Текст книги "Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти"

Путешествие

В книге Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него» герой разъезжает в катафалке с гробом неизвестного ему человека, гроб где-то ждут родственники, а пассажиры катафалка (Петров там не один) и водитель блукают по городу в соответствии со своей внутренней логикой, зависают у приятеля в доме, пьянствуют, гроб к месту назначения доставляют на следующий день. В моем детстве тела умерших оставались дома до похорон. Гробы стояли на табуретках или столе посреди комнат, приходили родственники и знакомые, а в день похорон гроб выносили на улицу, опять же ставили на табуретки, чтобы попрощались соседи, знакомые, потом грузились в автобусы и ехали на кладбище. Бывало еще, конечно, перед кладбищем заезжали в церковь, отпевали или батюшка приходил отпевать домой. У умершего была практически одна дорога. Сейчас с покойными прощаются в ритуальных залах при моргах, больницах, крематориях.

От места смерти до упокоения в земле или в печи тело совершает целое путешествие. Сначала в морг в трупоперевозке – это такая переоборудованная скорая на несколько тел с наглухо закрашенными молочно-белыми стеклами и полками внутри. В морге, если добавить деталей, другое средство передвижения – каталка. Современные каталки имеют подъемный механизм с педалью. На каталке тело едет от приемки трупов до холодильника.

В современных моргах в крупных городах холодильники кассетные. В подвалах стоят серые гиганты, навевающие размышления о заготовках в промышленных масштабах, с ручками, как у старых ЗИЛов, и выдвигающимися полками, укрепленными в пазах. Модные каталки с педалью как раз подходят для таких кассетных холодильников, потому что не имеют столешниц. На остов каталки устанавливаются полки из холодильников, они же столешницы. Есть ли у наших морговских каталок в дополнение к регулировке высоты тормозная система или дополнительное пятое колесо, подключаемое для прямолинейного движения, я не знаю. У медицинских каталок, используемых в больницах, в реанимации например, точно есть. В городах поменьше покойный по моргу передвигается на каталке попроще, без регулировки и тормоза – регулируют и тормозят санитары. Вместо кассетных холодильников – холодильные камеры, комнаты с двух-трехъярусными полками вдоль стен. В такие камеры заходишь сам, ищешь труп, укладываешь на каталку и выходишь-вывозишь. Двери тяжелые, с массивным запирательным механизмом снаружи: если тебя случайно закрыли внутри, услышат не сразу. Естественно, истории такие случались. Меня саму однажды закрыли в камере, когда я спустилась, чтобы набрать еще материала для дополнительных анализов от вскрытого тела – выяснились новые обстоятельства смерти, возникли новые подозрения. Выпустили меня сразу же, я услышала звуки и забарабанила в дверь. Вот до чего может довести бдительность сотрудников, которые просто проходили мимо и заметили, что дверь не заперта.

В морге тело перемещается из холодильника на секционный стол, если будут вскрывать, а потом обратно, или же его хранят в холодильнике до выдачи. Перед выдачей труп моют, гримируют, одевают. Чаще это делают накануне, потом снова помещают в холодильник. В гроб тело укладывают перед самой выдачей и, как правило, уже в траурном зале, гроб родственники могут заказать и в другом месте, его доставят к прощанию.

До места упокоения в земле или в печи тело совершает целое путешествие. Сначала в морг в трупоперевозке – переоборудованной скорой на несколько тел с наглухо закрашенными молочно-белыми стеклами и полками внутри. В морге – на каталке от приемки трупов до холодильника.

Конечно, в моргах есть лифты, без них никак, причем в старых моргах еще сохранились пандусы на случай, если лифт сломается: между этажами наклонная плоскость, маленькие дверцы, вызывающие ассоциации с кухонными лифтами в жилых домах. В далекие времена только этими пандусами и пользовались, спускали по ним трупы, например гнилые, в подвал. Секции для гнилых трупов располагались в подвалах (и сейчас располагаются в основном там же), неудивительно, что переломы черепа появлялись один за другим. Эксперты потом гадали, прижизненные повреждения или посмертные, – при исследовании гнилостно измененных трупов это трудно установить.

