Текст книги "Стратегии правового развития России"

3. Определение места и роли права в связи с формированием социального государства в России. Право, выраженное как законодательство, не может быть нужным, менее нужным, очень нужным. Вопрос приоритетов часто встает в практике применения норм права. Поэтому приоритетность в развитии отраслей законодательства, вероятно, имеет право на существование. Вместе с тем считаем неверным полагать интенсивное внимание к вопросам эффективности применения норм права в определенных сферах, и полное отсутствие внимание к совершенствованию законодательства, нормотворчества, правоприменения в других областях действия права как закона. Следует, конечно, с особым вниманием относиться к сфере социальных услуг, оказываемых государством, но в том смысле, что понятие «услуга» хорошо известная цивилистам в особенности, для гражданина предстает пока еще малопонятным явлением их жизни. При этом следует понимать, что практика взаимоотношений человека и государства в России имела и имеет до сих пор свою специфику, в которую «услуга» сложно вписывается. Государство в патриотическом смысле – союз защиты, поддержки национального единства, идентичности, уважения к истории и современности. Роль государства здесь стабильна и служит идеей и реальностью государственного единения, что необходимо как самому государству, так и индивиду.

Роль государства как организации социальной поддержки и защиты своих сограждан также велика. Но это, прежде всего, в данном случае орган власти, принуждения, организации исполнения решений для всех. Государство как инструмент. Речь идет, в том числе, о социальной функции государства, но наличием лишь одной данной функции не исчерпывается социально направленная миссия государственного регулирования. Именно здесь право в широком его понимании совокупно выражает нормативное, идеологическое существо отношений между человеком и государством, как действующее законодательство, как процесс правотворчества, как правовая доктрина. Здесь важнейшими правовыми характеристиками такого отношения предстает нацеленность права на обеспечение условий не просто наличия, но и «расширенного» воспроизводства социальной функции государства. Этот вопрос очевиден. Однако применительно к процессу формирования социального государства такого подхода окажется недостаточно. Социальное законодательство подлежит постоянному мониторингу. Необходимо не просто продолжение создания социальных и социально-культурных служб, но и выяснение их значения, эффективности, полезности для граждан. Гражданское общество и государство коррелируют по многим направлениям, но социальная сфера имеет особое значение. В части социальной защиты граждан радикально отличается социальное обеспечение, предусмотренное в развитых корпорациях (сферы ресурсного использования полезных ископаемых и инновационные структуры) и тех, которые таковыми не являются.

Социальные программы реализуются в экономически успешных управленческих структурах. Социальные государственные программы, безусловно, требуют экономического оснащения. «Причины сложностей становления социального государства не только в степени развитости экономики, противопоставлении экономического и социального развития, но и в вечном противостоянии принципов свободы и равенства. Полная гармонизация этих принципов практически невозможна. Условие их осуществления – строго сбалансированное ограничение свободы экономической деятельности (преимущественно экономическими, а не административными методами) и стремление к постоянному росту жизненного уровня людей при понимании недостижимости абсолютного фактического равенства. Это является следствием индивидуальных качеств людей – их способностей, талантов, инициативности, трудолюбия, физического и психического состояния. Поэтому цель социального государства – не устранить, а «выровнять» неравенство, преодолеть резкие различия в имущественном положении, повысить социальный статус индивида для обеспечения достоинства человека» [17]17
  Лукашева Е.А. Права человека и социальное правовое государство // Права человека и социальное правовое государство в России. М., 2013. С. 22.


[Закрыть]. Для выполнения таких целей социального государства, необходимо экспертирование законодательства на предмет его последствий для человека. Будет ли оно способствовать нивелированию радикальных материальных разрывов или наоборот инициирует дальнейшее имущественное расслоение. Наряду с проверкой законодательства на антикоррупционность, что стало уже обыкновением для нормотворчества, возможна диагностика социальных последствий применения нормативного правового акта.

