Текст книги "Платон Ойунский: пылающий камень Сата"

Вот как описывает отставку барона Тизенгаузена Платон Алексеевич: «В последний день пришел и выступил губернатор: «Я тоже приехал как в ссылку и стал губернатором. Поэтому я признаю народную власть, сдаю свои полномочия. Если народ скажет ‘работай’, не откажусь от работы, буду работать во имя народа», – сказав так и добавив, что приветствует людей новой власти, облобызался с Охнянским и Петровским. Возмутившись, мы стали кричать: «Позор целоваться с губернатором!» Тогда Охнянский, вытирая губы, сказал: «Поцелуй Иуды оказывается очень горек!» Губернатор, барон Тизенгаузен, услышав это и побагровев, тотчас ушел». 5 марта на общем собрании КОБа был избран новый состав городской управы, куда вошли В.А. Панкратов, В.Н. Соловьев, А.Д. Широких, А.Д. Краснопольский, П.Ю. Перкон. 6 марта 1917 года на заседании ЯКОБа управляющим Якутской областью был избран большевик, депутат 4-й Государственной думы Г.И. Петровский. Вскоре он был назначен Временным правительством комиссаром Якутской области – представителем центральной власти на правах губернатора.

В том году, когда все жаждали свободы, перед новой властью остро встал вопрос – как не только удержать власть, но и сохранить территории в границах Российской империи. Новая власть начала заниматься государственным строительством. Представители партий, политических течений, общественных организаций и групп были нацелены на общую задачу – вместо царской администрации создать структуры новой демократической власти. Областной комиссар и ЯКОБ провели демонтаж судебной власти царской администрации в области. Были отстранены от должности заместитель прокурора И. Винокуров и член окружного суда Д. Меликов. Был снят и прокурор Якутского окружного суда Яворский, отстранены от должности царские чиновники Березкин и Карпов, исправник Рындин и др.

Активисты новой власти были направлены в улусы. Платон Ойунский выехал вместе с Александром Поповым в Баягантайский улус. Их остановки на чаепитие или ночевку превращались в импровизированные митинги. При их участии на улусном собрании были сняты с должностей голова улуса и старшины наслегов, избраны депутаты для участия в совещании трех округов в городе Якутске. Разгоряченные революционным порывом молодые люди на улусном сходе демонстративно сорвали и сбросили висевшие на стене портреты императора, императрицы и наследника. По воспоминаниям Ойунского, старики были взволнованы и меж собой толковали: «Видимо, будет меняться жизнь Срединного мира… Если прогоняется белый царь, значит, наступает последнее тысячелетие, рождается Амтыын кырыыс (Антихрист)». В каком-то смысле якутские старцы были правы, если иметь в виду, что все последующие события в России были страшнее предыдущих вплоть до середины века. Многим действительно казалось, что на страну пала какая-то порча, как будто в ней и правда явился Антихрист…

Далее Платон Алексеевич описывает последовавшую за собранием встречу с учащимися школы, где они выступают с докладами. Затем, разучив вместе с молодежью революционные песни, они «демонстрацией» пошли навестить ссыльного болгарина Яна Христо Ребицкого. Он был участником созданного в 1875 году Союза рабочих Южной России. Старик был очень обрадован известием о революционных событиях в Петрограде и, не скрывая слез радости, благодарил гостей. На следующий день они явились в церковь «как апостолы новой жизни», с разрешения священника выступили с алтаря перед прихожанами, собравшимися на пасхальную службу, рассказали им о наступившей новой жизни, свободе, равноправии мужчин и женщин. Ойунский вопрошает: «Что же, интересно, подумали пожилые женщины?!» Перед этой поездкой Платон Алексеевич направил письмо на родину, в Таатту, с требованием к улусному собранию избрать депутатами на съезд трех округов не бывшего голову, князей и богачей, а Романа Рожина (так в воспоминаниях П. Ойунского, скорее всего Роман Оросин), Петра Слепцова, Афанасия Давыдова, Костю Сокольникова, Романа Кулаковского и учителя Егасова. Это требование Платона Алексеевича возмутило и обидело его земляков: «Что-то слишком шустрый и речистый вырос парень, друзья! С каких это пор улусное собрание должно выполнять его указания?!» Все его действия народная молва разносила по улусам и наслегам. Рождалась легенда об Ойунском – революционере, не знающем компромиссов.

