Текст книги "Работа с Родом. Как достичь равновесия и укрепить связь с предками"

Древняя Скандинавия

В Скандинавии почитание умерших предков было частью народных верований, но не получило прямого отражения в древнескандинавских письменных источниках, возможно, потому, что они записывались в христианскую эпоху. Мы знаем, что на протяжении длительного времени по сравнению с другими европейскими народами (по крайней мере, до IX века) родственные связи играли основополагающую роль в системе ценностей скандинавских народов, вероятно, из-за того, что с ними были связаны имущественные права.

Древние скандинавы верили, что предки из загробного мира могут влиять на жизнь живых. Благополучие семьи зависело от того, насколько души умерших были довольны проведенными ритуалами, и если обряды соблюдались неправильно, то на живых насылали «плохую удачу». Во время проведения блота (ритуального пиршества с жертвоприношением) в честь предков поднимали тосты. Вероятно, существовали местные и семейные культы предков и плодородия. Например, Торгерд Хёльгабрудр и Ирпа были личными или семейными богинями, которым поклонялся Хокон Сигурдссон, один из последних языческих правителей Норвегии.

Также в древнескандинавской литературе говорится о том, что особая часть личности – hamingja («удача») – переходит от предков к потомкам внутри рода.

В Древней Скандинавии особое значение придавалось тому, из какой семьи была невеста и кто ее предки. В сагах говорится, что, когда конунг Рагнар Лодброк хотел развестись с Кракой, дочерью норвежского бонда, чтобы жениться на Ингеборге, дочери шведского конунга, Крака открыла ему, что она дочь великого героя, Сигурда Победителя Дракона, и настоящее имя ее Аслауг. Лодброк, услышав это, оставил ее у себя и больше не вспоминал об Ингеборге. Впрочем, девушки выбирали женихов так же придирчиво.

Брак был скорее экономической сделкой, и хотя решающее слово при выборе спутника жизни для сына или дочери было за главой семьи, молодежь обоих полов имела право голоса в этом деле.

В Гулатинге (сборнике правовых обычаев в средневековой Норвегии) говорится, что наследниками первой очереди являются все законнорожденные дети. То есть дочери, рожденные в законном браке, тоже участвовали в наследовании, хоть и получали имущества в два раза меньше, чем сыновья. Отец выделял дочери приданое, которое было ей вознаграждением за потерю прав на наследство земельного надела и считалось только ее собственностью. В некоторых областях Скандинавии дочь могла претендовать на наследство родителей наряду с сыновьями. А мужчина мог претендовать на престол, даже если королевские предки были у него в роду только по материнской линии.

В случае смерти мужа или развода женщина была единственной и полноправной хозяйкой принесенного ею от родителей имущества. Причем поводом для развода могло быть как недовольство мужа женой, так и наоборот.

Женщина всегда старалась поддерживать связь со своими родственниками и часто в спорных вопросах принимала сторону отца и братьев, поэтому муж не рисковал наносить жене тяжкие оскорбления, чтобы не столкнуться с гневом ее родни. Если у жены были серьезные претензии к мужу, она могла обратиться за помощью к отцу или старшему брату. Мужчину, плохо обращавшегося со своей женой, могли призвать к ответу на тинге (скандинавском и германском народном собрании) и даже убить. Во времена викингов женщины были не только хранительницами очага, древних обычаев и традиций, но и семейной чести. Женщина могла унаследовать пост вождя общины и быть жрицей в местном храме.

В «Песне об Атли» можно наблюдать пережитки матриархальных отношений, когда родство по крови было священно и значило больше, чем брачные узы. Гудрун, мстя за братьев своему мужу Атли, убивает его (и своих) сыновей, угощает мужа блюдом из их сердец, затем убивает его самого и сжигает дворец. В более поздней версии этой легенды, в «Песне о нибелунгах», Кримхильда, наоборот, мстит братьям за то, что они убили ее мужа Зигфрида. Как видите, древняя песня отражает мораль родового (матриархального) общества (братья ближе мужа), а более современная ее версия уже показывает мораль феодального (патриархального) общества, в котором муж ближе братьев.

