Текст книги "Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта"

§ 1.5. Музейная загадка пугачёвщины

С каждым шагом «на земле» – мы следуем по пути войск Пугачёва – мы открываем всё новые странности всего, что с связано с Пугачёвщиной. Интрига выходит далеко за пределы времени и места самих событий и становится современной.

Приехали в Златоуст, выяснили в музее у специалиста, что Пугачёв в городе был и очень грязно наследил.

Фото 5. Юрий Петрович Окунцов (слева), заслуженный работник культуры РФ, специалист по Пугачёву и пугачёвщине и Андрей Валентинович Болдырев (справа) – рядом с пушкой пугачёвцев

Но через день мы общаемся с человеком, который четырежды был депутатом города Златоуста, Сергеем Костроминым – он полон самой разной информации о городе и с горячностью доказывает, что Пугачёва в городе не было.

– Был Хлопуша! Хлопуша!

– А где тогда прошёл Пугачёв от Чебаркуля?

– Не знаю, но его не было, был Хлопуша!

Откуда такой разрыв в понимании и информации у специалиста и любителя?

И вот возникло интересное состояние советской историографии и музейной практики. На уровне историографии страны Пугачёв – знаменитый освободитель крестьян (до сих пор!), но на уровне городов, в которых он побывал – Пугачёвым не пахнет. Но почему?

Малый город Златоуст требует хороших привлекательных знаменитых фактов, «притягательностей», чтобы удержать людей. И Пугачёв – мировая фигура, признанный вождь крестьян, освободитель – но его в городском обороте нет.

Город не знает, что Пугачёв в нём был!

Более того, опрос ещё 10 человек показал, что никто не знает, что Пугачёв был, а двое уверены, что точно не был.

При этом в музее мощный раритет – настоящая пушка пугачёвцев, сделанная как раз в Златоусте! И – ничего. Странно.

Чем это можно объяснить?

Есть версия. Музейное дело призвано заинтересовывать жителей и гостей города славой города и его историей. Чтобы жители стали понимать её глубже, тоньше, гордиться, пестовать, приветствовать.

И вот возникает эффект: а может быть, кому-то не нужно, чтобы малый город, где был Пугачёв, докопался до реальной картины того, что Пугачёв в город принес?

По разным исследованиям, до 1 тысячи убитых, замученных, повешенных всех сословий! А вдруг люди массово заинтересуются и докопаются до странных вещей и вывода: а кому мы собственно место в музее дали, мы кого помним? А почему Михельсона в этом же музее нет, и Деколонга – разбивших Пугачёва в Троицке и Лягушино под Кундравами? Хотя бы для исторической справедливости!

Тогда многие музеи придется переделывать, переиначивать?

А в чём проблема? Затраты? Затраты на Правду – это стратегическая инвестиция.

А если нет – тогда нынешняя музейная практика работает на романтизацию кровавого самозванца, упыря и переворотчика и национального предателя!

§ 1.6. Странная периодизация историков

Одна война или четыре? В историографии как-то закрепилось определение пугачёвщины как чего-то одного целостного. В учебниках и популярной литературе фигурируют «Восстание Пугачёва», «Крестьянская война под предводительством Пугачёва», «Пугачёвщина». Не поднимается даже вопрос о периодизации. Между тем, просматривается минимум четыре различных периода, которые претендуют на право называться тремя разными войнами. Настолько различаются достигнутые результаты и (соответственно) поставленные задачи, о которых мы можем предполагать, исходя из достигнутых результатов и результатов, которых Пугачёв, предположительно, пытался достичь? Мы будем ориентироваться в первую очередь на местонахождение самого Пугачёва. Поскольку очевидно, что где голова, там и главная (головная) задача.

Этап I. С сентября 1773-го по конец апреля 1774-го. Пугачёв практически безвылазно находится между Оренбургом и Яицким Городком. Безуспешно штурмует Оренбург.

