Текст книги "Любовь. И более…"

– Иногда молчание – лучший ответ. – Видя, как следователь распаляет сам себя, Алексей хоть и решил не поддаваться на провокацию, но не сдержался.

Следователь, подойдя ближе, противно оскалился в улыбке, обнажив жёлтые и крупные, как у бобра, передние зубы. Неожиданно, без предупреждения он коротко двинул крепким кулаком Алексея в грудь в районе сердца. Сердце, соскочив с ритма, сбило дыхание. Не хватило воздуха. Голова закружилась. Острая ноющая боль прошла по всему телу до кончиков пальцев рук и ног и вернулась обратно к сердцу. Алексей, глубоко вдохнув и сделав медленный выдох, перетерпел эту боль.

– Ты у меня ещё орать будешь, так орать будешь, моля о пощаде, что в штаны наложишь от страха и боли! Всё расскажешь! – раздражённо кричал над ухом следователь. – А потом я отдам тебя в камеру, где сидят братки того пахана, на кого ты руку поднял, сука! Представь, что они с тобой сделают?

Угрозы не произвели на Алексея ни малейшего впечатления. Он думал совсем о другом. Пиджак на следователе был расстёгнут, и Алексей заметил красно-коричневую ручку пистолета, торчащую из стандартной наплечной кобуры. Он прикинул вариант: бросок, захват, удар ладонью в горло, и пистолет в руках. Но дальше уже придётся стрелять…

Но следователь, словно опытная легавая, глядя в глаза жертве, будто почуял неладное – вызвал охрану и приказал надеть на Алексея наручники. Ему завели руки за спину и застегнули.

– Итак, гражданин Разанов Алексей Иванович, – произнёс довольный Молчанов, – предлагаю тебе только поставить подпись. Протокольчик мы уже за тебя накатали – не поленились. Там всё – правда. Хочешь почитать?

– Сам писал, сам и подписывай! – снова не сдержался Алексей. Желание прибить беснующегося хама брало верх.

– Что-о?! – Следователь вскочил из-за стола, подбежал к сидящему на стуле Алексею, замахнулся, примеряясь ударить ребром ладони по шее. Алексей легко уклонился, резко вскочил на ноги и врезал мучителю ногой в пах. Тот согнулся, как старая бабка, закряхтел. Алексей, не раздумывая, нанёс удар коленом в лицо, как это делала Ольга, с оттяжкой, будто по мячу. Следователь, крякнув, отлетел к дальней стене кабинета, глухо упал, ударившись затылком о шершавую поверхность, и затих, закатив глаза.

Алексей, приложив усилие до хруста в суставах, вывел сцепленные наручниками за спиной руки вперёд, подошёл к пребывающему без сознания блюстителю закона, обыскал карманы.

Достав мобильный телефон, по памяти стал набирать кодовый номер. «Джокер!», – мысленно подбадривал он себя, нажимая цифры в нужном порядке.

– Дежурный по управлению слушает! – после первого гудка отозвалась трубка низким голосом.

– Говорит «Каракурт», – словно отдавал рапорт командиру, чётко и раздельно произнёс Алексей. – Личный номер: 27458…

Он кружился на спине, отчаянно работая ногами и закрывая руками лицо и грудь, среди яростного, осатанелого мата, среди сыпавшихся ударов обутых в тяжёлые твёрдые берцы ног и резиновых дубинок. Отворачивая от ударов лицо, краем зрения он видел оскаленные то ли в азарте, то ли в дикой ненависти лица охранников. Боли он почти не чувствовал. Но вот кто-то схватил его за руки, и он получил сильный удар в пах, от которого сжался в комок. Терпеть такую боль не было силы. Он закричал, вложив в срывающийся остервенелый крик всю боль и безысходность своего положения…

Не кровь изо рта и носа, а боль в паху не давала Алексею дышать, зажимая сердце и мозг тисками, заставляя кататься по полу под ударами жёстких ботинок и милицейских дубинок. Сознание стало мутиться. Алексей на мгновение успел перехватить глоток воздуха окровавленным ртом прежде, чем закрылись глаза…

Он перестал чувствовать своё тело, впал в состояние, где нет ни желаний, ни страхов – ничего, кроме покоя и умиротворения. Оказывается, физическая боль имеет предел, через который она не может идти дальше. Душа Алексей вырвалась за рамки плоти, перешла границы тела и воспарила над происходящим, над болью, перетекая во что-то лёгкое и светлое.

