Текст книги "Об интегральном измерении украинского кризиса. Иллюзия виртуальности и реальность иллюзий"

Структура книги

В первой части книги рассматривается история Зеленского в контексте интегральной реальности неолиберального мира. В первой главе обсуждается смысл интегрального проекта Зеленского с точки зрения так называемого ордоглобализма – континентальной школы неолиберального мышления с ее общей тенденцией к стремлению защитить глобальный рынок от суверенного демократического давления [Slobodian, 2018]. Во второй главе анализируется, как именно властная машина Зеленского, подавившая демократическую энергию народа после его избрания президентом, создавалась на грани реального и виртуального. В третьей главе на примере украинской земельной реформы, одобренной при правлении Зеленского, рассказывается о том, какие социально-политические последствия могут иметь интегральные политические проекты.

Вторая часть книги посвящена транснациональному популистскому проекту Зеленского после 24 февраля 2022 г. В четвертой главе анализируется, как Зеленский дискурсивно конструировал глобальный мир в виде жесткой дихотомии «цивилизованных людей» – тех, кто разделяет ценности свободы и демократии, и «варваров», отвергающих эти ценности. В пятой главе обсуждаются альтернативные смыслы, исключение которых из глобального смыслового поля обеспечивало нормализацию гегемонистского дискурса, проповедуемого Зеленским. В шестой главе итоги правления Зеленского обсуждаются в контексте теорий постмодерна, в соответствии с которыми интегральная шизофрения, используемая стратегически для достижения политических целей, приводит к социальным патологиям, таким как общественная дезориентация и потеря смысла.

В книге переосмыслены результаты авторских работ, в которых исследовался интегральный популистский проект Зеленского и которые были опубликованы в монографиях и статьях, выпущенных ведущими академическими издательствами (см.: [Baysha, 2022а; 2022b; 2023а; 2023b; 2023с]).

Глава 1
Во имя неолиберальной утопии

Впервой главе рассматривается популистский успех Зеленского в контексте истории «ордоглобализма» – континентальной школы неолиберального мышления с ее тенденцией к стремлению защитить глобальный рынок от демократического давления суверенных стран. В главе показывается, как с первого дня своего президентского правления Зеленский был окружен фигурами, тесно связанными с неолиберальными институтами глобальной власти. Несмотря на то что Зеленский был избран демократически, его реальновиртуальный политический проект, установивший на Украине власть глобалистов, смог эффективно защитить непопулярные неолиберальные реформы от противящегося им народа.

Неолиберализм, демократия и национальный суверенитет

Существует много определений неолиберализма, так как считается, что имеется множество его вариантов – понятие «неолиберализм» нельзя свести к единому пакету политико-экономических мер. Несмотря на то что аналитики МВФ признают, что самыми важными составляющими многих неолиберальных проектов являются приватизация, дерегуляция и либерализация [Ostry et aL, 2016], комбинации этих мер могут варьировать, как и смыслы, которые эти вариации приобретают в разных социально-культурологических контекстах.

Считается также, что понятие «неолиберализм» нельзя свести к трудам Фридриха Хайека, Милтона Фридмана и других интеллектуалов – основателей неолиберальной школы экономической мысли, поскольку его сегодняшние варианты существенно отличаются от того, как представляли себе неолиберализм отцы-основатели, стоявшие у истоков этого интеллектуального движения. Говоря языком дискурсивной теории, неолиберализм – это «пустое означающее» [Laclau, Mouffe, 1985], приобретающее разные значения при разных обстоятельствах и представляющее собой, таким образом, «движущуюся матрицу артикуляций» [Peck, Theodore, 2019, р. 246]. Однако при этом общим знаменателем всех разнообразных вариантов неолиберализма остается то, что неолиберальное воображение наделяет капитал небывалой социальной ценностью [Brown, 2019]. С этой точки зрения свободные экономические отношения предстают в качестве нормативной модели всех социальных отношений, включая и демократию, которая при неолиберализме тоже экономизируется.

