Текст книги "Темная лошадка"

Села, внутренне содрогнулась и поймала в глазах собеседника смешинку.

– Андрей, покажите, пожалуйста, на мне, откуда и как были произведены выстрелы.

Детектив взял с дивана довольно пухлую подушку-думочку – к углу дивана я оказалась почти спиной, – прошел сзади вдоль штор и, приложив подушку пониже скулы, два раза сказал «бах!».

– Вот так или примерно все произошло.

– Я слышала, что наволочка лопнула и засыпала пухом весь номер?

– Да. И благодаря этому с Михаила Петровича сняты все подозрения: пух успел осесть на пол. А когда Кутепов закричал, дежурная по этажу вбежала в номер буквально через пару секунд. Она видела, как гость прошел от лифта до двери, за это время он не успел бы ни избавиться от пистолета, ни, тем более, очистить костюм от перьев.

– Интересно, – пробормотала я, – а почему она не слышала выстрелов?

– Ну, во-первых, рядом с ней на столе всегда тихонько играет радио, а во-вторых, проводился следственный эксперимент – заглушенные подушкой выстрелы можно услышать от ее стола только внимательно прислушиваясь. Коридор-то длинный, звукоизоляция в гостинице хорошая…

– Но появление на этаже Кутепова она точно заметила?

– Конечно. Ее столик стоит напротив дверей лифта.

– А весь коридор до пожарной лестницы она видит плохо…

– Да, – кивнул Андрей и добавил: – Кстати, по словам оперативника из бригады, на столике дежурной лежала раскрытая книга. Она, Софья, в этот момент детектив читала.

Россия продолжает держать лидерство среди самых читающих стран мира? Большинство дамочек-вахтеров на работе не носки вяжут, а книжки в мягких обложках на коленях держат?

– Андрей, вы знаете, кому Михаил Петрович говорил о предстоящем свидании с Коваленко?

– Только своим домашним, – четко ответил парень. – Его племянник Дмитрий Стрельцов заказывал этот номер и встречал Коваленко в Москве в аэропорту.

– Коваленко и Дима были так хорошо знакомы? – тут же заинтересовалась я.

– Конечно. Все семейство хорошо знало Якова Семеновича и было осведомлено о его приезде.

– И все? Больше никаких знакомых Коваленко в нашем городе разыскать не удалось?

– Нет.

– Значит, все-таки свои, – тихо пробормотала я и спросила громче: – Когда пропал пистолет Михаила Петровича?

Андрей картинно почесал в затылке, оглядел номер и, не ответив на вопрос, внес предложение:

– Может, спустимся вниз и поговорим в баре? Смотреть здесь больше нечего, а меня просили быстрее вернуть ключи…

С невыразимым облегчением я вылезла из кресла мертвеца, подхватила сумочку, и мы вышли в коридор.

…В холле гостиницы было многолюдно. На диванах и в креслах сидели постояльцы, везде стояли сумки и чемоданы, бегали дети.

Андрей уверенно обогнул толпу и провел меня в неожиданно пустой бар. Мы попросили кофе и, пока не получили заказ, сидели молча. В баре тихо играла музыка, две скучающие девицы потягивали коктейли у стойки, бармен усердно полировал фужеры.

– Я могу узнать, чьи интересы вы представляете, Софья? – сделав первый глоток кофе, сказал Андрей.

– Я представляю исключительно Михаила Петровича, – ответила я и достала из сумочки сигареты. Андрюша поднес мне горящую зажигалку, и я поблагодарила его кивком головы. – Разве Кутепов вас не предупредил?

– Предупредил, – Андрей мрачно посмотрел на меня. – Но все же странно. Вы задаете мне вопросы, которые могли бы задать и Михаилу Петровичу. Почему?

– Ему больно вспоминать. – Не отводя взгляда, глядя в глаза, ответила я. – Он ежится от любого вопроса. Есть вещи, которые лучше лишний раз не ворошить, тем более, если это касается твоих близких. Вы согласны?

– В принципе… да. Но все же как-то странно. Вы частное лицо?

– Можно сказать и так, но, скорее, я лицо доверенное. Так что там с пистолетом?

