Текст книги "Избранные тьмой"

Глава 4. Новый дом

– Вы верите в жизнь после смерти, лорд Кединберг?

– Я верю в смерть после жизни, Анна. Но и вам верю тоже.

Анна Мельден лишь усмехнулась. Она добилась своего. Заставила старика покинуть Монт-д’Эталь.

Дни пути пролетели на удивление быстро, и сегодня эфлейский гость должен был наконец добраться до дакхаарского замка. Карета ехала плавно, будто корабль по спокойному морю, но Фергюса все равно подташнивало, от волнения бил озноб. Изъяны старческого организма, ничего более. Несмотря на усталость, инквизитор сидел с прямой спиной и невозмутимым выражением лица, как и пристало человеку его положения. Или честнее будет сказать, бывшему инквизитору? Ведь уезжая из Монт-д’Эталя, он переложил свои обязанности на юного принца. Тот справится. Старик хмыкнул. Как тут не справиться, когда за Ником будут присматривать десятки опытных призраков, а направлять их будет сам Фергюс?

Карета слегка накренилась на очередном повороте. Старик отодвинул штору на окне. На фоне сумрачного неба проступали очертания замка. Не сказать, чтобы слишком величественного, но вполне уютного и гостеприимного, расположенного посреди лесов и садов. В окнах горел желтый свет, и Фергюс пригляделся, размышляя о том, где может располагаться его будущая комната.

Анна Мельден, спутница лорда Кединберга, сидела напротив с довольной улыбкой. Ей, видно, льстил интерес старика к родовому гнезду Мельденов, и уж тем более она была рада, что сумела уговорить Фергюса поехать в Дакхаар. Это было не так просто, но недавнее появление неопознанного чудовища на эфлейских землях убедило старика в том, что проблема действительно существует. И ее надо решить.

Карета проехала через ворота, как через последнюю границу, отделяющую Фергюса от прошлой жизни.

– Добро пожаловать в замок Фелл, – елейным голосом проговорила Анна. – Вам здесь всегда рады.

Насколько затянется проживание в дакхаарском замке? Как скоро он разберется здесь со всем? От вопросов, которые жужжали в голове, будто назойливые мухи, у старика ныли виски. Сказывалась и утомленность, вызванная поездкой. Все тело затекло, болела шея, неприятные ощущения терзали и мышцы спины. Фергюс вышел из кареты. Ноги едва держали его, но старик не подавал виду, что устал. Не хотелось ударить в грязь лицом перед Анной – она-то выглядела вполне бодро.

Слуги вынимали багаж и относили в замок. Фергюс, несмотря на прохладную погоду, остался стоять на улице, наслаждаясь свежим воздухом. Он в Дакхааре был другой: наполненный запахом древнего леса, пропитанный благоуханием деревьев и цветов. Глубокий вдох – и этот запах проник в легкие, вскружил мысли, воззвал к воспоминаниям о доме. Фергюс медленно выдохнул и, подняв голову, принялся оглядывать замок Фелл – свое пристанище на ближайшие недели, если не месяцы.

– Покажу вам ваш кабинет, – пригласила королева.

Они шли недолго. Королевский дом не впечатлял размерами, как Монт-д’Эталь, и старик понял, что быстро здесь освоится. Анна Мельден показала крыло, в котором, на манер Королевской башни в Монт-д’Этале, сосредоточились государственные кабинеты, а после препроводила гостя в отведенный ему кабинет.

Секретарь поклонился лорду Кединбергу и учтиво открыл дверь. Старик замер на пороге. Дыхание перехватило, он с восхищением обвел взглядом комнату. Не веря своим глазам, прошелся по мягкому ковру, потрогал массивный книжный шкаф, широкий стол с ящиками. Все точь-в-точь повторяло его кабинет в Эфлее. Только в столе нет секретного отсека для особых документов, да вид за окном другой – но такую малость Фергюс готов был простить. Он пришел в восторг. Глаза заблестели, невольно на лице появилась едва различимая улыбка. Старик сел за стол, провел руками по гладкой поверхности, будто посетитель на базаре, изучающий предстоящую покупку. Потом с деловым видом откинулся на спинку кресла.

