Текст книги "Сегидилья"

– Ласкаво просимо, дорогi гостi, ласкаво просимо! – Игорь источал благодушие и заботу.

Увеличь донельзя ширь обворожительной улыбки, обнажая сверкающий белизной ряд крупных крепких зубов, присмотрись к доброжелательным морщинкам, тонкими складками, венчающими уголки умных глаз и облик Фемистокла, на украинский манер, предстанет перед благодарным зрителем во всей своей государственной харизме. Это вам не танец рефлексирующего медвежонка.

Заблаговременно распахнув руки для объятий, Игорь застыл в позе кающегося вольнодумца, выдерживая положенную паузу при исполнении роли переодетого швейцара, ожидая выхода неспешащих покинуть «Запорожец» утренних визитеров. Когда же событие, наконец грянуло, он скоренько так протянул длань Кордону, сухо пожал и огибая воздушной походкой спереди автомобиль любезно помог открыть дверцу Взмылину.

– Иосиф Виссарионович? Таким вас и представлял, весьма импозантны. Видно, печаль по ясним очам, журба по бiлому особi, – веселый Игорь по-дружески обнял заочного знакомого, отметив его чрезмерную задумчивость.

– Здорово брат, сокол перелетный! Договорились же по видеосвязи, что будем на «ты», зачем тогда мне выкаешь? Знакомься, это Александр, лучший специалист по наладке безаварийной работы газопровода. Надеюсь, Игорек, обеспечишь ему должное внимание и помощь в организации пробного пуска?

– Обижаешь, дорогой мой профессор. Нарисую как в галерее, ни в чем нуждаться у меня не будет. А чего стоим? Пойдемте в мои скромные хоромы. Откушаем, отдохнете, потом уж и о деле погуторим. Как говорится, завтрак съешь сам, обед отбери у друга, а протухший ужин скорми врагу, – гогот Игореши несколько подпортил напыщенную праздничность встречи, – если возжелаете экстрима, то смогу устроить вам незабываемые полеты на дельтаплане. Ну, успеется, проходите. Напiй, нагодуй, а пiсля звiсток поспросi.

Вежливо поклонившись, Игорь повел гостей внутрь княжеских палат. Церберы в казачьей форме замерли на посту, не смея моргнуть и глазом. Вымуштрованность стражей понравилась Сане, следовавшим позади остальных приглашенных. Он щелкнул внезапно пальцами у самого носа одного из них, но боец даже не вздрогнул. Отменная выучка, мимо таких охранников и мышь передумает ползти, тупо повернет назад к сыру, на место преступления, скорбно приготовившись сдаться на милость владельца молочных продуктов, а может и сама сунет ушастую бащку под гильотину мышеловки.

Лава на зажмур света, иначе трудно передать словами поток хлынувшего всеобволакивающего плотного сияния встретила вошедших людей. На персидском, по щиколотку толщиной ковре, склонив в приветствии ухоженные головы стояли четверо дворецких, чопорность и стать которых прослеживалась во взвешенной отточенности и дозированности малейших плавных движений. Мягкий, снисходительный взгляд говорил о принадлежности к элитарной обслуге сильных мира сего. Прямая спина и при поклоне образовывала идеальную букву «Г».

– Игорек, мы выспимся сначала, а потом уж все остальное, чувствую, что приготовил нам насыщенное времяпрепровождение, нужно набрать подобающую физическую форму, – пропуская вперед Саню, Взмылин слегка кивнул, застывшим в почтении лакеям.

– Слово гостя – закон! Эй, чего как столбы встали? Проводите живо моих друзей в комнаты, да чтоб нареканий на вашу работу от них не поступало. Постарайтесь уж, угодите! Вiд чемних важливих слiв язик не всохне, – Клинописец назидательно обратился к слугам.

– Никак по Далю чешешь? Знакомые словосочетания, – Взмылин последовал за Саней, старающегося не отстать от чинного дворецкого.

