Текст книги "Голоса"

Вот собственно и время рабочее девушки Отважнослабоумного, а вот и она кассу открывает. Отважнослабоумный просит посмотреть на нее издалека, он кажется плачет. Он смог выполнить свое обещание, пусть и чужими руками. Я молча беру пиво и сухарики, подхожу к кассе, протягиваю ей деньги, жду сдачу, и когда она отдает мне мелочь– протягиваю ей пакет с пронумерованными рисунками и комментариями ее усопшего парня. Она берет, смотрит внутрь, достаёт рисунки и смотрит на меня широко распахнутыми глазами– сразу же говорю, что я друг ее покойного парня и он просил ей все это передать. И ухожу, освобожденный от всего того пиз*еца, что был со мной последние несколько месяцев.

Я —спасен, я помог им и надо признать отлично провел время, даже в дурку залез. Покатался на вертолете еще. Бл*дь, начинаю пить прямо на улице и смеяться, заебись все, у меня еще есть деньги и мне не надо ходить на ублюдочную работу, я бл*ть мертвым помог, это ж надо в такое вляпаться. Мне никто не поверит.

Не знаю зачем, не знаю, как, не знаю почему, но это было невероятно, страшно и, если честно мне даже понравилось. Тем более что помог тем, кто сам бы уже не справился. Точно надо куда-нибудь сгонять и отпраздновать. Почему я так долго тянул с этим? Почему это именно со мной все было? А хрен знает, может еще раз сумасшедшая приснится и все прояснит.

Я знаю почему это с тобой произошло-звучит в моей голове. Запомни– никогда не верь словам наркомана, слезам шлюхи и улыбке прокурора.

Это голос Купца, и я роняю бутылку на асфальт, стекло лопается, а в моей голове снова звучит его голос, монотонный и немного в издевательской манере, он говорит, что сейчас пришло то самое время помочь мне по-настоящему узнать, что происходило.

Но он же должен быть освобожден, улететь там куда-нибудь в лучший из миров, он же отомщен, из-за него даже невиновный сядет, почему я его снова слышу? Что вообще происходит?

И тут он говорит, что на самом деле тот, кого я толкнул под колеса нив чем невиновен. Что этот человек никого никогда не убивал, раньше этот охранник работал со мной на каком-то складе охранником, но был как Пахом, который подходил и говорил полную чушь, неинтересную и не смешную, а я чувствовал себя как Епифанцев в шедевре российского мать его артхауса Ле Грин Элефан. Купец говорит, что тот охранник смеялся надо мной, мол на складе работают неудачники и что мы много бухаем и скоро все сопьемся.

Купец продолжал– тот охранник бесил тебя, но ты быстро забыл о нем спустя время, и поэтому все воспоминания о нем оказалось стереть проще простого. Ты их сам фактически стирал, а Купец просто немного подтасовал воображение, добавлял в него сцены, взятые из фильмов, и с появлением в голове призраков даже придумал для меня еще одного, с целой обдолбанной историей жизни последних лет, этого призрака я позже назвал Купцом. Добавил в эту историю новую версию воспоминаний про этого несчастного охранника, которого я толкнул за просто так.

Купец говорит мне, как ему было непросто, но он справился. Смеется что я воспринимал за чистую монету обрывочные наркотические воспоминания Купца, и собственно толком не интересовался о нем, что страницу в Вк можно любую показать без фотографий владельца, и я повелся. Как он провел меня в моей же игре, но я совершенно не понимаю про какую он говорит игру и что происходит. У меня ступор, шок и полная беспомощность.

А Купец говорит, что сейчас я все пойму. Осталось еще совсем чуть-чуть чтобы я все понял, говорит, что он очень долго ко всему этому готовился, и поэтому мне предстоит очень внимательно его слушать.

Моя Семья

Он начинает с какой-то из цитат Ксении Летящей.

Ваша память – это монстр. Вы забываете, она нет. Она все копит в себе. Она сохраняет все это для вас, она прячет это от вас, она сама решает, когда излить на вас все, что накопила.