4. Правовое просвещение, правовое воспитание, преодоление правового нигилизма. Состояние правового просвещения и воспитания в обществе – это, прежде всего, отношение человека и общества к праву. Это то, каким образом человек индивидуально и организованный в сообщества использует право, основывает на нем юридически значимые действия. Воспроизводство правовой идеологии, поддерживаемой и отражающей представления о справедливом праве в современной России, невозможно вне правового воспитания, постоянного и воспроизводящегося повышения роли права в жизни индивида и его сообществ.

Речь идет о проведении соответствующей государственно-правовой политики в этой области. Поведение и правосознание неразрывны. Влияя на правосознание, не только через формально организованные каналы, но, прежде всего, проявлениями правовой реальности, мы тем самым получаем определенное поведение, которое оказывается правомерным либо неправомерным. Затрачивая государственные усилия в сфере правового воспитания, мы тем самым достигаем главное: воспроизводство правомерного поведения, снижение правовых рисков, преступности, в целом неправомерного сектора в системе и объеме отношения человек-общество-государство. Здесь много сложностей, так как субкультура формирует свои поведенческие ориентиры.

В конечном итоге все вопросы развития индивидов, их общностей детерминированы одним из важных условий существования и развития цивилизации – культурой. Именно культура создает основу цивилизационного развития, именно ее содержание и формы проявления продуцируют культуру правотворчества и правоприменения, в целом правовую культуру. «Весь мировой опыт внятно и настоятельно учит тому, что национально-государственные системы законодательства оказываются успешными, по-настоящему действенными только тогда, когда наяву есть высокий уровень культуры (в особенности культуры политической и правовой) всего общества и каждого отдельно взятого его члена, каким бы статусом он не обладал. Такая культура достигается (становится возможной), если в государстве устанавливаются и торжествуют, в частности порядок, организованность, дисциплина»[18]18
  Мамут Л.С. Плюрализм законодательных систем в глобализирующемся мире // Право и глобализация: вопросы теории и истории: Труды международной научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 28 ноября 2008 г. СПб., 2009. С. 11.


[Закрыть]. Порядок и организованность, дисциплина достигаются через систему правоприменения, неукоснительное соблюдение закона, которое возможно, в том числе благодаря высокому уровню правовой культуры и правосознания. Правосознание есть результат и одновременно постоянный процесс воспроизводства отношения человека к праву и его ценностям.

Правильно было бы формировать отношение к праву, основанному на справедливых и мудрых началах, уже в начальных классах средней школы. Правовое воспитание продолжается непрерывно и тогда окажется эффективным. Но формировать отношение к праву как ценности нужно конечно не через теоретико-методологические конструкции, а вначале, в детские годы посредством разъяснения тех возможностей, которые оно представляет. Без школьной – постшкольной – вузовской – поствузовской организации правового воспитания не будет преодолен правовой нигилизм. Этот процесс длительный, но необходимый. Речь идет не о лекциях по праву, а об овладении правом как актуальной частью общественного бытия.

Конечно это только часть тех важных мероприятий, которые может осуществить государство. При этом весьма важно понимать и ценить роль и значение всей системы законодательства, правовой системы в целом, которые сложились или находятся в стадии становления. Во всяком случае, правовая идеология не может формироваться вне идеологии государственной, а лишь в совокупности с ней. «В современных условиях (с учетом положений действующей Конституции и колоссальных усилий, затраченных обществом на преодоление тоталитарного прошлого) такой государственной идеологией может быть лишь конституционное мировоззрение, суть которого состоит в признании неотчуждаемых прав человека в качестве высшей ценности и основы правовой государственности»[19]19
  Лапаева В.В. Российская философия права в свете актуальных задач политико-правовой практики // Философия права и конституционализм (материалы четвертых философско-правовых чтений памяти академика В.С. Нерсесянца, 2 октября 2009 г., Москва). М., 2009. С. 103.


[Закрыть].

5. Юридическое образование и наука. Образование, наука, просвещение, воспитание взаимосвязаны. Важно наличие традиций правовой культуры, основанной на незыблемости прав и свобод личности. Продуцирование правовой идеологии происходит, прежде всего, на профессиональном уровне, поэтому вне системы юридического образования такая идеология не осуществима. Наряду с государством, которое, судя по всему, обязано формировать определенную идеологию в сфере права, таким субъектом должны и могут стать наиболее значимые высокопрофессиональные центры юридического образования и науки.