Первый вопрос, который возникает: если объявил себя царем, то должен по проверенному ещё Разиным пути идти через Астрахань по Волге в центр России – на Москву и Санкт-Петербург – в «сердце» и «голову» страны. Но Пугачёв предпочитает как-то странно осаждать Оренбург, при всём уважении, – далеко не самый значимый город России.

Вопрос второй. В XVIII веке зимой не воевали. Сначала осенняя распутица, потом холод, плохое снабжение, болезни, которые уносят жизни солдат хуже, чем сражения. Все регулярные войска северных стран осенью уходили на зимние квартиры, чтобы возобновить боевые действия уже по весне, когда просохнут дороги.

Сюда же транспортный вопрос. Тогда, да и во многом сейчас, самым эффективным транспортом был водный. После объявления себя царем логично грузить войско на суда и водой идти по Волге. Не утомляя и не растягивая войска. Перемещение войск зимой даже сейчас сопряжено с колоссальными трудностями. А тогда регулярные армии просто отсиживались на зимних квартирах.

Тем не менее Пугачёв начинает осенью. Почему?

Вопрос третий. Женитьба. Сам ли Пугачёв тогда женился? Казацкая ли старшйна настояла? Как это вообще стало возможным? – Об этом мы говорили выше. Согласимся с фактом: и у Пугачёва, и у казацкой старшйны в условиях ведущихся боевых действий нашлись время и силы устраивать личную жизнь и плести интриги.

Вопрос четвёртый: аккурат в конце этого периода в плен царским войскам попадает Иван Почиталин – Думный Дьяк и глава Военной коллегии Пугачёва. (А заодно один из наиболее активно замалчиваемых участников событий.) Абсурдность ситуации очевидна. Ни в коем случае не ставя под сомнение личную храбрость И. Я. Почитал ина, просто констатируем факт. По сути, начальнику генштаба Пугачёва на линии соприкосновения делать нечего. Его профессиональная работа проходит в центре войска. Это, как если бы где-нибудь в 1942-м, на линии фронта оказался, а потом попал в плен гитлеровцам Шапошников или Василевский. И аккурат после пленения Почиталина Пугачёв снимается с места и всё-таки идет.

Но не на Москву или Санкт-Петербург, как велит логика возврата Престола, а на северо-восток. Почему главный тыловик Пугачёва оказывается в плену? Почему именно после его пленения Пугачёв снимается с места?

Может быть, в апреле 1774-го были достигнуты некие договоренности – и тогда Почиталин исчезает из войска? По официальной версии – попадает в плен. Что, как мы написали выше, маловероятно. Известно, что Почиталин, как и Салават Юлаев не был казнен, а провел остаток жизни в относительно комфортных условиях заключения в прибалтийской крепости. А в сентябре 1774-го именно казаки-старообрядцы сдали Пугачёва правительственным войскам.

Этап II. Конец апреля – конец мая 1774-го. Пугачёв проходит рейдом по линии от Оренбурга до Троицка. Громит русские крепости на границе со Степью.

Вопрос: зачем Пугачёву нужны эти крепости? Оружия, припасов там минимум. Добыча – минимальная. Жители только себя обеспечивают. Троицк? – Да, один из крупнейших торговых городов того времени, торговые ворота Империи на Востоке. Но и крепость не последняя. Добычу можно взять (а куда потом сбывать?), но и зубы обломать легко. Что, собственно, и произошло.

Почему Пугачёв вместо Волги пошел на Троицк? Почему предпочел куда как более «вкусным» и статусным волжским городам отделённый сотнями степных верст Троицк?

Поражение под Троицком, смена стратегии.

Этап III. Май – июль 1774-го. Смена основных сил – со старообрядцев на башкирские соединения. Минимум 2/3 пугачёвского войска составляли башкирские воины. Рейд по промышленным и добывающим районам Урала (включая золотодобычу). Во время рейда жгли заводы, грабили население, силком забирали в войско.