А вот с расположением мира мертвых у древних скандинавов все сложно.

Все (не побоюсь этого слова) знают, что павших в бою воинов Всеотец Один забирает в свои чертоги – в Вальгаллу. Там в перерывах между боями лучшие воины пируют в компании прекрасных дев – валькирий. Вальгалла – не рай и не ад в нашем понимании, а место расположения армии Одина, которую он поведет на битву, когда наступит Рагнарек (конец мира). Бог забирает примерно половину погибших на поле брани бойцов.

Вторую часть павших в бою забирает в свои владения Фолькванг богиня любви Фрейя. Туда могут попасть и женщины, умершие достойной смертью. В Фолькванге воины также пируют, но нигде не сказано, по каким критериям Один и Фрейя делят погибших между собой.

Еще одним местом пребывания мертвых является Хель (Хельхейм). О нем нам известно в основном из «Младшей Эдды», которая подверглась сильному влиянию христианства, поэтому Хель чем-то напоминает ад. Но вероятно, что на самом деле там все не так печально и страшно, потому что, когда убитого бога весны и света Бальдра встречает Хермод (бог скорости в скандинавской мифологии, посланник Одина), покойный оказывается совсем не опечаленным своей гибелью и улыбается.

Кроме того, в сагах и «Эддах» можно прочитать о том, что мертвые пребывают в курганах. Умершие могли там оставаться вместе с духами предков, а кто-то превращался в драуга, живого мертвеца, слонялся по окрестностям и пугал живых. В песни о Хельги, сыне Хьёрварда, в «Старшей Эдде» говорится, что Хельги пирует у Одина и при этом приезжает к кургану повидаться с супругой. Там же, в «Старшей Эдде», во «Второй Песни о Хельги Убийце Хундинга» мы находим интересный отрывок:

«В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингьяскати, а она – Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в Песни о Каре. Она была валькирией». Вот вам и реинкарнация у викингов!

Божества, связанные с культом предков, в Северной Европе

В скандинавской традиции фюльгья представляют собой духа-предка с материнской стороны, хранительницу рода. Ее еще называют «сопровождающая», причем исключительно в женском роде. Она связана с конкретным человеком и передается от предка к потомку. Их может быть несколько, и они являются носителями удачи для человека или всего рода. В этом смысле фюльгьи очень похожи на славянских рожаниц. Фюльгья является помощницей, защитницей, но также может предвещать смерть.

Вера в фюльгью – это «пережиток» тех времен, когда культ праматери рода находил выражение во внутриродовой матрилинейной преемственности (подтверждение которой обнаруживается в скандинавских общинных захоронениях тысячелетней давности: все женщины, погребенные в общинных могилах, состояли в родстве друг с другом, в отличие от мужчин, и это свидетельствует о том, что в те времена муж переходил в род жены, а не наоборот, как это стало принято в эпоху викингов) [31].

В разных источниках фюльгий называют дисами, хотя слово «диса» имеет более широкое значение – это общее название для всех сверхъестественных существ женского рода. Для нас также могут быть интересны исландские «ланддисы» (landdísir) – женские духи земли, что коррелирует с понятием рода как защитника определенной земли, на которой живут его представители.

К. Гундарссон в «Тевтонской религии» связывает дис с древнегерманским культом матрон, то есть «матерей». Он пишет о том, что дисы (германские идисы) первоначально представляли собой обожествленных прародительниц. Таким образом, культ дис является отголоском древней матриархальной религии, распространенной в Германии. Предводительницей дис считается Фрейя, один из титулов которой – Ванадис, «диса из рода ванов». Название мифического кельтского племени «туата де данаан», то есть племя богини Дану, также представляет собой древнюю традицию возведения происхождения племени к первоматери. Лотте Моц, австро-американский ученый, автор множества научных работ в области германской мифологии и фольклора, предположила, что dís было оригинальным древнескандинавским словом для обозначения богини и что позже оно было заменено на ásynja, что означает просто женский род от áss (ас).