Именно высокопрофессиональная подготовка юристов есть условие эффективного правотворчества и правоприменения. Известные в России юридические вузы и факультеты создают неповторимую атмосферу уважительного отношения к праву, его сущностному осмыслению, которое воспроизводится его выпускниками в профессиональной юридической деятельности.

Сфера образования модернизируется, приближаясь к общеевропейским стандартам и требованиям. Весьма актуальным остается вместе с тем, сохранение позитивного опыта российской высшей школы. Внедрение инновационных методик преподавания нужно приветствовать, расширять возможности обучения с использованием компьютерных технологий, стремиться к максимально объективной оценке знаний и их как теоретическому уровню, так и практической составляющей.

Следует четко представлять каковы должны быть качества, компетенции юриста. Действующий государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования по направлению подготовки юриспруденция (бакалавр, специалист, магистр) их собственно и фиксирует. Крайне важно, чтобы выпускник юридического вуза и факультета сохранял личные качества по саморазвитию. Как показывает практика, законодательство способно достаточно динамично обновляться, и, поэтому особенно актуально иметь способности работы с изменяющимся содержанием законов, обстоятельствами их применения, конкретными условиями жизни вообще.

Научные основания юридического образования есть фундамент и одновременно условие его перспективного развития. Здесь важны несколько аспектов в совокупности составляющие характеристику современной юридической науки. При этом заметим, что данная важнейшая проблема есть предмет отдельных публикаций, аналитических материалов, дискуссий. Мы ее обязаны затронуть, так как перспективы правового развития России вне юридической науки нереальны.

На постсоветскую юридическую мысль не могли не отразиться те глобально-модификационные процессы, которые захлестнули Россию. Фактически в весьма короткий (по крайней мере, историческим масштабам) срок были изменены экономические параметры развития общества и личности. Частная собственность инициировала развитие и вероятно даже приоритет частного права. Это не умалило усилий представителей отраслей публичного права. Однако пространство науки едино, как бы оно не глобализировалось, и в его сферах стали доминировать и быть официально весьма востребованными исследования в области частного права. В советский период нашей истории по известному выражению «мы ничего в области права частного не признаем», были заданы объективно иные ориентиры для научных разработок в области правоведения и государствоведения, нежели в современных условиях. До сих пор присутствует открыто или латентно установочная сила марксистско-ленинского советского периода применительно к теории права и государства. Однако ученые в этом не повинны. Им необходимо время для осмысления своих научных позиций. Смена мировоззренческих и методологических позиций свойственна не всем, а если и происходит, требует времени, поиска, работы мысли. «В сложном и весьма неоднозначном процессе кризиса былой социокультурной идентичности и поисков ее новых содержательных моментов, новых способов выражения следует весьма осмотрительно, без суеты осмысливать (и переосмысливать) такие традиционные фундаментальные понятия, как публичная власть, государство и суверенитет, закон и право, демократия и порядок и др.

Понятно, что гораздо большие шансы быть интегрированными в некие региональные (международные) над (или вне) государственные нормативные целостности, адаптироваться к ним и затем внутри них претерпевать известную унификацию, обладают системы законодательства тех государств, которые имеют общие (либо достаточно близкие) исторические, социокультурные традиции, принципы общежития и др.»[20]20
  Мамут Л.С. Плюрализм законодательных систем в глобализирующемся мире // Право и глобализация: вопросы теории и истории. Труды международной научно-практической конференции Санкт-Петербург, 28 ноября 2008 г. Изд-во СПбГУ, 2009. С. 9.


[Закрыть]. «Новые содержательные моменты» «былой социокультурной идентичности» не возможны вне проявления, фиксации и воспроизводства особой ценности как самой личности, так и новому воплощению и прочтению ее прав, свобод, обязанностей.