И здесь нужно развеять миф о «бедных пастухах-башкирах» – участниках восстания». Отец Салавата Юлаева (а значит, и сам Салават Юлаев) – Юлай Азналин был потомственным тарханом. Буквально перед Пугачёвым Юлай Азналин во главе 3000 башкирских всадников (что соответствовало кавалерийской бригаде и чину V класса бригадира) под началом Суворова геройски воевал в Польской кампании 1772-73 годов, за что был удостоен специальной награды – «Воинское малое знамя». Награду от Царицы передал своему сыну Салавату в октябре 1773 года (уже после провозглашения Пугачёва – Петра III). Известно, что башкирское войско формировалось не стихийно, а по призыву – один вооруженный всадник от трех дворов.

Вопрос: что могло сподвигнуть награжденного царицей боевого почти генерала изменить присяге и боевому товариществу? Понятие воинской чести существует столько, сколько существуют воины. И башкирские не исключение. Что стоит выше воинской чести? – Только национальные интересы. Как показывает история, измена воинской присяге имела место там, где появлялись сепаратные национальные интересы. Так поступали русские подданные поляки во время наполеоновского нашествия. Так поступил генерал Маннергейм в 1918-м. Примеры можно продолжать.

Этап IV. Бегство с Урала по Волге на Узени-Иргиз.

После поражения под Ачитом Пугачёв возвращается по Волге туда, откуда начал – собирать силы и готовить новый поход на Урал.

Итак. В сентябре 1773-го Пугачёв провозглашает себя царем, но он сам или те, кто за ним стоит, на Москву идти не планируют. И тогда распутица и мороз становятся гарантией, что регулярные войска до них не дотянутся и бунт будет длиться и раздражать Власть. А заодно вынуждать в условиях зимы перебрасывать войска и ресурсы, оголяя другие направления. Возникает ситуация сепаратистского шантажа, где можно выторговать нечто в обмен на прекращение бунта. Поэтому Пугачёв не особо активно воюет под Оренбургом, а заодно активно будоражит прилегающие территории. Кому это может быть выгодно? – Да, например, тем, из кого происходил Иван Почиталин. Старообрядцам, которые были крайне недовольны своим положением и стремились его улучшить. Например, путем шантажа Власти.

После апреля Пугачёв фактически открывает юго-восточную границу России. Новая задача для нового заказчика? Для кого? Кому Пугачёв должен был открыть Троицк – ворота в Степь? А другого резона громить степные крепости, где ничего взять, зато легко потерять массу людей и времени, – нет. Аксиома: там, где ходят купеческие караваны, ходят войска и снабжаются армии. И Троицк – это не только торговые, но и военные ворота России XVIII века. Как нет и другого резона обычно медлительному Деколонгу делать рывок на Троицк и буквально на следующий день после взятия[4]4
  20 мая Пугачёв взял Троицкую крепость, а 21-го был разбит Деколонгом.


[Закрыть] отбивать Троицкую крепость. Пугачёв был разбит под Троицком, ворота не открыты, пришли регулярные русские войска и этот кто-то не рискнул идти в Россию. Можно спорить: свидетельств присутствия каких-то войск в степи не опубликовано. Согласен. Но нет и прямых свидетельств отсутствия. Как не известно, что скрыто в секретных фондах.

Однако задача не выполнена. И Пугачёву остается одно – уходить. Но уходить с пустыми руками – значит уходить на смерть. Бедные изгнанники никому не нужны. Поэтому рейд по Уралу, Прикамью, Поволжью больше напоминает то, что принято именовать бандитским налетом. С возможной перспективой ухода с добычей через Каспий в Турцию или Персию. Но не удалось.

