Текст книги "Динамика культуры Южно-Российского города (на примере Ростова-на-Дону)"

Ольга Владимировна Баева
Людмила Александровна Штомпель
Динамика культуры южно-российского города (на примере Ростова-на-Дону)

© Южный федеральный университет, 2013

© Баева О.В., Штомпель Л.А., 2013

* * *

Введение

Мы живём в условиях усиливающейся конкуренции между городами: за инвестиции и финансовые субсидии, за расширение влияния на всё большую территорию (в идеале – выходя за границы своего региона и даже государства), за возможность размещения у себя тех видов производств, которые не загрязняют окружающую среду, за привлечение более образованных, творчески и гражданственно ориентированных людей и т. д. Результат этой конкуренции выражается в зримом упадке или, напротив, процветании и росте конкретных городов. В данной связи сценарий развития города Ростова-на-Дону чрезвычайно важен для его жителей. С одной стороны, Ростов-на-Дону – бурно развивающийся город, с другой стороны, не менее активно развиваются и другие города южного макрорегиона России. В этом контексте чрезвычайно актуально исследование городской культуры, роль которой делается всё более существенной, ибо очевидно: задача создания удобных для жизни, экономически эффективных, здоровых в социальном и нравственном отношении, неконфликтогенных в этническом плане и устойчивых в экологическом смысле городов не решается только финансовыми средствами.

Ростов – город, который никого не оставляет равнодушным: он может поразить и очаровать, но может повернуться и другой стороной. Ростов многолик, полярно и поведение горожан: экспрессивность способна переродиться в грубость, открытость – в агрессивность, любопытство – в безразличие. О Ростове слагают песни («Левый берег Дона» стал его неофициальным гимном), пишут книги историки, архитекторы, социологи. Но если историки воссоздают картины прошлого – повседневной и официальной жизни – Ростова, архитекторы исследуют трансформации архитектурной среды города, социологи изучают социальные процессы, формируемые в условиях Ростова-на-Дону, то авторы данной книги поставили перед собой задачу показать культуру ростовчан – культуру столь же разнообразную, сколь разнообразны источники, из которых складывалось и продолжает складываться население Ростова-на-Дону: разнообразен этнический состав, занятия и профессии, уровень образованности, «городской стаж» и мотивы проживания людей, «врастающих» в этот город. И он сам – результат их усилий, отражение самих горожан, их динамический портрет – портрет, имеющий, тем не менее, определенное смысловое единство.

Любой крупный город, в том числе и Ростов, населен разными по возрасту, этнической принадлежности, идеалам, устремлениям, образованию, политическим взглядам, религиозным верованиям и другим параметрам людьми, поэтому единой городской культуры в действительности в чистом виде нет, но есть ансамбли вступающих друг с другом в контакт различных совокупностей паттернов, образцов и представлений, в которых реализуются различные программы поведения. Некоторые из них неприемлемы, другие находятся в процессе адаптации, третьи почти идеальны для жизни в урбанизированном обществе. Существенная особенность Ростова-на-Дону – расположение в пограничном регионе. Принципиально важно, что пограничность следует понимать не как преграду, барьер, стену, а как открывающуюся возможность взаимного обогащения встречающихся на этой территории культур. В связи с этим и возникает настоятельная потребность изучения той городской культуры, которая сложилась и реализуется в повседневной жизни полиэтнического и поликонфессионального Ростова, городской культуры, которая является продуктом и, одновременно, условием существования города.

Городская культура меняется параллельно с изменением условий жизни в стране. Динамика городской культуры может быть прослежена на примере культуры конкретного города в нескольких ее проекциях: городская культура как совокупность наилучших образцов и результатов деятельности сложившегося городского сообщества (сообщества людей, проживающих в данном городе, образующих сеть устойчивых социальных взаимодействий в процессе совместного использования его потенциала – экономического, социального, территориального, духовного); городская культура как совокупность ценностных ориентиров, меняющихся на протяжении формирования и развития города; городская культура как воплощение воли выдающихся горожан и политических деятелей России, усилия которых продвигали вперед процесс урбанизации в данном городе; отдельные виды современной городской культуры (например, культура использования времени и художественная культура).