– Вы довольны? – спросила Анна Мельден. Все это время она стояла в дверях и наблюдала за гостем.

– Вполне, – кивнул тот.

– Мне бы, конечно, хотелось, чтобы вы как можно дольше задержались в этом кабинете. Но правильнее будет сказать: чем быстрее вы решите проблему, тем лучше.

– Вы правы, Анна, – Фергюс встал. – Чем быстрее, тем лучше. Поэтому давайте приступим к делу. Покажите, с чем мне предстоит столкнуться.

Глава 5. Готовый

Серый день хмуро заглядывал в окно. Монотонно моросил дождь, по стеклу прозрачными нитками сбегали невесомые капли. Страдая от безделья, Роберт прогуливался по Мейфору. Бесчисленные арки склонялись над длинными коридорами, в которых царила мягкая прохлада. Местный люд с такими же скучающими лицами, как и у принца, наблюдал за непогодой через высокие окна замка.

Юноша взглянул на часы. Подступало время ужина, и, прежде чем спуститься в столовую, Роберт решил переодеться. Он свернул в коридор, где располагалась его комната. Никого из людей – ни слуг, ни лордов – здесь не было, мягкий ковер приглушал шаги, ничто не мешало погрузиться в мысли о предстоящем ужине. Братец Тео будет злиться, что жена холодна к нему, а Джеральд, «любимый» отец семейства, лишний раз вспомнит о похищении дочери. Роберт усмехнулся. Он приложил руку к обеим неприятностям.

Принц повернул ручку двери, слишком поздно уловив кислый запах пота. Рядом мелькнула тень. Не успев ничего понять, он получил удар по спине и влетел лбом в дверь. Та распахнулась, но его за волосы отдернули обратно. Следом накинули мешок на голову, стянув шею веревкой, толкнули вперед – в комнату. Роберт рухнул на пол. Услышал, как закрывается дверь и несколько человек обступают его. Попытался подняться с колен, но тело, скованное страхом, едва слушалось. Воздуха не хватало. Принца ударили под ребра. Он захрипел, согнулся, а после второго удара скрючился на полу. Хотел прикрыться руками, но следующий удар по спине швырнул его на бок. Роберт не знал, с какой стороны защищаться. Били везде – с яростью и жестокостью.

– Кто вы? – выдавил Роберт.

Ему ответили очередным ударом. Попали по лицу, выбивая стон. Снова по лицу. Чей-то ботинок наступил прямо на его раскрытую ладонь. Пальцы хрустнули. Из горла вырвался хрип. Воздух в мешке становился горячим и спертым. Бока, живот, спина – все ныло, а избиение не прекращалось. Кое-как принц свернулся в клубок. Сжался, спрятал лицо. Он едва держался, чтобы не потерять сознание. Потеряет, прекратит защищаться – и мигом раскрошат череп. Страх и злость окутали принца. У Роберта было не так много недоброжелателей при мейфорском дворе. Нетрудно было догадаться, что жестокое развлечение ему устроил Дант Гарс по указу Джеральда.

Принц взмок. Он не мог сдерживать слезы, и они лились, пощипывая израненное лицо. Веревка натирала шею и оттого, что Роберт пытался сдернуть мешок, лишь сильнее сдавливала горло, словно туго стянутый железный обруч.

Принц не пытался скрыть стоны боли. Храбриться не было ни смысла, ни сил. Недруги молча продолжали избивать его. Хрустело все тело.

Постепенно удары становились слабее. А может, он настолько привык к ним, что перестал что-либо чувствовать. Голова стала тяжелой, мысли – вязкими, тело не отзывалось. Принц упустил момент, когда потерял сознание.

