Текст книги "Платон Ойунский: пылающий камень Сата"

Сидоров О.Г.
Платон Ойунский: пылающий камень Сата

Слово об Ойунском[1]1
  Вступительная статья к первому изданию книги в серии «Жизнь замечательных людей» (Сидоров О.Г. Платон Ойунский. – М.: Молодая гвардия, 2016.).


[Закрыть]

Платон Алексеевич Ойунский… Это имя находит отзвук в сердце каждого якутянина; нет в нашей республике человека, который бы не знал о нем. Проходят годы, изменяется общественное устройство, меняется мир, но имя Ойунского, его труды и помыслы остаются с нами. С течением времени мы находим в них еще большую глубину, понимаем, насколько уникальным провидческим даром обладал наш замечательный земляк.

Еще недавно книги Ойунского были запрещены, о переиздании его произведений не шло и речи. Но народ мудрее и выше всяких идеологий, он не предает своих героев, ведь у саха человек, владеющий словом, всегда был в почете.

Но Платон Ойунский был не только писателем и ученым – он получил широкую известность как политический деятель, основатель государственности Якутии, представитель когорты молодых большевиков, безоговорочно веривших в светлое будущее. В неполные тридцать лет Ойунский возглавил Совет народных комиссаров, потом Центральный исполнительный комитет Якутской АССР. Несмотря на возраст и нехватку опыта, деятельность Платона Алексеевича на этих ключевых постах дала импульс развитию Якутии на многие десятилетия вперед. Немало он сделал также в роли наркома просвещения и здравоохранения, реализуя смелые новаторские идеи. Искреннее сердечное волнение за судьбу родного края исходило прежде всего от творческой натуры и ответственности Ойунского, от его понимания того, как важно не расплескать свои знания, направить их на благо людей. В нем прекрасно сочетались и гений творца, и дух государственника.

Платон Алексеевич, как мужественный человек, не боялся лидерства. Он встал у руля Союза писателей Якутии, заложил фундамент создания Якутского книжного издательства, фактически основал нашу гуманитарную науку, организовав первое в республике научное учреждение – Институт языка и литературы. В качестве руководителя этого института Ойунский инициировал сбор и запись вариантов олонхо, направлял экспедиции в разные районы, при нем в члены Союза писателей СССР было принято девять исполнителей древнего якутского сказания. Им самим была проделана титаническая работа по созданию канонического варианта олонхо – «Ньургун Боотур Стремительный», который лег в основу материалов, представленных для признания эпоса мировым шедевром нематериального наследия человечества в 2005 году.

Истинный талант, настоящий интеллигент, впитавший в себя фольклорные традиции и обычаи якутского народа, Ойунский сегодня представляется глашатаем эпохи, которого можно сравнить по накалу и мощи с Максимом Горьким и Владимиром Маяковским в русской литературе. В то же время творческое наследие Платона Алексеевича таит в себе немало загадок, иносказаний, которые нам еще предстоит расшифровать.

В республике много делается для увековечения имени Платона Ойунского. В 1993 году его столетие было отмечено на уровне ЮНЕСКО в Париже, возобновлено издание избранных произведений писателя. В честь 110-летия в 2003 году именем Ойунского была названа планета, что кажется мне глубоко символичным. Теперь где-то во Вселенной среди мириад звезд светится имя великого подвижника прогрессивных преобразований, призывавшего соплеменников к «умножению разума и силы», искавшего «лучшую долю» для далекой и темной когда-то якутской окраины…

Книга о Платоне Ойунском в серии «Жизнь замечательных людей» – достойный подарок всего многонационального народа Республики Саха (Якутия) к 125-летнему юбилею нашего великого земляка, который мы отметим в 2018 году.

Надеюсь, что среди множества больших и малых событий Года литературы в России выход книги будет замечен как дань благодарных потомков незабвенному Платону Алексеевичу Ойунскому – выдающемуся писателю и гражданину.

Егор Борисов,

Глава Республики Саха (Якутия)

Якутск, 2015 г.