Так утверждалась новая жизнь в якутских наслегах. Взамен упраздненных чинов был введен институт комиссаров. Комиссарами Якутского окружного суда были назначены В.В. Никифоров, П.Ю. Перкон и Г.В. Ксенофонтов, комиссарами врачебного дела – М.В. Сабунаев, Н.Е. Олейников, И.И. Колмогоров. Были смещены окружные исправники и их чиновники, избраны окружные и волостные комитеты общественной безопасности. Смена власти на местах проходила также мирно и без эксцессов. 14 апреля 1917 года на общем собрании ЯКОБа состоялась реорганизация исполнительного бюро комитета. Взамен Г.И. Петровского, назначенного комиссаром области, тайным голосованием председателем ЯКОБа был избран Григорий Осипович Охнянский. Члены исполнительного бюро были избраны открытым голосованием. В состав исполнительного бюро вошли пять большевиков, шесть меньшевиков, семь эсеров, три представителя национальной интеллигенции из союза «Свобода» – всего 21 человек.

Так начиналась новая эпоха в истории Якутской области. Группа ребят, вчерашних учащихся учительской семинарии, проходила жизненную и политическую школу. Постепенно на них, совершенно молодых и неопытных, легла, а вернее, обрушилась власть, а с ней и ответственность за все происходящее в области, за будущее народа.

Вскоре якутская молодежь, объединенная в единую силу под влиянием революционных дней февраля – марта, распадается на несколько групп, о чем с нескрываемой горечью пишет Платон Ойунский: «В эти дни образованные якуты, учащаяся молодежь разделились на разные группировки, по партийным убеждениям. Максим Аммосов, Платон Слепцов, Степан Васильев, Исидор Иванов (сейчас Барахов), Степан Аржаков, Иван Редников, Александр Попов, Степан Гоголев, Михаил Ксенофонтов, Дора Жиркова, Муся Потапова, Александр Кугаевский, Эдуард Проневич, Клаша Середкина, Таля Атласова вступили в партию социал-демократов. Позже, меньше чем через год, присоединились к большевикам-коммунистам. Некоторые из нас, из объединившихся вместе ребят-якутов, примкнули к эсерам, некоторая часть вошла в состав федералистов, позже присоединились к силам, восставшим против Советской власти. Якуты, учащиеся городских средних школ, в дореволюционное время объединившиеся вместе, с первых дней революции разделились и присоединились к политическим партиям».

Кипучая энергия Платона и Максима была направлена на организацию общественных объединений. Они участвуют в работе группы «Молодой социал-демократ», которая, как заверяет сам Платон, собиралась всего три раза. В марте они вместе с Максимом Аммосовым организуют «Союз чернорабочих якутов». Председателем избирают приказчика, якута Крыжановского. Руководство и координацию работы союза они с Максимом берут на себя. Союз выдвигает делегатов в ЯКОБ, в Совет рабочих, на первый съезд якутов и русских крестьян трех округов Якутской области. Платон избирается первым заместителем председателя Совета рабочих и солдатских депутатов Якутска.

На съезде якутов и русских крестьян, который проходил в Якутске 26 марта – 16 апреля 1917 года, Платон активно участвует и выступает. В воспоминаниях он приводит несколько интересных моментов работы и организации съезда. Еще до открытия отдельно собрались, как пишет Ойунский, «образованные богатые якуты», среди которых он перечисляет Романа Рожина (Оросина), Гавриила Ксенофонтова, Василия Никифорова, дюпсюнца Петра Афанасьева и др. Когда Афанасьев завел разговор о якутских древних орудиях труда, Максим, не выдержав, ушел. Платон остался и высказался категорично: «Мы не пришли слушать байки-олонхо. Пригласили вроде посоветоваться о трудящемся народе, а собрались одни имущие да старики и ничего путного не сказали». Кто-то из собравшихся, обидевшись на слова Платона, покинул собрание, в итоге все разошлись, так и не найдя общего языка. Расхождения и споры по ходу съезда только усиливались. Съезд открыл со вступительным словом комиссар области, депутат 4-й Думы Г.И. Петровский. Председателем был единогласно избран Г.В. Ксенофонтов, членами президиума стали В.В. Никифоров, Г.О. Охнянский, П.Ю. Пивоваров, П.И. Габышев. Сам Платон был избран в секретариат съезда, куда также вошли Алексей Широких, Роман Оросин, Припузов. Были избраны переводчиками Семен Новгородов, Кузьма Гаврилов, Федор Лепчиков.

