Текст книги "Знак ненависти"

– Сестра…

– Ты хорошо постарался… – только и может выдохнуть девушка.

Белое одеяние постепенно чернеет от грязи и крови, но она удерживает мага на своих коленях, пока тот не теряет сознание.

– Ну-ка отойди.

Амэ дёргает Хакуен на себя и сам подхватывает парня, устраивая у себя на спине. И хоть с виду выглядит не очень сильным, легко удерживает того на себе.

– Кокухан не распространяется на нас. А вот тебе стоит пойти и очиститься, пока не поздно. И вообще… может, бросить его здесь? От него слишком много проблем.

– Амэ!

Задрожав, девушка сжимает кулаки. Сегодняшнее сражение вышло из-под контроля и она, ответственная за это, выглядит сейчас, совсем не как командир. Плотно сжатые губы и кулаки, грязное одеяние, потрёпанные пыльные волосы, усталый и напуганный взгляд, подрагивающий голос. Она совсем не знает, какой отдать приказ магам, понёсшим потери, униженным, спасённым и напуганным. Не знает, как отнестись к помощи чёрного мага и как объяснить его присутствие.

– Мы не можем. Он… нам помог. Если не спас… И он… звал сестру… Как думаешь, с ней что-нибудь случилось? Наверное, я похожа на неё и поэтому он привязался ко мне.

Тяжело вздохнув, Амэ сбрасывает прядь с лица и медленно направляется к холму.

– Не лучшее оправдание, знаешь ли. Я понимаю, что ты беспокоишься, как командир. Внезапно столкнувшись с непонятной нежитью, мы повели себя глупо и чуть не проиграли, оставили врага за нашими спинами… Помимо того, что нужно об этом доложить Ордену, ещё нужно выяснить, по какой причине не пришла весточка об очередной волне.

Устало плетясь за другом, девушка мрачнеет.

– Мы не скажем Ордену о Шикиме. Я что-нибудь придумаю.

Амэ лишь качает головой, показывая пренебрежение к подобной затее.

– Ответственность чувствуешь? Он же не щенок, Хакуен…

***

С наступлением ночи в развёрнутом лагере Хакуен не отходит от постели, в которой спит чёрный маг. Амэ сам взялся объяснить отряду произошедшее, но лишь потому, что не желал возиться со щенком подруги. Стоит ночная тишина, нарушаемая треском костров и шелестом ветра.

Кашлянув, девушка выпивает воды и ставит бутыль на землю. Горечь и тяжесть из лёгких всё не уходят. Она не заразилась от мага, просто пережитые эмоции и страх дают о себе знать. С кожи Шикимы то и дело стекают горячие прозрачные капли, а с губ чёрные и вязкие, не похожие на кровь. Девушка спешно стирает их влажной тряпкой. Чёрная паутина на его лице выглядят жутко. Хочется смахнуть как песок, а не получается.

В палатку заходит Амэ, широко зевает и, остановившись у постели, смотрит на хрипло дышащего чужака. Выглядит он так, словно находится в бреду: дёргает головой, жмурится, прикусывает губу, сжимает пальцами одеяло.

– У него жар, – тихо сочувствует девушка.

– Кажется, заражённые умирают в течении двух недель?

С тревогой взглянув на уставшую подругу, сидящую на краю одеяла, Амэ осторожно опускается рядом. Сколько он не вглядывается в знакомое лицо, не видит ни пятнышка.

– В большинстве случаев белые маги заболевают во время сражения с нежитью или рядом с источником чёрной магии. Кокухан это когда сгустки или излишки попадают в белую магию и засоряют каналы. А те воспаляются, впитывают чужую магию и окрашиваются в чёрный. Тело не переносит её и сердце…

– Проще говоря, белый маг почти становится чёрным. Его убивает сам процесс.

– Да… Мы так думали. Наши целители ни разу не осматривали заражённых, а сразу убивали, пока один чёрный маг не заинтересовался явлением и не помог. Он пытался впитать пятна, скривился и сжёг их. Маг, которого он лечил, немного ослаб, но через некоторое время восстановился.

Прислонив ладонь к подбородку, Амэ задумчиво рассматривает парня в постели. Тот явно страдает и дёргается, как в кошмаре.