В траурном зале родственники и близкие умершего прощаются с ним, здесь же можно провести отпевание, батюшки приходят в морг. Иногда родственники хотят проводить отпевание непременно в церкви. Тогда тело, уложенное в гроб, после прощания везут в церковь, а только потом на кладбище или в крематорий. Там можно попрощаться еще раз, но, по опыту, это очень травматично для родственников, лучше закрывать гроб в зале, если не предполагается церковное отпевание.

Раньше гробы заколачивались исключительно гвоздями, но слышать стук молотка не было никакой возможности, даже если хоронили чужого, незнакомого человека. Потом появились дорогие гробы иностранного производства с разделенной надвое крышкой, которая завинчивается шурупами с резными красивыми головками, так что можно для прощания оставлять открытой только верхнюю часть тела. Сейчас даже у обычных, обитых сатином гробов санитары завинчивают крышки шуруповертом. В крематории есть еще один, последний подъемник, с помощью которого гроб с телом опускают в подвал, а потом транспортируют до печи. На кладбище нет подъемника, гроб опускают на веревках или специальных полотнищах. Последнее изобретение – сингуматор, ритуальный лифт, сама ни разу не видела живьем, только на картинках в Сети. Получается, тело после смерти активно путешествует – часто так, как человек не путешествовал при жизни, шутят санитары, особенно если родственники выстраивают многоходовую комбинацию похорон в несколько этапов в разных местах.

Особо придирчивые или способные трезво оценивать затраты и удобство родственники могут перевезти тело для прощания в другой морг или дом скорби – я имею в виду такие дома прощания, где трупы не вскрываются, секционных залов нет, но есть все остальное, необходимое для похорон. Тело в гробу перевозят уже на катафалке. Происходит это по разным причинам. У кого-то в доме прощания или в другом морге работают родственники или знакомые, кому-то это место ближе и удобнее, где-то, в конце концов, ниже цены на ритуальные услуги. В интернете за последний год мелькала пара историй, как родственники умершего подъезжали к самому большому моргу в Москве с гробом на крыше легковой машины, забирали тело и везли в Самару. Или впихивали гроб в салон такси на заднее сиденье. Конечно, объясняется все банально – отсутствием денег и непомерными ценами на ритуальные услуги. Правда, со случаем в такси ритуальщики подсуетились и прокомментировали в том духе, что, мол, такси ездят по выделенной полосе, а на катафалки этот закон не распространяется, ритуальные кортежи стоят в многочасовых пробках.

Случаются ли ошибки с трупами, как с живыми людьми? Всякое бывает. Казусы, когда тела путешествуют по неверным маршрутным листам, очень редко, но случались. Много лет назад в один день в морг, где я работала, поступили два трупа бабушек, А.М., шестидесяти восьми лет, и М.М., семидесяти четырех лет. Обе среднего роста, сухонькие, седые, одна с короткими волосами, у второй волосы подлиннее, собраны в тощий хвостик на затылке. Одежда у обеих простая, опрятная, где-то заштопанная. Бабушек вскрывали разные эксперты в один день, и ту и другую похоронили от традиционных старческих болячек, от ишемической болезни сердца. А.М. жила одна, близких родственников не было, но нашлись те, кто похоронит. М.М. жила с детьми и внуками. Справки выдали быстро. Похороны оформили на один день с разницей в пару часов. С А.М. попрощались в траурном зале при морге, здесь же ее отпел батюшка, а потом тело повезли на кладбище, которое было близко, чтобы похоронить рядом с мужем. Народа было немного – соседки, подружка, – а до кладбища и вовсе доехали не все. Рассусоливать не стали, гроб закрыли еще в морге, готовились опускать. Как вдруг, трам-тарарам, переполох, бежит сторож, кладбищенский бухгалтер (никого больше из администрации не было), за ними идут люди, решительные, торопятся, кричат на ходу, ноябрь, холодно. Сторож несет гвоздодер, на лицах ужас. На каком этапе перепутали трупы – трупоперевозка, в морге на приемке, на выдаче или эксперты, – теперь уже не разобраться. Дети и внуки М.М. в «своем» гробу на прощании обнаружили совершенно другую бабушку, и, хотя мертвых на самом деле можно не узнать, смерть заметно меняет лица, особенно для тех, кто при самой смерти не присутствовал, сомнений не было. Стали в морге разбираться по документам, по протоколам осмотров трупов, по актам исследований – хорошо, успели. Дальние родные А.М. давно ее не видели, немногочисленные соседки и приятельницы не приглядывались или решили, что после смерти так и должно быть, и собирались захоронить чужую бабушку.

