Текст книги "Тень Зверя"

Глава 4

Вэл рассеянно облизнула губы, рассматривая большую деревянную дверь с прибитым на уровне глаз дверным молотком. Волк или пес, держащий в пасти медное кольцо. Девушка медленно выдохнула: даже живя в этом доме, она так и не потрудилась узнать, кто же изображен на самом деле.

Ветер, словно насмехаясь, сильным порывом ударил в спину, подталкивая вперед.

Вэл постучала кольцом и отступила на шаг назад, останавливая взгляд на выразительной морде медного зверя. Недолгое, но томительное ожидание разъедало былую решимость. Она ненавидела в себе это – бушующую в крови самонадеянность и одновременно с ней постоянную неуверенность.

Дверь скрипнула, распахиваясь, и на пороге возникла Амия. Распущенные волосы, черные как смоль, волной лежали на плечах, гладкие и блестящие. Домашнее платье соблазнительно открывало узкие плечи. Как всегда – поразительно прекрасна.

Вэл не удивилась, увидев ее. Это было закономерно: Вторая Раза живет со своим Первым в его доме.

– О! – Амия тихо рассмеялась, оглядывая Вэл со сдержанным интересом. – И что ты тут делаешь?

– Мне нужно поговорить с Раза, – произнесла Вэл, рассматривая обнаженные ключицы, видневшиеся в глубоком вырезе платья. – Это очень важно.

– Я не думаю, что тебе это нужно. – Жесткий тон, неожиданно пришедший на смену очаровательному смеху, резанул по ушам, заставляя поднять глаза на красивое лицо. – Уходи.

– Нет. – Вэл сжала губы, смотря прямо перед собой. – Мне это нужно.

Черные брови удивленно взлетели вверх, когда Вэл уверенно шагнула в проем двери, непринужденно отодвигая женщину плечом. Амия возмущенно ахнула и схватила ее за рукав, силясь остановить.

Вэл отчаянно рванулась вперед, и пальцы Амии разжались.

Она прошла в дом, оставляя комья грязи на чистом полу, оглянулась, мельком отмечая, что убранство нижней комнаты почти не изменилось с тех пор, как она была здесь последний раз.

В груди на мгновение сжалось от тихой грусти. Место, где она когда-то чувствовала себя как дома. К сожалению, осознание этого наступило слишком поздно.

– Что ты себе позволяешь? – раздраженно воскликнула Амия за ее спиной.

Вэл сознательно пропустила ее слова мимо ушей.

Упрямство и слепая вера в свои силы бурлили в крови, придавая решимости.

– Раза! – повысив голос, позвала она и тут же, услышав звук открываемой двери, обернулась, встречая его спокойный взгляд.

Что-нибудь в этом мире могло удивить черного баргеста? Вэл сомневалась в этом.

– Что ты здесь делаешь? – Раза нахмурился, опуская руку с зажатым в ней полотенцем.

Вэл замерла, прислушиваясь к загрохотавшему в ушах сердцу, с необъяснимым волнением рассматривая мокрые черные волосы Раза, прилипшие к высокому лбу. Капля воды скользнула по острой скуле, исчезая под подбородком, прячась в вороте свободной темной рубахи.

Кожаный ремень, опоясывающий узкие бедра, небрежно продетый в шлевки черных штанов, сверкнул расстегнутой серебряной пряжкой.

Вэл молчала, не в силах произнести ни слова, не решаясь нарушить сгустившуюся вокруг тишину.

– Валлери? – Имя прозвучало странно, показалось чужим, принадлежащим не ей, а кому-то другому.

Морок рассеялся в один миг. Будто тяжелый покров упал с плеч, перестав давить на слабое тело.

– Я должна поговорить с тобой. Это очень важно, – опомнившись, выпалила Вэл, вскидывая голову.

– Ты не понимаешь, что сейчас раннее утро и наместника ждут дела? – проговорила Амия с прорывающимся в голосе раздражением и приблизилась к брату, с презрительной гримасой на лице обойдя девушку. – Ра, мне не нравится, что она посмела заявиться сюда. Пусть уходит.

Раза промолчал, внимательно, с видимым в глазах вопросом смотря на Вэл.