Андрей откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по столу и высказался:

– Как доверенному лицу, могу сообщить: за день до приезда Коваленко, то есть одиннадцатого апреля, Кутепов проверял свой пистолет. Предполагаю, что приезд опального компаньона его тревожил, вероятно, с этим и связана проверка оружия. Но после телефонного разговора, состоявшегося между бывшими партнерами поздним вечером одиннадцатого апреля, толи беспокойство улеглось, толи Михаил Петрович попросту не решился взять на встречу пистолет. Иногда люди неожиданно сердятся, теряют голову, и оружие начинает стрелять. Я ясно излагаю? – задавая последний вопрос Андрюша рассматривал потолок над стойкой бара.

– Вполне. И прошу вас, Андрей, спрячьте недовольство. Я не отнимаю у вас кусок хлеба, давайте поговорим нормально. Я ничем вас не обижаю. – Андрюша вздохнул и перевел взгляд на мое лицо. – Напомните мне, пожалуйста, о чем шел последний разговор между Кутеповым и Коваленко?

– Коваленко был весел и обещал удивить Михаила Петровича некими сведениями, – уже не так сухо сказал Андрей. – Но какими именно, даже не намекнул.

– А Михаил Петрович не догадывается, о чем могла идти речь?

– Он уверяет, что нет.

– А вы? Как думаете вы?

Андрей положил локти на стол и какое-то время пристально изучал мою физиономию. Кажется, она ему не нравилась.

– Софья, как много вам известно о семье Кутеповых? – спросил наконец.

Мы были близко, чувствовали дыхание друг друга, и я ответила честно:

– Не многим больше, чем вам, когда вы только начинали расследование. Но у меня есть серьезный источник.

– Но не Михаил Петрович? – поднял брови Андрей.

– Но не Михаил Петрович.

Сыщик снова откинулся на стул, пошевелил губами и с полным недоумением выпалил:

– Тогда мне вообще непонятна ваша роль!

– Давайте не будем углубляться в мою роль, – мягко попросила я. – Достаточно того, что Михаил Петрович лично попросил вас быть со мной откровенным. Или я ошибаюсь?

– Отнюдь. Именно так он и выразился. Но у меня упорно складывается впечатление, что вы представляете третье лицо. Коваленко еще кому-то перешел дорогу?

– Вы очень любопытны, Андрюша, и очень догадливы, – усмехнувшись, вильнула я. – На самом деле я действительно представляю Михаила Петровича, но направило меня, как вы правильно догадались, третье лицо.

– Кто?

– Если б я могла, я б вам сказала.

– Интересно! – фыркнул детектив, достал из кармана пачку сигарет, выудил оттуда одну штуку и долго мял ее в пальцах.

– Вас что-то смущает? – поторопила я.

– Я думаю, с чего начать, – произнес детектив и, так и не прикурив, медленно подбирая слова, повел вступление: – Две недели из трех, выделенных на расследование, мы провели на Дальнем Востоке. Я имею в виду себя и Константина Федоровича. В нашем городе Кутеповы живут около двух лет, Коваленко вообще провел меньше суток, так что корни всего следовало искать на другом конце страны. – Андрей чиркнул зажигалкой, долго смотрел на пламя и еще дольше раскуривал сухую сигарету. – Мы собирали слухи. Михаил Петрович дал нам координаты людей, имеющих информацию о делах Коваленко…

– Подождите! – перебила я. – Какие дела? Яков Семенович освободился из мест лишения свободы за неделю до приезда сюда!

– Через полгода после объявления приговора Коваленко перешел на поселение и раз в год по маршрутному листу приезжал в родной город, – скупо бросил Андрей.

– По какому листу? – переспросила я.

Брови Андрюши взлетели вверх:

– Софья, дорогая, вы знакомы с системой ГУИН?

– Нет, а что такое ГУИН?

– Н-да, – пробормотал Андрей. – Главное Управление Исполнения Наказания – так расшифровывается аббревиатура. У вас, вообще, какое образование?

– Экономическое, – кисло информировала я и почувствовала себя эскимосом в гостях у профессора палеонтологии. Вроде как – меня исследовали, и хорошо, что только взглядом.

Исследование продолжалось секунд двадцать.