Конечно, самих проекций может быть и больше: для крупного города весьма актуальны также соотношение культуры автомобилистов и культуры пешеходов; культура межэтнического и межконфессионального диалогов и полилогов; соотношение между официально пропагандируемой и реально существующей культурами; описание различных субкультур; особенности обыденной, повседневной культуры конкретного города, экологическая культура горожан и т. д. Причем эти проекции можно рассматривать не только в синхроническом, но и в диахроническом аспектах. Однако решение такой задачи выходит далеко за пределы одной книги. Нам было важно показать, что культура города есть системная целостность, развитие которой предполагает и, одновременно, зависит от развития всех ее элементов. При этом в культуре города могут выкристаллизовываться один или несколько смысловых или поведенческих центров, которые выступают образцами и поэтому «притягивают» к себе, заставляют подстраиваться под себя другие элементы. Авторам книги показалось также интересным проследить преемственность между Ростовом 60-х годов ХХ в. и Ростовом современным прежде всего потому, что эти два временных момента (отстоящие друг от друга на полстолетия) представлены не только в документах, но и в памяти живых людей. Сравнение культуры (и представлений о ней) молодых ростовчан с воспоминаниями о былом Ростове прошедших лет является уникальным, ибо люди, в отличие от города, живут гораздо меньше.

Данная монография создавалась двумя авторами: д. филос.н., проф. Л.А.Штомпель (Введение, главы I, III, V и Заключение) и канд. истор. н., доц. О.В.Баевой (главы II, IV).

Принятые сокращения

ГАРО – Государственный архив Ростовской области

ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации

ЦДНИРО – Центр документации новейшей истории Ростовской области

РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории

Глава I
Культура города и городская культура: тождество и различие

Культура Ростова-на-Дону разнообразна и многолика не только потому, что в этом городе с момента его основания осуществляются контакты представителей разных культур (русского, украинского, армянского, еврейского, греческого, разнообразных этносов Северного и Южного Кавказа и многих других народов, которые живут на Донской земле достаточно давно), но также потому, что этот город всегда был открыт и с готовностью «впитывал» разнообразные новшества, которые несут с собой современные урбанизационные процессы. Процесс современной урбанизации не сводится лишь к количественному росту городов и городского населения, но несет с собой развитие городского образа жизни, который сопровождается рождением новых ритмов, новых образцов и новых требований к организации жизни горожан. В Ростове происходят многие процессы, типичные для современного этапа урбанизации, в том числе и процессы субурбанизации, люди стали более мобильны, существуя в нескольких местах «одновременно», наблюдаются суточные приливы и отливы людских масс в город и из города, фиксируются значительные миграционные потоки, одновременно с этим у ростовчан возрастает степень избирательности в контактах, в способах самовыражения, в формах проведения досуга и т. д. Все это отражается на городской культуре, трансформируя ее. Что же представляет собой городская культура по своей сущности и в чем специфика ее применительно к Ростову-на-Дону?

Прежде всего следует отметить, что городская культура и культура города – не одно и то же. В самом широком смысле слова городская культура есть система выработанных и закрепляемых в условиях жизни в городе способов, обеспечивающих активность людей, в нем живущих. К этим способам относятся в первую очередь нормы и образцы поведения в городе, парадигмы мышления и система ценностей, выработанная под влиянием специфического городского образа жизни. Культура – это не только готовые образцы, парадигмы и паттерны; культура ценна не только тем, что к ней приобщаются как к некоему завершенному и законченному целому, нет. Культура – это такой процесс и такие результаты освоения мира, в ходе приобщения к которым человек становится субъектом своей культуры. Соответственно, и городская культура – это процесс и результаты освоения городской среды с точки зрения становления в этом процессе человека субъектом своего города, т. е. горожаниным[1]1
  Свидетельства того, каким образом ощущают себя горожанином разные поколения ростовчан, приведены в 3-ей главе.


