Текст книги "Дрон-2"
Автор книги: Олег Донской
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Такие же клоуны, которые охраняли нас в Парагвае, только усов не хватает, – подумал Гюнтер.
Старший без стука зашел в кабинет. «Орел» поднялся навстречу.
– Прошу прощения за беспокойство, господа, – произнес вошедший на чистом русском, – сколько бойцов, из присланных мной, вы отобрали?
– Мы берём пятьдесят человек, пан проводник – ответил «Орел».
– Опасна ли предстоящая операция? Все ли вернутся? – спросил пан проводник.
– Как пойдёт – возможно не вернётся никто. Всё может зависеть от любой случайности, – сообщил «Орел».
Пан проводник остался доволен ответом, так что радость отразилась у него на лице, как бы он не пытался её скрыть. Гюнтер заметил, что «Орел» обменялся многозначительными взглядами с паном проводником, после чего быстро посмотрел на остальных присутствующих в комнате – заметили они это, или нет.
– Рассчитаемся? – предложил вошедший.
– Конечно, задаток пятьдесят процентов, как договаривались! – ответил «Орел». Он достал из дипломата двадцать пять пачек по десять тысяч долларов и передал их гостю. Тот пересчитал пачки, убедился, что купюры подлинные. Заметно повеселев, он сложил деньги в портфель.
– Оставшуюся часть получаю я лично, за всех пятьдесят человек, независимо от того, сколько их вернётся, – уточнил пан проводник на прощанье.
Когда он вышел «Орел» достал влажную салфетку и брезгливо протер руки.
– Psi syn wsuwa mi swoje spocone ręce (Сукин сын сует мне свои потные руки)! – бормотал он негромко по-польски, еле сдерживая свою ярость.
– Так ты поляк? – удивился Гюнтер. «Орел» вопросительно посмотрел на Мартина.
– Чему ты удивляешься? У нас не так много доверенных людей, владеющих русским, готовых с русскими воевать! – пояснил «Марс». – Тем более, людей, имеющих боевой опыт. К тому же у него паспорт гражданина США и огромные заслуги перед нашей страной.
«Орел» повернулся к Гюнтеру:
– Я прослужил в польском спецназе «Гром» пятнадцать лет. Мы готовы были отдать жизнь, прикрывая товарищей. А этот скот только что продал пятьдесят своих парней и намекнул, что не ждёт, чтобы большинство из них вернулись живыми! Деньги всех тех, кто не вернётся, он заберёт себе. Как тебе такой «союзник»?
– Если я правильно понял, то те тридцать уехавших на автобусе парней получили свои двести долларов лично, а оставшиеся с нами пятьдесят человек получат по десять тысяч после окончания операции. И наш гость выразил нам своё неудовольствие, что деньги первой группы не прошли через него. Разве не так? – спросил Гюнтер. – Я тоже обратил внимание, что его совсем не расстроил тот факт, что из этих пятидесяти большая часть может погибнуть.
– Гибель бойцов во время операции – это неизбежные на войне потери. Чем лучше разработана операция, тем меньше потери. Каждый командир хочет, чтобы его потери были минимальными. А этот отправил парней на смерть, получив с нас за каждый «скальп»! – «Орел» злился всё больше. Чтобы не продолжать спор, он вышел на улицу и пошел заниматься с курсантами. «Воробей» и «Сокол» ушли вместе с ним.
Мартин и Гюнтер остались одни.
– Что вы сцепились, как петухи? Какая разница, сколько их умрёт! Наша цель, чтобы операция была выполнена успешно, – продолжил разговор Мартин. – Доживешь до моих лет – тогда поймёшь, что главное – выполнение операции, а все мертвецы – это сопутствующие потери. И мой совет лично для тебя – не лезть вперёд и не оставлять никого сзади, чтобы не попасть в эти сопутствующие потери. Для этого есть эти наёмники.
– Наемники, обычно, дорого стоят и не любят умирать, – заметил Гюнтер.
