Текст книги "Мартлет и Змей"

Владимир Торин, Олег Яковлев
Мартлет и Змей

leaving home…

and God is on your side

dividing sparrows from the nightingales

watching all the time

dividing water from the burning fire… inside

Посвящается Энну…

Самой лучшей Веронике на свете.

Старое зеркало все еще не собрано, на месте многих осколков – черные провалы, и вы, хоть и разбираете уже среди них некий образ, при всем этом отчетливо осознаете, что отразившаяся картина – не полная. Понимание вновь ускользает от вас, и вы, кляня всё и вся, берете изрезанными руками новый осколок, чтобы вставить его на нужное место в почерневшую от времени раму. Что там скрывается в нем, затертом столь некстати брызнувшей с вашего пальца кровью?

Птицы… Их много, и они кричат, заметив опасность. Змея крадется к их гнездам, в которых лежат еще не вылупившиеся птенцы… Или же нет? Кровавая капля стекает по осколку, и вы видите, что гнездо это вовсе не птичье – в нем лежат разбитые острыми клювами змеиные яйца. Так что же – отражения лгут? И где тогда истина?

Глава 1
Шпионские игры

 
Из тех, кто играет в игры,
Лишь мы все знаем ответы.
Но пусть колют острые иглы,
Блестят, как глаза, монеты.
Позабыв, что невидим соперник,
В шкафу ты скрыться пытался,
Но не нужно ему твоих денег,
Нож у горла. Попался! Попался!
Пари заключал ты напрасно,
Ведь кобольд прячется лучше.
В эти «прятки» играть с ним опасно:
Проигрывать он не приучен…
 

«Прятки с кобольдами».

Старая баллада

За 13 дней до Лебединой Песни
Восток королевства Ронстрад. Баронство Теальское. Теал

Это был городок узких улочек и красных черепичных крыш. Из-за непомерной тесноты верхние этажи домов почти соприкасались, нависая над переулками, отчего здесь всегда царили тени. Кое-где высились круглые башни с тонкими шпилями, на которых на ветру поскрипывали разномастные фигурки флюгеров. Были тут и металлические птицы: зяблики, жаворонки и голуби; были различные животные: ушастые зайцы и лисицы; над зданием ратуши на Часовой башне потягивал спинку флюгер-кот. С каждой двери скалились кованые тролльи морды дверных молотков, а оконные рамы украшали резные листья и цветы. Как и в любом уважающем себя городе, здесь была своя площадь, хоть и одна-единственная, окруженная со всех сторон домами, – то был рынок. На него и выходили окна ратуши, которую горожане по известной причине прозывали Домом-с-Часами. Городок был окружен зубчатыми стенами с высокими башнями, а над крышами домов возвышался могучий замок, вотчина местного барона. Примерно в центре города располагался небольшой парк, разбитый вокруг старого пруда.

В общем, Теал был самым обыкновенным провинциальным городом Ронстрада, но события, которые должны были вскоре развернуться здесь, отнюдь не обещали быть тривиальными. О них и пойдет речь.

Утро того дня было самым обычным, как и последующий за ним долгий, по-осеннему унылый день. Наша история расскажет о том, что произошло перед самым закатом, о том человеке, который к ночи оказался в городе, и обо всем случившемся после…

Итак, когда колокол над ратушей пробил девять часов, ленивые стражники Теала уже начали потирать руки, готовясь наконец затворить застоявшиеся за день городские ворота. Каждый в черно-багряной служивой форме да с алебардой у плеча уже предвкушал столь долгожданную партию в кости в караулке, когда к воротам подъехал крестьянин в запыленном шерстяном кафтане, штанах грубой выделки и кожаной шапке. Приезжий гордо восседал на расхлябанной вдрызг телеге. За спиной бедняка громоздились мешки – судя по характерным выпуклостям, набитые овощами. Впряженная в телегу худющая лошадь неторопливо перебирала копытами по избитому тракту, низко, словно в печали, опустив голову, и лениво отмахивалась хвостом от назойливых мух.