[Закрыть].

Под культурой города мы понимаем реально существующий в данном конкретном городе симбиоз культур всех субъектов городской жизни. Многоликость этих субъектов базируется на различиях их занятий, социального опыта и устремлений, персональной истории, знаниях, традициях, обычаях, нравах, степени причастности к городской культуре и т. п. Этот опыт (исторический и современный) может быть выражен вербально и невербально, быть отрефлектированным и неотрефлектированным, адекватно или не вполне адекватно интерпретированным, но именно он в своем объективном содержании и субъективном преломлении предопределяет ход и результат актуальных контактов субъектов городской жизни, благодаря которым и вырабатывается, утверждается и развивается культура конкретного города.

Культура города включает в себя и совокупность всех вещественных образований, составляющих городскую среду. Она неоднородна: в ней выделяются центр и периферия. Центр являет себя прежде всего как средоточие административных и общественных сооружений, жилых кварталов, репрезентирующих устремленность города вперед, по пути модернизации (для каждого общества этот этап конкретен: для развивающихся стран он состоит в переходе от доиндустриального к индустриальному типу развития, для развитых стран – в переходе от индустриального состояния к постиндустриальному). Центр (в крупном городе их может быть несколько) сосредоточивает и является местом встречи разнообразных общегородских процессов: здесь особенно нагляден их динамизм и разнонаправленность. Периферия города – это не только «спальные» районы: это также и те тихие «гавани», где город как бы замирает, оглядывается назад, где продолжается жизнь в прежних ритмах, ориентация на ценности уже пройденного этапа, носителями которых являются, однако, не вещественные, а вполне одухотворенные образования – горожане, вернее, их определенная часть.

Действительно: не каждый субъект городской жизни тяготеет к городской культуре: он может являться и приверженцем сельской культуры. Последнее обстоятельство следует иметь в виду, ибо на культуру российских городов до сих пор оказывает влияние процесс рурализации – процесс воздействия сельской культуры на культуру города. Однако доминирующей тенденцией в развитии современной культуры города выступает ее тяготение к городской культуре.

Исторически городская культура формируется под влиянием специфического образа жизни, складывающегося в урбанистических поселениях, специфической системы ценностей, объединяющей горожан и отличающей их от другой части населения – сельских оседлых жителей, хуторян, кочевников, купцов, путешественников, монахов, отшельников и других. Эта культура несет в себе и содержание общенациональной и общечеловеческой культуры в целом, в то же время влияя на нее, вплетаясь в нее. Это влияние проявляется прежде всего в усложнении содержания производственной деятельности городского населения, что с неизбежностью предъявляло повышенные требования к уровню образованности, дисциплинированности, организованности горожан. Такие признаки города, как появление храмовых сооружений, выделяющихся своими размерами и более сложными архитектурными формами, дворцовых комплексов, разнообразие планировки и дифференциация самих поселений, развитие ремесла, а затем и индустрии давали импульс развитию науки, техники, архитектуры, искусства в нем.

Городской образ жизни формировался под влиянием доминирования несельскохозяйственных видов труда, разнообразия контактов для обеспечения обмена результатами этого труда, а также создавал возможности для отрыва от традиционных укладов жизни. Уже в индустриальную эпоху многочисленность коммуникативных связей, в которые вступали горожане, создавали видимость насыщенности и разнообразия городской жизни, привлекательности перспектив, открывающихся перед человеком. Однако само по себе количество контактов не означало ни тогда, ни теперь их высокого качества, а перспективы были сопряжены со столь же разнообразными соблазнами и опасностями, поджидающими человека в городе.

