Текст книги "Дело «Трудовой Крестьянской партии»"

Вопросу о программе «Трудовой Крестьянской партии» уделялось особое внимание, т. к. без программы нет партии. Органам ОГПУ удалось выяснить, что еще в начале 1927 г. по личному поручению председателя ЦИК М.И. Калинина и бывшего наркомзема А.П. Смирнова, Н.Д. Кондратьев подготовил докладную записку для доклада Калинина на IV объединенном съезде Советов. Однако взгляды, изложенные в ней как ошибочные, были отвергнуты.

ОГПУ при проведении обысков не смогло обнаружить каких-либо вещественных доказательств существования организации; естественно не обнаружило оно и программы вымышленной ими партии. Первоначально в качестве программы «ТКП» Агранов считал возможным рассматривать записку Кондратьева, написанную им по личному распоряжению председателя ЦИК М.И. Калинина. Однако следствие не смогло достать и эту докладную записку.

Агранов неоднократно просил Кондратьева помочь ему это сделать, но тот не мог ее достать, так как она предоставлялась только для ЦИК и в свое время все экземпляры ее были взяты в личное распоряжение А.П. Смирнова. Позднее Агранов настоял, чтобы Кондратьев сам сформулировал программу «Трудовой Крестьянской партии». Тот вынужден был подчиниться. В основу несуществующей партии им были положены те представления, которые в то время в качестве рабочей схемы были у следователя.

1 августа 1930 г. Кондратьев Н.Д. на допросе рассказал, как готовился доклад для М.И. Калинина. В конце 1926 или в начале 1927 г. его вызвал к себе заместитель наркома земледелия А.И. Свидерский. В разговоре он объяснил, что на ближайшем съезде Советов Калинин будет делать доклад о сельском хозяйстве. В связи с этим он запросил от различных ведомств, в том числе и от НКЗ, необходимые ему для доклада материалы. М.И. Калинин просил наркома земледелия Смирнова о том, чтобы кто-либо из беспартийных специалистов написал ему личную, неофициальную докладную записку по теме его доклада. Записка должна носить совершенно независимый характер. Она должна содержать свободную и полную критику экономической политики советской власти. Она должна сделать положительные предложения о дальнейшем направлении экономической и особенно сельскохозяйственной политики. Записка нужна была Калинину для того, чтобы иметь возможность сопоставить различные точки зрения. Поэтому, чем определеннее будет записка, тем лучше. Записка должна была иметь совершенно секретный характер, и ее автору гарантировалось, что его имя не пострадает вне зависимости от содержания записки. Свидерский сказал, что после переговоров Смирнов и Калинин решили поручить написать такую записку Кондратьеву.

Кондратьев сначала отказался написать записку и просил поручить написать ее кому-либо другому. Однако после уговора Свидерского просил дать ему два дня на размышление.

В этот же день Кондратьев, передал свой разговор со Свидерским зам. наркома земледелия Теодоровичу, которому был непосредственно подчинен. Тот в категорической форме высказался за написание такой записки, мотивируя это тем, что данная работа имеет больше государственное значении и что вообще странно отказывать в просьбе председателю ЦИК.

На другой день Кондратьев сообщил Свидерскому, что согласен написать записку в течение трех недель при условии, если НКЗем окажет содействие материалами и технической помощью (стенографистки, машинистки, статистики). Свидерский согласился на эти условия.

Работа велась Кондратьевым в течении 2 ½ недель. К сроку записка, объемом более 150 страниц, была готова. Она состояла из следующих основных частей:

1. Задача индустриализации страны и требований, предъявляемых этой задачей к сельскому хозяйству.

2. Положение и развитие сельского хозяйства во время нэпа под углом зрения возможности удовлетворить требования со стороны задачи индустриализации.

3. Симптомы кризиса в сельском хозяйстве.

4. Причины недостаточно удовлетворительного хода развития сельского хозяйства и назревающего кризиса в нем.

5. Пути преодоления кризиса и обеспечения необходимого роста сельского хозяйства.