– Ра, это правда важно. – Голос звучал нервно, почти на пределе. Вэл поморщилась, опуская голову.

О чем она только думала, когда решилась прийти в этот дом? Да разве она думала?

Нет, стоило признаться, не думала, поддавшись порыву. А теперь она стоит перед Раза и его Второй, смешная и жалкая, в мгновение ока растеряв всю свою уверенность, сама того не желая.

– У меня нет времени на разговоры.

Вэл хмыкнула, кривя губы. Замечательно. Надеяться на иное было глупо.

– Поэтому будь краткой и сообщи мне все, пока я собираюсь.

Сердце дрогнуло, ударило по ребрам, в последний миг не удержалось, сорвавшись в пропасть. Она подняла голову и посмотрела на Раза. Моргнула, с неудовольствием отмечая излишнюю бледность его лица. Точно красивая, но пугающая маска, а в провалах глазниц плавает немая тьма.

– Ра! – возмущенно воскликнула Амия, но он не обратил на ее возглас внимания.

– Ты не забыла, что у тебя сегодня важная встреча? – Один лишь его взгляд в лицо, полное негодования, и женщина, плотно сжав губы, помедлив, наконец заставила себя скованно улыбнуться.

– Конечно, я не забыла, наместник, – тихо ответила Амия дрожащим от гнева голосом.

Вэл, внезапно смутившись, осторожно посмотрела на нее, наблюдая, как она, выпрямив спину, размеренно и неторопливо направляется к лестнице на второй этаж. Не оборачиваясь, приподняв подол платья, она шагнула на ступени.

Амия запомнит этот миг унижения, Вэл была уверена. Запомнит и вернет сполна ей – жалкому человеку, получившему сегодня свое.

– Что случилось? – Голос Раза прервал неприятные мысли.

Вэл повернулась, мрачнея, чувствуя, как сдавливает в груди от напряжения.

– Якова родила сегодня ночью, – прямо, без предисловий, начала она.

– Я знаю. – Раза кинул полотенце на спинку ближайшего кресла и глубоко вздохнул. – И что?

И что? Вэл тут же выкинула из головы мысли об Амии, ошеломленно рассматривая непроницаемое лицо Раза.

– Почему ты не пришел? – Удивление в голосе казалось безмерным.

Он невозмутимо пожал плечами:

– Ты здесь для того, чтобы обсуждать мои решения? Тогда можешь не продолжать.

Удушливый жар полыхнул в груди, молнией метнулся в руки, заставляя пальцы сжаться в кулаки.

– Ра, какого демона? – Голос задрожал от злости, сдерживаемой с трудом. – Это ваши обычаи и ваши порядки. Почему ты так ведешь себя? Якова ждет тебя.

Раза устало вздохнул, смотря на Вэл как на глупого ребенка, который не понимает очевидного.

– Прекрати. Я, разумеется, зайду к ней. Потом. – Он устремил скучающий взгляд поверх головы Вэл, явно не желая продолжать разговор, а затем глянул ей в лицо. – Сегодня у меня слишком много дел, а ты, к слову, отнимаешь мое время.

Вэл проглотила вставший в горле ком и разжала кулаки, с досадой ощущая, как вспотели ладони.

– Когда ты успел стать таким? Я не узнаю тебя, – тщетно стараясь унять сквозившую в голосе злость, произнесла она.

Раза ухмыльнулся и провел рукой по спинке кресла, не отводя пристального взгляда.

– Претензии? Не рано ли? Почувствовала свою власть надо мной?

– Власть? Ра, не переводи разговор на нас. – Вэл больше не пыталась скрыть свое раздражение. Неожиданно мужчина напротив показался ей высокомерным незнакомцем.

Замечательно. Кто знает, возможно, так оно и было на самом деле.

– Я просто хочу понять, почему у тебя такое отношение к своему другу. Я не знаю, что произошло между вами, но так нельзя.

Бледная маска равнодушия покрылась трещинами. Вэл увидела этот миг, почувствовала его, заметила по полыхнувшему в черных глазах пламени, по дернувшемуся уголку сжатых губ.

