Текст книги "Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года"

Отделив большую часть манифестантов от группы ее главарей, дравшихся наиболее ожесточенно, полицмейстер с помощью бывших в его распоряжении всадников начал рассеивать толпу по окружающим базарным улицам. […] Войскам, к счастию, несмотря на быстроту их появления, действовать не пришлось. Однако своим появлением они способствовали окончательному успокоению встревоженных обывателей этой части города.

Из рапорта и.д. тифлисского губернатора полковника И.Н.Свечина главноначальствующему гражданской частью на Кавказе кн. Г. С. Голицыну, 26 апреля 1901 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп 4. Д. 616. Л. 9-11 об. (подлинник)[281]281
  В деле имеются прошения арестованных за события на Солдатском базаре и их родственников: все утверждают, что шли мимо для покупки продуктов и арестованы совершенно без всякой вины. Имеются также список пострадавших городовых (главным образом ушибы) и список привлеченных обвиняемыми, И. Джугашвили в нем не значится.


[Закрыть].

№ 37

Прокурор Клуген:

Установлено, что из числа низших полицейских чинов, бывших в наряде на месте происшествия и получивших телесные повреждения, – раненым выстрелами (в лопатку и бедро) оказался только городовой Китаев и что, кроме Китаева, причинены были легкие раны и ушибы 5 городовым и 4 всадникам конно-полицейской стражи. Вопрос же о том, кем произведены были выстрелы в Китаева, не выяснен до настоящего времени расследованием достаточно точно, а объяснение заподозренного в этом седельного мастера Леонтия Мамаладзе, на теле которого оказались следы довольно сильных побоев, представляются неопределенными. При расспросе его жандармским офицером Мамаладзе объяснил, что на Солдатский базар он попал случайно, не имея вовсе сведений о готовившихся беспорядках, и был избит одним из городовых настолько сильно, что упал и потерял сознание, а потому и не помнит, выхватил ли он револьвер, который всегда носит при себе, и не знает, стрелял ли из него.

Из донесения прокурора Тифлисской судебной палаты Клугена министру юстиции Н. В. Муравьеву, 30 апреля 1901 г.

ГА РФ. Ф. 124. Оп. 10. Д. 401. 1901 г. Л. 9-11 об.

№ 38

Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе кн. Г. С. Голицын:

Город Тифлис по своему положению в Закавказье сосредоточивает в себе наряду с местной интеллигенцией и самые разнообразные элементы из низшего слоя кавказских народностей, известного своей необузданностью и запальчивостью. Не говоря уже о том, что местная полиция, ввиду отсутствия в Тифлисе института дворников и адресного стола, а следовательно и правильной регистрации населения, и в том числе поднадзорных, не может уследить за постоянными жителями этого города, а тем более за армянскими беженцами, к нему, как к центру Закавказья, ежедневно притекают сотни лиц, между которыми немало беспаспортных и лиц неблагонадежных, являющихся агитаторами среди не только рабочих, но и среди местного еще не вполне культурного населения. При таком порядке вещей и при отсутствии фабричной инспекции местной администрации крайне трудно предупреждать повторяющиеся в последнее время забастовки и беспорядки среди рабочих, а также и антиправительственную и антирусскую агитацию.

Из рапорта главноначальствующего гражданской частью на Кавказе кн. Г. С. Голицына министру внутренних дел Д. С. Сипягину, 28 апреля 1901 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп 4. Д. 616. Л. 15 об. (подлинник).

№ 39

Н. Шахназаров:

Приблизительно в августе 1901 года товарищ Сосо скрывался на моей квартире в продолжение целых двадцати дней. Я жил в Тифлисе на Душетской улице №10. […] Целый день он был в комнате. Работал, писал статьи для нелегальных газет, писал прокламации и т. д. Ночью он передавал их для печати.

Из воспоминаний Николая Шахназарова

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 239.

