Текст книги "Платон Ойунский: пылающий камень Сата"

Социалисты угнетенных наций, в свою очередь, должны безусловно бороться за полное (в том числе организационное) единство рабочих угнетенных и угнетающих народностей. Идея правового отделения одной нации от другой (так называемая «культурно-национальная автономия» Бауэра и Реннера) есть реакционная идея.

Империализм есть эпоха прогрессирующего угнетения наций всего мира горсткой «великих» держав, и потому борьба за социалистическую интернациональную революцию против империализма невозможна без признания права наций на самоопределение. «Не может быть свободен народ, угнетающий чужие народы» (Маркс и Энгельс). Не может быть социалистическим пролетариат, мирящийся с малейшим насилием «его» нации над другими нациями»[69]69
  Ленин В.И. Социализм и война. – В кн.: Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 26. М., 1969. С. 328.


[Закрыть].

Здесь руководитель большевистской партии еще до начала революционных событий прописал план действий для своих коллег по партии. Многие озвученные здесь идеи кажутся более чем прогрессивными, но на практике все оказалось сложнее.

Платон Ойунский в своей работе «Якутский язык и пути его развития», написанной в 1935 году, обратится к этой работе Ленина, процитирует в ней и И.В. Сталина. Для того поколения, которое вступало в жизнь в 1917-м, как напишет Ойунский в своих воспоминаниях, наступало многообещающее время – «предчувствие нового». Платон ждал и надеялся получить больше прав и возможностей для развития народа, большинство которого жило в бедности, в суровых природно-климатических условиях. Необходимо изменить жизнь якутов, поднять уровень их благосостояния, наладить в крае образование и здравоохранение. Он в это верил истово и с головой окунулся в круговорот революции.

В октябре 1917 года жизнь Российского государства совершила поворот от демократического развития на путь классовой борьбы. Историки только сегодня, в XXI веке, начинают определяться с тем, как объективно назвать события 1917 года, но при этом существуют противоположные, порой взаимоисключающие мнения. Современники и участники событий были точны. «Переворот», – читаем у Семена Новгородова, написавшего свою статью о Феврале 1917 года сразу после событий. И Октябрь многие, в том числе Троцкий и Сталин, назовут переворотом. Позже сделают в пропагандистских и идеологических целях «Великой Октябрьской социалистической революцией», а в наше время часть историков вернется к тому, изначальному определению – «переворот». Скорее всего, это первоначальное и было верно по сути. Часть историков, считая саму смену власти «переворотом», называют то, что последовало за ним, «революционными событиями» или же «Великой русской революцией». Термин «Великая русская революция» может относиться к трем различным событиям в истории России: революции 1905–1907 годов, Февральской революции, Октябрьскому перевороту 1917 года. Есть предложения считать Великой Русской революцией весь период с 1905 по 1922 год, а иногда и позже – до конца 1920-х. Последнее слово остается за самой Историей.

* * *

На фоне революционной борьбы продолжалась учеба Платона.

В Национальном архиве Республики Саха сохранилась копия свидетельства Платона Слепцова об окончании учительской семинарии от 20 апреля 1917 года:

«От Педагогического совета Якутской учительской семинарии дано сие свидетельство за надлежащею подписью и приложением казенной печати окончившему курс воспитаннику семинарии Слепцову Платону Алексеевичу, сыну гражданина… родившемуся 29 октября 1893 г., вероисповедания православного, в том, что он по окончании курса в Якутском городском 4-х классном училище поступил в Якутскую учительскую семинарию в 1914 г.,

обучался в ней три года и при отличном поведении показал успехи».

Далее проставлены отметки «отлично» по Закону Божию, педагогике, русскому и церковнославянскому языкам, истории, географии, естествоведению, чистописанию и рисованию, «хорошо» – по математике (арифметике и геометрии) и физике, «удовлетворительно» – по практическим занятиям в преподавании. Далее говорится: «Сверх того обучался сельскому хозяйству, гигиене, гимнастике и пению. Вследствие сего он, Слепцов, удостаивается звания учителя начального училища и обязан за пользование казенною стипендиею прослужить в должности начального учителя четыре года, или же возвратить казенную сумму, израсходованную на воспитание в семинарии.

Председатель Педагогического совета,

директор В.П. Васильевский.

Члены Педагогического совета.

Секретарь Педагогического совета».