– Тогда понятно, – неожиданно обрадовался Андрюша. – Разъясняю специально для доверенных лиц. Коваленко остаток срока провел на поселении. Это… как бы экономисту объяснить подоходчивей, – детектив, кажется, слегка надо мной издевался, – почти свобода, но под надзором. Раз в год отбывающий срок наказания гражданин имеет право на поездку домой или куда-то там еще. Главное – по прибытии на место зарегистрировать факт прибытия…

Я испугалась, что сейчас Андрюша, искореняя правовую безграмотность, прочтет экономисту целую лекцию о системе ГУИН, и перебила:

– Все ясно. Спасибо. Вы выяснили, чем Коваленко занимался в дни отпусков?

– Встречи с друзьями, рестораны, женщины… Ничего сверхъестественного. Мы задержались на Дальнем по другой причине. – Андрюша многозначительно посмотрел на меня.

– Ну-ну! – поторопила я заскромничавшего сыщика.

Андрей перешел на доверительный тон, склонился над столом и объяснил:

– Есть вещи, которые мы не включали в официальный отчет. Конкретно – слухи.

– А почему не включали? – немного удивилась я.

– А потому, что они не всегда достоверны, и относительно этих слухов Михаил Петрович осведомлен не хуже нас. Это подтвердилось в частной беседе, и в отчете об этом ни слова.

– Поделитесь, пожалуйста, – тоже подаваясь вперед, попросила я и от нетерпения и любопытства легла грудью на стол.

Андрюша слегка отпрянул, усмехнулся столь усердному вниманию и произнес:

– В городе Кутепова и Коваленко считали ходоками по женской линии. И слухов, а точнее непроверенной информации, набралось достаточно. С чего начать?

– Если можно по порядку, – проблеяла я.

– Тогда отталкиваемся от фактора времени, – вздохнул детектив. Он уже простил экономисту правовую безграмотность, подозревал, что бухгалтера не просто так кинули на расследование, и старался оставаться дружелюбным. – Одиннадцать лет назад, когда Кутепов и Коваленко были компаньонами, на их головной офис произошло вооруженное нападение.

– Я в курсе, – с гордостью вставила я.

– Отлично. Тогда ты знаешь, что нападающие тяжело ранили сестру покойной жены Кутепова…

– Знаю, знаю, она была актрисой и так далее.

– В точку. Но тебе известно, – незаметно мы переходили на «ты», – что в то время, когда бандиты пытали секретаршу, Коваленко прятался в подвале? Он все слышал, все понимал, но не вышел ей на помощь…

– Опаньки, – тихо произнесла я и откинулась назад. – Ну и гад.

– Не совсем согласен, но ситуация неприятная, – кивнул Андрей. – Сам успел спрятаться, а женщину оставил на растерзание бандитам.

– Это слухи? – уточнила я.

– Нет. Это милицейские протоколы. Коваленко сам вызывал наряд милиции в офис. В принципе все, даже Наталья Александровна, понимали – помочь он ей ничем не мог, но… – Андрей развел руками, – ситуация, как я уже говорил, скверная.

– И Таша… Наталья Александровна могла затаить обиду? Ты поэтому мне все рассказал?

– Я думаю, это любопытное дополнение к общей картине, – уклончиво ответил детектив.

– Что вы еще узнали?

– Со второй женой Бьянкой Кутепова познакомил все тот же Яков Семенович. Бьянка танцевала фламенко в одном из фешенебельных московских клубов, Коваленко и Кутепов часто приезжали в столицу по делам, но первым с танцовщицей познакомился Яков Семенович.

– У них была связь? – быстро вставила я.

– Ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт не удалось, – казенным тоном отрапортовал Андрей. – Михаил Петрович уверяет, что друг и жена были просто приятелями.

– Когда произошло знакомство?

– Чуть менее пяти лет назад, – скупо ответил Андрей.

– Понятно, – протянула я. – Примерно в это время Михаил Петрович решил перебраться на Большую землю поближе к Москве. Они сразу стали любовниками?

Андрей не ответил. Он подозвал официанта и бросил в мою сторону:

– Что-нибудь выпьешь?

– Да, – в глубокой задумчивости ответила я, – сухой мартини.

Сыщик сделал заказ, и, пока официант менял пепельницу и приносил напитки, мы снова молчали.