№ 40

Сталин:

Уверенные в том, что для сознательных читателей-грузин свободное периодическое издание является насущным вопросом; уверенные, что сегодня этот вопрос должен быть разрешен и дальнейшее промедление нанесет только ущерб общему делу; уверенные, что каждый сознательный читатель с удовлетворением встретит такого рода издание и с своей стороны окажет ему всяческую помощь, – мы, одна группа грузинских революционных социал-демократов, идем навстречу этой потребности, стремясь, по мере наших сил, удовлетворить желание читателей. Мы выпускаем первый номер грузинской свободной газеты «Брдзола»[282]282
  Первая нелегальная газета грузинских социал-демократов «Брдзола» («Борьба») печаталась в подпольной типографии в Баку. Всего вышло четыре номера газеты: № 1 – в сентябре 1901 г., № 2-3 – в ноябре-декабре 1901 г., № 4 – в декабре 1902 г.


[Закрыть] […]

Если взглянуть со стороны на вопрос существования грузинской газеты вообще и в частности на вопрос ее содержания и направления, то может показаться, что этот вопрос разрешается сам собой, естественно и просто: грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии, – отсюда ясно, что грузинская социал-демократическая газета должна представлять собой только местный орган, освещающий преимущественно местные вопросы и отражающий местное движение. Но за этим ответом скрывается такая трудность, которую мы не можем обойти и с которой мы неизбежно будем сталкиваться. Мы говорим о трудности в отношении языка. В то время как Центральный Комитет Российской социал-демократической партии имеет возможность при помощи общепартийной газеты разъяснять все общие вопросы, предоставив своим районным комитетам освещение лишь местных вопросов, – грузинская газета оказывается в затруднительном положении в отношении содержания. Грузинская газета должна играть одновременно роль общепартийного и районного, местного органа. Так как большинство грузинских рабочих-читателей не может свободно пользоваться русской газетой, руководители грузинской газеты не вправе оставлять без освещения все те вопросы, которые обсуждает и должна обсуждать общепартийная русская газета.

Статья «От редакции», опубликованная без подписи в № 1 (сентябрь 1901 г.) нелегальной газеты «Брдзола» («Борьба»). Перевод с грузинского

Сталин И. В. Сочинения. Т1. М., 1946. С. 4, 6-7.

№ 41

Цкалоба Сологашвили:

Как-то осенью 1901 года руководитель нашего кружка Михо Бочоридзе пригласил меня прийти во двор большого дома на Андреевской улице № 26. В глубине двора был маленький садик. Там на травке, кроме Михо, сидели жестянщик нашего парка Гиго Лелашвили и токарь железнодорожных мастерских Вано Афсаджанов. Вскоре пришел и «молодой семинарист», но занятий он на этот раз не проводил. Мы посидели на травке, закусили, поговорили о том, о сем и разошлись. Так я тогда и не понял – зачем мы собирались.

Через два-три месяца пришел ко мне Михо Бочоридзе и говорит:

– Знаешь, Тифлисский комитет решил доверить тебе постройку подпольной типографии. Но ты понимаешь, насколько это секретное и опасное дело? Согласен ли ты?

Я ответил, что понимаю и на все согласен.

Вот тогда мне стало ясно, что встреча в садике на Андреевской улице была устроена для того, чтобы Сталин мог поближе присмотреться ко мне и решить вопрос – можно ли мне доверить постройку подпольной типографии.

У меня и моего брата Баграта на Лоткинской улице, около первого моста, был маленький домик из двух комнат. И вот, по заданию комитета, я начал строить у себя во дворе маленькое кирпичное здание, якобы для кухни. […] Вместе с Гиго Лелашвили мы установили в подвале типографское оборудование, изготовленное в Главных железнодорожных мастерских. И вот заработала наша подпольная типография. […] Немало нелегальной литературы было в ней напечатано, но жандармы не могли напасть на ее след. Пострадала наша типография случайно – во время наводнения, после продолжительных ливней потоками воды был начисто смыт мой домик и «кухня». […] Типографское же оборудование было извлечено из залитого водой подвала и тайно перевезено в Чугурети в дом одного из рабочих.

Из воспоминаний Сологашвили Цкалоба Соломоновича, записано в 1947 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 121-122.

№ 42

Бабе Лашадзе-Бочоридзе:

В революционное движение вовлек меня в 1898 году мой племянник Михо Бочоридзе и с этого времени являюсь членом партии. […]

В начале 1902 г. Михо предложил мне работать в нелегальной типографии, которая находилась в Чугуретах в маленьком домике из двух комнат. […] В одной комнате помещалась типография, а в другой жила я в качестве хозяйки. […] Шесть месяцев проработала я в этой типографии. Отпечатанные материалы сшивала сама (переплетной не было) на своей швейной машине.