Он очнулся на полу, происходящее проникло в сознание не сразу. Почему вокруг мрак, почему боль раздирает тело? Опомнившись, принц с диким страхом принялся скрести шею. Потные пальцы не слушались и соскальзывали с затянутой веревки. Наконец Роберту удалось высвободиться. Он сдернул удавку, откинул мешок в сторону, жадно хватая ртом холодный воздух. Давился кашлем. Ему казалось, будто он не дышит, а глотает куски льда.

Он еще долго лежал на полу и плакал, обняв себя руками, не в силах подняться. От усталости и шока сознание снова ускользало. Принц окончательно пришел в чувство, только когда комната погрузилась во мрак, – а ведь подонки напали на него засветло. По спальне гулял сквозняк. В поисках тепла и удобства Роберт перебрался на кровать и уснул.

Он проснулся от боли под утро. Со страдальческим стоном рывком поднялся с кровати, ресницы едва разлипались от запекшейся крови. Хромая, он добрался до умывальника и засопел, когда увидел себя в зеркале: налившиеся синяки, разбитое лицо, след от удавки на шее. Принц ударил по отражению кулаком и вскрикнул от боли. Опустил опухшие пальцы под прохладную воду, прикрыл глаза.

Принялся смывать кровь, роняя на пол бурые капли. Вытершись и осмотрев себя тщательнее, принц с досадой обнаружил, что губа рассечена: она налилась алым и вспухла. Роберт дотронулся языком до зуба – кажется, тот шатался. Тело он трусливо предпочел не осматривать.

Закрывая глаза, уперся рукой о зеркало, в неосознанной попытке стремясь спрятаться от ужасного отражения. Стоило показаться лекарю. Роберт накинул плащ с капюшоном, чтобы скрыть лицо, и поплелся в комнаты целителя.

– Проходите, проходите, – послышалось за дверью в ответ на его стук.

Принц вошел. Лекарь, который в тот момент освобождал стул от кипы книг, обомлел.

– Святые Существа! Что с вашим лицом, Ваше Высочество?! Вы упали?!

– Можно и так сказать, приятель.

«В присутствии Данта Гарса я всегда ужасно неуклюжий», – хмыкнул про себя Роберт и криво усмехнулся. Трещина на губе мгновенно расползлась.

– Я сейчас помажу, – засуетился лекарь.

– Еще зуб качается, и рука болит.

– Начнем с зуба. Раскройте рот, Ваше Высочество.

Роберт вздохнул. В голове не укладывалось: при дворе Анны Мельден он был так обласкан и окружен заботой, что успел забыть само значение слов «драка» и «болезнь». Там он обращался к лекарям за советами, а за пару месяцев пребывания в Мейфоре умудрился испытать на себе все достижения медицины.

Целитель склонился над принцем с ватой и зеркальцем. Ощущая себя неловко, Роберт отвел взгляд в сторону, от скуки принялся рассматривать кабинет. На полках громоздились устрашающие стеклянные инструменты, склянки с разноцветными жидкостями, непрозрачные сосуды и коробочки с порошками и мазями – настоящее раздолье для сведущего человека.

– Сейчас-сейчас, – приговаривал лекарь. – Не закрывайте рот, Ваше Высочество. Тут ничего страшного, но надо бы помазать.

Он достал из шкафа небольшую коробку со стеклянными банками и принялся копаться в ней, выискивая нужную. Взгляд Роберта задержался на одной из колб. Сосуд наполняла полупрозрачная, покрытая пузырьками жидкость, а на дне колыхались сиреневые лепестки, маленькие, скукоженные, с желтоватыми краями. Он узнал жидкость: такую же – яд, отданный ему ведьмой, – юноша хранил в своей комнате.

– Что это? – спросил принц, указав на банку.

– Ох, Ваше Высочество, я же сказал, не закрывайте рот! – укоризненно воскликнул лекарь. – Это настойка из амиррийского цветка.

– Для чего она?