– Когда я слышу об убийстве состоятельного человека, – отряхивая оливку от капелек, рассуждала я, – прежде всего на ум приходит мотив – деньги. Коваленко оставался богатым человеком?

– Все относительно. Но, вероятно, да.

Я положила оливку в рот.

– И тем не менее появляется другая версия – мотивом послужило что-то личное. Я права?

– Пожалуй, да, – грея в ладонях фужер с коньяком, согласился Андрей. – Деньги в эту схему как-то не вписываются. Мы проверили наследников Коваленко, все сплошь тихие, невзрачные люди, их потолок – кусочек пирога, а не весь пирог.

– Он был женат?

– Очень давно и очень недолго, в браке не было детей. Жена сейчас живет в Австралии, достаточно обеспечена и никаких претензий к погибшему не имеет.

– Конкуренты? Какие-то старые долги?

– Нет, нет и еще раз нет. Пытаясь уйти от суда, Коваленко расплатился со всеми кредиторами, но это его не спасло, так как обидел он Государство. Никаких таких следов финансовой вендетты мы не обнаружили.

– Михаил Петрович в этом списке?

– А зачем тогда ты здесь сидишь? – резонно заметил Андрей. Он поднял пузатый бокал на уровень глаз и посмотрел на меня через стекло: – Несколько раз на поселение к Коваленко приезжали женщины. Мы установили всех, кроме двух. Одна дама навещала Коваленко примерно два с половиной года назад в середине зимы, вторая приехала буквально через месяц. Возможно, и в первом, и во втором случае приезжала одна и та же женщина. Время приблизительно совпадает с переездом семьи Кутеповых на Большую землю.

– Приезжала молодая женщина? – оживилась я.

– Не установлено.

– Но ведь на зону… – начала я, и Андрей сразу перебил:

– Не на зону, а на поселение. Там работают бесконвойные, визитеров не регистрируют и не опрашивают. Представь себе такой приличных размеров заводик в чистом поле, к воротам подъезжает машина, из приоткрывшегося на секунду окна высовывается женская рука в перчатке и купюрой подзывает вахтера – старого подслеповатого деда. «А пригласите-ка мне, пожалуйста, господина Коваленко, уважаемый». Уважаемый рысью на территорию, приводит Коваленко, тот усаживается в машину, и она отъезжает на двести метров. Все. Потом Коваленко подвозят обратно, машина уезжает.

– Может быть, любовница приезжала? – неуверенно предположила я.

– Может быть. Но оба раза свидания происходили днем, и Коваленко возвращался через полчаса. А надо сказать, что отбывал Яков Семенович в ста пятидесяти километрах от родного города. Путь не такой уж близкий, ради получасового свидания трястись по ухабам три часа туда обратно, так? Вряд ли это была любовница. Скорее – деловое свидание.

– Для кратких деловых разговоров существуют телефоны, – не согласилась я. – Тут что-то личное было.

– Соображаешь, – уважительно буркнул Андрей. – Мы думали так же. Жаль только, получить описание женщины не удалось. Вахтер сказал, по голосу вроде молодая дамочка была. И рука в перчатке тонкая. Но что такое для деревенского старика тонкая рука, понятие растяжимое.

– Номер или хотя бы марку машины он не запомнил?

– Нет. Говорит, иностранная, вроде черная, но грязная.

– Это могла быть Бьянка?

– Вполне, – кивнул Андрей. – Мы разговаривали с ней и с Михаилом Петровичем, примерно в это самое время она летала к новоиспеченному мужу на Дальний. Но во-первых, она категорически отрицает факт свидания, а во-вторых – посетительницей приехавшей месяц спустя, она никак быть не могла. В то время она была уже здесь и занималась обустройством пентхауса. – И добавил: – Скорее всего, мы попросту не сумели разыскать незнакомку. Но круг знакомых женщин Коваленко мы очертили довольно четко. У Якова Семеновича была постоянная любовница, она уверяет, что Коваленко бросили все, кроме нее. Первое время, пока тот был на зоне и свидания регистрировались, к нему действительно приезжала только она. – Андрей прикурил очередную сигарету, помог прикурить мне, и все в дыму и недоумении, мы продолжили разговор:

– А ты не предполагаешь… – задумчиво вступила я, – что информация, которую Коваленко собирался преподнести Кутепову, могла касаться этих визитов?

