Текст книги "Ритм великих перемен. Секреты сознания и тайна материи"

МИССИЯ ПРОМЕТЕЯ

Человек отличается от животных своей способностью познавать явления мира, поэтому с древнейших времён в обществе существует институт познания, который занимается накоплением и приумножением знаний. У первобытных племён на заре цивилизации функцию института познания выполняли шаманы, после – жрецы в храмах и монахи в монастырях. Ныне же функцию института познания выполняет наука, но выполняет её, плохо и неохотно. Причин тому много, но главная причина состоит в том, что наука ориентирована на бездаря, а не на гения.

Наука «заточена» под мелкотемье – под стезю бездарей. Если гений творит широко, с размахом, то бездарь довольствуются тем, что «жуёт» свой маленький вопросик, свою маленькую тему – пишет по этой теме статьи и диссертации. Задача института науки состоит в том, чтобы остепенить бездаря.

Магистральный путь в науке – это путь бездаря. Ему везде в науке открыта дорога. Биографии большинства учёных – это истории о том, как человек без «искры Божьей» получил научное звание и должность.

В советские времена гордились тем, что 1/4 всех учёных мира была сосредоточена в СССР. Под учёными понимали людей, получивших учёную степень. Гордились не открытиями, не красотой идей, не гениальностью теорий, а количеством остепенённых бездарей. Возможно ожидали, что количество учёных перейдёт в качество теорий, но этого не происходило. А в итоге, творцам, пытавшимся привнести свои новые живые идеи в закостеневшую науку, приходилось с трудом и мучениями пробиваться сквозь сквозь закостеневшую науку, как траве через асфальт.

Увы! Ничего в лучшую сторону со времён СССР в науке не изменилось: как была наука тогда «заточена» под бездаря, так ныне и осталось.

Бесполезно ставить перед наукой глобальные вопросы. Напрасно ждать прорывов в познании. Напрасно ждать свежих идей и гениальных прозрений. Бездари не порождают великих идей.

В науке давно уже не ведутся дискуссии о глобальных проблемах познания. На симпозиумах и конференциях каждый выступает со своим докладиком, проталкивая узкокелейные идейки для своей диссертации.

Есть, как минимум, две причины, из-за которых что наука плохо и неохотно занимается познанием:

– монополия науки на знание и образование,

– незаслуженно высокий авторитет науки в глазах общества.

Монополия, как известно, ведёт к застою. Первым следствием монополии науки на знание является то, что талантливые люди вынуждены нести свои разработки и теории в науку. Больше нести некуда. У науки нет конкурента – нет альтернативы. Есть академия наук, но нет, к примеру, академии знаний или академии независимых исследований.

Несмотря на то, что славу и авторитет науки создают творцы и гении, однако пользуются авторитетом науки все учёные без разбору – ведь научные звания у творцов и бездарей одинаковые. Именно поэтому бездари стремятся любой ценой получить научное звание. А для этого вовсе не надо иметь талант и свои оригинальные идеи. Надо уметь пробиваться. Беда в том, что не все талантливые люди обладают пробивным характером.

К тому же, притесняя гениев, бездари проявляют исключительную солидарность. Как сказал Ральф Эмерсон:

Подлинного гения вы можете узнать по тому, что все тупицы при его появлении устраивают заговор против него.

Дело не только в слабохарактерности гениев, их неумении пробиваться и заговорах бездарей. Многие талантливые люди сознательно отказываются от борьбы за научные звания, ибо на это уходит очень много сил, времени, нервов и пр. Талантливый человек принимает решение использовать время и силы на поиск идей и разработку теорий. А в то время, пока талант занят творением и созиданием, бездари обзаводятся научными званиями и должностями.

Учёные удобно устроились: они сами оценивают свои успехи – присваивают один другому научные звания, присуждают премии, вручают награды – «славу друг от друга принимают» (Иоанн 5:44). Всё как в басне: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку».

Бездарь – это паразит: он хочет жить в науке или при науке. Учёным и без прорывов в познании хорошо: статьи и диссертации пишутся, студенты платят за обучение, государство и фонды финансируют науку. Для науки гений – это баламут, который хочет испортить учёным хорошую жизнь. Поэтому отношение учёных к человеку, способному творить, весьма плохое. Так было всегда. Собственно, история отношений тех, кто лишь толкует да пересказывает созданное до них, к Человеку-творцу – это история отношений законников и фарисеев к Иисусу. Когда законников убедились, что Иисус способен творить чудеса, они «стали гнать Иисуса и искали убить Его» (Иоанн 5:16).

Науку не зря называют «закостеневшей» – всякая монополия «варится в собственном соку». Наука давно уже ездит только по «проторённому пути», по «накатанной колее», по «проложенным рельсам». Это называется преемственностью. В науке обязательно надо ссылаться на учителей и цитировать предшественников. Учёные привыкли мыслить по чужому шаблону. При этом, оправдывая свою бездарность, любят повторять, что в науке важно «вступить в след мастера», что «гении стоят на плечах гигантов». А творцы приносят новые идеи. У новых идей нет предыстории – это новые идеи. Идеи творцов оригинальны. У творцов нет предшественников. Творцам не у кого перенимать, не у кого заимствовать.

Чтобы выполнить Миссию Прометея – принести людям огонь божественных знаний – гению приходится преодолевать много трудностей и препятствий. Наука сопротивляется – ей не нужны новые идеи. Это обществу нужен прогресс в познании, а науке – не нужен.