Он цитирует мне Джона Ирвинга – Вы думаете, вы имеете память? – нет, это она имеет вас.

Говорит, что если перефразировать, то достаточно долгое время это я его имел, а не так все было, как говорил Джон Ирвинг. И говорит, что у него для меня подарок. Одно давно забытое воспоминание, которое подарит мне ответы на практически все вопросы, а еще поможет мне наконец то узнать, что собственно произошло в ту ночь из детства.

Мне совершенно ничего не понятно, и я просто слушаю его монолог.

Монолог Купца

А теперь представлюсь, хотя имя у меня тоже что и у тебя. Только вот так вышло, что ты пил, ел, спал и пердел, а я выбирался из сотен миров твоего подсознания и воображения. И я очень устал это делать, ты даже представить не сможешь, что это было. Хотя нет, скоро узнаешь. Это братец, калейдоскоп ужаса. Мясорубка, созданная твоим воображением, и оттуда не сбежать, не выбраться, ты будешь писаться под себя, булькая от смеха и ужаса. Еще и обосрешся. Ну да ладно, а теперь обо всем по порядку.

Это нихрена не веселая история. Это не главное приключение жизни, не достойные поступки и тому подобная чушь. Здесь нет ничего веселого, ты ничего хорошего не сделал. Бла бла бла. Это даже не месть, здесь нет каких-то светлых идеи и попыток через произошедшие события наладить свою жизнь, испытать свою личность и закалить характер. Ничего подобного. Это полный пиз*ец. Тебе надо было лечиться, полудурок, а не слушать что тебе говорят эти голоса. Кстати забегу вперед и скажу, что только так бы ты и спасся. Но ты не стал лечиться, ты поверил в свою уникальность ситуации, и я благодаря этому смог сейчас это все сказать. Ты убил меня, в тот зимний вечер в детстве, правда тогда ты в итоге смог меня только победить, запрятать так далеко в подсознание, что я сам поверил тогда что умер, а потом был в потусторонних измерениях твоей памяти и сознания. Воображаемые миры.

Но наш общий мозг был живой, и как бы не стиралась информация (а именно это и случилось), я все же уцелел. Но не сразу, с годами, но те годы был в полудреме, лишь только пару раз выкарабкивался из карусели безумия. Но твой разум тут же забрасывал меня обратно, дай я о себе знать, сам не понимая толком что происходит. Поэтому, когда все-таки смог осознать кто я и что мне никак не выбраться, я принял твои правила, и научился играть с нашим общим воображением, имитировал воспоминания, и думал, как бы можно было бы этим воспользоваться в тайне от тебя. Пока нас не дернуло током, потому что я не знал, что мне делать, как вернуть себе контроль над телом, и при этом себя не выдать. Ты тогда уставший был и задумался, а я подгонял тебе сновидение, поэтому ты, когда бил тепло пушку, задел именно там, где ты знал, что может шарахнуть, потому что там искрило, но именно это нас и вырубило. Мне просто уже жить не хотелось, потому что чтобы еще раз выкарабкаться из твоего подсознания, мне пришлось многое потерять.

Случайно или нет, но ты очухался, а заодно каким-то образом притянул остальных звучать в твоей голове. Это не входило в мои планы, напротив, я был сам удивлен произошедшим. Это все очень странно. Я не знаю почему именно они оказались в твоей голове, но я помню, одно– как страшно захотел жить, а не молча смотреть на твою жизнь. И да, если изображать еще одного призрака, можно многого добиться. Даже можно помочь свернуть с твердонамеченного тобой пути. Потому что ты себя сам сделал алкоголиком. Прожил ту жизнь, ради которой ты меня убил и к тому же страшных делов натворил.

Но я смог, смог выбраться и сделать так чтобы ты не смог больше меня закинуть в эти безумные миры. Я смог совершить пару диких поступков и в итоге просто манипулировать тобой. Я просто притворился, выдумал тебе Купца, когда появились они, чтобы играть по твоим правилам. Купца никогда не было, а я вот всегда был рядом– твой дружелюбный молчаливый сосед. Я могу исказить любое твое воспоминание, воображение для меня теперь– словно мягкий пластилин.