Мало кто из критиков современного финансового капитализма сомневается в том, что при торжестве неолиберальных отношений социальные процессы начинают оцениваться в рыночных категориях. Что оспаривается, так это широко распространенное мнение о неолиберальной политике как о политике невмешательства государства в экономические процессы, основанной на вере в саморегулируемость рынков. Как сформулировал это канадский историк Куинн Слободян в своей книге «Глобалисты», реализация глобального неолиберального проекта связана с созданием институтов «не для освобождения рынков, а для их ограждения, для прививки капитализма от угроз демократии» [Slobodian, 2018, р. 2].

По мнению Слободяна, размышления о том, как защитить свободный рынок от демократического давления, были общей тенденцией для мыслителей континентальной (Женевской) школы неолиберализма – «ордоглобалистов», как называет их автор. По сравнению со своими англо-американскими коллегами ордоглобалисты уделяли гораздо большее внимание именно вопросам глобального экономического управления посредством создания транснациональных центров неолиберального влияния. Поскольку во второй половине XX в. демократия стала влиятельным фактором глобальных процессов – что было обусловлено крушением империй, деколонизацией и появлением новых государств, – дискуссия по поводу необходимости ее ограничения становилась все более оживленной. Эта проблематика, которая была немыслимой для классических либералов, стала центральной для неолибералов послевоенного времени.

При этом нужно понимать, отмечает Слободян, что демократия не отметалась неолибералами полностью. Скорее, речь шла о «противоречии между защитой демократии ради мирных преобразований и осуждением ее способности подрывать существующий порядок» [Ibid., р. 14]. Демократию не следует разрушать, считали ордоглобалисты, так как демократические системы с их открытой конкуренцией и свободой инноваций обеспечивают творческий потенциал развития. Демократию следует ограничивать, чтобы не допустить саморазрушения всей системы.

Слободян рассматривает создание наднациональных институтов управления, таких как МВФ, Всемирный банк или ВТО, а также международные договоры типа НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли) как попытку оградить глобальный рынок от демократического давления, исходящего от суверенных национальных государств. С этой точки зрения создание параллельной глобальной правовой системы, распространение офшорных налоговых убежищ и создание различных типов специальных экономических зон являются звеньями одной цепи. Все они призваны защитить глобальный капитал от рисков прогрессивного налогообложения, равного перераспределения и других проявлений демократических амбиций по достижению социального равенства.

Таким образом, в изложении Слободяна неолиберализм предстает как проект, направленный конкретно на создание институтов для защиты свободного рынков от всякого рода демократических вмешательств, чтобы найти «правовое и институциональное решение разрушительного воздействия демократии на рыночные процессы» [Slobodian, 2018, р. 11]. То есть целью транснациональных неолиберальных институций является не освобождение рынков от государства и обеспечение их саморегулирования или «высвобождения» (автономного существования, если использовать термины Карла Поланьи [Polanyi, 2001]), а в защите рынка посредством создания подходящей правовой системы для институционной перестройки государства. Рынки не рассматриваются как данные от природы – они целенаправленно конструируются посредством создания внеэкономических условий.

Из такого понимания неолиберального режима глобальной власти логически проистекает предположение о том, что глобалисты должны с подозрением относиться не только к демократии, но и к сильному суверенитету национальных государств. Как выразился Слободян, «на протяжении всего двадцатого века ордоглобализм был одержим двумя проблемами: во-первых, как полагаться на демократию, учитывая способность демократии уничтожать саму себя; и, во-вторых, как полагаться на нации, учитывая способность национализма “разрушать мир”» [Slobodian, 2018, р. 13]. Представители ордоглобализма считали, что национальные государства должны быть включены в глобальный институциональный режим защиты свободного рынка, в идеале все они должны регулироваться одними и теми же законами. «Чрезмерность суверенитета должна быть упразднена», как выразился Вильгельм Рёпке (цит. по: [Bonefeld, 2015, р. 868]).

То есть поиск адекватного баланса между глобальным экономическим порядком и национальными политическими режимами стал главной неолиберальной проблемой постколониального времени. Женевская школа неолиберальной мысли не предполагала полное упразднение национальных государств; скорее, отношения между между ними и глобальными институтами экономического регулирования представлялись такими, которые могли бы позволить игнорировать национальное законодательство, если оно ущемляет в правах глобальный капитал. При этом национальные государства должны были бы оставаться полезными с точки зрения поддержания политической легитимности и стабильности, а транснациональные институты неолиберального влияния должны были бы с ними работать, чтобы обеспечить эффективное функционирование глобальной экономической системы. Но если этой системе угрожают суверенные решения национальных государств, она должна иметь возможность их отменить.