Дисы определяли судьбу человека и защищали род или племенного вождя. Этим божествам был посвящен особый храм в Уппсале – Дисарсалль («чертог дис»).

В «Саге о Ньяле» описаны Торгерд и Ирпа, о которых я упоминала ранее, – клановые богини ярлов Хладнира (Норвегия), чьи статуи в полный рост находились в их собственном капище. Когда ярл Хакон сражался с Йомсвикингами, он сделал подношение дисам. В ответ богини появились в бою со стрелами, летящими из кончиков их пальцев. Некоторые семейства имели капище, dísarsalr, в котором регулярно почитались дисы.

Им был посвящен праздник Дисаблот. В англосаксонской Британии он отмечался под названием Modraniht («Ночь матерей») в ночь с 21 на 22 декабря, в Норвегии он приходился на середину октября (видимо, являлся частью Зимних ночей), в Швеции его праздновали в начале февраля. В современной языческой традиции Дисаблот соединяется с Имболком (2 февраля).

Что касается мужских божеств, связанных с культом предков, то К. Гундарссон в «Тевтонской религии» выдвигает предположение, что ими могут быть мифические существа альвы (др. – сканд. аlfar). В раннем Средневековье на территории Швеции и Исландии практиковался аlfablоt (жертвоприношение альвам). Культ альвов слился с поклонением духам-предкам, в результате чего альвы превратились в умерших, похороненных в поминальных курганах и присматривавших за родовыми землями.

Древние славяне

Основной ячейкой общества у славян являлась община, называемая в летописи «род». Она состояла из семей ближайших родственников.

Древние славяне наряду с другими индоевропейскими народами верили в могущественных духов умерших, пребывающих в потустороннем мире. До нас дошли противоречивые представления наших предков о загробном мире. Это объясняется существованием множества славянских племен, обычаи которых разнились, а также влиянием пришедшего на смену язычеству христианства.

В представлении славян потусторонний мир мог находиться и на небе, и на земле за горизонтом, и под землей, и за морем. Но всегда он походил на земной: в нем светит солнце, цветут сады, поют птицы. Люди в нем так же сохраняют семейные и родовые связи.

Отражение этого представления можно увидеть в похоронах знатного руса, описанных Ахмадом ибн Фадланом, арабским путешественником первой половины X века, побывавшим в Восточной Европе. Невольницу, которая вызвалась сопровождать господина в загробный мир, мужчины поднимали на руках над сооружением наподобие ворот, символизирующих границу между мирами. Она осматривала окрестности и говорила: «Вот я вижу своего отца и свою мать… Вот все мои умершие родственники, сидящие… Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним и мужи, и отроки, и вот он зовет меня, – так ведите же меня к нему».

Надо сказать, что ритуал, описанный Ахмадом ибн Фадланом, очень напоминает погребальный обряд скандинавов того времени.

Отголоски давних верований мы можем услышать в северорусских похоронных причитаниях:

 
Вы встречайте-ко, родители
Моего кормильца батюшка!
 

Древние славяне считали своих умерших божествами, покровителями, могущественными помощниками. Славяне верили в посмертную жизнь души на земле и в то, что душа могла воплощаться в природные явления (ветер, огонь, мороз), растения и животные.

Мотив перевоплощения, а также возвращения на землю и перерождения мы встречаем в причитаниях:

 
…Хоть чистым полюшком лети да черным вороном,
Ко селу лети ведь ты да ясным соколом,
Ко крылечушку скачи да серым заюшком,
По крылечку беги да горносталюшком;
Не убоюсь того, белая лебедушка,
Выду, стречу на крылечике пареном,
С тобой сдию тут я доброе здоровьице
По новым сеням поди да добрым молодцем…
 

По верованию белорусов, душа ветром врывается в трубу и стонет, прося поминовения.