Последнее, что он помнил, – его перестали пинать…

Темнота. Тусклый свет. Открыв глаза в холодном карцере, он ничего не почувствовал. Ничего, кроме боли. Сознание ещё туманилось. Алексей усилием воли попытался взять под контроль плывущие вокруг стены и потолок. Они остановились и приняли чёткие очертания, но гудящая голова ещё кружилась. Алексей пошевелился, и боль как удар молнии пронзила всё тело, заставив прикусить губу, чтобы не застонать. Он попытался сесть, но не смог сделать это с первого раза. Он сделал ещё одну попытку и не сдержал стона – болело всё. Впереди ещё не один допрос, – возникла откуда-то издалека, словно чуждая, мысль. Будь, что будет… И когда он подумал, что больше не выдержит, сдастся, потому что дошёл до собственного предела, пришло понимание, что если он подпишет бумаги, там, впереди его ждёт пустое пространство, где уже никогда не будет Ольги. Не будет ничего. Нет, он не станет ничего подписывать! Собрав всю силу воли, Алексей сел на нарах. После минутной слабости пришла уверенность и желание стоять до конца. И физическая боль понемногу отступила, освободив место странному и непривычному ощущению свободы, будто он сам воспарил над избитым телом. Теперь Алексей был готов вынести ещё один допрос…

Глава 15

– Считай, что в рубашке родился, Разанов! – по-доброму усмехнулся полковник с армейскими погонами, встречая Алексея, выходящего из здания УВД. – Наслышан о твоих подвигах. Всё-таки хороших специалистов мы готовим! Думаю, в войсках от тебя стране больше пользы будет, чем на гражданке. Давай обратно в спецназ. Получишь офицерские погоны.

– Да мне ещё Олю Леоновскую нужно найти, – неуверенно прояснил ситуацию Алексей. – А там, как получится… – Он был рад видеть своего бывшего командира, теперь уже полковника Демьяненко.

Они обнялись, как боевые товарищи.

Полковник с подозрением посмотрел на переминающегося с ноги на ногу Алексея:

– Чего ты мнёшься, как красная девица? Хочешь ещё что-то спросить?

– Хочу, товарищ полковник. Как вам удалось вытащить меня из тюрьмы?

– Интересно? – с пониманием усмехнулся моложавый полковник. – Посадили тебя менты, а тюрьмы подчиняются другому ведомству. Разделяй и властвуй – знаешь такое правило? Мы своих не бросаем.

– Понял.

– Ну, тогда – садись в машину, Каракурт! – Не объясняя ничего, полковник потянул ручку и открыл перед Алексеем заднюю дверь «Мерседеса» с затенёнными стёклами.

– Спасибо, товарищ полковник… – попытался отказаться Алексей. – Я сам доберусь…

– Садись, – твёрдо повторил полковник, сменив тон на начальствующий. – О делах говорить будем.

К своему большому удивлению в салоне «Мерседеса» Алексей увидел того самого представителя «уважаемой организации» в гражданском костюме, с которым уже встречался на допросе в тюрьме. Алексей припомнил, что тогда подумал про породистое лицо этого гражданина.

Поздоровавшись, Алексей съязвил:

– Начальника УВД подождём?

– Обойдёмся без него, – снова, как и тогда, не оценил его юмора мужчина в костюме.

– Знакомить вас не нужно, – с улыбкой произнёс устроившийся на переднем кресле возле водителя Демьяненко, дав тому команду «Трогай!». – Сразу – к делу. Ты, Алексей, выполняешь задание наших смежников. На этих условиях я и вытащил тебя.

– По-другому нельзя? – посмотрел на него Алексей.

– Нельзя, – ответил за полковника мужчина с лицом породистого бульдога.

– Слушаю, – вздохнул Алексей.

– Вы устраните объект, – словно резал по живому, резко чеканил слова гражданский. – В устранении этого объекта есть и ваш интерес. Все дальнейшие инструкции и разъяснения получите через известного вам Виталия.

– Надеюсь, этот объект не Гаршенин? Вы уже сломали его.

– Нет, – недовольно бросил мужчина и продолжил инструктаж: – Завтра утром вы должны позвонить Виталию вот по этому телефону. – Мужчина протянул Алексею трубку мобильного аппарата.

– Гарантии мне и Ольге? – посмотрел на собеседника Алексей, принимая телефон из его рук.

– Вы поедете к ней. Потом сможете вернуться вместе. Это при условии выполнения задания.

– А если задание не будет выполнено?

– Вы знаете много лишнего и, сами понимаете… – многозначительно помолчал человек с породистым лицом. – И у Ольги будут неприятности. Так что лучше задание вам выполнить.