Параллельно идет сепаратный процесс у башкир. Тот самый кто-то, кого должен был через Троицк впустить Пугачёв (вероятно, родственный башкирам) мог пообещать башкирам какую-то автономию с повышением статуса по сравнению с их положением в Российской Империи. Насколько легко национальные элиты ведутся на такие посулы, мы наблюдали и наблюдаем на просторах бывшего СССР.

Рис. 5. Пугачёвщина. Художнике. С. Молодых. 1980 год

Это только гипотеза. Но она объясняет нестыковки в официальной версии пугачёвщины. А значит, должна рассматриваться, минимум, как повод для углубленного исследования.

Часть вторая
Первый этап – старообрядцы

§ 2.1. Загадочный старец Василий и игумен Филарет

Чем больше мы погружаемся в тему Пугачёва, тем больше появляется ответов, и тем больше появляется новых вопросов. Например, с чего бы это простому казаку, пусть даже хорунжему вдруг пришло в голову назваться царем?

Попробуем провести параллель. Выслужившийся из рядовых хорунжий – это по нынешним понятиям – что-то вроде прапорщика[5]5
  Прапорщик эквивалентен хорунжему, в том числе и по этимологии. Прапор = хоругвь = знамя. Прапорщик = хорунжий = знаменосец. В войсках Польши, казачьих, Российской империи прапорщик и хорунжий были низшими офицерскими чинами, которые присваивались, в том числе, выслужившимся из нижних чинов.


[Закрыть] на офицерской должности командира взвода или аналогичной. Вспомните своих знакомых прапорщиков. Можете представить, что кто-то из них способен вот так взять и «податься в президенты»? Мы не говорим о реализуемости этого пути. Говорим о том, допускаете ли вы возникновение в сознании прапорщика такой мысли? При всём уважении к этой категории людей, подавляющее большинство из которых являются мастерами своего дела и прекрасно справляются со своими должностными обязанностями. Но где по сознанию и.о. командира взвода или начальник продсклада и Президент Страны? Где выслужившийся из рядовых хорунжий и где его императорское величество Пётр III? Давайте не будем также забывать и культовую составляющую. Это для нас президент страны теоретически равен любому гражданину страны.

Сейчас формально каждый «может избирать и быть избранным». Но в сознании человека XVIII века царь, император – это Помазанник Божий, который с обычным человеком, даже с самым крупным вельможей равняться не может категорически, просто по тому, что не может. Этого не может быть, как не может солнце сесть на востоке.

Какое-то время подобный вопрос стоял у нас в отношении Григория Отрепьева, известного также как первый Лжедмитрий I, но только до тех пор, пока не разобрались, что такое Чудов Монастырь. Чудов Монастырь находился на территории Московского Кремля и монашествовали там представители лучших семейств России или содержались по тем или иным причинам высшие церковные иерархи Русской православной церкви. То есть, очевидно, что Отрепьев не был «просто парень из народа». Как очевидно и то, что в Чудовом Монастыре было кому надоумить молодого человека на «подвиг» самозванства.

Мы будем исходить из факта, что выслужившийся в хорунжии казак Пугачёв решился на самозванство, презрев все сословные, религиозные и прочие барьеры. Значит, было кому надоумить. Провести соответствующую идеологическую обработку. И вот здесь мы выходим на крайне интересный факт в его биографии.

В 1772-м году Пугачёв несколько месяцев провел в Стародубском монастыре, где его наставлял некий старец Василий. Известно, что в районе Стародуба концентрировались старообрядцы. А дальше старообрядческая слобода Ветка. Старовер Каверин в деревне Черниговке, казак-старовер Андрей Кузнецов в станице Глазуновской. Наконец, встреча с игуменом Филаретом – главой старообрядческой общины на Иргизе.

Здесь сделаем небольшое отступление и напомним, что в XVIII–XIX веках Иргиз, Узени представляли собой один из главнейших центров старообрядчества. Оттуда, кстати, «рукой подать» до Яика. Игумен – лицо в церковной иерархии, занимает очень серьезное положение, и встретиться с ним человек не из его круга может только по очень серьёзной рекомендации и только по очень серьезному вопросу. Кстати, сам игумен Филарет был арестован за то, что именно он и надоумил Пугачёва на самозванство. И вообще об игумене Филарете известно крайне мало.