– Эгей, бездельники! – послышалось с воза. – Погодь закрывать! Надо человека пропустить…

Обладатель хриплого баса несколько приподнялся на козлах, помахав рукой в сторону ворот, сразу за которыми уже виднелись узкие мощеные улочки славного города Теала.

Человек, подъехавший в столь неподходящий час к южным воротам, являлся достаточно крупным мужчиной с неряшливой черной бородой во всю широкую немытую физиономию. Грубые распухшие руки возничего все были в засохшей земле, а уж навозом от него несло не менее чем на добрых полмили. Подобные невзрачные типы были не редкостью среди крестьян, что возделывают окрестные поля, принадлежащие благородным сеньорам.

– Кого это там несет? – донеслось со стены в ответ. – Грам, ты, что ли?

– А то! – Возничий хлопнул себя рукой по боку, искренне обрадовавшись. – Говорил я Филу Пятаку: меня в городе каждая собака знает, а он не верил, мерзавец…

– Я тебе покажу собаку! – Другой стражник угрожающе двинулся из ворот навстречу телеге, взвалив на плечо алебарду. – Живо учуешь, почем нынче лихо. Подорожную давай! И объясняй, зачем в Теал-то к ночи проникнуть пытаешься!

– Какая еще подорожная, Джонни Хетчинсон? – прищурившись, крестьянин узнал старого знакомого.

Стражник раньше нередко получал втихую с полмешка капусты за беспошлинный проезд в город от Грама, но теперь он и не подумал протянуть руку за специально приготовленной мздой. Привратник хмуро оглядывал крестьянина из-под сдвинутого назад шлема.

Чернобородый немытый деревенщина выкатил глаза на лоб, что жаба в городском парковом пруду, почесал в затылке, разгоняя вшей, но так ни к какому определенному выводу прийти и не смог – по бестолковому лицу было отчетливо видно: думать он не шибко горазд.

– Эээ… – протянул он. – Что это за новшества такие неслыханные? Как, бишь, грамоту ты назвал?

– А то ты не в соседней деревне живешь-обитаешь, аль новости с языков не слетают, как голуби с крыш славного Теала? – Стражник подозрительно взглянул на приезжего. – Эх, не знай я тебя лично, Дарил Грам, сидеть бы тебе нынче в тюремной камере, как вражескому шпиону злющему.

И без того недоуменное одутловатое лицо крестьянина перекосило, как от зеленой дыни:

– Аки шпиону? Да что ж это делается-то, народ честной? Да чтобы я, да супротив короля, батюшки нашего…

– Тссс! – цыкнул на него старый знакомец, опасливо озираясь – не услыхал ли кто. – Про короля вообще теперь помалкивай, а то как бы чего… Теал, знаешь ли, теперь вольный город, вот так-то, а негодяйского Инстрельда здесь знать не знают и помнить не помнят. А тех, кто помнит… что с ними делают, можешь сам поглядеть, когда мимо рыночной площади проезжать будешь! Висельников издалека видно. Только не говори потом, что я не предупреждал…

Крестьянин испуганно вжал голову в плечи, затем расхрабрился и, придумав новую патриотическую речь, более, по его мнению, уместную, промямлил:

– Дык я это… Да чтобы я, да супротив господина барона… Да здравствует наш благородный сэр Джон Бремер Теальский, да продлит милосердный Хранн его дни!

– Дарил, чтоб тебя! Да ты нынче прям в тюрягу-то просишься, кабы не я… Помер господин барон, мир его праху. Убит в Гортене мерзкими королевскими прихвостнями, понял?! Нынче Теалом владеет его светлость барон Танкред, запомни это, а то головы тебе не сносить. Эх, не будь я такой к тебе добрый сегодня…

Немытый крестьянин снял шапку, поднялся на козлах и низко поклонился в пояс, выражая признательность.

– Дык я это, – язык еле ворочался у него во рту, явно одеревенев от услышанного, – в долгу-то не останусь. Репы, лучка, мясца вяленого… Как через недельки полторы на рынок-то повезу, Джонни Хетчинсон, тебя точно не забуду, ты ж меня знаешь…

– Ну-ну… Двигай давай, некогда мне тут с тобой лясы точить. – Стражник сделал недвусмысленный знак алебардой в сторону ворот, требуя проезжать.

