Текст книги "Бешеное развлечение"

Алла благодушно наблюдала, как повеселевшая Нинель принимает толику благодарности от «спасённой» секретарши, одобрительно треплет девчонку по щеке. Девчонка вся трясётся, раскраснелась, глядишь – и в обморок сейчас же хлопнется на нервах.

Но это уже чепуха. Главное, чтобы, очнувшись, не забыла, чем кому обязана.

Содержанка мысленно себя поздравила. Интрига получилась – филигранной! По сути дела, выбегая из кухни Ивашовых, Алла собиралась хотя бы задержать в доме женщину, которая туда вошла. Поскольку начала переживать, что незнакомка, точно так же, как и две коллеги до неё, решит покинуть место преступления. Выйдет из дома, и ищи её, свищи!

А не хотелось бы. Хотелось бы отдать честь обнаружения трупа миллионера Субботина кому-нибудь другому.

Эх, если бы не драка с выдиранием волос, в дом можно было бы не заходить! И даже вообще не появляться на участке! Забыть, как страшный сон, уехать. Не сразу, иначе будет подозрительно, но через три-четыре дня… Сорваться к чёртовой матери из поднадоевшей глухомани! И на Коста-Брава. Или на Лазурный Берег…

Пора, пора, пленэр уже набил оскомину.

Но волосы – тревожили. С ума сводило беспокойство: какой-то волосок мог залететь на картинную рамку, прилипнуть к шторе, застрять в раструбе пылесоса, из которого Алла вытряхнула пыль и волосы в унитаз и несколько раз спустила воду! Где-то мог остаться отпечаток пальца женщины, ни разу не бывавшей в этом доме и ничего не трогавшей в присутствии Марины…

Для полноценного уничтожения следов потребовалась бы генеральная уборка!

И посему Алла в дом – вошла. Подготовила многоходовую, вариативную комбинацию и пошла ва-банк.

Пока – везло. Глазами «матери-заступницы» Аллочка наблюдала, как нешуточно струхнувшая секретарша собирается, пожалуй, руки целовать дочери домработницы: Марина крепко-крепко схватила Нинкину ладонь, которой та её по щеке ободрительно трепала, вжалась носом в щёлку между пальцев… На секунду замерла с закрытыми глазами…

А дальше всё пошло совсем не так, как полагалось, – комбинация начала разваливаться на тысячу осколков!

Девчонка резко отпихнула Нинкину руку. Рухнула на колени перед изножьем кровати и начала водить носом уже… по носкам и брючинам покойника!

Две этуали застыли с широко раскрытыми глазами. Картина была поистине пугающей и фантастичной: преданная секретарша истово обнюхивала ноги мёртвого шефа. Мелко дрожала всем телом, словно потерявшаяся собачонка, и раздувала ноздри.

Коллеги переглянулись: референт сошла с ума?! Душевно повредилась?! Алла слишком заигралась с чужой психикой?!

Первой от шокировавшего зрелища оторвалась Нинель, опомнилась. Немного наклонившись, блондинка дотронулась до плеча девушки:

– Марин, ты что?

– Руки убери!!! – истерично взвизгнула секретарша и как была, на коленях, откатилась в угол комнаты. – Не трогайте меня! Не подходите! Вы дряни! Дряни! Вы здесь уже были! Вы мне всё наврали!!!

– Обаньки, – негромко выразилась Нинель и отошла от девушки. – С чего это вдруг?

Алла же молчала. Сузившимися зелёными глазами разглядывала девчонку, забившуюся в щель между шторой и стеной.

– От его ног пахнет твоими духами! – заверещала секретарша, обвиняюще выставив указательный палец на Нинель, которая перед свиданием с Субботиным с переизбытком намазала руки французским кремом, имеющим и без того достаточно стойкий запах.

Потом одну из этих рук мадемуазель засунула под брючину покойного, дабы пощупать у того температуру тела. Понять, когда Субботин перестал дышать, поскольку, по рассказам сослуживиц, имела представление о том, что надо делать, обнаружив жмура: в первую очередь убедиться, когда остыл товарищ, а там уже решать – бежать и прятаться или невиновата по-любому и можно отличиться, заработать балл у «своего» мента, которому сливала информацию?

В общем, хотела, как лучше. Но… «Приплыли, – мысленно отредактировала ситуацию опытная мадемуазель. – Хотя пока недалеко отчалили».

