Текст книги "Религии мира. История духовных поисков человечества"

Не перечисляя всех богов, стоит указать лишь на ключевых персон, начиная с самых значимых, с которыми связана древнегреческая картина происхождении мира.

Сразу скажем, что у древних греков не было единой космологии: до нас дошли пеласгический, орфический, а также самый известный олимпийский миф о появлении мира. Согласно последнему, вначале Уран, чье имя буквально означает «небо», вступив в общение с Реей (критский вариант греческой Геи – земли), порождает многообразие живых существ. Уран не был добропорядочным отцом, поскольку не позволял Рее рожать. Его сын Кронос, которого все-таки удалось произвести на свет Рее, в конце концов оскопляет своего отца Урана. На языке мифов, как мы знаем, это означает отстранение бога от власти. Кронос занял место своего отца, но оказался не лучше его в отношении своих детей: он пожирает их после рождения.

Его сын Зевс, спасенный матерью-землей, обманувшей отца, восстает против его тирании и побеждает своего родителя, прогоняя его прочь. Правда, для греческого ума важно было, чтобы сын примирился с отцом, внеся в мир некоторую стабильность. Актом примирения можно считать то, что Кронос был отправлен сыном в Элизиум – место обитания блаженных духов, где тот и воцарился. А Зевс стал «владыкой мира», и мир находится в его власти, он возглавляет плеяду богов, живущих на Олимпе.

Зевс – бог ясного неба. У него есть супруга Гера, обладающая довольно склочным характером, – очевидно, что это земля. Из персонажей, непосредственно связанных с Зевсом, стоило бы упомянуть Посейдона – это альтер эго Зевса – бог водной стихии, прежде всего океана, а также Афину – одну из дочерей Зевса, олицетворяющую мудрость.

Кто же еще живет на Олимпе, этом греческом варианте оси мира, и за что отвечает? Аполлон, сын Зевса, покровитель всяческих искусств. Искусства были в Древней Греции очень значимы, поэтому и Аполлон был богом почитаемым – в традиционном греческом календаре ему посвящены девять месяцев года. Аполлон прекрасен и видом, и образом действия, и вместе с тем очень силен, а сила его может быть устрашающей: его побаиваются и боги (когда он входит в совет богов, все остальные боги поднимаются со своих мест), что уж говорить про людей. К счастью, его можно успокоить и умиротворить прекрасной музыкой, особенно он питает слабость к хоровому пению.

Другой весьма почитаемый бог – уже упоминавшийся нами Дионис. Он, как и Зевс, был известен еще в крито-микенский период. Дионис считался покровителем вина и виноделия, а также божественного опьянения, которое дарует вино, экстаза (это состояние мы подробно рассматривали, когда говорили о шаманизме), поэтому столь известны были дионисийские мистерии, о которых речь еще впереди. Дионису были посвящены три месяца в году, начиная с весны, времени пробуждения растительности.

Деметра и Персефона – мать и дочь, самая известная женская пара божественных персонажей. Деметра – «де-метер» – это буквально «земля-мать». Очевидно, что это одна из персонификаций земли, подобная Рее и Гее. Персефона – дочь Деметры от Зевса – именовалась еще «кора», буквально «дева».

По одной из версий, высказанной, в частности, профессором Владимиром Григорьевичем Боруховичем, Персефона – образ семени, произрастающего из земли. Как красиво и логично связаны друг с другом два образа: божество, являющееся ипостасью земли, и дочернее божество – зерно, которое из земли произрастает! К этой паре мы еще вернемся, когда будем говорить об элевсинских мистериях.

Афродита – еще одна из древних богинь. Она родилась из пены морской – очень поэтичный образ, воспетый многими художниками. Но откуда взялась эта пена? Когда Кронос оскопил своего отца Урана, детородный орган последнего упал в море и осеменил воду, из сбитой волнами пены на берег Кипра вышла Афродита (поэтому ее называют также Кипридой). Она – покровительница не только чувственной любви, но и жизненной гармонии, упорядоченности бытия. С ней связано освоение природы. При ее участии человек получает возможность использовать что-то новое: например, узду для лошади или корабль для покорения водного пространства. Именно ей, как считали греки, человечество обязано многими удобствами жизни.