– Он родимый, душой чертяка понимал чаяния народа, его нужды и помыслы, сколько материала перелопатил при подготовке книг. Колоссальный труд сотворил для украинского и русского языков. С его помощью легче поддерживать тягу граждан к знаниям, по силам и я вкладываю малую лепту в образование, сею среди подданных зерницы светлого и разумного. Начальная школа у меня бесплатная, дотация из бюджета.

Спальная комната, куда поместили Саню превзошла самые смелые ожидания. Гигантская кровать с атласным балдахином, занимавшая чуть ли не половину помещения, мраморные статуи древнегреческих богинь у изголовья, нежнейшее тонкое из шелка постельное белье, новейшая бытовая техника во главе с роботом – распорядителем, и зубы вам почистит, и колыбельную споет на ночь глядя, и вся эта роскошь на фоне классического интерьера, выдержанного в строгом английском стиле. Королевский номер класса люкс, Саня таких апартаментов и не видывал никогда в жизни. Долго ворочался на непривычном ложе, прежде чем сон проник в его закаленный мозг. Веки под тяжестью хладных рук Морфия, хитро взирающего над альковом, подспудно сомкнулись, избавляя спящего человека от тревожных раздумий.

Снился опять сюжет, мучивший Саню несколько лет подряд. Ввиду редкого появления этого сна, можно с уверенностью констатировать – однозначно кто-то свыше, со знаком плюс или минус, не разобрать с наскока, пытается таким образом донести до дремлющего ретранслятора какую-то важную информацию. Итак, в Государственной Думе вновь случился сюрреалистический катаклизм. Уборщицы, готовящие зал заседаний для качественного функционирования законодательного органа, с испугом доложили сотрудникам службы безопасности Думы о призраке, приходящим под утро в депутатское собрание и с демоническим остервенением, колотящим по пультам голосования фракции либеральных демократов. При просмотре записи с камер видеонаблюдения, пожилой уже, в годах, старший офицер охраны упал в глубокий обморок, еле потом откачали. Он узнал в привидении дорогого Леонида Ильича Брежнева. Властный генеральный секретарь времен застоя медленно бродил ночью по красным ковровым дорожкам зала, произносил незамысловатую речь с трибуны: «М – мя, да, кхе-кхе, оборзели совсем тут без меня сволочи, напридумывали всякой ерунды. Я и говорил членораздельно, сиськи – мальчишкам, через дефис суки, предсказывал вам дармоедам крах от надвигающейся толерантности, а не какое-то там мямлящее инферное «систематически». Ух, доберусь я до вас!» и уподобившись шару – плазмоиду исчезал из поля зрения сторожей. Но в день, когда охранник – пенсионер свалился во второй раз без чувств, произошло даже по меркам потусторонних сил из ряда вон выходящее событие. В положенный для появления призрака час, когда и мухи наевшись, уже давно похрапывают, генсек возник в неожиданном месте – за столом спикера нижнего парламента. Высказав в микрофон уже знакомое пояснение, он демонстративно поправил свои награды, огладил аккуратно постриженную шевелюру и устремив орлиный взор на ту часть зала, где прижились члены партии «Едимые c Россини» сакрально добавил: « А к тебе, толстозадый дирижер, после каждого, одобренного твоей ресторанной фракцией, принятого антидержавного закона – выкидыша, буду приходить в лунную ночь и целовать взасос до утра пока не окочуришься». Затем старчески поднялся из-за стола, нацепил очки, близоруко щурясь по сторонам, увидел вдруг камеру видеонаблюдения и подойдя к ней вплотную задергал знаменитыми бровями. Вверх – вниз, вверх – вниз…

