрадный листочек и потеребил длинный ус. «Что, барышня, шифровку строчите в Центр?» – хитро прищурившись пробормотал он. Машенька обернулась и посмотрела на деда во все глаза. Надо же какой умный, сразу догадался, что она делает! Тогда и выяснилось, что для писания шифровок следует использовать общеизвестные коды. Иначе кто, кроме самого разведчика, поймет, что он хотел сказать? Маша расстроилась: что же делать? Завтра ведь провалится вся игра, а они…

И тут дедушка взял карандаш и написал крупными буквами: «юлбюл укьнешам». Долго она ломала голову, что бы это значило, пока дедушка не поднес к словам зеркальце. Как все просто! Дедушка потом объяснил, что так записывал свои труды загадочный и легендарный Леонардо да Винчи… Мария, осененная догадкой, вытащила пудреницу с маленьким зеркальцем. И сразу убедилась в своей правоте – запись была зеркальная. Но… на латыни! Дедушка от души посмеялся над потомками. Маша разобрала лишь одно слово «Magdala». Что тут сделаешь, придется нанести господину Отто незапланированный визит…

Уютная усадьба снова гостеприимно распахнула перед ней свои двери, и снова дедушка Отто поил ее чаем, да еще с малиновым вареньем. Хотя немцы не варят малиновое варенье.

– Кажется, моего деда интересовали блудницы, – смущенно улыбнулась девушка, прихлебывая горячий чай, пока Отто перелистывал страницы дневника.

Он оторвался от этого вдумчивого занятия и строго сказал:

– Пора бы знать уже, девочка, что Магдалина не была проституткой. Эту чушь вбили в человеческие головы с подачи раннехристианской церкви. Ведь Мария Магдалина была единственной женщиной среди этой апостольской братии. Тогда была устроена настоящая кампания, чтобы опорочить ее в глазах общественности и не дать войти в историю с гордо поднятой головой.

Маша от удивления чуть не проглотила малиновую косточку…

Мария из Магдалы окутана таким множеством мифов и легенд, что истину мы, скорее всего, не узнаем вообще никогда. Что, многообещающее начало?

Даже в каноническом Новом Завете имеется несколько Марий. Вот ведь вопрос: и отчего это родители не смогли проявить большей изобретательности в выборе имен для дочерей? А то – мать Иисуса – Мария, а еще Мария – мать Иакова, Иосии и Саломии. И, естественно, Мария Магдалина, упомянутая в трех Евангелиях как последовательница Иисуса. А еще – Мария из Вифании. Сплошная путаница! В рассказе о женщине с алавастровым сосудом, которая помазала мирром ноги Иисуса, евангелисты не называют ее по имени. Марк упоминает только, что была эта женщина из Вифании, а Лука рассказывает историю о Марии, сестре Марфы, и женщине с алавастровым сосудом, но на какую-либо связь между ними не указывает. И у того же Луки Мария Магдалина – это та женщина, которую Иисус освободил от семи бесов. У евангелиста Иоанна имени Мария Магдалина и в помине нет. Зато есть рассказ о сестрах Марфе и Марии и брате их Лазаре, живших в Вифании. Причем именно Мария помазала мирром ноги Иисуса. И именно Иоанн из какой-то непонятной вредности ни словом не обмолвился о том, что именно Магдалина первой увидела Иисуса после его воскресения.

Но ни у одного евангелиста Марию так и не называют блудницей.

Если честно, мне больше по душе апокрифическая Магдалина. Апокрифы повествуют об отношениях Марии и Иисуса более обстоятельно. Особенно часто ее имя встречается в Евангелии от Филиппа: «…и спутница Магдалина. Господь любил Марию более всех учеников, и он часто лобзал ее уста».

Кстати, учеников такая любовь сильно раздражала. На это Иисус отвечает так: «Слепой и тот, кто видит; когда оба они во тьме, они не отличаются друг от друга. Если приходит свет, тогда зрячий увидит свет, а тот, кто слеп, оста нется во тьме». Думаю, что надо попытаться истолковать слова Филиппа. А истолковать можно лишь так: Иисус любит Марию за глубокое понимание его учения. В другом отрывке Филипп говорит: «Ибо совершенные зачинают от поцелуя и рождают. Поэтому мы также целуем друг друга, зачиная от благодати, которая есть в нас, в одних и в других».