– А, это потрясающее средство, очень действенное. Две его капли притупляют боль, три – вводят в сон, после четырех можно резать человека, и он не проснется.

– Я думал, это яд.

– О, Ваше Высочество, все лекарства – яд, если их неправильно принимать. Перед тем как снять боль, настойка вызывает кашель. Аллергический. Потому ее и надо пить в малых дозах. Пять капель настойки затрудняют дыхание, больше – убивают. Человек кашляет, давится, хрипит, пытается дышать, но не может. А через несколько минут умирает.

– И никак нельзя ему помочь?

– Нет. Во всяком случае, науке пока не известно, как победить амиррийский цветок, – безнадежно изрек лекарь. – Сильное средство. Спасительное в умелых руках, умертвляющее в неумелых или в недоброжелательных. А почему вы интересуетесь?

– Да так, – пробормотал Роберт.

Когда принц вышел от лекаря, он ощутил себя готовым. Готовым к тому, чтобы использовать настойку из амиррийского цветка. И непременно более пяти капель. Оставалось решить, кому первому предложить угощение: Джеральду или Данту Гарсу.

Глава 6. Письмо из Калледиона

Осень обосновалась в Монт-д’Этале. Сад пестрел увядающими цветами. Словно в знак прощания, они склонили пожухлые головы и присели в реверансе, прячась в иссыхающей траве.

По саду сновали темные фигуры. Они разбредались по аллеям, тропинкам, кустарниковым лабиринтам; скрывались среди древесных зарослей, за беседками, среди прочих людей, которым вздумалось прогуляться по саду. Иногда они не таились, а как ни в чем не бывало шагали мимо. Гвардейцы. Им было велено следить за Карленной – вдруг задумает бежать из Монт-д’Эталя? Та была плотиной меж двух королевств: уберешь – и река войны хлынет на континент.

Калледионская принцесса провела в эфлейском заточении почти месяц. Помимо гвардейцев к ней приставили Маргарет и Юлану. Втроем девушки сидели в садовой беседке, занимая друг друга пустой болтовней. Карленна не противилась их обществу, наоборот, неплохо ладила с ними. В конце концов, новые подруги не виноваты, что эфлейский король оказался трусливым подлецом.

Ветер завел гулкую песню, перебрал листья плюща, обвивающие беседку, и стих. По дощатому полу прошуршал опавший лист – красные прожилки, словно сосуды с кровью, разрастались на его желтом полотне. Карленна наклонилась за ним, а когда выпрямилась обратно, увидела человека. Он торопливо приближался к девушкам по садовой тропе. Серый костюм делал его похожим на тень, и только лицо, не сокрытое ничем серым, выдавало во внезапном госте человеческую сущность. Таких здесь называли призраками.

– Ваше Высочество! – обратился он к Маргарет. – Началось собрание Совета.

– Какое собрание? – удивилась девушка. – Оно же вчера было.

Человек в сером пояснил:

– Король созвал советников на внеочередное собрание.

«Что любовник, что брат он – так себе», – зевнула Карленна, не позволив себе высказаться вслух.

– Принц Никос послал за вами, – добавил призрак.

«А это хороший брат. Для равновесия».

– Иду, – кивнула Маргарет и встала.

– Ваше Высочество, – теперь призрак поклонился Карленне, – вас тоже велено позвать.

– Меня?

– Пришло письмо от вашего отца.

Мурашки пробежали по коже, Карленна встрепенулась: неужели папа скоро вызволит ее из Эфлеи?

Принцессы вышли из сада и отправились к башне, в которую Анна Мельден привезла сбежавшую из дома Карленну. Круглая лестница позволила девушкам подняться наверх. Полутьму лестничных пролетов рассеивали лишь редкие свечи, развешанные по серым стенам. Башня казалась принцессе жуткой, как тот старик-инквизитор. Поговаривали, что самое ужасное находилось внизу, под ней: там змеились черные подвалы, прятались допросные комнаты и смрадные темницы, в которых арестанты теряли надежду.

