Текст книги "Крадуш. Тёмные души"

Глава 7

Когда около полудня я вышел из «Женского дома», дождь еще накрапывал, но так лениво, что можно было не обращать внимания. Лавируя между лужами, я спускался к набережной, решив не откладывать визит в университет. Хотя бы разведаю, что в библиотеке уцелело и когда этим можно будет воспользоваться.

Заодно по пути заглянул в лавку уже знакомого гоблина-видящего и продал одно из любимых украшений кузины – V-образное колье с двумястами девятью крупными бриллиантами, которые словно бы стекали вниз от адамантовой полосы. Гоблин, казалось бы, повидавший много дорогих побрякушек, и тот залюбовался искусной работой эльфийских мастеров.

Ранец после визита в ювелирную лавку значительно потяжелел, как и карманы, по которым я рассовал десяток серебряных монет и медяков. Если бы не нужда заплатить леди Мосфен за заколки, хватило бы на покупку небольшого дома на окраине.

Грозовой фронт отодвинулся в сторону предгорья, и над городом протянулась яркая радуга, уходящая в океан. Остановившись и откинув капюшон, я залюбовался ею как восторженный ребенок. Со стороны порта донеслись торжествующие крики чаек – волны вынесли на берег достаточно рыбы, чтобы можно было устроить настоящий пир. Пахло озоном и йодом, а еще горячими лепешками, которые готовили на стыке улиц чуть ниже. Смуглый юноша прямо перед покупателями шинковал мясо большим ножом и добавлял в хрустящий хлебный конвертик вместе с соусами и овощами. Отстояв небольшую очередь, я тоже попробовал интересную новику. Одна проблема – есть на ходу оказалось не очень удобно, и к тому моменту, когда я дошел до ворот университета, перемазался соусами.

Охраняющие вход молодые гвардейцы, завидев меня, дружно заулыбались, но поклонились со всем почтением. Даже ниже требуемого – видимо, чтобы скрыть ехидные гримасы.

Настроение у меня было хорошее, поэтому я беззлобно посетовал:

– Лучше бы платок дали или салфетку, а не зубоскалили!

Гвардейцы переглянулись, и тот, что постарше, повинился:

– Просим прощения, лорд Квэлле, мы не желали вас оскорбить.

Это я понял по их настрою, иначе сказал бы по-другому.

– У меня есть платок, господин, – тихо заметил младший, – но он уже грязный, вам такой не подойдет.

Не повезло. Я прошел за ворота, пытаясь ладонью стереть пятна соуса.

На месте взрыва суетились рабочие и маги. Уборка и восстановление шли бодро, но, взглянув на остатки корпуса при дневном свете, я понял, что ловить здесь нечего. Большая часть перекрытий и несущих стен сильно пострадали и держались на честном слове. Так что уцелевшие материалы первым же делом перенесли, чтобы не потерять и их.

Не думаю, что без веской причины мне дадут в них порыться.

Я постоял у ярко-желтого колдовского ограждения вместе с любопытными студентами. Заодно послушал, что, оказывается, у всех курсов отменили учебу, и юные колдуны пользовались шансом, чтобы предаться любимому занятию – бесцельной трате времени.

До моего слуха донеслось и то, что сбежавший вчера из лазарета студент объявлен в розыск, уже опросили его одногруппников и соседа по общежитию. Постояв в толпе еще несколько минут и, увы, не услышав ничего интересного, я окликнул суетящихся за ограждением магов:

– Подскажите, куда из библиотеки перенесли материалы?

Высокий желтоглазый дракон увидел мои острые уши и подошел поближе, чтобы не перекрикиваться.

– Все в зале собраний, лорд Квэлле, – сообщил дракон, смахнув пот со лба и разминая уставшие руки, – там еще ночью освободили место, и мы положили, что уцелело, туда. И очень вовремя: успели до дождя, иначе пропало бы гораздо больше. Но мы все равно накрыли материалы стазисом. Если вдруг какие-то из книг пострадали, они не успеют прийти в негодность до того, как ими займутся маги-практики.

Похвально, но стазис из-за моей прихоти снимать точно не будут.