Великий сын Якутии

Книга Олега Сидорова, первое издание которой вышло в Москве, в знаменитой серии «ЖЗЛ» – важное событие в культурной жизни не только Республики Саха, но и всей Российской Федерации. Благодаря ей славное среди якутян имя Платона Ойунского имеет шансы обрести давно заслуженную известность во всей нашей стране и за ее пределами. Это особенно важно сегодня, когда многовековой союз народов России переустраивается на новых началах, подразумевающих истинное равноправие, взаимное уважение, знание культуры и традиций друг друга. Важная составляющая этого процесса – стирание «белых пятен» истории, воскрешение имен людей, чья деятельность в прошлом замалчивалась или искажалась. В Якутии среди них имя Ойунского стоит на первом месте. Уже давно республиканские историки, филологи, краеведы изучают его биографию, добившись немалых успехов в накоплении фактов. Книга Олега Сидорова выводит исследование на новый этап – глубокого осмысления судьбы Ойунского в контексте его эпохи, исторических судеб Якутии и России в годы революции, Гражданской войны, строительства новой жизни.

Биография Платона Ойунского удивительна и в то же время характерна для его великого и трагического времени. В 25 лет – один из лидеров якутских революционеров-большевиков. В 28 – председатель первого правительства автономной Якутии. В 36 – нарком просвещения и здравоохранения, организатор громадной работы по улучшению жизни якутян. В 46 лет он, как и многие представители национальной интеллигенции, был раздавлен «красным колесом» сталинских репрессий. За свою недолгую жизнь Платон Алексеевич успел сделать удивительно много: помимо государственной деятельности, он внес неоценимый вклад в якутскую литературу, науку, журналистику, изучение и сохранение народных традиций. Его перу принадлежат и обширные своды песен олонхо, и проникновенные лирические стихи, и шедевры гражданской лирики, зовущей народ к борьбе за светлое будущее. От Гомера до Маяковского – весь долгий путь развития мировой литературы уместился в творчестве одного человека, Платона Ойунского. Перефразируя известные слова Ломоносова, о нем можно сказать: «Может собственных Платонов якутская земля рождать».

Имя Ломоносова здесь далеко не случайно: русский гений был любимым героем Ойунского, дающим пример соединения поэзии и науки, государственного ума и тонкого лирического чувства. Неслучайно и имя Платона: взятое из православных святцев, оно напоминает о древнем мудреце, который через мифы древности раскрывал суть окружающего мира. Также поступил его якутский тезка, устами героев прошлого – Александра Македонского, Соломона Мудрого, Кудангса Великого – говоря о том, что волновало его самого и его современников. В своих произведениях он смог подняться от простого изображения природы, людей, событий к их глубокому философскому осмыслению. В этом ему помогало как изучение мировой, прежде всего русской классической литературы, так и проникновение в суть народной культуры, осознание своего родства с ней.

Потомок шамана-ойуна не только не отрекся от своего «старорежимного» происхождения, но и гордился им, что заставило его сменить родовую фамилию «Слепцов» на псевдоним «Ойунский». Это тоже глубоко символично: в фольклоре народов Севера обретение шаманом тайного знания сравнивается с прозрением, преодолением духовной слепоты. В том же фольклоре для общения с духами Верхнего мира шаман поднимается по радуге – «небесному мосту» – и сам становится мостом между мирами. Эту роль моста, соединяющего людей, страны, культуры, Ойунский считал общей в призвании шамана и поэта. В годы, когда шаманов, как и других «служителей культа», всем скопом причисляли к врагам народа, противникам советской власти, он в своей знаменитой поэме-олонхо доказывал, что шаман может быть «красным», сторонником перемен и борцом за народное счастье. Уже тогда его осуждали недоброжелатели из числа правоверных коммунистов, а позже симпатии к шаманству стали одним из пунктов обвинения в «буржуазном национализме», приведшего поэта на сталинскую плаху.