«Или от боли в теле? Жар… у чёрного мага…»

– Полагаю, чёрные пятна – это густая магия и она вредна для любого. Чёрные маги могут сжигать её. Но парень потратил всю магию. Сама она не восполнится, а мы не можем ему помочь.

Вскинув голову, Хакуен смотрит на друга. И, поборов желание схватить его за руку, прикусывает губу. Сейчас отряд находится у Чёрной границы. Если пересечь её, можно будет передать мага своим.

– Знаю, о чём ты думаешь, – хмурится Амэ. – Чёрные маги могут помочь, но как они отреагируют, увидев боевой отряд вражеского королевства на своей границе?

– Мы…

– …можем поехать вдвоём, – снова предугадывает маг. – Однако за твою безопасность я не могу поручиться, и ты знаешь причину. К тому же не известно, знают ли сами чёрные маги о воздействии на них этой болезни.

Хакуен обиженно хмурится и переводит взгляд на Шикиму. Недавно, во сне, он звал сестру и бормотал про падающие осенние листья. Она не может позволить ему вот так умереть.

– Не сомневаюсь, что ты всё равно попробуешь, – зевает голубоглазый. – А сейчас иди и поспи. Я сам покараулю щенка.

– Он не щенок. У него есть имя.

– Наличие имени не перестаёт делать его щенком.

– Ох, Амэ…

Устало улыбнувшись, девушка хочет подняться, но её руку сжимает чужая, горячая, и Хакуен слышит хриплый шёпот:

– Сестра… сестра… не уходи…

Почувствовав жар на щеках под пристальным взглядом друга, она садится обратно и сжимает руку больного в ответ. Благо, заранее надела перчатки.

– Ты что, не собираешься с этим ничего делать?

Голос вольного мага звучит сухо, и Хакуен неуверенно улыбается.

– Ему плохо… И это моя вина. Я не справилась с командованием… Возможно, увидев это, он и решил вмешаться?

– Тогда он не хохотал бы, как безумец. А то, что влез не в своё дело, не твоя вина.

– Может быть…

Вздохнув, Амэ меняет повязку на лбу чужака, чтобы немного сбить жар. Обычно кожа у чёрных магов холодная, так что это плохой признак.

– С рассветом отправимся к границе. Я передам отряду. Аккуратнее тут.

Поднявшись, голубоглазый с потаённой тоской наблюдает за ними и уходит. При взгляде на обеспокоенную девушку он понимает, что отговаривать её бесполезно. А ведь прежде она не проявляла столько чувств, как сейчас.

«Кто же этот щенок такой…» – поджимает губы Амэ. – «Неужели Знак… Нет!»

Как и было оговорено, с рассветом отряд в напряжённом молчании выдвигается к границе. Больного Амэ везёт на своей лошади, то и дело ловя на себе взгляд подруги и борясь с мыслью скинуть лишнюю ношу. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз из-за отвратительных мыслей, и тревога от предстоящей встречи всё не отступает.

«А ведь раньше и я терпимо к ним относился…» – думает он склонив голову.

Не вовремя лезут воспоминания, когда Амэ впервые увидел границу своих земель, первый разговор с чёрными магами и одно небольшое событие, из-за которого начал испытывать уважение и любопытство к ним. Но, смотря на сближение Хакуен и этого щенка, Амэ начинает ненавидеть чёрных магов.

«Ревность…» – смущённо понимает он и молчит.

Чёрная граница начинает виднеться, когда заканчивается Холмистая равнина. Отряд останавливается на склоне, с разными чувствами рассматривая переливающийся чёрными волнами барьер.

– А разве он здесь раньше был?.. – спрашивает Амэ. – Наши земли не разделены.

– Смотри вниз, – напряжённо просит Хакуен.

Голубые глаза раскрываются от удивления, когда маг слушается. У барьера толпятся те самые странные скелеты, которых они вчера уничтожили. Правда, их количество вдвое меньше.

– Нежить лезет на Чёрные земли? – в неверии хмурится парень. – Разве она не обходит её стороной? Она даже чёрных магов никогда не трогает! Хотя… эти скелеты… а они с пустошей, вообще? Весточка о волне не приходила. Их почуял сам чёрный маг, да и напал на них…

– Не знаю. Меня тоже это тревожит, – делится командир, сжимая поводья. – Но так мы не сможем поговорить. Придётся сражаться. Как бы не совершить ошибку…

«Кто уж знает этих чёрных, в самом деле…»

Вздохнув, Амэ водит глазами по барьеру и замечает очертания леса.