Я поблагодарил дракона за информацию и отошел от толпы, растерянно размышляя, где еще можно найти описания «Эха». Просить Карела раздобыть книгу по ритуалистике как-то неудобно. Мерджим и без того загружен. Располагала ли подобными сведениями леди Лавена Шепсит – неизвестно. Как вариант, можно было нагрянуть к Гарэйлу Ферко и побесить его, но этим планом я решил воспользоваться в самом крайнем случае. Знакомых магов в городе, чтобы можно было честно рассказать о проблеме и не бояться удара в спину, у меня не было.

Хотя…

– Добрый день, лорд Квэлле. – Я так задумался, что не заметил, как у ворот ко мне подошла Гента.

Смотрела колдунья виновато, нахмурив темные брови и заложив руки за спину.

– Мы же были на «ты». – Девушке я обрадовался.

А еще больше обрадовался, когда она, изучив мою физиономию, которую я, видимо, не до конца оттер от соуса, протянула чистый платок.

– Но вчера…

Я сообразил, что Гента пытается извиниться за свою неучтивость, и легкомысленно махнул рукой в сторону горизонта.

– Забудь, пожалуйста! Я не сообразил, что подходить на глазах одногруппников – не лучшая идея. Так что, если кому и извиняться, это мне, – поспешил я успокоить колдунью. – Как твое практическое занятие?

Гента осторожно улыбнулась.

– Я набрала проходной балл, ты очень помог!

– Отлично! Можем отметить это в какой-нибудь кахвейне, – предложил я. И добавил: – Все равно мои планы отменились.

До наступления ночи времени оставалось предостаточно, а других дел у меня не было. Я на всякий случай дернул за нить заклинания слежения, она держалась крепко и уходила в богатые кварталы.

– А ты не для расследования пришел? – уточнила Гента.

Мы остановились у белокаменной лестницы, спускающейся широкими ступенями к океану. Я снова залюбовался уже поблекшей, но еще угадывающейся в прояснившемся небе радугой. Гента облокотилась на перила ограждения, поддерживаемого фигурными колоннами-балясинами, и тоже смотрела вверх. Пушистые волосы колдуньи были распущены, и ветер с удовольствием трепал длинные вьющиеся пряди. Я уловил сладкий запах вербены и терпкий – розы, окружавшие Генту.

– Расследование переместилось большей частью в лаборатории. Я надеялся, что библиотека пострадала не так сильно и удастся поискать материал для себя.

Гента отвлеклась от радуги и нахмурилась, опустив уголки губ.

– Для себя? – удивленно переспросила она, словно не представляла, зачем обученному колдуну что-либо искать в библиотеке. – Ты так уверенно говоришь о магии, что кажется, будто знаешь о ней все.

Я широко заулыбался, смущенный похвалой, и покачал головой.

– В силу специализации у меня в голове царит вечный бардак из кучи самых разных фактов. Но это, увы, во многом поверхностные знания. Мне хотелось почитать про ритуал «Эхо» – есть одно место, история которого меня очень интересует. Но я знаю только то, что он несложный…

Неожиданно Гента расхохоталась, запрокинув голову и напугав прохожих и чаек. Первые – ограничились осуждающими взглядами. Вторые сорвались с насиженного парапета в небо с громкими возмущенными воплями. Я же подпрыгнул на месте и придержал девушку за локоть, чтобы она случайно не оступилась на лестнице.

– Мы не пойдем в кахвейню, Кериэль! – звенящим от смеха голосом заявила колдунья, и я залюбовался, как преобразилась обычно угрюмая и настороженная девушка. – Мы пойдем ко мне в гости!

И не успел я удивиться неожиданному предложению, как Гента с готовностью пояснила:

– Наша группа проходила этот ритуал на прошлой лекции по истории магии. Только я ничего не запомнила… но все подробно списала с доски. Дам тебе тетрадь с материалами.

Одернув короткую куртку с множеством карманов и молний, Гента кивнула мне в сторону улицы, поднимающейся в город. Но я засомневался.

– Если меня увидит служитель Освин, он поймет, кто приложил руку к его переезду на чердак. Может, не будем рисковать?

Гента насмешливо фыркнула и потянула меня за собой.