Судьбу Ойунского разделили его друзья и соратники – Максим Аммосов, Исидор Барахов и другие, – также не желающие, несмотря на верность большевистским идеям, сбрасывать народную культуру и традиции с «корабля современности». Благодаря им, в Якутии первых лет автономии не было ни гонений на религию, ни преследований национальной интеллигенции – напротив, ее пытались привлечь к строительству новой жизни. Сам Ойунский искренне уважал таких деятелей якутской культуры и науки, как Алексей Кулаковский-Ексекюлях, Василий Никифоров-Кюлюмнюр, Гавриил Ксенофонтов, ставя их вклад в просвещение народа гораздо выше идейных разногласий. Это тоже поставили в вину создателям якутской государственности, обвиняя их в реакционности, в нежелании решительно порвать с «проклятым прошлым». Когда их имена после реабилитации вернулись из небытия, первым, что бросилось в глаза, стала непреходящая актуальность их дел и идей. Если управленческий опыт Аммосова ставят в пример современным менеджерам, то идеи и образы Ойунского звучат вполне современно и с книжных страниц, и с театральных подмостков, и с оперной сцены. Его таланту удалось проложить еще один мост – от прошлого к будущему.

Актуальным сегодня выглядит и отношение великого сына Якутии к России и русской культуре. Сегодня и в российских республиках, и в странах СНГ (но особенно часто – за границей) приходится слышать, что Россия, как и другие империи, безжалостно грабила национальные окраины и угнетала их население. Доля истины в этом есть: царская, а потом и советская администрация обходилась с жителями подчиненных ей территорий далеко не самым гуманным образом. Другое дело, что сами русские при этом страдали не меньше, а порой и больше, чем представители других народов. Российская империя не знала ни геноцида по национальному признаку, ни насильственной ассимиляции – эти два фактора практически уничтожили коренное население «цивилизованной» Америки. В отличие от других колониальных держав, Россия не третировала подвластные ей коренные народы как дикарей, уравнивая их в правах с «титульной» нацией. Советская власть, несмотря на все ее ошибки и преступления, впервые предоставила многим народностям государственность, дала им письменность и современную культуру. Особое место среди народов нашей страны занимают якуты, которых сближают с русскими и несколько веков соседства и сотрудничества, и принятая без принуждения православная вера, и глубокое влияние русской культуры, через призму которой в Якутии воспринималась и культура мировая. Сознавая это, Ойунский был вполне солидарен с Алексеем Кулаковским, утверждавшим, что «белоглазый нуча» гораздо ближе и родственнее якуту, чем представители других стран, какие бы сладкие речи те не говорили.

Кулаковский-Ексекюлях умер на подъеме Якутской автономии, надеясь на ее процветание в составе новой России. Судьба Платона Ойунского оказалась куда трагичнее: он пережил крушение надежд, разочарование в идее, которой верно служил, а потом и физическую гибель в тисках репрессивной машины. Но, как справедливо сказано в книге Олега Сидорова, его слово победило и гонения, и смерть, и время – как любое вещее слово, вдохновленное вековым опытом и животворной силой народа.

Вадим Эрлихман,

кандидат исторических наук

ПРЕДИСЛОВИЕ

 
Мне ль быть на жизнь свою в обиде?
Мне ль пред своей судьбой робеть?
Мы все, родившись, солнце видим,
Мы все, родившись, встретим смерть.
И я умру – мой прах исчезнет,
Травой мой холмик порастет.
Но мной оставленные песни
В столетьях сохранит народ.[2]2
  Пер. И. Дремова.


[Закрыть]
 

П. Ойунский. Из стихотворения «Прощай»

В марте 1939 года, после того как его этапом доставили из Москвы в Якутск, после долгих дней и месяцев безвестности супруге Акулине Николаевне разрешили встретиться с ним. Это была очень тяжелая, трагическая встреча для них, людей, любящих друг друга и понимавших, что они, возможно, видятся в последний раз. Он, Платон Ойунский, измученный допросами и болезнью, произнесет слова, запомнившиеся жене на долгие годы, отчасти подводящие итог его краткой жизни, словно высечет в камне: «Торуом[3]3
  Торуом (як.) – ласкательное обращение П. Ойунского к супруге А.Н. Борисовой-Ойунской, производное от «друг», «дружочек». Здесь и далее – примечания автора.


[Закрыть], запомни, Ойунский – бессмертный человек»[4]4
  Борисова-Ойунская А.Н. Наш отец. – В кн.: Ойунский П. Стихотворения и поэмы / Сост. Н. Сивцевой. М., 1993. С. 248.