– Я всё сделаю… – выдохнул Алексей. Выбора ему не оставляли…

– Понимаю, работа не совсем по твоему профилю, – Демьяненко сидел за столом без кителя в расстёгнутой рубашке с погонами, перед ним стояла почти пустая бутылка водки, – но её нужно сделать, Лёха. Ты понял? Я обещал! Я поручился за тебя! Только на этих условиях они согласились выпустить тебя под мою ответственность. Кстати, ты очень поздно позвонил. А если бы испортилась погода? Или ещё что-нибудь? Мы могли бы и не успеть прилететь из Москвы.

– Спасибо… – довольно сильно захмелевший Алексей хотел сказать что-то ещё, но в это время в дверь гостиничного номера постучали.

– Кто? – громко поинтересовался Демьяненко.

– Молодые люди, отдохнуть не желаете? – спросил приятный женский голос за дверью.

– Мы и так отдыхаем! – недовольно ответил Демьяненко и проворчал: – Нигде от них покоя нет. Спидоноски…

– Я ещё арестован? – задал прямой вопрос Алексей.

– Нет. Что ты? – замотал головой Демьяненко. – Просто до завтра я отвечаю за тебя головой. Понял? Поэтому ночевать ты будешь здесь. Никому не звони. Никто не должен знать, что тебя выпустили. А завтра ты переходишь в подчинение Виталию. Смотри, глупостей не делай!

– У меня выбора нет! Так хреново я себя ещё никогда не чувствовал.

– Ты скажи спасибо, Алексей, что мы тебя от их вербовки отстояли, – глухо произнёс Демьяненко. – Да и ты молодец – два раза им весь концерт испортил: когда не стал из винтовки стрелять и когда сокамерника не замочил. Тут бы тебе уже не удалось отмыться. А по Москве у них на тебя материальчик слабенький. Ольги твоей нет, свидетелей тоже. А улики так – косвенные…

– Спасибо за всё, командир.

– Давай выпьем…

Утром Алексей позвонил Виталию по новому мобильному.

Их встреча произошла на окраине города через час. К ожидающему на остановке Алексею подъехала иномарка с затонированными стёклами.

– Если возможно, давай пообщаемся в более подходящей обстановке. Я, между прочим, ещё не завтракал, – не здороваясь, покосился Виталий на устроившегося в салоне рядом с ним пассажира.

– Я тоже, – бросил Алексей.

Они пересекли город, проехали с десяток километров по московской трассе и остановились у придорожной одноэтажной гостиницы с грязно-серыми буквами, складывающимися в слово «HOTEL» на не очищенной от снега крыше.

Проведя Алексея по узкому коридору в тесный двухместный номер, Виталий по телефону заказал в баре еду.

Потом он, сидя за столом напротив, ждал, пока Алексей поест горячего. Сам только не спеша потягивал из кружки принесённый барменом чай с бутербродами.

– Виталь, я не вижу в тебе врага, хотя мы после первого знакомства расстались не совсем друзьями, – спокойно произнёс Алексей, дожёвывая свой бутерброд. – Хочу извиниться за прошлое. Сейчас ты – мой начальник. Хотя понимаю, что доверять мне у тебя нет никаких оснований. Но нам придётся работать вместе.

– Повезло тебе, – нахмурился собеседник. Алексей заметил, как правая рука Виталия опустилась под расстёгнутую куртку. – Мы понимали, что ты долго не выдержишь в тюрьме, – продолжал Виталий, не отводя взгляда от Алексея. – Тебя в следственном изоляторе наш человек должен был ликвидировать. Но, видно, сильный у тебя ангел-хранитель – ушёл ты вовремя!..

– Глупостей не делай, – Алексей неотрывно смотрел на Виталия, сжимая в правой руке столовый нож. – Не успеешь выстрелить.

Несколько секунд мужчины сидели в застывших позах, не сводя друг с друга глаз. Их немая дуэль закончилась тем, что Виталий вытащил руку из-под куртки и положил её на стол:

– Ладно, расслабься. Давай поговорим…

– Ну, назови мне место вашей организации в нарисованной тобой схеме, – горячился Алексей.

– Если назову, станешь на нашу сторону? – не уступал ему собеседник.

– Я и так играю на вашей стороне. Мне только не нравится, Виталий, что ты хочешь во мне дырку сделать. Интересно, это твоё личное желание или приказ получил?

– Я получил задание присмотреться к тебе. А действовать по обстоятельствам.