После получения свидетельства об окончании Якутской учительской семинарии, несмотря на политическую зыбкость ситуации лета 1917 года, перед Платоном открылись новые возможности. Ему разрешили продолжить учебу, рекомендуя попробовать силы в других городах, а именно в Томске, где находились единственный тогда в Сибири университет и учительский институт. Однако Платон, полный энтузиазма, решил отправиться дальше – в Москву, в Народный университет А.Л. Шанявского. В этом университете, существовавшем в Москве в 1908–1920 годах, учились многие якутяне, в том числе брат Гавриила Ксенофонтова Павел, возглавивший в 1927 году партию конфедералистов и так называемое повстанческое движение.

Лето 1917 года перед первой в жизни дальней поездкой Платон решил провести в родном Таттинском улусе. 19 мая он пишет заявление в Исполнительное бюро Комитета общественной безопасности с просьбой о командировании его в Батурусский и Таттинский улусы для ведения агитационной работы среди населения по вопросу введения земского самоуправления в Якутской области. На родине его принимают как известную личность, представителя новой власти.

Таттинский улусный съезд проходил с 21 по 30 мая 1917 года. Сохранился протокол заседания съезда о введении земского управления, датированный 25 мая 1917 года. Вместе с Платоном был Семен Новгородов – с этого дня они участвовали в работе съезда с совещательным голосом. Как указано в протоколе, Таттинский улусный съезд постановил: «1) Принять этот проект в целом; 2) Для чего… же учредить центральную избирательную комиссию, которая должна разделить территорию улуса с ее населением на избирательные участки. Съезд пятьюдесятью одним голосом принял эту резолюцию президиума. Делегаты 3 Жехсогонского наслега от голосования отказались на основании уполномочия общества. Членами центральной избирательной комиссии по выборам в земство избраны: 1) М.М. Сивцев; 2) Р.Ф. Кулаковский; 3) П.А. Слепцов; 4) Е.М. Егасов; 5) Д.И. Бартенев; 6) А.В. Давыдов».

Платон, вошедший в состав комиссии, после недолгой работы в ней вернулся в Якутск. Во второй половине июля он собирает вещи в дальнюю дорогу. Сохранилось письмо Мусе Потаповой, датированное 20 июля, в котором он сообщает, что собирается выехать в Москву 24-го или 28-го. «Буду ли счастлив по обильным пожеланиям всех благ, выраженных мне накануне отъезда товарищами, – это вопрос, хотя, конечно, оно не худо было бы. Черт возьми, хотелось бы мне работать, да все мои дела ликвидированы и сданы. Чувствую от бездеятельности всеобщую усталость всех моих органических и неорганических способностей и апатичнейшим образом жду дня своего отъезда».

Плывя по Лене, он в письме Максиму Аммосову, написанном на станции Кыллах 28 июля, восторженно описывает Ленские столбы: «Суровая красота «Столбовых гор» – величественна и величественная ширь Лены, – могли бы опьянить пылкое воображение поэта и художника». В Киренске он попадает в досадную ситуацию – у него крадут вещи, документы и деньги. Пришлось дожидаться перевода из Якутска: руководство учительской семинарии помогло ему деньгами. В Иркутске он сел на поезд и с небольшими приключениями добрался до Томска – дорога в условиях революционной неразберихи заняла целых две недели. По приезде 28 августа написал другу: «Здравствуй, дорогой Максим! Ну, вот – видишь ли, приехал совершенно неожиданно в Томск. Приключения всегда преследуют меня, – курьезно и обидно. Получаю по телеграфному переводу от Васильевского 184 р. и утром на другой день иду в 7 ч. в городскую станцию за билетом…»

Ехать дальше не было ни денег, ни сил, и Платон решил, как ему и советовали, поступать в Томский учительский институт. Он сообщил Максиму о своем решении: «Мне придется, если не поступлю в Учительский Институт, куда-нибудь поехать учителем или же заняться партийной работой, но к тому и другому почти никакой охоты не имею, или же сидеть без работы и бедствовать. Поэтому по пути и в Иркутске несколько раз хотел было ехать обратно, если война зимою или к весне не окончится, ибо тогда придется пережить эпидемический голод в России». Он не преминул высказаться и по складывающейся политической ситуации в России: «Ах, очень скверны наши военные действия, – почти дело пропало. Революция идет по стопам 1848 и 49 гг. Французской революции, Германской, Австрийской и Итальянской. Скоро, по всей вероятности, услышим о чьей-нибудь диктатуре, ибо требуют твердую власть. Здесь в Томске, говорят, дорого стоит жизнь, но можно жить на 40 р. в месяц. Всем товарищам соц. – дем. привет и почтение…» А вот отрывок из следующего письма: «Все летит в России вверх тормашками, усидчивых мало, стойких нет. Один Керенский идет и ведет Россию, но и он идет к пропасти, если судить по ходам дел и революции. Говорят и боятся анархию, но в анархии живем, – грозит банкротство и кое-что из Востока. Это одни предположения, верить не стоит… Ну, до свидания. Твой Платон».

