Текст книги "Путь одного Олега"

Глава 16. Каракули в голове и три пивных стакана

На следующий день в девять утра я подписал договор аренды комнаты на Невском, 108 – на бóльшую часть своих денег. Два месяца аренды и комиссионные Оксане в сумме обошлись в 31000 рублей. На карте осталось около 8000, и это число уже вызывало у меня некоторое волнение.

Через полчаса я уже с энтузиазмом протирал столы в ресторане и готовил зал к открытию. Добраться от моего нового дома до работы можно было, проехав одну станцию на метро или три остановки по Невскому на автобусе. Дорога пешком занимала примерно 25 минут.

Накануне вечером я организовал ужин с Лёшей и его подругой. Пригласил их в «Якиторию» немного отметить наше спонтанное знакомство и заодно попрощаться. Очень благодарен этим отзывчивым ребятам за три спасительные ночи в новом городе, за доверие и неравнодушие к людям. После этого дня Лёшу я случайно встретил спустя пару лет на «Алых парусах»[6]6
  Ежегодный праздник выпускников школ в Петербурге.


[Закрыть]. Больше мы не общались. Слишком разные у нас пути и стандарты жизни.

После ужина, уже около полуночи, я сидел и учил меню. Давалось тяжко. Тогда я ещё ничего не знал про технологию правильного обучения, поэтому, когда видел в меню незнакомое слово, то не лез в «Гугл», чтобы разобраться и понять, чтó это, как выглядит и с чем его едят, а просто старался зазубрить.

Обучение без понимания – время на ветер. Всё вылетает из головы при первом же сквозняке.

А уж новых и незнакомых слов в меню было предостаточно. Сейчас не буду вас грузить, но продукты, которые используют повара в хороших ресторанах Санкт-Петербурга, казалось, при мне никогда не пересекали границу Озёрска.

– Да чё ты так стараешься, забей, все равно никто не увидит, – прокомментировал следующим утром мою попытку ровно расставить на столах салфетницы и наборы со специями официант, которого прикрепили к нашей группе стажёров.

Его слова мне не понравились, потому что критерием качества у меня был мой личный уровень удовлетворения. Я мог потратить больше времени, заморочиться сильнее, чем нужно, чтобы получилось так, как я сам считал правильным. Я получал удовольствие от собственных стараний и усердия.

Первой системной ошибкой, которую я заметил в «Гинзе», было отсутствие проработанной системы обучения стажёров. Хорошим официантам и управляющим было не до нас. Новичков прикрепляли не к лучшим сотрудникам, которые были всегда заняты в зале, а к раздолбаям, которые ленились взять лишний столик и болтались без дела. Вот их и «дозагружали» обучением стажёров.

Новый сотрудник – как белый лист бумаги. Какие стандарты и правила запишет в его голову компания за первую неделю стажировки, так он и будет работать. Если свои каракули на этот лист наносят непродуктивные сотрудники, шепотом советующие «да не парься, и так сойдёт», то такой новичок скоро будет потерян для компании.

Так и случилось. Из трёх человек, которые помимо меня стартовали на стажировку, к концу первой недели осталась одна девчонка. Остальные слились или пропали. Мне очень нужны были деньги, но я не собирался предавать свои внутренние стандарты. Поэтому я просто старался и не слушал советы тех, кто казался мне сомнительным персонажем.

В этот вечер в ресторане был концерт. Выступал Владимир Кузьмин со своей группой, и меня поставили вместе с другим официантом обслуживать музыкантов в гримёрке. Там не требовалось знания меню, а нужно было просто успевать подливать вино в быстро пустеющие бокалы.

Один из музыкантов так набрался, что по внешним признакам и издаваемым им звукам я понимал, что скоро увижу возвращение наружу выпитого им алкоголя.

Осознавая, что убирать со стола придётся нам, я метнулся на раздачу и принёс три широких пивных стакана, которые оперативно подставлял под плотную струю каждый раз, когда он поднимал глаза и смотрел на меня пустым взглядом.

Через 15 минут всё выпитое и съеденное вернулось на стол в немного другой форме и мирно покоилось в трёх больших пивных стаканах. Я получил за этот вечер от менеджера 1000 рублей. Это были мои первые заработанные в Питере деньги. На них я купил модем «Йота». Так в моей маленькой комнате появился доступ в необъятный интернет.