– Я вправе это предположить, – осторожно подтвердил Андрей. – Та женщина имеет отношение к семейству Кутеповых, она испугалась предстоящего разговора и решила сыграть на опережение.

– Кто из домашних знал о часе свидания в гостинице?

– Да все. Михаил Петрович ждал встречи, очень волновался и постоянно говорил об этом. Когда мы и милиция установили, что никто из посторонних не мог похитить оружие, он сразу свернул наше расследование. Думаю, что продолжил он его только потому, что не смог вынести неизвестности. Так?

– Да, так. Он решил: лучше знать, кто предал, чем подозревать всех всю жизнь. Тяжелое решение.

– Согласен. Но почему он думает, что его кто-то предал? Возможно, как раз наоборот – защитил? Не исключено, что информация, которую был готов сообщить Коваленко, при небольшом извращении становилась совершенно губительной. Я много думал об этом деле, Софья, я с головой ушел в события пятилетней давности, и мне кажется, что ситуация тут обратная: не Кутепов ненавидел бывшего партнера, а Коваленко собирался отомстить и потому был убит. Кем? Не знаю. Добиться хоть какого-то доверия от домочадцев Михаила Петровича нам не удалось, но вот чует сердце – искать надо там.

– Константин Федорович с тобой согласен?

– Нет. Он старый розыскной зубр и считает пистолет не женским орудием. Тем более что убийство было задумано и выполнено с абсолютным хладнокровием.

– Насчет пистолета прав твой зубр. Дамочки стрихнину в кофе подливают, – вздохнув, кивнула я.

– Или, как максимум, подсвечником по голове, – вставил Андрей.

– Скорее сковородкой, – добавила я и сняла тему. – Вариант заказного убийства вы рассматривали?

– А как же. Обкатали по все показателям. И если б не пропавший пистолет Кутепова, эта версия, пожалуй, устроила бы всех. Но в связи с пропавшим стволом остаются лишь два варианта: либо убийца живет в доме Кутепова, либо имеет там сообщника. Что, согласись, для Михаила Петровича почти одно и тоже.

– Тогда поговорим об алиби родственников? – Мне уже давно расхотелось называть молодого детектива «Андрюшей». Сидя лицом к лицу, я заметила, что вокруг глаз собеседника собрались морщинки усталости, возле губ залегли тяжелые складки, и молодость его – всего лишь видимость. Пожалуй, он старше меня года на три, а то и на четыре.

– Самое занятное, – усмехнулся Андрей, – что алиби есть у всех. Непробиваемое, абсолютное, и даже коллеги из милиции не смогли разыскать там ни малейшей дырочки. Все были на глазах у кого-то. В эту минуту, в эту секунду, в этот час.

– Значит, в доме сообщник, – убежденно сказала я.

– Выходит, сообщник, – согласился Андрей. – Но не надо забывать, что никто, кроме самого Михаила Петровича, крепких связей в нашем городе не имеет.

– А вдруг? Вдруг успели обзавестись или столько денег предложили, что потенциальный убийца не смог отказаться?

– Тогда убийство Коваленко стопроцентный висяк, – мрачно проговорил Андрей.

– Если только мы не найдем человека, вынесшего из дома пистолет, – добавила я.

– Да, – с видимым одобрением согласился детектив.

Мы начинали понимать друг друга, мы почти ровесники, мы пели в детстве одни песни, и взгляды на жизнь у нас одинаковые. Вероятно, мы поладим.

– Расскажи, пожалуйста, подробно об алиби каждого.

– Начну с мужчин, – хлебнув коньячку, сказал Андрей и пошутил: – И с «подвального» этажа. Старший Стрельцов весь день двенадцатого апреля провел на работе. Свидетелей много, машина не покидала стоянку перед офисом. Дмитрий Стрельцов… кстати, тебе известно, кем он работает?