К тому времени он подал документы на историческое отделение Томского учительского института и был принят. Каким было для него время учебы, какую школу жизни он прошел, мы можем узнать из чудом сохранившихся писем Платона Максиму Аммосову и другим друзьям, оставшимся в Якутске. Эти 18 писем важны не только как документы эпохи или свидетельства о личности Платона – в них заложены идеи, за которые будет бороться Ойунский всю свою короткую, но яркую и насыщенную событиями жизнь. Это с высоты сегодняшнего дня кажется программой для молодой якутской интеллигенции. Прав известный якутский литературовед Василий Протодьяконов, когда сравнивает эти письма со знаменитым посланием к интеллигенции Алексея Кулаковского-Ексекюляха 1912 года. Василий Никитич высказывает очень интересную мысль, что в письме от 27 декабря 1917 года Платон Слепцов ставит вопрос о возрождении забытой якутской древней веры и воссоединении ее с православной[70]70
  Дорогой Максим, у нас есть будущее, счастливое и мирное… Якутск: Кемюел, 2013. С. 11–12 (на як. яз.).


[Закрыть].

Сколько в этих письмах искренности, юношеского пыла, интереса к жизни! Эти письма раскрывают нам характер Платона, целеустремленный, решительный и в то же время романтический, сомневающийся в себе, как он сам критически пишет 9 августа из Томска: «Мое положение самое скверное, хочется сидеть и больше ничего; еще неизвестно, примут ли в ист. Институт». Письма его ценны непосредственным описанием событий, происходящих и с ним, и со страной. Октябрьский переворот разбросает его друзей по разные стороны баррикады, иные погибнут от пули, других унесут голод и болезни. Например, Тарах Слепцов, о котором он спрашивает в этом же письме: «Что, Тарах остался в Якутске – или едет уже? Что он там поделывает?» – будет расстрелян в феврале 1921 года как участник «февральского заговора».

В одном из писем Платон упоминает, что много пишет и переводит, не ограничиваясь только переводами из русской литературы. Из письма от 9 августа мы узнаем, что он, например, переводил «Украинскую ночь» Гоголя. Из этого же письма следует, что им был переведен «Податель добра» Оскара Уайльда. К сожалению, эти переводы, отправленные им на адрес культурно-просветительного общества «Саха аймах», не сохранились, во всяком случае, они еще не найдены. Любопытно было бы увидеть его перевод стихотворения в прозе Оскара Уайльда. Платон сам считал, что «переводы, по-моему, очень удачные и поэтичные». Полное собрание сочинений Уайльда было опубликовано в России в 1908 году, и по какой-то причине Платон выбрал из его третьего тома именно эту небольшую притчу. Скорее всего, его заинтересовали понятие добра и его интерпретация автором. Ю. Кагарлицкий отмечает: «Сказки Уайльда – те же притчи. В них далеко не всякий раз действуют лица одушевленные, мораль высказывается достаточно ясно, и если с логикой сюжета кто-то и спорит (скажем, Водяная Крыса или Утка в «Преданном друге»), то отнюдь не для того, чтобы подвергнуть сомнению эту мораль, а лишь для того, чтобы показать, сколь многие стоят на стороне неправды и как часто люди – когда из корысти, когда по ограниченности – закрывают глаза на очевидное. Притча – жанр поучительный. Сказки Уайльда – еще и разоблачительный»[71]71
  Кагарлицкий Ю И. О сказках Оскара Уайльда. – В кн.: Кагарлицкий Ю.И. Литература и театр Англии ХVIII – ХХ вв. Авторы, сюжеты, персонаж. М., 2006. С. 126.


[Закрыть].