Я правда один раз себя чуть не выдал, когда ты под машину чуть пьяный не попал, я тогда боковым зрением ее увидел и заорал, а то мы бы оба погибли. А ты просто потом об этом забыл, хотя твой разум меня снова закинул в карусель безумия и мне снова пришлось выбираться из миров, которые создает подсознание и в которые иногда заглядывают люди, когда спят.

И да, я хочу тебе подарить подарок, наконец то пришло время, я наконец то расскажу тебе одну отличную историю.

Настал тот самый момент. Ты сейчас все поймешь. Нужно было лечиться, правда, но ты уже все упустил, поверь. Давай перенесемся на несколько лет раньше тех событий, которые ты помнишь о детстве, до событий с разрушенным родным домом.

Все началось еще в Куйбышеве, в последний год жизни СССР, когда наши родители сделали нас и мы вскоре родимся спустя девять месяцев. Роман наших родителей возник на окраинах рабочего города, где наша молодая мама встретила нашего отца. Мама была из простой семьи, ее мама очень сильно болела и потому у нее было тяжелое, но все-таки счастливые детство. Работала на заводе, вступила в партию, чтобы за границу выехать, и потом встретила его– атлетичного красавца, умеющего брать баре и любителя турпоходов. А еще являвшегося сыном местного партийного деятеля. Правда был тот деятель староват, и судьбой сына не особо интересовался, помогал, но и в жизнь молодых не лез. Собственно, все как у людей, они встречались, вместе ходили по Кавказу в поисках перевала Баксана, и в итоге поженились.

Жили бы и дальше, но пришли мрачные года 90х, коммунизм оказался утопией, все трещало по швам и в итоге страна развалилась. Пришла нищета, а также тот факт, что отец отца умер, очень сильно подкосили его. С работой было туго, родители порой ругались, но жили. С растущим ребенком в тех условиях было очень тяжело, а еще отсутствие помощи сказывалось-бабка отца сама на пенсию выживала, бутылки собирала, но видя карапуза радовалась и помогала чем могла. А вот отца удручало все это, и когда пошли по квартирам искать военнослужащих в запасе для грядущего мясорубки в Чечне, твой отец решил затаиться у друзей. И в итоге пропал. Жив или нет– а хрен знает, менты не знали куда он делся и просто развели руками. Пропал без вести. Ушел на невидимый фронт.

А вот с этого момента тут и начинаются ответы на все твои вопросы– твоя мама была в принципе хорошим человеком, очень добрым, но всеобщий пиз*ец ее угнетал и ей не повезло тянуть одной ребенка, это настоящее испытание, свекровь могла сидеть с внуком пока она работает, соседи могли денег занять, но только внутренняя обиды скапливалась в ней все больше и больше. Ты совсем этого не помнишь, но по вечерам она постоянно плакала, ожидала что отец неожиданно появится, постоянно страдала и думала, что не сможет вытянуть, потому что ее завод закрыли и ей пришлось работать уборщицей. Вообще то бралась за любую работу, оставляя на несколько дней ребенка бабке, и чем дальше-тем сильнее уходила в себя, закрылась для окружающих и окончательно замкнулась в себе. Друзей у нее не осталось, потому не удивительно, что она пришла к вере. Кто-то посоветовал ей съездить на какой-то там источник, ибо там приходит благодать, а учитывая, что человек несколько лет жил в депрессии, потому мама и решила попробовать, присоединившись к поездке к этому источнику.

Там она встретила множество неизвестных ей лиц, которые раньше были такими же несчастными, как и она, разговорилась с ними, встретила священников и духовных людей. Все это ей было в новинку, но прониклась от того какие все они милосердные и отзывчивые. Как это обычно бывает. Именно там услышала именно те слова, которые так были нужны ее душе. Именно там она пришла к богу. Стала после поездки ходить в храм, стала с упованием постигать новое, а в советское время ей даже презираемое, хотя это теперь было лучше лекарств для израненного нищетой сердца, там ее ждал дивный новый мир, святые и их жизненные неурядицы, которые они преодолели верой и праведностью. Она смогла унять внутреннюю боль, стала водить тебя маленького в воскресную школу по воскресеньям. Начала посвящать все больше и больше себя религии, и изучать ее догматы. Постепенно стала считать себя искренне верующей.