Крестьянин взялся за вожжи, и худая лошадка неторопливо потащила телегу в город. Уже проезжая мимо солдат, Дарил обернулся, точно вспомнив что-то:

– А бургомистр-то наш как, светлость ратушная, Штефан Фальк?

– Да никак. Шею себе сломал нечаянным образом на похоронах господина барона. А тебе зачем?

– Дык это, дело у меня одно к нему было – задолжал я малек, но раз ужо так, то, верно, оно и к лучшему…

Стражник Хетчинсон громко расхохотался. Стоявшие рядом его товарищи по службе также не остались в долгу.

– Эх, и удачливый же ты малый! Новый бургомистр Теала – сам господин Олаф, смотри, ему не задолжай! А то тоже споткнешься, как под ноги не гляди. Ха-ха-ха…

Дарил Грам вполголоса прикрикнул на лошадь, чтобы та пошла резвее, торопясь побыстрее скрыться от продолжающих гоготать во всю глотку стражников.

Телега, громыхая, двигалась по центральной улице Теала, которую городские жители раньше гордо величали «Королевской», а нынче, в духе последних событий, переименовали в «Свободную». Впрочем, от изменения названия шире она не стала – свободно проехать по мостовой по-прежнему было возможно лишь двум телегам в ряд или четырем-пяти всадникам, если потесниться. Не доезжая до рыночной площади, Дарил Грам повернул на Можжевельную улицу, решив сделать небольшой крюк до Кожевенной, резонно рассудив, что не стоит лишний раз появляться в центре, где, скорее всего, сейчас битком набито баронских солдат. Подозревать его вряд ли станут, но вот схватить «для острастки» вполне могут, если не проявлять должной осторожности. Множество агентов прокололись как раз на обыкновенной глупости и излишней самоуверенности, а не на вражеских доносах.

Впрочем, заглянуть на площадь и, по возможности, узнать среди повешенных «изменников» верных слуг его величества все же стоило, но позже, когда его основная миссия будет выполнена точно и в срок. А для этого необходимо было появиться в нужном месте в указанный час, который наступит уже очень скоро. Впрочем, пока еще времени у него хватало.

Телега въехала во двор грязного трактира, остановившись под самой вывеской, на которой красовалась наполовину стершаяся надпись «Бритый Гном», а ниже – прибитая доска с грубо намалеванным рисунком какой-то морды. Хозяин трактира, старый пройдоха Кром Бреггер, утверждал, что это настоящий рисунок гнома с натуры, сделанный им самим сразу после того, как оный гном заложил при игре в кости свою бороду, затем проигрался в хлам и был вынужден дать себя обрить. Впрочем, в этот рассказ, ставший одной из главных баек трактира, мало кто верил. Во-первых, попробуй-ка найди настоящего гнома на Кожевенной улице, во-вторых, с трудом верится, что гном позволил добровольно себя обрить, а в-третьих, Кром совсем не умеет рисовать, об этом весь Теал знает.

– Здорово живешь, Кром! – Дарил пересек наполненный посетителями зал и бросил пару медяков на липкую от пролитого эля трактирную стойку перед хозяином. – Как насчет комнаты для старого друга?

– В чащу таких друзей, – совсем не по-приятельски отозвался тот. – Грам, ты из какой дыры выполз, никак полгода носа не показывал?!

– Огороды, старина Кром, что ж делать-то? Сею, подвязываю, поливаю, собираю – все как обычно. Это ты тут сиднем сидишь, денежки с нас сшибаешь, а овоща сочного кто растить будет? Опять же я…

– Ах, значит, ты полагаешь, я тут харчи проедаю?! – возмутился трактирщик. – Сам ты бездельник, чтоб тебя. С мое б попахал…

Бородач примирительно улыбнулся широченной улыбкой – показались неухоженные гнилые зубы:

– Ну ладно, что ты завелся? Будет тебе брехать-то на посетителей… Жена как? Дети?

– Здоровы все. Твоя что?