– Кто сказал, что он мне друг? У меня нет друзей, и ты это прекрасно знаешь, – смотря прямо в голубые глаза, жестко произнес Раза. – Забудь об этом, Вэл. Если это все, что ты хотела, то уходи.

Эмоции хлынули разноцветным потоком, как пролитые краски, смешиваясь и играя внутри. Вэл двинулась вперед, приближаясь к нему.

– Тебе что, правда все равно? – сквозь зубы прошипела Вэл, прищуриваясь и решительно заглядывая в бесстрастное лицо. – У Зеффа родилась дочь, Раза! Маленькая девочка! А ее мать ждет тебя, потому что ты для них все! Как ты можешь быть таким?

Раза поймал ее взгляд, губы его искривились в едкой ухмылке. Он чуть склонил голову к плечу, усмехаясь, а потом проникновенно, интонацией просачиваясь под кожу, забираясь в самую глубину, произнес:

– Для кого я – все, Вэл? Для Зеффа? Для Яковы? Для Кара, может быть, или Дэни? Для кого? Я делаю все, что от меня требуется. Мои люди под защитой, у них есть деньги, я ни в чем не отказываю им. Что еще ты хочешь от меня? Отвечай. Ну же!

Вэл сжала губы, с трудом заставляя себя молчать.

Раза хмыкнул, не дождавшись ответа, а затем вкрадчиво, ядовито продолжил:

– У меня больше нет возможности ходить по тавернам и веселиться с ними, нет времени на их личные проблемы. У меня голова занята совсем другими вещами. Управлять городом – это не игрушки, Валлери. Ты даже примерно не понимаешь всего, судя меня, как невежда.

Вэл остро возненавидела стоявшего перед собой мужчину. Возненавидела его черные волосы, мокрые и оттого еще более темные, его взгляд, непроницаемый и холодный, возненавидела его уверенность в себе и подавляющую силу, сквозившую в каждом движении и слове.

– А если бы сегодня родился твой ребенок, ты бы тоже не нашел для него времени? Ты бы отправился в ратушу, ведь тебя ждут серьезные дела, так?

Как под дых ударила. Боль темной тенью заплескалась в растерянных, на мгновение потерявшихся глазах.

А затем Раза шагнул вперед, приближаясь неуловимо, как зверь, преследующий жертву, нависая сверху так близко, что дыхание его коснулось волос.

– Если бы сегодня родился мой ребенок, я бы не отходил от его матери ни на шаг, ни на секунду, я бы жизнь положил к их ногам, – тихо, жестко, сузив черные глаза, выговорил Раза.

Ненависть схлынула мгновенно, оставляя после себя звенящую пустоту. Вэл сглотнула, почти застонав от того, что увидела в бледном, превратившемся в холодную маску лице.

– Ра, – сказала она тихо, в один удар сердца захлебнувшись собственной болью.

Хотелось рассказать обо всем. Хотелось разделить свое собственное страдание, облегчить ношу, которая годами мучила ее. Хотелось успокоить страхи, а может быть, просто высказаться. Не обвиняя, не наказывая.

Хотелось говорить бесконечно, не останавливаясь.

И, возможно, это изменило бы все.

– Разговор окончен. Это все, что ты хотела? – прозвучал безразличный голос, натянутый как струна, того и гляди готовая лопнуть, ударив по коже, обжигая болью, окрашивая алым.

«Я чувствую тебя, – хотела сказать Вэл, ощущая, как былая уверенность возрождается из пепла. – Глупый пес, тебе больше не спрятаться от меня».

– Ты не можешь, потому что боишься. – Слова вырвались сами собой, прозвучав твердо. Именно так, как и должны были.

– Что?

Раза дрогнул всем телом, выдавая себя. Не ожидал и оттого не сумел скрыть удивление, на краткий миг обнажив свою суть.

– Ты хочешь, но боишься, потому что вы теперь как чужие друг для друга. Я права? – Вэл запрокинула голову, смело смотря на него снизу вверх.

И тут же улыбнулась, отмечая смущение в глазах Раза, быстрое, легкое, мелькнувшее и тут же исчезнувшее, взятое под контроль.