Произошли крупные политико-правовые преобразования, получившие соответствующее правовое оформление, изменились цели и задачи законодательства, произошли радикальные институциональные преобразования государственного характера. Соответственно изменилось и место юридической науки в правовой системе, степень ее влияния на общественные процессы. Стало ли оно весомее с точки зрения научного обоснования государственно-правовых проектов? Полагаем, что однозначно на этот вопрос ответить сложно. В деятельности законодательных органов федерального и регионального уровня, муниципального правотворчества влияние мнений отдельных ученых, экспертирования вероятно увеличилось. Важно, чтобы в юридической деятельности в целом учитывались достижения в области юридических наук, отражалось концептуальное мышление юристов в проектах нормативных правовых документов, имеющих особое перспективное значение.

6. Взаимосвязанность и взаимозависимость правотворчества и правоприменения на единых ценностных основаниях, целевых установках; их органичное сочетание. Закон не может быть выражением лишь конъюнктурных интересов, непосредственным реагированием на сложившуюся ситуацию. Для этого существуют подзаконные нормативные правовые акты. Он в идеале обязан быть направлен (чтобы не принимать каждый год новый закон по одному и тому же поводу) для развития прав и свобод, возложения обязанностей, способствовать в таком качестве благополучию государства и служить общественной пользе. Закон есть в известном смысле – научно обоснованное и прогностическое средство достижения личной и политической свободы на основе баланса прав и обязанностей с жестко принятыми этими же индивидами и исполняемыми санкциями.

Речь идет о принципах правотворчества и правоприменения. Главное в вопросах создания нормативных правовых актов выдерживать ориентацию на их гуманистическую направленность, реальность исполнения, рациональность, финансово-организационную и кадровую обеспеченность, научность, неразрывность с нравственными позициями, коренящимися в общественных устоях. Аксиологические основания нормотворчества выражают универсальные достижения человечества в обретении каждым человеком уважения, достоинства, чести.

Правоприменение должно находиться на этих же позициях. В противном случае, как это иногда и случалось, мы получим закон ради закона, а правоприменительная практика будет следовать свои путем, руководствуясь сложившимися стереотипами. В последние годы были достигнуты определенные результаты в научных исследованиях, благодаря использованию методологии, не исключающей человека как самодостаточную ценность. Вполне понятно, что и нормотворчество, воля нормоустановителя не могут быть безразличны к ценностям, которые присутствуют в обществе, сознании, циркулируют как ценностные пояса защиты от несправедливости, хаоса, вседозволенности. Аксиологические ряды с помощью которых можно ориентироваться нормоустановителю, вырастают из духовно-культурных традиций общества. В этом отношении «историческая школа права» осуществила важный шаг в осмыслении права как части культуры, атрибутивно присутствующей в социокультурных корнях социума. Однако естественные права теперь широко принимаемые, по крайней мере, на уровне теории, автоматически не переходят в нормы права и статьи нормативного правового документа.

Необходима воля творца норм права, которая не обязательно представляют совокупную волю большинства общества. И даже если ее представляет, то оставляет в стороне волю меньшинства. По существу основные ценности, приобретшие юридические формулировки, содержатся в Конституции того или иного государства, отражены в его правовой идеологии, даже не закрепленной текстуально, но незримо присутствующей в духе законов и законотворчества.

Применительно к стратегиям правового развития России правовые ценности для оптимального воплощения в правотворчестве и правоприменении могут иметь следующие обозначения. Во-первых, интегрированы и консолидированы, иметь объективно понятное и общедоступное выражение. Во-вторых, признаны всем обществом (это более сложный вопрос), так как очевидно, что не все граждане, влияющие на учредительные процедуры, хорошо знакомы с естественно-правовыми предписаниями и может быть даже не все их разделяют, учитывая возможные расхождении с ценностями религиозными, например. В-третьих, присутствовать на всех уровнях правотворчества, но выражаться в обязательно-приоритетном порядке на уровне Конституции, федеральных конституционных законов, федеральном уровне правотворчества, обладать защитными механизмами для сохранения и воспроизводства в случае лоббистского влияния на принятие законов и подзаконных актов, исключающего ценностную общественно признанную ориентацию нормативного правового акта.