– Да что моя – дома оставил, как и всегда. Не женское дело по трактирам ходить, а то еще увидит меня здесь с какой-нибудь бабой…

Кром сперва заулыбался во весь рот, затем разразился хохотом. Дарил тоже хохотнул, для компании.

– Тебе эля или покрепче чего? – Трактирщик наконец обратил внимание на деньги, лежавшие перед ним.

– Да не-е, устал я сегодня, – ответил Грам. – Дай лучше ключ от чердака, знаю, он у тебя завсегда пустует. Поживу у тебя с недельку.

– Лады, оставлю за тобой чердак. Но двух медных тенриев нынче за него мало, давай три.

– С какого это раза?

– А не твое дело, попробуй дешевле найди, – насупился трактирщик, затем тихо добавил, чтобы никто из посетителей не услышал: – Ладно, только для тебя за два… – и протянул ржавый ключ. – Налог мне подняли, вот цены-то и растут…

– Когда подняли? – поинтересовался Дарил. – Только тебе или всем?

– Да я сначала тоже думал, что одному мне… Но нет, похоже, что всем. И не только трактирам, но и постоялым дворам тоже, и мастеровым. Как все случилось, мы поначалу-то думали, что снизят налог, раз королевскую пошлину отменили, ан нет, вот оно как вышло-то боком.

– А что господин барон? Али не защитит?

– А что он сделает, коли брат родной городом заправляет? Скотина ненасытная… – Тут Кром зажал рот рукой, поняв, что сболтнул лишнего. – Иди уже спать, Грам! Сами тут как-нибудь разберемся, без советчиков…

– Да я что, я спросил только.

Дарил торопливо зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж и далее на чердак, где располагались привычные для него покои. В прошлом он уже не раз останавливался здесь.

В маленькой чердачной комнате все осталось таким же, как и полгода назад, когда у него в последний раз были дела в Теале. Низкий потолок, расположенный под крутым углом, достаточно большое круглое окно с противоположной от двери стороны – впору человеку пролезть, нехитрая обстановка: кровать да стол. На кровати – рваный соломенный тюфяк. Ни одеял, ни пуховых подушек на чердачную комнату не полагалось, дабы паразитов не разводить; о перине можно было даже и не мечтать. Впрочем, убрано в комнатке было чисто, и на том спасибо.

Недолго думая, Дарил уселся на кровать и бросил на стол вместительный дорожный тюк. Развернув его, он достал хлебную лепешку, головку сыра и немного сала. За время, проведенное в тайной страже его величества, Дарил привык к самой разнообразной пище – от богатейших пиров до тюремного хлеба с водой. Сегодняшний ужин определенно был не из худших в его карьере.

Подкрепившись, «крестьянин» достал из кармана рваного кафтана совсем непривычную для своего мнимого положения вещь – металлические часы сложной конструкции, отделанные богатой золотой гравировкой. На лицевой стороне прибора красовались гномьи руны, а между ними – маленькие, движимые таинственным механизмом стрелки; изделие было настоящим произведением искусства подгорного народа. Мало кто в Ронстраде мог похвастаться такими часами, и один из немногих экземпляров принадлежал ему, как, впрочем, и многие другие необычные вещи. Тайная стража Бремеров, доведись ее агентам заполучить Дарила, очень бы удивилась содержимому его карманов. Впрочем, такие люди, как Дарил Грам (а это вряд ли было его настоящее имя), не имели привычки попадаться в руки врагов. Он входил в Первую Дюжину, а это что-то да значило. Никто, кроме разве что самого сеньора Прево, главы тайной стражи королевства, не знал в лицо агентов из Первой Дюжины, конспирация была абсолютной, все задания передавались через тайную систему связей и надежных осведомителей, а выполнялись неизменно четко в срок и исключительно профессионально.

Итак, Дарил Грам сидел на кровати в чердачной каморке трактира «Бритый Гном» и смотрел на часовой механизм, дожидаясь, пока маленькая стрелка совместится с большой напротив руны «Yt». Как только стрелки соприкоснулись, он встал, подошел к закрытому ставнями окну и попытался открыть его. Это оказалось непростым делом – створки слегка заклинило, пришлось использовать небольшой кинжал, спрятанный за голенищем сапога. После нескольких уверенных движений ножом ставни наконец распахнулись, впустив в комнатушку свежий ночной воздух.