Итак, преобладание несельскохозяйственных видов труда является важнейшим признаком городского образа жизни. Его специфика состоит в относительной автономности по отношению к суточным и сезонным ритмам, повышении требований к разносторонней образованности, возможности выходить за рамки занятий, предопределенных традицией. Если прибавить к этому то, что города издревле притязали на выполнение управленческих функций по отношению к прилегающей территории, в них сосредоточивалась политическая, административная, духовная, военная элита общества, то становится понятно, что город является источником новых форм духовного саморазвития общества. Что выступает материальным носителем для воспроизводства этих форм? Прежде всего храмы, дворцы, библиотеки, музеи, университеты, академии, театры – они и появляются именно в городах. Работающие в них люди являются первыми «носителями» городской культуры: и благодаря образованности, и благодаря высоким притязаниям и ответственности, которую они возлагают на себя по отношению к горожанам и к городу, которому служат и в котором живут.

В этой связи нельзя не провести различие между служением как посвящением своих знаний, умений, сил и духовных порывов делу, которым занимаешься профессионально или по призванию, и «оказанием услуг», которое тоже осуществляется профессионально, но акцент при этом делается на непосредственном экономическом эффекте, на том конечном результате, который выражается лишь в деньгах, а не на долгосрочном эффекте, влияющем на качество самого человека, на степень его «окультуренности», на способность быть не только потребителем готовых продуктов, но и творцом. Об этом еще в XIX в. писал известный английский историк и теоретик искусства Дж. Рёскин: «…из известных мне зданий, возведенных недавно, нет ни одного, где и архитектор, и строители выложились бы сполна. Это отличительная особенность современного труда. Почти всякая работа в старину была тяжкой. Тяжко трудились дети, варвары, сельские жители, но трудились они всегда с наибольшим напряжением сил. Мы же то и дело работаем с оглядкой на денежную выгоду, готовые при первой же возможности сложить руки, вяло миримся с низкими требованиями, не прилагая особых усилий»[2]2
  Рёскин Дж. Семь светочей архитектуры. – СПб.: «Азбука-классика», 2007. С. 70–71.


[Закрыть]. Деньги давно перестали быть лишь средством и превратились в цель. Это – следствие того кризиса современной цивилизации, первые проблески которого зафиксировал П.Сорокин – кризиса, связанного с распадом чувственной суперсистемы культуры, лишенной какой-либо связи с божественным, священным, абсолютным. Один из признаков он описывал так: «Продолжится увядание творческого потенциала культуры. Место Галилея и Ньютона, Лейбница и Дарвина, Канта и Гегеля, Баха и Бетховена, Шекспира и Данте, Рафаэля и Рембрандта займут посредственные псевдомыслители, ремесленники от науки, от музыки, от художественной литературы, шоумейкеры – один вульгарнее другого, а нравственный категорический императив окажется вытесненным гедонистическими соображениями эгоистической целесообразности, предубеждением, обманом и принуждением. На смену великому христианству придет множество самых отвратительных небылиц, состряпанных из фрагментов науки, обрывков философии, настоенных на примитивной мешанине магических верований и невежественных суеверий. Конструктивные технологические изобретения будут постепенно заменяться деструктивными»[3]3
  Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. М., 2006.


[Закрыть].

На этом фоне общественные и жилые здания, улицы, площади, дворы, парки, инженерные сооружения, транспортные артерии города, т. е. все объекты, относящиеся к градообразующей и градообслуживающей функциям города, – все выступают материальным воплощением культурного потенциала города. Соответственно, люди, занятые строительством и эксплуатацией этих материальных объектов, осуществляющие функции, для которых эти объекты были предназначены, в той степени являются субъектами городской культуры, в какой обеспечивают своей деятельностью смысл существования города как ядра воспроизводства культуры общества.

Таким образом, городская культура ориентируется не на природу, а на искусственно созданную среду обитания человека, помогая ему ориентироваться в ней, осваивать ее и производить дальше. Поэтому городская культура связывается с той средой, которую формирует город. Действительно, культурное пространство города организовано совсем иначе, чем на селе; широкие возможности выбора учреждений досуга, быта и культуры (театры и музеи, библиотеки, галереи, танцевальные залы, парки культуры и отдыха, аттракционы, химчистки и прачечные, кафе и рестораны и т. п.). Однако, повторяем, для городской культуры важна не только возможность пользоваться этими объектами, но и степень причастности к их созданию и поддержанию.