Сплин – «Выхода нет»

Глава 17. Звонок в прошлое

После резкого переезда из Озёрска моя личка «ВКонтакте» разрывалась от сообщений друзей. В то время на меня уже было подписано около 4 тысяч человек. В основном это были те, кто раньше следил за анонсами вечеринок. Писал тогда я очень мало, но поток вопросов на темы, куда я пропал и что происходит, заставил меня выйти в публичное поле, и я запустил свой блог.

«Инстаграм» я тогда ещё не вёл, а «Фейсбук» с позиции официанта казался мне дико неудобным и скучным, поэтому я начал описывать происходящие со мной события у себя на стене «ВКонтакте».

И я благодарен себе тогдашнему, потому что сейчас у меня есть практически пошаговая история тех дней с переживаниями и фотографиями.

Я сидел в своей новой комнате и разбирал личные сообщения. Номера новой питерской симки ни у кого не было, и «ВКонтакте» был единственным способом связи со мной. Да и не было у кого-либо особых причин мне звонить.

«Олег, это Александр Борисович, свяжись со мной, пожалуйста. Не могу до тебя дозвониться», – прочитал я сообщение, отправленное с аккаунта одной из сотрудниц «Айвенго».

Александр Борисович, как вы уже могли догадаться, был владельцем «Айвенго» и моим в этот момент уже бывшим босом. Я благодарен ему за школу жизни и особый лёгкий стиль управления компанией, который он преподал нам, молодым, часто нелепым и неэффективным менеджерам, которые совершали ошибку за ошибкой, тренируясь за его деньги в его развлекательном центре.

Я быстро впитал его стиль суперметафор, когда ты шёл к нему попросить повышения зарплаты, а встречал мудрого и неравнодушного собеседника, который начинал свой ответ с фразы: «Представь, что ты пилот вертолёта…». Через 20 минут ты радостный выходил от него с прежней зарплатой, чувством глубокого облегчения от того, что тебя поняли и осознанием, что деньги не главное. Это был высший пилотаж.

Когда я защищал «Айвенго» от Миши, рискуя собственной шкурой и потеряв в бою купленную в кредит машину, Александр Борисович медитировал на своей даче в горах. Связи там нет, поэтому он на все выходные отключает телефон, чтобы отключиться самому. Сейчас, как я понимаю, он вернулся, и ему доложили о событиях минувшего жаркого уикенда.

Когда я смотрел, как разбивают мою машину, он был единственным, к кому я мог обратиться за помощью. Если бы он был в те выходные в городе, если бы он позвонил мне в воскресенье, я думаю, что до сих пор работал бы в его ночном клубе и по выходным парковался на своей отремонтированной «Тойоте» на том же любимом месте возле «Айвенго».

В ту важную для меня ночь его телефон не отвечал. Я испытывал к нему невысказанное, глупое, детское чувство обиды. Как ребёнок, который чего-то хочет, но не говорит родителям, а обижается на них за то, что они не могут догадаться о его желании. Я рассчитывал на его поддержку и защиту, но слышал лишь «абонент не отвечает или временно недоступен».

Я понимаю, что Александр Борисович не был виноват в событиях этой ночи, не желал мне зла и тем более не хотел моего бегства из команды. Он не имел данных и как только получил их, сразу со мной связался.

Я смотрел на его сообщение и понимал, что этот разговор может привести к самым неожиданным для меня последствиям. Его способность аргументировать и стиль ведения переговоров могли легко убедить меня вернуться в Озёрск.

А что я могу возразить ему? Я живу в маленькой комнате в обветшалой коммуналке, у меня на карте 8000 рублей, и я стажируюсь на официанта. Единственный мой сильный аргумент – это эстетика Питера и красивый адрес в договоре аренды: «Невский, 108».

Я набрал его номер и, тяжело вздохнув, стал ждать ответа.

Limp Bizkit – Behind Blue Eyes

Глава 18. Запас сопротивления

– Да, – услышал я в трубке знакомый и всегда бодрый голос Александра Борисовича.