Таким образом, есть основания полагать, что проблема правовых стратегий современной России представляется крайне актуальной и малоизученной. В научной литературе чаще всего речь идет о правовой модернизации, реформировании, концепциях. Вместе с тем, очевидно, что без выяснения, обоснования, изучения основных стратегических параметров правового развития общества и государства сегодня уже не обойтись. Правовые стратегии воплощаются в правотворчестве, правоприменении при колоссальной и возрастающей роли правосознания в современной правовой жизни. Особенно значимой предстает реализация в стратегиях права оснований, характера, особенностей взаимодействия личности и государства. Хотелось бы полагать, что современное развитие права в России, в целом правовое развитие страны будет сопряжено с адекватным формированием и воспроизводством оптимальных, упорядоченных, устойчивых, взаимоприемлемых для личности и государства отношений. Вне интересов и потребностей личности, реализации прав и исполнения обязанностей не представляется реальным функционирование современного цивилизованного государства. Вместе с тем, правовое положение личности, осуществление ее прав в единстве с обязанностями окажется неустойчивым без соответствующей миссии государства, обеспечивающего со своей стороны синхронные взаимодействия в необходимом тандеме.

Раздел I. Проблемы доктринализации правовых стратегий России

Глава 1. Конституционная модернизация российской государственности

Современная эпоха характеризуется масштабными преобразованиями геополитического характера, которые находят свое отражение как в политических, социально-экономических преобразованиях современного мира, обновлении правовых систем, так и в новых доктринальных оценках государственно-правового прогресса, зарождении новой политической философии, новой конституционной идеологии и, в конечном счете, в поиске новых, наиболее эффективных направлений конституционного развития современных демократий. Эти сложные, многоплановые процессы, распространяющиеся на все сферы государственной и общественной жизни, социальной и правовой действительности (что в особой степени характерно для стран новых демократий), в концентрированном виде могут быть представлены в виде такой закономерности, отражающей стратегию государственного и правового развития в частности Российской Федерации, как конституционная модернизация российской государственности.

Очевидно, что в основе содержательных характеристик понятия конституционной модернизации России лежит выработанная в последние годы стратегия обновления всех сторон жизни общества и государства, распространяясь в первую очередь на экономику и на ее основе – на социальную сферу, а также на политическую сферу нашей государственности.

Конечно, это не первый наш исторический опыт модернизации экономики и страны в целом, если под модернизацией понимать глубокие качественные, или, как мы это определяли до недавнего времени, «революционные» преобразования общества и государства. Очень разными были исторические результаты таких модернизационных преобразований: при Петре I, например, это вестернизация России и ее превращение в конечном счете в империю мирового масштаба; эксперимент социалистических преобразований на одной шестой части Земли также был для своего времени в определенном смысле процессом модернизационным.

В чем главная особенность современной программы модернизации России? На этот вопрос дан четкий ответ в Послании Президента РФ: «Это будет первый в нашей истории опыт модернизации, основанный на ценностях и институтах демократии»[21]21
  См.: Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ. М., 2009. С. 5.


[Закрыть] (выделено мной. – Н. Б.).

Очевидно при этом, что самые значимые, наиболее глубокие преобразования в экономике, обществе и государстве могут быть проведены (по крайней мере, наиболее успешно) в условиях социальной стабильности.

Какова же платформа, позволяющая соединить на первый взгляд несовместимые явления и процессы: преобразования, модернизацию, с одной стороны, и социальную стабильность – с другой? Очевидно, что, пожалуй, единственно надежной в современных условиях такой политико-правовой платформой является Конституция. Именно она совмещает на нормативно-правовом уровне (имеющем высшую юридическую силу) эти начала – обеспечение социальной и политической стабильности, незыблемость основ конституционного строя России и одновременно провозглашение начиная с Преамбулы Конституции высших целей и идеалов развития общества и государства. Одновременно она является главным нормативным правовым источником именно тех «ценностей и институтов демократии», на основе которых должна быть осуществлена всесторонняя модернизация. Поэтому конституционное значение современных процессов модернизации очевидно.