Эпизод с пристально глядящим в зрачок объектива камеры Леонидом Ильичем запомнился Сане, как крайний в череде, сменяющих друг друга красочных картинок деловой обстановки ночной Государственной Думы. Этот пронзительный, с увеличенным от линз оптики укоризненный и открытый взгляд находил дорогу в самое сердце, дрыхнувшего без задних ног гостенька, призывая радеть о процветании и благополучии могучей Родины. Будто наяву, Саня спинным мозгом отчетливо ощутил реальность и осязаемость странного происшествия. Каково же было сотрудникам службы безопасности, находившимся в кабинете и воочию наблюдавших это светопреставление. Не мудрено, что они попеременно падали оземь, следуя примеру своего начальника. А Брежнев все не унимался, твердо и требовательно взирая на служителей охраны с экрана монитора, динамично шевеля густыми бровями. Когда же надглазные дуги, превысив все немыслимые амплитуды пустились в пляс, Саня реально почувствовал своими ноздрями щекотливое касание жестких волос. Настойчиво и рьяно брови продвигались вглубь носопырки, передавая через нейроны клеток пазух носа тревожный сигнал на мозжечок. На вопрос, что эта безобидная шалость генсека показалась неприятной, Саня внятно не смог бы ответить, пожалуй, и сейчас.

Звонкий, с эхом чих заставил проснуться в недоумении от такого наглого вторжения в личность. Сверху успокаивающе свисал балдахин, едва заметный сквозняк игриво шевелил паутинные занавески, вокруг стояла умиротворяющая тишина, тело, нежась на пуховой перине не желало напрягать расслабленные мышцы, предпочитая отдаться обволакивающей, всеобъемлющей постельной истоме. Внезапно, где-то за стенкой, раздались приглушенные, кое-как уловимые, сдавленные девичьи хихиканья. Еще не совсем освободившись окончательно от объятий сновидения, Саня, потирая глаза, увидел, как изо рта греческого бога, величаво расположившегося над ним, появилось птичье перышко, удлиняясь, оно поравнялось с его страдальческим носом и хаотично двигаясь, начало щекотать верхнюю губу. Вроде и кайфово, но лучше бы при других обстоятельствах производился релакс, более интимных. Саня резко вскочил, чем вызвал настоящий взрыв хохота по ту сторону кирпичной кладки, девки ржали взахлеб, ничуть не стесняясь потревожить покой важных постояльцев. Суматошный гвалт и взбалмошное шушуканье также неожиданно сменилось призывом немедленно успокоиться. Пытаясь поймать ускользающее перо, Саня добрался до рта Морфия, прильнув к отверстию в стене, он обнаружил по соседству, выложенную под потолок кафелем небольшое помещение. Оно, по всей видимости выполняло роль ванной или уборной комнаты. Открывшуюся панораму будуара, не позволяя насладиться видами женских туалетных аксессуаров, перекрыл прекрасных обводов карий глаз, ежесекундно, с изяществом, присущим только слабому полу, затворяясь опахалом иссиня – черных ресниц. Встревоженное око тут же отпрянуло, встретившись с визави и после короткого перерыва спросило шепотом:

– Кто вы?

– Саня, а вас как зовут?

– Роксана, с некоторых пор живу здесь.

– Очень, конечно, приятно, но зачем же мешаете мне спать? Вот пожалуюсь хозяину, быстро приведет вас к порядку.

– Ой, напугали! Мы с девчонками только будем рады покинуть эту клетку.

– Так вы еще и не одна шалили? Сколько вас тут озорниц и почему о себе говорите, как о птицах в неволе?

– Потому что в качестве рабынь нас держат, можно сказать наложницы мы, насильно заточили, велят под венец, например мне, идти за нелюбимого человека. Скоро свадьба, и я очень хочу поскорее сбежать отсюда, неважно куда, лишь бы подальше от этого зловонного дома.

– Я Игоря не знаю, но мне показался вполне порядочным человеком, адекватным и разумным. Обратитесь к нему, уверен он поможет решить вашу проблему.

– Смеетесь? Он и есть мой жених, за его добродушием скрывается злой и никчемный сластолюбец. Знаете Саня, вы должны мне помочь! Такое благородство и решимость исходят от вашего голоса, что ни капельки не сомневаюсь, вы обязательно вступитесь за честь бедной девушки. Когда-нибудь и я отплачу той же монетой, поверьте – Роксана всхлипнула и быстро зашептала, – сейчас меня будут искать, другие девочки вроде, как и согласны здесь жить, а мне никак нельзя. Я или убью этого Игорешу дебильного или на себя руки наложу.