– Добрый вечер, это Олег, вы просили связаться, – сказал я.

– Олег, привет. Я в целом ситуацию изучил и виновных наказал уже, так что можешь не переживать.

– Каким образом наказали? – удивился я.

– Закрыл вход и выставил счёт за доставленные мне неудобства. Я не рассчитывал остаться без арт-директора перед разгаром сезона. Сейчас будем искать человека на замену, но в Озёрске это непростая задача. Так что, если надумаешь вернуться, помни, двери для тебя всегда открыты. Я своё слово держу, поэтому можешь рассчитывать на мою поддержку.

Сейчас я смотрю на тот свой резкий переезд с позиции предпринимателя и понимаю, что поступил нечестно по отношению к компании. Просто бросил сотрудников, заведение и свою зону ответственности, не передал дела, никому ничего не сказал и уехал, не найдя в себе даже смелости сказать об этом своему единственному руководителю, который за всё время меня ни разу меня не подвёл. Хотел бы я, чтобы кто-то из моих сотрудников пропал так же в одночасье, не передав дела, не дав мне шанса найти замену? Конечно, нет.

В своё оправдание можно подтянуть множество аргументов и сослаться на состояние аффекта, страх, а может, и на более глубокие скрытые мотивы. Но то, что ещё недавно выглядело как героический поступок сильного парня, я вдруг увидел совсем с другой стороны.

Александр Борисович оценил ущерб от моего увольнения в 240000 рублей и закрыл Михаилу вход, пока тот лично не компенсирует ему эту сумму. И если ещё недавно я чувствовал обиду на Александра Борисовича, то после разговора она сменилась чувством вины перед ним и перед всей командой. Как я мог так безответственно и опрометчиво поступить?

– Ты как там, в Питере, не думаешь вернуться? – продолжал Александр Борисович, заходя, по-видимому, на второй круг.

– Да вот устроился на работу, квартиру снял, мне здесь нравится, – старался я ответить как можно более жизнерадостно.

– Нужна какая-то помощь от меня?

«Да, у меня осталось всего 8000 рублей, кредит, долг перед мамой и ребятами по зарплате», – хотел прокричать я в трубку, но взял паузу и вслух произнес лишь:

– Да нет. Я справлюсь, все норм.

– Ладно, тогда будем на связи. Удачного покорения Северной столицы, – закончил разговор Александр Борисович.

Я был рад, что он не сделал ещё одну попытку и не предложил вернуться, не поднял зарплату. Эмоционально я был в одном шаге от того, чтобы подумать над предложением и, возможно, принять его. Вернуться, как переживший нападение диверсионного отряда герой после реабилитации в госпитале, получить заслуженное повышение, ордена, признание и продолжить службу.

В жизни я часто замечал, что, зайди переговорщик ещё на один круг, то получил бы согласие, добился своего. У нас есть свой ограниченный запас сопротивления, которое с каждым новым отказом растрачивается и «нет-патронов» в обойме остаётся всё меньше и меньше.

Если бы у продавцов была такая волшебная кнопка, чтобы узнать остаток запаса сопротивления покупателя, они увидели бы, что отступали и сдавались в момент, когда у клиента в обойме оставался один «нет-патрон», и дальше весы сомнений качнулись бы в сторону «ладно, хорошо, что там у вас за предложение».

После того как Александр Борисович положил трубку, я ещё какое-то время сидел и рассеянно рассматривал полумрак комнаты. Этот разговор был важен для моего текущего спокойствия, но в этой милой беседе между строк пролетел один интересный факт, который совсем скоро скажется на моей жизни не лучшим образом и внесёт в неё тревогу и беспокойство.

Глава 19. 50 оттенков коммунального

Жизнь в коммунальной квартире – букет компромиссов. Когда с утра торопишься в ванную, чтобы успеть на работу, приходится ждать, пока бухгалтер Инна три раза помоет и высушит голову феном.

Рекордное зафиксированное мной время непрерывной работы фена в руках Инны равнялось 35 минутам. Если ты хочешь, чтобы вода из ванны уходила быстрее, нужно аккуратно удалить двумя пальцами её длинные белые волосы из сливного отверстия.