– Хакуен, смотри! Там кто-то есть. Возможно ли, это армия некроманта?

– И он сам скрывается за барьером? – сомневается девушка.

Отбросив попытки понять происходящее, друзья решают понаблюдать. Барьер переливается и вдруг мигает, а затем резко исчезает. Чёрная волна отбрасывает скелетов назад, смешивая кости и гремя ими, в то время как из-за деревьев выходит тёмный силуэт и останавливается ровно за линией границы.

Чёрные волосы неровными прядями падают на бледно-розовые глаза, на уголке губ небольшой шрам. Маг одет в чёрную кожаную куртку с мехом на воротнике, серые порванные штаны и короткие чёрные ботинки с мехом. Подняв руку в перчатке без пальцев, он резко отводит её в сторону и говорит:

– У Прародителя плохое настроение, что ли? Здесь вам не королевство!

Мага охватывает чёрное пламя, возрастающее и меняющее форму в огромную чёрную саламандру. Встав за спиной хозяина, чёрная, почти живая ящерица высовывает язычок. Вздёрнув подбородок, маг запрыгивает на своего питомца и направляет его к скелетам.

– Будут сражаться?

– Я помогу.

– Что?..

Не успевает Амэ возмутиться, как Хакуен начинает петь боевое заклинание, которое использует обычно. Но после слов щенка о «звере» она, и правда, придала ему похожую на большого кота форму. Он прыгает рядом с ящерицей, не уступая ей размером и взмахом лапы отбрасывает кучу костей в сторону.

Чёрный и белый сгустки магии с грохотом уничтожают нежить. И когда остаются вдвоём, ящерица прыгает на белое пламя, а маг усмехается, явно собравшись разорвать третью сторону в клочья. Но что-то идёт не так и ящерица под ним исчезает, а парень с криком летит на землю. Белое пламя растворяется и наступает тишина. Она длится недолго. Ругань молодого на вид мага слышна даже со склона.

Переглянувшись с отрядом, Хакуен, Амэ и двое магов, один с первой, другой со второй линии, спускаются к чертыхающемуся подростку.

– Мелочь, – делится Амэ. – Он хоть совершеннолетие отпраздновал?

– Его магия довольно сильная, он в одиночку держал барьер… – шепчет девушка, поджимая губы. – К тому же я не знаю, празднуют ли чёрные маги совершеннолетие.

– Может, приносят кого-то в жертву дракону или впервые видят пустошь?..

– Амэ…

– Я лишь предположил.

Когда четверо всадников спускаются, маг перестаёт ругаться и смотрит на них исподлобья, даже не удосуживаясь встать с земли, усыпанной сломанными костями.

– Что вам нужно, норойские смертники?

– Ах ты!..

Удержав друга за плечо, Хакуен берёт разговор на себя.

– Мы пришли с просьбой. Во время сражения с такой же нежитью нам помог чёрный маг, но потом подхватил кокухан. Мы пришли передать его вам. В благодарность за спасение…

– Кокухан? – не став слушать, парень поднимается на ноги и отряхивается с лёгким презрением на лице. – Очень интересно… как это один из нас умудрился подхватить вашу болезнь?

Не сдержавшись, вольный маг сбрасывает второго наездника на землю и ловит укоризненный взгляд подруги. Проигнорировав грубость, чёрный маг подходит ближе, за шиворот приподнимает своего союзника и вглядывается в его лицо.

– И правда, кокухан, – задумчиво хмыкает он и, подставив колено, чтобы тело не упало, распрямляется. – Бедняга. Это же мучительно больно… наверное. Ну, спасибо, что притащили его, а теперь проваливайте. Можете и кости забрать, хотя, они пригодятся некромантам. Детишки искру развивать будут…

Отогнав белых рукой, маг взваливает ношу на спину и молча уходит. Когда он скрывается за деревьями, лес окутывает барьер.

– Надеюсь, мы их больше не увидим, – закрывает глаза Амэ и отворачивается.