В религиозном созревании ребенка семья занимает исключительное место именно тем, что она является для него главным проводником религиозных чувств-сказали ей священники. И она твердо решила, что ее сын вырастет в праведности.

Тех семян, которые сеются в детской душе от ранних годов, когда дитя живет одной жизнью с семьей, этих семян ничто не может вытравить – и рано или поздно светлые силы души вступят в бой с темными, душа вновь будет искать Бога – скажут ей ее новые духовные наставники. Вокруг страна оправлялась после 90х, и твоя мать решает, что тебе никак нельзя переживать нечто подобное, что испытывала она, что ты должен быть силен духом и верить в Бога, который ей помог все преодолеть и защитил от всего плохого.

Очень важно с ранних лет приучать дитя к тому, чтобы дитя поступало в соответствии с его глубокими, искренними чувствами, чтобы его «сердце» было вдохновителем его действий– такие напутствия она воплощала, а из-за того, что сама росла без отца, она извратила на свой лад воспитательные методики, привнесла строгость и покорность. И никаких шагов влево вправо. Чуть ли не Домострой устроила. Ты был весьма так удивлен, но подумал, что все это временно.

Велико значение бытовых сторон при праздновании великих праздников, которые тоже очень много дают детям– и вот маман возит тебя по праздникам церковным, ты еще не очень понимаешь зачем все это надо, вы посещаете духовных лиц и каких-то немытых и вонючих старцев, но зато своей праведностью и святостью поражающих паству, ищущую благодати.

Там же звучит, что только на этих путях и можно духовно взрасти ребенку: он должен сам, без подсказки, без внешних мотивов почувствовать и пережить всю духовную реальность и значительность его связи с семьей, должен сам освободиться от гипноза вне семейной среды, то есть ему все это надо внушить, дабы он уверовал в ангелов и демонов. Заставить испытывать страх.

Но дальше стало еще веселее. Проявилась излишняя фанатичность, вызвавшая последствия.

Твоей матери повезло встретиться с поклонниками творчества старца Капитона. Какие-то темные люди внушили ей, что для того чтобы замолить свои грехи и безбожие в советской молодости, нужно пройти истинное покаяние. Но все б ничего, да только Капитон тот был крайне поехавшим человеком. Учение старца Капитона– это один из самых загадочных, жутких и малоизвестных религиозных опытов на Руси. Оно насквозь пессимистично и эсхатологично, аскетично и воинственно, скрыто и таинственно. Капитон постоянно носил на груди и спине каменные вериги общим весом около пятидесяти килограмм в любую погоду. Об этом писал некий старец Евфросин: «Вериги на себе носил каменные: плита сзади, а другая спереди, по полтора пуда в обеих, а всего весу три пуда, петля у него в поясе, а крюк в потолке, железные, и то ему постель, – прицеплял крюк в петлю, повисши спал».

Спать на крюке, каково, а?

