Текст книги "Нибелунги. История любви и ненависти"

Глава 17

Спустя месяц кортеж Кримхильды в сопровождении Гунтара и небольшой дружины покинули Ворбетамагус и направились по консульской дороге в Паннонию. Рюдегер и несколько его людей также присоединились к ним по желанию Кримхильды.

Кортеж проследовал по территории алеманов, затем – этрусков, венетов, иллирийцев. Наместник провинции Норик встретил кортеж Кримхильды со всеми почестями на подходе к столице Лаврикус и пригласил отдохнуть путников в специально разбитых по этому поводу шатрах.

На протяжении всего пути сердце Рюдегера разрывалось на части. Всё чаще он представлял, как Аттила срывает с Кримхильды одежды и овладевает ею. Сии мысли ему были невыносимы. Но более невыносима была бы разлука с любимой женщиной. Рюдегер, как мог, скрывал свои чувства от окружающих. Однако удавалось ему это с великим трудом.

Вскоре в Лаврикус приехал советник Аттилы Онегезий в сопровождении пышной свиты гуннов. Велеречивый советник не скрывал своего восторга по поводу красоты невесты. Он ликовал, ибо дал своему королю правильный совет: эта женщина не только прекрасна и умна, но и выглядит, как истинная королева. Именно она разделит трон с Аттилой. Король гуннов давно хотел избавиться от большинства жён, оправив домой к родственникам. Содержание гарема обходилось в баснословную сумму золотом, однако присутствие многих жён в «городе наслаждений» себя не оправдывало. Некоторых Аттила не видел по несколько лет и, в конце концов, и вовсе забывал об их существовании.

Кримхильда впервые увидела гуннов. Теперь-то она поняла: сколь безобразным будет её будущий супруг: невелик ростом, с раскосыми глазами, скуластым лицом, кривыми ногами. Но отступать было поздно. Она готова на всё ради мести!

Наконец кортеж Кримхильды и Гунтар в сопровождении дружины и ближайшей свиты достигли Виндобоны. Аттила почтительно встретил невесту в окружении богато одетой свиты и нескольких жён, пользующихся его доверием. Король гуннов не скрывал своего восторга по поводу невесты, пожирая её жадным взором. Он даже не удержался и дотронулся до распущенных волос Кримхильды, достигающих пояса. Жёны тотчас поняли: бургундка полностью овладеет сердцем и помыслами венценосного супруга.

Аттила же поприветствовал невесту и Гунтара на отменной латыни, чем доставил не малое удовольствие гостям. Кримхильда была приятно удивлена и в какой-то момент внешность будущего супруга не показалась ей столь безобразной, а манеры его вполне достойными.

Аттила был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесённое своё могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силён здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутый сединою, с приплюснутым носом, цветом кожи, отдающим желтизной, он являл все признаки своего происхождения.

Аттила взял Кримхильду под руку, дабы ознакомить со столицей гуннов. Город, построенный из дерева, вокруг виллы бывшего римского наместника, удивил бургундов. Он был многолюден, со множеством деревнях построек и войлочных шатров. Недавно Аттила даже приказал соорудить деревянный амфитеатр, где сражались гладиаторы, отобранные из рослых и крепких пленников.

После экскурсии по городу, Аттила проводил гостей в специально отведённые покои в своём дворце. Кримхильда и Гунтар следовали за Онегезием, внимательно рассматривая дворцовый интерьер, который представлял собой смешение римского и восточного стилей, богатства и безвкусицы.

На следующий день из Рима прибыл консул Аэций Флавий и передал Аттиле поздравления от императора Валентиниана. Также прибыли послы тюрингов, алеманов, лангобардов, дакков, сарматов, фракийцев, вестготов, остготов и многих других племён. Все они приготовили богатые дары молодожёнам.

Аттила, долго живший в Риме, решил покорить гостей своей свадьбой и доказать всем, что он не дикарь, а цивилизованный правитель. Свадьба была организована по примеру римских в специальном зале-триклинии.[44]44
  Триклинии – для званых обедов, в которых стали принимать участие и жены с детьми, им также было позволено есть лёжа. Первоначально этим словом обозначали установленные буквой П трёхместные обеденные кушетки (клинии), затем название закрепилось за самим помещением столовой комнаты. Иногда в одной столовой устраивали несколько триклиниев.