Если в большинстве якутские писатели видели свое творчество в контексте русской культуры, то этот пример перевода из Оскара Уайльда говорит о том, что Ойунский старался быть в курсе мировых литературных тенденций. Не зря уже в нашем веке появилось интересное литературоведческое исследование Марины Бурцевой ««Красный шаман» и «Кудангса Великий» П.А. Ойунского в свете шекспировских сюжетов и образов», где творчество Ойунского рассматривается не только как явление национальной литературы, но и как часть единого мирового культурного процесса, включающего, в частности, шекспировскую традицию.

Якутская интеллигенция, безусловно, поддержала стремление Платона учиться в Томске, пополнить свои знания ради блага народа. В архиве сохранилась телеграмма, посланная Платоном на имя директора учительской семинарии из Иркутска: «Обокрали прошу совет помощи 4 Солдатская НР 25 Мордвовой = Платон». Ему было переведено 134 рубля, собранных подпиской. Ответ уже из Томска: «Спасибо вам спасибо всем поступаю институт Максиму Симановская 19 = Платон»[72]72
  НА РС(Я). Ф. 284. Оп. 1. Д. 42. Л. 223.


[Закрыть].

А вот письмо Платона из Томска от 8 сентября 1917 года, где он обращается к «дорогим согражданам» с благодарностью: «Сего 6 числа получил от друга М.К. Аммосова письмо с приложением документов и денег, посланное с С. А. Новгородовым, и, выражая искреннее желание, чтобы все общественные и политические организации работали плодотворно и успешно во имя процветания жизни всех обездоленных и угнетенных обширной и суровой Области, выражаю глубокую признательность и благодарность Городскому главе Эверстову, Областному и окружному комиссарам – Соловьеву и Широких. Председателю гласных Думы Ксенофонтову, члену Рев. Триб. Егасову, члену Прод. Ком. Олейникову, ответ. агитатору Петр. Совета Раб. Деп. Попову, членам гор. Думы Оросину и Кузьмину, директору Васильевскому, врачу Сокольникову, – подавшим руку помощи и поддержки. Также выражаю глубокую дружескую признательность добрым знакомым: Деодоровым Н.Н. и М.Е., Сокольниковым К. и С. Алексеевичам, Слепцову П.В., Мартынову В.С., Богатыревой, Афанасьеву П.В., Васильевой Е., Соловьевым И.Г. и его сестре. Очень теплую и братскую благодарность выражаю другу Аммосову за все его хлопоты и услуги, которые вывели меня из трудного положения. Земляк П.А. Слепцов».

Позже сам Платон сможет отблагодарить добром по мере своих сил и власти многих из тех, кого перечислил в этом письме.

В письме от 21 сентября 1917 года Платон сообщает о том, как он обустроился и начал свою учебу в институте. Письмо полно надежд, чувствуется в нем и его стремление поделиться мыслями, дать информацию к размышлению своим друзьям и ожидание вестей от них: «Я надеюсь, что мое письмо найдет отклик в ваших сердцах и что вы поможете распространить наши идеи повсюду в Якутской области и порадуете добрыми вестями из родного уголка, который нам очень дорог и мил».

Далее Платон подробно описывает правила поступления в учебное заведение: «После долгих испытаний и крушений духовно и материально, я нашел приютливый уголок под сенью Томского Учительского Института, который реформируется с этого учебного года, что будет почти высшим учебным заведением и 3-х годичным курсом с тремя отделами: физико-математическим, естественно-географическим и словесным. В этом году сделали исключение и потому-то я попал без экзамена, а экзамены надо держать по программе средних учебных заведений (гимназии). Без образовательного ценза и 2-х годичного учительского стажа не принимаются. При нашем институте открыты одногодичные педаг. курсы, по окончании можно выйти учителем 4-х классного высшего начального училища, – люди, не желающие продолжать дальше образование, могут прямо поступить туда, а я желаю продолжать дальше в университет, так как прямой ход теперь, но пока не знаю, в какой отдел поступить. В Томске открыты курсы по местному самоуправлению, и потому наши товарищи поступили туда, чтобы практически на деле работать и исполнять свои заветные мечты. Курсы 3-х месячные, и я тоже собирался, но ввиду предстоящей реформы Института – отказался, ибо чувствую свою неподготовленность начать высшее образование, раздваиваясь. Радуйтесь, в Иркутске открыт Университет, в этом году открывается юридический факультет. Дальше будет сообщено официально о нашем кружке нашему родному народу».