[Закрыть].

Время, прошедшее с тех пор, покажет, насколько он был прав: его никогда не забывали и не забыли. Его пророческие слова сбылись. Бессмертны его произведения, бессмертно его имя. Он был пророком, он был гением своего народа.

* * *

На протяжении более чем полутора веков[5]5
  1581 год – начало похода Ермака, 1740 год – основание Петропавловского острога, ставшего позже городом Петропавловск-Камчатский.


[Закрыть], начиная с похода Ермака против Сибирского ханства, после преодоления Смутного времени и воцарения Романовых Российское государство по равнинам, горам, сопкам, великим рекам и речкам, по тайге сибирской, преодолев тысячи и тысячи километров, вынеслось, словно лихая тройка, на берег Тихого океана. Путь этот был непрост и долог, если сравнивать с жизнью одного человека, одного поколения. Он был продиктован и направляем невидимой гумилевской пассионарной силой народов Российского государства, стремлением не только завоевать, освоить, но и познать и одухотворить эти богатейшие земли. Живущие на этих землях народы в большинстве своем приняли новое подданство, и щадящая колониальная политика Романовых оказалась для этих народов мостом в их стремлении к европейской культуре и грамотности. В этом неутомимом продвижении на восток, навстречу восходу солнца, Русское государство встретило союзника – тюркский народ якутов-саха.

Величайший якутский поэт и мыслитель Алексей Кулаковский (Ексекюлях Елексей)[6]6
  См. о нем: Коняев Н.М. Алексей Кулаковский. М.: Молодая гвардия, 2011 (серия «Жизнь замечательных людей»).


[Закрыть] в 1912 году в своем знаменитом труде «Якутской интеллигенции», проанализировав социально-экономическое положение якутов, пришел к такому выводу: «Но что же нам делать, что предпринять? Передаться Америке, Японии, Китаю? Нет – эти №№ не проходят: те нас быстро задавят в борьбе за существование, а белоглазый, большеносый нуча[7]7
  Нуча – якутское название русских.


[Закрыть], не говоря уже о даровании православной веры, гораздо ближе нам, милее и родственнее их… Единственным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими – благо, что помесь с последними дает хорошие плоды»[8]8
  Кулаковский А.Е. Якутской интеллигенции. Новосибирск, 2012. С. 64–65. Здесь следует подчеркнуть, что первым этот труд в 1937 году в научный оборот ввел П. Ойунский в своей неопубликованной статье «Из царства колониального рабства в царство свободы». Полный текст труда Кулаковского был опубликован в 1990-х годах.


[Закрыть]. Это утверждение Кулаковского стало итогом его размышлений о совместном сосуществовании якутов и русских в течение почти трех веков и явилось своеобразной программой на предстоящие десятилетия и до наших дней.

По предположению историков, в XII–XIII веках на благодатных землях Ленского плоскогорья, в трех великих долинах среднего течения Лены, обосновался народ саха, мечтавший созидать на этих землях свое национальное государство. Народ этот сумел не затеряться на просторах холодной части Азиатского континента, оказавшись здесь по воле Провидения, словно для того, чтобы сохранить в чистоте свой древний язык и культуру. Родоначальники народа Омогой, Эллэй, Улуу-Хоро и их потомки, якутские князцы, освоили огромное пространство, равное пяти современным Франциям, и сломали немало копий в своем стремлении к объединению племен и земель под сенью одной власти. Этот процесс не был завершен – история распорядилась так, что якутское государство созидалось совместно с Россией.

По истечении довольно короткого периода «притирки» двух культур Якутия стала форпостом, а потом и надежным тылом Российского государства на северо-востоке Евразии. Отсюда отправятся в походы на север, на восток и на другой континент – Америку – первооткрыватели. О роли якутов в освоении Дальнего Востока и Северной Америки написано немало трудов якутских исследователей и историков[9]9
  Г.П. Башарин, Ф.Г. Софронов, В.Н. Иванов, М.А. Тырылгин и др.