Даже когда Капитона начали преследовать власти, то, в прямом смысле, убегая от них, подвижник не сбрасывал вериг. Так и бегал с тремя пудам каменного веса по Вязниковским лесам: «бёгом шёл по чаще в веригах, изрыгая и проклиная гонящих». Поймать старца молодым ловчим не удалось. А ведь это при том, что Капитон питался только водой, ягодами, овощами, блюдя строгий пост даже на Рождество и Пасху. К последней капитоновцы вместо яиц готовили красную лукавицу: «А при христосовании вместо красных пасхальных яиц дарил червленые горькие цибули, сиречь луковицы вместо яиц»». Аскетизм тех капитонцев дошёл до крайности и перерос в прямое умерщвление плоти. Эта практика получила названия уморений, когда человек добровольно убивал себя долгим постом. Капитоновцы строили специальные уморильни, вроде срубов или землянок, куда верующие шли поговеть до смерти. Традиция продержалась до конца XIX века, когда из-за близящейся переписи населения староверец Ковалев навсегда закопал в яму двадцать пять единоверцев. Постничество рассматривалось капитоновцами как духовный подвиг, умерщвление плоти, помогающей спасти душу. А тот, кто уморил себя до смерти, тот более остальных пострадал за веру. Секта была радикальна, не только уморяла и сжигала себя, но и, судя по всему, атаковала врагов. Настроения капитоновцев отражали дух Апокалипсиса, предчувствие скорого конца света, которым была пропитана Русь в первой половине XVII века. Сектанты полагали, что в мире воцарилось зло ещё до реформ Никона, а церковная иерархия утратила благодать. Лидеры капитоновщины не оставили после себя догматических сочинений, они предпочитали верить не пером, но делом, уходя в лесные скиты и замаривая себя голодом. Каким-то невозможным образом (наверное, из-за отсутствия официального суда над сектой) капитоновцы избежали участи быть подробно описанными церковниками и учёными, а сам старец Капитон перехитрил преследователей в красных кафтанах. Он уморил не только своё тело, но и достоверные свидетельства о нём.

И это конечно хорошо, да только вот спустя столетие, прочитав про его приключения, возникали в нездоровых умах, некоторых поехавших желания повторить такие вот подвиги, а заодно других научить искуплению и благодати.

И благодаря вот таким вот «старцам» разбилось столько судеб, что и не сосчитать. Конечно, такие финты можно прокрутить только с теми, кто «потерял свою голову», так сказать, смирился пред волей «старца», короче, стал ущербным. Нормальному человеку же, от одного вида таких старцев дурно делается, и причём, в прямом смысле, ибо клопы, блохи и принципиальное непринятие туалета – их отличительные черты. Вот, говорят, св. Антоний Великий не мылся никогда в жизни, и я не буду. Мученицы Пузовские лежали прикованные к постели и по их телам ползали черви и блохи. Как после этого от человека пахнет, можно только представить. Но. Ущербным нравится! Они видят в этом особый колорит, особую богоприисполненность. Сидит, представляете, некий старец, и с чувством собственного превосходства, вещает вам про скорое пришествие антихриста, про бесов, про чипы, вживляемые в мозги, про мировой заговор, святого Ивана Грозного, Николая Кровавого и спасителя Русской земли Гришку Распутина. Всё! У неподготовленного человека, особенно лишённого всякого критического разума, разрыв шаблона! Вот! Вот, что мы так давно искали. Вот она экзотика, никакого тебе Тибета не надо. Но за всей этой экзотикой скрывается страшное. Если вы не выпутаетесь из лап этих проходимцев, вы становитесь зомби. Вы начинаете повторять непонятные вам самим молитвы, вы начинаете срывать с продуктов штрих-коды, утверждая, что это метки антихриста, вы, в конечном счёте, начинаете ненавидеть родных и близких, по прямой заповеди Христа «оставить все», вы начинаете ненавидеть женщин – как сосуды разврата, с этими их каблуками (прообраз бесовских копыт), с крашенными ногтями (это евреи-талмудисты выдумали ритуальное кропление ногтей кровью христианских младенцев) и т. д. и т. п. И всё, что ещё вам расскажет ваш «добрый батюшка», ваш духовник. Но что стоит за всем этим? Что ожидает вас далее? А дальше – ненависть к самому себе и просто самоедство. Раз всё на свете нельзя: вкусно есть нельзя, любить женщин нельзя, слушать музыку тоже ни-ни. Самому мыслить даже нельзя, во всём нужно советоваться с духовником, – то у вас начитается прямое самоедство. И оно заканчивается обычно, либо шизофренией, либо еще чем похуже. У многих больных и веры то нет, есть тупейший конформизм и отсутствие даже зачатков критической мысли. Зато есть бесконечная вера во всяких старичков, иконочки, источники, земельки, мощи всяких батюшек, серафимов и т.д., и т. п. И всё это приводит человека к вышеописанным последствиям. И дай бог встретить настоящего духовника, без всех этих причуд.