Наши славянские предки (как и другие индоевропейские общности) считали, что человек произошел из земли. Следы верований о переселении душ умерших в растения и животных сохранились в сказках как у восточных и западных славян, так и у балтийских народов. Сюжеты этих повествований варьируются, но чаще всего мы встречаем рассказ о том, как злая мачеха убивает падчерицу (или корову, ассоциирующуюся с матерью, как в сказке «Хаврошечка»), и на могиле вырастает дерево. Для народной традиции характерно обращение сирот за помощью к умершим родителям. Например, помощь в защите от внешних врагов, описанная в «Повести временных лет»: «…Предивно бысть… и человеци глаголаху яко навье бьют Полочаны…»

Также древние славяне верили, что умершие могут жить там, где жили при жизни, и даже в своем доме.

Стоит заметить, что такое отношение к умершим сохранилось и во время христианства. «Михалка князя (Юрьевича) удариша ратним двема копьи в стегно, а третьим в руку, но Бог молитвою отца (умершего) его избави от смерти». Мы знаем, что князь Юрий Долгорукий не был причислен церковью к лику святых, тем не менее его молитвам приписывается избавление от смерти.

У каждого рода есть так называемые первопредки – родоначальник и родоначальница. Мужской первопредок идет по линии отца и всех мужчин (отец, дедушка, прадедушка, прапрадедушка и т. д.), материнский – по линии матери и всех женщин (мама, бабушка, прабабушка, прапрабабушка и т. д.). В прошлые века их называли «святыми родителями».

Мужского предка-родоначальника называют Родом или Чуром. В Белоруссии он считался хранителем полей, пашен и дома. В его присутствии никакие злые духи не могли навредить человеку.

С распространением авраамических религий поклонение предкам сошло на нет, особенно это касается западной цивилизации. Что касается России и других стран бывшего СССР, то идеология атеизма также не способствовала сохранению родовых традиций. Это привело к тому, что мы стали забывать наших предков и то, откуда мы родом. Теряя связь со своими корнями, мы теряем связь с кровью, текущей в наших венах, и с самими собой.

Божества, связанные с культом предков, у славянских племен

Я, конечно, не историк и не этнограф, но вижу много параллелей между поклонением предкам в разных культурах и самими божествами.

Так, аналогом древнеримских ларов у славян мог быть Чур.

В «Повести временных лет» летописец Нестор пишет:

«…Аще кто умряше, творяху тризно над ним, и по семь творяху кладу велику и взъложахут и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу и поставляху на столпе на путех, еже творять вятичи и ныне…» (у вятичей и кривичей этот обычай встречается до XV века). В приведенном отрывке мы видим ритуал, в котором умершего сжигали, а кости помещали в посудину, которую ставили на столп под крышей из теса на перекрестке. Столбы эти назывались «чуры». Видимо, отсюда пошло слово, связанное с предками, – «чур» (как и «пращур»). Перекрестки были межами различных владений, и таким образом умерший охранял территорию своего рода.

Вероятно, что предок также мог прийти на помощь по просьбе потомка. Древние понятия дошли до нас в расхожих выражениях, таких как «чур меня» или «чур, мое». Таким образом, даже не понимая сути сказанного, мы призываем предка защитить нас или засвидетельствовать наше владение чем-либо.

Историки Соловьев и Ключевский считают, что «чур» и «род» – разные названия одного понятия. Под «родом» исследователи подразумевают первого умершего предка, ставшего родоначальником.