Что-то подсказывает мне, что суровый аскет Филипп не уделял сколь-нибудь пристального внимания проявлениям материального мира. Для него зачатое от поцелуя совершенных дитя есть просто некий духовный символ. Для него близость Магдалины к Иисусу делала ее преемницей его мудрости и проводником богооткровения.

Не могу не отметить и распространенную в средние века историю «Апостольская жизнь Марии Магдалины». Упор в этом произведении делается на проповедях Марии и творимых ею чудесах. Именно Мария Магдалина являлась лидером и харизматическим авторитетом общины, именно она была признана как апостол внутри того сообщества. «Apostola apostolorum» – «апостол над апостолами». Именно Магдалина после смерти Иисуса на кресте продолжает говорить Петру, Андрею и Левию о ее видении воскресшего Иисуса и ее беседах с ним. И именно те, не понимавшие слов своего Учителя, противятся ее влиянию. Андрей обращается в Евангелии от Марии, естественно, не вошедшем в канон, к своим братьям: «Говорите, что хотите, о том, что она сказала. Я, по крайней мере, не верю, что Спаситель сказал это. Ибо, определенно, эти учения несут странные идеи». И только Левий заступается за Марию: «…если Спаситель сделал ее достойной, кто ты, в самом деле, чтобы отвергать ее?»

Стоит ли верить в то, что римская католическая церковь случайно придумала обидное для Магдалины прозвище «блудница»?

Кстати, первым назвал Марию Магдалину блудницей папа Григорий Великий (540-604). Правда ли это? Советую прочесть это место в проповеди папы. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он сказал нечто другое. Использованное Григорием слово «peccatrix» означает не блудница, а… грешница. Если бы Григорий Великий собирался увенчать Магдалину званием блудницы, он использовал бы слово «meretrix». Кстати, советую всем ознакомиться с его проповедью, в которой он разбирает стихи 11—18 двадцатой главы Евангелия от Иоанна. Так вот, говоря о Марии у гроба Иисуса, папа Григорий Великий замечает: «Мы должны помнить о том, в каком состоянии находится эта женщина, сколь огромна сила любви, воспламеняющая ее… охваченная пламенем любви, она сгорала от желания того, кто, как она думала, покинул этот мир». Ого! Уж не грешит ли сам папа, хоть он и Великий?

Нет, Григорий был и в самом деле велик. Ибо кто лучше него рассудил о природе греха (именно греха, а не блуда): «Посмотрите, как грех человеческий исчезает как раз там, где он зародился. В раю женщина послужила причиной смерти человека; выйдя из усыпальницы, женщина провозглашает людям жизнь. Мария передает слова того, кто вернул себя к жизни; Ева передала слова змия, принесшего в мир смерть».

По-моему, папа не производит впечатления человека, вознамерившегося увенчать Магдалину званием блудницы. Более того, он называет ее Новой Евой, а так обычно называли только Деву Марию.

Я убежден, что роль Марии Магдалины как «апостола апостолов» сейчас настойчиво принижается. Эта тема стала частью постоянной внутрицерковной борьбы между сторонниками авторитета Церкви и защитниками личного богооткровения.

– Все это любопытно, – милостиво согласилась Маша, – но как быть с историей, гласящей, что фарисеи привели к Иисусу грешницу, которую собирались побить камнями за прелюбодеяние? Очень уж часто ее сравнивают с Марией Магдалиной.

– Сравнивают, – согласился Отто, наливая себе кофе в маленькую чашечку из серебряного кофейника причудливой формы. – Сравнивают те, кто очень мало вчитывался и в евангельские тексты, и в труды по истории. Вот они и сравнивают.

Наверное, это одна из наиболее известных евангельских сцен: Иисус спасает грешницу от неминуемой смерти. Слишком уж прост текст у Иоанна, на самом деле этот эпизод требует серьезнейшего разбора. Иначе мы окажемся во власти заблуждений об Иисусе. К сожалению, и дилетанты, и представители Церкви не единожды попадали в ловушку евангелистов.

Иисус встает на защиту прелюбодейки, вступая в открытый конфликт с книжниками и фарисеями. А ведь ему было прекрасно известно, что Моисей требовал за прелюбодеяние смертной казни – побития камнями. По Евангелию, фарисеи намеренно провоцируют Иисуса, чтобы затем «обвинить» его. Для чего? В надежде, что Иисус станет заступаться за женщину и его тоже можно будет забросать камнями как нарушителя ветхозаветного уклада?

С чего вы вообще взяли, что «жестокосердные» иудеи могли надеяться на то, что Иисус из сочувствия к кому-то начнет противопоставлять себя библейскому закону? Страшное заблуждение!