Показался кабинет Совета. Маргарет прошла в зал, следом вошла Карленна. За полукруглым столом сидели советники. Разодетые и увешанные украшениями мужчины с пренебрежением глядели на девушек, вторгшихся в их чванный мир. Димир приподнялся со своего места.

– Собрание уже началось, ты опаздываешь, – желчно поприветствовал он сестру и тут же впился гневным взором в Карленну.

– Что? – резко спросила та.

– Будем обсуждать письмо твоего отца, – ухмыльнулся Димир. – Его Величество Джеральд требует освободить тебя.

– На вашем месте я бы удовлетворила его требование.

– Эту будет решать Совет. Тебя никто не спрашивает.

Советники заулыбались и согласно закивали головами, восхищаясь тем, как категорично молодой король присмирил принцессу-пленницу.

– Мы поженимся, Карленна, – добавил Димир. – И твой отец не посмеет вторгнуться в Эфлею.

– Я отказала тебе, – напомнила девушка.

– Это не имеет значения. Сейчас ты не в том положении, чтобы выбирать.

– Я остаюсь калледионской принцессой, где бы ни находилась.

Щеки Димира, покрытые аккуратной щетиной, побагровели.

– Мы поженимся, Карленна, хочешь ты того или нет.

– Ты правда думаешь, что это поможет? – Принцесса выдавила из себя смех. – Нет. Папа приедет за мной и заберет домой, а твое королевство разнесет в щепки! Потому что я об этом попрошу. Ты лебезил перед ним, расхаживал передо мной, как петух. И теперь перед советниками строишь героя, коим не являешься. Ты ничтожество!

Злость и обида сжали горло, принцесса поняла, что больше не сможет произнести ни слова, и бросилась вон из зала. Мутная пелена застилала глаза, пока она неслась к двери – мимо кресел, мимо важных советников, чудом никого и ничего не задев. Захлопнув за собой дверь, девушка остановилась, чтобы перевести дыхание и прислушаться. Изумленную тишину в кабинете разбило роптание лордов. Карленна ринулась вперед, чтобы не слышать их голосов. Хотелось зажаться куда-нибудь, спрятаться, но в этой дрянной башне не было ни стула, ни кресла, ни хотя бы подоконника – сплошь закрытые двери кабинетов и непроницаемые стены из глухого камня. Девушка обессиленно опустилась на пол. Он был таким же холодным, как и ее разбитое сердце. Принцесса зарыдала. Ей надоело держать лицо. Надоело вести себя прилично, воспитанно, величественно.

Хлопнула дверь. Карленна решила, что за ней вышел Димир, и мысленно подготовила порцию оскорблений. Поднимаясь, она увидела в коридоре не короля, а принца. Девушка вытерла слезы рукавом, лицо осталось предательски опухшим. Ник осторожно приблизился к ней.

– Димир боится. – Принц прислонился спиной к стене и, не глядя на Карленну, вздохнул. – Ему страшно потерять трон, власть, королевство, поэтому он сделает что угодно, лишь бы этого избежать.

– Будь ты королем, отпустил бы меня?

Ник промолчал.

– Я хочу услышать правду, – настояла принцесса.

– Эта правда только сильнее расстроит тебя, – признался юноша.

Карленна вздохнула:

– Значит, не отпустил бы.

– Не отпустил, – тихо подтвердил принц. – Но я признаю, что это несправедливо.

– Мне-то что от твоего признания? – пробурчала Карленна, с изумлением ощутив, что ей действительно стало легче. В Нике она врага не видела.

Он пожал плечами и улыбнулся:

– Ну а ты сама отпустила бы?

На этот раз промолчала Карленна. Она догадывалась, что принцу на самом деле не нужен ответ: он пытался поддержать девушку. Пусть и говорил не самые приятные речи.

– Ты кажешься добрым. Странно, что папа о тебе не очень хорошо отзывался.