К ней близка Артемида, покровительница диких животных и охоты. Очевидно, у нее есть связь с духами-покровителями животных и леса – корни этих представлений уходят в палеолит.

Кроме того, греки почитали так называемых «младших богов». Это Прометей, защитник людей от несправедливого гнева богов; Пан – бог пастухов, именуемый также Фебом, его изображали в виде человекообразного существа с козлиными ногами и с козлиными рогами; Лето – покровительница плодородия, помощница в семейных делах и воспитании детей; Фетида – скорая помощница в сложных обстоятельствах, особенно во время путешествий. Известно, в частности, что она помогла аргонавтам в час опасности.

Отдельно стоит упомянуть о таких существах, как мойры, керы и эринии. Мойры – существа женского вида, олицетворяющие собой рок, над которым не властен даже великий Зевс, даже он подчиняется заранее предопределенной судьбе. Всего их трое: Клото вытягивает шерстяную нить (зарождение человека), Лахесис ее прядет, определяя участь человека, а Атропос – обрывает. Так процесс прядения нити уподобляется человеческой жизни, как, впрочем, и жизни богов.

Керы – ангелоподобные существа, которых можно назвать ангелами смерти. Именно они забирают души умерших людей при их переходе в мир иной. А эринии – это божества мщения, они следят за соблюдением договора: человек, который нарушает клятву или договор, неминуемо навлекает на себя гнев эриний, и они будут преследовать его до тех пор, пока не произойдет возмездие за проступок.

* * *

Идея о соединении божественного и человеческого начала, свойственная многим религиям, ярко проявляется в Древней Греции в культе героев. Его до некоторой степени можно сравнить (но, разумеется, не отождествить) с почитанием святых. Знаменитый Геракл – яркий представитель этого ряда существ.

Герой – плод любви божества и человека, поэтому ему свойственны проявления обеих природ. Почитание героев тесно связано с верой греков в то, что герой, происходивший из определенного города, будет покровительствовать своим соотечественникам во всем – особенно если он похоронен на родине. Подобное представление побуждало греков охотиться за останками героев, чтобы перевезти их домой и спрятать. Часто при этом получалось так, что, усердствуя, люди забывали, где в конечном итоге они совершили реальное захоронение.

Одним из способов сокрытия останков были кенотафы – ложные могилы. Мемориальный камень с надписанием имени почившего, под которым не было захоронения. Эта практика впоследствии получила широкое распространение, прижилась она и в нашем отечестве. Правда, у нас кенотафы носят характер символических мемориалов – например, в тех случаях, когда невозможно установить место настоящего погребения.

Откуда появился человек? В Древней Греции было несколько версий его происхождения. Аполлодор в своей «Мифологической библиотеке» говорит о том, что Прометей вылепил человека из глины. Подобный сюжет хорошо известен из восточных религий. Тот же Аполлодор записал миф о Девкалионовом потопе, в котором содержится еще одна знакомая история. Сюжет сходен с описанным в Библии: люди обидели Зевса, и он устроил потоп, а некий благочестивый правитель Девкалион спасся и обнаружил, что людей-то вокруг нет и надо что-то с этим делать. Тогда он обращается к Зевсу, который велит ему спускаться с горы с завязанными глазами и бросать за спину кости матери-земли, то есть камни. Здесь сразу приходит на ум древнее отождествление костей животных и человека с камнями, отсюда и мегалитические постройки, которые должны были заменить собой человека, дать ему новое тело для новой жизни.

Когда Девкалион бросал камни за спину, из земли вставали новые люди. Выходит, в этих историях изначально заложено представление о некоем неравноправии: люди делятся на тех, которые сотворены богами, и тех, кто появился из камней после потопа.