– Это наемники-профессионалы стоят дорого и не хотят умирать. Они правильно просчитывают свои шансы остаться в живых и часто отказываются от работы, если их что-то не устраивает. А здесь у нас молодые парни, не знающие жизни. Слава богу, у нас достаточно стимулов, чтобы заставить этих дебилов делать то, что нам нужно – воевать и подыхать за наши интересы. Мы двадцать лет внушали им, что все их беды и нищета благодаря России. И вырастили из них хороших штурмовиков. Они реально считают себя высшей расой и горят желанием доказывать это на деле.
– Вот эти – высшая раса?! Вы их рожи видели? Там же совсем нет интеллекта!
– Запомни, Гюнтер, чем меньше у людей интеллекта, тем проще им внушить нужные нам истины. Тем более, когда они сами хотят в это верить. Разве не приятно сознавать себя сверхчеловеком, арийцем, которому дозволено всё! Гитлер прекрасно понимал это, когда воспитывал молодежь Германии в духе преданности фюреру и арийской расе.
– При всём уважении к Гитлеру, напомню, что почти вся молодёжь Германии полегла на полях России.
– Они выполняли свой долг, и выполняли его как положено немцам, как выполнил его твой дед. Потери были велики, но основные потери приходятся на конец войны. Я извлёк уроки. Этого больше не повторится! Я обещаю! Гитлер наделал много ошибок и прежде всего в том, что не берёг немцев. Сейчас ситуация поменялась. Мы проделали колоссальную работу. Теперь, под предлогом защиты от возможной агрессии, воевать с русскими будут поляки, украинцы, грузины, латыши, эстонцы, арабы. Им внушили, что русские хотят захватить их страны. И они готовы воевать с Россией. Не будешь же ты называть их наёмниками? Никто не собирается платить им.
– Это грамотно – сделать бывших вассалов Москвы пушечным мясом в войне с ней! Но не все же такие идиоты, что будут погибать бесплатно? Есть и среди них умные и хитрые, – решил уточнить Гюнтер.
– Для этого мы и ставим над этим пушечным мясом умного, преданного нам фюрера из числа туземцев, которому они полностью доверяют. А он находит способ ими управлять. Нам совсем необязательно платить этому фюреру. Мы просто закрываем глаза на его бизнес – торговлю человеческими органами, как это было в Косово, производство и транзит наркотиков, как в Афганистане, перепродажа оружия, разворовывание западной гуманитарной помощи, оффшорные счета и прочий шоколадный бизнес. Все они держат свои деньги в наших банках, считая это разумным и безопасным. Я могу сделать нищим любого из них просто щёлкнув пальцами по клавиатуре. Чем больше у этих сукиных сынов будет слабых мест, тем проще будет прищемить им яйца, если они захотят соскочить с нашего крючка. И тем более ретиво они будут выполнять нашу волю. Они все у меня вот здесь, – Мартин показал Гюнтеру сжатый кулак.
– С этими парнями всё ясно. А как быть с другими – теми, кто продаёт секреты оборонного потенциала своих стран? Эти-то работают далеко не бесплатно?
– Да, мы платим им щедро. Так они думают. Только воспользоваться деньгами они смогут, лишь оказавшись на Западе. В последнее время русские сильно экономят наш бюджет – не многим агентам повезло сбежать на Запад и пройти у нас проверку. Среди сбежавших мы частенько выявляем двойных агентов. Деньги тех, кому не повезло, мы оставляем у себя.
– Тогда за что же они рискуют? – не унимался Гюнтер, делая глупые глаза.