[Закрыть] Жених облачился в дорогую синюю тунику, расшитую золотой канителью. Невеста появилась перед гостями в полупрозрачной белоснежной тунике, причёсанная на римский лад.

Специально приглашённый по этому поводу римский курий, сочетал жениха и невесту браком. Согласно брачному договору, подписанному Аттилой и Гунтаром от имени сестры, Кримхильда будет проживать не в гареме, а в отдельных дворцовых покоях. Аттила беспокоился, что жёны из ревности и зависти могут отравить златоволосую красавицу.

Церемония прошла на редкость пристойно. Жёны и наложницы Аттилы на свадьбе не присутствовали. Гости были покорёны красотой и умом невесты. Ей ведь исполнилось уже двадцать семь лет, но, несмотря на выпавшие жизненные испытания, она выглядела юной в белоснежной тунике на фоне своего зрелого желтолицего мужа.

Разнообразие яств поразило гостей, возлежавших на кушетках-клиниях. На одной из них, самой богатой отделки, расположились молодожёны. Подавались запеченные фазаны, цесарки, павлины; фуа-гра (печень перекормленного гуся), белые куропатки, рябчики, голуби. Запеканка из дроздов с добавлением варёного свиного вымени, рыбного филе и лепёшек под соусом из яиц. После мясных блюд гостей потчевали рыбными изысками из форели, кефали, мурены, морских гребешков. Затем появились блюда с устрицами и всё это записалось разведенным водой (на римский манер) вином.

Также гости оценили овощное рагу из спаржи, приправленное оливковым маслом. Блюда постоянно подносились и менялись… Казалось им не будет конца. Все эти тяжёлые блюда заедались фруктами: грушами, персиками, грантами, абрикосами, виноградом, яблоками, привезёнными со всех частей света.

Во время пиршества использовались различные виды римских ложек, ручки которых одновременно служили вилками. Для напитков использовались: cantharus – кубок с двумя ручками на ножке, calix – кубок с ручками; scyphus – кубок без ручек; phiăla – чаша с широким дном; scaphium – чаша в форме лодочки. И всё это было изготовлено из серебра… Во время праздничного ужина выступали мимы, музыканты, трансвеститы, акробаты, дрессированные обезьяны, фокусники, танцовщицы.

Кримхильда, как единственная женщина, присутствующая на пире не пила вина, лишь тёмно-красный мульсум, напиток из свежего винограда и с добавлением мёда.

Аттила изрядно захмелел и плотоядным взором пожирал свою златовласую жену. Он был готов овладеть ею её немедля прямо в триклинии. Однако желание выглядеть достойно перед гостями останавливало его.

…Рюдегер не присутствовал на пиру. Он бесцельно блуждал по Виндобоне. Молоденькие горожанки проявляли к нему нескрываемый интерес. Бургунд, пытаясь залить горе и разочарование вином, едва держался на ногах. Повсюду царило веселье. Наконец одна из горожанок подхватила его и увлекла в свой войлочный шатёр, Рюдегер не в силах сопротивляться рухнул на примитивное ложе. Женщина тотчас обнажилась, стянула с бургунда кожаные штаны и «оседлала» его. Рюдегер дано не испытывал такой резвой «скачки». Мысли его путались, перед глазами всплывал образ Кримхильды. Она улыбалась, манила его, стонала от удовольствия. Но очнувшись от грёз, бургунд увидел перед собой узкоглазую представительницу племени гуннов.

…Время давно перевалило за полночь. Столица гуннов начала постепенно утихать. Аттила поднялся в кушетки, взял жену за руку и произнёс:

– Время исполнить супружеский долг!

Отяжелевшие от обильного угощения гости с трудом поднялись со своих кушеток и поклонились молодожёнам. Они также были утомлены свадебным действом и мечтали об отдыхе.

Кримхильда одарила мужа ослепительной улыбкой и безропотно последовала за ним на специально приготовленное брачное ложе. Она, превозмогая неловкость и отвращение, скинула с себя прозрачные одежды и предстала перед взором повелителя гуннов обнажённой. Аттилу охватило невиданное доселе возбуждение, он сбросил тунику… и накинулся на молодую жену.

…Кримхильда, прильнув к широкой груди Аттилы, нежно поглаживая её пальчиками, томно произнесла:

– Вы довольны, мой повелитель?