Достав из котомки небольшую свечу, Дарил расположил ее на столе, напротив проема окна, и поджег при помощи весьма полезного в дороге прибора – взводного кремневого огнива, или, как его называли между собой королевские агенты, «зажигалки». Фитилек привычно вспыхнул, на его вершине заплясал небольшой огонек. Для того, кто сегодня должен наблюдать за окном со стороны улицы, это был весьма понятный знак. Выразив про себя надежду, что все пройдет в точности, как было условлено накануне, Дарил принялся собираться на дело. Первой исчезла большая черная борода – отправилась под кровать до лучших времен, затем при помощи нехитрых предметов и грима нос пополнился горбинкой, глаза поменяли цвет с серого на зеленый, лицо заметно помолодело, а ногти на руках из обломанных крестьянских огрызков превратились в длинные и ухоженные, как у приличных горожан. На столе остались лежать кривые и желтые зубы, а во рту шпиона чудесным образом все зубы оказались целыми, ровными и блестящими, как серебряные тенрии. Также из-за щек были убраны две бархатные подушечки, и лицо Дарила заметно сузилось. Длинные черные волосы он стянул ремешком. Теперь в этом преобразившемся человеке было ни за что не узнать давешнего крестьянина: утонченное лицо с благородными чертами и гордым опасным блеском в умных глазах никак нельзя было спутать с тем, что было представлено стражникам и трактирщику.

Рваный кафтан он сменил на поношенный, но, видно, сшитый у хорошего портного черный камзол, а простые штаны – на соответствующие камзолу по стилю. Обувь пришлось оставить как есть, таскать с собой множество сменных пар не представлялось возможным – сапоги просто избавились от излишней грязи. Перевоплощение закончилось водружением на голову серой шляпы с высокой тульей и короткими загнутыми полями. Достав из кармана миниатюрное зеркальце, Грам придирчиво оглядел себя, затем, удовлетворившись увиденным, подошел к окну и одним легким движением вылез на крышу.

Над Теалом царила ночь, в небе светила полная луна, озаряя высокие шпили и флюгерные фигурки на крышах домов своим тусклым сиянием. Неслышно преодолев несколько шагов по черепице в сторону темного переулка, Дарил аккуратно спустился вниз, используя в качестве ступеней оконные карнизы. Через минуту по мостовой уже шагал ничем не примечательный человек из городских, по виду – ни дать ни взять обыкновенный проходимец с темным прошлым и мутным настоящим, коих полно на ночных улицах Теала…

Дарил неспешно шагал по тонущим во мраке переулкам, внимательным взглядом отмечая про себя произошедшие в городе изменения. Ночные улицы были пустынны, прохожих совсем не было видно, а те двое, что все-таки попались ему навстречу, поспешили скорее отойти в сторону, скрывшись между домами. В глаза бросалось обилие мусора под окнами. Город и прежде не отличался чистотой, но теперь и вовсе превратился в нечто неприличное. Если центральные мощеные улочки еще кое-как убирались, то проулки и ходы меж домами были завалены чем попало. Раньше Теал подметали по ночам, но теперь до мусора никому не было дела, и вскоре стало понятно почему.

Навстречу Дарилу вышел отряд городской стражи – примерно с десяток воинов. Грам надвинул на глаза шляпу и тихонечко свернул в сторону, практически слившись со стеной. Конвой этот оказался далеко не обычным – он состоял из самых настоящих воинов-орков, и Дарил даже глаза протер от удивления. Крепкого сложения клыкастые здоровяки шагали по мостовой, никого не таясь, обвешанные оружием с головы до ног; на щитах у них красовался герб Танкреда – огненный змей на фоне серой городской стены. Конечно, слухи о связях нового теальского барона с кланами зеленокожих из долины Грифонов ходили и раньше, но вот увидеть такое воочию… Неудивительно, что жителей теперь на улицах почти не видать.