[Закрыть]. Якутский язык становится связующим звеном между русскими и другими народами Сибири. О масштабах роли якутского языка в тогдашней жизни в словаре Брокгауза и Ефрона сказано: «Торговля, земледелие, природная сметливость и предприимчивость Я. поставили якутский язык в Восточной Сибири приблизительно на ту степень, на которой стоит французский в Европе и арабский в Африке. Знание якутского языка дает в известной мере возможность общения с местными племенами на пространстве от Туруханска до Сахалина»[10]10
  Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Т. 82. СПб.,1904. С. 634.


[Закрыть].

О значении якутского языка писал и капитан Фердинанд Врангель, будущий адмирал и морской министр, посетивший Якутск в 1820-х годах: «Первоначальным воспитанием здешнего юношества объясняется с первого взгляда странным кажущееся явление, что даже в несколько высшем кругу общества якутский язык играет почти столь же главную роль, какую французский в обеих наших столицах. Это обстоятельство крайне поразило меня на одном блестящем праздничном обеде, который давал богатейший из здешних торговцев мехами в именины своей жены. Общество состояло из областного начальника, почетнейшего духовенства, чиновников и некоторого числа купцов, но большая часть разговоров была так испещрена фразами из якутского языка, что я, по незнанию его, принимал в беседе весьма слабое участие»[11]11
  Врангель Ф.П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану, совершенные в 1820, 21, 22, 23 и 24 годах. СПб., 1841. С. 171.


[Закрыть].

О том, что сибиряки в своих беседах часто употребляли якутские и бурятские слова, упоминает в своем фундаментальном труде «Записки о всемирной истории» и философ-славянофил Алексей Хомяков[12]12
  Хомяков А.С. Записки о всемирной истории. Т. 1. М., 1871. С. 107.


[Закрыть]. В тогдашней России это был не только известный многим пример смешивания народов и языков, но и проявление взаимовлияния двух разных культур, их совместного бытия и развития. Исторически так сложилось, что Российское государство вело колонизацию на юге (прежде всего на Кавказе) и на северо-востоке по-разному. Современный культуролог Александр Эткинд пишет: «Гражданский мир в Якутске и колониальная война на Кавказе были двумя предельно различными ситуациями, но в обеих мы видим, что влияние русских на коренное население шло параллельно с обратным влиянием коренного населения на русских… К середине XIX века слово «креол» стало в Сибири общепринятым. Многие сибиряки – русские, креолы и инородцы – владели двумя языками и культурами, русской и местной, смешивая их до неразличимости»[13]13
  Эткинд А.М. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России / Авториз. пер. с англ. В. Макарова. М., 2013. С. 183.


[Закрыть]. Он подчеркивает, что «процессы ассимиляции, гибридизации и мимесиса были продуктивны для культуры Российской империи».

На якутской земле процесс культурного взаимодействия, по выражению А. Кулаковского, «культивизации», был дорогой с двусторонним движением. Якуты привлекали исследователей своим загадочным происхождением, языком, культурой, прекрасной выживаемостью в суровых северных условиях. Они вдохновили немца Отто Бётлингка на его многостраничный труд «Über die Sprache der Jakuten» («О языке якутов») (тт. 1–3, СПб., 1849–1851), поляка Вацлава Серошевского – на фундаментальное этнографическое исследование «Якуты. Опыт этнографического исследования» (т. I, СПб., 1896; польск. изд. «Dwanas´cie lat w Kraju Jakutów», 1900), его соотечественника Эдуарда Пекарского – на «Словарь якутского языка» (тт. 1–13, СПб., Пг., Л., 1907–1930) и многих других. Их деяния обогащали культуру и науку не только Якутии, но и всего Российского государства.

Якуты рано и практически без сопротивления приняли православие, сохранив до наших дней такие церковнославянские имена, как Платон, Софрон, Пантелеймон, Акулина, Матрена и многие другие. К 1820 году была завершена массовая христианизация коренного населения Якутии, которое было обращено в православную веру на 99 процентов[14]14
  Дмитриева И.А. Православная Якутия [Электронный ресурс]: http:// eparhia.ya1.ru/index.php.