Аттила промычал что-то одобрительное и сильнее прижал к себе жену. Кримхильда поняла: самое время поговорить с мужем о мести.

– Мой муж Зигфрид был предательски убит… – начала она издалека.

Аттила встрепенулся.

– Я ничего не знал об этом… Но слышал, что Зигфрид был славным воином.

– Да, мой господин. Зигфрид был славным воином и королём. Его предал мой брат Гунтар! Он приказал убить моего мужа, дабы завладеть Фризией, которая теперь по праву принадлежит вам. И обязана платить дань Виндобоне.

Аттила что есть силы распахнул свои раскосые глаза.

– Умные речи говоришь, жена. Фризия по праву нашего брака ныне принадлежит мне!

– Несомненно, мой господин! – искусно разжигала ненависть к Гунтару Кримхильда.

– Расскажи мне, как был убит твой бывший муж! – повелел Аттила.

И Кримхильда всё рассказала гунну. Тот выслушал жену внимательно, не перебивая. И когда Кримхильда закончила свой печальный рассказ, изрёк:

– Гунтар и Хаген – подлые предатели! Такие, как они заслуживают смерти!

Губы бургундки тронула едва заметная улыбка.

– Смерти! – вторила она гунну.

– Я убью их! – ярился Аттила.

– Нет, нет, мой господин! Разумеется, мой брат и Хаген заслуживают смерти! Но вы не должны это делать сами… Что подумают послы?

– Разрази гром этих никчёмных послов! – возопил гунн. – Я вынужден считаться с их мнением! Говори, наверняка у тебя есть план! Иначе и быть не может!

– У меня есть план… – подтвердила Кримхильда и поведала его мужу.

Гунн рассмеялся.

– Ты не только красива, умна, но ещё и хитра и коварна! Такая жена мне и нужна! Я получу во владения не только Фризию, но и Бургундию!

Кримхильда тотчас подумала: до Фризии далеко, а вот Бургундия – почти что рядом. Её ослепила месть, она не думала о том, что станет с тысячами бургундов.

Спустя несколько дней послы начали постепенно покидать гостеприимную Виндобону. Однако Кримхильда уговорила Гунтара погостить ещё некоторое время. Тот не смог отказать сестре и согласился, не подозревая, что ему уготовано судьбой.

Аттила приказал разместить бургундов в отдельном доме недалеко от своего дворца и выказывал гостям подчёркнутое радушие. Тем временем Кримхильда времени даром не теряла. Она призвала к себе Рюдегера и посвятила в свои планы. Бургунд согласился, решив: лучше погибнуть в бою, нежели сознавать, что любимая женщина пребывает в объятиях гунна.

В тот же день, когда Аэций Флавий покинул Виндобону, между людьми Бледы и Гунтара произошла стычка. Рюдегер и некто Денгизик, сын Бледы от одной из многочисленных наложниц, затеяли ссору. Зачинщиком выступал Рюдегер, он прилюдно оскорбил Денгизика и самого Бледу. Денгизик вступился за честь отца. Затем к нему присоединились ещё несколько гуннов, а к Рюдегеру – несколько бургундов. Завязалась нешуточная сеча. Всё это происходило около дома, где расположились бургунды.

Гунтар пытался урезонить своих людей, пытавшихся прийти на помощь Рюдегеру. Но напрасно, вскоре стычка стала массовой. Бургунды и гунны с захлестнувшей их ненавистью убивали друг друга. Гунтар не выдержал и отправил Хагена к Аттиле, дабы тот урезонил своих людей. Но король гуннов отставил сие происшествие без внимания.

Покуда основная часть бургундов сражалась с гуннами не на жизнь, а на смерть, к дому, где расположился Гунтар и его свита, прибыл сам Бледа.

– Я слышал твой человек оскорбил меня! – произнёс гунн на ломаной латыни, спешившись с лошади.

– Вино ударило ему в голову! Он слишком много выпил! – пытался оправдаться Гунтар. Ему оставалось лишь стоять в окружении небольшой свиты и наблюдать за кровавой сечей.

– В просчётах раба виноват хозяин! – изрёк Бледа и обнажил меч. Он ненавидел заносчивых бургундов. Тем более ему претила женитьба Аттилы на Кримхильде. И возможность поквитаться с бургундами он воспринял как дар бога Тенгри.