В моей практике был случай, когда поездки на кладбище и перекладывания тел удалось избежать. Два трупа доставили из одной комнаты в общежитии. Мужчины, двадцати четырех и двадцати семи лет, рост средний, телосложение среднее, нормостеническое, упитанность тоже средняя, удовлетворительная. Короткие стрижки, русые волосы, трусы, у одного в клетку, у другого в полоску. На место происшествия следственно-оперативная группа не выезжала, участковый написал один общий протокол осмотра (в таких случаях правильно составлять один протокол осмотра на два или более трупов, чтобы можно было представить цельную картину), и в пункте «одежда» указал дважды серые трусы. Трусы и правда были серые у обоих. Я почувствовала неладное только на стадии забора биоматериала на дописследования, когда подписывала направления в лаборатории. Лаборантка случайно перепутала фамилии – в направлениях на один труп указала разные фамилии. Стали разбираться, перепечатывать, я окончательно запуталась, вновь подняли трупы из камеры, и тогда обнаружили, что трупоперевозка перепутала бирки.

В интернете мелькала пара историй, когда родственники умершего подъезжали к самому большому моргу в Москве с гробом на крыше легковой машины, забирали тело и везли в Самару. Или впихивали гроб в салон такси на заднее сиденье.

В больших городах трупоперевозка, естественно, маркирует каждый труп, на конечности надевает бирки с ФИО трупа и датой. Московская служба снабжена бобинами с самоклеящимися бирками, бирки пронумерованы, с перфорацией, вешаются по две на труп: одна на руку, одна на ногу. Номера бирок фиксируются в сопроводительном листе трупоперевозки и сверяются санитаром на приемке в морге.

Понятно, что с двумя ничем особо не выделяющимися молодыми мужчинами легко ошибиться, и только само провидение спасло всех нас, тем более что одного родственники увезли хоронить в Курскую область, а второго хоронить отказались, никто из родных не приехал, впоследствии тело было захоронено за государственный счет.

Дети и внуки М.М. В «своем» гробу на прощании обнаружили совершенно другую бабушку. На каком этапе перепутали трупы – трупоперевозка, в морге на приемке, на выдаче или эксперты, – теперь уже не разобраться.

Бывает и такое, что естественная настороженность, необходимая экспертная «чуйка» перерастает в маниакальные страхи. Истории про людей, которым приходится бегать по госучреждениям и доказывать, что они не умерли, можно услышать до сих пор. Однажды мне на вскрытие привезли труп неизвестного мужчины. Не успела я выйти из секции, как в регистратуру уже позвонили какие-то дамы из Минска, мать и дочь, которые утверждали, что это именно их муж и отец, при этом путались в показаниях про одежду и личные вещи покойного. Такая скорость и настойчивость очень насторожила. Я сразу придумала легенду, что таким образом белорусская мафия в неизвестном мужчине хочет спрятать члена своего клана, особо отличившегося в разборках и карательных операциях. А на самом деле живому бандиту дать новое имя, документы и таким образом скрыть от правосудия. Труп потом опознали, оказался он из Воронежа, а сумасшедшие крикливые женщины больше не звонили.

Ритуал

К сожалению, сотрудники многих учреждений, связанных со смертью и похоронами, не знают федеральных законов и устанавливают свои правила на местах. Точнее, идут на поводу у ритуальных агентов.