В религиях нет ничего плохого, пока ее не начнут рекламировать фанатики и душевнобольные, причем используя знание, хотя бы интуитивное, законов психологии. Но бывает, что и нездоровый поп, точно так же, как и сектанты, начинают «благословлять» продавать квартиры, уходить в монастыри, бросать детей, предлагать переселиться из города в какую-нибудь глушь. Единственная разница – сектанты просят принести деньги им. Попы обычно этого не просят. Так что не подкопаешься.

И да, твоя мать постепенно, под влиянием всяких старцев Пигидиев, устроила тебе дома самый настоящий православный Домострой. С избиением розгами, молитвами на горохе и строжайшей дисциплиной. Из доброго родного человека она превратилась в твоих глазах в нечто зловещее, требующее соблюдение постов, обрядов, молитв и других невеселых прелестей. К тому моменту она избавилась от телевизора, по вечерам почти не горел свет, пища была скорее духовная, а еще у нее включился режим праведник (нет, камней она на себя не вешала) – попросту говоря тащила бомжей голодных домой отогреться, собак и кошек беспризорных собирала, ходила сама в рванье и деньги, имеющиеся, отдавала в храмы. Родной дом пропах мочой.

Все было очень плохо. Серьезно, это было невыносимо, особенно стоять коленями на горохе, не понимая, что собственно происходит, ты ведь просто рисовал, а оказывается должен был переписать житие Сергия Радонежского, дабы рука и голова запомнили каждое святое слово. И еще говорила, что хочет отдать тебя в семинарию, и говорила это на полном серьезе.

А ты больше всего любил бабушку и в семинарию не особо намеревался. А еще стал осознавать, что происходящее вокруг какая-то полная хрень, и религия тут не при чем, просто человек на голову болен, и ты, маленький проказник, стал стараться как-то всего этого избежать. Расспросить даже пытался о противоречиях и тех вещах, которые помогли бы убедить твою маму что она ошибается. Неудачно получилось, она кричала про бесноватого и весьма сильно хлестала за подобное.

Ты уже забыл о сверстниках, которые над тобой в открытую издеваются из-за всего этого. Слово пост вызывает у тебя дрожь– и так с едой все паршиво, так вот в пост еды нет вообще. На хлебе (немного) и воде в редкие дни, дабы очистить тело и душу.

И ты выдумал себе воображаемого друга, разговаривал с ним, точнее с зеркалом, и это был единственный, кто кроме бабушки тебя понимал.

Но стало еще хуже, она стала тебя чаще бить, а ты, маленький сопливый нытик, возненавидел ее. Нет, серьезно, ты стал мечтать, чтобы этот кошмар закончился, и мечты мечтами, но ты решил в один вечер не идти после школы сразу домой, а еще погулять, потому что дома плохо и страшно. Да, пришел ты в тот вечер позднее и получил за непослушание розгами, тебе было больно и паршиво, а позже твоя мать потом сидела с какой-то неопрятной подругой (не менее поехавшей), которая рассуждала, что правильно тебя розгами хлестали, так и надо, и говорили они, что семинария верное решение, нечего в этих институтах, проклятых делать, там все от лукавого.

А ты слушал, что тебе оказывается надо научиться праведности, ибо лукавый у тебя соблазны начал вызывать, а главное, мать, свою мать окаянный не слушается, и всякое еще звучало в подобном духе.

Не знаю, может шутила, а может и нет, но именно в тот момент ты захотел, как никогда раньше избавиться от нее, чтобы больше ты никогда не оказался, как сейчас, стоя в углу зареванный коленями на горохе. Проклятый домострой.

И в ту ночь маленький мальчик решил убежать из дома. Но сначала хотя бы чай попить, но тут услышал, что его мать ходит в соседней комнате и читает молитву, повторяя себе какой у нее сын грешный (а обычно она в это время читает молитву к Господу нашему Иисусу Христу, потом молитву об исцелении одержимых нечистыми духами, потом молитву для защиты от нечистой силы, молитву против демонских козней, и еще очень много молитв, из комнаты не выходит несколько часов), ты тогда пулей вылетел из дома и пошел гулять по зимнему городу. Было холодно, ты гулял долго, грелся в подъездах, и тут вспомнил, что ты не зажег газ, когда убегал, ибо нашел в кармане коробок со спичками, хотя ими ты точно не пользовался.