Записку Кондратьев немедленно передал Теодоровичу с тем, чтобы он передал ее, в свою очередь, Смирнову для Калинина. По распоряжению Смирнова все экземпляры записки, кроме авторского, были сосредоточены в его секретариате.

Ознакомившись с запиской, Теодорович сообщил, что, по существу, записка не содержит в себе ничего существенно нового. Но положительный момент состоит в том, что она дает в систематическом виде как фактический материал, так и сумму необходимых идей экономической политики.

Дня через три после получения записки Смирнов через секретаря попросил Кондратьева написать к записке тезисы, в целях удобства ее использования.

Спустя несколько дней Кондратьеву позвонил М.И. Калинин и сказал, что он ознакомился с запиской, что, в общем, он удовлетворен. По существу ее содержания заметил, что со многими положениями записки согласен, с некоторыми же из них он согласиться не может. В заключение попросил дать ему некоторые сравнительные данные по сельскому хозяйству США и СССР.

Спустя несколько дней нарком А.П. Смирнов, через секретаря, попросил Кондратьева написать на основе записки проект резолюции съезда Советов. Такой проект был написан.

Примерно через неделю Кондратьева вызвал Калинин. Он сказал, что проект резолюции его не удовлетворил, в частности – он не удовлетворил его и чисто стилистически.

После этого он перешел к вопросу о том, что сейчас огромное значение в продовольственном вопросе имеет дело развития производства овощей и внедрение их в рацион широких масс. В связи с этим он просил Кондратьева представить ему данные о норме потребления овощей в различных странах и о возможностях развития их продукции в СССР.

Эти данные были подобраны.

В последующие дни Кондратьев получил почти одновременно через секретарей просьбу дать свою записку Рыкову и в РКИ Орджоникидзе и Яковлеву. Он ответил, что записка находится у Смирнова и им следует обратиться к нему. Кондратьеву было известно, что Смирновым было разрешено передать эту записку.

На съезде Советов Калинин начал свой доклад с того, что назвал поступившие к нему для доклада материалы, в том числе и записку Кондратьева, которую довольно сурово критиковал. После этого о записке пошли разговоры.

Недели две спустя после съезда М.И. Калинин позвонил Кондратьеву в Коньюнктурный институт и сообщил, что выпускает свою речь на съезде отдельной брошюрой, попросил, во-первых, некоторые дополнительные статистические данные, во-вторых, просмотреть все цифры в его речи, когда будет ее корректура. Согласившись это сделать, Кондратьев спросил, почему М.И. Калинин предал гласности факт его записки, которая была написано по его просьбе и с которой он мог при разногласиях просто не считаться. В конце концов он признал, что правильнее было бы просто обойти записку молчанием, и обещал из брошюры полемическую часть исключить.

В июле 1927 г. в «Большевике» появилась статья Зиновьева, посвященная критике тезисов записки Кондратьева. Самой записки, судя по примечаниям к статье, он, по-видимому, не имел. Записка была объявлена Г.Е. Зиновьевым «Манифестом кулацкой партии». Статья была написана непосредственно против Кондратьева и «кондратьевщины», с прямого его обвинения в «устряловщине». «Есть у нас в Москве наместник Устрялова, его, так сказать, московский полпред. Это профессор Н.Д. Кондратьев». Далее в статье под именем «столпов» кондратьевской школы были названы многие обвиняемые, проходящие по делу ЦК «Трудовой Крестьянской партии». Статья была напечатана, когда Зиновьев уже не воспринимался вождем, в то время он был лидером оппозиционного блока. Тем не менее она с некоторыми оговорками была признана правильной[140]140
  Куренышев А.А. Сельскохозяйственная интеллигенция и власть в эпоху сталинизма. М.: РОССПЭН, 2017. С. 61.


[Закрыть].