– За иллюзию! – Мартин был доволен, что «утер нос» молодому коллеге. – И если даже взрослые опытные агенты работают на нас практически бесплатно, то что говорить о молодых! Ты удивишься, как легко можно заставить глупого молодого парня рисковать своей жизнью! Нужно только уметь подобрать правильный ключ к каждому. Американцы, например, свято верят в свою миссию по распространению демократии в мире и едут погибать в Ирак и Афганистан, мусульмане бросают свои теплые места в Европе и едут свергать Асада в Сирию, украинцы, как это уже было во Вторую Мировую, снова готовы вешать своих соседей – поляков, белорусов, русских и евреев. Великое дело Адольфа Гитлера живёт и расширяется. Гитлеру не хватило ресурсов и денег, чтобы победить. Сегодня ситуация принципиально другая. Сегодня мы располагаем всеми материальными и людскими ресурсами Запада, а деньги мы печатаем в любом количестве. Фюрер был бы очень доволен нами! Верь, Гюнтер, наша победа близка! Мы затравим русского медведя – наши «волки» готовы вцепиться ему в глотку! – Мартин был красноречив, как никогда. Он замер, приподняв подбородок, став похожим на Муссолини на трибуне.
– Это Прибалтика, Польша и Украина – «волки»? Или арабы? Да их раздолбают за считанные дни! – подумал Гюнтер. Но говорить это вслух не стал.
Поздно вечером Мартин подошел к Гюнтеру, сидящему на скамейке возле здания, и спросил по-испански:
– Чем закончилась та история в Чикаго?
– Следили за мной, их было пятеро с оружием. Заказчик – Эрих Краузе. Я отправил ему привет, но, думаю, он не успокоился.
– Когда завершим операцию, я разберусь с ним. Сейчас просто некогда этим заниматься.
– Как думаешь, что он от меня хочет? – спросил Гюнтер.
– Его отец – Франц Штангль – оказал Германии неоценимую услугу в решении еврейского вопроса, но потом проявил нездоровый интерес к тайным хранилищам для ценностей, которые строил твой дед. Мы думаем, что твой дед – истинный рыцарь Германии – погиб на своем посту, возможно, с помощью Штангля. Видимо Эрих Краузе считает, что ты что-то знаешь об этих хранилищах и хочет тебя допросить с пристрастием. Мы не трогали его в память о заслугах его отца. Но сейчас он мешает нашему делу.
– Почему ты не хочешь просто позвонить ему и приказать оставить меня в покое? – спросил Гюнтер.
Мартин замялся, стараясь подобрать нужные слова:
– Дело в том, что Эрих Краузе не один. За ним стоят несколько членов нашей организации недовольных своим положением в ней. В том числе и родственники Алоиза. Я пытаюсь сдержать их, но не всегда это удаётся. Я всего лишь второй человек в организации, и после нашей размолвки с Алоизом могу потерять всё. Ты понимаешь, что мои руки связаны. Алоиз не хочет вмешиваться. Он уже старик, его время почти ушло. Скоро нас ждут большие перемены, и, боюсь, не в лучшую для меня и тебя сторону. Мы можем ожидать от них проблем в любой момент. Они будут просто счастливы, если мы совершим какую-либо ошибку во время выполнения операции. Но им позарез нужна эта лаборатория, а без нашего с тобой участия им её не достать. Поэтому до окончания операции нам можно жить спокойно. Но после завершения операции я советую тебе залечь на дно и держать связь только со мной. Пока обстановка не прояснится.
5
На пограничном пункте на границе России с Украиной стояла длинная очередь из грузовиков. Пункт пропуска закрывался уже второй раз за сегодня. Первый раз перерыв составил три часа. Второй раз пункт закрыли до особого распоряжения. Водители, привычные к такому порядку дремали, не выходя из кабин.
В одном из грузовиков сидел водитель с напарником. Напарник звонил куда-то каждые полчаса. Наконец, его нервы не выдержали, и он решительным шагом направился в сторону украинского пограничника. Тот, привыкший чувствовать свою власть, лениво обернулся к подходящему человеку и окинул его презрительным взглядом.