Из воспоминаний Бабе Лашадзе-Бочоридзе, 1934 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 214-215.

№ 43

Ашот Хумарян:

Осенью 1901 года я вернулся в Тифлис из своей первой ссылки, поступил наборщиком в старую типографию Мартиросяна.

Раз как-то из моих товарищей, работавших в типографии, сказал мне, что один товарищ из комитета партии хочет видеть меня. Тогда еще у меня в Тифлисе не было постоянной связи с организацией и я был рад представившемуся случаю.

Мы условились о встрече, и через день или два, вечером, я пришел в условленное место – в один из переулков близь тогдашней ярмарки.

Меня встретил худощавый молодой человек, просто одетый, с шарфом на шее. Разговор длился недолго.

Он мне объяснил, что в партийной работе имеется большой пробел: армяне-рабочие не имеют партийной литературы на своем языке. В партийной типографии нет армянского шрифта и наборщика. Между тем, армяне-рабочие, идейно обрабатываемые националистами-авантюристами, больше чем кто-либо нуждаются в социал-демократическом печатном слове. Разъяснив мне подробным образом положение, он тут же предложил мне достать армянский шрифт, добавив, что слышал обо мне как о «мастере дела». Я конечно согласился. Мой собеседник тут же вручил мне 30 рублей на расходы, дал связь и сказал, кому сдать добытый шрифт. На этом мы расстались.

Это был товарищ Сталин.

В том году я его больше не встречал, так как он вскоре уехал в Батум.

Данное мне Сталиным поручение я выполнил. Я выносил украдкой армянский шрифт из типографии Мартиросяна. Когда образовался необходимый комплект, я переправил шрифт тов. Михо Бочоридзе.

Примерно через год я переехал в Баку и начал работать в типографии ЦК, организованной Ладо Кецховели, я обнаружил там свой шрифт.

Из воспоминаний Ашота Хумаряна. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 214-215.

№ 44

Авель Енукидзе:

Товарищ Кецховели с расширением работы среди рабочих масс постоянно, при всяком разговоре, возвращался к мысли, что необходимо организовать маленькую нелегальную типографию или печатный станок […] Но главная помеха заключалась в том, что у нас не было никаких средств. Членские взносы, которые были нами установлены с первых же дней организации рабочих кружков, разумеется, не были бы достаточными для организации типографии. […]

И вот товарищ Кецховели начал изыскивать эти средства. Часть средств он добыл у своего брата, который, если не ошибаюсь, имел тогда небольшие лесные аренды на границе Персии. Товарищ Кецховели написал брату, прибегнув тут к некоторой хитрости. Он сообщил брату, что желает продолжать свое образование, намерен бросить всякую революционную работу и прибегает к его помощи. Вскоре он получил 200 рублей вместе с письмом, в котором брат высказывал удовольствие по поводу «благоразумия» Владимира. Сумма эта по тогдашним временам составляла целое состояние для нашей маленькой организации. Мы думали, что на 200 рублей нам удастся организовать заветное нам дело […]

Когда мы подсчитали, во что все это обойдется, то оказалось, что 200 рублей не хватало даже на то, чтобы выкупить станок. Поэтому я был командирован в Тифлис для переговоров с тамошними товарищами относительно средств. Я хорошо помню, как я встретился с двумя товарищами. Один из них был известный по всей Грузии Сильвестр Джибладзе, вождь тогдашней организации, а другой – молодой тогда член партии – товарищ Сталин, Коба или Сосо, как он тогда назывался. Я встретился с ними в трактире, в Тифлисе, около вокзала. После переговоров сначала они отказали мне в средствах на том основании, что тифлисская организация желала, чтобы все дело печатания находилось под ее контролем и руководством. Иначе, сказали они, нельзя рискнуть теми 100 или 150 рублями, которые я просил. Не имея прямых указаний от т. Кецховели относительно условий, я ничего не мог на это ответить, и мы расстались. Но до отъезда обратно в Баку я попытался кое-что получить от типографских рабочих, бывших членов кружка Ладо Кецховели. Они обещали мне к вечеру – ибо вечером я должен был снова вернуться в Баку—достать до трех пудов шрифта и других материалов для станка. Что касается денег, то они сказали, что постараются их собрать среди своих товарищей […]