Когда появилась статья, Кондратьева в Москве не было, он был в отпуске. Вернувшись в Москву и ознакомившись с ней, он обеспокоился. Решил переговорить с Смирновым и Калининым. А.П. Смирнов сказал, что о статье Зиновьева он знает, и что ему никаких шагов предпринимать в связи с ней необходимости нет. Более определенный разговор имел место с М.И. Калининым, тот уверил в том, что из его секретариата тезисы Зиновьеву не передавались. «По существу же он сказал, что в данном случае я являюсь только мишенью, что в основе Зиновьев имеет в виду нападение на ЦК партии. При таких условиях, по словам М.И., я попал просто между молотом и наковальней. Но все же он заверил меня, что никаких организационных последствий из факта появления статьи Зиновьева не последует» [141]141
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 393. Л. 55–60.


[Закрыть].

История с запиской и статья Зиновьева положили, тем не менее, начало популярности Кондратьева в качестве идеолога мощного крестьянского хозяйства, дали толчок целому потоку критических статей и породили термин «кондратьевщина».

Через три года, когда ОГПУ понадобилась программа «ТКП», о ней вспомнили.

Интересно то, что в своем протоколе допроса Макаров Н.П. утверждает, что записка Кондратьева для Калинина являлась работой до некоторой степени коллективной, так как в процессе ее составления приняли участие отдельные члены «ТКП». Якобы, получив задание, Кондратьев созвал небольшое совещание в помещении Земплана в составе Н.П. Макарова, А.В. Тейтеля и (кажется) О.А. Хауке и Я.М. Букшпана. Объявив это совещание строго конспиративным, Н.Д. Кондратьев изложил суть поручения. Произошедший обмен мнений санкционировал как проект схемы, так и основную схему решения этого вопроса.

Работа производилась Н.Д. Кондратьевым дома в течение 10–14 дней с ведома И.А. Теодоровича и даже, кажется, А.П. Смирнова. Макаров подчеркнул, что эта записка, особенно во второй части, является исходным писанным программным материалом «ТКП». Она была хорошо известна членам ЦК «ТКП», и большая часть ее основных положений так или иначе была обсуждена раньше на совещаниях членов Центрального комитета «ТКП»[142]142
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 393. Л. 196–203.


[Закрыть].

В этом протоколе допроса явно прослеживается желание ОГПУ привязать к созданию этой программы коллективный разум.

После того как программа была написана, 22 декабря 1930 г. она циркулярным письмом была направлена в местные органы ОГПУ для информации. Там в общем плане была отображена политическая платформа и тактические установки «ТКП».

Программа «ТКП», написанная Кондратьевым, в основном сводилась к следующему: земля остается национализированной и находится в пользовании индивидуальных крестьянских хозяйств, их объединений и государства; кооперирование сельского хозяйства признавалось одной из прогрессивных и целесообразных; в области промышленности планировалось непосредственное управление государством основными отраслями промышленности на основах хозяйственного расчета; отмена монополий внешней торговли; устойчивость валюты. Декларировался восьмичасовой рабочий день. Устанавливался минимум заработный платы. Кроме того, должна была проводиться политика мира при неуклонной охране границ государства. Устанавливалось вхождение страны в состав Лиги Наций. Признавались царские долги с установлением льготных условий платежа и учетом контрпретензий России.

«ТКП» якобы мыслила создание федеративно-демократической республики, во главе с ответственными министерствами, установление всеобщего, равного и тайного избирательного права, легализацию политических партий, за исключением явно реакционных и антигосударственных, равноправие национальностей и т. д.[143]143
  ЦА ФСБ России. Ф. 66. Оп. 1. Д. 208. Л. 668–677.


[Закрыть]

Указывалось, что «ТКП» в течение некоторого времени ориентировалась главным образом на правые элементы внутри ВКП(б), исходя из чего мыслила возможным политический и организационный блок с правыми, оформленный в виде коалиционного правительства. В дальнейшем, в союзе с «Промышленной партией», стала строить свои расчеты на вооруженное свержение советской власти и на интервенцию. Этот мотив ожидаемой интервенции был использован ОГПУ на процессе «Промпартии» и «Трудовой Крестьянской партии» совершенно осознанно. Он проходит через все основные допросы арестованных, после полученных Менжинским указаний Сталина.