* * *

Вместе с тем у древних греков были и глубокие прозрения о природе человека, которого еще в V веке до Р. X. знаменитый философ Протагор объявил «мерой всех вещей». Эта же мысль была повторена в диалогах Платона – ученика великого Сократа. Затем идея получила дальнейшее философское осмысление, по сути став выражением стремления мыслителей поставить именно человека в центр бытия Вселенной.

Древнегреческое учение о человеческой природе глубоко укоренилось в европейской культуре. Человек многосоставен, считали греки. У него есть тело, именуемое по-гречески «сома», еще одним его синонимом является «саркс» – плоть. Уже в позднейшие времена благодаря созвучию слов «сома» (тело) и «сема» (могила) греки воспринимали тело как темницу души, или даже ее могилу.

Кроме того, греки считали, что у человека есть то, что мы сейчас называем «душа» – «психэ». Это не все: у человека есть некий «эйдолон» (однокоренное с «идолом»), который остается после смерти и нисходит в подземные обители, а еще «тюмос». Последнее нелегко определить: это некая составляющая человека, которая делает его по-настоящему достойным, как бы субстанция достоинства, благородства, причем тюмос живет в груди. Боги тоже обладают им, но у них его больше, чем у людей.

Но и это еще не все: у каждого человека есть «нус» – ум. Он расположен вовсе не в голове, а, как ни странно, в диафрагме, то есть в том самом органе, который отделяет грудную клетку от брюшной полости. Идея о том, что человек не только чувствует, но и мысли свои содержит в груди, а не в голове, нам хорошо известна из библейских текстов, например: «Никто из вас да не мыслит в сердце своем зла против ближнего своего» (Зах. 8: 17).

* * *

Интересно, как в Древней Греции воспринимали судьбу человечества в целом. Уже упоминавшийся нами Гесиод, живший в VIII веке до Р. X., написал знаменитое произведение «Труды и дни», где, в частности, он порицает своего брата, который, подобно блудному сыну, растратил отеческое имение. Это поучение выстраивается на основе примера истории человеческого рода.

Гесиод последовательно выводит идею смены эпох: Золотой век, Серебряный, Бронзовый, век героев, и вот сейчас, говорит он, у нас наступил самый тяжкий период – Железный век, а к концу его будет еще хуже. Здесь любопытна идея смены поколений, причем в деградационном ключе: каждое следующее поколение хуже предыдущего. Это, конечно, грустно, но заметим еще одну важную деталь: в перечне времен упоминается Бронзовый век – скорее всего, это свидетельство, дошедшее через устную традицию, о времени расцвета крито-микенской культуры, которая предшествовала «темным векам».

Представления о посмертной участи человека, которые дошли до нас от Древней Греции, крайне разрозненны и едва ли могут быть обобщены в единую схему. С одной стороны, участь мертвых печальна, они сходят в преисподнюю, где эйдолон теряет память. Есть, правда, метод вернуть ему память на краткий миг. Сделать это можно благодаря кровавому жертвоприношению, если напоить души умерших, то есть их эйдолоны, жертвенной кровью. Подобная процедура поэтически описана в «Одиссее».

Примечательно, что, согласно тексту этого бессмертного произведения, участь умершего великого царя в подземном мире гораздо более печальна, чем участь простого батрака, ежедневно добывающего хлеб свой тяжким трудом на земле.

Если потусторонний мир так мрачен и печален, стало быть, земное существование идеально, наполнено радостью и светом? Ничего подобного! Вот история от Геродота: два юноши были очень благочестивы и впряглись вместо быков в повозку своей матери, чтобы та успела на ритуальное действо. За это боги пообещали матери исполнить любую ее просьбу. Она попросила о сыновьях: «Пусть им будет даровано величайшее благо, которое только боги могут дать людям». В тот же момент просьба была исполнена самым наилучшим образом – сыновья уснули вечным сном.