Вполне. Первым приобретением Кутепова в нашем городе стала погибающая при советском оборудование мебельная фабрика. Кутепов выиграл торги, купил завод и поставил во главе предприятия племянника. Мите в то время едва исполнилось тридцать, он был образован, энергичен и, как я успела заметить, весьма умен. Незаурядный молодой человек быстро поправил дела фабрики. Купил новое оборудование, наладил производство «итальянской» мебели и сейчас каждый житель города знает: лучшие шкафы, гарнитуры и кухни производят на фабрике «Кутепов и К*». Сроки и цены назначались разумные, качество соответствовало хитрому обещанию – «итальянская мебель каждому россиянину».

– Дмитрий Стрельцов дважды покидал офис фабрики, но обе отлучки произошли до обеденного перерыва. Потом, с двух до половины седьмого, он не выезжал с территории завода.

– Дырочек в заборе нет?

– Ты знаешь, нет. И на проходной не бабушка-божий одуванчик, а три цербера с глазами рептилий. Мимо них шурупа не пронесешь.

– Понятно. Но все же о том, что церберы Митины подчиненные, забывать не стоит.

– Можешь поверить, не забыл. Дмитрий Стрельцов не покидал территорию завода до половины седьмого.

– Хорошо. А что делала Наталья Александровна?

– Она и дочь Кутепова время с четырех до семи вечера провели в пентхаусе на глазах друг друга.

– Повар и горничная это подтвердили?

– Скорее нет, чем да. Горничная Таисия ушла в половине пятого, повар приготовил ужин – его в тот день подавала сама Наталья Александровна, так как Михаил Петрович и его жена ужинали вне дома, и ушел примерно пятнадцать минут шестого. Оба прощались с Натальей Александровной и получали у нее указания на следующий день.

– Где была няня Кутеповых и Миша-младший?

– Няня Света уходила на прогулку с ребенком как раз в интересующее нас время. Но оставить где-то двухлетнего, не совсем здорового ребенка одного она бы не решилась. Миша-маленький ее алиби.

– И у Светы нет мотива, – тихо добавила я. – Чем занималась Рената?

– Писала реферат в своей комнате. Наталья Александровна несколько раз заходила в комнату племянницы, та не отходила от компьютера часа два. Примерно с половины пятого до половины седьмого.

– Отлично. Что делала Бьянка?

– Бьянка была на даче за городом вместе с друзьями Валерией и Алексеем Хорскими.

– Это может подтвердить кто-то еще? Друзья не самое надежное алиби…

– Две машины – Бьянки и Хорских – видела соседка Кутеповых по даче. Они приехали еще днем, около часу, уехали где-то после восьми.

– Машины прибыли вместе, одновременно?

Андрей немного замялся.

– Соседка не может быть в этом уверена. Угол дома почти скрывает от нее вторую машину, надо приглядываться.

– Чью машину она видела не всегда?

– Хорских. Но машина Бьянки загораживала им выезд.

– Не вполне надежное алиби, – заметила я. – Уехать можно и на такси…

– Тебе чем-то неприятна Бьянка? – Андрей откинулся назад и внимательно посмотрел на меня.

Я не стала отвечать и подвела итог:

– Судя по твоему рассказу, получается так: Стрельцовы были на работе, Таша и Рената дома, Бьянка на даче с друзьями. Алиби нет только у двух нянь – старой нянюшки Нюси и молодой бебиситтер Светланы. Горничная и повар знали о том, что в доме есть пистолет?

– Они уверяют, что нет, и я склонен им верить.

– Почему? Они прекрасно подходят на роль сообщника-осведомителя. Тем более что горничная свободно передвигается по дому, убирается в кабинете Михаила Петровича…

– Его стол, где в верхнем ящике хранился пистолет, всегда заперт. Экспертиза установила, что замок не был взломан и всегда открывался только родным ключом.

– А сколько вообще этих ключей?

– Три. Один всегда на брелке Михаила Петровича, два запасных находятся в домашнем сейфе.

– А почему пистолет тоже не лежал в сейфе? – удивилась я.

– После нападения на офис одиннадцать лет назад, Кутепов вообще первые лет десять с оружием не расставался, с собой носил. Только последнее время как-то успокоился, но предпочитал иметь ствол под рукой, держал в верхнем ящике письменного стола.

– Горничная или повар могли как-то утянуть ключи от ящика?

– Софья, я же тебе говорил – эти люди здесь ни причем.