Тут я хочу провести параллель с существом, которое также связывают с понятием межи, – чертом. Некоторые исследователи соотносят слово «черт» со словенским črt («раскорчеванный участок», «межа») и далее растолковывают значение слова как «тот, кто роет», обозначая земляного или подземного духа. Предполагается, что внутренняя форма слова «черт» связана с понятием границы в духовной культуре славян (сравните: черт – черта, межа, раздел). Тут стоит понимать, какое значение имела межа для оседлых землепашцев как с экономической (то, чем ты владеешь, а чаще всего земля принадлежит роду), так и с сакральной (то, что охраняют твои предки) точки зрения. Межа не только разграничивает владения людей, но и отделяет от них луга, леса, реки, овраги и т. д., то есть разделяет культурный (проявленный) мир от дикого (потустороннего, за межой). Причем слово «черт» в значении «бес» у восточных славян зафиксировано очень поздно, примерно в 1596 году, в украинских словарях. Позволю себе пофантазировать и сопоставлю чуры, которые наши предки ставили на перекрестках (и полагали, что там живут духи), и традицию современного русского чернокнижия, когда практики обращаются за помощью к сущностям, которые находятся на перекрестках. Это так, чтобы было о чем поразмыслить…

Славяне почитали все души умерших, называя их святыми родителями, наряду с первопредками Родом и Рожаницами.

В Паисиевском сборнике «Слова св. Григория, изобретенного в тольцех о том, како первое погани, суще языцы, кланялися идолом и требы им клали: то и ныне творят»: «Начата Еллини ставити трапезу Роду и Рожаницам (так переведено „Артемиду и Артемиде“), таже Египтяне, таже Римляне, даже и до Славен доиде. Се же словени начали трапезу ставити Роду и Рожаницам прежде Перуна Бога их» [1]. Еще один интересный момент в этом отрывке в том, что Роду и Рожанице ставили требы раньше, чем Перуну. Там же мы находим свидетельства о поклонении этим божествам даже во времена христианства.

В «Слове некоего холюбца ревнителя по правой вере», относящемся к концу XIV или началу XV века, находим такое место: «Не подобает крестьяном игор бесовских играти, иже есть плясьба, губьба, песни бесовьскыя и жертва идольская, иже огневи молятся под овином: и Перуну, и Роду, и Рожаницам, и всем иже суть им подобна». В Троицком сборнике XVI века встречаем: «То иже служат Богу и волю Его творят, а не роду, и рожаницам кумиром суетным, а вы поете песнь бесовскую и роду, и рожаницам».

Если Род – это мужской первопредок, то Рожаницы – женский. Но почему-то Род – в единственном числе, в то время как Рожаницы – во множественном. Я думаю, что есть некоторое сходство между тремя славянскими Рожаницами и матронами, которых, как вы помните, тоже три.

В «Слове св. Григория»: «По стем крещении чревоу работни Попове оуставиша трепарь прикладати ржтва Бци (Богородицы, мое примечение) к рожаничьне тряпезе Оклады деюче» [1]. Получается, что пели тропарь Богородицы при рожаничной трапезе, и это вполне может говорить о том, что под Рожаницами подразумевали обоготворенных праматерей-родоначальниц. Еще в сборнике Новгородской Софийской библиотеки XV века трапеза в честь Рожаниц толкуется так: «Се буди ведомо всем, яко Несторий еретик научи трапезу класти рожаницкую, мня Богородицу человекородицу». Богородицу, Божию Матерь, сопоставляют с Рожаницами – человеческими праматерями.

Рожаницы влияют на судьбу человека. Славяне верили, что к новорожденному приходят чудесные девы и предсказывают его судьбу. Кроме того, каждый человек имеет свою «звезду-хранительницу», находящуюся при нем неотступно. Подобные верования есть и у других народов. Это роднит славянских Рожаниц со скандинавскими дисами и фюльгьями.

Отголосок этих верований сохранился в европейских сказочных сюжетах о феях-крестных, например во всем известной «Спящей красавице».