[Закрыть]. Якутия с благодарностью приняла труды таких священнослужителей, как святитель Иннокентий (Вениаминов), будущий митрополит Московский и Коломенский, апостол Сибири и Аляски, вложивший свою душу в просветительские деяния в этом северном крае. Здесь проводились с середины XIX века и проводятся до сих пор богослужения на якутском языке. «Бог заговорил по-якутски», – с трепетом и пониманием таинства говорят не только якуты, но и все местные жители.

Но время неумолимо. Начало ХХ века для императорской России стало временем смуты: поражение в Русско-японской войне, стачки и забастовки, политическое брожение и, наконец, революция 1905 года. Как спасение появился Высочайший манифест 17 октября 1905 года об усовершенствовании государственного порядка, открывший новую страницу в политической истории страны. Империя, пересилив свою волю, разделив власть между императором и Государственной думой, введя многопартийность, казалось, смогла преодолеть чересполосицу удач и неудач. Опять вернулся на короткое время блистательный век – но это была лишь передышка перед закатом, гибелью…

В то время Россия бурно развивалась. По темпам роста промышленного производства она твердо удерживала первенство. В 1913 году было пышно отпраздновано 300-летие династии Романовых, но впереди уже маячила тень будущих войн и революций. Российская империя вступала в зыбкую полосу социальных экспериментов, противостояния элит, а с другой стороны, генерирования новых социально-политических и художественных идей.

Якутия, далекая окраина, занимающая не последнее место в короне императорской России по своему «соболиному» и «золотому» вкладу, просыпалась вместе со всей остальной страной. В 1908 году журнал «Сибирские вопросы», характеризуя политическую борьбу в Сибири, утверждал, что «более организованно и целостно проявилось движение среди господствовавших на севере Сибири якутов», которых «общее течение политической жизни к концу 1905 г. захватило настолько глубоко, что местный губернатор в январе 1906 г. был вынужден обратиться к инородческому населению области с «Объявлением»[15]15
  Серебренников И. «Дни свободы» на севере Сибири // Сибирские вопросы. 1908. № 8. С. 32.


[Закрыть]. Среди требований якутов были введение земства и скорейший созыв Учредительного собрания с участием коренных жителей.

Новый век Якутия встречала на подъеме духовных сил и экономического роста. Она переставала быть просто колонией, сырьевым придатком империи. Еще в екатерининское время здесь сеяли семена просвещения такие передовые люди Якутии, как Софрон Сыранов, Алексей Аржаков, управитель Степной думы Иван Мигалкин. В более близкие времена конца XIX – начала XX века их дело продолжили Егор Николаев, Василий Никифоров-Кюлюмнюр, Алексей Кулаковский-Ексекюлях и их сподвижники. Якутск больше не хотел считаться заштатным провинциальным городком, здесь зарождалась смелая для тех времен и для такой провинции общественно-политическая мысль. В Якутии открывались школы, в столице края появились реальное и женское училища и одно из главных достижений тех лет – учительская семинария. В стенах учебных заведений, бушевали споры, затевались планы по переустройству области и страны.

…В дальнем якутском аласе[16]16
  Алас (як.) – «поляна», плоскодонная котловина среди тайги, в которой часто располагались поселения якутов.


[Закрыть] рос тогда мальчик, которому было суждено стать политиком, одним из основателей национальной государственности и величайшим поэтом народа саха. Его нарекли именем Платон древнегреческого происхождения – благодаря православной вере это имя стало для якутов одним из самых почитаемых. Судьба как будто подсказала не простое имя, а то, которое, как оказалось, предрекло его жизнь со всеми взлетами и падениями.

Наступит 1917 год – рубеж, время перелома. Настанут годы войны и красного террора, годы, прозванные Иваном Буниным «окаянными днями». Якутской области, народу саха в годы перелома нужен был человек, который мог дать новое дыхание, новое прочтение всему, что было создано и сохранено народом на протяжении веков. И такой человек нашелся – тот самый подросший мальчик по имени Платон, впервые сверкнувший на общественной сцене в революционные мартовские дни 1917-го, взращенный всей жизнью того периода. Ему выпала судьба объединить идеи самоуправления и национального возрождения, примирить исконные убеждения якутской элиты с новым революционным временем и идеями коммунизма. Не все получилось так, как он хотел, но все дало свои всходы, сохранив традиционную ментальность народа саха и дополнив ее идеями развития и возрождения.