– Мне надоела твоя болтовня. – Напускное равнодушие стерлось с его лица, сменившись раздражением. – Годы идут, а ты не меняешься.

Удар сердца, громом отдающийся в ушах, – и Вэл, ведомая необъяснимым порывом, подняла руку, прикасаясь ладонью к бледному лицу. И почти засмеялась, наблюдая, как широко распахиваются глаза Раза, отзываясь на ее простые действия, превращаясь в глубокие черные озера.

– Пойдем со мной. Я буду рядом, слышишь? – шепнула она, проводя большим пальцем по скуле.

Все чувства растворились в воздухе, сменившись затопившей сердце необъяснимой нежностью. Вэл не понимала себя, в который раз одолеваемая противоречиями. Слишком много всего смешалось, спуталось в живой, пульсирующий комок, чтобы разобраться, что является правдой, а что скрывается под ее личиной.

– Будь со мной честным. Будь собой, Ра. Пожалуйста, – снова шепнула она, заглядывая в растерянные глаза напротив.

Раза дернул уголком рта, поднял руку, обхватывая запястье Вэл, желая убрать ее ладонь от своего лица.

Вэл не позволила этого, чуть подаваясь вперед, почти прижимаясь грудью к его груди, чувствуя кожей жар его тела.

Раза замер, удерживая пальцы на тонком запястье.

Мгновение тишины, а затем горькая усмешка – и взгляд в сторону, со сквозившей меж черных ресниц печалью.

– Когда я был собой, ты отвернулась и ушла. Чего тебе не хватало? Свободы? А может, идиотского веселья, как с Шейном? Ну, извини, я не такой, как он.

– Ра. – Вэл будто не слышала его, стараясь поймать взгляд черных глаз, касаясь кончиками пальцев бледной кожи.

Получилось.

– Что? – устало, но беззлобно спросил он, с легким неудовольствием смотря в голубые глаза.

– Пойдем со мной! Ты нужен Якове. Ты нужен Зеффу. А я буду рядом, обещаю. – Пальцы уверенно поднялись выше, зарываясь во влажные волосы.

Черные как ночь. Такие же мягкие, как шерсть огромного дикого зверя.

– Это глупо, Вэл. Меня ждут в ратуше. – Раза, едва ли отдавая себе отчет в происходящем, на краткий миг прикрыл веки, погружаясь в те непостижимые для Вэл чувства, которые пробуждали ласкающие его руки.

– Я ведь не отстану, ты же знаешь. И не уйду без тебя, – тихо, с улыбкой в голосе сказала она, нежно проводя пальцами по черным волосам.

– Вэл, – на выдохе, одними губами проговорил Раза.

Вэл ответила ему мягкой, полной затопившей душу нежностью совершенно искренней улыбкой.

Бледная и уставшая, с распущенными спутанными волосами, раскинутыми по подушкам, Якова лежала в постели, а крошечная малышка, завернутая в одеяло, тихо попискивая, шевелилась рядом.

Рыжие волосы смотрелись как огонь на светлом белье. Красивая молодая мама.

Тепло в груди превратилось в пламя, похожее на любовь.

Вэл, закусив губы, наблюдала, как Раза медленно, с непривычной неуверенностью проходит в комнату и присаживается на край широкой кровати.

Он посмотрел в изможденное, но счастливое лицо Яковы, и осторожная улыбка тронула его губы.

Щеки Яковы покрылись ярким румянцем, когда Раза, взяв в обе ладони ее дрожащую руку, прижался губами к белой коже.

Он поцеловал ее пальцы, а потом, не скрывая смущения, низко опустил голову, прижимаясь щекой к ее ладони.

– Пойдем, Зефф. – Вэл поспешно отвернулась, взволнованная увиденным, не пытаясь понять своих чувств.

Она хлопнула по плечу бородача, застывшего рядом с ошалелым видом.

– Оставим их.

Зефф часто заморгал, судорожно кивнул, точно опомнившись, развернулся и молча последовал за Вэл.

Она прошла к камину и бесцельно замерла у небольшой дровницы, ощущая на лице жар огня.

