Текст книги "Загадка лесного озера. Детективная повесть"

***

В сопровождении сохранявшего угрюмый вид управляющего возный с помощниками прошлись по княжескому дому. Дорогая мебель и роскошная обстановка комнат, фамильные портреты на стенах, вышколенная прислуга, чистота и строгий порядок во всем – начиная с расстановки посуды в шкафах и заканчивая опрятной одеждой слуг – все здесь красноречиво свидетельствовало о богатстве и знатности хозяев усадьбы. Особенно запомнилась Анджею комната с охотничьими трофеями князя. Чучела бурого медведя, пятнистой рыси и двух серых волков были выполнены с большим мастерством и поражали своей реалистичностью. Казалось, что дикие звери все ещё живы и внимательно наблюдают за гостями дома, готовые напасть стоит лишь повернуться к ним спиной. Внимание Анджея привлек участок стены над дверями в столовую. Здесь из-под слоя штукатурки проглядывал герб прежнего владельца усадьбы пана Мстислава Захарчинского – две стрелы и подкова, шипами обращенная вниз.

С супругой князя судебным исполнителям познакомиться не удалось. Княгиня Изабелла Растенакус сказалась больной и никого не принимала.

Во время прогулки по усадьбе Можайко приотстал, а потом и вовсе куда-то пропал. Когда гости в сопровождении управляющего вышли во двор, второй помощник возного внезапно появился из-за угла дома. Довольно улыбаясь, Симон нес в руках запотевший кувшин, накрытый платком. За ним, смущенно потупившись, шествовала пухленькая служанка с раскрасневшимся лицом. Девица, судя по всему кухарка, несла на подносе кружки и тарелку с пирожками.

У управляющего, при виде столь явного нарушения порядка, гневно засверкали глаза. Лицо Рутенберга пошло пунцовыми пятнами, а на скулах задвигались желваки. Подняв глаза и увидев перед собой рассерженного домоправителя, кухарка испуганно ойкнула и, сунув блюдо Симону, тут же убежала. Глиняный кувшин оказался доверху наполнен молоком. Можайко непринужденно присел на скамейку у дома и принялся наполнять кружки питательной жидкостью. Анджей, недолго думая, присоединился к трапезе. Свиридович от предложенного угощения наотрез отказался. Вместо этого он подошел к управляющему и стал задавать тому вопросы, пытаясь выведать нужные сведения. Но Рутенберг либо отмалчивался, либо отделывался общими фразами, с подозрением косясь на Можайко. Помощники возного со здоровым аппетитом съели по три пирожка с творогом и выпили весь кувшин молока. По окончании трапезы Свиридович заторопился в обратную дорогу. Он хотел еще засветло добраться до Гродно.

Служители закона оседлали лошадей и, сухо попрощавшись с управляющим, выехали за ворота усадьбы. Оставив за спиной негостеприимное место, они по пыльной дороге поскакали к лесу. Свиридович, судя по его виду, был недоволен не принесшей значимого результата поездкой. Он сердито хмурился, покусывая длинный ус. Можайко жестом фокусника вытащил из-за пазухи завернутый в тряпицу пирожок и угостил начальство. Возный в два приема проглотил предложенное угощение и явно повеселел. Симон с довольным видом принялся напевать фривольную песенку.

Уже на опушке леса Анджей оглянулся и окинул прощальным взглядом имение. Он вспомнил сомнения, посетившие его в княжеской резиденции. Во время беседы Свиридовича с князем панычу пришла в голову интересная мысль: почему владелец усадьбы встречал их в парадной одежде, а не в обычном домашнем костюме, как это принято в случае неожиданного визита гостей? Анджей смог придумать только два объяснения: либо князь собирался куда-то выезжать, либо знал, что к нему скоро приедут судебные исполнители. Но откуда он мог об этом знать?

Солнце опускалось к горизонту, но до наступления темноты было еще далеко. Паныч все не мог оторваться от созерцания имения. Это место настойчиво тянуло его к себе и звало вернуться. Черные тени строений и отсутствие движения во дворе усадьбы придавали ей зловещий вид. Или ему так только казалось?

В хозяйственной постройке в задней части двора приоткрылась дверь. Там мелькнул и тотчас скрылся чей-то белый платок. Кто бы это мог быть? Должно быть, прислуга наводит порядок. А вдруг это сигнал бедствия и кому-то срочно нужна помощь?