Получается, что там плохо, а здесь еще хуже. Это противоречие греческого миросозерцания требовало выхода, рождало поиск путей к вечному блаженству. Одним из таких путей была уже упоминавшаяся нами греческая философия, по слову отца и учителя ранней Церкви Климента Александрийского, готовившая эллинистический мир к пришествию Спасителя, подобно тому как Ветхий Завет готовил к приходу Мессии евреев. Это был интеллектуальный подход к проблеме, но наряду с ним предлагалось и мистическое решение вопроса – так называемые мистерии. Это следующая тема, о которой нужно поговорить.

Глава 9. Мистерии: поиск пути к посмертному блаженству

1. МИСТЕРИИ – ТАИНСТВЕННЫЕ РИТУАЛЫ, ДАВАВШИЕ ЛЮДЯМ НАДЕЖДУ НА ОБРЕТЕНИЕ БЛАЖЕНСТВА ПОСЛЕ СМЕРТИ.

2. В ОСНОВЕ ЭЛЕВСИНСКИХ МИСТЕРИЙ ЛЕЖИТ МИФ О ДЕМЕТРЕ, ЯВЛЯЮЩЕЙ СОБОЙ ОБРАЗ ЗЕМЛИ, И ПЕРСЕФОНЕ – ОБРАЗ РАСТИТЕЛЬНОСТИ.

3. НА РУБЕЖЕ IV И III ВЕКОВ ДО Н. Э. ЭЛЕВСИНСКИЕ МИСТЕРИИ СТАЛИ ЧАСТЬЮ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕЛИГИИ АФИН, В НИХ УЧАСТВОВАЛО ПОЧТИ ВСЕ НАСЕЛЕНИЕ ПОЛИСА.

4. ГЛАВНЫМ СОДЕРЖАНИЕМ ЭЛЕВСИНСКИХ МИСТЕРИЙ БЫЛО СОЗЕРЦАНИЕ ВЕЛИКОЙ ТАЙНЫ, СУТЬ КОТОРОЙ ДО СИХ ПОР НАМ НЕИЗВЕСТНА.

5. ДИОНИСИЙСКИЕ МИСТЕРИИ БЫЛИ СВЯЗАНЫ С ПОЧИТАНИЕМ БОГА ДИОНИСА, КОТОРЫЙ ОБЛАДАЛ ОПЫТОМ ПРЕОДОЛЕНИЯ СМЕРТИ.

Мистерии – это особый род религиозной веры и практики, они давали людям предвкушение будущей блаженной вечности вопреки общему осознанию того, что участь мертвых печальна. Мистерии были распространены по всему греко-римскому миру. Резкий рост популярности тайных культов происходит с VI века до н. э., а в последние века перед пришествием в мир Христа они оказались особенно востребованными.

По-гречески «мистирион» – это «таинство». Мистерий было много; Цицерон в одной из своих речей говорит о «бесчисленном количестве таинств». Нам же стоит рассмотреть самые яркие и значимые для античного мира – это элевсинские и дионисийские мистерии.

Любые мистерии, любые древние ритуалы отсылают участников к событиям более ранних эпох, заложивших основу нынешней традиции. Если христиане совершают таинство Евхаристии, они произносят точно те же слова, которые произносил Христос на Тайной Вечере. Более того, христиане убеждены в тождественности тех самых даров, что они вкушают, и тех даров, что вкушали апостолы. Время и пространство здесь не существуют в обычном «режиме», они преодолеваются ритуальным образом. Сама по себе эта идея живет во всех ритуалах, известных человечеству с самых ранних времен, с эпохи палеолита.

Элевсинские мистерии получили свое наименование от названия города Элевсина, находящегося недалеко от древних Афин, примерно в 30 километрах, на побережье моря. Сейчас это фактически один из районов современных Афин.