То, что он наблюдал и слышал в городе, все больше наполняло его беспокойством. А ведь есть еще эта миссия, с которой он был послан сюда, и если то, что ему предстоит узнать, окажется правдой, тогда королевские дела совсем плохи…

Орки шумно протопали мимо, так и не заметив одинокой фигуры в темном камзоле, застывшей у стены. Дарил Грам мысленно поблагодарил Хранна за обилие помоев в канавах, аромат которых свел чуткий орочий нюх на нет, и свернул с Кожевенной в сторону рынка. Найти нужный дом ему не составило труда. Мрачные серые стены, накрепко закрытые ставнями окна – но в подвальчике этого здания горел свет, а изнутри доносилась громкая музыка. Дарил отворил дверь и спустился в харчевню. На стенах и низком потолке плясали тени и красноватые отсветы. Здесь было шумно, дымно, а еще людно, хотя посетителей все же было не столь много, как когда-то. За столами сидели люди и орки, горланили похабные песни и пили громадными кружками эль; кое-где в мисках дымилось жаркое. Сказать по правде, это место походило на грязную заплеванную конуру, но, собственно, оно на большее и не претендовало.

Грам выбрал свободный стол и тоже заказал эля. Три кружки. Одну подвинул к себе, отхлебнул, а две другие поставил напротив пустого стула. После чего принялся ждать.

Впрочем, спокойно посидеть ему не дали. Очень некстати к нему развязно направилась довольно неприятная компания какого-то отребья: трое оборванцев являлись обладателями весьма недружелюбных физиономий, на которых гармонично сочетались старые шрамы и свежие кровоподтеки. Судя по красочному состоянию этих любителей задирать честных людей, зубов у них, не приведи Хранн, оставалось с десяток на троих, да и те не желали надолго задерживаться во рту у своих хозяев.

Огромный одноглазый битюг, судя по всему, заводила в этой троице, попытался завязать разговор:

– Эй, чё расселся, здесь наше место с Крысом и Мышем, – такая тирада тяжело далась натруженному разуму забияки, отчего тот сразу же посмурнел, наливаясь злостью.

– Ах да, конечно, здесь же написано. – Дарил улыбнулся, указав пальцем на пошлую надпись, нацарапанную на столе одним из «остроумных» завсегдатаев. – Как это я сразу не догадался?

Ответ поставил задиру в тупик, читать он явно не умел, но замешательство длилось недолго.

– Да он же издевается, Белкинс! – послышалось сзади от второго громилы.

– Точно, издевается, гад, – поддержал третий.

Воодушевленный поддержкой задира оперся руками на стол, дыхнув перегаром прямо в лицо Дарилу:

– По-доброму свалишь аль как? – На сплющенной физиономии Белкинса заиграла наглая улыбка. – Эль можешь оставить…

Все последующее произошло за доли секунды, да так, что Белкинс даже не успел моргнуть своим единственным глазом. В кисть ему вошел тонкий кинжал, пригвоздив руку к столу. Еще один нож в тот же миг оказался у его горла. Потенциальная «жертва» при этом даже не удосужилась привстать со стула. По харчевне разнесся дикий крик боли, на который посетители никак не отреагировали – похоже, потасовки с жертвами здесь были обычным делом.

– Ну что, я могу допить свой эль? – спросил «разрешения» Дарил.

– Ммммм… Ааааа! Гад, пусти, больно! – обреченно вопил Белкинс, в то время как Крыс с Мышем, его верные приятели, уже поспешили ретироваться в другой угол харчевни, усесться на свои места и завязать непринужденный разговор – вроде как они там все время и сидели.

Грам молча выдернул нож из руки громилы, спокойно вытер окровавленное лезвие о его куртку, затем вернул нож обратно за голенище правого сапога и не спеша отхлебнул эля из кружки. Второй кинжал при этом медленно оторвался от горла задиры.

– Можешь идти.

Рычащий от боли Белкинс не замедлил воспользоваться столь любезно предоставленной возможностью и отступил прочь, затравленно оглядываясь и измеряя Дарила испуганным взглядом. Что-то было в этом медленно пьющем эль незнакомце такое, что говорило: «Еще один шаг, и ты будешь труп». Становиться трупом сегодня никому не хотелось.