– А я хочу вновь встретиться с ним, – вздёргивает подбородок девушка. – Мне кажется… он потерялся и больше не отличает боли от удовольствия. Что с ним могло произойти? Чёрные маги тоже имеют сердце, может, даже куда более искреннее и чистое, чем белые маги. Поэтому они столь сильны и безумны.

– Если и стоит уважать чёрных магов, то лишь за соблюдение чести и чувства, что они никогда не скрывают, – тихо бормочет Амэ. – Я уже дважды им обязан…

Хакуен заглядывает в глаза друга, но он лишь увереннее отводит их в сторону.

Глава 10. Шимэ и Хира, Сэйна из рода Хаари

Ветер невидимыми когтями разрывает кожу, шелестит чёрным песком и без жалости бросает его в лицо. Кости впиваются в руки, ноги и шею, крепко сжимают в бесчувственных объятьях, и, кажется, даже сердце, трепещущее от страха. Грохот с неба принуждает зажмуриться и на некоторое время потерять возможность слышать. Лишь боль даёт понять, что небо не обрушивается. Не менее оглушительный рёв раздаётся совсем близко и чёрные лапы, обтянутые иссушенной чешуёй, проваливаются в песок. Крылья, туго обтянутые кожей и порванные до костей в некоторых местах, волочатся и оставляют две полосы, правда, ненадолго. Из сжатого острой рукой горла вырывается хрип. Медленно перед глазами опускается что-то страшное и огромное, запах смерти въедается в кровь и лёгкие. Гнилое пламя охватывает разум…

Резко раскрыв глаза, Шимэ немедля встаёт и спешит скрыться за деревьями, пока спутники ничего не увидели. Но от взгляда Хиры уход партнёра не ускользает. Всё же не зря парень мучается от бессонницы. Напев короткое заклинание для девушки, он встаёт и спешит по оставленным котёнком следам. Впрочем, он и сам недоумевает, зачем идёт за ним.

Хира находит мага довольно быстро.

Не став особо плутать, Шимэ цепляется за ближайшее дерево, сжимает и раздирает пальцы до крови. С его губ не срывается ни звука, но ладони и кровь охватывает магия, и уже всё дерево пылает в чёрном огне, развивая вьющиеся волосы. Вцепившись в кору, маг склоняет голову, одолеваемый мыслями и периодически повторяющимся сном. Лишь каждый раз Он подходит всё ближе. И каждый раз ощутимее боль. А ещё сильнее пробуждённый против воли Дар.

Прислонившись плечом к дереву, Хира молча наблюдает. У обоих и так слишком много общих тайн. От ещё одной хуже не станет. Хира и так знает, что его раздражающего друга мучают кошмары, в то время как его самого бессонница. А вот голубоглазый о ней не догадывается.

Когда от дерева остаются одни корни, огонь перекидывается на опавшие листья и веточки. Шимэ опускается на колени. Подойдя к нему со спины, Хира сжимает его хрупкие плечи и наклоняется.

– Ты же так любишь петь, Шимэ… Зачем?

Этих слов достаточно, чтобы заставить мага вздрогнуть. Его не волнует, как он выглядит сейчас, однако слова заставляют сердце сжаться.

– Не получается… – порывисто выдыхает он. – Горло… что-то сжимает…

– Ты сам себя душишь во сне, приятель. Завтра я свяжу твои руки, и ты убедишься в правдивости моих слов.

– Хорошо, – не спорит Шимэ.

Магия медленно сходит на нет. Хира притягивает к себе его окровавленные изощрённые мелкими шрамами руки. Помнит, что эти шрамы его вина. Помнит, что котёнок получил их, когда вытаскивал его из-под тлеющего плаща, который сам на него и накинул. В тот день оба поняли, что если кто-то однажды сорвётся и убьёт другого, то ему за ним же и дорога.

«Неужели такова сила судьбы?» – сокрушённо качает головой Хира.

– Пусти, придурок!

Зашипев, Шимэ отталкивает «друга» и теряется между деревьев. На сей раз Хира его не преследует. Обернувшись, он сталкивается со взглядом невинных зелёных глаз.

– На целителей не действуют заклинания подобного рода.