Об игумене Филарете практически ничего неизвестно, неизвестны даже годы его рождения и годы смерти, однако, авторитет его в старообрядчестве был велик и несомненен. Мы вообще вольны высказать гипотезу, что он мог бы быть иностранным агентом, то есть фигурой, специально внедренной в старообрядческую среду. Напомним, позже англичане (а о них и об их связях со старообрядцами ниже ещё пойдет речь) в XIX веке засылали в Центральную Азию десятки агентов, которые отлично знали нравы, идеально знали язык, притворялись не просто купцами, а даже святыми дервишами и учеными (пандитами) и вели разведку, а так же выполняли иные политические задания.

К Филарету донской казак Емельян Пугачёв, прежде в раскольниках незамеченный, попал по совету старообрядца Осипа Коровки, который и дал ему все необходимые рекомендации. Естественно, для того чтобы Пугачёв понравился Филарету, самому Пугачёву пришлось как минимум прикинуться раскольником. Только так могли для него открыться все пароли и явки широкой и богатой старообрядческой сети. Филарет, конечно, вряд ли был таким простаком, что не отличил бы истинно верующего старообрядца от мошенника, который просто хочет получить какое-то убежище. Но у Филарета мог быть и свой интерес в таком человеке: в человеке, отчаявшемся, загнанном в угол, которому ничего не остается другого, как идти ва-банк. Поэтому, по свидетельству солдата Логачёва, который сам не был допущен к беседе и поэтому не знает о её содержании, но, по крайней мере, он сообщает, что сама встреча Филарета и Пугачёва была очень долгой, следовательно, разговор был очень обстоятельным. И действительно, именно после беседы с Филаретом в разговоре с казаком Денисом Пьяновым Пугачёв впервые объявляет себя «амператором».

Из всего этого делаем выводы, что весь 1772-й год Пугачёв плотно общался со старообрядцами, причём занимавшими среднее и высокое положение в старообрядческой иерархии. Старообрядческие иерархи прекрасно разбирались, чем «помазанник божий» отличается от простого казака.

В этот же ряд прекрасно ложатся и объясняются признание Пугачёва царем казаками-старообрядцами, поставки пушек с уральских заводов. Успешная работа «военной коллегии» Пугачёва во главе с Иваном Почиталиным. Одно дело распоряжение откуда-то из яикской степи отдает какой-то непонятный «думный дьяк» и совсем другое представитель авторитетных старообрядческих кругов – старообрядцам на местах.

Наконец, в описании действий Пугачёва и его резидентов – Белобородова, Грязнова и пр. не встречается упоминаний, чтобы они оставляли на местах гарнизоны. Кто следил за порядком? Кто обеспечивал лояльное отношение «подданных царя Петра III», работу заводов, регулярную отправку продукции, включая оружие? И вот здесь мы снова сходимся на старообрядцах, которые составляли основную часть казаков и заводских рабочих.

Таким образом, у нас появляются очень серьезные основания полагать старообрядцев не только движущей силой пугачёвских событий, но и их вдохновителями. И тогда «крестьянская война» становится войной религиозной, где старообрядцы стремились вернуть себе главенствующее положение в стране, как это было до реформ патриарха Никона.

§ 2.2. Историк Александр Пыжиков и его концепция пугачёвщины

Историк Александр Владимирович Пыжиков (1965–2019) ворвался в российскую историческую науку как ледокол. Титанические изменения, которые он в ней произвел, ещё долго будут оценивать потомки. Безвременная смерть Пыжикова (он прожил немногим более 50 лет) – это, безусловно, гигантская потеря для российской и даже для мировой исторической науки.