Грам сделал еще один глоток из своей кружки, наблюдая за посетителями харчевни в привычном для него ожидании…

Наконец дверь открылась, и вошел молодой господин в щегольском наряде, как говорится, «с иголочки». Расшитый серебром камзол и богатую шляпу дополняли пурпурный плащ с пелериной и меч в добротных ножнах на поясе. Судя по виду, посетитель был явно из благородных, которые вообще-то не жаловали это заведение. Незнакомец огляделся, мысленно пересчитывая кружки эля на столах и сравнивая их с числом посетителей, затем, остановившись взглядом на столе Дарила, сделал для себя правильный вывод и подошел ближе.

– Господин Хенкс?

– Да, это я, – ответил Дарил. – Присаживайтесь, сэр Конор.

– Вы… вы знаете, кто я? – В глазах молодого человека возникло замешательство.

– А разве это относится к делу? И потом, вы ведь тоже знаете, кто я.

– Да, конечно, но мне обещали анонимность…

– Давайте к сути, – перебил его Дарил, – я очень занят, знаете ли.

– Хорошо. – Собеседник наконец уселся напротив, дрожащей от волнения рукой взявшись за одну из свободных кружек эля. – Мне поручено передать вам следующее. Интересующая вас личность прибывает в Теал завтра на рассвете, сейчас она остановилась в какой-то деревушке в двух милях от города. К сожалению, я не сумел выяснить местоположение точно, задавать вопросы опасно, а сам барон не распространялся на этот счет. Завтра люди Бремеров встретят ее на тракте и сопроводят.

– Значит, переговоры состоятся?

– По моим сведениям – да.

– В замке Бренхолл?

– Скорее всего.

– Танкред будет присутствовать?

– Не знаю. Думаю, это зависит от важности посланника. Знаете, я не слишком разбираюсь в этих титулах, вроде бы господин Олаф называл его то ли «сааран», то ли «саэран».

– Саэгран? – Дарил едва не поперхнулся элем. – Вы уверены в этом?

– Да, мне кажется, именно так он его называл.

– Хорошо, сэр Конор. Последний вопрос – в каком помещении замка Танкред принимает важных персон?

– Красная гостиная, это в правом крыле донжона. По главной лестнице на второй этаж и затем направо.

– Ясно. – Дарил Грам отмечал для себя услышанное. – Вы принесли то, что от вас требовалось?

– Да, конечно. Вот. – На стол лег тугой сверток. – Здесь все: и карта, и пароли стражи, и слепки.

Сверток перекочевал внутрь черного камзола. Дарил поднялся.

– Благодарю вас, Конор Бремер. – В руку предателя упал туго набитый кошелек. – Надеюсь, этого хватит на то, чтобы уладить все ваши затруднения с господином Олафом. Я слышал, он слишком скор на расправу и не прощает долги…

Рука, принявшая деньги, дернулась, как от укуса змеи.

– Откуда?! Откуда вам все это известно? – Голос Конора Бремера, кузена и неверного вассала барона Танкреда, задрожал.

Но таинственного собеседника уже и след простыл, он исчез, словно призрак, захлопнув за собой дверь харчевни. Вопрос повис в воздухе, а на столе остался стоять недопитый эль.

* * *

На следующий день, ранним утром, барон Танкред Огненный Змей, кутающийся от осенней сырости в подбитый лисьим мехом бордовый плащ, в сопровождении немногочисленной личной охраны выехал в направлении леса Утгарта через северные ворота своего замка Бренхолл. Огромная решетка замковых врат со скрежетом поднялась, пропуская вооруженных всадников, затем медленно опустилась, когда те проехали. Путь процессии лежал через подъемный мост над глубоким рвом, наполненным водой.