Современные эзотерические представления о роде

С точки зрения эзотерики род – это особый эгрегор, который накапливает и хранит энергию и информацию предыдущих поколений. Чем сильнее семейные традиции и связь между родственниками, тем мощнее родовой эгрегор. Его особенность в том, что в него входят в основном люди, связанные одной кровью. Исключения составляют, например, усыновленные дети, которых род принял в свои ряды.

Не может быть никаких ритуалов, чтобы войти в род, – каждый человек находится в нем по праву рождения. Можно ли войти в род другого человека – вопрос более чем спорный, потому родовые = кровные связи. В род входят кровные родственники, и как уже сказала, другие люди могут в него попасть только в порядке исключения. В семейную систему могут входить и некровные родственники, например жена дяди или дети второго мужа от первого брака. Но они не будут связаны узами кровного родства. В этом смысле и муж или жена не являются кровными родственниками, и к роду друг друга не принадлежат. Их роды будут соединены в общих детях.

У современных эзотериков есть мнение, что жена при вступлении в брак переходит в род мужа. Обосновывается это тем, что жена меняет свою фамилию на мужнину. А что же случается с теми женщинами, кто этого не делает? Давайте сейчас распутаем этот клубок заблуждений.

Чтобы понять, почему родственные связи могут быть только по крови, обратимся к истории. Для начала предлагаю поговорить о происхождении фамилий на Руси.

В дохристианскую эпоху славяне имели личное имя (одно или несколько) и имя рода, из которого происходил человек. Но имя рода человека общинно-родового строя не равнялось современной фамилии и не являлось ее предшественником. То есть ваша фамилия вообще никакого отношения не имеет к родовому имени вашего предка, жившего в дохристианскую эпоху. И вот почему.

Фамилии в обиход ввел Петр I, привезя это понятие из Европы. В допетровские времена рядом с именем стояло что-то наподобие прозвища, и при переписи людей записывали по имени, данному при крещении, и рядом писали прозвище. Это прозвище не имело к семейным связям никакого отношения, у каждого члена семьи оно было свое и отражало личные особенности. У высшего сословия похожие на фамилии наречения возникли чуть раньше, в XIV–XV веках, и отражали они наследственные владения: Тверской, Вяземский, Троицкий и т. д. В XVII–XIX веках давались фамилии мелким и средним купцам, а также военным людям. Примерно в это же время получили фамилии представители духовенства. Самое многочисленное сословие России – крестьяне – было бесфамильным до конца XIX века. Я читала истории о том, что фамилии давали крестьянам уже во время советской власти, когда записывали в колхоз. Большинство фамилий были образованы от прозвищ, которыми люди называли друг друга в селе, таким образом, переписчики просто узаконивали неофициальные или «уличные» фамилии. И только четверть всех русских фамилий, по мнению ученых, произошла от отчеств. Так что вряд ли ваши однофамильцы будут вашими родственниками.

Итак, когда нам нужно узнать, является ли какой-то человек нашим родственником, мы делаем генетическую экспертизу, а не спрашиваем фамилию.

Поэтому давать рекомендации при наличии родового негатива сменить фамилию – неправильно. Да, я знаю случаи, когда при смене фамилии у человека словно менялась судьба. Я знаю и истории, когда при смене имени (даже неофициальном) у человека также менялась судьба. Это связано с нумерологией, а вот к роду никакого отношения не имеет.

Немаловажный аргумент, опровергающий переход жены в род мужа, – брак не меняет структуру крови или генотип человека.

Давайте еще углубимся в историю.

Основной ячейкой общества у славян была община, называемая в летописях «род». Община состояла из семей, которые включали ближайших родственников. Нужно иметь в виду, что уклады у племен различались. У некоторых были семейные порядки, похожие на обычаи полян, описанные «Повестью временных лет». Это были патриархальные нравы с выкупом за невесту и ритуальными убийствами жен на могиле мужа. Но нужно иметь в виду, что поляне резко отличались от соседних славянских племен и по нравственным свойствам, и по формам общественного быта, о чем писалось в той же «Летописи…»: «Поляне бо своих отец обычаии мяху тих и кроток, и стыденье к снохам своим и к сестрам, и к матерем своим… брачные обычаи имеяху».