– Интересное у нас знакомство получается. Еще не видели меня, а уже душу выворачиваете, да и хозяин пока достаточно гостеприимен.

– Изверг он, не верьте ни единому слову, хитрый, изворотливый тип. Не погнушается ради достижения своих идиотских целей и по трупам пройтись. Знали бы вы какой он мстительный и жадный, люди видят его несправедливость, но боятся и пикнуть, он же здесь король, никто ему не указ.

– Жизнь наполняется новыми красками. А как вы себе представляете мою помощь? Охраны полон дом, да и мне нужно тут поработать, в командировке на три дня, потом придется уехать.

– План побега давно продуман. Вы попроситесь только посетить его музей. Игорь не всем его показывает. Там, среди экспонатов нужно найти мой амулет в виде пентаграммы, с заключенным в звезде сапфиром. Передадите мне в руки и можете быть свободны, проворачивайте свои дела, как заблагорассудится.

– Просто только сказки сказываются. Оберег-то зачем понадобился, вы же не ведьма? Может он вовсе и не вам принадлежит, сворую неудачно, меня и схватят на месте преступления. Разговоров потом лишних будет. Требую пояснений?

– Хорошо, а если я и есть самая настоящая колдунья? Хотите докажу? Я хлопну вас по попе, будучи за стеной.

Шлепок обескуражил Саню настолько, что он потратил несколько минут на поиски нарушителя спокойствия, не веря в сверхъестественные способности девицы. Затем, собравшись с духом вернулся к дырке во рту Морфея. С противоположного края отверстия на него обрушился заливистый женский смех:

– Теперь поможете мне? Без амулета я теряю магическую силу, хватает лишь на маленькие фокусы, к тому же убывает и здоровье, старею на глазах. Вы же не допустите преждевременной смерти красивой девушки?

– Бесовщина какая-то, прошу прощения, но вынужден спросить про ваш возраст. Сколько вам лет тогда от роду? – Саня набожно перекрестился.

– Мне всегда двадцать, было, есть и будет, а рождена задолго до прихода на Землю вашего бога. Так мне можно на вас положиться?

– Ведьмам помогать православному христианину как-то не с руки, грех – это смертный.

– Много вы понимаете в человеческих грехах. Кому-то уготована по определению судьба с неизбежным падением в тартар, кому-то же дается шанс на исправление, разный подход, выборочный у вашего Иисуса, несправедливый.

– По-моему, как раз мы перед ним все равны, каждого ждет, не взирая на заслуги и грехопадения. Вспомните про разбойника, висевшего рядом на кресте.

– К чему эти теологические споры, время только терять. Знаете, Саня, я читаю ваши мысли и могу предположить с какой целью вы здесь появились. Любовь гонит заблудшую душу в неведомую даль, пытаетесь с помощью чуда вернуть себе дорогую сердцу женщину? Угадала, я права? Так вот, без меня вам не справиться с этой нелегкой задачей, она практически невыполнима, поэтому решайтесь и помогите сначала мне получить амулет, в ином случае вы останетесь в этой земле навсегда. Женский капризный шантаж, уж простите великодушно, – Роксана перешла на еле слышимый шепот, – за мной идут, встретимся на пиру, постараюсь сесть к вам поближе, до вечера.

***

Умеет гулять Хотеньское народонаселение. С обеда стали подтягиваться к усадьбе, болеющие с бодуна пьянчужки, старушки, сжимающие бережливо в карманах балахонов авоськи, дети, галдящие беспрерывно и бегающие неистово по аллее, азартно играя в догонялки. Молодежь и зрелые подойдут позже, когда уж стемнеет, образовывая кучки и кружки по интересам. В деревне молва разлетается мгновенно, грядет праздник, князь будет раздавать милостыню, с барской кухни недоеденные блюда понесут к свежетесанным, наскоро сколоченным и установленным в ряд – линейку столам. Напитки подадут простецкие, пиво да горилка, а то и брагу, перебродившую в бидонах, бьющим по носу резковато – сладким запахом. Случится большое веселье, по-украински бесшабашное, хлебосольное, с грустными песнями и ожесточенными плясками, переходящими в неудержимый гопак, а в концовке завершится гульба, по обыкновению, битьем раскрасневшихся морд и крикливыми разборками соседушек – товарок. Халява друзи, налетай!