Тракт петлял в тени угрюмых хвойных деревьев старого леса, и лошадиные копыта привычно месили дорожную грязь, когда это случилось. Они появились внезапно, возникнув точно из воздуха, четыре призрачных всадника в длинных черных плащах с капюшонами на головах. Их белоснежные кони выглядели стройными и быстрыми, словно горячие южные скакуны, и одновременно казались сильными и выносливыми, как северные лошади, привыкшие носить на себе тяжеловооруженных рыцарей. Было в этих животных нечто чужое, непривычное… Быть может, пристальный разумный взгляд или весьма странная для лошадей кошачья грация. Сами незнакомцы, со слегка загнутыми мечами в ножнах на поясе, сидели в седле неподвижно, как влитые. Чужаки напоминали гигантские шахматные фигуры смешанной масти: черный всадник – белый конь.

Один из незнакомцев выехал вперед, сразу направившись к самому барону. Подъехав ближе, он сбросил капюшон. Лицо предводителя этих черных теней походило на непроницаемую маску и в то же время казалось сказочно красивым, с невероятно тонкими выразительными чертами. Слегка вьющиеся огненно-рыжие волосы сходились на затылке, скрепленные вместе длинной черной иглой с головкой в виде сложившего крылья лебедя. Тот же лебедь, только расправивший крылья, в качестве герба красовался на камзоле изумрудного бархата, проглядывающего под плащом.

– Лорд Бремер, позвольте поприветствовать вас от имени нашего Дома. – Речь чужака прозвучала с легким акцентом, весьма непривычным для человеческого слуха. Гласные звуки несколько растягивались, а согласные смягчались, в результате слова звучали мелодично. – Черный Лебедь простирает над вами крылья и шлет свои искренние пожелания мира, процветания и Вечных Лет.

Барон почтительно склонил голову:

– Да пребудет с вами и вашим Домом благословение вашей Богини, благородный ал. Да продлит она своею милостью годы благородного лорда Найллё.

В ярких зеленых глазах чужака пробежала мгновенная искра, будто луч солнца коснулся изумрудной грани – на одно стремительное, как удар сердца, мгновение показалось, что он удивился, но в следующий миг кивнул в ответ на учтивые слова:

– Милорд Найллё возложил на меня честь говорить от его имени. Я – ал Неллике из Дома Черного Лебедя, саэгран лорда Найллё Тень Крыльев и командир Певчих Птиц, его избранной стражи.

– Окажите мне честь принять вас под сводами моего дома, достопочтенный саэгран Неллике. Мой замок Бренхолл находится в получасе пути отсюда.

– С готовностью разделю с вами этот путь, благородный лорд Танкред, дабы исполнить волю моего лорда и донести до вас его слово.

Сказав это, рыжеволосый накинул длинный капюшон на голову и тронул поводья. Конь саэграна поравнялся со скакуном Танкреда, и отряд двинулся по направлению к замку.

* * *

Дарил Грам лежал в укромном месте напротив одной из бойниц надвратного выступа в замке Бренхолл. Это было удобное и безопасное место для ожидания. Охрана замка поднималась сюда только в случае объявления тревоги, к тому же, услышав шаги по лестнице, всегда была возможность выскользнуть через окно на черепичную крышу, а оттуда пробраться на стену. Помимо этого, отсюда открывался прекрасный вид на северо-восточный лесной тракт, по которому сегодня утром выехал встретить таинственного переговорщика Танкред Огненный Змей. Теперь Дарил ждал его возвращения.

Остатка прошедшей ночи едва хватило, чтобы замести следы в «Бритом Гноме», разбудить под утро знакомого мастера по металлу для того, чтобы тот сделал нужные ключи по добытым слепкам, и тайно проникнуть в самую охраняемую область Теала – замок Бренхолл. Дарил не слишком любил похваляться своими достижениями, но это проникновение определенно следовало занести в учебники шпионского искусства, если, конечно, такие когда-нибудь издадут. Он бесшумно переплыл ров, дыша через соломинку, при помощи «кошки» забрался на внешнюю стену замка, прекрасно сориентировался наверху по переданной ему накануне карте и, наконец, нашел для своей лежки место столь же удобное, сколь и безопасное, где смог даже поспать пару часов. И при всем этом остался совершенно незамеченным. Да, ему было чем гордиться…