Приняв к сведению, Хира проходит мимо девушки и возвращается к лагерю, чтобы собрать вещи. То, что Сэйна видела их, он не расскажет и никак не будет оговаривать. Он не смеет винить её за любопытство, раз путешествие связывает их на какое-то время. А если быть точнее, не желает сближаться или причинять боль. Привык, что независимо от поведения, люди не переносят его общество слишком долго.

Шимэ возвращается спустя недолгое блуждание по лесу. Поворковав с девушкой, начавшей воспринимать ухаживания спокойно, он забирает сумку, и ребята продолжают путь к столице. Это вызывает новый приступ недовольства между партнёрами, и они снова скалятся друг на друга, едва держа руки при себе и уничтожая собеседника одним взглядом.

– Перестаньте, – обеспокоенно влезает между ними девушка.

Возможно, знай она правду, не стала бы мешать. Потому что это необходимо им обоим.

Ненависть – единственная связующая их нить. Без неё прочие чувства заставят метаться в сомнении и агонии, сожгут их души и бросят тлеть в пустоту. Один лишь взгляд или порывистый вдох, наполненный разгорающимся пламенем злобы, и снова тысяча колкостей и издёвок, свежие раны и упоительная боль. И это не обидно, скорее, умиротворяюще привычно. Это сближает сильнее всего. Кажется, лишь одно слово, наполненное чем-то помимо злобы и душащей ненависти, разорвёт отношения и возобновить их не сможет ничто. Жажда убийства, настолько сильная, что жить без неё невозможно – единственное, что держит их на норойской земле. И стоит опоре исчезнуть, как оба рухнут в бесконечную пропасть. Столь искренняя и глубокая ненависть, что можно спутать её с любовью, но их связь – всего лишь зависимость.

Оба понимают и принимают неизбежное. Поняли в тот день, когда едва не убили друг друга. В одиночестве монстру не прожить.

Однако у Шимэ есть один секрет, который не знает даже Хира. Если он умрёт, то скорее всего и Хира тоже. Но, если Шимэ убьёт его, он сможет смириться и сжиться с другим монстром, что тянется к нему во сне. Иногда Шимэ сожалеет, что в тот день эти кошмары ещё не посещали его, что Хира был единственным монстром для него, с кем он мог жить поблизости. Сейчас же, помня пережитые чувства, Шимэ не находит в себе смелости поднять руку на мешающую букашку. А ведь с Прародителем у Шимэ гораздо больше общего.

– Клыки подточи, а то опозоришь всех чёрных магов на праздновании!

Терпение Хиры подходит к концу и он готовится перейти на особо болезненные темы, совершенно забыв о третьем члене компании. Впрочем, как и Шимэ, что для него редкость.

– Что ты сказал?..

– Я и уши тебе почистить помогу! А то колыбель белых не услышишь. Вдруг она тебя упокоит? Или чёрные маги, когда ты провалишься! Я почти уверен, что в грядущем месяце Смирения победят белые, а ты облажаешься. Сам ведь сказал, что больше не будешь петь…

Голубые глаза вспыхивают. Шимэ стискивает руку и, не смотря на боль, наносит удар. Не удержавшись на ногах, маг падает, а Шимэ нависает над ним и бьёт повторно. С губ лежащего на земле парня стекает кровь, но ею не затушить холодное пламя в глазах разбуженного котёнка. Он будет защищаться как умеет, пока огонь не растопит лёд и не станет водой.

«Ха-х… детские воспоминания всё преследуют тебя…» – сожалеет Хира.

– Хватит!!

Тёплый всполох магии отталкивает магов в стороны. Отпрянув от него, как от смертельного заклинания, оба сморят друг на друга с не скрытым ошеломлением, словно их внутренние монстры отступают, а без них они не понимают зачем дрались.

– Как… как же можно… как можно наносить друг другу раны специально?!

Сжав кулаки, Сэйна плачет и негодующе смотрит на спутников. Но они выглядят такими растерянными, словно сами не знают ответа. Первым в себя приходит кареглазый маг и проводит пальцами по щеке. Ноющая боль, скорее раздражает, чем приносит какие-либо ощущения. Черноволосый же отворачивается, пока девушка залечивает нанесённые им раны. Она и ладони его хочет вылечить, свести шрамы, но Шимэ упрямится, мол, не нужно.

– В пении я не проиграю белым магам, – не совсем уверенно поднимается голубоглазый. – Попробуешь об этом заговорить… и я снова ударю тебя.