Подводя итог этому небольшому обзору работы Слободяна «Глобалисты», можно сказать, что неолиберальное мышление, по крайней мере в его «ордоглобальной» версии, в первую очередь направлено на создание институциональных рамок, охватывающих как глобальные, так и местные структуры власти. Их цель – упредить национально-демократическое противодействие (в виде требования социальной справедливости, понимаемой как эгалитарное перераспределение ресурсов) развитию свободных капиталистических рынков.

Как уже было отмечено, такое видение неолиберализма очень полезно для понимания неолиберального проекта имени Зеленского. Если оценивать его с точки зрения ордоглобалистской мысли, проект выглядит (вернее, выглядел в первые два года президентства бывшего комика) логичным и даже успешным: мобилизовав демократическую энергию народа посредством реально-виртуальной машины власти – фабрики грез под названием «Слуга народа», руководители этого проекта смогли эффективно обуздать эту энергию после победы актера на президентских выборах в 2019 г.

Неолиберализм и украинская независимость

Следует отметить, что взятие Украины под глобальный неолиберальный контроль началось задолго до прихода Зеленского во власть. История неолиберальных трансформаций Украины ведет свое начало от первой половины 1990-х годов, когда были приняты закон «Об иностранных инвестициях» и постановление «О режиме иностранных инвестиций», предоставлявшие государственные гарантии по возврату инвестиций иностранным инвесторам и защите от изменений инвестиционного законодательства в течение 10 лет [Yurchenko, 2018]. С целью дополнительной защиты глобального капитала весь процесс контролировался и координировался МВФ, Всемирным банком, ЕБРР и т. д.

Парадоксально, но чем больше проходило времени с момента провозглашения украинской государственной независимости, тем более активизировался процесс установления иностранного контроля над страной. В первые годы существования украинского государства вряд ли можно было представить, что иностранные граждане будут назначаться на высшие государственные посты, но это стало возможным двумя десятилетиями позже, а именно после победы Евромайдана в 2014 г., когда иностранное присутствие в украинских властных структурах стало восприниматься как норма.

Наталья Яресько, гражданка США, в 2014 г. была назначена министром финансов Украины. В этой должности Яресько реализовывала «крупнейшую программу МВФ в истории учреждения» [Aspen, n/d], а после работы на Украине была отправлена исполнять обязанности директора Совета по финансовому надзору и управлению Пуэрто-Рико. Иначе говоря, после завершения своей миссии на Украине Яресько отправилась исполнять неолиберальную миссию в следующей стране – типичная карьерная траектория глобалиста.

Айварас Абромавичюс, гражданин Литвы, в 2014 г. стал министром экономики и торговли Украины и проводил политику дерегулирования, приватизации и жесткой экономии. После ухода с министерского поста был назначен генеральным директором крупнейшего государственного оборонно-промышленного предприятия Украины «Укроборонпром» для надзора над соответствием деятельности концерна интересам глобального капитала.

Ульяна Супрун, гражданка США, стала исполнять обязанности министра здравоохранения Украины. Реформа здравоохранения Супрун предполагала закрытие неэффективных клиник; их «эффективность», разумеется, оценивалась не с точки зрения здоровья людей, а с точки зрения финансовых показателей. Оппозиция назвала эту монетизированную политику здравоохранения «геноцидом украинского народа». Супрун получила всенародное прозвище «доктор Смерть». После выполнения своей неолиберальной миссии на Украине она вернулась в США.

Это только наиболее известные имена иностранных граждан, занявших видные государственные посты после победы Евромайдана, другие получили должности более низких рангов.

Иностранный контроль над украинской экономической политикой осуществлялся также с помощью так называемых реформаторских офисов, существующих исключительно за счет грантовых средств, предоставляемых иностранными посольствами и агентствами, связанными с Джорджем Соросом. В одной из своих программ об этих «реформаторских офисах» подробно рассказывал популярный украинский блогер Анатолий Шарий, утверждавший, что многие украинские так называемые активисты живут исключительно на эти деньги. Некоторые из них, по данным Шария, имели зарплату от 5 тыс. до 10 тыс. долл, в месяц. «Десять тысяч долларов в нищей абсолютно Украине, выплачивают какие-то организации, связанные с Соросом. Зачем?» – задавался вопросом блогер [Шарий, 2019].