А Марина уже перевела обличающий перст и глаза на содержанку и заговорила почти шепотом:

– А я ведь сразу поняла… Сразу! Что-то здесь не так… Вы обе спокойные, как статуи… Никакого испуга… Вы знали, что он МЁРТВ, а видеокамера и компьютер СЛОМАНЫ… Вы знали, что я не найду карту памяти и жёсткий диск! – голос секретарши набирал патетики и громкости: – По рожам было видно! Подготовились!! И это… это вы его убили! Я полицию сейчас вызову!!!

Побледневшая Алла, совсем как сорок минут назад, начала пятиться к двери. Содержанке изменили обычная выдержка и говорливость, на Дубову накатывала паника: «Карта памяти и «винд»… Они остались в сумочке, у Ивашовых… А их надо было утопить в чужом сортире!!!» Девушка угрожала вызвать полицию, из дома нужно срочно выходить и делать то, что требовалось ранее предусмотреть на случай обыска!

– Ты бредишь, детка, – едва шевеля онемевшими губами, понимая, что нужно что-то говорить, нашлась брюнетка. – Нина, – содержанка перевела взгляд на Ивашову, – пошли отсюда. Девушка сошла с ума.

– СТОЯТЬ!!!!

Гигантским акробатическим прыжком референт перескочила по диагонали кровать – умудрилась даже чуточку не прикоснуться к трупу! – спрыгнула на пол у сейфа в тумбочке и выдернула оттуда пистолет! Направила его на женщин.

– Стоять! Стоять! Если сделаете хоть шаг, я выстрелю!

Нинель, по правде говоря, уходить совсем не собиралась. Ещё и шага не сделала по направлению к двери. Замерла столбом у постели с трупом, но ситуация развивалась так стремительно, что Ивашова не успевала даже слова вставить! Хотя ей было что сказать. Причём по существу вопроса.

Но Алла привыкла брать всё на себя, не прося ничьих советов. Приказывала по обыкновению: «на выход, Нина».

Секретарша же, направляя ствол на женщин, вытащила из заднего кармана джинсов телефон, бормоча:

– Нет, нет… уйти я вам не дам… Вместе со мной полицейских будете дожидаться! – девушка на мгновение опустила взгляд на дисплей смартфона и…

Алла бросилась на рыжую!

Девчонка взвизгнула!.. Но, пожалуй, была готова к подобному повороту: уходя от рук брюнетки, девчонка изогнулась, спиной назад рухнула на постель и несколько раз нажала на курок пистолета, направленного в живот соперницы!

Ошарашенная Дубова разинула рот. Расставив руки, поглядела вниз, где ожидала увидеть кровавые дыры на бежевой ткани сарафана…

Но дыр там не было. Впрочем, как и звука выстрелов.

Марина ещё раз нажала на курок. Ещё раз и ещё…

Покойный Константин Павлович Субботин был законопослушным и предусмотрительным гражданином. Оружие хранил незаряженным. Боеприпасы, не исключено, вообще держал в отдельном месте. С Мариной, судя по всему, подобные вопросы не обсуждал.

Дубова и девушка, пыхтя, смотрели друг на друга. Одна навзничь лежала на кровати рядом с мертвецом, другая нависала над ней разъярённой кошкой, готовой вцепиться когтями в лицо и разодрать его на лоскуты!

Внезапно из недр тела секретарши раздался однозначно узнаваемый звук рвотного позыва. Референт, отбросив бесполезный пистолет, зажала рот руками и, отпихнув с пути брюнетку, согнувшись, побежала к туалету!

Алла развернулась… Услышала:

– Ну? И что ты ломанулась отсюда, Алка? – невозмутимо пробурчала коллега, которой не пытались прострелить живот. – Чего подорвалась-то, коза драная?

Дубова ошарашено вызверилась на Нинель.

– Я «коза драная»?!. Я?!. Это ты, дура, духами облилась с ног до головы!

Нинель предупреждала подколодную, что нос ей сломает. Предупреждала, но усердствовать не стала. Тычком кулака в солнечное сплетение заставила заткнуться и согнуться.

А когда Алка скорчилась, Нинель наклонилась над ней и прошипела в блестящий затылок:

– Во-первых, не духами. А нанесла на руки французский крем. А во-вторых… я, кажется, тебя предупреждала, что собаку съела на адвокатских заморочках? Предупреждала, говорю?!

– Да, – просипела Дубова.