Смотрела на алые языки пламени, пожирающие небольшие поленья, ощупывала взглядом металлическую решетку, рассматривала аккуратную каменную кладку, узнавая каждую деталь, но вдруг с накатившей усталостью осознала, что едва ли понимает, что видит. Внутри ее будто пропало что-то важное, основополагающее, то, что делало ее самой собой и придавало сил в эту долгую ночь.

Она словно онемела внутри, лишившись былых противоречивых, раздирающих изнутри эмоций.

Несмотря на все, что произошло этой нескончаемой ночью, Вэл чувствовала себя спокойной. Спокойной, как ласкающий поленья горящий в камине огонь, как черная, налитая лунным светом ночь.

Услышав за спиной шумный вздох и невнятное взволнованное бормотание Зеффа, Вэл подумала о новорожденной малышке с пробивающимся рыжеватым пушком на голове.

Сегодня родилась новая жизнь. Маленькая чудесная девочка. Невинный ребенок, по праву рождения получивший защиту самого наместника.

Возникшая было на губах улыбка превратилась в гримасу.

Раза. Сегодня Вэл увидела его прежним, разглядев за равнодушной и жестокой личиной того мужчину, которого когда-то оставила в этом проклятом городе. Он все еще был там – в самой глубине черных глаз, надежно скрытый под ледяным покровом.

Вэл давно смирилась с их совершенно ненормальными, нездоровыми отношениями, в которых боль превратилась в привычку, а нежность и тепло казались редким исключением – даром, который они преподносили друг другу в редкие моменты.

Смотря в пылающий камин, Вэл отчетливо понимала, что путь, на который они оба когда-то ступили, никогда не будет легким.

Их разговор в доме Дэни, казалось, балансировал на тонкой грани между эмоциями и необходимостью. Все наконец стало очевидно, проглянув сквозь оттаявшее стекло. Не стоило глубоко копать, выискивая в произошедшем то, что лежало под самыми ногами. Раза сделал свой выбор, протянув к ней руки и приняв в свои объятия. Забыл обо всем, умерив свою гордость, поняв, что впереди только разрушение.

Но поступки, совершенные ими, никуда не исчезли. И Вэл не была уверена, что может забыть все так же легко, как Раза.

Одно имя, которое она старалась похоронить в глубине запутавшейся души, не вспоминая, не думая, не задаваясь вопросами, справедливо опасаясь, что в ином случае просто потеряет себя.

Мальчик со светлыми волосами и живыми серыми глазами.

Теперь он был мертв, и убил его Раза. А спровоцировала этот спонтанный, глупый и жестокий поступок сама Вэл.

Она старалась не думать. Не вспоминать. А еще лучше – стереть из памяти даже само имя погибшего мальчишки.

Мерзко. Нечестно по отношению к Никсу, отдавшему за нее свою жизнь, но единственное спасение для нее, решившей поднять голову и продолжать жить.

Настолько отвратительно, будто чужая грязная история, рассказанная презрительным полушепотом.

Стоило быть откровенной. Честной. Никс, который безнадежно верил в девушку по имени Тень, заслуживал правды.

Вэл стремилась к Раза, тянулась к нему как к пылающему огню, понимая, что опаляет себе крылья, сгорает, уничтожая себя, но была не в силах противостоять его притяжению.

Проклятие, которое она сама наложила на себя. Добровольно и с удовольствием.

И тут же Вэл отступала назад, пресекая свои желания, склоняясь перед собственными обидами, виной и неистребимыми, въевшимися в душу страхами.

Вэл пыталась найти себе оправдание, отыскать виновного, не смея называть свое имя. А потом, ощущая, как все внутри болит, исковерканное очевидной правдой, признавала пугающую истину.

И сразу же отбрасывала ее прочь, прячась за бессмысленными обвинениями и глухой, сладкой жалостью к самой себе.

Она непрестанно играла бесполезными, мучительными и приносящими боль вопросами; боялась заглянуть внутрь своей запутавшейся души в поисках ответов, зная, что, найдя их, ужаснется.

Она думала о Никсе, с каждым прожитым днем все больше пугаясь тому, как меркнет его лицо в памяти.

И одновременно гадкое, противное, отвратительное чувство облегчения приходило на смену нескончаемой боли.