Ойунский в своих воспоминаниях отмечает, что все выступившие с приветственными речами от партий ратовали за создание в стране демократической республики. А Петровский и Губельман подчеркивали, что новая жизнь должна основываться на идеях социализма. В повестку дня съезда не было включено обсуждение национального вопроса. Только один Ксенофонтов, как подчеркнул Платон Алексеевич, высказался о положении якутского народа: «Для такого маленького, как мы, народа должны быть свои порядки, угнетение одного народа над другим осталось в прошлом, не должно вернуться». Гавриил Васильевич Ксенофонтов был первым якутским юристом, окончившим Томский университет. К моменту революции он решительнее других местных интеллигентов выступал за национальное самоопределение и федерализацию. Был депутатом Сибирской думы, после разгона которой отошел от политической деятельности и стал ученым-этнографом, исследователем истории и традиций якутов. В 1938 году он был арестован одновременно с Ойунским и расстрелян на подмосковном полигоне «Коммунарка». Лишь через много лет имя этого выдающегося ученого и политика было возвращено из небытия.

Эсер В.Н. Соловьев выступил на съезде с другой позицией: «Теперь, когда отменяются национальные ограничения, не место выдвигать обособленные интересы какой-либо нации… Нельзя суживать разрешения вопросов… только узкогрупповыми задачами. Такая работа может быть бесплодной». Платон Алексеевич замечает, что на съезде выявились два подхода к национальному вопросу, которые позже «будут противостоять друг другу». И позиция эсеров, как он отмечает, «станет линией борьбы с Октябрьской революцией». Ойунский цитирует своего друга Максима Аммосова, выступившего на съезде от учащейся молодежи города с наиболее четкой и ясной точкой зрения: «Мы добьемся лучшего себе богатства – прав на самоопределение». Платон при этом ссылается, считая, видимо, это важным в 1935 году, на протокол № 1 съезда от 26 марта 1917 года и эти слова цитирует на русском языке.

В воспоминаниях 1928 года он отмечает, что только Аммосов сказал на съезде самые значимые и важные слова: «Якутский народ должен потребовать права на самоопределение». Далее он разъясняет: «Про якутский народ основательно впервые и только единственный раз было сказано на этом съезде. Позже, до постановки вопроса об автономии, ни на каком другом собрании эти слова не были повторены. И про автономию внутри партии (в Якутии) тоже поднимал Максим Аммосов, тем самым вызвав споры и дискуссии». В этих словах Ойунского слышатся отголоски споров о том, кто как себя вел в революционные дни 1917 года и кто первым поднял вопрос об автономии.

В своем выступлении Платон говорил о том, что свержение монархии должно означать ликвидацию эксплуатации и «счастливая жизнь, которую устанавливает революция, – это открыть обществу женщин, несших на своих плечах тяжкое бремя непосильного труда, дорогу к свободному и равноправному труду». Так кратко он изложил свою речь в воспоминаниях 1935 года. Более полный текст выступления П. Слепцова впервые приведен в выписке из протокола съезда в сборнике документов, опубликованных Национальным архивом РС(Я). Начало речи Слепцова процитировано нами выше[65]65
  Выступление П.А. Слепцова на заседании первого свободного съезда представителей якутов-крестьян Якутского, Олёкминского и Вилюйского округов. 26 марта 1917 года. – В кн.: Платон Алексеевич Ойунский. Жизнь и деятельность: Сборник архивных документов. С. 205–206.


[Закрыть]. Секретарь съезда, судя по всему, дословно передал речь Платона, звучащую как гимн революции: «Какая чудная сила и карающая рука смела произвол и гнет коронованных владык и стряхнула гнилую скорлупу старого правительства? Чья справедливая воля водрузила над прахом Отечества красное знамя революции и какая лучезарная заря сменила кровавую зарю конца XIX века? Чей могучий клич и глубокий размах мысли во имя мирного процветания народа раздался громче грома и искупил новую жизнь? Это, отвечает оратор, в поте лица добывающий хлеб русский крестьянин; это тот славный муж-пролетарий, стоящий у горнила фабрик и заводов, поднявший первое знамя свободы; это тот чудо-богатырь – серый солдат, штыком раздвинувший всю Русь в широких пределах; это тот, кого мы называем цветущей силой и опорой жизни, юноша, пылающий пламенем братства; это тот человек, улыбку которого ждем и ищем, как манну с неба, равноправие которого отвергаем, как цепи кандалов с наших ног, которого именуем многострадальной женщиной-матерью.