– Так вот, послушай. Даже если следы моего крема нашли бы на коже ноги Палыча, то запомни, коза: существует такая вещь, как вторичный перенос. – Ивашова на секундочку задумалась. – Кажется, Тоша так эту бодягу называл… Неважно! Важно то, что я этим кремом давно пользуюсь! Приходя сюда с матерью, я могла помогать ей разбирать постиранное белье. Могла, понимаешь! Я эти брюки из сушилки доставала, всунув руки в брючины, складки расправляла! Попробуй докажи, что это было не так! – Нинель несильно хлопнула коллегу по макушке и уже совсем презрительно добавила: – Наворотила дел… Сидели б дома, в ус не дули!

Алла присела на корточки. Понимая, что совершила фатальную ошибку, не доверившись подруге детства и не дав той разобраться с собственной промашкой, попробовала всё же оправдаться:

– Я думала о том, что в твоём доме «винд» и карта памяти лежат… Если бы девчонка нас не отпустила, то это всё могли б найти менты.

– А о чём ты думала, когда сюда с кухни подорвалась?! – нагибаясь к Дубовой, злобно прошипела Нина.

– Ладно, – проворчала содержанка. – Прости. Проехали. – Алла, чуть демонстративно охнув, встала прямо. Поглядела на пистолет, лежащий на кровати рядом с трупом, и задумчиво произнесла: – А может быть, всё к лучшему, а, Нинка? Девка, как ни крути, нас завалить пыталась…

Брюнетка решительно развернулась к двери и быстро вышла из спальни.

Вернулась уже с небольшим пакетом, что разыскала на кухне, и осторожно поместила в него пистолет.

Нинель одобрительно хмыкнула и поинтересовалась:

– Девочка там – как?

– Блюёт, – кратко информировала Алла. И усмехнулась: – Может, сходим, волосы нашей детке подержим?

Марина выползла из ванной комнаты, придерживаясь о косяк.

Две жуткие бабы стояли в коридоре напротив двери. Брюнетка насмешливо покачивала перед носом секретарши пакетом, в котором болтался пистолет.

– Послушай сюда, дорогуша, – заговорила женщина. – Ты в состоянии соображать? Или дать тебе немного очухаться?.. – Марина кивнула. Утерла губы тыльной стороной ладони. – Пока ты тут прохлаждалась, Ниночка хотела вызвать полицию и рассказать, что убийца Константина Павловича пыталась убить ещё двух человек. Нас, то есть. Но я Ниночку – отговорила. Пока отговорила.

Марина помотала низко опущенной головой и упрямо произнесла:

– У вас ничего не получится… На Константине Павловиче остался ваш запах, вы здесь были раньше, совсем недавно…

– Господи, какая же ты дурочка! – сочувственно, на выдохе, пробормотала содержанка. – О чём ты говоришь, какой «недавно»?! Ниночка почти каждый день ходит сюда с мамой убираться. Помогает ей развешивать и собирать постиранную одежду. Этот крем – французский, кстати, стойкий – остался на брюках Константина Павловича, когда Нина…

– Вы врёте! – вскидывая голову, перебила секретарша. – У Константина Павловича аллергия на духи, он запрещает людям, что на него работают, пользоваться любыми парфюмированными средствами! Я сразу, как только сюда вошла, обратила внимание, что здесь – ПАХНЕТ!

Оглядывая разошедшуюся секретаршу, Алла брезгливо покривилась, отвернулась к Ивашовой:

– Нин. И зачем мы только с ней разговариваем, а? Давай-ка вызывай полицию, передадим им с рук на руки и пистолет, и ненормальную девицу… Пусть разбираются, зачем она и нас убить пыталась? – Содержанка вновь посмотрела на девушку: – Позволишь нам воспользоваться твоим телефоном? А то мы как-то не решались брать его без разрешения. Свои же мобильники мы дома у Нины оставили.

Алла Ёрничала. И секретарша это понимала. Приложив к лицу ладони, Марина его помассировала, из-под пальцев донеслись слова:

– Боже, это какой-то кошмар… Всё это сон… – Оторвав руки от покрасневших глаз, девчонка выпалила: – Что вам от меня нужно?! Зачем вы меня мучаете?!

– Мы?! – притворно изумилась Алла и приложила ладони к груди: – Мы тебя – мучаем?! Это ты, дорогуша, только что пыталась меня застрелить! – Пистолет в пакете болтался у непростреленного живота брюнетки и выглядел напоминанием.

– Что. Вам. От меня. Нужно, – членораздельно выговорила секретарша.