Когда, наконец, нам удалось в первой большой типографии дать первые оттиски некоторых вещей и продемонстрировать их перед тифлисской организацией, которая, надо сказать, очень недоверчиво относилась к нашим начинаниям в большом масштабе, то впечатление получилось громадное. И тогда же было решено всячески поддерживать нас людьми и материалом […]

Когда тифлисская организация согласилась поддержать средствами издание нелегального органа в Баку, возник другой спорный вопрос между нами и тифлисской организацией. Тифлисская организация настаивала на том, чтобы редакция органа целиком находилась в Тифлисе, а бакинской группе предлагалось технически выполнять все, что решит Тифлис. Такое предложение было решительно отклонено товарищем Кецховели и всей нашей редакционной группой. Чтобы уговорить Кецховели, тифлисцы командировали в Баку одного из своих влиятельных членов, личного друга т. Кецховели и будущего члена Государственной Думы Севериана Дждугели; долгие переговоры между Дждугели и нашей группой ни к чему не привели, и дело дошло до того, что Кецховели в очень резкой форме отклонил все легальные предложения тифлисцев и предложил Дждугели немедленно выехать обратно и передать тифлисским товарищам, что он отказывается от какой бы то ни было поддержки с их стороны, и если они будут настаивать и так ультимативно ставить вопросы о месте нахождения редакции, – отказывается иметь с ними какие бы то ни было отношения. Наша редакционная группа, имевшая связь через Гальперина с «Искрой», тоже отстаивала свое независимое от тифлисской организации существование и подчиняла себя директивам старой досъездовской «Искры».

Орган на грузинском языке был нами издан, и нет в Грузии ни одного рабочего, участника революционного движения в Грузии, который бы не читал газету «Брдзола».

Енукидзе А. С. Наши подпольные типографии на Кавказе. С. 6-25.

№ 45

Ротмистр В. Н. Лавров:

Предположение о том, что подпольная типография, работающая на Закавказье, находится в г. Баку, первоначально возникло осенью прошлого 1901 года на основании ряда анонимных писем некоего «русского рабочего», указывавшего, что все прокламации, грузинский подпольный журнал «Брдзола» и стереотипные оттиски газеты «Искра» фабрикуются в г. Баку местным революционным кружком в своей собственной подпольной типографии, причем заведывающими этой типографией являются: разыскиваемый Владимир Кецховели (негласно-поднадзорный, служил одно время управляющим типографией Хеладзе в Тифлисе), скрывающийся под фамилией Демитрашвили, и его друг Абель[283]283
  Так в тексте.


[Закрыть] Енукидзе, служащий на заводе «Электрическая сила».

Так как указанные анонимные письма нашли себе косвенное подтверждение и в агентурных сведениях и по дознаниям, производившимся в гг. Баку и Тифлисе, – то в г. Баку и был подыскан агент-наборщик […]

5 июня [1902 г.] в 6 1/2 часов вечера Енукидзе, агент, Самчукашвили и какой-то железнодорожный служащий собрались в пустом вагоне на запасном пути […] рассуждали по поводу предполагаемой организации партии, согласно коей она должна подразделиться на четыре отдела: 1) распорядительный (общее руководство деятельностью, печать, развоз нелегальной литературы), 2) исполнительный (пропаганда), 3) экономический (касса) и 4) борцы (убийцы, девиз коих: «Всякая злая собака должна быть уничтожена»).

Из обзора наблюдения за Тифлисско-Бакинским революционным кружком, составленного начальником Тифлисского охранного отделения ротмистром В. Н. Лавровым [сентябрь 1902 г.]

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 226. ОО. 1898 г. Д. 5. Ч. 52. Л. «А». Т 2. Л. 53_57.

№ 46

С. Ф. Медведева-Тер-Петросян:

Преподавателями его [Семена Тер-Петросяна][284]284
  По рассказу С. Ф. Медведевой, жены Камо (С. А. Тер-Петросяна), он в 1898 г. был исключен из горийской школы за плохое поведение и переехал к тетке в Тифлис, где собирался готовиться к поступлению в юнкерское училище.