К сожалению, ответных писем сохранилось немного. Возможно, они безвозвратно утеряны или находятся где-нибудь в закромах архивов. Вот развернутый ответ Максима Аммосова от 16 октября 1917 года: «Удивительное дело! Сегодня опять получена почта. Получил письмо Платона с приложением перевода М. Горького. Друг Платон! Типографии нет. Две типографии заняты по горло. Работы по выборам в учредительное собрание, издание трех-четырех газет. Издать твое произведение можно в мирное, свободное время в виде сборника. Теперь народ живет и интересуется новой политической жизнью. И твое произведение буду хранить до счастливого времени. Ты правильно заметил, что твои письма и работы по текущему моменту, когда доходят до нас, уже теряют значение. Ведь целый месяц! А жизнь у нас меняется ежедневно. Достоверно не знаю, кто председатель «Саха аймах», кажется Михаил Иванович Шадрин – учитель. Я справлюсь и сообщу. Должен заметить, что «Саха аймах» спит. Ничего не делает. Нет у них людей. Завербовали тойонов, кулаков, дармоедов, людей, далеких от политической и общественной жизни, которые заняты своими «делишками». Более светлая часть – учительство – отсутствует. Как организацию федералистов, так и организацию «Саха аймах» приходится якуту скрепя сердце, с болью относить к классовой организации имущих. Жаль, очень жаль некоторых порядочных товарищей, которые вошли туда и сидят рядом с Артамоновыми, Никифоровыми и пр. Чем дальше, тем ярче будет становиться эта организация как защитница имущих. Это не национальная [организация,] а организация капитала и эксплуатации. Хотя нужно ее отнести к числу естественных явлений. Теперь не только в Якутске, [но и] во всех мелких народностях идет такая организация имущих, именно потому, что в настоящее время сознательными, просвещенными оказались высшие слои наций, а народ отсутствует, он невежествен и темен. Необходимо всем защитникам неимущих выступить с борьбой с ними. Теперь производятся выборы в земство по улусам. Рассказывают, проходят кулаки и тойоны в гласные. В массе нет никакой просветительской работы. Народ не понимает, он еще больше попадает под владычество тойонов. За последнее время у меня назревает мысль создания национальной якутской организации РСДРП. Много трактовать пред вами не буду по этому вопросу. Ясно все, необходимо войти в народ, говорить с ними одним языком, внятно, просвещать, организовывать и т. д. и т. п.

Национальная организация, по-моему, ближе подошла бы к народу – к бедноте. Но нет людей. Кто будет работать? Ведь необходима колоссальнейшая работа. Нас, якутов-с[оциал]-д[емократов], мало. Но, может, мы принесли бы пользу. Ведь потом одна мысль, что[бы] положить первую основу будущей национальной пролетарской организации, внести свою лепту в будущую светлую жизнь, эта мысль далеко уносит, товарищи! Может быть, мы создадим хоть просветительный национальный с[оциал]-д[емократический] кружок молодежи? Напишу еще по этому вопросу. Работа кружка будет такова приблизительно: устройство бесед, лекций на якутском языке среди рабочих якутов. Усиленная организация последних; распространение и издание литературы на якутском языке – переводы ярких и важных по моменту брошюр, листовок и т. д. Или будут средства на издание на якутском языке рабочей листовки (газеты), хотя этой мыслью нельзя увлекаться – некому читать. Но, во всяком случае, момент требует какой-либо рабочей организации. Но, работа, работа. Сколько нужно работать! Боюсь, больно становится, что наша организация может потерпеть крах. Если бы был, хоть ты, Платон, здесь. Напрасно, Платон, убегаем от работ. Пишите все, посылайте работы. Переводите брошюры, листовки! Пишите от себя.

Капитон и Платон! Якутская беднота ждет своих спасителей и избранников. Не забывайте! (К вам с такими призывами даже неуместно обращаться, но у меня сорвалось, и написал.)

Я извещу, может, телеграфом, если организуется что. Товарищи! У меня нет литературы для самообразования. Я отправлю завтра телеграмму, чтоб вы послали мне литературу. Нужны книги по всем платформам социал-демократии (аграрн[ым] вопросам, муницип[альным], философия и т. д.). Нужны книги по теории прав и по политической экономии. Если можете, пошлите. Потом не забудьте о программе, где я буду готовиться. Пока, товарищи, прощайте. Пишите, будьте здоровы, просвещайтесь.

С тов[арищеским] приветом ваш Максим».