Защитив докторскую диссертацию по истории советского общества 50–60 годов прошлого века, он стал признанным специалистом именно по советскому периоду. Никто не подозревал, что через некоторое время Пыжиков зайдет на совершенно несвойственную, казалось бы, ему поляну истории романовской России и предложит концепцию, подрывающую основы официальной истории. У официальной науки возникло огромное искушение отнести труды Пыжикова к «паранауке», записать в один ряд с «Фоменко и Носовским», которые специально и нужны официальной науке для того, чтоб ничего не менять у себя, а всякого новатора тут же обклеивать ярлыками «фоменковщины» и числить его по ведомству «конспирологии». А ведь таких историков-дилетантов и жуликов в последние десятилетия в России стало действительно очень много… Но докторская степень Пыжикова, его научная школа, профессионализм, работа с огромным количеством источников, архивами и так далее не позволяют самым консервативным официальным историкам пренебречь трудами Александра Владимировича и, хотят консерваторы или не хотят, но они вынуждены считаться с его работами. Российская историческая наука после Пыжикова навсегда утратила шансы остаться такой, какой она была до него.

Книги Пыжикова «Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества от 17 века до 17 года»[6]6
  Пыжиков, А. В. Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества от 17 века до 17 года. – М.: Концептуал, 2016.


[Закрыть], «Славянский разлом. Украинско-польское иго в России»[7]7
  Пыжиков, А. В. Славянский разлом. Украинско-польское иго в России. – М.: Концептуал, 2018.


[Закрыть] и другие его работы восполняют гигантский пробел, который был в российской исторической науке, связанной с изучением старообрядчества. Нельзя сказать, что старообрядчество вообще никак не изучалось. Конечно же, изучалось. Изучались также и различные секты и так далее, но упор был на определенную источниковедческую базу, на официальные цифры, на официальные трактовки, и роль старообрядчества в России, безусловно, принижалась.

В работе Н. А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма»[8]8
  Бердяев, Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Издательство Юрайт, 2023. – (Антология мысли.)


[Закрыть] дается краткий намек на роль старообрядчества в Русской революции. Эти несколько страниц Бердяева превратились у Пыжикова в полноценные огромные монографии и, по сути дела, в новую историческую концепцию России.

Пыжиков в евразийском духе, то есть в духе Н. С. Трубецкого, П. Н. Савицкого, Л. Н. Гумилёва и других евразийцев, отрицает наличие татаромонгольского ига на Руси и говорит собственно о том, что в средневековой России сложился довольно уникальный межнациональный и новый конгломерат, новый народ, который имел свой культурный код, свою историю, свою религию, быт, который в значительной степени определялся ещё и древними традиционными верованиями. В случае славянских народов это были древние индоевропейские обычаи и концепции бытия, которые в виде двоеверия соседствовали с православием. А у других неславянских народов, у финно-угорских и тюркских, подобную же роль играли их древние обычаи, которые, учитывая, что народы долго, в течение тысячелетий, вместе проживали на этой земле, были похожи, сходились где-то далеко в корнях, а потому не противоречили друг другу. И в этом смысле эта общность в течение столетий и даже тысячелетий вырастала, поддерживалась и крепла.

С точки зрения Пыжикова важнейшим событием в истории России была русская Смута, в ходе которой извечное стремление Ватикана, католиков, к порабощению России нашло своё воплощение. Согласно Пыжикову, идеи «Москвы – третьего Рима» были предложены в своё время Ивану Великому Ватиканом, но через прокладку в виде афонских православных старцев и местных российских иноков, коим с Афона идеи и были закинуты. С этой же целью был произведен его династический брак с Софьей Палеолог, которая воспитывалась в Ватикане и, соответственно, была под ватиканским влиянием. Таким образом Ватикан планировал столкнуть Россию с Турцией, которая на тот момент была главной угрозой и даже кошмаром Европы. С такой Турцией Европа рисковала не справиться, поэтому Россия в качестве тарана против Турции рассматривалась Европой с одной стороны, а с другой стороны – война между Россией и Турцией могла ослабить и Россию настолько, что католическое влияние в ней имело все шансы на закрепление и позже на успех. Таким образом, крестовый поход на Русь, который был сорван Александром Невским, а потом и монгольским вторжением, монгольским протекторатом над Русью, мог повториться с новой силой.