[Закрыть] сделались горийцы (уроженцы родного Гори): И.Джугашвили (Сталин) и Вардаянц, принимавшие уже тогда участие в революционном движении. Пощупав своего нового ученика, они, особенно Сталин, постарались распропагандировать его: свели с новыми товарищами, познакомили с основами учения революционного марксизма и склоняли заняться партийной работой. […] В первых числах октября 1901 г. он вступил в партию и с этого времени всего себя без остатка отдал служению революции. […] Поводом к добродушному поддразниванию остальных товарищей был его неправильный русский язык. Однажды, исполняя какое-то поручение, он спросил: «Камо отнести?» (Вместо кому) – «Эх, ты, камо, камо», – рассмеялся Сталин. И с этого времени так и пошел он откликаться на прозвище Камо.

Медведева-Тер-Петросян С. Ф. Герой революции («Товарищ Камо»). М.; Л., 1925. С. 15-16.

№ 47

Заведующий Особым отделом Департамента полиции Л. А. Ратаев:

За последние два года в гор. Тифлисе наблюдается усиленное социал-демократическое движение, нашедшее себе поддержку среди местных инородцев-интеллигентов грузинского и армянского происхождения. Результаты преступной пропаганды проявлялись время от времени в устройстве рабочими сходок, стачек, забастовок, боевых касс, а в апреле сего года выразились даже вооруженным столкновением рабочих с полицией и войсками. Далее, в самое последнее время, проживающие в Тифлисе революционеры, не довольствуясь преступной пропагандой среди рабочих и туземцев, повели противоправительственную агитацию и среди расположенных в Тифлисе войск.

В Тифлисе, очевидно, действует вполне правильная и хорошо законспирированная организация, не поддающаяся обнаружению местных розыскных сил. Почти случайные и большею частью безрезультатные обыски и аресты не достигают цели и движение быстро продолжает расти.

Организация под именем «Тифлисского Комитета Российской Социал-демократической рабочей партии» выпускает гектографированные и печатные прокламации и несомненно располагает для воспроизведения таковых печатней, которой для полного расцвета, по-видимому, еще не достает только достаточного количества шрифта.

По поводу последних сентябрьских торжеств столетней годовщины присоединения Грузии, означенный Комитет и инородческие революционные группы выпустили целый ряд прокламаций на русском и грузинском языках. […] Кроме того, в Тифлисе в то же время явилась газета «Междоусобие»[285]285
  По-видимому, имеется в виду газета «Брдзола», название которой обычно переводится как «Борьба».


[Закрыть] на грузинском языке.

Докладная записка заведывающего Особым отделом Департамента полиции Л. А. Ратаева С. В. Зубатову, 8 октября 1901 г., № 3310

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 226. ОО. 1898 г. Д. 5. Ч. 52. Л. «Б». Л. 1-2 об.

№ 48

Генерал Е. П. Дебиль:

27 октября 1901 года в субботу в духане Милани была сходка, на коей присутствовали рабочие: Моисей Шенгелия (он же приглашал на сходки вообще многих), Петр Скоробогатько, Алексей Никаноров, Леонтий Золотарев, Никифор Семенов и Сергей Старостенко, руководил сходкой интеллигент Иосиф Джугашвили […], последний говорил, что в деле рабочего движения русские совсем пали духом, что надо их поднять, повлияв на них путем агитации и распространения нелегальщины, стараться соединить все народности вместе, внушить всем о необходимости давать деньги в тайную кассу на борьбу с капитализмом и самодержавием; Семенов, Никаноров и Старостенко попали на эту сходку случайно, при чем Семенов возразил интеллигенту, что рабочие не ведут борьбы с самодержавием и для своего развития могут пользоваться легальной литературой; Никаноров и Старостенко заявили, что они не желают принимать никакого участия и просили оставить их в покое. Золотарев же, Скоробогатько и Шенгелия поддерживали интеллигента, как равно взгляды последнего поддержал и пришедший после его ухода рабочий Яков Кочетков. В заключение Иосиф Джугашвили обещал к следующей сходке выработать инструкцию.

Из донесения начальника Тифлисского ГЖУ генерал-майора Е. П. Дебиля в Департамент полиции, 5 июля 1902 г., № 3324

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 199. Д7. 1902 г. Д. 175. Л. 92 об. – 93а об. (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 82. Л. 2 (фотокопия).