* * *

Итак, Платон решает остаться в Томске, в красивом старинном городе, слывшем культурным и научно-образовательным центром Сибири. Томск, оказавший на Платона огромное влияние, фактически ставший для него родным, был основан в 1604 году на берегу реки Томь. Статус города получил в 1629 году. Какими только эпитетами его не награждали! Самые красивые и известные – «сибирские Афины» и «столица русской Азии». Томск из всех сибирских городов имел самое большое количество школ, реальных, ремесленных и технических училищ, здесь открылись первое коммерческое училище, разнообразные гимназии (в том числе женская). Здесь были открыты два государственных вуза – Императорский Первый Сибирский университет и Императорский Томский технологический институт. В июне 1917 года Томский учительский институт, учрежденный 1 июля 1902 года по высочайшему повелению, получил статус высшего учебного заведения, в его составе было создано три отделения: историко-филологическое, физико-математическое и естественно-географическое. При институте открылись годичные педагогические курсы.

Томск наряду с Омском и Красноярском был одним из центров идеологии сибирского областничества. По всей Сибири гремело имя ученого и путешественника Григория Николаевича Потанина (1835–1920), одного из лидеров областников, который был знаком со многими представителями якутской интеллигенции.

В 1914 году Томск занимал 22-е место в числе крупнейших городов Российской империи. Он занимал первое место в Сибири по объему торговли и промышленного производства. В городе было построено множество красивых жилых, административных и торговых зданий, велась довольно насыщенная культурная жизнь, работали четыре театра, пять кинематографов, семь библиотек, три увеселительных сада, плюс ко всему выходило четыре газеты. В городе были влиятельны буржуазия, интеллигенция, духовенство, и не случайно после Октябрьской революции именно Томск стал центром собирания оппозиционных большевикам сил Сибири.

Из письма Платона Слепцова 21 сентября 1917 года:

«В томской общественной жизни и общественных мнениях нет определенной политической физиономии, а есть одно вечное колебание между настоящим и неизвестным будущим, между случайностью и неопределенностью. Жизнь общества исходя из общества становится для общества непонятным, туманным призраком, и нет конца недоумению и недоразумению общества. Граждане товарищи! Революция, вышедшая из глубины народной массы, убаюканная народным невежеством и темнотой – очень ужасна, ибо многомиллионный народ, как буря на океане волнуясь, своим течением заглушает их голоса, которые до революции и бури – ярким светочем горели на горизонте новой жизни, и получается горькое растворение великих в море малых. Мы дожили до такого момента, в котором следует напрягать все свои силы и способности и стать на защиту свободы и полноправия граждан и гражданок Русской республики перед бурей реакции, и в частности Якутской области, ибо идет теперь во всей Республике мощное течение национального самоопределения на началах федеративной автономии всех народностей. Главное внимание вы должны обратить на автономию Сибири, где инородческие населения все идут навстречу полной автономии Сибири и национальному самоопределению на федеративных началах. Мы, якутская молодежь в г. Томске, в центре главного научного образования Сибири, горя желанием принести пользу своему родному краю и народу, сочли своим долгом объединиться между собою и организовать национальный якутский центральный кружок и работать на благо родного края, чувствуя, что в данное время нужны и крайне необходимы работники для ведения дел нового нашего земства, для правильной постановки дела народного и национального образования и для поднятия уровня экономического благосостояния якута. Поэтому задались целью организовать центральный кружок, где могли бы наши товарищи подготовиться теоретически к практической работе, и работать практически самому, и проявлять первые дары деятельности и талантливости на заре нашей жизни, и быть посредником между нашим народом и другими сибирскими инородческими племенами, будущими нашими соратниками в делах процветания международного блага и союза общесибирских племен. Мы ищем нравственной и материальной поддержки родной земли, чтобы наши намерения были горячо поддерживаемы родным народом и чтобы повсюду ратники нашего дела, задавшиеся нашими идеями, организовались в национальные кружки и имели с нами сношение для близкого духовного объединения и для поддержки друг друга, чтобы пышно возродилась наша родная культура на заре новой свободной жизни – человечества, чтобы началась у нас эра новой жизни, жизни творчества и самодеятельности».