Если вновь обратиться к специфическому образу жизни, складывающемуся в городе, то, наряду с занятиями несельскохозяйственными видами труда, следует отметить анонимность социальных отношений вследствие огромного числа незнакомых людей – анонимность, позволяющую индивиду чувствовать себя более свободным и раскованным; более широкий выбор (чем на селе) круга общения и, напротив, возможность сворачивать круг общения, продолжительное время ни с кем не общаться, заменять личные контакты – опосредованными (телефоном, Интернетом); снижение уровня общественного контроля за поведением. К числу спорадически встречающихся характеристик городского стиля поведения можно отнести демонстративное безразличие, показное равнодушие людей друг к другу. Хотя последнее можно проинтерпретировать как внешнее выражение внутренней настороженности, готовности «принять удар» от незнакомца.

Характерная черта современного городского образа жизни – транспортная усталость (возникающая вследствие ежедневных переездов на большие расстояния и тесноты в общественном транспорте) и психическая напряженность (обусловленная жестким трудовым ритмом и возрастанием всевозможных угроз и рисков – экологических, террористических и т. п.).

Субъекты городской культуры могут быть выделены по разным основаниям: демографическому, профессиональному, экономическому и др. Их удельный вес и вклад в культуру города различен, причем на одних этапах истории доминировали одни, на других – другие, что неизбежно отражалось на облике и духе города. В целом история становления города в историческом макромасштабе проходит нескольких этапов: протоурбанизации, индустриальной урбанизации, постиндустриальной урбанизации. Средневековые европейские города можно назвать мультикультурными в том смысле, что они представляли собой конгломерат различных ремесленных и купеческих гильдий, каждая из которых занимала определенную территорию. Каждая гильдия вырабатывала свою культуру: устав, правила профессионального и личного поведения, систему ценностей. В городах индустриальной эпохи появляется новый слой горожан – рабочие фабрик и заводов. Этот слой горожан, возникший на основе слоя ремесленников, пополняется жителями сел и деревень, через них в город (в том числе и современный) проникают элементы сельской традиционной культуры. Но в целом городская культура – это совокупность порядков (от правил дорожного движения до внешних норм вежливости), регулирующих воспроизводство в городе социальности как осознаваемой и неосознаваемой совместности жизни и взаимозависимости горожан.

Городскую культуру можно рассматривать и с семиотических позиций как систему знаков, благодаря которым организуется, осуществляется, программируется поведение человека урбанизированного общества. Обновление этой системы знаков (т. е. текстов городской культуры) составляет семиотический механизм городской культуры, «запускающийся» благодаря социальным взаимодействиям и в процессе их осуществления. Семиотический механизм культуры состоит в реализации культуры через создание, трансляцию, интерпретацию текстов культуры.

Механизмы социального взаимодействия и поведения человека чрезвычайно разнообразны. К ним относятся технологические схемы, нормы нравственности, правовые нормы и законы, институализированно закрепленные формы поведения и, конечно, все другие знаковые системы, которые сохраняют и транслируют культурно значимую информацию (от естественного языка до языка искусств). Другими словами, все механизмы социального взаимодействия могут «работать» лишь благодаря способности людей закреплять их содержание в системах знаков.

Итак, в каждом конкретном городе городская культура представлена в той мере, в какой она действительно реализуется в образе жизни, поведении горожан. Поскольку город населен разными по возрасту, идеалам, профессиональным занятиям, устремлениям, образованию, политическим взглядам, религиозным верованиям, мере социальной ответственности и другим параметрам людьми, то единой городской культуры в действительности в чистом виде мы не встретим нигде. Городская культура – это модель, в которой фиксируются существенные характеристики той программы поведения, которая является идеальной для жизни в урбанизированном обществе. Эта модель включает в себя нормы и ценности урбанизированного сообщества, характеристики городского образа жизни, социальную психологию и менталитет горожан, способы и образцы социальной коммуникации и социокультурного проектирования. Реальностью же обладает именно культура города, которая включает в себя: всю созданную в данном городе искусственную среду обитания; правила, нормы и ценности, регулирующие поведение и мышление горожан; способы их самореализации; субкультуры различных социальных групп, существующих в данном городе; коллективную память, знание об опыте совместной жизнедеятельности, социальную психологию различных субъектов городской жизни; систему социального проектирования; совокупность знаковых систем, аккумулирующих и распространяющих социально значимую для города информацию и т. д. Границами культуры города лишь на первый взгляд выступают его административно-территориальные рамки, тогда как культура города через транслируемые духовные регулятивы поведения и мышления людей распространяется на гораздо более широкую территорию.