С учетом этих подходов возможно понимание и категории «конституционная модернизация». Она, конечно, не тождественна понятию «конституционная реформа». Если понятие конституционной реформы справедливо ассоциируется с коренным обновлением текста Конституции и (или) принятием новой Конституции[22]22
  См., например: Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. 2-е изд. М., 2000; Киреев В.В. К вопросу о понятии и методологии исследования конституционной реформы // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 4.


[Закрыть], то конституционная модернизация – это прежде всего процесс социально-политической, экономической трансформации, обновления всех сторон и сфер функционирования общества и государства; он означает соответственно выработку в том числе политико-правовых, конституционных механизмов такого обновления и развития, возможность (а нередко и весьма целесообразно, как это имеет место в нынешних условиях Российской Федерации) осуществления соответствующих преобразований на базе действующей Конституции, ориентируясь на максимальное использование ее внутреннего потенциала[23]23
  Это не исключает возможности внесения определенных изменений в Конституцию РФ частичного характера, о чем речь пойдет в дальнейшем.


[Закрыть]. В этом плане конституционная модернизация, ориентирует на глубокие преобразования в самой практике конституционно-правового развития, качественное обновление всех сфер современного конституционализма. «Цель конституционной модернизации, – как справедливо отмечается в литературе, – устранение системных деформаций, представленных в реализации основных конституционных принципов», что, в свою очередь, предполагает необходимость «…изменить политику права в области осуществления важнейших конституционных принципов, полноценно реализовать систему политической конкуренции, разделения властей и независимого правосудия, добиться осознания обществом важности преобразований в этом направлении»[24]24
  Медушевский А.Н. Конституционная модернизация России: стратегия, направления, методы // Закон. 2013. № 12. С. 52.


[Закрыть]. Это процесс постоянного совершенствования социальных и правовых отношений благодаря системной реализации конституционных ценностей, норм и принципов.

Модернизация российской государственности является в этом плане проблемой конституционной. При этом конституционная природа модернизационных процессов имеет двуединое значение.

Это, с одной стороны, внутреннее, конституционно-преобразовательное значение, имея в виду, что важнейшей составляющей модернизации является обновление самой системы современного российского конституционализма, преодоление деформаций внутри всех основных компонентов системы конституционализма. Поэтому, как справедливо отмечал в одном из своих выступлений Председатель Конституционного суда Республики Армения профессор Г.Г. Арутюнян[25]25
  Речь идет о выступлении профессора Г.Г. Арутюняна на Международной конференции «Общее и особенное в современном экономическом и конституционно-правовом развитии постсоветских государств» (Санкт-Петербург, 28 мая 2010 г.).


[Закрыть], конституционную диагностику социально-экономических и политических процессов в стране необходимо начинать с самой системы конституционализма.

Это тем более важно, если иметь в виду, что на постсоветском пространстве, не исключая и Россию, наблюдается очевидный дефицит конституционализма и он (конституционализм) нередко оказывается в подчиненном положении к политической власти, интересам политической целесообразности. Применительно к этим странам есть основания говорить о конституционных деформациях системного характера. Они имеют сферой своего распространения все основные компоненты современного конституционализма: а) нормативный, представленный правотворчеством в различных формах его проявления на всех уровнях публичной власти (государственной и муниципальной). Свидетельством этого являются нестабильность законодательства, зачастую бессистемный характер внесения в него изменений[26]26
  Это касается многих сфер законотворчества и конкретных законов. Например, с момента вступления в силу Федерального закона о местном самоуправлении 2003 г. № 131-ФЗ по состоянию на 01.01.2014 г. в него были внесены изменения и дополнения 93 Федеральными законами (!); при этом корректировке подверглись более трети его нормативных положений (43 из 86 статей), причем нередко – по несколько раз: ст. 16 – более 16 раз; ст. 2, 11, 12, 13; 14 и 15 – более восьми раз; 40, 50, 52–54, 68, 79, 80, 83 – более 6 раз; 84, 102, 106, 108, 109, 110, 123, 124, 125, 139, 143, 144, 154 – более 5 раз и т. д. Одновременно указанный Федеральный закон был дополнен новыми статьями (ст. 131, 132, 141, 151, 161, 181, 431, 741, 821). Можно ли в этом случае говорить о выверенности муниципальной реформы, стабильности развития местного самоуправления?