У других племен были полигамные браки и пережитки матрилинейности. Это значит, что родство велось по материнской (женской) линии.

Если посмотреть еще глубже в историю, в верхнем палеолите существовали групповые браки (раннеродовые общины), при которых отцовство не было известно, и оно даже не осознавалось еще в общественном смысле. Прародительницей считалась мать, вокруг которой группировались дети. В конце XIX века почти все исследователи доисторических времен и антропологи считали, что раннее человеческое родство повсюду было матрилинейным. В последние годы эволюционные биологи, генетики и палеоантропологи, ссылаясь на генетические и другие доказательства, пришли к такому же мнению.

Возможно, ваш род идет с какого-то века нашей эры, когда появились фамилии, но может, он гораздо старше и восходит к тем временам, когда люди еще не понимали связи между сексом и рождением ребенка и не придавали значения моногамии.

Также я рекомендую подробнее почитать о том, что такое митохондриальная ДНК. Если вкратце, то митохондрии – это внутриклеточные органеллы, имеющие небольшую собственную хромосому. В отличие от ядерной ДНК, которая содержит подавляющее большинство генов и в процессе полового размножения подвергается рекомбинации, так что потомки получают половину генов от отца, а вторую половину – от матери, митохондрии и их ДНК ребенок получает только из материнской яйцеклетки. Митохондриальная ДНК не подвергается рекомбинации, изменения в ней могут происходить исключительно посредством редких случайных мутаций, а значит, путем сравнения последовательности митохондриальной ДНК и возникших в ней со временем мутаций можно определить степень родства ныне живущих людей (по материалам «Википедии»).

Вы наверняка знакомы с теорией реинкарнации и можете спросить, как она сочетается с понятием рода. Сразу скажу: довольно сложно увязать их. Давайте подумаем. Если души перерождаются, то кто же тогда приходит, когда мы обращаемся к предкам, и помогает нам? Последователи различных эзотерических направлений разграничивают понятия «тело», «дух» и «душа». Тело живет одну жизнь и разлагается после смерти. Душа перевоплощается в процессе реинкарнации, а дух – это та часть, которая остается в потустороннем мире, общается со спиритами и помогает своим потомкам. Мне это кажется вполне логичным. Вероятно (но, как понимаете, это неточно), дух остается в таком же виде, как и при жизни, потому что во время спиритических сеансов духи представляются нам в том виде, который мы знали, для облегчения общения и понимания.

Если говорить о нормах брачного поселения, то на эту тему нет единого мнения среди ученых. Считается, что матрилокальность (молодые поселяются там, где живет или жила мать жены, чаще всего – в матрилинейной группе жены) представляет собой наиболее раннюю форму брачного поселения, у всех народов обязательно предшествовавшую патрилокальности (поселение супругов там, где живет или жил отец мужа). Переход к патрилокальности сопровождался различными компромиссными формами, многие из которых надолго сохранились в виде пережитков. Для современного индустриального общества (в России, вероятно, с конца XIX века, в странах Западной Европы с XVIII века) характерна неолокальность, при которой супруги селятся отдельно на новом месте.

Подытоживая этот раздел, скажу так: наши предки не следят за нами двадцать четыре часа семь дней в неделю, но могут приглядывать, если им это интересно и надо. Как таковые привязки к роду мы создаем себе сами.

Предки защищают своих потомков. Может один из предков, а могут и все. Защищать могут и некровные покойники.

Иногда род мужа может стать на защиту жены, и наоборот, род жены защищать мужа, но чтобы род партнера стал тебя защищать, нужно действительно иметь для него ценность. Важно помнить, что в жизни человека одинаковую роль играют (при правильных условиях) и материнский, и отцовский род, а роль рода партнера по браку зависит от ситуации.