Вот те, которые открыли двери сверкающей свободы и своими телами и жаркой кровью устилали стези свободного братства и равенства. С падением монархии пала алчность и жадность продажной и двуличной администрации, богачи перестанут сосать из жил бедняка его пот и кровь, не будет больше несправедливости и проклятий; выпала роса тления старого и роса обновления нового, чего-то чудно-прекрасного; и в унижении величавая женщина сказала: «Я прежде и теперь была и есть человек, и в грядущем времени буду им по своему высокому назначению, как источник и радость земной жизни, как ангел семейного гнезда. Дайте дорогу и мне на свободный и равноправный труд. Дайте сыну моему дорогу на честный путь, пусть трудится на ниве обновления и топит печь нового здания жизни на день свободы». Оратор в конце своей речи призывает старцев и женщин, зрелых мужчин и юношей на совместную работу «во имя обновления жизни бедноты».

Это талантливое, даже поэтическое выступление Платона не могло не оказать воздействия на слушателей. Все современники описывали его как страстную натуру, человека вдохновенного и умеющего увлечь своих слушателей. Когда читаешь этот текст, словно из тумана времени возникает образ юного Платона, его горящие глаза, его жесты, его мимика, убежденность в своей правоте… Его харизма действовала на слушателей, и он легко добивался своих целей. Бесспорно, ему верили. Кстати, талант оратора, данный ему богом, заметят и в Томске. Его направят агитировать за советскую власть к рабочим-шахтерам Анжеро-Судженска, но об этом чуть позже.

Когда я читаю часть текста, посвященную правам женщин, и особенно монолог женщины, передо мной встает образ матери Платона. Уверен, что Платон, когда выступал, видел лицо своей матери Евдокии, ее натруженные руки, слышал ее голос, и озвучивал те слова, которые она могла бы произнести на этом съезде. Незримая связь с матерью, горячая сыновняя любовь к ней, которая очень многое сделала для него, всегда была ему поддержкой и сопровождала в течение жизни.

Возвращаясь к съезду 1917 года, остановимся на той борьбе, которая развернулась по вопросу повестки дня. Часть делегатов выступила против включения в повестку вопросов о землепользовании, восьмичасовом рабочем дне, цене на сельскохозяйственную продукцию и товары. Тогда Платон вместе с Максимом Аммосовым, собрав делегатов-чернорабочих, практически разгоняет съезд. Е. Ярославский отговаривает их от «захвата власти», считая это преждевременным, и убеждает лучше добиться принятия съездом их требований. В итоге они достигли своей цели: вопросы были включены в повестку дня. Съезд, завершая работу, признал необходимость введения земства, отменил улусные управы, наслежные и родовые управления, разработал «Временное положение о земском самоуправлении в Якутской области».

Платон Алексеевич в воспоминаниях 1928 года подробно описал ход этой борьбы и изложил свою точку зрения на события. Из описанного им видно, насколько быстро он схватывал создавшуюся политическую ситуацию и мгновенно реагировал на происходящее. Тем самым он укреплял свои позиции, свое влияние, показывал силу чернорабочих, которых он представлял в тот момент.

Это был апрель, канун Пасхи, и многие мотивировали отказ обсуждать эти вопросы желанием успеть добраться домой до весенней распутицы. Платону пришлось выступить дважды с просьбой включить в повестку вопросы, волнующие простых тружеников, подчеркивая, что «трудящиеся только тогда поверят приходу новой власти, когда будут рассмотрены вопросы о труде, а крестьяне почувствуют свободу, если на первом съезде народные депутаты отменят классную систему и примут решение о равноправии при распределении земли». Съезд не принял его предложение, и тогда Платон по телефону сообщил о сложившейся ситуации в Союз чернорабочих, который заседал в это время в здании Общественного собрания. Платон посоветовал им – а вернее, находившемуся среди них Максиму Аммосову – собрать демонстрацию, подготовить выступающих и прийти на съезд. Чернорабочие действовали оперативно. Держать речь на съезде они назначили Титова из Вилюйска, а организовать демонстрацию поручили Артамонову из Западно-Кангаласского улуса. В скором времени двери зала, где заседал съезд, внезапно распахнулись и ввалились демонстранты. Их появление в зале ввергло депутатов в замешательство, началась паника. Многие, испугавшись, опрокидывая стулья, выбегали из зала заседания, и их места занимали демонстранты.