Макс Голдсмит видел в сильную оптику бинокля, как после нескольких фраз, сказанных ему подошедшим человеком, выражение лица пограничника сильно изменилось, а поза стала подобострастной. Пограничник быстро подошел к водителю машины и жестом приказал ему выехать из очереди и проехать вперёд к самым воротам.
– Видите грузовик у ворот? Это наш клиент, – сообщил Макс по рации.
Напарник с чувством удовлетворения занял место справа от водителя. Ещё через пятнадцать минут пограничный пункт открылся. Грузовик быстро прошел формальности на украинской стороне и заехал на площадку для досмотра российской таможней.
Рядом парковались другие фуры. Водители готовили документы на груз и открывали двери кузовов.
Машины и груз проверяли сотрудники таможни, а также вожатый со служебной собакой. Собака подошла к кузову фуры и залаяла. Вожатый подсадил собаку в кузов, и она начала царапать лапами ящики.
– Что везёшь, кроме яблок? – лениво спросил таможенник. Видно было, что ему совсем не хочется проводить досмотр груза и его бы вполне устроила стодолларовая бумажка в документах на груз, чтобы быстро все оформить. Но чутьё подсказывало ему, что возможно удастся «срубить» и побольше. Другие таможенники предусмотрительно отошли на приличное расстояние, чтобы не мешать «решению» вопроса. Водитель замешкался с ответом. Таможенник начал терять терпение:
– Всё, вызываю погрузчик, будем выгружать и смотреть весь груз, – сообщил он водителю, глядя тому в глаза.
– Друг, давай поступим по-человечески, – предложил водитель.
– Это как? – спросил таможенник.
– «Штукарь» зелёных.
– Два! – не растерялся таможенник.
– Два много, давай полтора и по рукам? – торговался водитель.
Вдруг из-за припаркованной фуры появился начальник пограничного пункта в новенькой форме, туго обтягивающей его приличный живот.
– Гаращенко, что тут у тебя?
– Да вот, понимаете, собака лаяла, я решил выяснить, что в фуре.
– А что по накладным?
– Яблоки.
– Собака на яблоки не лает. Давай выгружай все! – приказал начальник и отправился к другим машинам.
Гаращенко изобразил досаду на лице и тихо выругался.
При досмотре фуры за ящиками с яблоками были обнаружены несколько больших коробок с автоматами, взрывчаткой, альпинистским оборудованием, а также четыре контейнера со значком бактериологической опасности и контейнеры с радиоактивными материалами.
Водитель клялся, что не имел представления, что ему загрузили на базе. В суматохе его напарник благоразумно исчез, вернувшись на украинскую сторону. Водителя арестовали.
За проявленную бдительность и обнаружение контрабанды оружия инспектору Гаращенко объявили благодарность и назначили премию в размере десяти тысяч рублей.
В холле загородного дома были поставлены диваны, на которых устроились взятые в заложники семьи пилотов. Группы захвата врывались в квартиры и хватали всех, кто там находился. Людей усыпляли газом, а затем выносили на носилках, грузили в кареты скорой помощи и увозили.
В этот же дом привезли детей и внуков Троекурова. На беду, к ним в гости зашел отец Троекурова, 89-летний ветеран войны. Его тоже усыпили и увезли, чтобы не оставлять свидетелей.
Охраняли заложников четверо здоровых мужиков в камуфляже и с пистолетами. Они сами вызвались в охранники, чем удивили Гюнтера. Риск быть пойманными или узнанными у них был максимальный – они должны были присутствовать до самого конца операции, тогда как другие исчезали сразу после выполнения своей задачи.
Во время операции все называли друг друга по позывным. Гюнтер быстро привык к своему позывному «Меркурий». Радиообмен был очень коротким, т.к. не следовало привлекать к себе внимание спецслужб. Расчёт был на то, что пока никому не стало известно, что произошёл захват самолёта и заложников, внимательно прослушивать эфир никто не станет.
С момента звонка от наблюдателей, что конвой выехал из лаборатории и движется в сторону аэродрома, прошло полтора часа. Большинство намеченных заложников были доставлены в загородный дом.