Усмехнувшись, Хира молча провоцирует его, не собираясь отказываться от своих слов, и получает обжигающий взгляд.

– Так вы направляетесь в столицу как представители чёрных магов? – в неверии спрашивает целительница. – Вы будете петь колыбельную для погибших на войне? Вы серьёзно?

– Если кое-кто, конечно, сможет…

– Заткнись, Хира! Я смогу!

– Как скажешь…

Пренебрежительно махнув рукой, маг внимательно вглядывается в обеспокоенно опущенные глаза девушки. Она даже прикусывает губу, однако заговаривать сейчас не станет, дождётся, пока потревоженного котёнка не будет рядом.

На какое-то время успокоившись, троица продолжает идти спокойно. Сэйна долго осмеливается втиснуться между парнями, чтобы не нашли повода для новой драки. Их недавние слова её очень беспокоят. Даже сильнее того, что она увидела утром, пусть и не поняла.

– Чувствую Чёрную границу… – предупреждает Сэйна. – За ней воздух не такой холодный, более… живой.

– Ну спасибо, – пожимает плечами Хира, перебирая каштановые пряди рукой и умудряясь идти с закрытыми глазами. – А я вот чувствую, что на тракте нас ждут неприятности. Причём не знаю, не станут ли они опаснее от вмешательства Шимэ.

– Что? – недовольно протягивает темноволосый.

– Уже забыл, как в пошлый раз сжёг напавших на нас… даже не знаю кого? Повезло, что там была нейтральная территория, иначе бы получили повестку на казнь. Норойская инквизиция… что только не придумывает, чтобы сжить нас из-под облаков.

– Хочешь сказать, мне нужно было покорно отдать «всё, что у меня было»?

– Учитывая, что у тебя ничего не было, мог бы и не убивать их.

– Тогда от их грязных рук пострадал бы кто-то, вроде Сэйны! Такую мразь нужно накрывать тлеющим плащом.

– Ох, Шимэ… ты такой…

Вздохнув, Хира открывает глаза и внимательно вглядывается в пространство перед собой. И как обычно ленится использовать магию. Зато Шимэ обнимает пискнувшую целительницу, когда начинает виднеться граница территории. Если она пройдёт одна, то это скажется на её ауре, о чём белые маги даже не ведают.

Перейти границу незаметно невозможно. Каждый раз она колеблется, а потом ты ощущаешь смену окружающей среды. Воздух, тепло, пейзаж и прочее. Вблизи трава всё такая же мёртвая, лишь постепенно меняется на серую, жёлтую, бурую, а дальше тёмно-зелёную, иногда с фиолетовым или розовым отливом.

Несмотря на то что Шимэ так её и не отпускает, девушка облегчённо выдыхает, стоит перешагнуть невидимый барьер.

– Давайте договоримся, что никого убивать вы не будете!

Целительница недовольно хмурится, поглядывая то на одного, то на другого парня.

– Как пойдёт, – невозмутимо отвечает голубоглазый. – Ты даже не представляешь, какие подлости для чёрных магов устраивают на тракте. Силовые ловушки одна из многих.

Ахнув, Сэйна в неверии смотрит на Хиру, а тот лишь улыбается.

Девушке рассказывали, что такие сети ставят для ловли нежити. Но в них может попасться и чёрный маг. Одним словом, в невидимой зоне он лишается возможности петь заклинания. И из замкнутой сети не выбраться без посторонней помощи. Вот только вряд ли кто-то станет помогать.

– Смотри не вляпайся в такую, – безмятежно улыбается Шимэ.

– А ты смотри в «капкан» не попади, – в ответ огрызается Хира и поясняет для спутницы: – Заклинание, откусывающее приемлемый кусок резерва.

– Мне это не помешает…

– Ну да. На тебя нужно около десяти таких ловушек.

– Зато тебе и одной много будет, ленивое животное.

– Если я не использую магию, это не значит, что у меня её мало…

– Всё потому что ты ленивая скотина.

– Я не люблю петь, в отличии от тебя. Котята любят мурчать, а я нет.

– Перестаньте!