Саня спускался по лестнице, опираясь на перила, целиком перенесенные из девятнадцатого века, в царствование театрального стиля ампир. Впереди, полуобернувшись следовал в зал дворецкий, одетый по модным веяниям московских журналов. Шитая золотом ливрея, красно – черные тона, белесые гетры подчеркивали напыщенность и не безосновательный вкус хозяина дома. Длинный стол, покрытый белоснежными скатертями, привлекал количеством яств и разнообразием выставленной посуды. Редкие, исторической ценности сервизы занимали положенные по этикету места, гербовые салфетницы, выстроившись согласно ранжиру, призывали прочувствовать важность и значимость мероприятия. Снующие туда – сюда слуги подобострастно и улыбчиво встречали гостей, усаживая их по разные руки от Игоря, не спешившего появляться на балу. Взмылин, сидевший напротив Сани, успевший занять отведенное ему место раньше других приглашенных на банкет, с усталым взглядом поведал о неспокойном сне, осведомился о состоянии самочувствия друга и обратившись к квартету музыкантов попросил их сыграть что-нибудь из Листа. Профессионализма небольшому оркестру было не занимать, сбацали так, что искушенный в вопросах музыки Взмылин от удивления округлил глаза:

– Санек, лишнего не болтай, за нами следят, возможно под каждой тарелкой по подслушке.

– Понял уже, в туалете зеркало полое, по царапине определил.

– Замечательное исполнение, пожалуй, и в столице не сыскать лучше коллектива. Им бы в Гранд Опера, а не в Хотене лабать.

– Кто-то выбирает музыку с рождения, кого-то она нахлобучивает сама под старость, – философский Санин ответ позабавил профессора, нервно ерзавшего на бархатном стуле с высокой спинкой.

– А где все? Нам не съесть и за год столько добра, лопнем в первую же неделю от обжорства, – Взмылин вертел головой в поисках хозяина и его приближенных.

Праздничное торжество было рассчитано, судя по пригласительным билетам, возвышавшимся над столовыми приборами огромными открытками, более чем на двадцать человек. В меню, заявленным заграничным шеф – поваром значились следующие слюнепускательные блюда: нежнейший тунцовый тартар с консоме из ароматного горного чабера и сочных томатов, ребристое седло барашка с маринованным баклажаном и пряной арабской приправой рас – эль – ханут, мягкая вырезка вола с гратеном из интересного сочетания картофеля, трюфеля и шпината с устричными грибами. Жареные целиком поросята и белорыбица воспринимались как проходные, ничем не примечательные кулинарные изыски. На десерт предлагались шоколадный фондан с освежающим мороженым из мятного пряника, мельба в карамельном шаре с клубничным сорбетом, французский бисквит с хрусталем из ежевики и много других труднопроизносимых сладких произведений кондитерского искусства. Стол перегибался пополам под тяжестью нагромождения экзотических продуктов и широчайшего спектра мясных шедевров, приготовленных гениальной рукой повара – итальянца, выписанного специально из солнечного Неаполя.

Прервав гастрономические размышления гостей, четверка одаренных музыкантов дружно вдарила по инструментам, заиграли походный боевой марш германских ландскнехтов, звуки эпичного ритма дробью утонули под канделябрами потолочного свода особняка. Дворецкие разом зажгли факелы, закрепленные в нишах колонн арочного типа. Электрическое освещение залы приглушили, предвкушая тем самым наступление значимой во всех смыслах, решающей и эпохальной минуты. Входные янтарные двери распахнулись, и ввалившийся нарядно одетый Игорь напыщенно произнес:

– Дай Бог того честь, хто вмiэ ii знести! Здрастэ вам з поклоном! Как устроились, сладко ли спалось? – радушно улыбаясь, князь пригласил сопровождавших его людей занимать отведенные для них места, поправив полы фрака чинно присел на трон, стоявшего одиноко во главе стола.