В огромное чрево ИЛ-76 въехали четыре грузовичка, кузова которых были под крышу загружены различным оборудованием. Руководил погрузкой профессор Троекуров. Рядом с ним стоял и с интересом смотрел по сторонам Дрон. Когда машины были закреплены, Троекуров отпустил охрану и прошел в кабину пилотов.
– Закрываем трап и взлетаем, – сообщил он пилотам. В этот момент у одного из пилотов зазвонил телефон. Он ответил на звонок и с удивлением сказал:
– Да, он здесь. Передаю ему трубку.
Троекуров поднес трубку к уху.
– Игорь Петрович, сохраняйте спокойствие. Ваши внуки и отец у нас, а также семьи двух пилотов и бортинженера. Чтобы с ними ничего не случилось, Вы должны выполнить одно наше условие – после взлёта пилоты сообщат, что у них вышло из строя навигационное оборудование и они вынуждены лететь в тот аэропорт, который мы вам укажем. Не отключайте вызов. Сообщите эту новость пилотам. Сейчас мы пришлем вам фотографии заложников, чтобы вы убедились, что с ними все в порядке.
Троекуров повернулся к пилотам и сообщил:
– Прошу сохранять спокойствие. Нас переиграла одна очень серьёзная спецслужба, которую интересует груз на нашем борту. Они захватили наши семьи в заложники и требуют лететь в другой аэропорт. Вы поняли ситуацию?
Пилоты кивнули.
– Они согласны, – сообщил Троекуров в трубку.
– Отлично, запускайте двигатели и летите не в Капустин Яр, а в Крым. Аэропорт назначения – Севастополь. Дальнейшие инструкции мы пришлем через пару минут. Не пытайтесь поднять тревогу или не подчиниться нам. От вашего сотрудничества зависит жизнь ваших семей.
На экране телефона возникло видеоизображение – испуганные люди в количестве около двадцати человек сидели на диванах в помещении, а рядом с ними стояли охранники в масках и с оружием. Голос за кадром сообщил, что через два часа всё кончится и заложники будут отпущены. При условии, что мужья и отцы будут все делать правильно.
– Сообщите им, что при попытке вылететь за границу РФ наш самолёт будет сбит нашими же истребителями, – решил напомнить один из пилотов.
– Думаю, они это прекрасно знают, – ответил Троекуров.
Самолёт начал выруливать на старт. Последнее сообщение, которое пришло на трубку:
– Вы должны сесть на аэродроме Херсонес, предварительно снизившись до минимальной высоты, так, чтобы уйти из зоны видимости радаров. Вашу посадку мы будем приветствовать салютом.
– Хорошо, – ответил Троекуров.
Самолёт набрал скорость и оторвался от полосы.
– Когда мы долетим до Крыма, будет ещё темно. Аэродром Херсонес давно заброшенный, там нет ни навигации, ни подсветки полосы, – сообщил командир. – Мы не сядем там ночью.
– Какие ещё могут быть предложения? Не лететь туда? Разве у нас есть выбор? – откликнулся второй пилот.
– Но полоса там 1800 метров – для нашего борта коротковата! Да и сделана она для истребителей, а не для тяжелого Ил-76.
– Должно хватить для посадки. Керосин сожжем по дороге – борт будет относительно лёгким.
– Ладно, полетели. Выбора действительно нет! – подвел итог разговорам Дрон.
Гюнтер в маске находился в комнате с заложниками. Прошло уже почти два часа с момента вылета самолёта из Чкаловского. Группа захвата была распущена, и парни уже ехали к границе РФ с Украиной.
«Орел» в очередной раз вышел из дома чтобы проверить ситуацию снаружи. Наблюдатели, оставленные возле домов, откуда были похищены заложники, не заметили никакой активности. Значит за два-три часа, что заложников не было дома, никто их не хватился.