От столба въездных ворот отделилась темная фигура и исчезла в доме. Неужели управляющий все это время следил за отъезжавшими гостями, желая убедиться, что они убрались восвояси?

Напряженные размышления паныча прервал чей-то окрик. Это Симон звал товарища продолжить путь. Анджей увидел, что его спутники уже почти скрылись из виду в вечернем лесу. Выбросив из головы беспокойные мысли, паныч пришпорил коня и пустился за ними вдогонку.

***

Возвращались слуги закона прежней дорогой. Когда впереди между деревьями заблестела вода, Анджей решил пошалить. Догнав Можайко, он рывком сорвал у того с головы лисью шапку с зеленым верхом и с криком «Попробуй отними!» пришпорил Гнедка. Жеребец, почувствовав свободу, понесся во весь опор. Подлетев к броду, паныч ловко спрыгнул с коня. Сунув свою магерку за пазуху, он нахлобучил на голову шапку Симона и вскарабкался на поваленный ствол сосны. Наверху проказник выпрямился и пошел по стволу дерева через ручей. Где-то внизу бежала вода. Лес молчаливо наблюдал за сумасбродным юношей. Анджей дошел до середины пути, когда у него вдруг скрутило живот от недоброго предчувствия. В тот же миг ноги паныча опутала плеть. Рывок, и вот он уже камнем падает вниз. Успев лишь неловко взмахнуть руками, Анджей бултыхнулся в воду. Вынырнув на поверхность, юноша принялся жадно хватать ртом воздух. «Это нечестно!» – с неожиданной злостью подумал он, вставая на ноги. В этом месте вода едва доходила панычу до подмышек. Но оставаться на одном месте ему мешало сильное течение. К тому же вода в ручье оказалась на удивление холодной. Анджей принялся грести, упираясь ногами в каменистое дно. В двух шагах от него верхом на мерине сидел Можайко. Пристально глядя на паныча, он сворачивал кольцами карбач. Злость в душе Анджея сменилась удивлением, когда он увидел выражение неподдельной тревоги на красивом лице второго помощника возного. Симон свесился с лошади и протянул кончик плети пловцу. Анджей крепко ухватился за спасительный конец обеими руками. Можайко пришпорил мерина и шаг за шагом вывел товарища на берег. Ступив на твердую землю, Анджей отпустил карбач. Сняв сапоги, он вылил из них воду, а затем принялся выжимать промокшую одежду.

Свиридович наблюдал за происходящим, стоя в стороне. Увидев, что помощник привел себя в порядок, возный, хмуря кустистые брови, подвел ему Гнедка. Расстроенный необъяснимым поступком приятеля, Анджей, поеживаясь от сырости, забрался в седло. Воспитанная в нем с детства, шляхетская гордость плотно запечатала рот и мешала задать какие-либо вопросы использовавшему нечестный прием сослуживцу. Душу юноши терзали гнев, досада и горькая обида на того, кто мог бы стать ему самым близким другом. Анджей никак не мог решить, что ему делать: вызвать Симона на дуэль или потребовать от него извинений. «Я еще найду время и место для возвращения долга!», – в смятении подумал паныч, косясь на понурую фигуру Можайко в промокшей шапке.

Всю оставшуюся дорогу до Гродно спутники провели в тягостном молчании. Лишь возный время от времени кого-то негромко ругал в быстро сгущавшихся сумерках. На окраине города сослуживцы попрощались и разъехались по домам. Наутро Свиридович назначил сбор в городской ратуше.

8

В ночном небе светила круглая луна, заливая все вокруг серебристо-мертвенным светом. Припейский лес спал, тихо шурша во сне листвой. В полночной тиши послышался слабый шорох, и сразу все стихло. Медленно потекли минуты. Но, чу! Под чьими-то осторожными шагами зашелестела трава, и у подножья древнего дуба возникла горбатая тень. Рука в черной перчатке умыла лицо спрятанного в дупле идола темной маслянистой жидкостью. Кровью?

Где-то на болоте тревожно прокричала выпь.

Драгоценный камень во лбу истукана затлел алым огоньком, а затем, быстро разгораясь, засиял багровым светом. На поверхности озера кровавым отблеском вспыхнул ответный огонь.