Председательствующий Г. Ксенофонтов пытался остановить депутатов, но безрезультатно; тогда он обратился к Крыжановскому, обвиняя его в разгоне съезда. Тот ответил, что совершенно не в курсе происходящего. Тут вышел Платон и дал слово Титову, который выступил эмоционально и ярко, как пишет Ойунский, «словно его устами заговорил, выплескивая всю накопившуюся обиду, молчавший триста лет трудящийся народ». После выступлений выбрали комиссию, в состав которой были включены Дмитрий Андреев из Амги, Артамонов и Титов. С участием Аммосова и Ойунского комиссия подготовила ультиматум съезду, требуя: 1) решением съезда трех округов отменить классную систему и ввести подушевое распределение земли; 2) рассмотреть и принять на съезде соответствующее решение по заработной плате, рабочим нормам, порядку приема на работу сельского и городского чернорабочих; 3) если съезд не примет эти требования, то подлежит разгону и объявляются выборы в Совет рабочих и трудящихся Якутской области, которому будет поручено исполнение требований.

В главе воспоминаний 1928 года, символически названной «Первое отступление», Платон отмечает, что их пыл взять власть в свои руки остудил Емельян Ярославский. Он пригласил Платона и Максима и спросил: «Какие требования от имени комиссии собираетесь вынести на съезд?» Выслушав их рассказ, он посоветовал: «Правильно, что ставите вопросы рабочих и земельный вопрос. После сегодняшнего «урока» они рассмотрят их. Поэтому разгонять съезд не стоит. Совет рабочих не сможет решать вопросы всей области, вы еще молоды, ни в работе, ни в политике не имеете достаточного опыта». В общем, стороны пришли к компромиссу, но Платон Алексеевич расценивал это как «отступление». Съезд тотчас приступил к рассмотрению вопросов, после праздничных пасхальных дней создал комиссии и принял ряд постановлений. Но, как отметил Ойунский, решения съезда не были претворены в жизнь, а реализовались только после полного установления советской власти.

Для Платона Слепцова (Ойунского) это был первый опыт отстаивания своей позиции и убеждений, который ему понадобится в 1921–1922 годах, когда он будет бороться за республиканский и автономный статус Якутии. В эти дни Платон начал серьезно заниматься литературной деятельностью, в частности переводческой. В начале апреля по просьбе Е. Ярославского и Г. Охнянского он публикует в печати переводы статьи Ярославского «Объединяйтесь!» и революционной песни «Марсельеза». Как он сам подчеркивает, это были первые публикации марксистского слова на якутском языке. Песня понравилась и стала популярной в народе.

В своих воспоминаниях Платон рассказывает о дискуссии, которая развернулась между меньшевиками и большевиками по вопросу о власти. Дискуссия состоялась в первых числах апреля в доме бывшего губернатора. Ярославский, Петровский, Орджоникидзе, Шамшин, Агеев выступили за установление советской власти, Охнянский, Перкон, Виленский и другие меньшевики – за буржуазно-демократическую республику. Спорили и о завершении или продолжении войны. Эти вопросы обсуждались во всех организациях РСДРП по всей России. При голосовании в Якутской организации РСДРП большевики проиграли. Платон отмечает, что они с Максимом, не совсем понимая суть обсуждаемых вопросов, не приняли участия в голосовании. Далее он приводит разговор Орджоникидзе и Охнянского о том, кто должен встать во главе революции. Охнянский заметил, что рулевым революции должен быть Георгий Валентинович Плеханов. На что Орджоникидзе возразил, что должна быть создана демократическая диктатура рабочего класса и революционного крестьянства во главе с В.И. Лениным.

Платон подчеркивает, что тогда он впервые услышал имена Ленина и Плеханова, узнал о разделении РСДРП на меньшевиков и большевиков и ему показалась близкой и понятной позиция последних, так как он считал, что в Якутии должна установиться власть трудящихся масс. В это же время в Якутске был создан Совет солдатских, рабочих и казачьих депутатов. Там господствующее положение заняла популярная в народе партия социалистов-революционеров, или эсеров. С наступлением весны произошло изменение политического ландшафта в Якутске, что было закономерно и понятно. Политические ссыльные стремились вернуться в центр, чтобы там принять участие в революционных событиях. 23 мая 1917 года первым пароходом значительная часть видных социалистов и большевиков выехала за пределы Якутской области. Оставшиеся в Якутске эсеры заняли ключевые посты. Областным комиссаром стал эсер В.Н. Соловьев. В новый Совет, избранный в июне 1917 года, от социал-демократической организации вошли большевики М.М. Виленская, М.К. Аммосов, Н.Г. Бубякин. Несмотря на свои разногласия, в условиях преобладания эсеров большевики и меньшевики объединились и проводили единую политическую линию в революционной борьбе.