Мистерии были связаны с мифом о Деметре и Персефоне. Сюжет его таков. У царя Элевсина, благочестивого человека, родился сын, и перед царем стояла задача – воспитать его как достойного наследника. Случилось так, что царские дочери встретили у «колодца дев» скорбящую женщину. Судя по одежде, поведению и воспитанию, это была дама знатного происхождения, но выглядела она так, как будто претерпела неимоверные бедствия. В разговоре выяснилось, что она сбежала от похитивших ее пиратов. Чудом добралась она до Элевсина и вот теперь ищет пристанище. Эту женщину познакомили с царем, и он, видя, насколько в ней силен тюмос (благородство), поручает ей воспитание наследника.

Все бы хорошо, но однажды ночью супруга царя встает для того, чтобы проведать своего младенца, и вдруг видит, что нянька разожгла очаг и положила ребенка прямо в огонь. При этом с малышом ничего не происходит.

Представьте себе реакцию матери: она в ужасе кричит, пытается выхватить ребенка из огня. И тут-то таинственная странница приобретает божественный вид, и выясняется, что это не кто иная, как богиня Деметра.

Она говорит, обращаясь к людям, что они, смертные, не способны отличить счастья от несчастья. Она натирала младенца амброзией, пищей богов, и клала его в огонь, чтобы закалить и сделать не подверженным смерти. Теперь же из-за человеческой слабости и страха он будет лишен такого дара. По одной из версий, царский сын сгорел в момент этих препирательств. В общем, не стоит вмешиваться в планы богов…

Деметра, напомним, это богиня – покровительница земледелия, а дочь ее Персефона – персонификация зерна. Эту прекрасную девушку похитил Аид, царь подземного мира мертвых. Он на колеснице вырвался из пещеры, находившейся рядом с Элевсином, схватил Персефону и уволок ее в свое царство. Вот почему именно сюда пришла Деметра в поисках дочери.

Пока горевала она по Персефоне, земля перестала плодоносить. И боги вынуждены были просить Деметру вернуться на Олимп. Она согласилась, но с условием, что ей вернут любимую дочь. Договоренность была достигнута: на четыре месяца Аид отпускает Персефону, и тогда земля принимает в себя семя, вся растительность расцветает, а затем дает плод – Деметра торжествует, и все люди вместе с ней.

На радостях Деметра даровала царю Элевсина Триптолему (буквально «троепашцу») великий дар – зерно и умение возделывать землю. Таким образом, агрокультура воспринимается как божественный дар богов, а возделывание земли и получение урожая – как повторение изначального действия героя, принимающего от Деметры тайное знание и совершающего священный акт вспахивания земли в соответствии с божественными наставлениями.

Эти события, описанные в мифе, стали сюжетной основой для ритуала элевсинских мистерий.

* * *

Центром элевсинских мистерий были «колодец дев» и та самая пещера близ Элевсина, из которой появился Аид, а куда потом вернулась Персефона. Здесь был построен целый храмовый комплекс, окруженный стеной, и среди прочего там была знаменитая подземная комната, так называемый булевтерий – святая святых этого ритуального пространства.

Элевсинские мистерии были двух видов. Малые проходили весной и включали в себя торжественное шествие с принесением жертвы за очищение каждого участника. В качестве жертвы чаще всего приносился поросенок, которого предварительно омывали в водах моря. Считалось, что человек, который чувствовал свою особую греховность, должен жертвовать козленка либо ягненка. А тот, кто совершил серьезное преступление, должен ради своего очищения принести в жертву быка или теленка.

Но более интересны великие мистерии, которые совершались осенью, когда Персефона, погостив у мамы Деметры на земле, должна вернуться в Аид.

В самые древние времена в мистериях участвовали особо посвященные люди – мисты, позднее посвященных стало столько, что едва ли не все Афины участвовали в этих великих мистериях, кроме убийц, гетер (публичных женщин) и варваров. Последние просто не могли соблюсти первое «техническое» условие, ибо для участия в мистериях нужно было знать греческий язык (поскольку там произносилась сакральная формула на греческом).