– Да всё того же, – хмыкнула куртизанка. – Мы вошли сюда после того, как ты нам рассказала о мертвеце, и вместе вызвали полицию. Или… ты предпочтёшь, чтобы мы немного обыграли ситуацию, отдали этот пистолет полицейским и рассказали о том, что застали тебя на месте преступления? У раскрытого сейфа. И всё выглядело так, словно ты пыталась обокрасть убитого тобою шефа. А когда мы вошли и застукали тебя у трупа, то ты попыталась ещё и нас убить. Но пистолет, к счастью, оказался незаряженным.

По мере продолжения инсинуаций Аллы глаза Марины всё больше и больше вылезали из орбит. Девушка смотрела на дьявольски изобретательную женщину, но, судя по вопросу, думала не над её словами, а искала подоплёку.

– Я ничего не понимаю!.. Зачем вы вообще сюда пришли?!

Аллочка пожала плечами. Разумеется, рассказывать о драке в этом доме и клоках волос, что разлетались во все стороны, куртизанка посчитала пошлым. И ненужным.

– Почему сейчас не вызвали полицию, раз вы ни в чем не виноваты?! – продолжала секретарша. – Скажите мне – это вы его убили?! ВЫ?! Признайтесь, я никому не расскажу!

Наивно. И смешно. Девчонка, судя по всему, находилась в абсолютном шоке. От непоняток её мозг заклинило до полной перегрузки.

Не услышав ответа, устав от зрелища двух усмехающихся фурий, Марина выбежала из сантехнического закутка у кухни и помчалась в спальню, где на кровати остался лежать телефон.

– Я сама в полицию позвоню! – прокричала на ходу.

Дубова и Ивашова переглянулись и быстро двинулись за ней. Коллегам не потребовалось обсуждать возникший момент: Марина собиралась сделать звонок, а в этом конкретном случае ситуация складывалась предельно просто – кто первым сообщит о преступлении, за тем и право. Тому и больше веры.

Алла вбежала в спальню и крикнула замешкавшейся с телефоном девушке:

– Марина, подожди! Вначале выслушай. – Секретарша замерла. Исподлобья, упрямо закусив губу, посмотрела на брюнетку. – Послушай, – примирительно выставив вперед ладони с растопыренными пальцами, продолжила куртизанка. – Ты уже поняла, что я и Нина совершенно не хотим ввязываться в эту историю. Мы только лишь дадим тебе алиби и подтвердим, что ты была в доме недолго. Но если ты нас впутаешь, Марина, клянусь!.. Клянусь всеми святыми, что мы тебя УТОПИМ! Похороним. Поскольку нас двое и у нас есть пистолет с твоими отпечатками.

– И что?! Вы были здесь раньше меня!!

– Это ещё нужно доказать. Здесь главное другое, детка. У нас с Ниной нет – МОТИВА. Понимаешь? У нас нет мотива для убийства Константина Павловича.

– А у меня он, что ли, – есть?!

– Конечно, – победно усмехнулась Алла. – Твой мотив довольно прост. Ты на Субботина работала, могла что-то где-то напортачить… Напутать с платёжками или с чем-то ещё. Провороваться, проще говоря. Как думаешь, если следствие всерьёз начнёт разрабатывать эту версию, они что-нибудь найдут в бумагах? Ты уверена, что всегда и везде была аккуратна?.. Ты, девочка, на наших глазах вот этот сейф открыла. А сколько там было денег… какие бумаги лежали… кто знает? – Алла повращала в воздухе кистью левой руки, намекая на шаткость положения приближённой мертвеца.

– Вы называете меня воровкой?! – поражённо прошептала секретарша.

– Не мы. Так будут думать следователи, когда мы им отдадим пистолет и расскажем всё, что видели. Как понимаешь, врать нам почти не придётся. Ты здесь была, открыла сейф, пыталась нас убить.

Марина, пошатываясь, вышла из спальни. Слепо глядя перед собой, дошла до кожаного дивана… Не села на него, а рухнула – колени девушки как будто подломились сами собой.

Дубова промаршировала туда же, но садиться не стала, остановилась напротив секретарши.