Приспичило в туалет, подожди, пока врач скорой помощи Антон досмотрит там ролик на Ютубе. Если ты знаешь, какой именно сериал у него загружен, то по звуку можно попробовать понять серию и определить время, оставшееся до её окончания.

На кухне у каждого свой холодильник с навесным замком. Вместе с ключом от входной двери и комнаты я получил от хозяйки маленький ключик от своего персонального холодильника.

За всё время жизни в этой квартире я ни разу им не пользовался. По мере приближения к кухне продукты ещё в коридоре начинали цепляться за мои руки и просили съесть их до того, как они попадут в заточение в этот пожелтевший от времени затхлый металлический гроб.

Наша квартира была, по счастью, одной из самых маленьких в коммунальной иерархии, потому что три комнаты – это лакшери-режим[7]7
  Luxury – роскошь (англ.).


[Закрыть]. В Питере есть квартиры, в которых 5-8-12 комнат. Я думаю, где-то в Питере вы сможете встретить седого грустного риелтора, который однажды расселял коммуналку из 12 комнат. Он будет смотреть стеклянными глазами куда-то вдаль сквозь тебя, делать глубокие затяжки и молча тушить сигарету о руку.

В таких квартирах обычно живут те, кто либо только цепляется за жизнь и проживает непростой период, либо те, кто сорвался и находится сейчас на дне этой самой жизни. Ты должен быть очень неразборчивым в жизни, плохо понимать причинно-следственные связи и правила игры в этом мире, чтобы долго жить в таких условиях.

Скажу откровенно: с соседями мне в целом повезло. У нас не было выживших из ума бабок, многодетных семей с пеленками и орущими малышами и пьющих водителей-дальнобойщиков, у которых за пьянку забрали права.

Коммунальная квартира давала мне бешеный заряд мотивации и являлась тем местом, куда не хочется возвращаться по вечерам. Поэтому можно и дольше задержаться на работе. Коммуналка является тем местом, которое даёт повод наизусть выучить все техники «Магии утра», вставать в пять утра, чтобы первым занять туалет, душ и быстрее покинуть эту локацию.

Раньше в этих квартирах жили респектабельные и состоятельные господа. Все комнаты-залы были соединены внутренними дверями. В моей комнате тоже было две двери. Через одну я входил из коридора, а вторая была постоянно закрыта и вела в соседнюю комнату, где жил врач Антон, весивший сильно за 100 килограммов и любивший слушать тяжелый рок. Дверь была деревянной, красивой, дореволюционной, но при этом отлично пропускала все звуки.

Когда мама отправила мне посылку с зимними вещами и постельным бельём, к моей радости там оказался большой икеевский постер с витрувианским человеком – голым дядькой, вписанным в окружность и в квадрат[8]8
  Рисунок Леонардо да Винчи (1452–1519), созданный как иллюстрация к книге о трудах римского архитектора Витрувия (I в. до н. э.). Считается образцом «канонических» пропорций человеческого тела.


[Закрыть]. Я завесил им дверь. Это немного украсило комнату, но никак не повлияло на уровень слышимости. Устав от чужой личной жизни, я купил широкий прозрачный скотч и плотно проклеил дверь, закрыв все щели. Это помогло.

Этим же скотчем я проклеил и окна. Поздняя питерская осень легко проникала в комнату сквозь приличные щели старой деревянной рамы, украшенной блестящими массивными шпингалетами. Несколько мотков ваты и купленный в магазине хозтоваров утеплитель подняли температуру в комнате до уровня сносной. Но все равно на ночь рядом с кроватью приходилось ставить обогреватель.

Hard Rock Sofa – «Мне Станет Легче»

Глава 20. Танцы с подносом

Рабочий день в ресторане начался с урока танца. Хореограф ставил нам движения под песню Майкла Джексона Blame it on the boogie. Танцы были частью концепции заведения, где официанты представали перед гостями не просто ребятами, которые выносили еду и напитки к столам, а артистами в небольшом импровизированном шоу.

Кто мог похвастаться хорошим голосом, тот пел. Мой приятель Илья Орехов исполнял битбокс, другие талантливые официанты играли на музыкальных инструментах или показывали фокусы. А все остальные, кто не умел петь или играть на скрипке, разучивали танцы. Шоу начиналось каждый час.