Чуть позже донесся мерный скрип уключин и плеск весел. Маленькая лодка с низко склонившейся в ней черной фигурой отплыла от берега. Доплыв до нужного места, она замерла на месте. Фигура в черном задвигалась, и что-то тяжелое перевалилось через лодочный борт. Раздался тихий всплеск. Освобожденный от груза челн легко закачался на волнах.

Кровавый отблеск на воде погас. На луну набежало облако, и лодка с неизвестным скрылась во тьме.

9

Юраш летел высоко над землей. Он любил вот так парить, наблюдая сверху лес, поля и близлежащее поселение. Сколько он себя помнил, то всегда был привязан именно к этому месту. Что находится дальше, за горизонтом, дух не знал. Наверное, там тоже есть леса, поля, озера, живут люди и, может быть, даже есть другие существа, похожие на него…

Неожиданно Юраш почувствовал, как его эфемерная оболочка стала наливаться тяжестью. «Чистого» духа неудержимо потянуло к земле. «Случилось что-то действительно плохое», – возникла откуда-то «правильная» мысль. Юраш стремительно полетел вниз. Он успел увидеть под собой крохотную поляну на краю лесного озера, а затем видение окружающего мира исчезло.

10

Когда утром Анджей и Симон вошли в кабинет возного, там, кроме Свиридовича, находился какой-то селянин, одетый в простую домотканую рубаху, холщовые штаны и лапти. В руках незнакомец мял широкополую соломенную шляпу. Он робко покашливал, стоя в углу рядом с входной дверью. Всем своим видом посетитель словно просил извинения за то, что отвлекает вельможное панство от важных дел.

Возный некоторое время не начинал совет, ожидая опаздывавшего писаря. Так и не дождавшись, начал совещание без него. Вначале он представил своим помощникам гостя. Местный селянин Йозеф Хворопа стал свидетелем странного события, о чем решил немедленно донести в суд. Вчера поздно вечером на опушке Припейского леса он встретил подозрительного мужчину. Тот был одет во все черное и «як шальной» скакал на вороном коне. На спине лошади лежал увесистый, замотанный в темную ткань предмет, похожий на человеческое тело.

– Пан его окликнул? – строгим голосом спросил свидетеля возный.

– Нет, – испуганно пролепетал Хворопа. – Я схавався3232
  Спрятался (бел.)


[Закрыть] за дрова и, думаю, что злыдень3333
  Злодей (бел.)


[Закрыть] меня не бачыв3434
  Не видел (бел.)


[Закрыть].

– В котором часу это случилось? – уточнил Свиридович, сердито дергая себя за ус.

– Затемно, – немного помявшись, ответил Хворопа. – Сразу после захода солнца.

– Пан знает, кто это был?

– Нет. Но дорога, по которой он ехал, вела от млына3535
  Млын – мельница (бел.)


[Закрыть] пана Здобувача.

Что селянин делал в княжеском лесу в столь поздний час, все присутствующие догадывались. Конечно же, собирал дрова для печи. Но в силу того, что свидетель пришел добровольно и давал ценные показания служители суда привычно «закрывали глаза» на нарушение границ земельной собственности. Опять же что-либо доказать у них вряд ли получится. Хворопа вполне мог просто гулять по лесной опушке, а на дровах не написано, где их собирали. Здесь важно было другое: слухи распространяются быстро, и если добровольный помощник вместо поощрения будет наказан, то в следующий раз свидетель, имеющий важные сведения, может просто не прийти в суд.

Поблагодарив селянина и вручив ему несколько мелких монет, Свиридович выпроводил посетителя за дверь.

Кратко подведя итоги поездки в имение князя Радвильского и обсудив ход дела об утоплении Зоси Зейдман, возный напомнил помощникам, что через неделю состоятся троицкие роки3636
  Роки – сессия земского суда. Собирались три раза в год. Приурочивались к праздникам Троекрольские (праздник трех кролей) – 6 января, Троицкие (Троицын день) – в начале лета, Михайловские (праздник святого Михаила) – 29 сентября.


[Закрыть]. Там всенепременно будет слушаться дело о гибели трех служанок. Со слов Свиридовича выходило, что с утопленницами все ясно, как божий день. Все погибшие девушки оказались чувствительными (или ленивыми) натурами и не выдержали строгого порядка, заведенного в усадьбе князя Радвильского. А потому, как возвращаться домой девицам было совестно, то они наложили на себя руки.