В Москве ситуация лучше, чем в регионах, законы соблюдаются чаще, ритуальный бизнес, естественно, процветает, но некая дистанция между ритуалом и судебкой, ритуалом и патанатомией, хотя и довольно иллюзорная, все же существует.

Не раз сталкивалась с тем, что ритуал и экспертов отождествляют. В идеальных представлениях бюро судебно-медицинской экспертизы – это государственные учреждения, а ритуальные агентства – частные структуры. Экспертные бюро устанавливают «истину» – причину смерти, ритуальные агентства занимаются похоронами: работа с телом, гроб, ритуальные принадлежности, место на кладбище, транспорт и поминальные обеды.

Процесс похорон у нас основан на христианских обрядах, остатках языческих ритуалов, не осознаваемых уже как языческие, общенациональных традициях, обусловленных исторически, и местечковых правилах, окончательно все путающих и усложняющих. Родственники хотят вот так и вот так, а еще обязательно с рюшами и в ночь на Ивана Купалу. Агенты, не моргнув глазом, обещают все и сразу, а дальше вытягивают из людей, пользуясь их горем, астрономические суммы.

Уловки стандартные. Трупов сегодня поступило много – нужно столько-то рублей за быстрое вскрытие. Вот у вашего дорогого и любимого лицо все синее, и пожелтел он – значит, сложный грим или бальзамация. К последней склоняют очень часто, особенно если покойного хотят отпевать в церкви. Чтобы труп не «потек»[4]4
  Посмертное истечение жидкостей из естественных отверстий (содержимого желудка через нос и рот, например), а также через ушитые секционные разрезы. – Прим. ред.


[Закрыть], навязывают бальзамацию и консервацию или обработку тела от запаха. В московских церквях у родственников для отпевания даже спрашивают справку о бальзамации. Бальзамация – процедура простая, недорогого раствора уходит на одно тело немного, но стоимость для родственников космическая. Самая интересная подробность – бальзамация, за исключением определенных случаев, вообще не нужна. Тела перевозят в морг, даже если не вскрывают, и хранят в холодильных камерах, чего обычно достаточно, чтобы во время прощания труп не «потек» и не позеленел у всех на глазах.

Экспертные бюро устанавливают «истину» – причину смерти, ритуальные агентства занимаются похоронами: работа с телом, гроб, ритуальные принадлежности, место на кладбище, транспорт и поминальные обеды.

Иногда ритуальщикам приходится идти на контакт с экспертом, просить о чем-то, иногда даже денег предлагают – но задачи у ритуала и эксперта очень разные, и все эти предложения и вымогательства денег у родственников просто бессмысленны. В регионах, где эксперт – царь и бог на сотни километров вокруг, взаимоотношения с ритуалом и условия для родственников другие.

Объясню на примере. Все хотят получить медицинское свидетельство о смерти побыстрее, провести весь день с утра в морге, когда потерял близкого, родного человека, невыносимо, хочется организовать похороны, как принято, на третий день после смерти, – кроме получения медицинского свидетельства у родственников еще очень много дел. Агент обещает, что справку выдадут побыстрее, за это надо заплатить столько-то. За сутки в морг на вскрытие может поступить от одного до нескольких десятков трупов – морги обслуживают закрепленные за ними определенные районы, рассчитаны на определенное количество трупов (от нескольких сотен до десятков тысяч в год). Заведующий утром распределяет работу между экспертами. Один эксперт может вскрывать, например, три трупа в день, один труп или вообще ни одного. Если трупов поступило очень много, такое бывает в праздники или после выходных, эксперты работают в две очереди, друг за другом: сначала один вскроет, затем другой эксперт работает на том же секционном столе. Очередность исследований тел, исходя из характера поступившего материала, возможностей и особенностей экспертов, требований полиции, определяет заведующий.

Ритуальные агенты не моргнув глазом обещают все и сразу и вытягивают из людей, пользуясь их горем, астрономические суммы. Уловки стандартные – нужно столько-то рублей за быстрое вскрытие, сложный грим, бальзамацию или обработку тела от запаха.