Когда начинала играть знакомая мелодия и в зале зажигались разноцветные прожекторы, арт-директор суетливо просил всех официантов отложить все дела и идти на сцену. В моменты, когда у тебя заняты все столики, а на раздаче томятся в ожидании доставки несколько сочных стейков филе миньон прожарки medium rare[9]9
  Средняя прожарка (англ.).


[Закрыть], приходилось под разными предлогами отлынивать от танцев. Позже я заметил, что если ты всё же находишь время и с отдачей танцуешь, гости оставляют больше чаевых. Для них ты становишься не просто официантом, а парнем со сцены.

Я разучил несколько танцев, но самой главной моей победой было то, что я с первого раза сдал менеджеру меню, со дня на день должен был зафиналить аттестацию по винной карте и заступить на полноценную смену. У меня появлялась возможность брать свои столики, а значит, получать чаевые.

Перед допуском в зал все стажёры проходили боевое крещение на раздаче. Раздача – это специальный стол на кухне, отделяющий зону поваров от зоны официантов, куда ставятся приготовленные блюда, готовые к подаче на стол гостям. Над столом установлены инфракрасные лампы, которые не дают еде остыть за те несколько минут, пока официант ещё не доставил её к месту назначения.

От меня требовалось стоять на кухне и ждать на раздаче тарелку. Когда повар отдаёт стейк, он громко кричит степень прожарки и номер заказа, а ты должен воткнуть в ещё шкворчащее мясо флажок с подходящим под эту прожарку ярлычком и быстро вынести блюдо в зал. И так весь день – ты просто бегаешь и помогаешь другим официантам подавать заказы. Этот важный этап стажировки позволяет увидеть, как выглядят все блюда, и начать различать их.

С точки зрения системы обучения стажёров это, конечно, косяк, потому что если какое-то блюдо не закажут, то ты будешь представлять его только в фантазиях. Картинок у нас в меню не было и отдельных удобных материалов для изучения новичками тоже. Винтовку, как говорится, добудешь в бою.

К этому времени отдел персонала прислал ещё нескольких стажёров, и нас снова стало четверо. Двое помогали на горячем – супах и стейках, и двое на салатах и десертах.

К концу дня я валился с ног. Быстро бегать между этажами с тяжелыми чугунными досками в руках было очень изматывающей задачей. По интенсивности такую смену можно сравнить с хорошей кардиотренировкой, длящейся четыре-пять часов.

Если стажёр не тупил, не путал заказы, был расторопным, и при этом все официанты, допущенные к столикам, хорошо заработали на чаевых, то от них могло перепасть 300–500 рублей в качестве благодарности. Какими же ценными казались мне эти первые деньги! На них я покупал еду.

Чтобы оптимизировать расходы, я стал пользоваться одним лайфхаком[10]10
  Лайфхак – приём, житейская хитрость.


[Закрыть]. В последние несколько часов перед закрытием в гипермаркете «Стокманн», который размещался в торговом центре рядом с моим домом, на все салаты и готовые блюда объявляли скидку 50 %. Это был мой счастливый час. Я брал хрустящий французский багет, салат с лососем, жареную печёнку и мой любимый йогурт «Лосево». Йогурт бомбически вкусный, с настоящими ягодами, без консервантов и химии.

Своими победами на работе и моментами из жизни я искренне делился с друзьями и подписчиками в маленьком блоге «ВКонтакте». Посты едва набирали сотню лайков и десяток комментариев. Мне нужна была человеческая поддержка и любое общение, поэтому я выкладывал фотки и открыто писал про свои переживания, где работаю, чем занимаюсь. Эта искренность быстро сыграла со мной злую шутку.

Шёл мой первый выходной день с момента начала стажировки. Я сидел дома и учил винную карту, которая в нашем ресторане была довольно внушительной. На столе завибрировал телефон. Номер определился как «Администратор Рибай».

Я какое-то время колебался, брать или нет, потому что интуитивно допускал только один вариант, зачем мне звонит администратор в мой выходной: чтобы вызвать на работу.