Анджей громко хмыкнул, выражая сомнения в подобной трактовке случившегося. Свиридович недовольно нахмурился и засобирался на прием к лентвойту3737
  Лентвойт – помощник войта в городах с магдебургским правом. Назначался войтом городским и подчинялся ему. Войт городской – руководитель администрации в городах. Председатель войтовско-лавничьего суда. Имел значительные источники дохода от натуральных поборов, судовых пошлин, доли с рыночной торговли, магазинов, корчм, земельных дарений. Назначался Великим князем Литовским из числа богатых мещан или крупной шляхты.


[Закрыть]. Наказав своим помощникам хоть из-под земли достать лентяя – писаря, он покинул кабинет.

***

Делать нечего – нужно было отправляться искать «пропажу». Оседлав лошадей, приятели поехали конь о конь по улочкам Гродно. Шиманский снимал жилье где-то в городских трущобах. Благо Можайко пару раз бывал у писаря в гостях и обещал вспомнить дорогу к его дому. Изрядно поплутав, судебные исполнители заехали куда-то на самую окраину города. Покосившиеся хаты здесь выглядели одна невзрачнее другой. Возле глиняной, крытой соломой мазанки Симон придержал своего мерина.

– Кажись, здесь, – с задумчивым видом произнес он и стегнул плетью по сапогу.

Всадники спешились, привязали лошадей и, скрипнув покосившейся калиткой, вошли во двор. Хата с мутными слюдяными оконцами, в которой квартировал писарь, выглядела такой ветхой, что, казалось, готова была развалиться в любой момент. На стук в окно из дома, подслеповато щурясь, выглянула согбенная прожитыми летами старуха. Она едва передвигалась, опираясь на деревянную клюку. Было сложно определить кто старше из них двоих: дом или его владелица. Одета старая женщина была в сермягу грубого сукна. Из-под застиранной наметки3838
  Наметка – женский головной убор, относящийся к типу полотенчатых головных уборов. Его носили женщины в Белоруссии, Литве, южных областях России и на Украине. Представляет собой полосу из очень тонкого белого льняного полотна шириной 30—70 сантиметров и длиной от трёх до пяти метров, которую определённым образом завязывают вокруг головы.


[Закрыть] неряшливо торчали пряди седых волос, а на ногах виднелись стоптанные черевики. Старушка плохо слышала и никак не могла взять в толк, чего от нее хотят незнакомые люди. Наконец, она уразумела, что перед ней сослуживцы ее жильца и рассказала, что он «учора увечары» уехал на отцовский хутор под Логовицы. Причина, по которой пан Шиманский срочно выехал, ей неведома.

Анджей и Симон решили не отставлять поисков писаря. Вновь оседлав коней, они выехали в дорогу. Время близилось к обеду, когда приятели добрались до усадьбы семейства Шиманских на окраине Логовиц. Невысокий, крытый гонтом дом, стоял на отшибе, прячась в яблоневом саду. Большая часть деревьев в саду засохла, а оставшиеся явно нуждались в заботливой руке садовника. Во дворе виднелось несколько хозяйственных построек. Ближний к дому сарай недавно чинили – его стены белели свежими досками.

Слуги закона привязали лошадей к забору и вошли во двор. Здесь их остановило грозное рычание.

– Пся крев! – негромко выругался Можайко.

В углу двора из конуры вылезла небольшая псина. Глядя на приятелей, она злобно рычала и скалила зубы. Анджею показалось, что всю свою злость собака направляет именно в его адрес. Масть пса определить было сложно из-за необычного окраса шерсти: что-то этакое коричнево-черное, длинношерстое. Четвероногий сторож, не прекращая рычать, стал медленно приближаться к непрошеным гостям. Разгадать его намерения не составляло особого труда – пес собирался цапнуть за ногу ближайшего к нему нарушителя границы землевладения. Этим крайним, к его неудовольствию, как раз и являлся Анджей. «Зубы у него кажутся весьма внушительными», – с опаской подумал паныч, делая шаг назад.

– Полкан, на место! Свои! – внезапно раздался знакомый голос.