– У него сейчас подготовка к службе, потом он будет рассказывать что-то душеспасительное парочке старушек из соседних домов, затем еще на час или больше пропадет в своем саду. Я уже выучила распорядок дня Оскарби лучше, чем собственное расписание. У нас предостаточно времени. Давай, Кериэль, не изображай из себя любовника, который боится внезапного возвращения мужа.

Я аж споткнулся.

– Ну и сравнения у тебя, – пробормотал, но покорно поплелся за колдуньей.

Гента спохватилась и перестала улыбаться.

– Извини, это было невежливо, – она замедлила шаг и выпустила мои пальцы из своей ладони, будто обожглась, – я просто обрадовалась, что тоже могу чем-то помочь.

Вот ведь!

– Я не обижаюсь. Можешь шутить, сколько хочется. Даже неудачно, – с готовностью разрешил Генте и уже сам протянул колдунье ладонь. – Хорошо, пойдем в гости, но по дороге все-таки возьмем чего-нибудь вкусного.

Гента одно мгновение хмурилась, будто ожидала с моей стороны подвоха, но затем все-таки снова взяла меня за руку.

– Договорились.

Я, конечно, понимал, что нас уже заметили и такое поведение вызовет новую волну самых нелепых слухов, но это было даже забавно. Пусть город поломает головы, с кем же у меня отношения.

В качестве вкусного я купил еще мясных лепешек, потом заглянул в пекарню по дороге и прихватил пирожков с яблочным вареньем. Почти у самого дома Генты мы остановились у прилавка немолодой женщины, торгующей свежими фруктами в небольших корзинках. Взяли немного абрикосов, бананов и клубники – это было мне знакомо, а еще я соблазнился диковинными для меня папайей и нешперой, чем-то напоминающей сливу желтыми плодами с необычным сладко-острым вкусом.

Фиолетовый дом внутри оказался очень уютным. Обстановка была простой и неновой, но чувствовался хороший вкус, и все поддерживалось в чистоте. Я разулся у порога и прошел за колдуньей на небольшую кухню, где, быстро ополоснув руки, засуетился по хозяйству: лепешки нужно было погреть, фрукты – помыть и почистить, а еще заварить чай и красиво оформить стол. Пирожки с вареньем я пока оставил в пакете, прикинув, что мы и так объедимся. Гента ушла к себе в комнату за лекциями по истории магии.

– Вот, смотри, – вернувшись, колдунья придвинула стулья поближе и, сцапав одну из лепешек, ткнула в страницу, – вроде то, что тебе нужно. Хотя преподаватель сказал, что «Эхом» сейчас никто не пользуется.

Я склонился над тетрадью. Почерк у Генты был не ахти, еще и попадались глупые грамматические ошибки. Но я не стал обращать на них внимание. Информации было достаточно – Гента прилежно записала за преподавателем всю лекцию.

– Не пользуются, – согласился я, – «Эхо» редко дает в результате что-то полезное. Это, скажем так, обобщение событий. Ты не знаешь, что именно случилось и с кем, а чувствуешь отголоски. Поэтому и называется – «Эхо». Но ритуал прост, и мне его хватит, чтобы составить мнение.

Гента дала мне несколько чистых листов, и я быстро скопировал нужную информацию, после чего разговор плавно перетек на занятия в университете и магию. Я показал, как создавать магические светлячки. После одной разбитой тарелки и десяти неудачных попыток в ладонях Генты расцвел крошечный огненный цветок.

– Как красиво! – с восторгом выдохнула колдунья и едва не упустила искру. – И совсем не горячо!

– Конечно, это же твоя сила, – я был доволен и Гентой, и своими педагогическими способностями, – она не причинит тебе вреда. А вот если я рискну забрать огонь – обожгу пальцы. Давай попробуй отпустить его. Представь, будто у тебя на ладони лежит перо, и ты подбрасываешь его вверх.

Гента сконцентрировалась…

Упс!

Мы посмотрели на небольшое темное пятно, появившееся на потолке, – Гента переборщила с силой, не отпустив, а скорее кинув огонек вверх.

– Давай заодно научу, как убирать такие последствия, – предложил я, совершенно некультурно облизывая пальцы после особенно сочной и сладкой клубники.