Практическая деятельность «ТКП» строилась в основном по двум главным направлениям: по пути создания массовых кадров «ТКП» в городе и деревне и по пути вредительства с целью отрыва социалистической реконструкции сельского хозяйства и создания в стране экономических кризисов и диспропорций, которые должны были вызвать массовые восстания.

Вредительство в области сельского хозяйства выражалось в развитии и укреплении капиталистического сектора народного хозяйства и одновременно с этим в дезорганизации социалистического. В планирующих аппаратах соответствующих наркоматов эта работа поддерживалась и обосновывалась путем составления тенденциозных конъюнктурных обзоров и расчетов, конечной задачей каковых являлась задержка социалистического строительства сельского хозяйства.

Практическая вредительская работа «ТКП» являлась одним из факторов разжигания и обострения классовой борьбы в стране. В этом заключалась якобы опасность, которую представляла «ТКП» как массовая политическая организация, практически проводившая в жизнь свои политические установки, направленные к подрыву и ослаблению строя диктатуры пролетариата.

«Следственное производство по делу ЦК ТКП, а равно и по некоторым местным организациям ТКП /Ленинград, Воронеж/ устанавливает, что с того момента, как ЦК ТКП стал ориентироваться на интервенцию, – вопросы о создании ячеек ТКП в частях Красной армии и об организации кулацких восстаний – явились одним из наиболее интересующих ЦК ТКП вопросов тактики»[144]144
  ЦА ФСБ России. Ф. 66. Оп. 1. Д. 208. Л. 670.


[Закрыть].

Принимая во внимание то, что ЦК «ТКП» в центре и на местах захватил в свои руки командные высоты в советских учреждениях, и то, что эта «Трудовая Крестьянская партия» на протяжении ряда лет вела упорную и многообразную антисоветскую работу, констатировалось, что эта подрывная вредительская работа организации несла серьезный вред социалистическому строительству[145]145
  ЦА ФСБ России. Ф. 66. Оп. 1. Д. 208. Л. 668–677.


[Закрыть].

4 августа Н.Д. Кондратьев вновь отметил, что полностью разработанной платформы партии не было, хотя ее разработка шла. Он отметил, что в состав партии вошли люди, связанные ранее с различными оппозиционными ВКП(б) партиями, поэтому даже внутри ЦК существовала большая дифференциация мнений, которая не была изжита и наличие которой тормозило процесс выработки единой платформы. «Наряду с этим нет ни одного писанного документа, содержащего ее изложения»[146]146
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 40


[Закрыть].

По словам Кондратьева, очень трудно дать адекватное изложение программы. По просьбе следствия он попытался отобразить ее основные моменты, разбив ее по следующим разделам:

I. Исходные положения.

II. Экономическая политика.

III. Политическое устройство.

IV. Внешняя политика.

V. Тактические положения.

И.Н. Леонтьев 9 августа подтвердил, что на совещаниях он «никогда не слышал от Н.Д. Кондратьева четкой и подробной политической программы, так как в этом отношении он ограничивался общим соображениями, будучи схематичным»[147]147
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 271.


[Закрыть].

Из совещаний политического характера на квартире Н.Д. Кондратьева он припомнил два. Одно – в 1929 г., у Н.Д. Кондратьева собралось четыре человека, другое на именинах Н.Д. Кондратьева в марте 1930 г. – присутствовало пять человек, из них трое были с женами.

Далее Леонтьев показал: «Совещания, посвященные обсуждению программы «Трудовой Крестьянской партии» – я пока не припоминаю, но стараюсь воспроизвести его в памяти»[148]148
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 273.


[Закрыть].

11 августа И.Н. Жиркович подтвердил, что на одном из совещаний группы Н.Д. Кондратьев якобы предложил Леонтьеву, Четверикову и ему «разработать политическую платформу, способную, как он говорил, удовлетворить живые силы страны, подразумевая под этим демократические слои интеллигенции, рабочих и крестьянства»[149]149
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 293.