В дверях дома стоял «пропавший» писарь. Сторожевой пес, приглушенно ворча, вернулся в свою конуру. Шиманский пригласил сослуживцев в дом. Приятели далеко стороной обошли собачью будку и прошли вслед за писарем в его жилище. Миновав полутемные сени, гости очутились в небольшой комнате с двумя маленькими окнами, глядевшими во двор.

– Пшемек! Что с тобой стряслось? – по-свойски обратился к писарю Можайко.

Шиманский, поблескивая круглыми стеклами очков, не спешил удовлетворить любопытство сослуживца. Он предложил приятелям располагаться, а сам поспешно вышел в сени.

Анджей с интересом огляделся по сторонам. Жил судебный писарь небогато. Пол в гостиной был застелен деревянными досками. В центре комнаты возвышался грубо сколоченный стол с двумя табуретами, а вдоль чисто побеленных стен стояли широкие лавки, накрытые килимками3939
  Килимок – коврик без ворса.


[Закрыть]. В красном углу висела потрескавшаяся от времени икона в серебряном окладе, украшенная нарядным рушником-набожником4040
  Рушник-набожник – узкое, длинное полотенце с вышивкой вдоль одной стороны и на концах или только на концах.


[Закрыть]. Противоположный угол гостиной занимал массивный кованый сундук. Вплотную к нему притулились самодельные полки, плотно заставленные книгами. Слева от входа, в закутке за узорчатой занавеской, кто-то тяжело вздыхал. Сквозь приоткрытую дверь можно было рассмотреть обстановку в соседней комнате. Судя по всему, она служила Шиманскому спальней. Там стояла железная кровать. На стене над ней висел пестрый персидский ковер. Рядом с кроватью виднелись пузатый комод и письменный столик, заваленный бумагами.

Анджей подошел к книжным полкам и принялся изучать корешки книг. Он сразу узнал несколько томов церковных изданий, знакомых ему еще с академии. Названия большинства книг ему были незнакомы. Среди них были научные трактаты по механике, алхимии, арифметике и геометрии. Весьма удивило юношу присутствие в библиотеке писаря широко известных в лекарской среде лечебников, травников и фундаментального трактата по основам медицины профессора Иеронимуса Брансуика. Последняя книга была редкостью даже в собраниях коллекционеров. «Как Пшемек умудрился достать ее в здешней глуши?», – изумленно подумал Анджей.

Вернулся хозяин дома. Он принес на деревянном блюде сыр, копчености, хлебные лепешки и кувшин с пивом. Шиманский заметил живой интерес Анджея к его библиотеке. Наполняя стоявшие на столе кружки пивом и предвосхищая готовый сорваться с губ паныча вопрос, писарь пояснил, что большая часть книг досталась ему в наследство от покойного отца – Зигмунда Шиманского. Тот был известным в округе механиком-самоучкой. Ремонтировал все подряд – от часов до ветряных мельниц. А однажды Шиманский-старший смастерил для одного знатного магната игрушечный театр, в котором вращалась сцена, менялись декорации, а куклы-актеры могли сами двигаться. Что до остальных книг, так они были куплены писарем на распродаже в антикварной лавке. Читает он от случая к случаю, но всегда с интересом узнает что-либо для себя новое.

Шиманский с чрезмерной, на взгляд Анджея, настойчивостью стал предлагать гостям пиво и закуски. «Я его в чем-то подозреваю или всему виной тот дурной сон?», – задумался паныч о своей внезапной неприязни к сослуживцу. Проголодавшиеся в дороге приятели дружно набросились на угощение. Быстро поглощая пищу, они принялись расспрашивать писаря о причинах его отсутствия на утреннем совете у возного. Шиманский поначалу сказался больным. Но узнав, каким образом товарищи его нашли, смущаясь, признался, что не поехал в Гродно из-за болезни друга.

Во время разговора в комнату заглянул седовласый мужчина плотного сложения, одетый в темно-бурую свитку, холщовые штаны и козловые сапоги с высокими голенищами. Он поинтересовался, будут ли у пана какие-либо распоряжения. Пшемек представил вошедшего гостям как своего домочадца Вацлава Присевича. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями. Анджей ощутил при этом какую-то странность. Украдкой он посмотрел на руку слуги. Средний палец у Присевича не гнулся, охваченный широким металлическим кольцом.