Города неоднородны, в них сосуществуют люди с разным «стажем» городской жизни и разными векторами своей жизненной активности, поэтому, помимо «носителей» собственно городской культуры, в городе могут существовать «носители» традиционной и квазигородской культуры.

Город Ростов-на-Дону всегда был городом многонациональным, он продолжает оставаться таковым и сейчас. Поэтому культуру Ростова-на-Дону можно представить и как совокупность культур населяющих Ростов этносов. Однако культуры отдельных этносов в чистом виде в условиях городской жизни сохранить трудно: на уровне межличностного общения на работе, в общественных местах доминируют черты общей культуры города. Культура города вырабатывается на основе взаимовлияния различных субкультур, однако определяющим выступают требования совместности и взаимозависимости: пешеходов и автомобилистов; покупателей и продавцов; детей, взрослых и стариков; людей, «запускающих» вредные в экологическом смысле производства и людей, готовых потреблять продукты этих производств; различных этносов и т. д.

Хотя факт многонациональности, несомненно, оказывает влияние на городскую жизнь. И это влияние в идеальном варианте можно выразить одним словом: взаимоуважение. Так, например, наиболее заметными в жизни Ростова советской и предперестроечной эпохи были представители славянского этноса, армяне, евреи. Начало перестройки принесло с собой активизацию казаков, предпринявших попытку взять на себя контроль за общественным порядком. Параллельно в Ростов хлынули миграционные потоки (прежде всего с Северного Кавказа). Однако мигранты перестроечной волны, кем бы они ни были по этнической принадлежности, переселялись в Ростов из кризисных регионов, они пережили в большинстве своем трагические события и поэтому несли с собой не только традиционную культуру своих этносов в лучших своих выражениях, но культуру людей, лишенных привычного способа существования. Они вынуждены были «начинать с нуля», бороться за существование всеми способами, в том числе и неприемлемыми с гражданской точки зрения. Отсюда и возникают в ткани современного города элементы архаики, формируется отношение к городу как к территории, которую надо «завоевать», утвердившись в ней как в захваченной крепости. Поэтому такие этические понятия, как уважение, соревновательность, благородство, честь, достоинство, смелость, храбрость, мужество, стыд, милосердие, щедрость, терпение и др. интерпретируются разными субъектами городской жизни специфическим образом. Перечисленные понятия являются константами культуры любого народа, однако, как показывает современная повседневнось, они наполняются разным содержанием в зависимости от вектора их действия, от объекта и субъекта, к которым адресуются.

Каждый этнос, «прорастающий» в ткани городской ростовской жизни, привносит в нее нечто свое. Контакт представителя одного этноса с представителем другого не является непосредственным: он всегда опосредован выбором языка, приемлемых средств и способов общения, конкретным интерпретативным значением, степенью понимания партнера по общению. Другими словами, в процессе контакта вырабатывается некая буферно-синергийная зона, в которой «сплавляются», синтезируются некие обоюдопонятные, обоюдоприемлемые и в этом смысле общие образы, идеи и средства. Они могут остаться лишь временными инструментами, но могут с течением времени превратиться в действительно общие интериоризированные представления, исподволь меняющие культуры, вступающие в контакт. Так разнородные пласты культуры переплавляются в нечто более однородное, однако всегда возникает источник новой информации, новый «раздражитель», реакция на который порождает новый виток разнообразия.