Отвечая на него, Шарий объяснял, что основной целью этих офисов была разработка неолиберальных реформ, таких как вырубка лесов, продажа национальных земельных ресурсов, или реформ в государственном управлении: «Импортные всевозможные фонды, организации платят деньги, например, для того, чтобы вот эти вот мальчики входили в комиссии, отбирали прокуроров, к примеру» [Там же]. Работа этих офисов, учрежденных после Евромайдана, при президентстве Зеленского не просто продолжилась – их бывшие руководители вошли в правительство в качестве заместителей министров. Следуя инструкциям иностранных советников, эти чиновники разрабатывают законопроекты, передают их в министерства, которые вносят эти законопроекты в парламент от своего имени.

Но иностранный контроль над украинскими суверенными делами не ограничивался назначением так называемых «соросят» на правительственные или управленческие должности в госкомпаниях. Если посмотреть на твиты послов «Большой семерки» на Украине, степень этого контроля становится очевидной. Вот лишь пара примеров.

Во время встречи с председателем Верховной Рады Дмитрием Разумковым послы G7 отметили важность выполнения новой программы МВФ и продолжения продвижения вперед в разработке законодательства в поддержку реформ, которые укрепят экономику и демократию Украины [G7AmbReformUA, 2020а].

Во время встречи с наблюдательными советами госбанков и Минфина послы G7 признали роль, которую эти независимые советы сыграли в укреплении финансовой системы Украины… В частности, они подчеркнули важность продолжения реформ для улучшения корпоративного управления [G7AmbReformUA, 2020b].

Подобные «стимулирующие» твиты публиковались регулярно. Что в них отчетливо видно, так это субъектную позицию западных государств в лице послов «Большой семерки», которые «подчеркивают» и «акцентируют» (иными словами, дают указания) объектное положение Украины, которая, по логике твитов, должна беспрекословно подчиняться этим инструкциям.

Тема попадания Украины под контроль глобального институционального режима защиты неолиберального рынка неисчерпаема, учитывая, что такое влияние осуществляется множеством разных способов – от грантов, которые позволяют слугам глобализма учиться в западных университетах или получать зарплаты на местах, до лоббистских групп от глобальных корпораций, которые помогают формировать правительственные решения [Yurchenko, 2018]. Если учесть все факторы этого влияния, «глобальный институциональный режим» выглядит как паутина, в которой запуталась Украина. Однако важно признать, что опутывание не было исключительно злодеянием глобальных неолиберальных центров.

Ловушка, в которой оказалась бывшая советская республика, выглядит закономерной, учитывая провозглашенную Украиной цель на европеизацию (вестернизацию), представляемую как «безальтернативный» путь развития в духе Маргарет Тэтчер – одной из ключевых фигур неолиберального поворота истории, заявившей в свое время о том, что «другого пути нет». Украина превратилась в пассивный объект неолиберальной миссии глобалистов в силу внутренней логики ее собственного дискурса однонаправленного прогресса, определявшего национальное развитие исключительно в терминах вестернизации [Baysha, 2018; Байша, 2021]. Это был удобный эвфемизм, маскирующий суть неолиберальных реформ, – как минимум, половина населения Украины во времена Евромайдана верила в то, что политика вестернизации осуществляется для обеспечения им уровня жизни западных стран.

Действуя как «интеллектуалы-добровольцы» Эдварда Саида, которые всегда говорят «успокаивающие слова о добрых и альтруистических империях», невзирая на разрушения, страдания и смерть, приносимые их «цивилизационными миссиями» [Said, 2003, р. xxi], украинские слуги глобализма делали все возможное, чтобы ограничить национальный суверенитет ради неолиберальных экспериментов под руководством западных «партнеров». С их точки зрения, в этом не было и нет ничего плохого, напротив, это рассматривалось и рассматривается как благо для Украины, благо для ее «цивилизационного развития».