Сэйна обречённо вздыхает, смотря на тянущуюся вдоль дороги тёмно-зелёную, почти чёрную траву. Серого цвета облака создают впечатление вечера, а не дня. И вокруг всё тоскливое. Парни же продолжают подкалывать друг друга по поводу ловушек и от их множества и жестокости кружится голова. Если бы Сэйну не обнимали, она не раз споткнулась бы на неровной дороге. Повозка по такой точно не проедет.

– На самом деле я пересекла прошлую линию границы на лошади… – тихо рассказывает девушка, надеясь немного отвлечь магов. – Но её забрали люди, вместе с моими вещами.

– А своими ножками топать? – тут же отзывается Хира.

– От Благого королевства до нашей земли даже на лошади два месяца ехать, ну или около того… – хмурится Шимэ.

«Они всё-таки меня услышали», – удивляется девушка.

– Не от Благого, а от Благословлённого, – поправляет она. – Не оскорбляй наше королевство.

– Но это так длинно, я в месте с подобным названием жить не стал бы, – кривится парень. – Наверняка у вас там строго и много глупых правил, везде всё чистое и белое, женщины и мужчины ходят в сложных одеяниях, вежливо беседуют, никто не бегает, не опасается за свою жизнь, и все живут как один. Кошмар.

– А как вы грешите? – вскидывает брови Хира. – Целомудрие вы ведь не храните, иначе вымерли бы. Или у вас там всякие обряды после совершеннолетия? Вы отказываетесь от магии после рождения ребёнка? Или как? На прикосновения Шимэ ты реагируешь спокойно.

– Чт… что?..

Покраснев, Сэйна жалеет, что решила перевести тему.

«Неужели чёрные маги выдумывают что-то подобное о королевстве?» – не верит целительница. – «Ой, точно! Родители предупреждали не оставаться с парнями наедине… или мне не стоит об этом думать? Они сильнее друг другом обеспокоены…»

Поняв, что от неё серьёзно ждут ответа и вовсе не шутят, Сэйна опускает голову от смущения и отвечает еле слышно:

– Всё совсем не так… Между нами много различий, но не настолько… В Ивиль не каждый имеет право завести семью или основать род. В основном, это могут делать непригодные для служения и войны маги, или же те, кто заслужил поощрение или заслугу от архиепископа. Сильных магов с хорошей родословной селят поближе к Ордену и внимательно за ними следят. Детей с хорошим талантом сразу забирают на обучение. Нам не позволено воспитывать их после шестого дня рождения… Хотя целителей обучают в роду. Они сами решают, быть им свободным магом или служить. Что касается любви… пара просит разрешение на отношения…

Замолчав, Сэйна решает поднять взгляд, чтобы увидеть потрясение и отвращение на лицах спутников. Но причину таких чувств не понимает.

– Паре с одинаковым Знаком не разрешают завести семью? – осторожно спрашивает голубоглазый, переглянувшись с Хирой. – Орден ставит себя выше бога?

– Ах… я… не знаю… матушка о Знаке почти ничего не говорила, – смущённо признаётся зеленоглазая. – Я знаю, что каждый человек может полюбить лишь одну, связанную с его душу. Знак помогает найти её. Звучит мило.

– Звучит, конечно, мило. Но тут сложно сказать что-то определённое, – резко отвечает Хира. – Знак связывает две души и два сердца. Вот только любовью ли, сомнительно. Проверить не так-то просто. Верно, Шимэ?

Нахмурившись, маг долго молчит, прежде чем ответить.

– Не знаю… Можно завязать отношения с кем угодно: спать, создавать семью, жить вдвоём, но всё это не включает в себя любовь. Девушки часто говорили, что нашли свою пару, и уходили. Некоторые отказывались от отношений, если Знак не совпадал.

Поняв, что партнёр подбирает приемлемые для нежных ушек слова, Хира усмехается. И разумеется, Шимэ не станет рассказывать, каким образом всегда оканчивает эти «отношения». На самом деле в них нет ничего, что можно было бы назвать этим мягким словом.

– У чёрных магов развязные отношения, не думаешь? – подмигивает кареглазый раскрасневшейся целительнице. – Так как у вас с рождением и воспитанием детей? Мне интересно, откуда в белых столько невинности и гордости.

Девушка запинается и мямлит что-то неразборчивое. Пожав плечами, Хира решает больше не продолжать разговор на тему любви и божественных благ.