Товарищи Игоря весело балагуря здоровались удаленно с гостями, перебрасываясь между собой короткими, но емкими шутками. Сильна еще в жителях равнинной Украины пренебрежительная хворь по отношению к соседям из Московии. Внешний вид аборигенов имел полную противоположность строгому костюму их князька. Что-то среднее, между брутальным байкерским прикидом и фееричной концертной одеждой хореографического ансамбля фольклорного толка. Разномастная братва так и напрашивалась на аплодисменты еще до начала основной части танцевального выступления. Вызывал особую настороженность, севший в конце богато накрытого стола, человек с лицом, несшим в своих чертах отпечаток двоякого восприятия, некий конгломерат удачливого квартирмейстера и не проигравшего ни одного боя заслуженного тренера по боксу. Манеры, измученного долгой протяженностью жизни бывшего спортсмена отличались от собратьев также антагонистически непримиримо. Он умел пользоваться столовыми принадлежностями, знал порядок применения вилок и ножей, назначение плошек и меру наполнения бокалов жидкостями. Слева от Сани, радостно улыбаясь, расположился Миша Кордон. Потянувшись для рукопожатия к Взмылину через стол, он случайно опрокинул графин с соком на тарелку с ветчиной, неуклюже поправился и на обратном противоходе снова зацепил рукавом злосчастный кувшин. Впервые за время краткого знакомства, Саня увидел во взоре Игоря, направленного на зачинщика кулинарного беспредела, жесткие и весьма многообещающие злые нотки. Однако, спустя всего секунду, от яростных молний, брызжущих из глаз князя, не осталось и следа, испарились, как ни в чем не бывало. Взгляд опять обрел свое обычно добродушное и спокойное выражение.

– Господа, бокалы наполнены. Предлагаю выпить за здоровье наших российских друзей. С Божьей помощью и объединенными усилиями двух братских народов будет в Хотеньском автономном княжестве свой газ. В каждом доме, в каждой захудалой хибаре, в каждой хате засияет синим пламенем надежда и чаяния многих поколений моих земляков. Жаль, что родители не дожили до этого счастливого события, воистину знаменательный день. Да здравствует нерушимое мирное созидание Украины и России! Ура товарищи! – запотевшие от холодных алкогольных напитков стопки опорожнились под аккомпанемент взятых мажорных аккордов, вошедшего в симфонический экстаз квартета. Классические произведения Мусоргского сменялись не менее известными сочинениями Бородина и Римского – Корсакова. Услужливые лакей сновали между пирующими, подливая в фужеры игристое шампанское.

– Игорь, а больше не используете кричалку «Украине слава»? – отказавшись от новой порции спиртного, Взмылин смакуя, не торопясь потягивал из бокала красное вино серии «Шато».