Иван Великий, скажем так, не до конца соблазнился этой ватиканской идеей «Москвы – третьего Рима». Иван Грозный, особенно в период молодости, ей был всё-таки соблазнён, и недаром он брал Казань, Астрахань и воевал с крымским ханом. Конфликт с Турцией при нём разгорелся с огромной силой, и это весьма радовало западную публику. Однако, и Иван Грозный, став мудрее, не пошел по пути окончательного озападнивания и, наоборот, начал Ливонскую войну, пошел против Европы и Запада и тем самым просто сорвал все планы западников. Кстати говоря, загадочная смерть Ивана Грозного, как и его наследников, целиком и полностью на совести, скорее всего, западных агентов, а не Бориса Годунова, который вряд ли во время смерти царевича Дмитрия мог предвидеть, что станет царем (разница между событиями 7 лет). Да и сам Годунов умер весьма внезапно как раз во время похода Лжедмитрия.

Смута – несмотря на то, что она закончилась торжеством именно народного ополчения Минина и Пожарского, привела в конечном итоге всё-таки к воцарению прозападно ориентированных Романовых, первые из которых поддерживали тесную связь с иезуитами, с польской католической верхушкой и вообще с западными кругами. Именно Романовы открывают путь в Россию многочисленной польско-украинской шляхте. В дальнейшем после побед Алексея Михайловича и присоединения большой части Польши, а именно левобережной Украины, насыщение польским дворянством происходит, что называется, ещё больше. Именно это польское дворянство, по Пыжикову, захватывает идеологическую власть в Кремле, объясняет русскому царю Алексею Михайловичу, что его православие не соответствует греческим канонам и требует проведения религиозной реформы, которая позже привела к религиозному расколу.

Согласно Пыжикову, в России, по сути дела, произошла гигантская гражданская война, к которой он относит и известные инциденты, связанные с Соловецким сидением, со Степаном Разиным и даже с Емельяном Пугачёвым. Гражданская война, убийство, искоренение, огромная эмиграция раскольников, движение их на восток в Сибирь – всё это был огромный процесс, который потрясал Россию и который был залакирован официальной историей. Различные события вроде восстания Степана Разина были полностью вывернуты из контекста и преподаны романовскими историками как простой казацкий бунт, а советскими историками – как некая крестьянская освободительная война. Ни то, ни другое, по Пыжикову, не было правдой, а это была, с его точки зрения, война старообрядцев с новой Церковью и новой властью.

Пётр I усугубил все эти действия. Несмотря на то что при нём Россия лишается патриаршества и Церковь полностью переходит под государство, борьба со старообрядчеством усиливается, – на них был введен дополнительный оброк, что заставило старообрядцев уйти в тень. Возникли различные толки, беспоповские согласия, которые превратились в тайные низовые организации, полностью исчезающие из-под надзора официальных органов. Это, однако, не значит, что они не существовали. Более того, они активно действовали, идеологически обрабатывали народ, в том числе против православия. Они активно занимались, как сейчас сказали бы, бизнесом, обогащались, используя всевозможные кассы взаимопомощи. Они активно политически действовали, в том числе были причастны к различным заговорам и бунтам. И они также способствовали колонизации земель и продвижению России дальше на восток.