– Мы не будем держать на тебя обиду, Марина. Спишем твой поступок на стресс, оставим всё как есть. И более того! Я вношу предложение: сегодня вечером нас троих тут вообще не было! Сейчас мы все вместе выходим из этого дома, закрываем дверь и идём к Нинель. Полицию можно вызвать и завтра, Марина. Мы с Ниной подтвердим, что видели, как ты вошла в этот дом, сразу вышла и, увидев свет на кухне домработницы… Или лучше… нет! – Дубова суматошно, в цейтноте, меняла комбинации, подстраиваясь под капризную действительность. – Мы с Ниной были во дворе, увидели тебя у ступенек крыльца Субботина, окликнули и пригласили к себе. Ты тоже в этот дом не заходила, так как не знала, что входная дверь не заперта. – Алла прищурилась. – Мы все трое, Марина, дадим друг другу алиби. Знакомство наше шапочное, мы ничем друг другу не обязаны, нам должны поверить.

– А как же Константин Павлович?! – воскликнула секретарша. – Он что – так и будет здесь лежать до завтра?!

– А ему какая разница? – безмятежно пожала плечами брюнетка. – Я бы на твоём месте вообще подождала и посмотрела, как будут развиваться события. Убийца может себя как-то проявить. Занервничать. Он же оставил дверь открытой, то есть предполагал, что тело обнаружат быстро. Видимо, он подготовил алиби на какой-то конкретный отрезок времени, рассчитывал, что игра пойдёт по его расписанию и правилам…

– Да, да! – девчонка подскочила с дивана. – Надо подождать и посмотреть!

Вряд ли девушка и в самом деле надеялась, что отсрочка как-то высветит убийцу. Судя по облегчённому возгласу, Марина просто устала как последняя собака эскимоса. Голова девчонки отказывалась соображать, а разговаривать в таком состоянии с полицией – Марина это чётко понимала! – опасно и непредусмотрительно. Алла же дала понять, что они обе могут стать свидетелями ОБВИНЕНИЯ.

И если уж появилась возможность разобраться в ситуации более спокойно и детально, остаться наедине с собой, решить – идти на мировую с этими странными «свидетельницами» или играть свою партию соло, – на паузу нужно соглашаться.

Хотя бы отдышаться пару часиков! Немного отдохнуть! Или, как минимум, уйти из этого дома и избавиться от головокружительного присутствия покойника.

Марина выжидательно посмотрела на брюнетку и молчаливую блондинку, сделала нерешительный шажок к арке, ведущей в холл.

– Подожди, Марина, – остановила её Дубова. – Я бы на твоём месте изъяла ценности из сейфа. Может быть, следствие вообще займётся версией: Константин Павлович застал дома грабителей, и те его убили. Такое вероятно.

– Да, да, – прошептала девушка, и плечи её содрогнулись. – Деньги из сейфа мне самой достать?

– Конечно. Только после не забудь стереть свои отпечатки пальцев с дверцы и кнопок. Грабители их обязательно стерли бы.

– Они б работали в перчатках, – впервые за последние минуты внесла резонное дополнение Нинель.

Когда Марина сгребала с полок сейфа деньги и флешки, в пакет так же ухнула и пистолетная обойма, лежавшая за пачками купюр.

* * *

Марина покорно шагала по совершенно просохшей от луж дорожке к дому Нины. Девушке хотелось бы пойти к себе, зарыться в одеяло с головой, повыть, поплакать, а потом подумать. Но Алла настояла: «Во избежание накладок, детка, тебе нужно побывать в гостях у Нины. Ознакомиться с обстановкой, там мы наметим план, обсудим: о чём говорили в этот вечер, кто что делал… Показания, девочки, мы должны давать в унисон». Брюнетка вела себя так, словно была совершенно уверена, что секретарша сделалась послушной и безропотной.

…Хозяйка дома походя цыкнула на собаку, Марина поднялась на крыльцо вслед за Нинель и, внезапно затормозив, повернулась к Алле, шагавшей за её спиной:

– А почему вы обе вообще к Константину Павловичу пошли?

Дубова невозмутимо констатировала:

– Он нас в гости пригласил.

Марина выпучила глаза:

– Он?.. ВАС?!.

Содержанка прищурилась:

– Он. Нас. А в чём проблема?

– Да так… С ума сойти! – насмешливо фыркнула девушка и вошла в сени.

В небольшой кухоньке гостьи сели напротив друг друга, с торцов придвинутого к стене стола. Нинель прошлась до подоконника, хотела по привычке задёрнуть занавески на единственном окне. Но передумала. Двор Субботина неплохо освещал уличный фонарь, стоявший за забором территории – если в дом снова кто-то наведается, из кухни это будет видно.