[Закрыть]. Однако уже 17 августа он доложил, что осенью 1929 г. в той же группе Кондратьев изложил свою программу по основным разделам политики и предложил в последующем обменяться мнениями. «Обмена мнений по этой программе в последующем ни разу не было. Кондратьев подчеркивал при изложении программы, что мы никакой организации не составляем. И вообще я от него ни разу не слышал о существовании организации»[150]150
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 296.


[Закрыть]. Это уже совсем открытие, как могли следователи оставить в деле такой протокол допроса.

Саломатов также подтвердил, что окончательно выработанной программы «ТКП» не было, но отдельные ее положения обсуждались и прорабатывались[151]151
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 226 об.


[Закрыть], об этом он слышал от Шорыгина. 31 августа 1930 г. вновь подтвердил, что программы у «Трудовой Крестьянской партии» не было, но эти вопросы обсуждались[152]152
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 237 об.


[Закрыть].

По словам А.П. Левицкого, основным пунктом программы партии являлась необходимость экономическую политику направить в сторону преимущественного обслуживания интересов крестьянства[153]153
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 247.


[Закрыть]. Тейтель также сообщил, что «ТКП» якобы ставила себе задачу содействия капиталистическому развитию крестьянского хозяйства. Этот путь развития должен был обусловить перерождение советской власти и приведет страну к буржуазно-демократической республике.

Таким образом, из показаний членов т. н. ЦК «ТКП» вновь следует, что ни программы, ни самой партии не было.

Зато в отношении кадров у несуществующей партии проблем никаких не возникло. Так, А.В. Чаянов 21 августа показал, что при весьма большом различии в идеологических устремлениях, существовавших у членов ЦК «ТКП», основная идея подготовки кадров могла быть сформулирована как подготовка значительных кадров работников, получивших солидное теоретическое образование и «стоящих на идеологической позиции, признающей, что крестьянское хозяйство, хозяйственно и классово организованное в кооперацию, является, как в экономическом, так равно и в социальном отношении наилучшей формой организации сельского хозяйства и основой социальной базы СССР»[154]154
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 207.


[Закрыть].

Оказывается, с целью подготовки кадров для партии велась ими наиболее квалифицированная подготовка выдающихся сотрудников к ответственным научным исследованиям. А эти научные исследования велись Н.Д. Кондратьевым в Коньюнктурном институте Наркомфина и Земплане Наркомзема РСФСР, А.Н. Челинцевым и Наркомземе и РКИ РСФСР. Н.П. Макаровым, главным образом, в Земплане и отчасти в Институте С.-Х. Экономии, А.В. Чаяновым и А.А. Рыбниковым по преимуществу в Институте С.-Х. Экономии.

По мнению А.В. Чаянова, количество непосредственных квалифицированных их учеников следует считать многими десятками. Слушателей, прошедших через аудитории и подпавших в той или иной степени их влиянию, – сотнями, а агрономов и кооператоров, проникнувшихся их теориями, – многими тысячами. «Помню также, что это влияние сужалось и расширялось в зависимости от политической коньюнктуры и хода реконструкции народного хозяйства»[155]155
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 209.


[Закрыть].

Тейтель 31 августа 1930 г. подтвердил, что кадры, на которые рассчитывала партия, готовились в Тимирязевской сельскохозяйственной академии и Научно-исследовательском институте сельскохозяйственной экономии и политики. Эту работу выполняли профессора А.Г. Дояренко, А.О. Фабрикант, Н.П. Макаров, А.Н. Челинцев, А.А. Рыбников и Л.Н. Литошенко. Все они стояли на идейных позициях партии, кроме А.Н. Челинцева, относительно которого А.В. Тейтель не располагал вполне определенным мнением[156]156
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 228.


[Закрыть].

Крупные экономисты, владевшие научным методом экономического анализа, Кондратьев и Макаров ведали всеми экономическими проблемами, возникавшими в Земплане, руководили их разработкой и в конечном итоге оказывали решающее влияние на их направление, так как к их голосу прислушивалось большинство[157]157
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 228 об.