Разумеется, если родственники уже дежурят под дверями морга и регистратура, где выдают свидетельства, об этом предупреждена, эксперты пойдут навстречу и вскроют такой труп в первую очередь и абсолютно бесплатно. Но если ритуальный агент появляется часам к десяти и срочно просит справку на такого-то умершего гражданина, а умершего гражданина будут вскрывать во вторую очередь, а сейчас эксперт исследует другой труп, прекратить одно вскрытие на середине, поменять трупы и срочно вскрыть другого нет никакой возможности. Агент деньги взял, а справку получил ближе к обеду.

Иногда используется обратная схема: не побыстрее выдать справку, а затянуть вскрытие, заставить ждать родственников, чтобы получить желаемый результат. В московском Бюро все поступившие за сутки трупы вскрываются на следующий день. Если трупов поступило очень много, на завтра оставляют тела неизвестных, жителей других городов или стран, если не успели приехать близкие, сложные случаи из стационаров и тому подобные. Ритуальные конторы, имеющие влияние на врачей, работают на затягивание: придерживают, не вскрывают труп, если не могут договориться о стоимости. Тела лежат в холодильниках (и даже без) и гниют. Ритуальщики, пользуясь отсутствием во многих городах централизованной трупоперевозки, перевозят трупы в другой морг. Переводы случаются и в больших городах, и в Москве. В моей практике было два случая, когда трупы поступали к нам через три и даже шесть дней после наступления смерти с признаками гниения, которые служили дополнительным формальным признаком для перенаправления трупа, поскольку не во всех отделениях вскрывают гнилых.

В регионах эксперты сами зачастую проводят бальзамацию и зарабатывают на этом. Кстати, для ее проведения нужно получать соответствующую лицензию, как и на все остальные виды медицинской деятельности. Современную бальзамацию когда-то разрабатывали при участии экспертов, и именно они ее и проводили. Сегодня ею занимается ритуальная служба. На деле, конечно, ритуал и бюро СМЭ, а также больничные патологоанатомы связаны крепкими узами на более высоком, не экспертном уровне.

В больших городах много моргов, за ними закреплены определенные территории обслуживания, откуда поступают трупы. Логичнее всего строго применять именно этот территориальный принцип, чтобы и родственникам, и сотрудникам полиции было проще и ближе ездить. Естественно, уровень смертности в разных районах разный, это зависит от многих факторов. Например, в центральном округе Москвы трупов мало просто потому, что там находятся в основном офисные здания, общественные места.

Возможности подстроить работу танатологического отделения под нужды каждого округа у Департамента здравоохранения не всегда есть, да и морги построены не в каждом районе. Поэтому материал распределяют с учетом мощности моргов (количество секционных столов и холодильников в первую очередь) и транспортной загруженности основных магистралей, ведущих к ним. Но это работает только отчасти.

Вымогая у родных деньги, ритуальные конторы придерживают, не вскрывают труп, а потом находят мнимые причины для перевода в другие морги, если цена, которую могут заплатить родственники, их не устроила. Тела лежат и гниют.

Распределение материала зависит от договоренностей с ритуальщиками, которые сидят на той или иной территории. В зависимости от их доли в морг поступает больше или меньше трупов, а с некоторых пор медицина на эффективном контракте: сколько заработал, столько получил, то есть и судмедэксперты тоже не внакладе. Для подтверждения достаточно изучить план распределения по танатологическим отделениям и сравнить с тем, какая ритуальная контора обслуживает тот или иной морг: в каком-то морге врачи зашиваются – у местного ритуала, соответственно, прибыль, а где-то сидят на голых ставках только потому, что ритуал «чужой».

Естественность

Теперь о гриме. Родственники не знают, а агенты им навязывают: лицо нужно привести в порядок, чтобы можно было попрощаться, чтобы красиво, чтобы вы запомнили его таким в последний раз. Мотивация работает на все сто. А часто родственникам даже не объясняют толком, за что с них берут деньги, не расписывают в счете конкретные услуги, обозначают конечную сумму, и многие в состоянии горя легко соглашаются, еще и деньги собирают на похороны по друзьям и знакомым, чтобы все как у людей и не хуже других. В основном для грима используется тональный крем «Балет» или другой крем примерно того же качества.