Тогда же состоялись выборы в Якутскую городскую думу, председателем которой был избран Г.В. Ксенофонтов. 17 июня Временное правительство приняло «Положение о введении земства в Сибири», 2 августа в Томске начала работу сибирская конференция общественных организаций, принявшая постановление «По вопросу об автономном устройстве Сибири». В рамках федерации предусматривалось самоопределение отдельных областей и национальностей. Был утвержден бело-зеленый флаг Сибири.

25–30 июня 1917 года конференция якутской интеллигенции (союз «Свобода») постановила реорганизовать союз в политическую партию – Якутский трудовой союз федералистов. Возглавили партию Г.В. Ксенофонтов, В.В. Никифоров-Кюлюмнюр и А.Д. Широких. В сентябре того же года состоялся съезд федералистов, на котором постановили добиться в Учредительном собрании решения о федеративном устройстве Российского государства, а Якутию провозгласить автономией в составе Сибири. Поддерживая областную автономию Сибири, федералисты рассчитывали создать внутри ее свою национальною автономию. Осенью 1917 года комиссаром Якутского округа стал один из активных членов партии А.Д. Широких.

Летом жизнь Якутской области постепенно вошла в обычное русло. Сельских жителей куда больше политики волновали вопросы сенокоса, сбора урожая, подготовки к зиме. Платон собирался продолжить учебу. В сентябре в Якутске была образована «Объединенная демократия Якутской области». По инициативе Союза федералистов тогда же был организован Национальный комитет, куда вошли лидеры национального движения В.В. Никифоров (председатель комитета), Г.В. Ксенофонтов, А.Д. Широких, Р.И. Оросин, И.Г. Корнилов, К.О. Гаврилов и М.И. Шадрин. Комитет объединял и направлял деятельность всех национальных организаций: культурно-просветительного общества «Саха аймах», земских управ, Союза федералистов. Национальный комитет фактически встал во главе национально-освободительного движения в области[66]66
  Дьячкова А. Гавриил Ксенофонтов и Якутский трудовой союз федералистов // Илин. 1997. № 3–4.


[Закрыть]. «Нацком был… основой будущего государственного органа, которому надлежало возглавить власть после провозглашения национально-государственной автономии Якутии», – пишет А. Малькова в своей книге о В. Никифорове[67]67
  Малькова А. Василий Никифоров: Событие. Судьбы. Воспоминания. Якутск, 1994. С. 263–264.


[Закрыть]. «Саха аймах» ко всему прочему продолжал просветительскую работу. Газета «Якутский голос», орган ЦК Якутского трудового союза федералистов, в номере от 7 ноября 1917 года сообщает, что общество «Саха аймах» извещает об «открытии школы грамоты на якутском языке по новой транскрипции Новгородова» и что «по субботам в помещении О-ва бывают лекции по разным вопросам на якутском языке».

* * *

Какой вопрос был самым ключевым весной – летом 1917 года, в дни двоевластия? Для Якутии, однозначно, национальный вопрос. Он был связан с постановкой целого ряда экономических и социальных проблем.

Для якутской интеллигенции после революции 1905 года была важной трактовка государством и политическими партиями права народа на самостоятельность и самоопределение. А к 1917 году отношение к самоопределению стало доминирующим. Февральская революция, демократическая по своему характеру, нашла поддержку национальной интеллигенции из-за подхода Временного правительства к решению национального вопроса. Февраль позволил всерьез заговорить о возможности введения культурно-национальных автономий в России. Например, в Башкирии, Туркестане, Казахстане началось широкое движение за автономию. Весной и летом 1917 года в казахских областях империи, Оренбурге и Уфе прошли съезды казахов и башкир. Это движение возглавили известные представители интеллигенции, общественно-политические деятели. Ставились требования передачи земель коренному народу, введения всеобщего избирательного права, свободы слова, печати, союзов, неприкосновенности личности. Национальный вопрос становится доминирующим во всех партийных программах тех лет.