Поскольку чаевых это пока не приносило, то тратить выходной на дежурство на раздаче не хотелось. Но внутренний голос убедил меня взять трубку.

– Алло, – начал я разговор.

– Олег, привет, это Катя, хостес из «Рибая», ты будешь сегодня?

– Да не планировал вроде, отдыхаю, а что?

– Тут к тебе пришли.

Jackson Five – Blame It

Глава 21. Золотой трюфель

Хостес передала трубку таинственному гостю.

– Алло, послушай сюда, – без приветствия грубо начал человек на другом конце провода, – у тебя остался нерешённый вопрос в городе на 240000 рублей. Давай встретимся, надо перетереть, я подъеду куда скажешь.

Вначале я даже не врубился, о каком вопросе и о каких деньгах идёт речь. Голос этого человека был мне незнаком. Я молчал. Через несколько секунд в голове всплыли слова Александра Борисовича про сумму, в которую он оценил ущерб, вызванный моим отъездом, а также, что Миша должен заплатить её, если хочет снова ходить в «Айвенго». Пазл сложился.

На связь, как я понял, вышел один из Мишиных приятелей, который жил в Питере. Он прочитал мой пост о том, что я работаю в «Рибае», и заехал проведать меня на рабочем месте. Неожиданно и неприятно. У этих ребят определённо была идея, что этот штраф Александру Борисовичу должен выплатить именно я.

– Сейчас я в Пушкине, можешь приехать сюда. Правда, не знаю, как долго здесь буду, – с максимально возможным спокойствием сказал я, – сейчас не совсем удобно говорить. На связи.

Я положил трубку. Сердце учащенно билось. Сейчас мне не хватало только преследования.

– Проблемы стоит решать по мере их возникновения, – успокаивал я сам себя, – в здании ресторана за безопасность можно не переживать. Там много охраны. Не думаю также, что эти типы будут сидеть и караулить меня у служебного входа. Выхожу я всегда не один, а с кем-то из ребят.

Выдохнув, я продолжал учить меню. К вечеру доехал до ресторана и, пока в памяти были свежи все эти малознакомые мне названия вин и сортов винограда, сдал барную карту. Администратор сразу поставила мне утреннюю смену на следующий день. Отработал я её на отлично.

Моим первым гостем был актёр Михаил Шац[11]11
  Петербургский, затем московский шоумен, юморист, телеведущий, в прошлом участник КВН.


[Закрыть]. Переволновавшись, я случайно вынес ему меню на английском.

– Ничего страшного, я понимаю на этом языке, – спокойно сказал он, сделал заказ и в конце своей трапезы оставил мне целых 2000 рублей. Вот это начало!

Второму гостю я красиво предложил добавить в пасту трюфель, который к тому моменту сам в жизни ни разу не пробовал. Как оказалось, я стал первым официантом, которому удалось продать трюфеля.

Когда я совершал над тарелкой сакральный ритуал натирания этого ароматного деликатесного гриба, боковым зрением отметил, что директор ресторана стоит, мило сложив ладони на груди, и наблюдает за этим процессом, как будто я её пятилетний сын, который выучил стишок и читает его перед Дедом Морозом на стуле посреди комнаты.

Я продолжал тереть трюфель, как мне сказали по инструкции, ожидая, когда гость скажет «Стоп». Но тот отвлёкся на звонок и не следил за процессом. Мой здравый смысл подсказывал, что трюфель уже скоро закончится, а цена гриба в тарелке давно перевалила стоимость самой пасты. Я решил уточнить:

– Хватит или ещё немного добавить?

– Да, – не отрываясь от телефона, ответил гость. Я расценил этот ответ как «хватит» и взвесил остаток трюфеля. Цена пасты выросла на 1600 рублей.

От этого гостя я получил чаевых ещё 1800 рублей. В конце рабочего дня я пересчитал распиханные по карманам купюры. Общий итог первой смены составил 7000 рублей. Отличный улов даже по меркам опытных официантов. Эти первые деньги были для меня не просто цифрами, но и красноречивым одобрением гостей, которым они поощряли мою искреннюю улыбку, радушие и качественное общение. Я старался.

Bon Jovi – It’s My Life