Забыть, скрыть в памяти, стереть, уничтожить – и тем самым освободиться от оков вины, оставшись предательницей.

Простить Раза унижение, насилие и боль не стоило ровным счетом ничего. Простить же убийство Никса не представлялось возможным.

А значит, невозможно остаться собой, невозможно протянуть руки в ответ и отдаться той самой нежности, которая выедала сердце, искореняя из него остальные чувства.

Вэл понимала всю неотвратимость предстоящего решения. Но сейчас, сегодня, после тяжелой ночи, полной криков боли и невозможного, сводящего с ума напряжения, она могла позволить себе забыть о терзавших ее бесконечных вопросах.

– Это ведь ты его попросила, да? Он бы сам никогда… – растерянно пробормотал Зефф, возвращая Вэл из мрака тревожных мыслей.

Она, не оборачиваясь, спиной почувствовала взгляд бородача. Языки пламени скользили по обгоревшим поленьям, голодные и ненасытные.

– Он уже собирался к вам, когда я пришла, – она невозмутимо пожала плечами, – глупо получилось, конечно. Зря только на глаза сестричке попалась.

– Да? – Вэл не видела лица Зеффа, но почувствовала в его голосе улыбку. – Значит, не все равно ему.

– Конечно же нет, – уверенно произнесла Вэл, обернувшись, смотря в наполненное облегчением и радостью лицо бородача. – Я же говорила, он не может так поступить.

Кабинет наместника привычно впечатлял своей роскошью. Вэл обвела его взглядом, ощущая песок в уставших, слезящихся глазах.

«Похоже на бордель», – вдруг подумала она со странным спокойствием.

Те же оттенки красного и черного, поражающие случайного посетителя. Только здесь все было настоящее. Бархатные портьеры отглаженные, не поеденные молью; баснословно дорогая мебель как новая, натертая до блеска; пружинящий под ногами ковер удивительно чистый, не залитый пивом и вином.

– Как ты? – Раза подошел к своему столу, бросив на Вэл быстрый обеспокоенный взгляд, и наклонился, выдвигая один из ящиков.

Длинная, обитая бордовой кожей софа притягивала. Вэл не спеша подошла к ней, с ленивой медлительностью раздумывая над ее предназначением в кабинете.

– Я ночь не спала, какая я могу быть? – Вэл тяжело опустилась на софу, выдохнула от охватившего ее облегчения и расслабленно откинулась, прислоняясь к мягкой спинке.

Хотелось только лишь закрыть глаза и заснуть. Неизвестно откуда берущиеся силы схлынули, оставив пустоту, которую постепенно заполняла накопившаяся усталость.

Слишком долгая и слишком сложная ночь.

– Я не задержу тебя, – ответил Раза, задвигая ящик и выпрямляясь. – Просто хотел вернуть тебе кое-что.

Держа в руке небольшой сверток, он обогнул стол и неторопливо приблизился. Вэл посмотрела на длинные ноги в черных штанах, моргнула, поднимая взгляд, вскользь отмечая блеснувший серебром кулон на груди мужчины.

– Вернуть? Мне? – Слабая улыбка тронула губы.

Вэл тяжело вздохнула, заставляя себя оторваться от мягкой спинки софы, и неуклюже села, опуская плечи.

Раза хмыкнул, на лице его промелькнуло непонятное выражение. Он осторожно присел рядом, склонив голову и смотря на сверток в своих руках. Колено случайно коснулось бедра Вэл. Она вспыхнула, смутилась своей реакции и подняла на Раза вопросительный взгляд.

Темный шейный платок, в который был завернут небольшой кинжал, небрежно полетел на пол.

– Забирай, – сверкнул тонкий кинжал, освобожденный из кожаных ножен, – это твое.

Сердце дрогнуло, забилось часто, а потом притихло, сжатое в тисках боли.

Вэл молчала, смотря на рукоять, украшенную черными матовыми камнями. Молчала, не находя слов, не в силах пошевелиться и отвести взгляд.

– Я всегда старался доверять тебе, Вэл, – тихо произнес Раза, вкладывая рукоять кинжала в дрожащую ладонь. – И доверюсь снова.