– Ну и что думаешь делать? Только честно. – Алексей смотрел в глаза сидящему напротив человеку, пытаясь уловить в них малейший признак опасности. Рука Алексея не отпускала нож. – Похож я на предателя?

– Думаю, тебе можно доверять, – медленно проговорил Виталий. – Перейдём к делу.

– Только сначала ответь, кого ты представляешь в организации? И что за организация?

– Много будешь знать – не успеешь состариться.

– Вы – каратели? Точно? Выносите приговоры и устраняете объект? Так? Эффективно! А главное – просто.

– Ты думаешь, всё так просто? Да, мы делаем ставку на страх, но только там, где уже нельзя надавить на совесть. Вот тебе наглядный пример: в нашей области сложилась и действует целая структура по незаконному изъятию доходов и собственности у более или менее обеспеченных лиц. В эту цепочку входят люди с известными тебе фамилиями из криминала, прокуратуры, милиции, налоговиков, судей. Всё выстроено так, чтобы человек, лишённый своего бизнеса, своей собственности, не мог добиться справедливости нигде и никогда. И заметь, всё прикрывается Законом.

– Мне известны некоторые случаи по рейдерским захватам успешных предприятий «столичными».

– Нет, Разанов, не то. «Столичные» – это отдельная история. Я говорю сейчас о структуре, обеспечивающей безбедную жизнь «слугам народа» конкретно в нашем городе и конкретно – силовикам с большими звёздами. Причём, как правило, во главе подобных структур, как метастазы расползающихся сегодня по всей России, стоят не самые высокие областные начальники, а их заместители. Знаешь, почему? Заместители непотопляемы. Начальник пришел-ушел, а заместитель остаётся. Сидят в креслах годами. Как следствие, – срастание властных органов с криминалом. Это неизбежно. Ты посмотри, где и как строят свои дворцы наши «слуги народа». Знаешь тот район, которому народ прилепил точное название «Царское село»?

– Видел издалека. Но внутри быть не приходилось: забор высокий, по периметру охрана, въезд только по пропускам.

– Поверь мне на слово: там соседствуют стена к стене особняки заместителя прокурора области, заместителя начальника УВД, областных судей, действующего мэра, всяких бывших, а самое интересное, что в центре этого, так называемого, золотого квартала возвышается дом самого Миши Тарана. Наша с тобой задача – ликвидировать этого зажравшегося криминального авторитета.

– А почему бы не арестовать его по Закону. – Алексей не верил в услышанное.

– По Закону не получается. И заступников у него много. Вот так-то.

– Знаешь, удивил! – криво усмехнулся Алексей. – Мне казалось, что вы с Тараном заодно.

– Креститься надо…

– Ладно. С Тараном – это сам бог велел. Тут и мой личный интерес: он родителям угрожал и Ольге. Кстати, ответь честно, я смогу забрать её от вас? Отпустите?

– Посмотри в глаза реальности, Лёха: неужели ты не видишь, что творится в стране? Нам нужны такие специалисты, как вы! – Собеседник неотрывно смотрел на Алексея.

Выдержав взгляд, Алексей произнёс:

– Знаешь, Виталий, для меня политика – сказки дядюшки Андерсена, и я голову этим забивать не собираюсь. Мне Ольга нужна. А ей – нормальная семья. Вот моя реальность. Скажи мне, как найти Ольгу?

– Погоди, погоди, Разанов, – заторопился Виталий. – Разве можно создать нормальную семью в государстве, где у человека даже нет надежды на справедливость?

– И именно этим, – установлением справедливости, – и занимается ваша организация, – съязвил Алексей.

– Да. И Ольга в том числе, – пропустил сарказм мимо ушей собеседник.

– Виталий, Ольга – молодая, красивая женщина, которая должна рожать детей! Пойми это. И о какой справедливости идёт речь? Только что ты мне тут вещал о том, что вся наша жизнь превратилась в большой бизнес. Значит, в ней действуют уже не человеческие законы, а законы бизнеса. И вся твоя справедливость, если смахнуть с её поверхности слой розовой пыли, обернётся всего лишь клановой междоусобицей: одни пожирают других, а третьи помогают им делать это. И это уже не справедливость, это – видовой отбор: борьба за деньги и власть. И ты, и твоя организация находитесь в самой гуще этой борьбы и представляете чьи-то интересы. Крупные интересы. Правда, методы у вас запредельные. А слова и лозунги можно подобрать любые.

– Ты не прав, Алексей! Есть честные люди, стремящиеся к этой самой, критикуемой тобой, справедливости. И они хотят бороться.