– Отчего же, бывает и горланим, патриотизм ведь впитали вместе с первым куском сала, съеденным от рождения. Где-то на западе, наверное, и добавляют после любой произнесенной фразы, пугают детей, а у нас давно уже редкость, завязываем помаленьку. Нет Украины, как единого целого государства, поэтому зачем глотку рвать понапрасну. Батюшка в церкви и то клирик Московского патриархата, пьет частенько и помногу, но службу знает, паству окормляет грамотно. Что хочу вам сказать, раз уж затронули эту тему. В Хотене лучшее на сегодняшний день мироустройство, не побоюсь этого высокопарного слова, живем по вселенским законам анархии. Учитель Нестор Махно оставил нам в наследие основы самоуправления, как пример, Крестьянская Республика Гуляйполе, с нашим ли умишком придумывать иное, когда бери готовое и пользуйся. Петр Алексеевич Кропоткин – мозговая мощь и рьяный подвижник народного движения, фигура космического масштаба. Ведь что утверждал, мол анархизм происходит из того же революционного протеста, тех же людских недовольств, как и социализм; и результатом смены ненавистного режима протестующими массами он видел в установлении безгосударственного коммунизма. Правда, в современных условиях марионеточной, раздробленной Украины это пока проблематично, но предпосылки имеются, и мы готовы идти к мечте обездоленного пролетариата широкими, твердыми шагами. Выборы я крестьянам оставил, как привычный демократический институт, сложно отучить электорат от сложившихся десятилетиями устоев, непонятна народу свобода без управляющего, не понимают, что это аппендицит в теле коллективного счастья. Но заверяю авторитетно, пройдет каких-то пару – тройку лет и анархическая преамбула овладеет умами простого люда по всей Незалежной, а там и в Россию, благословясь перекинется. У меня в княжестве нет голодных, для тех, кто все-таки нуждается регулярно накрываю столы, бери сколько влезет, от пуза ешь, гуляй. Трудовые артели, сплоченные принципом добровольности зарабатывают деньги, содержат семьи, имеют крышу над головой, их детки учатся, в основанной мной гимназии, до ста научаются считать и сойдет, зачем забивать дурью светлые головы, горе одно только от образованности. Республика, можно сказать вздохнула впервые полной грудью после майдана, процветает на зависть другим областям и заметьте, недовольных единицы, – Игорь пренебрежительно указал вилкой на Кордона, – руководить назначили меня, не подумайте плохого, голосование проводилось под контролем международных наблюдателей. Да ведь, Михаил? Не подкопаешься к процедуре выборов, так и сам понимаю ответственность, возложенную на меня за судьбы лЮбых сердцу соплеменников. Вы вот там, в России живете и не знаете, какие безобразия творятся в соседних княжествах, бывшей страны – сестренки. Например, в Харьковщине чистой воды диктатура, с расстрелами и кровавым тираном во главе. Бегут оттуда к нам мужики, плачут. Куда их девать, принимаем, обогреваем, кормим, родные же, наши. Или вот еще случай, в Одессе либералы правят, самой слюнявой разновидности. Довели людей до ручки. Обнищала теперь талантами знаменитая Дерибасовская улица, воспетая еще Бабелем, да и у причалов болтаются шаланды без рыбаков, в печальном окружении косяков жирной кефали. Эпидемии захлестнули город, у нас с ними карантин, – Игорь перевел дух, подзывая лакея, – братец, скажи гостям честно, хорошо ли живется под моим руководством? И не мешкай, винишко-то подливай, с горкой сыпь.

Получив утвердительный, ожидаемый ответ, Игореша продолжил:

– Но переплюнули всех на Волынщине, без смеха и рассказать не смогу. В общем, решили жители княжества на поголовном собрании жить по Библии, ни на йоту, не отходя от изложения божественного откровения. Наверное, думали, что буквальное следование благой вести сподобит их прожить в покое и умиротворении. Ну и переселились под началом местного Моисея в соседнее село, на новое место, там и храм Соломона построили, и Давид победил Голиафа, старожила, не удовлетворенного приходом такого большого количества людей, по-моему, досконально прошлись по тексту Священного писания, ничего не пропустили. Понятно, что сроки сократили, сжали образно до отпущенного Всевышним времени человеческой жизни, князь успевал только одежды менять под соответствующую эпоху. Пришествие Иисуса Христа встретили с ликованием, как подобает страждущим, гуляла и славила Господа Волынь неделю.

– А Иуда-то был? – тщательно пережевывая салат, осторожно поинтересовался Взмылин.