[Закрыть].

31 августа С.К. Чаянов сообщил, что делала партия для подготовки своих кадров. По его мнению, она использовала для этого печать, курсы для агрономов и рекомендации членов или подходящих лиц на советскую и профсоюзную работу. Кроме того, использовались совещания и съезды.

Из известных ему органов печати, использующихся «ТПК», он указал на «Вестник сельского хозяйства» (редактор Дояренко), частью журнал «Агроном» (редактор Фабрикант) и «Научно-агрономический журнал» (Дояренко), кроме того, в отдельные периоды использовались «Экономическая жизнь» (Тейтель) и «Беднота»[158]158
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 234.


[Закрыть].

По мнению С.К. Чаянова, некоторые крупные члены партии большевиков в НКЗ РСФСР подвергались обволакиванию со стороны членов «ТКП»[159]159
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 234 об.


[Закрыть].

В отношении распределения министерских портфелей, кроме изложенных выше, существовали и другие. Так, А.А. Рыбников не знал, но вроде бы слышал, как о кандидатах в министры, о Кондратьеве и, кажется, Юровском и Макарове. Все это Рыбникову казалось несерьезным. За несколько лет он всего только один раз видел Н.Д. Кондратьева[160]160
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 399. Л. 211.


[Закрыть].

А.В. Чаянов, несмотря на то, что входил в состав будущего правительства, 14 августа показал, что считал разговоры о составе правительства лишенными всякого серьезного значения, и не интересовался этим.

Н.П. Макаров 17 августа сообщил, что вопрос о составе будущего правительства после переворота, «насколько я могу вспомнить», обсуждался на заседаниях ЦК «ТКП» в 1927 г., на квартире Кондратьева. Там якобы присутствовали: Н.Д. Кондратьев, А.А. Рыбников, А.В. Чаянов и Н.П. Макаров. «Позже этот же вопрос обсуждался в 1928 г. тоже на квартире Кондратьева Н.Д. в присутствии: его, Юровского Л.Н., Макарова Н.П., и, кажется, присутствовал Рыбников А.А. Но на этот раз вопрос рассматривался более схематично и поверхностно. Еще позже в самом начале 1929 г. этот вопрос обсуждался на квартире Юровского Л.Н. Состав присутствующих точно не помню – был Юровский Л.Н., Кондратьев Н.Д., Литошенко Л.Н., Садырин П.А. и др.»[161]161
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 194 об.


[Закрыть].

В свою очередь Н.Д. Кондратьев показал, что якобы говорил Громану о возможном составе правительства и о включении его в этот состав. «Я не помню, чтобы говорил об этом факте и Суханову. Говорил ли ему кто-либо из других членов ЦК ТКП об этом – мне не известно»[162]162
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 171.


[Закрыть]. Видимо, и Кондратьева тоже стала подводить память.

Второе направление следствия было связано с проработкой связей между арестованными по делу «ТКП», «Промпартии» и «Союзного бюро ЦК РСДРП(м)».

Л.Н. Юровский показал, что А.В. Чаянов являлся представителем ЦК «ТКП» для связи с инженерно-промышленным центром, а представителем от инженерно-промышленного центра был Пальчинский. По словам Юровского, эту связь с Пальчинским Чаянов осуществлял через Кондратьева. Как все сложно, неужели следователь, который вел это дело, не понимал, что его держат за идиота, или большего нельзя было добиться от подследственного. На основании сообщений Чаянова и Кондратьева, ЦК «ТКП» считал, что платформы обоих организаций столь различны, что исключают возможность блока.

Юровский показал, что связь с Сухановым осуществлялась через Кондратьева. ЦК «ТКП» считал отношения с меньшевистскими кругами особенно важными, полагая, что они пользуются влиянием в рабочей среде, эти настроения могут окрепнуть и распространиться на более широкие круги и даже обеспечить «ТКП» в благоприятный момент активную поддержку части рабочего класса[163]163
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 180 об.