Ивашова налила настойки в стакан до половины, всунула его в руки скукожившейся девушки и приказала:

– Выпей. Стресс сними. Отпустит.

Марина на пару секунд задумалась. Потом кивнула и, пробормотав «земля ему пухом», в два больших глотка прикончила напиток.

Алла не сводила с девушки внимательно сощуренных глаз. Когда секретарша, выпив, откинулась назад и оперлась спиной о боковину холодильника, произнесла:

– Теперь о главном. Марина, у шефа были какие-то неприятности с работниками? Как думаешь, кто-нибудь из ваших мог убить Субботина и отправить от его имени нам смс-приглашения в гости?

Марина взялась на нос двумя пальцами, потеребила его немного и, повернувшись к газовой плите, покачивая головой, насмешливо бросила:

– Из наших… Придёт же такое в голову… – Внезапно повеселевшая секретарша подалась вперёд: – Нет, дорогуши, ищите среди своих! Тут ваши, деревенские, поработали. Ни у кого из наших подобной мысли даже не возникло б.

– Не поняла, – обманула Дубова.

– А я сейчас объясню. – Вытягивая шею и втыкая зрачки в зелёные, как два крыжовника, глаза брюнетки, Марина получала мстительное наслаждение от каждого слова. – Все наши прекрасно знают, как вы обе достали шефа своими эсэмэсками. Ни у кого из наших даже в голове бы не возникло пригласить ВАС на свидание от его имени. Ищите, дорогуши, среди своих колхозников. Вы среди них считаетесь первыми деревенскими красотками. Из наших вас никто всерьёз не принимает. Если только работяг не иметь в виду…

Марина откинулась назад, насмешливо скрестила руки перед грудью.

А Алла очень пожалела, что напросилась на унизительное разъяснение. Секретарша совершенно непрозрачно намекнула, что догадка – накрыть стол для двух бывших этуалей, пригласив их от имени Субботина на посиделки, и тем самым сделать основными подозреваемыми – могла родиться лишь в голове недалёкого аборигена. И уж никак не у самого Константина Павловича.

Но, впрочем, в том, что приглашение прислал убийца (или убийцы?), уже никто не сомневался. А в остальном – туше и браво. Марина отыгралась.

И Дубова не стала затачиваться на обидной теме. Напомнила:

– Никто посторонний проехать в село не мог – все последние дни мост совершенно перекрыт строителями, брод через Петляйку затоплен дождями. Незаметно прийти по большой реке – совсем проблематично, на берегу тоже строителей хватает. А их алиби проверят…

– А что тут проверять-то? – перебивая, пожала плечами секретарша. – Все бригадиры и прорабы сегодня вечером были на планёрке. Шеф тоже был, но уехал первым, раздав поручения на завтра. – Взгляд Марины сделался внимательным: – Уточните. Когда конкретно вы получили приглашения?

– Около восьми.

– Ага, – вновь подалась вперёд девушка. – Если предположить, что Константина Павловича убили приблизительно в это время… То получается, никто из наших просто не успевал бы доехать до дома к этому моменту. Я имею в виду ИТР; обычным работягам в доме шефа делать нечего, он им ворота даже не открыл бы. Отправил бы разбираться с непосредственным начальником. И вывод, – девушка придвинулась к столу, поставила на него локти: – Вывод всё тот же, убийца – местный, деревенский. Причем, могу вам напророчить, – чуть захмелевшая Марина уже совсем откровенно насмехалась, – первыми под подозрение попадут две первые деревенские красавицы. Так что… вы зря старались.

Алла мрачно разглядывала немного пьяненькую секретаршу и ни о чём не спрашивала. Нинель, нервно поёрзав по табурету, поинтересовалась:

– Почему это – мы?

Марина перевела насмешливый взгляд на Ивашову.

– А что вы ответили на приглашение Константина Павловича?

– Я? – переспросила Нинель. – Я написала… «спасибо, я приду»…

– А вы? – Марина поглядела на брюнетку.

– «Подумаю».

– И смайлик? – проявила язвительную догадливость секретарша.

– И смайлик, – с мрачной досадой подтвердила содержанка.

А в голове Нинель взорвалась бомба: «СУУУКА!.. Она ж имела хоть какое-то алиби, она ж не согласилась приходить, а лишь ответила «ПОДУМАЮ»!!. Алка с самого начала разводила меня как последнюю лохушку!»