– Я лучше посмотрю, – колдунья откинулась на спинку стула, – у меня нет лишнего дома, чтобы развалить этот.

– Тогда хотя бы запоминай, как правильно складывать пальцы. – Я понимал, что первокурснице со скромным даром непросто за один вечер освоить сразу два заклинания.

Нас прервало вежливое покашливание.

– Добрый вечер, госпожа Ксхевахайр, приветствую, Кериэль. Не знал, что вы знакомы…

Мы с Гентой обернулись к замершему в дверях кухни служителю Оскарби Освину. Юноше явно было неловко, об этом говорили вымученная улыбка и то, как он мял в пальцах край сутаны.

– Приветствую! – согласился я и все-таки ощутил себя тем самым «любовником». – Да, мир тесен.

Гента ограничилась коротким кивком и поставила на стол новую тарелку.

– У нас тут небольшой дружеский ужин. Присоединяйся, – я опередил попытку Оскарби сбежать к себе на чердак, – остались лепешки и фрукты, и лежат пирожки с яблоками – мы к ним даже притронуться не успели. Чайник сейчас подогреем. А ты разве не должен проводить вечернюю службу?

Оскарби снял сутану, повесив ее у двери и оставшись в брюках и накрахмаленной рубашке, помыл руки и занял свободный стул. Я почему-то думал, что служитель Освин – вегетарианец. Но он взял с тарелки подогретую лепешку и захрустел прожаренной корочкой.

– Должен, – начал он с последнего вопроса, – но в город прибыла специальная папская комиссия из конгрегации доктрины веры. Люди стягиваются в центр города, чтобы не упустить ничего интересного. Проводить службу для самого себя – не то, что придется по нраву Триединому, поэтому я полил розы и пришел домой.

Мне понравилось, как Оскарби сказал «домой» – сразу стало понятно, что идея с чердаком удалась.

Значит, проверка все-таки приехала. А я, как всегда, пропускаю самое интересное! Хотя…

Я покосился на Генту, которая с воодушевлением хвасталась Оскарби, что получила проходной балл и научилась создавать светлячков. Потом перевел взгляд на церковника, который с удовольствием слушал сбивчивый рассказ колдуньи. И решил, что вечер в такой компании мне нравится больше, чем знакомство с людьми императора и папы.

Карел мне потом все перескажет.

Из дома Генты я ушел затемно. Мы даже успели поиграть в незамысловатую настольную игру, в которой нужно было первым довести свою фишку по картонному полю, отвечая на вопросы, записанные на специальных карточках. Выиграл Оскарби – ему постоянно выпадали самые удобные ходы. Кстати, служитель достаточно быстро сообразил, что из истории с чердаком торчат мои длинные уши, но не обиделся, как я того боялся, а искренне поблагодарил. Гента перестала хмуриться и осторожничать, показав другую сторону своего характера – интересную и веселую девушку, общаться с которой было очень легко.

Попрощавшись с колдуньей и служителем, я проверил заклинание слежения. Оно, конечно, за эти часы ослабло, но, прикинув примерное расстояние, я посчитал, что быстрым шагом успею добраться до цели.

Людей на улицах было немного. Сказывалось то, что после прошедшей грозы сильно похолодало, и теплолюбивые горожане предпочли или разойтись по домам, или собраться внутри уютных ресторанчиков. Да и сам я – хорош! Столетия прожил в Старом Свете с его промозглым дождливым климатом и снежными зимами и вдруг быстро, меньше чем за месяц, отвык от холодов. Сейчас даже в плаще меня пробирал озноб.

Улица, на которую меня привело заклинание, оказалась приятной. Большие двухэтажные дома за ажурными оградами, конечно, не тянули на поместья аристократии, но принадлежали людям зажиточным, не знающим нужды. В окнах горел свет, с кухонь слышался звон приборов и бокалов. Из нескольких приоткрытых форточек доносились веселые беседы, слышался детский смех. Учуяв чужака, за крайним забором тревожно гавкнула собака.