Романтическая натура Платона Ойунского еще в юности втянула его в водоворот «века-волкодава», начавшегося с лозунгов свободы, равенства и мира. Он стал тем человеком, который претворил в жизнь давнюю мечту лучших представителей якутского народа о самоуправлении и государственности. Об этом и пойдет наш рассказ в этой книге. Фантастический взлет в политике и творчестве обернулся для Ойунского личной трагедией. В 28 лет он председатель ревкома Якутии, в 29 – председатель Совнаркома, в 30 – председатель Центрального исполнительного комитета, в 36 – нарком просвещения, в 42 года – основатель научно-исследовательского института языка и культуры, его первый директор. А в 46 лет его сердце навсегда перестало биться в Якутской тюрьме.

Но прежде чем приступить к изложению нашего рассказа, вспомним еще раз горькие слова Ойунского, его прозрение. Строки, которые я выбрал для эпиграфа, поэт написал в 1925 году, и эти слова оказались пророческими. Да, он не робел перед судьбой, шел навстречу всем невзгодам, не раз сталкивался со смертельной опасностью. Но палачи поджидали его на другой стороне баррикад… До сих пор хранит Мать-земля тайну его захоронения. «И я умру – мой прах исчезнет, травой мой холмик порастет…»

Он закончил свою жизнь трагически, как повторялось не раз в жизненном бытии многих величайших творцов Слова. Его гибель стала трагедией для его народа, нескончаемой болью. Мысль предать земле его останки, похоронить соответственно подобающей ему роли в истории преследует поколения якутов с самого момента его кончины в изоляторе тюремной больницы. В который раз, вооружившись верой и надеждой, проходят его земляки по той земле, где, по преданию, покоится его прах, надеясь раскрыть тайну его последнего пути на земле. Возможно, нынче настал тот самый долгожданный день, месяц, год, век, когда народ исполнит свой долг перед его памятью…

* * *

Париж. Штаб-квартира ЮНЕСКО. Холодный дождливый день декабря 1993 года. Якутская речь казалась в этом дивном городе, культурной столице Европы и мира, не чужой, но все же непривычной и необычной. Париж, возможно, впервые слышал поэтический язык олонхо в своих древних стенах. В тот день воплотилось наяву пожелание-предсказание самого Платона Ойунского. Казалось, что мир услышал его слова о той задаче, которую он, студент словесно-исторического отдела Томского учительского института, еще в 1917 году поставил перед собой и своими товарищами: «Якут исключительно был поэт, но за отсутствием богатой письменности (родной) не усовершенствовал свой дар. Наша будущность в совершенном развитии этой поэзии и нашего на вид бедного и тяжелого языка, но языка весьма гибкого, образного. Наша история в том, чтобы свою литературу сделать общечеловеческим достоянием»[17]17
  Из письма П. Слепцова (Ойунского) из г. Томска своим товарищам и единомышленникам, написанного 27 декабря 1917 года. Все цитаты из писем П. Ойунского 1917–1918 годов здесь и далее приводятся по кн.: Дорогой Максим, у нас есть будущее, счастливое и мирное… / Сост. В.Н. Протодьяконов. Якутск, 2013.


[Закрыть].

Париж открывал для себя Якутию через творчество ее великого поэта и писателя, политика и государственного деятеля, ученого и организатора науки – Платона Алексеевича Ойунского.

«Мы искренне признательны ЮНЕСКО за то, что столетие со дня рождения Платона Алексеевича Ойунского включено в перечень официальных событий, отмечаемых этой организацией», – сказал Михаил Николаев, Первый Президент Республики Саха (Якутия). Он подчеркнул: «Платон Алексеевич Ойунский был голосом и гордостью народа саха. Разносторонний самобытный талант, глубокое знание жизни народа позволили Ойунскому в свое время верно подметить наиболее значимые проблемы исторических судеб родного народа. Он был человеком большой души, доброго сердца, дальновидного ума. В своей содержательной, богатой крупными общественными событиями жизни, в бурной политической борьбе за свой идеал на его долю досталось немало радостей и огорчений. Но он твердо верил, что будущее за его родным народом»[18]18
  Из доклада М.Е. Николаева, Президента Республики Саха (Якутия), на научно-практической конференции, посвященной памяти и творчеству якутского поэта в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже 6 декабря 1993 года.