«Всё-таки Знаки странные, как и весь мир. Как и наша пара, ага», – не сдерживается от мысленной насмешки кареглазый маг. – «Но так даже легче. И он, скорее всего, думает так же».

– Кто полюбит монстра? Кто погладит против шерсти? – напевает Хира, сунув руки в карманы и немного обогнав спутников. – Никто его не тронет добровольно и не увидит раненое сердце.

На самом деле петь он не любит, но вот мурчать или насвистывать что-то под нос наоборот. Легкомысленность в нём проявляется или что-то ещё, маг не знает. Может, так он выражает свой насмешливый взгляд на мир, не боясь услышать осуждения.

Заметив, что ребята за спиной притихли, маг понимает, что они слышали.

«Я не из тех, кто способен разделить с кем-то сердце. Мне нечего дать взамен, и никто не сможет полюбить огрызок моей души. Любовь… преданность… как можно верить в подобное безрассудство? Если только зависимость…»

Первым заметив в отдалении магов с южных земель, парень приостанавливается и успевает перехватить руку Шимэ. Не ответив на озадаченный взгляд, он становится рядом с девушкой и не сводит глаз с «друга», пока они спокойно не минуют встреченных на тракте незнакомцев.

– Такими темпами мы не успеем в Лиорию вовремя, – шипит котёнок.

– У вас привычка сокращать названия? – поджимает губы Сэйна.

– Какие все придирчивые, – взмахивает рукой Хира. – Ничего. Вскоре наткнёмся на наёмников или наших, тогда, возможно, сможем раздобыть ездовое животное или повозку.

– Главное, что не на белых магов, – жалуется Шимэ. – Их даже убить нельзя, да и наша спутница захочет пойти с ними. Идти с тобой до столицы я не вынесу.

– Это мои слова. А закон нейтральной территории нарушать нельзя. Запомни уже…

– Хватит! Неужели у вас нет общей темы для разговора?

– Нет, – одновременно отвечают маги и отворачиваются, разглядывая камни.

«Или вы не хотите её обсуждать…» – понимает Сэйна.

Больше троица никого не встречает на своём пути до самого полудня. Порядком устав и проголодавшись, она перестаёт надеяться на удачу. Но в один момент Шимэ резко вскидывает голову, как зверь, почуявший опасность или же другого зверя.

– Недалеко есть поселение с людьми.

– Откуда ты знаешь? – удивляются девушка и Хира одновременно.

– Чувствую тварь из Шинда, – мрачно отвечает голубоглазый. – И рваную ауру… я бы её даже не заметил, если бы не…

– Молчи при целителе, – усмехается Хира, немного повеселев оттого, что угадал и про зверя, и про опасность. – Ты же понимаешь, что это может быть не тот, кого ты знаешь. Втянешь нас в смертельный бой?

Шимэ не реагирует на шутку, а сосредоточенно вслушивается в тишину. В глазах застывает выражение мрачной решительности, даже зрачки сужаются, как у животного.

Человек не может понять другого человека, потому что не чувствует его боль. Хира понимает чувства Шимэ, а он его. Отчасти, именно поэтому они и желают друг другу смерти. Сейчас Хира предпочёл бы убить партнёра, чем встречаться с Шинда.

Фыркнув, парень первым направляется в сторону деревни.

«Всё же детские воспоминания нелегко отогнать?.. Клан Шинда… Тот случай, когда котёнок подчинил свою силу на восьмой месяц Игр. Он рассказывал, что кто-то из клана причастен к этому… Неужели хочет отомстить? Я не могу этого позволить».

Обеспокоенно взглянув на чёрных магов, Сэйна тщательно обдумывает свой вопрос и всё-таки задаёт его:

– Что за клан Шинда?

– Мм? Я-то думал о нём наслышаны абсолютно все, – хмурится темноволосый парень. – Некогда, до появления Прародителя, группа магов вела исследования… по поводу опасного влияния Знаков. Тогда их не существовало, как и угрозы. Но маги увидели будущее… в котором Знаки и апостолы играют важную роль. Если не вдаваться в подробности… их ритуал провалился, и они стали существами, которых больше не назовёшь иначе, как Шинда – «умершие». Чтобы продлевать своё существование, они начали пить кровь. Многие сходили с ума…