Именно так это и описывал Дэвид Харви еще в 2005 г. в своей знаменитой книге «Краткая история неолиберализма»: «Иногда кажется, что МВФ просто берет на себя ответственность за то, чего в любом случае хотят сделать некоторые внутренние классовые силы» [Harvey, 2005, р. 117]. Однако в случае с Украиной «внутренний класс», о котором упоминает Харви, не является полностью «внутренним» – многие сторонники неолиберальной судьбы Украины получили образование за рубежом за счет стипендий разнообразных западных фондов и тесно связаны с неолиберальными институтами глобальной власти. В этом смысле они представляют не столько внутренний класс, сколько международный класс глобалистов, единство которых было «склеено» (говоря языком Лаклау и Муфф) дискурсом однонаправленного прогресса, отводящего Западу ведущую историческую роль. Все реформаторы постсоветской Украины воспроизводили этот дискурс, и в этом смысле слуги глобализма в окружении Зеленского не являются исключением.

Явление Зеленского: изощренность симулякра

Хотя при президентстве Зеленского на Украине не было иностранных граждан, занимавших посты министров, многочисленные чиновники высокого ранга были и остаются тесно связанными с глобальным институциональным режимом неолиберализма. Вот только некоторые из них.

Алексей Гончарук, премьер-министр Украины (2019–2020), после своей отставки стал почетным членом Атлантического совета – транснационального центра, на сайте которого отмечаются заслуги Гончарука в сфере неолиберализации Украины – проведении земельной, медицинской и образовательной реформ, а также приватизации. В декабре 2023 г. Гончарук, как и Абромавичюс, вошел в состав Наблюдательного совета государственного концерна «Укроборонпром».

Оксана Маркарова, министр финансов Украины (2018–2010), выпускница Университета Индианы (США) со степенью магистра международных финансов и торговли. Прежде чем занять правительственную должность, она работала стажером во Всемирном банке, а также трудилась в ряде западных инвестиционных компаний. После успешного осуществления нужных для глобалистов реформ на Украине Маркарова вернулась в США в качестве посла.

Тимофей Милованов, министр развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины, получил докторскую степень по экономике в Университете Висконсин-Мэдисон (США), преподавал в европейских и американских университетах. Прежде чем занять правительственную должность, Милованов был избран в правление Национального банка Украины и занимал должность заместителя председателя правления (2016–2019). В декабре 2023 г. вошел в Наблюдательный совет «Укроборонпрома».

Эти и многие другие люди калибром поменьше исполняли и исполняют все ту же неолиберальную миссию по «примирению» зависимости Украины от транснациональных институтов неолиберальной власти и ее «суверенных амбиций», говоря языком Слободяна. В этом смысле особенно важно отметить, что ни Гончарук, ни Милованов, ни Маркарова не состояли в «партии» Зеленского «Слуга народа», что делает очевидным простой факт того, что правительство Зеленского никоим образом не было подотчетно избирателям Украины. Гончарук, Милованов, Маркарова и многие другие в высших эшелонах украинской власти были и остаются подотчетными только тем, кто их усадил в министерские кресла, – транснациональному режиму неолиберальной власти.

В этом отношении очень интересна аудиозапись, ставшая достоянием общественности в 2019 г. В ней премьер-министр Гончарук обсуждает с вышеперечисленными ставленниками глобального капитала, как обмануть Зеленского. Прямая речь Гончарука:

У Зеленского есть очень примитивное понимание экономических процессов. Есть платежный баланс. А они насильно укрепили [курс гривны]. Он ищет ответ на этот вопрос. А у него нет ответа на этот вопрос [Дело. иа, 2020].

Далее Гончарук инструктирует коллег, что им следует сказать Зеленскому, чтобы убедить его в том, что все под контролем и политика правительства осуществляется во благо Украины:

Ему нужно объяснить следующее: в начале года население не верило в гривну… Потом новый сильный президент бла-бла-бла… Уровень доверия беспрецедентный к власти. Гривна продолжает укрепляться… Нужно говорить очень убедительно… Потому что пока у нас не будет у президента в голове ответа на этот вопрос – у него будет пустое место там. И к нему будет прилетать эта хрень на тему облигаций. Она попадает в голову только потому, что у него там туман [Там же].