– Вынужден согласиться – всегда есть желающие бороться.

– В августе 1991 года произошёл крах не режима, произошёл крах нашего государства! – собеседник не слышал его. – Ты понимаешь это, Разанов? Восемь последующих лет страна была отдана на разграбление авантюристам от политики и хапугам, пустившим по миру когда-то гордый и богатый народ. Конечно, нам не удастся в полной мере восстановить попранную справедливость, но мы не хотим потерять то, что каким-то чудом ещё сохранилось – Российскую Федерацию. Да, конечно, если выполнишь задание, мы тебя отпустим. И Ольгу твою… Но только если выполнишь. И без фокусов. Понял?

– Понял. Меня и Ольгу…

«Объект вышел на улицу. Он сейчас во дворе. У вас три минуты…», – хриплый голос в динамике портативной радиостанции замолчал.

– Вперёд! – скомандовал с заднего сиденья Виталий, натягивая на лицо чёрную маску спецназа.

Серый «Мерседес» с чёрными стёклами мягко тронулся по гладкой асфальтированной дороге прямо к въезду с поднятым шлагбаумом. Алексей удивился тому обстоятельству, что на пропускном пункте отсутствует охрана. Он тоже опустил на лицо маску и проверил автомат.

– У нас на всё про всё тридцать секунд, – предупредил сидящий радом Виталий. – Я стреляю из машины, ты – выходишь и добиваешь…

Уже через три минуты от серого «Мерседеса», пылающего ярким факелом в трехстах метрах от бетонного ограждения коттеджевого городка отъезжал чёрный джип с затонированными стёклами. В пустом «Мерседесе» горели два использованных автомата «Калашникова».

После нескольких дней отсутствия Алексей был дома. Пройдя к окну и не зажигая света, он обвёл взглядом знакомую тёмную комнату с высоким натяжным потолком и широким диваном, и почувствовал грусть – это всё ему предстояло покинуть, пусть на время, но всё-таки покинуть утром уже наступающего дня. Переночует, заберёт спрятанную в шкафу банковскую карточку с круглым валютным счётом и поедет к родителям, – так велел Виталий, – а когда будет готова виза, поедет к Ольге в Голландию.

Мать уже отправилась спать после бурной и радостной встречи, Алексей с отцом всё ещё сидели на кухне.

– Батя, тебе же завтра на работу, отдыхать нужно, – проявил заботу Алексей. – Я всё тут уберу.

– Уже сегодня, – уточнил Иван Алексеевич. – Да и вставать уже скоро. Лучше уж совсем не ложиться.

Он некоторое время рассматривал сына и приходил к выводу, что тот за последнее время сильно изменился: возле глаз легли первые морщины, у бровей появились складки, которых раньше Иван Алексеевич не замечал, и ранняя седина припорошила виски.

– Знаешь, сынок, – произнёс Иван Алексеевич, измерив Алексея открытым взглядом, – раньше я никогда не требовал от тебя отчёта в поступках. Но вижу, что нелегко тебе приходится в последнее время. Поэтому спрошу: не от хорошей жизни ты решил уйти с работы?

– Так складываются обстоятельства, отец.

– Ты почти никогда не просил у нас с матерью помощи или советов. А нам бы хотелось быть для тебя самыми нужными людьми. Ведь у нас с Катериной кроме тебя на свете и нет никого.

– Папа, – Алексей редко называл отца так, только в порыве самых тёплых чувств, – и у меня кроме вас с мамой нет людей ближе!

– Вот и расскажи мне сейчас, сын, всё, что с тобой произошло в последнее время. Я матери – ни словом…

Три дня Алексей скучал в квартире родителей, не выходя на улицу. Его никто не беспокоил и не искал. Неизвестность тяготила, но безопасность была важнее – впереди его ждал Амстердам.

На четвёртый день зазвонил мобильный телефон, и женский голос сообщил, что шенгенская виза на Разанова Алексея Ивановича открыта, можно вылетать в Москву.

На следующий день Алексей уже был в столице. Получение в посольстве визы, поездки на такси, билеты, посадка в самолёт почти не запомнились, потому что он всё время думал об Ольге.

Пять недель, пять долгих мучительных недель без любимой стали для него невозможным испытанием. И он не сдержал данное Ольге слово ждать пока всё уляжется. Он торопил обстоятельства, потому что больше не хотел без неё жить.

Весь полёт от Москвы до Амстердама он представлял, как встретит его любимая? Он ждал и боялся этой встречи.