– Из-за чего? – полюбопытствовал принц.

– Сложно объяснить. Ему приснился какой-то неприятный сон, связанный с тобой.

– Сон?

Он выглядел удивленным. Дружелюбная улыбка исчезла с лица.

Карленна махнула рукой:

– Ладно, не будем об этом. Возвращайся к Совету. Тебя там ждут.

* * *

Остаток собрания Ник провел в задумчивости. Советники обсуждали письмо из Калледиона, предлагали пути нападения и отступления, но их речи едва просачивались сквозь кокон собственных мыслей. Вопросы жужжали в голове. Слова Карленны, возможно, не до конца понятные ей самой, взбудоражили Ника.

«Значит, Джеральд одержим теми же снами, что и я, – скорее подтвердил, чем спросил он. – Проклят Мертвой Королевой. Именно поэтому он – единственный, кто увидел меня во сне про Ритуал. Но кого он увидел у костра? Кого пытался увести?»

Принц опомнился, лишь когда сидевший по соседству советник со скрипом задвинул за собой кресло и протиснулся к выходу. Остальные лорды постепенно покидали кабинет. Король, вернувший себе самообладание, похлопал брата по плечу. Ник предпочел не обсуждать произошедшее, только вздохнул, поглядев на место, где прежде стояла Карленна. Прижав руку к боку, на котором едва заметно выпирала повязка, он отправился к ведьме.

Запах трав ощущался уже на подходе к ее комнате. Увидев принца, Мираби оторвалась от лекарских зелий. Стряхнула с передника цветочные семена, но на подоле остались прилипшие травинки и темные пятна земли, выдававшие ее поход в лес. Ник лег на кровать и привычным движением снял рубаху.

Прищурившись, ведьма провела по шраму прохладными пальцами.

– Повязка больше не понадобится, – объявила она. – Только мазь.

Девушка взяла со стола банку с прозрачной зеленоватой мазью и склонилась над шрамом. В отличие от благородных дам, она никогда не заплетала волосы, и кончики розовых волн приятно щекотали кожу Ника. Он прикрыл глаза, но девушка разбила его спокойствие вдребезги.

– Что за переполох случился на собрании? Уже все слуги об этом судачат.

– Калледионский король прислал письмо с угрозами. Требует вернуть дочь домой, иначе развяжет войну.

– Так что, в Монт-д’Этале небезопасно?

– Пока безопасно, а что?

– Ты обещал мне защиту.

– А ты не хотела ехать со мной, – поддел ее Ник. – Неужели передумала? Нравится тебе здесь?

– Здесь неплохо, – пожала девушка плечами. – Тепло, сытно и богато. Уж лучше, чем с повстанцами.

Она вытерла руки и кинула принцу рубаху. Пока тот одевался, Мираби готовила целебный отвар и дула на поднимающийся из чашки пар. Ее отвары стали намного вкуснее – не в пример тем, которыми она потчевала Ника, пока он был ее пленником в лесном доме.

Принц подошел к зеркалу, застегнул последние пуговицы и поправил волосы. Хотелось выглядеть прилично после посещения ведьмы, хотя слуги, невзирая на внешний вид своего господина, давно сплетничали об их отношениях с девушкой. Он не обращал внимания: лучше пусть подозревают его в связи с Мираби, чем с Юланой. Последняя наведывалась к нему тайком почти каждый день. Принц потянулся за отваром.

– Ты ведь помнишь, что обещал беречь меня от Покровительниц? – спросила девушка, не сразу выпустив чашку из ладоней.

Нику пришлось накрыть ее пальцы своими. Он видел, что Мираби обеспокоена, но не понимал, чем – ведь в замке было безопасно, рядом постоянно находились гвардейцы и призраки.

– Помню, – подтвердил он. – И сделаю для этого все, что в моих силах.

Ведьма кивнула, и Ник не придал значения недоверию, промелькнувшему в ее зеленых, словно летний лес, глазах.