Но если говорить всю правду, чего-то подобного Нинель ждала от подколодной. Догадывалась, что хитроумная бестия готовит ей подлянку! О переписке и своём ответе Алка даже не упомянула, а сама Нинель решила, что та ответила согласием!

Если б в тот момент рядом не сидела секретутка, Нинка подколодной нос сломала б всё-таки. Но удержалась, поскольку слушала.

– А мы к нему не приходили, – невозмутимо продолжала интриганка. – Появились лишь в момент, когда ты выбежала на крыльцо.

– Ой ли? – усмехнулась референт.

– Всё так и было. Субботин затеял нехорошую игру с двумя лучшими подругами, – Алла нежно поглядела на Нинель: – Скажи. Сколько лет мы дружим?.. Это, кстати, подтвердит любой в Кукушкине: мы двадцать лет – не разлей вода. Мы равно дурили голову соседу, посмеивались над ним. И когда мне пришло приглашение от Константина Павловича, я, разумеется, в первую очередь пошла к подруге и рассказала об этом. Так, Нинель? – «Подружка» кивнула. – Мы поняли, что Константин Павлович затеял какую-то игру… Не слишком приличную. И, – содержанка произвела изящный жест ладошкой, – не захотели выставлять себя в глупом свете.

– Но всё-таки – пошли? – упорствовала референт.

– Подвыпили, – подредактировала куртизанка, – немного посмеялись над Константином Павловичем и решили всё-таки сходить. Упрекнуть его, сами сознаться в розыгрышах…

Алла втыкала колючие глаза в переносицу девчонки, слегка отыгрывалась за недавнюю насмешку. Показывала собственную интерпретацию событий: мы, детка, тоже развлекались, разыгрывая твоего работодателя. Не такие уж мы, как видишь, деревенские простушки.

И Марина это поняла. Поняла, что проиграла, и её – громят по всем фронтам! Опустив голову, прикусила нижнюю губу и послушала, что дальше говорит пугающе изворотливая брюнетка:

– Давай-ка, детка, сразу установим порядок отношений. Если ты задумала нас подставить, то сразу говорю – не выйдет. И совсем не потому, что нас двое, а ты одна, и наше слово больше весит. Нет, Марина, всё далеко не так. Вот Нина, – Алла дёрнула подбородком в сторону Ивашовой, – подружилась с одним из лучших адвокатов Москвы, и нам есть кого просить о помощи. А вот защитит ли тебя твоя контора… Тебя, основную подозреваемую… какую-то секретаршу?.. Тем более если мы откажемся дать тебе алиби и начнём топить… Как думаешь? Помогут тебе соучредители этого грандиозного предприятия или умоются, отправив девочку на нары? от греха подальше? лишь бы самих не трогали и не подозревали?

Алла добивала убедительно. А Нинель всё больше и больше увлекало ощущение: что-то здесь не то! Не так, неправильно, притянуто за уши!

Мутит Алка. И девочка рыженькая мутит. Играют обе, представляются. Каждая ведёт некую роль, и есть опасность оказаться крайней при раздаче. На месте каждой из «актрис» Нинель вела б себя совсем иначе!

Будь она на месте Аллы, то, застукав бывшую подругу в дверях спальни, где позже оказался труп, Нинель – без всякого сомнения! – позвонила бы ментам и сдала «подружку» с потрохами!

Но Алла повела себя нестандартно. Будучи явно невиновной, не дала вызвать полицию. А начала – финтить. Зачем-то снова в тот дом поперлась, когда, казалось бы, две невольные союзницы должны были вести себя тише воды, ниже травы! Ушли незамеченными, и слава, Господи! Мама Зина подтвердит: сидели обе дома, весь вечер самогон хлестали.

И оправдание насчёт выдранных волос – не катит. Геморроя больше, нежели пользы.

Зачем она туда попёрлась?!

Непонятно.

А девочка? Секретарша конопатая… Она-то зачем повелась на Алкины бредни?! Ведь чушь последняя! «Никто тебя не видел», «а мы алиби тебе дадим»…

Какое, на фиг, алиби, если приехавший с ментами медик определит время смерти и докажет, что в тот момент Палыч уже часа полтора как дохлым валялся?!

Неужели девочка перепугалась, что без моста менты сюда будут долго добираться и к тому времени установить точный час смерти Субботина уже не удастся?.. Тем более что труп лежал под тёплым покрывалом…

Тогда всенепременно Маринка должна была поторопиться! Время играет против неё!

Или детка не читает и не смотрит детективов, а листает только специальную белиберду для экономистов и инженеров?