К сожалению, сегодня мы переживаем всплески обострения межэтнических и межнациональных отношений и во всемирном масштабе, и в масштабе страны и региона. В этой связи чрезвычайно актуальны исследования, посвященные проблеме мультикультурности. На наш взгляд, история городской культуры Ростова-на-Дону показывает, что гармония в межэтнических взаимоотношениях может быть достигнута на пути понимания того, что индустриальный город (и тем более город постиндустриальной эпохи) – это машина, бесперебойное функционирование которой предполагает подчинение всех граждан общим для всех правилам и установлениям. Так, мы не можем представить себе конвейер, который бы для одних этносов работал в одном режиме, а для иных этносов – в другом. Или другая аналогия: управлять автомобилем следует строго по правилам дорожного движения, а не представлять себе, что машина – это живая лошадь, которая скачет по открытой степи или по горам, подчиняясь лишь воле наездника. В современных европейских городах этот принцип – безукоризненного соблюдения правил и законов, принцип взаимного уважения на основе понимания взаимозависимости друг от друга – реализуется повсеместно и ежечастно: начиная с неприкосновенности чужого пространства и заканчивая неприкосновенностью чужого времени. Этот принцип соблюдается (конечно, не везде) благодаря выработанной и подкрепляемой (в том числе системой правовых норм) культуре, а культура начинается, как известно, с запретов и ограничений. Животное себя не сдерживает, а действует инстинктивно. Человек же начинается с самоограничения: мы сдерживаем физические позывы своего организма, культурно обусловленным способом принимаем пищу, выражаем чувства и мысли – в этом сознательном саморегулировании и состоит прежде всего отличие человека от животного. Наличие самоограничения и самодисциплины – признак культуры, привитой человеку.

Еще в 70-е годы ХХ столетия Харви Молоч в ходе изучения города предложил такой его метафорический образ – город как машина, «машина роста»[4]4
  См.: Molotch H.R. The City as a Growth Machine: Toward a Political Economy of Place//American Journal of Sociology. 1976. Vol.82. № 2. P. 309–355.


[Закрыть]. Этот образ города не был оптимистичен: город понимался им как машина в том смысле, что она направлена на извлечение прибыли из городской земли и всего, что на ней возведено. Опираясь на богатый фактический материал, он показал, что масштабные строительные проекты и другие стратегии роста далеко не всегда оборачиваются новыми рабочими местами и сопровождаются адекватной социальной политикой. Для нас же метафора «город как машина» означает неизбежность и добровольность подчинения правилам, регулирующим нормальное функционирование города.

Все сказанное выше позволяет понять, что анализ социально-культурной инфраструктуры города или региона, выступая первым шагом на пути исследования городской культуры, манифестирует объективистский подход к анализу культуры города. При этом фиксируется разветвление сети культурно-просветительных учреждений (домов культуры, клубов, библиотек, театров, филармоний, музеев, кинотеатров, музыкальных и художественных школ и училищ и т. д.), количество радиоприемников, телевизоров, киноустановок, количество посещений музеев, театров и кинотеатров в год, приходящихся на одного жителя и т. д. Этот количественный анализ позволяет зафиксировать переход экстенсивного развития городской культуры на интенсивный уровень. Ограниченность его становится очевидной не только тогда, когда возникают принципиально новые носители культурной информации (Интернет, видео и т. д.), позволяющие отказаться от посещения «мест коллективного пользования». Недостаточность этого подхода в принципиальном смысле состоит в том, что приобщение к культуре все более индивидуализируется, ее «порции» в качественном и количественном соотношении трудно измерить. Кроме того, внутри самой культуры города возникают новые проблемы, в ней появляются элементы, уже, казалось бы, изжившие себя: национализм, ксенофобия, сегрегация и т. п. Поэтому возникает необходимость иного подхода к анализу культуры города, который можно (по контрарному принципу) назвать субъективистским. Имеется в виду, что акцент должен быть сделан на субъекте – горожанине, вклад которого в культуру города состоит не только в его производственных результатах, но и в стиле общения, в мотивах и целях деятельности, в степени сопричастности жизни города.