– Старая боевая рана, – перехватив взгляд паныча, пояснил домочадец.

Писарь отдал слуге несколько распоряжений по хозяйству и опустил. Когда Присевич повернулся, чтобы уйти, Анджею показалось, что он уже где-то встречал этого человека. Но воспоминание никак ему не давалось, с поразительным упорством ускользая из памяти, пока совсем не исчезло.

Тут Шиманский встал из-за стола и позвал гостей в закуток, отгороженный полотняной занавеской. Там на лавке лежала, часто дыша, маленькая собачка с шелковистой шерстью темного окраса. Передняя лапа у нее была перевязана чистой тряпицей.

– Вот, панове! – торжественным тоном заявил Пшемек. – Перед вами причина моего служебного проступка. Вчера я приехал на хутор по хозяйственным делам. А рано утром, возвращаясь в Гродно, увидел эту беднягу на обочине дороги. Она так жалобно скулила! Наверное, где-то в лесу неосторожно повредила себе лапку. Панове, должен же был кто-то побеспокоиться о твари бессловесной? Поэтому я привез собачку домой и занялся ее лечением…

Рассказывая о случившемся, писарь ласково поглаживал псину по голове. Лицо Пшемека преобразилось. На нем проступила искренняя любовь к раненому животному. Собачка от удовольствия прикрыла глаза.

Неожиданно кто-то коротко стукнул в окно дома. Пшемек извинился перед гостями и вышел наружу. Симон остался с собачкой, а Анджей из любопытства подошел к окну. Во дворе писарь о чем-то горячо спорил с пожилым селянином в широкополой шляпе. Фигура собеседника писаря показалась Анджею знакомой. Но тень от дома, низко склоненная голова и шляпа на голове у мужчины мешали рассмотреть его лицо. Шиманский передал своему собеседнику какую-то вещицу. Закончив разговор, они начали прощаться. «Почему-то последнее время все люди мне кажутся мне знакомыми, а вспомнить толком я никого не могу», – расстроено подумал паныч.

Он отошел от окна и случайно бросил взгляд на обеденный стол. Там что-то сверкнуло. Подойдя ближе, юноша увидел, что в щели между досками столешницы застрял крохотный кристалл. Размером чуть больше макового зернышка, он переливался алыми бликами в дневном свете. Анджей осторожно выковырнул кристаллик острием кинжала. При ближайшем рассмотрении тот оказался осколком драгоценного камня красного цвета. Долго разглядывать находку было некогда. Паныч поспешно завернул ее в платок и спрятал в карман. Почему он сразу не отдал камешек хозяину дома, Анджей не смог себе объяснить. Возможно, причиной тому было тревожное предчувствие, внезапно охватившее юношу? А может быть, то обстоятельство, что найденный кристалл был как две капли воды похож на рубины в иконке покойной панны Зоси?

Паныч торопливо вернулся за занавеску. Там он увидел, что за время его непродолжительного отсутствия, Симон успел завоевать симпатию четвероногой больной. Можайко гладил собачку, а та, вытягиваясь всем телом, тихонько повизгивала от наслаждения. Анджей протянул было руку, тоже собираясь приласкать пострадавшее создание. Но больная неожиданно вскинулась и зарычала.

– Не любят пана животные! – белозубо улыбаясь, пошутил Симон. – И ничего с этим не поделаешь.

Можайко почесал у псины под подбородком. Та сразу успокоилась и блаженно зажмурила глаза. На перстне, украшавшем безымянный палец «стороны», на краткий миг мелькнул щиток с именным гербом. «Раньше Симон носил этот перстень щитком внутрь, – отметил про себя Анджей. – А такую гравировку я уже где-то видел. У меня точно что-то с памятью случилось после того кошмарного сновидения…» И тут юноша вспомнил, где он видел похожее изображение.

Хлопнула входная дверь – в комнату вернулся писарь.

– Зачем я так срочно понадобился пану Свиридовичу? – обеспокоенно спросил он, обращаясь к посланникам возного.

За них обоих ответил Можайко.

– Пан возный хотел, чтобы ты подготовил все бумаги по делу о воровстве трех мешков зерна со склада на городском рынке. Но это может подождать до завтра…

«Когда он такое говорил? – засомневался про себя Анджей. – А, может, это было утром, еще до моего прихода в ратушу…»