Так как не удалось победить официальную власть в гражданской войне конца XVII века, старообрядцы перешли в глухое сопротивление. Официальной власти были видны только поповские старообрядцы, каковых, казалось бы, было всего лишь 2 процента от населения. Однако Пыжиков приводит массу документов, показывающих, что даже в XX веке к старообрядчеству себя относили не менее 20 процентов населения России, а, следовательно, в XVIII–XIX вв. этот процент был значительно больше и мог вполне доходить до половины. Пыжиков говорит о подавляющем влиянии старообрядчества на русское общество, при этом поповские согласия были от этого старообрядчества не более чем 10 процентами, то есть это была только видимая часть айсберга, а остальная часть была просто невидима для власти.

Это гигантское старообрядческое движение, по сути дела, стало религией основной народной массы, тогда как религией власти было официальное православие, толерантно относящееся к католичеству и протестантизму, которое не поддерживалось основной массой народа. Таким образом, по сути дела Пыжиков говорит о двух Россиях или одной России, в которой на самом деле находилось две страны. Одна – это Россия старообрядческая, народная, многонациональная и бедная, скажем так, угнетенная. Другая Россия – это литовско-польско-немецкое иго над Россией, Россия православная, провластная, дворянская, проевропейская, которая никакого отношения к евразийской России не имела, а точнее, находилась в отношении эксплуатации, то есть она просто оккупировала Россию. И если монгольское иго Пыжиков отрицает, то о литовско-польском иге над Россией он открыто заявляет и сравнивает это литовско-польское иго даже с правлением Маньчжурской династии в Китае.

Прозападническое романовское литовско-польское иго над Россией пало, согласно Пыжикову, в 1917 году в результате двух русских революций, архитекторами и исполнителями которых были, прежде всего, старообрядцы. Пыжиков выявляет огромную роль московского купечества в подготовке и финансировании Февральской революции и заговора против Николая II, который был осуществлен при финансовой и организационной поддержке этого самого купечества. Это же купечество поддерживало и различные революционные движения. Это же старообрядческое купечество поддерживало и контакты с заграницей, прежде всего с Англией.

А простые старообрядцы, уже не купечество, а низы старообрядческие, бедные и угнетенные, составляли основную массу так называемых «рабочих и крестьян», которые делали уже Октябрьскую революцию и потом строили новое советское государство. Именно эти люди были самыми активными борцами с официальной православной религией. Они же на этой почве были самыми благодатными слушателями для коммунистической и социалистической агитации. То есть пока московское старообрядческое купечество финансировало эсеров, которые терроризировали государство Романовых, в это время коммунистические, социалистические агитаторы обрабатывали рабочих и крестьян старообрядческого толка в коммунистическо-общинном духе. Кстати, этот общинный дух был основой старообрядческой религии.

Таким образом, Советский Союз рассматривается Пыжиковым в значительной степени как порождение этого глубинного евразийского народного старообрядческого самосознания, как общество, возникшее в результате победы в национально-освободительной борьбе огромного народа России, состоящего из русских и других, против прозападной романовской, польско-католической, немецкой, православной клики, которая его угнетала и была трехсотлетним игом для русского народа.

Конечно, концепция Пыжикова, которая только что была изложена, является радикальной и тенденциозной, несмотря на то что Пыжиков, ещё раз повторим, является профессиональным историком, и все его утверждения опираются на огромное количество документов, фактов, рукописей и так далее. В противоположность Пыжикову, конечно же, существует и множество других документов. Для того чтобы разобраться в этом вопросе, нужно заявить следующее. Тот радикализм и тенденциозность, с которыми Пыжиков подходит к интерпретации нашей истории – это естественный и закономерный ответ на игнорирование и непонимание темы старообрядчества в романовской России и в советской России. Поэтому здесь мы видим просто качание маятника в другую сторону. Тенденциозность, с которой Пыжиков преподносит историю России, вполне оправдана, потому что согласно русской поговорке «не перегнёшь – не выпрямишь». Для того чтобы выпрямить, Пыжиков должен был перегнуть. И это мы должны учитывать, зная, что действительно какие-то вещи он перегибает.