В эпоху Иисуса в «земле обетованной» действительным было только римское право. Если бы Иисус хотел следовать букве ветхозаветного закона, то он бы тоже потребовал забросать прелюбодейку камнями. И этим бы выступил против римских властей и законов. Более того, его требование побить блудницу камнями было бы расценено как призыв к восстанию против Рима. Вспомните, тот, кто противопоставлял старый, давно уже не действительный иудейский закон Моисея действующему римскому праву, считался мятежником, угрожающим римским властям. И мог ожидать только казни на кресте. Римляне не заставили бы себя долго уговаривать.

Своим добросердечием Иисус спасает не только жизнь блудницы, но и свою собственную жизнь. А также жизнь иудеев, бросивших ему вызов. Если бы они одержали над ним верх в данном споре, их бы наверняка распяли на кресте как мятежников. Всех поголовно.

Глава 5
Код пути

Лавланэ

Зачем она согласилась поехать на юг Франции, в это забытое богом и людьми местечко, да еще в сопровождении старого сумасшедшего? Маша не могла найти достойного ответа на поставленный перед собой вопрос. Пожалуй, всю вину следовало валить на склонность к авантюризму, явно передавшуюся от деда. Тем более что чем дальше она углублялась в дневник, тем больше и больше осознавала, насколько неспокойной и выдающейся личностью был ее дедушка. Надо же, живешь с человеком бок о бок всю жизнь и даже не подозреваешь о том, что он думает и чем интересуется. Да и Отто, старый провокатор, умел раздразнить аппетит познания.

– В этом местечке многое тайное всегда становится явным, – заявил он с апломбом.

И вот они уже трясутся в допотопном для Франции автобусе, с громилой водителем и кучей «божьих одуванчиков». В другой раз Маша с удовольствием наслаждалась бы и пейзажами за окном, и соседями, которые вкусно картавили и говорили, видимо, о нынешней деревенской жизни. Ведь люди, близкие к земле, не отравленные городским укладом, – именно они представляют ту самую соль земли, о которой говорят с таким пиететом и уважением. Какие холеные и улыбчивые, эти европейские старички, не чета российским, уставшим от жизни и потерянным в огромном бушующем мире. А за окнами мелькали пасторальные домишки, дворики, буйная растительность и местные жители. Затем виды стали напоминать альпийские предгорья, дорога запетляла. Машу даже начало подташнивать от нескончаемых поворотов. А Отто дрых в соседнем кресле как ни в чем не бывало.

Маша, устав от подсматривания за чужой жизнью из окна автобуса, потянулась, распрямляя затекшие ноги.

«Наверное, ничего-не-деланье, – подумала Маша, – продлевает жизнь, делает ее длинной, бесконечно длинной и порождает самодовольство».

Наконец автобус остановился. Отто встрепенулся, стащил с полки свой рюкзак и, словно юноша, соскочил с подножки на дорогу, будто и не спал минутой раньше:

– Дальше, милая фроляйн, ножками, ножками.

Девушка с несчастным видом выбралась из автобуса.

– И где эта ваше Лав-ла-нэ? – она разочарованно рассматривала непримечательные окрестности. Деревья, трава, и ни души. Неужели еще топать неизвестно куда?

– Ничего, милая, все не так плохо, сделаешь пару шагов, и ты уже на месте, – ободрил ее Отто и резво зашагал по тропинке.

Маша огляделась и помрачнела. И точно, прямо перед ней через зеленые кустарники, бурые проплешины земли и желтый тимьян вилась узкая тропка.

Подниматься пришлось минут десять. Потом дорога вывела на открытое место, и Маша увидела Лавланэ во всей красе. Лавланэ. Совсем маленькая деревенька, с двумя торговыми лавками и парой кафешек, откуда в эти теплые дни вытащили на улицу столики. Никого, безлюдье, только томный мохнатый пес посапывал у порога магазина.

– Что смотришь? – усмехнулся Отто. – Я в этих местах с 1929 года бываю постоянно. Ход времени тут остановился. Прогресс обошел стороной этот оазис спокойствия. Интернетом здесь, моя дорогая, и не пахнет. К счастью. А вон и мой домик.

Отто прибавил шагу. Маша, уставшая и голодная, плелась за ним.