[Закрыть].

В это время ОГПУ активно проводит следствие по трем направлениям и пытается каким-нибудь образом связать «ТКП», «Промпартию» и «Союзное бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)».

Кондратьев показал, что примерно осенью 1928 г. возникла мысль об упорядочении взаимоотношений между Трудовой Крестьянской партией, группой Суханова – Громана и Инженерно-промышленным центром. В этих целях состоялось совещание представителей всех трех организаций в составе: Кондратьева, Макарова, Громана и, «если не ошибаюсь», Рамзина. На нем было решено упорядочить связи между организациями. Связь эта в отношениях «ТКП» и группами Суханова и Промышленным центром не принимала характер блока. Намеченная связь должна была упорядочить и углубить взаимную информацию и подготовить почву для максимального устранения взаимной борьбы в случае наступления решающих событий.

Возникший центр предлагалось наименовать «Союз Возрождения России» или «Тактический центр». То и другое наименование, однако, было отвергнуто. Его назвали просто Объединенный центр. В его состав от «ТКП» вошли: Кондратьев и Макаров, от группы Суханова – Громана: Громан и Суханов или Базаров, от промышленного центра: Рамзин и, кажется, Чарновский.

О создании центра был проинформирован ЦК «ТКП» в лице: Юровского, А. Чаянова, Садырина и др.[164]164
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 170 об.


[Закрыть]

Совершенно непонятно, почему следствие не стало развивать полученную информацию о «Союзе Возрождения России». Может, это была их очередная выдумка, которая не вписывалась в полученные установки о фальсификации массовой крестьянской партии.

На следующий день Юровский подтвердил в целом изложенное Кондратьевым. По его словам, осенью 1928 г. на одном из заседаний состоялось совещание, на котором присутствовали: Кондратьев и Макаров от «ТКП», Рамзин и Чарновский от инженерно-промышленного центра и Громан от Сухановской группы. Мотивом к созыву этого совещания были стремления по укреплению связей и созданию какой-нибудь постоянной организации, в которой принимали бы участие представители этих групп, как в целях обмена возможной информации, так и в целях совместной разработки мероприятий.

Кондратьев и Макаров якобы на этом совещании подтвердили свою точку зрения, разделявшуюся всем ЦК «ТКП», о том, что блок с инженерно-промышленным центром по причине значительных программных и тактических расхождений невозможен, решено было ограничиться созданием контактного органа. «Однако, до функционирования этого центра дело фактически не дошло, так как инженерные организации, раскрытые органами ОГПУ, подвергались все более полному и систематическому разгрому»[165]165
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 182 об.


[Закрыть].

А.В. Чаянов показал, что на него была возложена задача войти в контакт с инженерно-промышленными кругами. Во исполнение этого поручения он в 1927/28 г. вел переговоры в инженерно-промышленных кругах в целях точного выявления их политических и экономических устремлений. Из лиц, с которыми Чаянов вел переговоры, он помнил Рамзина, Хренникова, Ларичева и Рабиновича. Эти переговоры привели его к убеждению о невозможности для «ТКП» организационного объединения, так как инженеры и промышленные специалисты, выражая собою совершенно иные классовые группы, имели устремления, совершенно противоположные программе и тактике «ТКП». Инженерно-промышленный центр в своих политических прогнозах делал ставку исключительно на кризисные формы и решительный разрыв с советским периодом, считая вредительство и последующую интервенцию желательными формами борьбы в момент резкого народно-хозяйственного кризиса. В связи с этим ЦК «ТКП» принял решение ограничиваться только информационным контактом с этим центром[166]166
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 201 об.


[Закрыть].

Переговоры Кондратьева с группой Громана якобы принесли гораздо больший результат. Инженерно-промышленные круги были организованы в центр, который существовал под видом клуба горных деятелей и именовался «Советом инженерных организаций». В состав этого совета входили представители металлургической, текстильной, военной, горной промышленности и транспорта: Пальчинский, Хренников, Расинович, Рамзин, Ларичев, Чарновский, Красовский, Михилло, Стрижев и, «кажется», Федотов. Количество присутствующих на заседаниях было от 6 до 10, а иногда и более человек. Председательствовали различные лица, лидером этой организации был Пальчинский. Заседания совета обычно происходили в клубе горных деятелей, который являлся ширмой для этой организации, один раз заседание проходило на частной квартире, «кажется», на Мясницкой.