* * *

В октябре 1917 года в Петрограде в результате вооруженного переворота к власти пришли большевики. 25 октября (по новому стилю 7 ноября) после взятия Зимнего дворца открылся II Всероссийский съезд Советов, провозгласивший переход власти по всей России в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вечером 26 октября на втором заседании съезда были приняты декреты о мире и о земле и утвержден Совет народных комиссаров. 2 ноября вышла Декларация прав народов, которую подписали «именем Республики Российской Народный комиссар по делам национальностей Иосиф Джугашвили-Сталин, Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)».

В этом документе говорилось: «В период империализма, после февральской революции, когда власть перешла в руки кадетской буржуазии, неприкрытая политика натравливания уступила место политике трусливого недоверия к народам России, политике придирок и провокации, прикрывающейся словесными заявлениями о «свободе» и «равенстве» народов. Результаты такой политики известны: усиление национальной вражды, подрыв взаимного доверия. Этой недостойной политике лжи и недоверия, придирок и провокаций должен быть положен конец. Отныне она должна быть заменена открытой и честной политикой, ведущей к полному взаимному доверию народов России. Только в результате такого доверия может сложиться честный и прочный союз народов России. Только в результате такого союза могут быть спаяны рабочие и крестьяне народов России в одну революционную силу, способную устоять против всяких покушений со стороны империалистско-аннексионистской буржуазии. Исходя из этих положений, первый съезд Советов в июне этого года провозгласил право народов России на свободное самоопределение. Второй съезд Советов в октябре этого года подтвердил это неотъемлемое право народов России более решительно и определенно.

Исполняя волю этих съездов, Совет Народных Комиссаров решил положить в основу своей деятельности по вопросу о национальностях России следующие начала:

1) Равенство и суверенность народов России.

2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.

4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России.

Вытекающие отсюда конкретные декреты будут выработаны немедленно после конструирования Комиссии по делам национальностей».

Слова декларации были с воодушевлением приняты в национальных регионах России. Однако в Якутии смена власти, названная позже Октябрьской революцией, была встречена неоднозначно. 20 ноября члены заседания ЯКОБа вынесли решение о непризнании власти Совета народных комиссаров. В целях защиты завоеваний Февральской революции в ноябре 1917 года был создан Комитет охраны революции во главе с областным комиссаром В.Н. Соловьевым. В него вошли Национальный комитет, Союз федералистов, общество «Саха аймах», партия эсеров и др. Эсеровская газета «Голос труда», издающаяся в Якутске, в декабре 1917 года писала: «Временный переход власти в руки большевиков, установление режима большевистской партии и резкий раскол, вызванный большевистским восстанием в рядах истинной социалистической революционной демократии, регрессивным образом отразились на психологии масс». Далее на третьей странице в обзоре печати отмечается: «Российская печать единодушно категорически и энергичным способом высказывается и протестует против захвата власти большевиками и установления самодержавной диктатуры Ленина и К^о».

Социал-демократы вышли из состава ЯКОБа, и определяющее влияние в комитете получил эсеро-федералистский блок. С октября по ноябрь 1917 года в Якутии проходили выборы в земские органы самоуправления, а потом во Всероссийское учредительное собрание. Депутатами собрания от Якутской области были избраны федералист Г.В. Ксенофонтов и эсер B.C. Панкратов, представители двух популярных политических партий. Забегая вперед заметим, что 18 января 1918 года после разгона в Петрограде Учредительного собрания партия большевиков фактически монополизировала исполнительную и законодательную власть в стране.

Как Платон Слепцов, студент Томского института, встретил Октябрьский переворот? Он пишет из Томска: «Товарищи! Среди такого беспросветного политического мрака и буржуазной реакции каждый из нас, из вас – ждали чего-то потрясающего, опьяняющего, как февральские дни в России и как мартовские дни у нас, – но мы пережили совершенно незаметно корниловские дни и переживем и дни большевизма. Самое грозное, ужасное очень многим, но благодатное всей демократии и необходимое, как эликсир оздоровления от политического гниения в болоте буржуазии и близорукого меньшевизма (я сам меньшевик), – революция большевиков не встретила должной поддержки со стороны меньшевистских течений и других революционных групп в широкой массе всей России, но и если (это весьма сомнительно) большевизм потерпит крах, то найдутся голоса, весьма веские и значительные, оправдывающие с исторической и революционной точек зрения действия большевиков, – даже теперь среди буржуазной агонии и агонии борьбы раздаются голоса – весьма солидные, но не открыто оправдывающие большевизм». Как видим, здесь выражено достаточно сдержанное отношение к захвату власти большевиками.