Если вы думаете, что за ваши десятки тысяч ваш дедушка или ваша жена в гробу будут лежать на самом деле как живые, то вы, конечно, жестоко ошибаетесь. Лицо покойного покрывают толстым слоем тона, одним для всех, причем потемнее, почему-то именно такой цвет у санитаров-гримеров считается «здоровым», даже если покойник при жизни был бледным, губы красят одной и той же розовой помадой, брови рисуют одним темно-коричневым или черным карандашом. Это стандарты ритуальной красоты. Причем не только в Москве, а во многих городах нашей страны.

Грим для ритуальщиков, кстати, хороший способ заработать. Лица действительно во многих случаях синеют, и это связано с разными причинами – полнокровием органов и тканей во время наступления смерти, когда сердце, на языке кухонной логики, не может больше перекачивать кровь по сосудам; положением умершего лицом вниз; асфиксией, удушьем – при повешении или когда придавило, например, бетонной плитой (так умер Портос в последней книге про дʼАртаньяна под каменными глыбами). При некоторых болезнях печени тело желтеет, оттенки разные – от лимонного до темно-густо-желтого и даже зеленоватого. А уж если на лице есть синяки, ссадины и раны или труп начал подгнивать, продать родным грим и задрать на эту услугу цену легче легкого.

Есть один нюанс. Родственники после отправки тела в морг покойного не видят, увидят они его только на выдаче, на прощании, а с телом после вскрытия происходят всяческие метаморфозы. Когда труп вскрывают, часть крови автоматически сливается, при вскрытии, естественно, нарушается целостность сосудов, кровь вытекает либо в полости, либо на секционный стол. Кровь и жидкости разного рода из полостей вычерпываются, потому что могут просочиться, и труп действительно «потечет». После вскрытия труп светлеет, смягчается, уходит синюшность, уменьшаются отеки, бледнеют синяки, и никакой грим, не то что «сложный», а самый обычный, чаще всего не нужен.

В основном для грима используется тональный крем «Балет», лицо покойного покрывают толстым слоем, одним для всех, губы красят одной и той же розовой помадой, брови рисуют одним темно-коричневым или черным карандашом. Это стандарты ритуальной красоты.

Бывают случаи, когда отеки настолько выражены, что при разрезании мягких тканей при вскрытии с них стекает жидкость. Кожа обычно у таких тел теряет эластичность и рвется при зашивании. Несмотря на все усилия, труп все равно течет. Иногда резко выражена желтушность, синяки расползаются, тело натурально переливается всеми цветами радуги. Тут, конечно, родственникам объявят закрытый гроб, что обычно тяжело переносится. Иногда пытаются и в запущенных случаях загримировать лицо, закрыть руки, но тогда шанс прощаться с неузнаваемой восковой маской очень велик.

В закрытых гробах выдают гнилостно измененные трупы, мумифицированные, после пожара, скелетированные, после ДТП или падений с восемнадцатого этажа. Однако, если у вас много лишних денег, можно попробовать восстановить лицо, ушить раны, заклеить их кусочками кожи с других частей тела или даже собрать череп по кусочкам. Вопрос, насколько это нужно, каждый решает для себя сам.

Существует вариант выдачи тела, которым, по моим наблюдениям, пользуются редко. Это скорее связано с похоронными традициями, а не с заговором ритуальных служб. Тело бинтуют полностью, заворачивают голову, одевают и накрывают простынями, укутывают, как младенца. Гроб открытый, родственники могут попрощаться, дотронуться и прижаться в последний раз, правда, не увидят лица, но и в таком варианте агентам есть где развернуться. Легко можно навязать бальзамацию или обработку тела от запахов, хотя в большинстве случаев достаточно просто хранить труп в стандартном морговском холодильнике, а потом тщательно обернуть.