[Закрыть].

Какого уровня было это событие – регионального, российского или международного? Трудно это оценить, но было ясно, что Якутия на новом витке своего исторического развития утверждалась, входила в мировое культурное пространство через творчество своего выдающегося поэта и писателя. И, что еще важнее – через отца-основателя, первого руководителя автономной республики, возникшей в далеком северном крае. Это было послание доброй воли ЮНЕСКО от имени мирового культурного сообщества к последующим поколениям народа саха и всем якутянам как к равным среди великих культур и цивилизаций.

Празднование в штаб-квартире ЮНЕСКО столетнего юбилея П. Ойунского стало возможным благодаря наступившим новым временам. В 1991 году в Якутии был создан комитет ЮНЕСКО, второй в регионах РСФСР, благодаря поддержке Розы Отунбаевой, тогдашнего председателя Комиссии СССР по делам ЮНЕСКО, Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР. Во время ее приезда на организационное заседании Комитета ЮНЕСКО я записал с ней интервью, в котором она сказала: «Как я знаю, олонхо – древнее космогоническое, философское представление народа о мире. Настал час представления его в полном объеме и богатстве всему миру. В этом смысле можно говорить о каком-то возрождении, ренессансе культуры. И когда вы со всем этим Монбланом идей стремительно врываетесь в общечеловеческий цивилизационный водоворот, чтобы рассказать, поведать миру об этом, с тем чтобы вложить свой вклад в многоцветную культурную ткань мира, – это, безусловно, абсолютно новое, свежее явление»[19]19
  Сидоров О. Роза Отунбаева: «Успеть сделать предначертанное…» // Советы Якутии. 1991. 18 апреля.


[Закрыть].

Получилось так, как и предполагала Роза Исаковна. Олонхо в 2005 году было внесено во Всемирный список нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО. В этом есть, без всякого сомнения, и заслуга Платона Ойунского. Ведь он первым из профессиональных писателей перенес на бумагу великое творение народа – олонхо. Олонхо Ойунского «Ньургун Боотур Стремительный» в 1968–1971 годах был переведен на русский язык известным поэтом, переводчиком эпосов народов мира Владимиром Державиным и опубликован в 1975 году. Многие исследователи-эпосоведы познакомились с олонхо именно через прочтение русского перевода произведения Платона Ойунского.

Как и у каждого народа, у народа саха, освоившего огромную территорию северо-востока Азиатского континента, есть столпы, люди, которые стали выразителями его чаяний, мировоззрения, дум и мечтаний. Платон Ойунский – одна из самых блестящих и трагических фигур не только в якутской литературе, но и во всей истории Якутии, человек, пользовавшийся и при жизни, и во все последующие годы неизменной любовью и поклонением народа. До сих пор на национальном празднике ысыах запевала кругового танца осуохай начинает свою импровизацию со слов «Ойуунускай убайбыт саҕаттан», что в смысловом переводе означает «со времен досточтимого нашего Ойунского».

Если сделать экскурс в историю, то мы найдем немало свидетельств того, что якутская интеллигенция, разночинная, из богатых или бедных семей, всегда стремилась к самоуправлению, к расширению прав области. Платон Ойунский со своими соратниками стал основателем государственности Якутии в форме автономной республики в составе РСФСР. А его вдохновенное слово стало дошедшим до масс призывом в поддержку новой революционной власти, обещавшей якутам национальную государственность и развитие. Для Якутии его творчество было сродни творчеству Максима Горького и Владимира Маяковского для России. Его слово вдохновляло и убеждало, его слову, убедительному и яркому, люди верили, и это было решающим в первые дни установления советской власти. Он сделал едва ли не больше всех для того, чтобы «идеи счастливого будущего» нашли своих последователей в Якутии. Но он это делал ради якутской мечты – создать государственность для того, чтобы развивать культуру и искусство, науку и литературу на родном языке. Вывести народ из нищеты и бесправия, указать ему путь к расцвету.