Под «облигациями» Гончарук имел в виду государственные ценные бумаги, которые начиная с декабря 2019 г. активно скупались мировыми финансовыми спекулянтами и связанными с ними украинскими чиновниками.

Высокая доходность облигаций и быстрый рост спроса на них привели к повышению курса гривны по отношению к доллару США и радикально сократили прибыли украинских экспортеров, что негативно отразилось на доходах бюджета. В результате к концу 2019 г. правительству пришлось приостановить значительную часть социальных выплат из-за нехватки денег в государственной казне. Чтобы восполнить растущий дефицит государственных финансов, правительство продолжило выпуск облигаций, что еще больше укрепило гривну, угрожая всей экономической системе. В этом суть истории, которую Гончарук пытался скрыть, сочинив легенду о доверии людей к гривне – сказку, придуманную специально для Зеленского. Эта история интересна тем, что наглядно демонстрирует, как ставленники глобалистов из окружения Зеленского манипулировали им для достижения своих целей.

Существует мнение, что непоколебимая убежденность Зеленского в том, что неолиберальные реформы, проводимые глобалистами в его правительстве, принесут процветание всем украинцам, стало результатом именно подобных манипуляций. То есть наивность Зеленского в экономических делах просто «использовалась вслепую», как в случае с земельной реформой, обсуждение которой будет представлено в третьей главе.

Зеленского в данном случае просто используют вслепую. Ему очень удачно его окружение внушило, что он войдет в историю как великий реформатор – чуть ли не как царь Александр Второй освободитель, который отменил крепостное право… То есть его убедили. Соответственно, у него есть вот этот элемент мессианства – он хочет эту миссию выполнить, и его удачно используют, —

так оценивал происходящее известный украинский экономист Алексей Кущ [Кущ, 2021]. Действительно, после заседания парламента, на котором был принят новый Земельный кодекс (его прозвали «Вальпургиевой ночью», потому что депутаты голосовали в масках), Зеленский [ЗВВ, 2019д] выложил видео, в котором заявил, что с крепостным правом покончено и это историческое событие.

Когда Зеленский распустил Кабинет Гончарука в марте 2020 г., он признал внешнее влияние на суверенную политику украинского государства, заявив, что Кабинет министров «стал чрезмерно заботлив к западным странам, которые финансово поддерживают Украину, назначая иностранцев в советы директоров государственных компаний» [Kramer, 2020]. Ничего, однако, это признание не изменило: иностранцев в наблюдательных советах госпредприятий не поубавилось [Губриенко, 2020].

В смысле присутствия в украинских структурах власти влиятельных иностранцев, осуществлявших надзор над соответствием внутренней политики внешним интересам, с приходом Зеленского мало что изменилось. Что действительно отличало Зеленского от постсоветских неолибералов и делало его случай исключительным, так это его популистский проект, осуществленный на грани виртуального и реального, с помощью которого он не только смог прийти во власть, но и привести с собой «партию» «народных слуг», из которой была создана парламентская машина по штампованию неолиберальных реформ в режиме нон-стоп, или «турборежиме», говоря языком самих «слуг».

Именно этой властной машине удалось ограничить и сдержать политический процесс, истощив его демократическую энергию и тем самым дедемократизировав. Политика свелась к авторитарному управлению, а на смену демократическому обсуждению – оспариванию разных идей и аргументов оппонентов, которое худо-бедно, но все же существовало на Украине в прежние годы, – пришли технократические решения. Была приведена в действие деполитизированная и технократическая государственная машина, защищенная от «демократических эксцессов» всех видов.

Иначе говоря, с помощью парламентской машины Зеленского, именуемой «Слугой народа», было найдено новое и нетрадиционное решение старой проблемы, преследующей величайшие неолиберальные умы: как «сделать прививку капитализму от угрозы демократии» [Slobodian, 2018, р. 2]. Как показано в следующей главе, именно создание интегральной реальности, в которой невозможно отличить реальное от виртуального и правду от лжи, и обеспечило условия для уничтожения демократического сопротивления новым экономическим экспериментам «народного слуги», который в реальности оказался не более чем слугой глобализма.