– Интуиция?

– Можно сказать и так. Горничной Таисии Валентиновне пятьдесят четыре года, она уже трижды бабушка и по прежним местам работы имеет отличные, безукоризненные рекомендации. Это тихая, трудолюбивая и нелюбопытная женщина. Я достаточно повидал подозреваемых, и уж поверь: если такой человек, как Таисия Валентиновна, что-то учудит, то на его лице все отпечатается. Домработница из нее отличная, актриса никакая. И потом, пистолет пропал в период с вечера одиннадцатого апреля до пяти часов следующего дня. Одиннадцатого Таисия Валентиновна ушла с работы раньше, чем Кутепов начал начищать оружие. То есть в тот день взять ствол она не могла. А на следующий день… Ну, представь: если кто-то изготовил для нее дубликаты ключей от ящика стола, то значит – преступление готовилось заранее. Так получается? Но о точном времени приезда Коваленко сам Кутепов узнал только утром одиннадцатого. И то на работе. Сутки, ты понимаешь, сутки!

– А если ключи все же изготовили раньше?

– Зачем? Денег в ящике стола нет, они в сейфе лежат…

– Чтобы украсть пистолет.

– Просто так? Кто знал, что Коваленко решит приехать? Яков Семенович сам не был уверен, не то что его убийца. И потом, если преступление готовилось загодя, то не проще ли было купить «чистый» ствол? Пистолет не оставлен на месте преступления, то есть явного намерения подставить Кутепова не было. Мне кажется: выбор оружия ограничивался исключительно временем, а не способом его получения.

– То есть хочешь сказать, что преступник конкретно решился на убийство в те самые сутки, когда пропал пистолет и стало известно о точном времени приезда Коваленко? Кстати, как домашние восприняли известие об его прибытии?

– Бьянке было все равно, Наталья Александровна сказала, что предпочла бы с ним вообще не встречаться, Рената предупредила, что спустит компаньона с лестницы.

– Вот как? Я понимаю, почему Таша не хотела встречаться с Коваленко – мужик, прятавшийся в подвале, когда тебя пытали, не лучшее воспоминание из жизни. Но почему так негативно отреагировала Рената?

– Девушка до сих пор уверена, что Коваленко приложил руку к несчастному случаю с ее матерью. Она не может слышать его имени.

– А как считаешь ты? Вы проверяли результаты расследования наезда на Елену?

– Да. Обычное дорожно-транспортное пришествие. Владелец джипа уверял, что машину у него угнали, доказать обратное не получилось, но следователь уверен, что эта скотина нажралась как следует, натворила дел и скрылась. Кстати, машину так и не нашли.

– И Рената по-прежнему уверена, что ее маму убили по заказу Коваленко?

– Да.

– Девушка не могла решиться отомстить Коваленко? Она богата и вполне могла оплатить заказ на убийство.

– Оплатить заказ мог любой из семьи. Но вот найти за сутки наемного убийцу…

– Вероятно, потому и воспользовались пистолетом Михаила Петровича? Убийцу нашли, но оружия не достали и воспользовались тем, что оказалось под рукой?

– Правильно соображаешь, – вздохнул Андрей. – Но где за сутки отыскать убийцу? Киллеры не грибы, в лесу не растут.

– Окружение домочадцев проверяли?

– Более чем тщательно. Сотни две человек, и не у всех есть алиби. Могу перечислить их по списку, но вот найдется ли среди этих друзей человек, способный без раздумий пойти на убийство? Не знаю. Не забывай, что все решилось за сутки. Кутеповы живут в нашем городе два года и за это время вряд ли успели обзавестись надежными друзьями. Как можно быть уверенным в малознакомом человеке, отдаться в его руки и жить, не опасаясь впоследствии шантажа? Все, о ком мы говорим, далеко не глупые люди. Подставляться просто так не станут. Пойми, настоящий заказ – дело тонкое, щепетильное, идет через цепь посредников, и киллер никогда не знает, кто конкретно оплатил работу. А нанимать знакомого – огромный риск. Всю жизнь будешь платить, платить и платить.

– Но убийцу тоже потом можно убрать. Не торопясь найти хорошего профессионала и сделать все чисто.