[Закрыть], отсутствие должной межотраслевой, институциональной, иерархической системности в принимаемых нормативных правовых актах, зачастую низкий уровень правотворческой техники, что ведет к неясным формулировкам, а в конечном счете – к неопределенности правовых норм и соответственно к их неконституционности с точки зрения соответствия требованиям ст. 19 Конституции РФ и т. д. Особая роль в преодолении законотворческих деформаций, модернизации данной сферы государственно-властной деятельности принадлежит, естественно, Конституционному Суду РФ (в дальнейшем – КС РФ); б) доктринальный компонент конституционализма, представленный развивающимися современными конституционными идеями, теориями плюралистической демократии, обеспечения прав человека в соотношении с безопасностью общества и личности в условиях новых глобальных вызовов и угроз, функционирования правового социального государства в коллизионном сочетании с конституционными ценностями рыночной экономики, современных закономерностей государственно-управленческой централизации в соотношении с публично-властной (государственной и муниципальной) децентрализацией и т. д.; в) правоприменительная практика (онтологический компонент конституционализма), где конституционные деформации особенно очевидны и напрямую ведут к нарушениям прав и свобод граждан, влияют на эффективность деятельности органов государственной и муниципальной власти, их должностных лиц, соотношения на решение конкретных программ и задач социально-экономического развития. Преодоление этих конституционных в своей основе деформаций – задача не только судебных, но всей системы правоохранительных, контрольных (государственных и общественных) органов и институтов; г) мировоззренческо-идеологический компонент, для которого особое значение имеют конституционные ценности равенства, добра и справедливости, уважения к памяти предков, патриотизма и национального достоинства личности, сочетания личных и государственных интересов и т. д., подвергнутые в известный период нашей недавней истории глубокой эрозии и нравственно-правовой инфляции. Преодоление этих конституционных деформаций – важная составляющая единых для общества и государства задач и планов современной модернизации.

С другой стороны, конституционная природа модернизационных процессов имеет внешнее, регулятивно-ориентирующее значение для развития социально-политических, экономических модернизационных процессов. Речь идет о необходимости наполнения надежными конституционными ориентирами – в виде заложенных непосредственно в Основном Законе, а также получивших обоснование в решениях Конституционного Суда конституционных ценностей и принципов – всех направлений и сфер модернизационных процессов. В этом плане сама по себе модернизация как динамический процесс глубинных преобразований социально-экономической, государственной, общественной жизни нуждается в конституционализации, ее осуществлении на основе и в соответствии с ценностями современного конституционализма.

При выработке направлений, методологии и организационно-правового инструментария развития российской государственности важно учитывать, что государственно-модернизационные процессы имеют в своей основе конституционно-правовое содержание, относятся к сфере конституционной проблематики, а потому, следовательно, должны быть реализованы в согласии с требованиями Конституции в их адекватной интерпретации КС РФ, т. е. должны протекать в соответствии с принципами и ценностями российского конституционализма.

Конституционное обоснование процессов модернизации российской государственности имеет сложный, многослойный и многоуровневый характер. Оно определяется, во-первых, уже самими целями и задачами государственно-модернизационных процессов, направленных на формирование эффективной, гибкой с точки зрения потребностей государства и общества политической системы, современной, опирающейся на широкое применение инновационных методов, экономике и качественной системы социального обслуживания населения, способной оперативно и в полном объеме удовлетворять основные жизненные потребности граждан, т. е. в конечном счете на обеспечение достойной жизни и свободного развития всех и каждого члена общества в едином Российском государстве.

Во-вторых, конституционный характер модернизации вытекает из объективной широты ее охвата, в который входят все основные сферы жизнедеятельности личности, общества и государства, включая производственно-трудовые отношения, здравоохранение, образование, науку, культуру, которые одновременно попадают – непосредственно или в конечном счете – и в сферу конституционно-правового воздействия.