Среди социал-демократов развернулась дискуссия. Еще в 1903 году, на II съезде РСДРП, расколовшем партию и закончившемся победой радикального крыла, получившего название большевиков, был бурно обсужден и принят пункт о «праве наций на самоопределение». Якутских социал-демократов увлекали идеи большевиков о равноправии всех наций и народов. Успех, а позже победа большевиков в национальных регионах были почти что предопределены одним из пунктов их политической программы. Этот пункт касался вопроса статуса этих регионов в Советской России, их права на самоопределение и автономию.

В этой ситуации в Якутии на первый план вышла группа молодых революционеров. Они были не только революционерами, но и патриотами, беспокоящимися о будущем народа, о ценностях национальной культуры и истории Якутии. Можно сказать, в каком-то смысле Якутии повезло, что к революционному 1917 году была сформирована эта группа молодежи и ссыльные большевики Е. Ярославский, Г. Петровский и другие после победы их партии стали влиятельными лицами новой власти и оказали всемерную поддержку якутам. Забегая вперед заметим, что Ярославский фактически спас Платона Слепцова в 1921 году в Омске от расправы чекистов.

Если бы не эти обстоятельства, неизвестно, как сложилось бы будущее Якутии в составе новой России. А будущее было не очень-то радужным – сибирские большевики видели Якутию обычным районом Сибири. Якутские историки Г.Г. Макаров, Е.Е. Алексеев, В.И. Пестерев подчеркивают, что национальная политика большевиков имела огромное значение в стране, где 57 процентов населения составляли нерусские нации и народности – инородцы. В.И. Пестерев пишет: «Намечая ее контуры в дореволюционный период, руководители РСДРП исходили из двух марксистских постулатов:

– о принципиальной невозможности решить национальный вопрос в условиях капитализма. Лишь революционная трансформация буржуазного общества в социалистическое могла обеспечить, согласно марксистской концепции, преодоление классовых антагонизмов, а затем и национальных противоречий – вплоть до слияния наций…

– о подчиненности политики марксистов в области межнациональных отношений ключевой задаче – борьбе пролетариата за государственную власть»[68]68
  Пестерев В.И. Страницы истории Земли Олонхо. Якутск, 2013. С. 231.


[Закрыть].

Такой взгляд на соотношение национального и политического факторов сформулировал внешне противоречивую, но с «классовой» точки зрения логически стройную и безупречную позицию большевиков по национально-государственному вопросу. С одной стороны, на II съезде РСДРП они охотно взяли на вооружение марксистский тезис о праве наций на самоопределение, усилив позднее еще одним правом – на отделение и образование самостоятельных государств. Этот пункт стал одним из важнейших в их политике после прихода к власти в октябрьские дни 1917 года. В реальности это право получили Польша и Финляндия, на чем свобода выбора и закончилась. Большевики, несмотря на свои заявления, сами решали, какая из наций имеет право решать вопрос о своем статусе самостоятельно. Будущее пролетарского государства виделось В.И. Ленину и его соратникам, за редким исключением, «единой и неразделимой республикой Российской с твердой властью».

На гребне революционного подъема в Якутии не было достаточно влиятельных сил, ставящих вопрос по-другому. Якутия ограничивалась требованием автономного статуса. Только в 1927 году партия конфедералистов выступит с требованием расширения прав автономной республики до статуса союзной, что обернется жестокими репрессиями.

Безусловно, Платон Ойунский изучил все работы Ленина и других лидеров большевиков, касающиеся национального вопроса. Не могла пройти мимо его внимания и опубликованная в августе 1915 года работа В.И. Ленина «Социализм и война». В ее разделе под названием «О праве наций на самоопределение» Ленин пишет: «Социалисты не могут достигнуть своей великой цели, не борясь против всякого угнетения наций. Поэтому они безусловно должны требовать, чтобы с.-д. партии угнетающих стран (так называемых «великих» держав особенно) признавали и отстаивали право угнетенных наций на самоопределение, и именно в политическом смысле слова, т. е. право на политическое отделение. Социалист великодержавной или владеющей колониями нации, не отстаивающий этого права, есть шовинист.

Отстаивание этого права не только не поощряет образование мелких государств, а, напротив, ведет к более свободному, безбоязненному и потому более широкому и повсеместному образованию более выгодных для массы и более соответствующих экономическому развитию крупнейших государств и союзов между государствами.