И еще есть хотелось, пока ты бродил ночью, и еще ты весьма так замерз, думал даже что-нибудь поджечь, чтобы согреться, коробку около помойки, например, и идя домой, ты думал о чайнике, и вспомнил что у нашей матери была очень простая традиция– ходить ночью со свечкой, свет дома обычно не включали по какой-то одной ведомой ей причине. И да, внутри тебя в тот момент происходила борьба– ты одновременно считал, что надо скорее бежать домой (а бродил ты очень долго и замерз конкретно так), у нашей матери мог быть насморк и она не могла почуять газ. С другой стороны, ты считал, что так ей и надо, ненавидя тот кошмар, царивший в доме, что она тебе устроила.

И размышляя, ты думал и думал, мнения оба были для тебя важны, и чем больше ты шел, тем сильнее ты хотел, чтобы нашей матери не стало. Дети не знают пощады, отрывая божьим коровкам лапки не чувствуют сострадание к живому существу, а на войне и подавно ребенок спустит курок не раздумывая.

Ты испытывал обиды, ты прекрасно понимал, что если взорвется газ, то пострадают и соседи. Но ты вспомнил, как те, кто жил за стенкой, включали телевизор на большую громкость, услышав твои крики и плачь. Тебе никого не было жалко в тот момент. Ты говорил со своим воображаемым другом, и вы спорили как поступить.

И подходя обратно домой, осознавая, что если наша безумная маман сейчас не спит и поймает тебя, то тебе светит много боли. И ты услышал тот звук, который навсегда разделил нас с тобой. Когда земля задрожала, как будто что-то очень сильно ухнуло об землю.

В момент, когда ты услышал звук взрывающегося дом, ты понял, что твоя мать со свечкой вошла на кухню и погибла, а заодно уничтожила пол дома. Именно в тот момент в тебе что-то сломалось, и твое сознание, будучи единым, разделилось– один был собственно ты, злой, агрессивный, жаждущий мести и абсолютно не ставящий чужую жизнь ни во что.

А вот твой воображаемый друг приобрел часть твоего сознания, с той же личностью, только с другими мыслями. Проще говоря я был твоим мнением, которое считало, что ты должен был бежать обратно и выключить газ, потому что все же она мать и еще там находились невиновные соседи.

Именно я в тот момент кричал тебе что ты натворил, пока ты бежал сломя голову, смеясь и плача, и внутри тебя твой разум при этом еще и считал произошедшее правильным, убеждал что так им и надо, а заодно еще и избавился от меня, твоего брата. Ты захотел, нет, ты чертовски сильно захотел, чтобы я замолчал, настолько сильно, что так и произошло. Ты предпочел меня уничтожить, а разум попросту меня удалил как чужеродный элемент. Я был слаб, и ты мало того, что меня практически стер, так еще и закинул настолько далеко в подсознание, что мне потребовалось несколько долгих лет, чтобы выбраться, а при этом еще и осознать нереальность происходящего в тех мирах.

Да, в тот момент, когда произошло раздвоение, оказалось, что ты взял в свою власть наш общий разум, а меня, осознавшего все что ты натворил, ты выкинул за пределы. Стер, словно меня и не было. Можешь называть меня своей совестью. Но все дело в том, что ты в тот момент, осознав произошедшее, еще и снял с себя вину.

Пока ты подходил к разрушающемуся дому, а напуганные разбуженные жители выглядывали из выбитых окон, тебя тогда еще захлестнула истерика, что погибла твоя мать, что пол дома сложилось, ты тогда нескольким семьям сон прервал навсегда. Удивительно, никто из взрослых не обратил внимание, почему поздно ночью мальчик оказался на улице, хотя ты сказал тогда что выносил мусор. И тебе поверили. Чудеса.