Великие мистерии были очень сложным действом, длившимся несколько дней, и включали в себя, в частности, знаменитую процессию с избранием ритуального царя (при том, что у греков была тогда демократия, но на это время появлялся царь), с приготовлением жертвы, шествием с жертвами из Афин к Элевсину, прохождением по мосту через реку. Во время этого шествия специально назначенные лица поносили скверными словами участников процессии, тем самым демонстрируя переворот, которому подвергаются все человеческие устои, когда вмешивается божественное начало.

Затем мисты во главе с мистагогом (предводителем) входили в элевсинский храмовый комплекс – и врата затворялись. Известно, что частью ритуалов были символические танцы под звуки песнопений и имитация при свете факелов действий Деметры, ищущей Персефону. Следующий день проходил в посте, а также жертвоприношениях. Затем происходило самое таинственное…

За закрытыми вратами элевсинского храмового комплекса совершались следующие действия. Телете – «посвящения», связанные с инициацией, принятием в число мистов новых членов, и эпоптея – «созерцание» – высшая часть мистерии, к которой готовились целый год.

У нас крайне мало информации о сути закрытых частей мистерий, и это несмотря на то, что, как мы уже говорили, едва ли не все Афины плюс гости из других городов участвовали в них. Большинство имеющихся свидетельств имеют косвенный характер, а некоторые – еще и полемический, связанный с обличениями христианскими авторами языческого нечестия Элевсина.

Одно, в частности, принадлежит Клименту Александрийскому, который приводит некую формулу, произносимую от лица миста, примерно следующего содержания: «Я постился, пил кикеон (священный напиток из ячменя, некое подобие пива), получил из корзины (что?!), потрудившись, отложил в лукошко и из лукошка в корзину». Это нам дает очень мало, если не сказать почти ничего…

Есть и другие косвенные свидетельства о том, что, например, мист возглашал во время таинства: «Владычица Бримо родила священное дитя Бримоса!» Можно предположить, что речь шла о прорастании зерна, брошенного в землю, и рождении священного колоса (Бримо – одно из имен Персефоны).

Есть предположения, что мисты в состоянии священного экстаза могли видеть, как буквально на глазах происходил этот процесс прорастания и вызревания колоса. Вокруг царила мгла, и только мистагоги освещали факелами какие-то отдельные участки священного пространства. Говорится также о том, что мисты переживали какое-то приобщение к участи блаженных душ, которые вкушали сладость вечности на полях Элизиума, а все остальные виделись им находящимися в грязи и мраке.

В отличие от библейского восприятия Бога, Который невидим, но слышим, ибо говорит с избранными Своими, здесь приобщение к божественному происходило через созерцание. И переживания эти были настолько сильны, что все авторы однозначно говорили о том, что тот, кто приобщился к подобному опыту, становился блаженным – он теперь имел не просто надежду, а до некоторой степени даже гарантию на блаженную участь в Элизиуме.

При этом мисты давали клятву, что они никому и никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажут о том, что видели. Известен случай, когда казнили одного миста за то, что тот просто кивнул головой в ответ на предположительный вопрос. Это было достаточным основанием для того, чтобы обвинить его в разглашении тайны и казнить. Удивительно – такой широкий круг людей участвовал в мистериях, а рассказать о своем опыте никто не смел!

Эта амбивалентность нам хорошо известна в христианской традиции. С одной стороны, христианство нацелено на спасение всех людей, и Церковь, в идеале, должна вобрать в себя все человечество, потому что Бог, как прямо говорит апостол Павел, хочет, «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2: 4). С другой стороны, таинства Церкви потому так и называются, что они недоступны для внешних, людей, не вошедших в число христиан через крещение.

Мисты переживали нечто такое, что заставляло их потом хранить эту тайну, даже став христианами. Ведь святой Климент Александрийский, которого мы цитировали выше, в доцерковный период своей жизни был посвящен в элевсинские мистерии. Став христианином, он немало потрудился над приобщением людей к евангельской истине, он даже сообщил нам формулу, употреблявшуюся в Элевсине, – но так и не рассказал о том, что означала эта формула и что же он видел своими очами во время мистерий.