Одинокая фигура, закутанная в плащ, могла привлечь излишнее внимание. Приметив нужный дом с большой террасой и арочными окнами, я свернул в темный проулок. Знакомый азарт наполнял меня, вызывая в пальцах приятную дрожь предвкушения. Жертва сегодня попалась что надо – нестарый и здоровый ублюдок, которого не жаль отдать Костлявой.

Пробраться задними дворами труда не составило – на всех придомовых территориях соседей росли пышные кусты. Так что, пригибаясь то за жасмином, то за шиповником, я успел как раз в тот момент, когда заклинание слежения истаяло. Выкрашенный светло-коричневой краской дом, с небольшого балкона которого свешивались гибкие лозы винограда, категорически не подходил мерзавцу, мучившему Мартина. И ровно подстриженная лужайка, и кашпо с бегониями над задней дверью – все словно бы принадлежало другому человеку. Может, этот ублюдок просто гостит здесь? У каких-нибудь хороших друзей, к примеру.

Прокравшись под большое незанавешенное окно на первом этаже, в котором горел свет, я осторожно заглянул в дом. Ублюдок сидел на диване и с громкими стонами терпел, пока уже знакомый, Триада бы его побрала, целитель Эдер водил крупным амулетом над его левой рукой. Кости правой срастить он уже успел – положение локтя было правильным.

Рядом с целителем стояла, молитвенно сложив ладони, женщина в домашнем льняном платье.

– Тебе обязательно нужно сообщить страже о нападении! – явно уже не в первый раз просила она.

– Сказал же, что не разглядел его! – прорычал мужчина и вскрикнул, когда Эдер переложил амулет чуть выше. – Триада с деньгами и руками – жив, и хорошо!

Я остолбенел.

Как это – не разглядел?! Я стоял перед ним в одном полотенце. Меня не разглядел бы разве что слепой. Или этот ублюдок не признался, где именно с его руками приключилась беда? Неужели эта особа – его жена?!

– Послушал бы супругу, Джулиан, – мягко заметил господин целитель, – возможно, были и другие нападения. Стражу нужно хотя бы поставить в известность, пусть риск поймать вора невелик.

Это я вор?! Я с силой сжал кулаки, чувствуя, как внутри закипает злость. Что ж, кое-что, Джулиан, я у тебя действительно украду – твою душу и жизнь. Но какой мерзавец! Дома ждет прекрасная жена – лица женщины я не видел, но не мог не отметить приятную пышную фигуру и золотистые волосы, уложенные в аккуратную прическу, а этот ублюдок навещает по борделям юношей и предпочитает обходиться с ними пожестче.

– Скоро там? – сдавленно просипел Джулиан, откидываясь на диване.

– Минут пять, – господин Эдер сверился с показаниями амулета, – тебе повезло, что перелом закрытый, без смещения и осколков. Нападавший явно знал, что делает.

Ха! Знал бы я – вообще раздробил бы кости этому подонку!

– Сходи к стражам, Джулиан, – продолжил увещевать мужчину целитель, – они обязательно послушают такого уважаемого представителя торговой гильдии, как господин Нерезза.

– Папочка!

Мое сердце пропустило удар – по лестнице скатились, другого слова и не подберешь, двое мальчишек примерно шести и трех лет.

– Тебе уже лучше? – спросил старший, придержав брата, который попытался залезть отцу на колени.

– Вы почему оставили сестру одну? – нахмурилась женщина.

– Я положил ее в манеж, – тут же отчитался старший мальчик, – не выберется. Мы есть хотим!

– Есть! – звонко согласился младший.

Оба братика, такие же светлые, как мать, были одеты в одинаковые опрятные пижамы в клетку, на старшем – синяя, на младшем – зеленая.

– Сейчас господин целитель закончит, и мы вместе сядем ужинать, – смягчилась женщина и потрепала обоих сыновей по волосам, – все уже готово. Мойте пока руки. А я пойду – возьму вашу сестренку, чтобы она не заскучала одна.

Внутри меня боролись горечь, ненависть и отвращение. Если бы можно было убить этого мерзавца дважды, я сделал бы это с особым удовольствием. Ему самому не было противно после борделя обнимать детей и целовать жену?! Неужели нельзя себя пересилить? И ведь семья Джулиана никогда не узнает, каким он был на самом деле, и будет искренне оплакивать его.