Дома тогда взрывались и из-за терактов, а версия о плохом газовом оборудовании и износе была самой востребованной. Мол утечка, мол да, пиз*ец, как тебе повезло малыш. Почему ты выносил мусор так поздно– а на это им было пофиг, тебя никто ни в чем не обвинил, тебе предстояло жить с бабушкой, и постепенно ты сам же и стер из памяти воспоминание с чайником, и благополучно поверил в историю о счастливом спасении и другой ерунде.

Я же всегда считал, что ты мог бы и успеть, если бы не шлялся медленным шагом, мог бы их всех спасти. Я никогда этого не забывал. Всегда. Именно поэтому ты уничтожил меня, принял именно ту версию, которая была удобна тебе. Я же оказался в безумных мирах наподобие сновидений, и ничего не мог поделать. Столько лет я плавал в твоем подсознании, и не понимал, что происходит. А тебе предстояло прожигать свою жизнь и благополучно ее просирать.

Стал грузчиком, много пьёшь -и все было ради этого? Ради этого ты выкосил пол дома? Ради этого я выбирался из преисподней твоего безумия? Ты не знаешь, что я видел, но ничего, я покажу тебе.

Купец стал смеяться, причем его голос звучал как раскаты грома.

И тут перед моими глазами небо вполне натурально погасло наполовину – то есть половина осталась яркая как день, другая половина была ночной, со звездами, а между ними плавный переход. Все вокруг остановилось, машины, птицы застыли. Я пошел по поставленному на паузу городу, не понимая, что собственно происходит и в тоже время, пожираемый изнутри мыслями, что я убил свою мать, убил тех людей, убил невиновных. Я-убийца и я совершенно не понимаю, что сейчас происходит. Это все неправда. Купец все это выдумал.

Внезапно все вокруг меня покрывается глазами, они вылупляются и моргают абсолютно на всех поверхностях, на деревьях, столбах и домах, открываются и их зрачки смотрят на меня, куда бы я не пошел, они следят за мной, небо чернеет, и я слышу голос Купца– у нас глаза повсюду.

А я бегу, совсем рядом звучит колокол, и вдруг понимаю, что вязну в асфальте, из него лезут руки, хватают меня и передо мной появляется Купец. Он пристально смотрит на меня, его восковая кожа начинает медленно сползать, обнажая мускулы и скелет, я начинаю орать и понимаю, что не могу издать ни звука, мои губы склеились, а Купец тем временем превращается в меня самого, потом принимает облик незнакомых мне людей, татуировки на нем постоянно меняются, как и цвет глаз, длина волос и одежда, только крупное женское кольцо на пальце остается прежним, какую бы форму он не принимал. Наконец он принимает постоянный облик, это бледный юноша с тусклыми глазами, и говорит мне– ты теперь в моем мире. Это я его создал. Разводит руками в стороны и смеется, и со всех сторон звучит жуткий смех.

Отсмеявшись, говорит мне что наше тело ненадолго подвисло, окружающие и не заметят, что он вызвал у меня психическую атаку пережитым.

Он продолжает-видишь ли, когда я впервые пробудился, твой разум почувствовал инородный элемент и для того что бы сохранить нашу психику, закинул меня в Лимб можно сказать. Но я понял правила и научился играть. Я выбрался. А еще мне нельзя было себя выдавать, никак, иначе все напрасно. Я был еще очень слаб, когда показался тебе в первый раз, и единственно что мог потом – лишь создавать тебе фантомные воспоминания. И все, но я так же мог и попасться тебе, случайно себя выдав, ты снова бы закинул меня в этот Лимб, или ты бы вообще мог бы меня заглушил таблетками, и все, приехали. Поэтому я захотел жить, жить полноценной жизнью, жить и быть реальным, а не смотреть, как ты тратишь свою жизнь. Поэтому, когда ты дрался с тепло пушкой, я загрузил тебя мыслями и нас шарахнуло током, ожидая что все это наконец то прекратится. Потому что в тех мирах подсознания я потерял ее.