– Конечно, тот же мужик, который изображал Голиафа, натерпелся казачок несправедливости, к нам все-таки сумел перебраться, пчелами занимается сейчас. Слухайте дальше. Потом, как заведено гоняли апостолов по княжеству еще месяц, наконец уверовали. Год назад у них по сатанинскому плану наступила эра Антихриста, чудеса там разные, фокусы, засилье магов, чародеев, идиллия бесовская, кутежи, беспорядки. Бог с ними, нравится так жить, пожалуйста, у кого ведь смотря какая дурь вылазит наружу. Но они додумались добраться до второго пришествия Спасителя. Какое-то время блаженствовали, умилялись, ноги обмывали странноприимцам, хлебосольничали с избытком неудержимо, матом совсем перестали ругаться, хвалу возносили Господу, а в одну из темных ночей взяли, да и закололи его вилами на навозной куче. Говорят, что при Антихристе жилось вольготнее, без забот и в магазине икра появилась. Не люб, значит этим сектантам Всеблагой. Режут теперь без устали друг друга, брат на брата с топором кидается, сын на отца с бензопилой. Есть о чем призадуматься, страдает рiдна Украiна, как наш Бог, распятый на кресте. Батюшка так и сказал в слове на прошлую Пасху, еще до разговения, не раздумывая предал он безжалостно анафеме воинствующих клоунов… За прошедшие века несколько раз менялось отношение к восточным соседям, всяко бывало, но по какому-то одному прописанному страшному сценарию, будто сидит в небесной канцелярии пожизненная офисная крыса и готически смеясь, спускает на нас свои резолюции, порядковые номера лишь проставляет впопыхах. Мне кажется, не дурак был Богдан Хмельницкий, узрел силушку казачества в добрососедстве с Россией, а мы от недоумия растрясли заповедь отцовскую, обжираемся гамбургерами, да гордыней иезуитской прикрываем голый зад. Нагибают теперь молодых и здоровых украинцев по всей Европе, утром, днем и вечером. Победили, блин! Куклы картонные сидят в Киеве, руководят, вздрагивая при каждом окрике из-за океана, правят, конечно, призрачно, номинально, однако на мировых площадках позиционируют себя вполне легитимными и полномочными представителями всенародно избранной власти. Они даже не заморачивались по поводу названия государства, Союз Украинских Княжеских Анклавов. Понимаете, теперь друзья, куда врастают ноги, аббревиатуру даже не удосужились прочитать? Это нормально по-вашему? Или юмор у них такой саркастический? – тяжело вздохнув, Игорь изрядно уже осоловевшими глазами зыркнул на жующего боксера, отдавая ему какую-то команду, понятную только им двоим.

– Мы, в России давно в цирк не ходим, зачем, братья – украинцы и развеселят, и потешат. С одной стороны жалко, с другой, насильно мил не будешь, – Взмылин равнодушно подал почти опустевшую салатницу Сане.

– За первую, тогда ласточку! Предлагаю выпить стоя, – пропустив мимо ушей замечание профессора, Клинописец озвучил очередной тост, который был воспринят беспрекословно всеми, без исключения, участниками пиршества.

Загремели отодвигаемые от стола стулья, забренчала посуда, одобрительные возгласы понеслись из разных концов банкетного зала. Саня, соблюдая приличия, тоже поднялся со своего места и кивком засвидетельствовав должное почтение хозяину, лишь пригубил хрустальную чарку баснословно дорогого вина. Пока приглашенные гости рассаживались обратно, на втором этаже особняка поднялась, привлекшая внимание челяди суматоха. Слышались резкие возгласы, недовольные женские упреки, обидчивое хлопанье дверьми. Спустя пару минут на главной лестнице показалось красочное шествие, ведомое бывшим боксером. Пять девушек, гуськом, стараясь выдержать осанку, с модельной постановкой стоп плыли павами за отставным спортсменом, посмеиваясь украдкой и с любопытством озирая собравшихся за торжественным застольем людей. Одетые по последним эскизам парижских кутюрье, выставляя напоказ драгоценную бижутерию красавицы, дефилируя вдоль резных поручней царственно спускались в банкетный зал. Замыкала блистательную процессию жгучая брюнетка в стилизованном под старину сарафане. Она выделялась среди женщин необычайным, даже для сногсшибательной красоты южнославянских прелестниц, природным аристократизмом, правильными чертами лица, великолепной фигурой и огромными блюдцами чарующих глаз. Грациозно ступая по лестничным пролетам, скромно потупив взгляд, придерживая по-королевски рукой полы народных расцветок платья, земное воплощение богини, казалось, скользило, парящим шагом над ворсистой поверхностью ниспадающей бархатной дорожки. Саня насторожился. Ему отчетливо запомнились эти знакомые, ранее уже где-то виданные, завораживающе большие карие очи, тем более что Хотеньская Афродита сразу выхватила его из общей группы празднующих гостей, а затем так же быстро переключилась на Игоря.