А еще возникла непредвиденная проблема с проведением самого ритуала. Вряд ли мне удастся проделать это в супружеской спальне.

Сидеть под окном было скучно и неудобно – в любом случае придется подождать, пока семья поужинает. Я покрутил головой, подыскивая удачное место для засады, и решил, что устроюсь на балконе. С перил террасы было легко подтянуться и забраться наверх. В этот момент я заметил, что господин Эдер, закончив исцелять руку, замер, внимательно изучая показатели амулета.

Триада!

Он считывает остаточные следы! А я снес дверь в комнату Мартина импульсом такой силы, что частицы магии наверняка осели и на Джулиане. Вот ведь! С учетом, что Эдер совсем недавно лечил мне лицо, он без труда узнает фон и поймет, кто в действительности сломал его другу руки.

Нехорошо… но, может, обойдется?

Я обнаружил, что дверь балкона ведет аккурат в спальню. Еще и окно открыто – выглядит как приглашение. Так что я пролез в комнату и сдвинул с той стороны щеколду, запирающую дверь. Возможно, когда супруги будут ложиться спать, не заметят открытый балкон.

Ждать пришлось около часа, пока люди не начали укладываться. Я побоялся, что успокоить детей будет непросто. Но старший мальчик помог матери, умыв братика и разобрав его кровать. А потом даже взял с книжной полки сборник сказок, принявшись по слогам, но с похвальным прилежанием читать историю про принца фей, который отправился вызволять свою возлюбленную из заточения коварного колдуна. Женщина, которую, как выяснилось, звали Летиция, как раз укладывала годовалую девочку: светловолосую, улыбчивую и на удивление тихую для маленького ребенка.

Я понадеялся, что дом и все накопления по завещанию отойдут жене и детям. И после того, как боль от потери притупится, им будет только лучше. Возможно, Летиция еще встретит достойного человека, который не станет ее обманывать.

Самовнушение подействовало, бушующий внутри ураган затих, я успокоился. В солнечное сплетение толкнулась одна из темных душ. Она, кажется, была заинтригована предстоящей охотой.

– Вы недавно покормились, – шикнул я, – этот человек нужен мне для другого. Его трогать нельзя.

Следующий толчок пришелся в поясницу – в нем чувствовалось разочарование, но души затихли.

В ванной комнате раздался шум воды. Джулиан зашел в спальню и, включив свет, принялся раздеваться. Я воспользовался тем, что первый этаж опустел, и спустился обратно на террасу. Окно на кухне осталось приоткрытым, госпожа Нерезза поставила его на проветривание. Охранное заклинание я отключил за пару минут, даже не заморачиваясь. Оно было надежным, но типовым. С таким крадуш разберется с закрытыми глазами. Забравшись внутрь, я быстро высыпал ханку в недопитый и еще горячий чай, перемешал и набрал получившуюся смесь в многоразовый шприц. А затем, проверив, что не оставил грязи или других следов, выбрался на улицу и вернулся на балкон. Супруги уже укладывались в постель. Что примечательно – Джулиан ближе к окну.

– И все-таки нужно сообщить страже… – сонным голосом заметила Летиция, укрываясь одеялом, – хотя бы позаботимся о репутации семьи Нерезза, чтобы никто не подумал, что мы спускаем подобные выходки.

– Думаю, он не знал моего имени…

– Зато Максимильян Эдер – тот еще жук. Завтра вся улица будет говорить о том, что на тебя напали, а ты даже не захотел написать заявление!

Завтра улица будет говорить совсем о другом…

Летиция уснула быстро, сказывался большой материнский опыт: пока в доме тихо – нужно использовать каждую минуту. А вот Джулиан продолжал мрачно разглядывать тени на потолке.

Интересно, его мучают угрызения совести?

Ждать мне надоело. Я накинул на женщину заклинание глубокого сна, а на мужчину – паралич. Глаза господина Нерезза бешено завращались в орбитах, а лицо покраснело, он изо всех сил тужился, чтобы превозмочь злое колдовство, но я уже спокойно зашел в комнату, воспользовавшись так и не задвинутой щеколдой, – какая фатальная беспечность!