№ 49

Прокурор Н.Серповский:

Шенгелия, служивший осенью 1901 года[286]286
  В тексте ошибочно – 1902 г.


[Закрыть] столяром в вагонном цехе главных мастерских закавказских железных дорог, 28 октября того же года привел своих товарищей Сергея Старостенку, Никифора Семенова и Алексея Никанорова на происходившую в духане Милони на вокзальной улице тайную сходку, где «интеллигент», оказавшийся впоследствии Иосифом Джугашвили, доказывал необходимость «поднять» дух рабочих путем агитации и распространения нелегальных изданий; кроме того, по мнению названного оратора, нужно заботиться о слиянии всех народностей и вносить деньги в кассу на борьбу с капиталом и самодержавием.

Из заключения товарища прокурора Тифлисской судебной палаты Н. Серповского по делу М. Г. Шенгелия[287]287
  Дело Шенгелия было выделено из дела о Тифлисском кружке РСДРП, так как он находился в розыске, задержан 23 декабря 1902 г.


[Закрыть], 18 апреля 1903 г.

ГА РФ. Ф. 124. Оп. 11. 1902 г. Д. 127. Л. 11-12.

№ 50

Генерал Е. П. Дебиль:

В воскресенье 4 ноября 1901 года в доме по Елизаветинской улице была под руководством того же интеллигента сходка, на которой присутствовали рабочие: Леонтий Золотарев, Петр Скоробогатько, Михаил Гурешидзе и зазванный Скоробогатькой Сергей Старостенко. Там Джугашвили говорил в том же духе, как и 27 октября, причем Михаил Гурешидзе заявил, что прежде чем вести агитацию, надо подготовить к тому передовых рабочих; обещанной инструкции Джугашвили не принес, говоря, что не было времени написать ее, и обещал, что будет дан интеллигент для подготовки передовых рабочих, причем назвал какие-то фамилии лиц, к которым советовал обратиться.

В следующее воскресенье, 11 ноября 1901 года в д. №9 по Кубинской улице собралось до 25 человек, между которыми были интеллигенты Георгий Караджев, Василий Цабадзе, Иосиф Джугашвили, Севериан Джугели и Симон Джугели, а из рабочих Петр Скоробогатько и Михаил Гурешидзе, захватившие встретившегося им Сергея Старостенко, который пошел из любопытства, Ованес Унанов, Поликарп Мачарадзе, Георгий Нинуа, Георгий Чхеидзе, Захар Чодришвили, Аракел Окуашвили и др. Сходка эта имела целью избрание центрального комитета; сначала шел разговор вообще о постановке революционного дела, а затем по предложению Георгия Караджева выбрали новый центральный комитет; председателем был избран Василий Цабадзе, членами: Георгий Караджев, Севериан Джугели и Иосиф Джугашвили, из рабочих Захар Чодришвили, Аракел Окуашвили, кандидатами были выбраны Георгий Чхеидзе, Михаил Гурешидзе, Поликарп Мачарадзе и четвертый неизвестный по фамилии типографский рабочий (судя по приметам, Иустин Вадачкория). 18 ноября 1901 года было заседание комитета, на каковом было решено завести свою тайную типографию, при чем оказалось, что часть шрифта есть, а остальное было возложено приобрести на Чодрашвили и Окуашвили.

25 ноября 1901 года в доме Аракела Окуашвили в квартире рабочего Николая Ерикова было вновь заседание комитета, при чем из четырех выбранных интеллигентов не было Иосифа Джугашвили, который в промежуток между 11 и 25 ноября был комитетом командирован в гор. Батум (где впоследствии был арестован) с целью пропаганды; из членов рабочих были: Захар Чодрашвили и Аракел Окуашвили, кандидат Геогрий Чхеидзе, хозяин квартиры Николай Ериков и пришедший из любопытства Сергей Старостенко; там Захар Чодрашвили прочитал отчет тайной кассы, причем оказалось, что денег должно было быть 931 рубль, а фактически имелось 831 р. (800 р. по книжке сберегательной кассы и 31 рубль на руках), что сто рублей делись неизвестно куда и таковые было решено вывести фиктивно; там же было решено учредить контроль ежемесячно кассы, что было поручено Кораджеву и Цобадзе.