Небольшой приземистый дом одиноко возвышался средь каких-то развалин. Серый камень стен сливался с горным склоном. Дом вне времени и пространства. Таким он мог быть в средние века, только вместо Отто здесь бы жили какие-нибудь трудолюбивые крестьяне. Вершины гор и свод неба существовали по тем же законам, что и старый Отто. Неторопливо. Бесконечно неторопливо.

Маша обернулась к старику:

– Зачем мы сюда приехали?

Отто остановился:

– После гибели Иисуса Мария Магдалина отплыла во Францию в эти места. Ее следы я искал здесь с 1929 года. Ее откровения об Иисусе. О Его пути.

Когда-то Сефорис был маленьким цветущим городком Галилеи, но Римское правительство покончило с мессианскими мечтами. Сефорис оказался втянутым в мятеж, потому что восставшие иудеи находились неподалеку от городка. Близость эпицентра восстания не могла остаться без последствий. Правда, революция была подавлена. Квинтилий Вар разрушил в 4 году до нашей эры галилейский город Сефорис.

Римляне полагали, что в Сефорисе скрываются предводители мятежников, желающие помочь приходу к власти мессианоподобного «царя иудейского». Многие города в Галилее были разрушены римскими легионами, но ни с одним из них не обошлись столь жестоко, как с Сефорисом: все его уцелевшие жители были взяты в плен и проданы в рабство.

Ирод Антиппа (4—39 год до нашей эры) отстроил Сефорис заново. И тот превратился в блестящую маленькую «метрополию», в которой мирно сосуществовали самые разнообразные представители той или иной культуры античного мира. В городских стенах Сефориса был даже свой театр, вмещавший около пяти тысяч человек. Кстати, отец Иисуса Иосиф тоже мог принимать участие в строительстве данного театра.

Где бы ни рос Иисус, куда бы ни завели его дороги галилейские, он должен был знать о существовании «галилейского чуда» – городе Сефорисе. Можно спорить о том, сколь долго длилась общественная деятельность Иисуса, но даже если исходить из того, что Иисус со своими учениками странствовал по Галилее всего лишь год, то и в этом случае он наверняка должен был появиться в столице Галилейской. Уж больно мала родина Иисуса – Галилея. Если путешествовать по ней пешком, обойти ее можно дня за два, за три. А уж тот, кто недели, месяцы или даже год бродит по городам и весям галилейским, никак не пройдет мимо Сефориса. Но именно этот город не удостоился ни единой строчки в Новом Завете. Евангелисты, как, впрочем, и ревностные переписчики их трудов, упорно умалчивают о существовании Сефориса.

Почему они никогда не упоминали о Сефорисе? Наверняка Иисус знал про этот город и даже проповедовал в нем. Дело в том, что Иисус не был понят и принят народом в «жемчужине галилейской», как называли Сефорис. Там, где Иисус рос, там, где он был известен с детства, он никак не мог найти соратников. Ирония судьбы заключается в том, что поскольку маленький город Сефорис находился слишком уж близко от родного местечка Иисуса, он и его проповеди были заранее обречены здесь на провал. Возможно, именно поэтому евангелисты решили умолчать о существовании города, не одарившего Иисуса признанием?

Вполне возможно и то, что Евангелия вообще сильно приукрашивают ситуацию и неудачи преследовали Иисуса и тут и там. В задачу коллег-евангелистов входило рекламировать приход Мессии и изображать его в самом что ни на есть положительном свете. Правда, обо всех неудачах странствующего проповедника по имени Иисус умолчать не удавалось. Именно поэтому во всех четырех Евангелиях фигурируют знаменитые слова Иисуса: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем».

На месте евангелистов я бы не стал столь уж сурово обижаться на Сефорис за то, что Иисус не был принят тамошним народом на «ура». Хочется напомнить и причину столь прохладного отношения: всего лишь за несколько десятилетий до того Сефорис был втянут в антиримское противостояние и жестоко наказан за свое неповиновение. Народ Сефориса был пленен и продан в рабство. Только при Ироде Антиппе город был отстроен заново и расцвел буквально на глазах. Так что приходилось сосуществовать с римскими властями. Хотелось как-то сохранить покой и мир (пусть и худой, но все-таки лучше доброй ссоры). В подобной ситуации народ Сефориса, услышав проповеди Иисуса с претензией на мессианское значение, просто-напросто испугался. Говоря яснее, в Сефорисе не хотели иметь ничего общего с человеком, хоть отдаленно напоминающим мятежника и отрицающим власть Римской империи.

Но тем не менее молчание евангелистов о Сефорисе было и остается загадкой.