– Не надейся – тебе не скинуть паралич, – сообщил я, присев на край кровати и похлопав Джулиана по щеке.

Говорить пришлось тихо – в соседних комнатах чутко спали дети, но я был настороже и рассчитывал успеть до того, как кто-то из братьев проснется.

– Мне хотелось, чтобы в последние минуты жизни ты осознал степень своей мерзости и отвратности. Вы, люди, как животные – не умеете преодолевать инстинкты. И ты вместо того, чтобы каждый день благодарить Триединого за чудесную семью, подло предавал их, шатаясь по борделям.

Нерезза смотрел на меня так, что, если бы взглядом можно было убить, я бы тут же упал замертво.

– Жаль, нельзя растянуть это небольшое удовольствие… – я вытащил уже приготовленный футляр с инструментами и шприц с раствором опия, – но, увы, ночь не резиновая. Тебе повезло, Джулиан.

Я ввел наркотик ему в вену и, выждав пару минут, когда опий начнет действовать, воткнул иглы. Душа Джулиана металась внутри помутневших глаз, ища спасения, но с каждым мгновением разум человека все сильнее туманился, и она переставала понимать, где сама, а где ее отражение, угодившее в плен зеркальца.

Попалась!

Серебристая нить, которую я осторожно подцепил пинцетом, была длинной и плотной, в запасе у Джулиана оказались целых пять десятилетий жизни – отличный улов. Но в душе Нерезза уже не было ни правильной чистоты, ни блеска. Я заметил в нескольких местах темные пятнышки гнили. Перерезав нить у основания, я быстро поместил ее в пустой сосуд и бережно убрал в низ футляра.

Смерть, вставшая у изголовья кровати, сама закрыла остекленевшие глаза Джулиана. А затем, хищно осклабившись, указала пальцем на спящую рядом с телом супруга Летицию. Светлые волосы разметались по подушке, на щеках играл здоровый румянец, а ресницы чуть подрагивали. Я снова залюбовался нежной красотой этой женщины и даже не сразу сообразил, что хочет от меня Костлявая.

– Ее? – Я нахмурился и снова посмотрел на закутанную в плащ старуху: – Хочешь ее забрать? Но зачем?!

Я не собирался убивать госпожу Нерезза.

Смерть качнула головой и, протянув руки ладонями вверх, изобразила две чаши весов, одна из которых резко перевесила другую.

– Ты предлагаешь эту жертву взамен жизни Карела? – поразился я.

Я думал, что Костлявая не станет довольствоваться одной жертвой, если может потребовать больше. Или это проверка на прочность – как далеко я готов зайти?

Смерть качнула головой и по очереди согнула пальцы на правой руке.

– За пять месяцев? – сообразил и получил утвердительный кивок в ответ. – Нет, я не сделаю этого.

Старуха наклонила голову и протянула мне руку.

– Всю? – Голос неожиданно охрип. Смерть действительно предлагала это? Жизнь человека, который был мне безразличен, за жизнь лорда Киара, которого я действительно желал спасти и видеть своим другом долгие годы.

Самое время вспомнить, что я бездушный монстр.

Летиция улыбнулась во сне. Наверное, видела что-то хорошее.

– Нет, – отказался я, – мы еще найдем компромисс. Но эту женщину я не трону.

К моему облегчению, Смерть не выглядела рассерженной или оскорбленной моим отказом. Она махнула рукой и растворилась в тенях.

Сунув футляр в ранец, я поднялся на ноги и почти вышел на балкон.

– Папа? – тихо позвали сзади.

Я прикусил губу до крови и, оборачиваясь, боялся увидеть старшего мальчика. Но мне повезло, в дверях спальни стоял трехлетний малыш. Не думаю, что в темноте он многое разглядел, и уж тем более у него не получится рассказать, кого именно он видел ночью в комнате родителей.

– Мама? – жалобно захныкал ребенок – в соседней комнате беспокойно подскочил на кровати старший брат, и я понял, что решать нужно что-то немедленно.

Пусть живет.

Уже прыгая с балкона, я сдернул с Летиции заклинание сна и метнулся через соседний двор в ближайший проулок. За спиной раздавался плач детей и отчаянные крики женщины, пытающейся разбудить своего мужа.