Из донесения начальника Тифлисского ГЖУ генерал-майора Е. П. Дебиля в Департамент полиции, 5 июля 1902 г., № 3324

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 199. Д7. 1902 г. Д. 175. Л. 92 об. – 93а об. (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 82. Л. 2-4 (фотокопия).

№ 51

Товарищ прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовский:

На рабочую кассу при каждой получке жалованья собираются деньги в размере 2 коп. с каждого заработанного рубля […]

Однажды в порыве раздражения Джибладзе высказался, что по вопросу об организованной ими кассе происходят постоянные недоразумения: грузины не доверяют русским, которые хотят забрать кассу в свое ведение, а русские – грузинам.

Из заключения товарища прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовского по делу В.К. Курнатовского и др., 30 ноября 1902 г.

ГА РФ. Ф. 124. Оп. 10. 1901 г. Д. 124. Л. 87 об., 89.

№ 52

Товарищ прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовский:

Кассою раньше распоряжался Захар Чадрашвили, но ввиду возникших недоразумений относительно расходования сумм интеллигенты сами взялись заведывать кассою.

Из записки товарища прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовского о Тифлисском кружке РСДРП, 24 июня 1902 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 619. Л. 9 (подлинник).

№ 53

Товарищ прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовский:

После ликвидации в прошлом 1901 году нескольких отдельных кружков, оставшиеся случайно неизвестными социал-демократы из интеллигентов и рабочих стали постоянно сгруппировываться и осенью того же года образовали тайное сообщество, которое, судя по печати, получило название «Тифлисский кружок Российской социал-демократической рабочей партии». Сообщество это в период времени с октября 1901 года по февраль месяц 1902 года под руководством интеллигентов Иосифа Джугашвили, Георгия Караджева, Василия Цобадзе и Северьяна Джугели, систематически устраивало в разных местах г. Тифлиса сходки, на коих участвовали рабочие: Никаноров, Скоробогатько, Шенгелия, Кочетков, Золотарев, Гурешидзе, Унанов, Окуашвили, Чхеидзе, Чадрашвили, Мачарадзе, Семенов, Мегрелидзе и многие другие. На одном из этих собраний, происходившем 11 ноября на Авлабаре, в интересах объединения руководства деятельностью Тифлисского социал-демократического кружка, избран был «Центральный комитет», на который было возложено: а) заботиться о развитии передовых рабочих, которые могли бы образовывать отдельные кружки без интеллигентов, б) доставлять рабочим нелегальную литературу и прокламации, в) распоряжаться выдачею пособий из рабочей кассы и г) озаботиться устройством тайной типографии. Председателем комитета был избран Цибадзе, а членами были назначены вышеназванные интеллигенты и несколько рабочих, в числе коих находились Иустин Водочкария, Окуашвили, Чхеидзе и Чадрашвили; последние двое заведывали кассою и устройством типографии. После того центральный комитет несколько раз назначал заседания, на коих порешено было издавать газету «Летучий рабочий листок», с назначением Караджева редактором этой газеты, установлен контроль над кассою, признано полезным устроить занятия с рабочими, чтобы выработать из них передовых для замены интеллигентов, предположено было ввести военную организацию, состоящую в том, что передовые рабочие должны подчиняться одному лицу, руководящему кружком, и иметь в своем заведывании по 10 простых рабочих, которые должны относиться к ним, как рядовые к унтер-офицерам, и наконец, обращено было внимание на то, что рабочие, добиваясь 8-часовой работы и увеличения заработной платы, не хотят примкнуть к революционному движению, почему признано необходимым внушать им, что только путем революции можно добиться желаемого. По плану центрального комитета стали образовываться отдельные кружки; таких кружков было три: два железнодорожные и один городской. Первые два кружка были организованы рабочими Скоробогатько и Кочетковым и в одном из них интеллигентами-руководителями были Георгий Чхеидзе и потом Ясон Мегрелидзе, а во втором – Анна Краснова; в городском же кружке участвовали рабочие Водочкария, Аробелидзе, Чичуа и др. под руководством интеллигента Вардоньянца.

Из записки товарища прокурора Тифлисской судебной палаты Е. Хлодовского о Тифлисском кружке РСДРП, 24 июня 1902 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 619. Л. 5-6 (подлинник).