В средние века, когда институт познания находился в составе церкви, гениев, приносивших новые прорывные идеи, жгли на кострах, пытками заставляли отрекаться от своих идей. Достаточно вспомнить Галилея, которого попы заставили отречься от представлений о том, что Земля вращается вокруг собственной оси. Сейчас за новые прорывные идеи на кострах уже не сжигают, но и хода гениальным идеям не дают.

Но к счастью не все люди бездари. Не все занимаются лишь тем, что «перепевают старые песни на новый лад», да прикрывают своё скудоумие нагромождениями формул и терминов. Иногда всё же появляются люди, чей разум озарила искра Божия. Иногда в мир приходят творцы, гении.

Но творчество – дело непростое и весьма неблагодарное. Говоря словами поэта, творчество – «…та же добыча радия. В грамм добыча, в год труды».

Творчество почти невозможно совмещать с иной деятельностью. Творчество требует полной самоотдачи, полной концентрации на предмете изучения. Не случаен сложившийся в литературе образ творца-гения – рассеянного одиночки вечно погружённого в свои мысли. Рассеянность в жизни – это обратная сторона сосредоточенности на предмете исследования. Творец иногда полжизни ходит с «глазами обращёнными внутрь себя».

Вот, как написал Лев Николаевич Гумилев в книге «Этногенез и биосфера Земли»:

Самые на вид простенькие обобщения требуют такого душевного подъема и накала чувств, при котором мысль плавится и принимает новую форму, сначала поражающую, а потом убеждающую искреннего читателя.

Путь от прозрения до идеи бывает очень непростым. Но и рождение новой идеи – это лишь начало пути. Отдельные идеи надо соединить в теорию. А на разработку и доводку теории уходят годы. И всё это время создателю теории придётся отказывать себе в самом необходимом. Путь творца – это путь нищеты и одиночества. У творца обычно нет семьи – кому нужен нищий чудак, вечно погружённый в мир своих мыслей. У творца почти нет друзей и всегда нет денег. Вкусить заслуженной славы творцам тоже не всегда доводится. Идеи творцов учёные охотно разворуют на статьи и диссертации. Учёные до неузнаваемости искорёжат или выхолостят идеи творцов втискивая их в «прокрустово ложе» закостеневшей науки.

В XIX – XX веках в мире сложился культ науки. Учёные, в глазах общества, – это жрецы культа науки, это люди, посвящённые в её тайны. И наука, и её жрецы (учёные) ныне пользуются безграничным доверием общества.

Наука – это хорошо поставленный бизнес. В рекламу и «раскрутку» культа науки вложены огромные деньги – созданы художественные, документальные и фантастические фильмы про чудеса науки. Под предлогом научных исследований в мире создана мощная индустрия вымогательства. Дельцы от науки, спекулируя её авторитетом, выбивают всё больше и больше денег на научные исследования. Стремительно развивается околонаучная индустрия: на науке хорошо зарабатывают фирмы, изготавливающие научное и лабораторное оборудование – от пробирок и осциллографов до циклотронов и коллайдеров. Очень удобный способ «отмывать деньги» и получать «откаты» приобретая уникальные и дорогостоящие ничегометры.

Поток финансовых вливаний в науку постоянно возрастает, а учёные вместе с менеджерами исследовательских фондов и чиновниками от науки эти деньги успешно «осваивают». Некоторую неприятность учёным доставляет необходимость отчитываться о результатах исследований. Тут у них хронически возникает проблема: данных в результате исследований получено много, но идей и теорий нет. Поэтому научные отчеты о результатах всё больше и больше наполняются нагромождением бессмысленных формул и терминов. Нет сомнений, что в будущем учёные придумают ещё много специальных значков и терминов, всё более и более усложняя научно-кабалический аппарат. Кабалические науки шагнут далеко вперёд в деле хитроумного нагромождения формул и терминов. К прорывам в познанию явлений мира это, конечно, не приведёт, но поможет учёным отчитываться о проведённых исследованиях и потраченных деньгах.

На рубеже XX и XXI веков стал очевиден разительный контраст. С одной стороны наблюдаются стремительный технический прогресс и большие успехи прикладных наук, а с другой стороны – застой в области фундаментального знания. Прикладные и технические науки начинают упираться в нерешённость вопросов фундаментального знания.

В здании науки нет фундамента, но учёные даже не собираются его строить. Они не понимают или не хотят понимать, что любому зданию (и зданию науки в том числе) нужен фундамент.

Интересы науки и общества не совпадают. Обществу нужны прорывы в познании, а науке эти прорывы не нужны. Обществу нужен гений, который способен совершать прорывы в познании, а науке гений не нужен. Науке нужны деньги, а новые идеи и прорывы в познании науке не нужны.

Необходимы глубокие перемены внутри института познания: всё должно быть ориентировано на творца, на гения, а не на бездаря.

P. S.

Говорят, что всё гениальное просто. Это оттого, что гений – есть способность превращать сложное и запутанное в простое и понятное.

ЧТО ЕЩЁ МОЖНО ПОЧИТАТЬ О СУБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ И ТЕОРИИ РИТМА ПЕРЕМЕН

– Татаров Н. М. Учение о семи «Я». – СПб.: Интермедика, 1999.

– Татаров Н. М. Открытие мира. – СПб.: Интермедика, 1999.

– Татаров Н. М. Язык чувств. – СПб.: Питер, 2003

Примечание

Книга «Ритм великих перемен» составлена из фрагментов книги «Светопреставление» (главы 1, 3, 8, 13).

® Авторские права на книгу «Светопреставление» зарегистрированы в Северо-западном филиале российского авторского общества свидетельствами №84 от 6 октября 1995 года и №342 от 04 ноября 1997 года.