Тогда – не повезло. Не повезло наткнуться на упёртую хитрую бестию Дубову.

И что же получается?.. Алка смогла продавить девчонку?

Могла, но слабо верится. Рядом с таким воротилой как Субботин не должно быть девочки со слабыми коленками и трусливыми мозгами. Эта детка обязана быть железобетонной, словно мостовая свая!

Но она треснула под малейшим нажимом и пошла разваливаться до самого седалища.

А это есть – неправильно. Вне понимания Нинель. Девчонка должна была вцепиться в Алку и дать обеим хреновым свидетельницам такого ЖАРУ… что те полетели бы вперёд сцепленными «паровозами»!

Но опытная секретарша дала задний ход. Нинель немало слышала о девочке, ловко убалтывающей сельчан и разрулившей множество вопросов. Марина славилась в Кумушкине отменными мозгами и умением найти выход из самой тупиковой ситуации. Дружила детка с головой!

Так почему такая резвая девица позволила себя запугать и пошла на поводу у прожжённой дряблой твари Алки Дубовой?!

«Похоже, есть опасность взять всё на себя, – содрогаясь, подвела итог Нинель. – Упущу момент, две шёлковые бестии договорятся за спиной и сделают козой отпущения Нинку свет Александровну».

Но впрочем… это можно было сделать раньше – Нинель первой – после убийцы – вошла в дом с покойником. И посему того, что происходит, этуаль категорически не понимала. Догадывалась, что идёт двойной спектакль, но что дуэт творил и заворачивал – хоть загрызи её кобель, не разгадала!

А хитрые «артистки» уже вели себя так, словно Нинель не существует вовсе. Разговаривали через стол, не обращая внимания на хозяйку, ещё немного, догадалась Ивашова, и эти бестии столкуются и отсекут её как тупиковую ветвь эволюции. Выберут «пенсионерку» Нину крайней!

Это пока они обсуждают вероятных подозреваемых на стороне: Марина утверждает, что наиболее подозрительный сельчанин – это Мишка Звонарёв. Он предводитель местных фермеров-смутьянов, с его алиби и надо начинать секретное расследование. Он молодой и резкий мужик, вполне способный в случайной драке проломить голову сопернику. Секретарша советовала Алле завтра утром, по-соседски, нанести визит семейству Звонарёвых, узнать, чем в означенное время занимался Мишка…

Подколодная серьёзно соглашалась.

…Нинель положила обе ладони на клеёнчатую скатерть и, легонько стукнув по столу, прервала монолог секретарши:

– Заканчиваем трендеть и слушаем меня, марамойки. – Проститутка обвела суровым взглядом чуть удивлённых, мигом притихших собеседниц. – Каждой из вас я ни на грош не верю. Вы что-то начинаете мутить. – Нинель сосредоточилась на референте: – Вначале объясню тебе, Марина, ситуацию на пальцах. Вот эта тварь, – Ивашова мотнула головой на Дубову, – сольёт нас обоих на нары как не фиг делать. И глазом не моргнёт, у неё вообще никаких принципов нет. – Нинель сделала паузу, позволяя Алке хотя бы пискнуть в свою защиту. Но подколодная прекрасно знала, что затем последует: Нинель произведёт такой развёрнутый ответ, что после не отмыться. И потому молчала. – Как видишь, Маринка, крыть Алке нечем, – мрачно продолжала Ивашова. – Я свою «подружку» знаю хорошо. Но вот ты для меня, Марина… – тёмная лошадка, и я сейчас скажу для вас обеих. – Нинель вновь выдержала тяжкую многозначительную паузу. – Я зоны не боюсь, эта вам на ней, душистые мои, кисло придётся. Но загреметь туда, если придётся, я всё-таки предпочту за дело. И если хоть одна из вас задумает мне подлянку кинуть, предупреждаю: на кичу я отправлюсь по сто одиннадцатой статье. Для непонятливых расшифрую: за тяжкие телесные повреждения. Так что думайте, прежде чем крайней меня выставлять. – Сделав злющие глаза, Нинель поочередно поглядела на притихших «актрисулек». – Хочу добавить. Я не собираюсь вас сегодня ночью сторожить, но если хоть одна из вас сорвётся из деревни – две другие пустят её «паровозом». Такое предложение – подходит? – Нинель сосредоточила взгляд на секретарше. – Тебе, Маринка, подходит? Или… ты будешь с этой двурушной тварью козни строить?