Примерно через час после вылета экипаж сообщил на землю, что появились значительные трудности в управлении самолетом. Вероятно, вышла из строя система перекачки топлива и самолёт начал крениться вправо. Диспетчеры наземных служб пытались помочь найти и устранить неисправность, но самолёт забирал все правее, несмотря на усилия экипажа. Ещё через полчаса остался позади аэропорт Ростова.
– Постараемся посадить самолёт в Симферополе, если не получится, то на военный аэродром Бельбек в Севастополе. Топлива пока достаточно. Плохо видим землю – слишком темно, – передали с борта на землю.
– Все аварийные службы аэропорта Симферополь готовы к приему вашего борта.
Самолёт начал снижение, но в Симферополе садиться не стал.
– Надеемся выработать топливо, и тогда равновесие восстановится. Готовьте встречу в Бельбеке.
– Бельбек готов вас принять, снижайтесь для захода на посадку, – ответил диспетчер Бельбека.
– Крен на правый борт уменьшился, но рули высоты не работают. Не можем попасть на полосу. Уходим на второй заход, – сообщили пилоты. Самолёт прошел над полосой на высоте около 500 метров и начал манёвр влево для захода на посадку. Слева по борту над аэродромом Херсонес начался салют – разноцветные светящиеся шары возникали и гасли в начавшем светлеть небе.
– Теряем высоту, не хватает тяги двигателей, – сообщил пилот на землю.
– Мы вас не видим – сильные помехи, сообщите где вы? – диспетчер Бельбека пытался связаться с бортом.
Пилоты не ответили. Самолёт снизился до минимально возможной высоты и приступил к посадке. Полосу было едва видно, пока несколько машин, стоящих по бокам полосы не включили фары и не обозначали её для садящегося самолета. Колеса коснулись бетона и самолёт начал тормозить закрылками и колесами, пилоты включили реверс двигателей. Наконец борт остановился.
С разных сторон к самолету неслись несколько машин.
Грузовой люк открылся. Из брюха один за другим выехали четыре грузовика и скрылись в темноте. Видно было, как они заехали на выдающийся в море пирс. В кабину пилотов зашел крупный мужчина и спросил, обращаясь к Троекурову:
– Вы Игорь Петрович?
– Да, это я.
– А это кто? – спросил мужчина, посмотрев на Дрона.
– А это мой ассистент и один из продуктов лаборатории. Его зовут Андрон Олегович.
– Хорошо. Поехали.
– Вы кое-что забыли, вам не кажется? – спросил Троекуров.
Собеседник рассмеялся.
– Не волнуйтесь, сейчас всё уладим.
Он набрал номер телефона – видеозвонок. Ему ответили с первого гудка.
– Это «Сокол». Груз у нас, отпускайте всех.
– Это «Меркурий». Принял. Отпускаем.
На экране было видно, как заложники выходят на улицу и садятся в автобус. Автобус уезжает, два охранника остаются и возвращаются в дом.
Троекуров и Дрон вышли из кабины и спустились на бетон полосы. Их попросили сесть в машину, которая тут же отъехала.
Машина быстро достигла дальней части взлетной полосы, от которой в Двойную бухту был построен длинный пирс. Плавучий кран поднимал последний, четвертый грузовик, чтобы опустить его в трюм черной подводной лодки. Створки погрузочного люка были открыты наружу. Как только грузовик опустился внутрь подводной лодки, створки закрылись.
Троекуров и Дрон прошли по мостику, зашли на борт и спустились по лестнице. Сзади мягко закрылись двери, не издав ни единого звука. Они почувствовали, как лодка отошла от пирса и стала набирать скорость, одновременно погружаясь в глубину.
– Лодка для контрабанды – мечта наркомафии, – сказал Троекуров Дрону, – грузоподъёмностью тонн на двести – триста. Может зайти даже в реку и доставить хоть оружие, хоть диверсантов.
Их провели в отдельные каюты и заперли снаружи.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?