– Тебе не кажется, что мы сейчас придумываем какой-то сериал? – усмехаясь, вздохнул Андрей. – Может, напишем сценарий и включим туда еще парочку трупов?

Знал бы тогда Андрей, что Яков Семенович далеко не последний и, кстати, не первый включенный в список жертв… Не стал бы тогда опытный детектив шутить так глупо.

Но в тот момент я обиделась только на шутку.

– Но ведь убийство-то не ординарное! У всех, кто лично желал смерти Коваленко, есть алиби, киллера найти не успевали. Кто же тогда убил?!

– Не знаю. Из всего предложенного самым простой вариант – действительно знакомый.

– Возвращаемся в исходную позицию. У кого есть более или менее доверенные люди?

– Более или менее – у всех. Но, повторяю, это недавние знакомы, уверенности в их преданности нет.

Минут сорок мы так и эдак прикидывали различные варианты. Сверяясь с записями в блокноте, Андрей перечислял наиболее приближенных к семье Кутеповых-Стрельцовых, их привычки, странности и алиби. Когда число подозреваемых начало переваливать за сотню, я сдалась:

– Мартышкин труд. Нам вдвоем не осилить, тут и без нас глубоко копали да мало нарыли. – Просмотрела еще раз список и ухмыльнулась: – Больше всех на роль исполнителя подходит Туполев. Он дольше всех знаком с семьей, шантажировать не станет… но воровать пистолет тоже. У него своих как грязи.

– Почему ты в итоге выделила именно Туполева? – насторожился Андрей.

– Да так, не бери в голову.

– Но Туполев кровно заинтересован в бизнесе Коваленко. Два года назад он уступил старому другу нешуточный кусок пирога и теперь, думаю, очень заинтересован в делах партнера.

– Назар Савельевич здесь ни при чем, – твердо отрезала я. – Лучше скажи, на кого поставили официальные органы?

– Конкретно на всех, точнее ни на кого. Проверили самых отвязных из окружения Ренаты. Студенты, как ты понимаешь, народ шустрый, безденежные студенты шустры вдвойне. Но все оказалось не то чтобы чисто, а как-то по-детски. Таких «крутых парней» тряхни, как следует, до задницы расколются.

– Трясли?

– С ленцой. Алиби проверять замучились. Кто где, кто с кем, бойкие ребята. Но вот убить… – нет. Кишка тонка, однозначно. Визгу много, шерсти мало. Проверили приятелей Бьянки…

– Подожди, а могла Бьянка вызвать какого-нибудь старого околокриминального приятеля из Москвы? Здесь езды-то часа два…

– Тогда зачем красть пистолет Кутепова? У криминала свои пистолеты.

– Резонно, – опечалилась я.

– Давай-ка закругляться, – вздохнул Андрей. – Я рассказал тебе все, что знал.

– Последний вопрос: кого подозреваешь ты? – настойчиво проговорила я.

– Ну, прежде всего, подтвержденное несколькими свидетелями алиби для меня является определенным доказательством, – уклончиво начал детектив. – Искать надо человека взявшего пистолет, и мои личные подозрения здесь роли не играют.

– А интуиция?

– Какая к черту интуиция, когда кому-то требовалось найти убийцу в почти незнакомом городе за сутки! Включи воображение! Как ты представляешь себе такой телефонный разговор: «Ваня, друг хороший, без десяти шесть завали-ка одного гада в гостинице». А?

– Бывает и не такое.

– Бывает. Но среда должна быть соответствующей.

– А у кого такая есть?

– Ни у кого. Но алиби есть – у всех! Все ясно?!

– Говори, пожалуйста, тише. На нас оглядываются.

– А ты не заставляй меня повторять одно и то же по пять раз! Пойми ты наконец: у них здесь нет проверенных людей, они не бегали по городу, уговаривая кого-то убить дядю Яшу, они весь вечер провели дома, а утром разъехались по местам, где их видели свидетели: на работе, в институте, на даче. А уговорить на убийство даже близкого человека… предположим, мы все же кого-то проглядели… на это нужно время! Да, двенадцатого апреля до обеда Стрельцов покидал фабрику два раза по полчаса. Как думаешь, он мог за это время договориться об убийстве?