По словам Чаянова на одном из заседаний совета был намечен состав будущего правительства, в составе Пальчинского в качестве премьер-министра, Хренникова – министра торговли и промышленности. На пост министра земледелия выдвигался Макаров, на пост иностранных дел – кто-то из крупных эмигрантов, на пост военного министра – кто-то из эмигрантов, Юровский выдвигался министром финансов, Маклаков – министром внутренних дел. Военным диктатором после переворота должен был стать Пальчинский. Чаянов сообщил, что этот центр имел связь с торгово-промышленным комитетом в Париже, получая оттуда средства для своей работы, была налажена связь с правительственными кругами Франции, Польши и Англии[167]167
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 202.


[Закрыть].

9 августа А.В. Чаянов внес исправления в предыдущий протокол допроса. Он уточнил, что точного состава центра не помнит. Название тоже было не определено. «В наших заседаниях мы назвали инж. – пром. центр, сами его члены в простом обиходе называли его «клуб», «совет», формально как будто бы его называли «Совет инженерных организаций». Смутно припоминаю разговоры о необходимости дать ему более ударное в политическом отношении название, но не помню, состоялось ли это наименование»[168]168
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 394. Л. 203.


[Закрыть].

Заседания, по уточнениям, сделанным Чаяновым, велись или в «клубе», или на частных квартирах. Под термином «клуб» подразумевалось какое-либо общественное место в центре в вечерние часы. Помимо заседания в ВСНХ, в Госплане в помещении какого-то НТС под Политехническим музеем часто были какие-нибудь фиктивные повестки.

Затем А.В. Чаянов 12 августа вспомнил, когда он участвовал по поручению ЦК «ТКП» в собраниях совета инженерных организаций.

Так, весной 1927 г. он был на собрании, где присутствовало около 5 человек, в каком-то НТС под Политехническим музеем. Другое собрание в том же составе прошло в квартире на Мясницкой. Общего базиса там нащупано не было.

Осенью 1927 г. на первом собрании присутствовало около 10 человек в клубе какого-то учреждения на Китай-городе, там обсуждался программный вопрос о соотношении промышленности и сельского хозяйства. На втором собрании присутствовало 6 человек, там согласовывали программные положения обеих организаций. Третье собрание, прошедшее в ВСНХ, было самое большое, присутствовало около 15 человек, предметом обсуждения была роль специалиста в политической жизни, развитие кризисов в стране и его программные положения.

Весной 1928 г. первое собрание прошло в Госплане, присутствовало около 12 человек, оно было посвящено положению в транспорте. На втором собрании в ВСНХ присутствовало 10–12 человек. Обсуждался вопрос о вероятном сроке кризиса и процессах, которые должны были его сопровождать. Указывалось на возможность продовольственных затруднений в городах, на полное расстройство хозяйственной жизни и неизбежно вытекающую из этого расстройства анархию, на волнения в деревне и городе, и возможность присоединения к ним красноармейских частей. О возможности интервенции со стороны Франции и Польши и о необходимости заранее создать правительственную коалицию. Намечались политические группы и лица, которые могли быть привлечены к этой коалиции. По прогнозам, кризис должен был начаться в 1930 г.

«В конце лета или начале осени 1928 года был установлен объединенный центр в составе: Кондратьева, Громана, Макарова и двух от Инж. – Пром. Центра, и я устранился от всякого контакта с последними, имея последнее свидание с Рамзиным в столовой ЦЕКУБУ. Так как о всех собраниях я докладывал ЦК ТКП, то желательно проверить настоящее изложение по их показаниям»[169]169
  АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 393. Л. 162–165.


[Закрыть].