– Этому нет оправдания! – возопил гунн и накинулся на Гунтара.

… Кримхильда пребывала в своих новых покоях. Она с нетерпением ожидала известий о смерти Гунтара и Хагена. Однако время текло слишком медленно… Дабы отвлечься от тягостных мыслей Кримхильда перебирала свадебные подарки. Вся эта роскошь, увы, её не радовала.

Наконец в её покои вошёл Бледа, держа что-то круглое и кровавое в руках. Кримхильда невольно встрепенулась: что здесь делает этот дикарь?

– Твои люди непочтительно обошлись со мной! – Произнёс он. – За что жестоко поплатились!

Бледа резко бросил круглый кровавый «предмет» к ногам новой королевы. Кримхильда невольно отпрянула от него. Однако приглядевшись, поняла: это голова Гунтара. Невольно она ощутила удовлетворение.

Она приблизилась к Бледе и произнесла:

– Благодарю тебя, ты избавил меня от ненавистного брата. Кровь за кровь!

Бледа, не ожидая подобной реакции от женщины (а он не был посвящён в план Аттилы, будучи лишь слепым инструментом брата) растерялся.

– Надеюсь, все бургунды мертвы? – поинтересовалась Кримхильда.

Бледа с восхищением воззрился на золотоволосую красавицу.

– Все… моя королева…

Кримхильда удовлетворённо кивнула. В тот же день она приказала забальзамировать головы Гунтара и Хагена, пометить их в сундук и отправить в подарок Брунхильде.

* * *

Престарелая Утта, узнав о смерти Гунтара, скончалась. Брунхильда же помутилась рассудком, понимая, что месть Кримхильды всё же настигла её. Обезумев от горя, она поднялась на одну из дозорных башен Ворбетамагуса, и бросилась с высоты вниз. На троне Бургундии воцарился малолетний король Зигфрид. Но, увы, правил он недолго…

Вскоре Аттила отправил малолетнему королю послание, в котором настоятельным образом предложил сделать своим регентом Онегезия.

Престарелый Петроний созвал военный совет, дабы принять решение. Бургунды единодушно отвергли Онегезия, намереваясь дать гуннам отпор. Петроний из последних сил пытался воззвать к разуму букелариев, но тщетно.

– Готовьтесь к вторжению гуннов и к жестокой битве… Я долго служил бургундской короне, но теперь я возвращаюсь в Равенну, дабы спокойно умереть на родине, – произнёс он и удалился из зала.

В 437 году от Р.Х. гунны, тюринги и тевтоны вторглись в пределы Бургундии. Погибло двадцать тысяч бургундов, немногим удалось выжить. Гунны захватили богатую добычу, разрушили Ворбетамагус, Аква-Миттаку, Клавдию-Агриппину, Монгутиак. Некогда процветающее королевство Нибелунгов перестало существовать.

Оставшиеся в живых бургунды[45]45
  Так возникло более позднее королевство Верхняя Бургундия со столицей в Констанции (Женева). История Бургундии достаточно сложна. В последствие королевство неоднократно расширялось и распадалось. К средневековью X–XV веков было известно: графство(маркграфство) Бургундия, герцогство Бургундия, Бургундия Трансюранская (территория современной Швеции), Бургундия Цисюранская, Арелат (королевство Бургундия).


[Закрыть] по согласованию с Римом переселились на территорию Реции. Таким образом, Аэций Флавий решил нейтрализовать излишне воинственных и свободолюбивых алеманов.

Спустя некоторое время бургунды под натиском рейнских франков ушли к слиянию рек Соны и Роны, оттеснив галлов и основав столицу королевства на месте племенного центра Cabillonum.[46]46
  Ныне Шалон-сюр-Сон.


[Закрыть]

После этого Аттила, собрав огромное войско, напал на бывшую римскую провинцию, Верхнюю Германию, где обосновались франки и, опустошив её, двинулся на Белгику, ещё принадлежавшую Риму.

К 450 году от Р.Х. Галлия представляла собой страну, политически разорванную на части германскими племенами. Западная часть до реки Луары принадлежала вестготам, север захватили франки, на юго-западе в районе реки Роны поселились бургунды, приморские и центральные области сохраняла за собой империя.

В это время Западную римскую империю раздирали восстания в провинциях и внутренние распри. С гуннами же Аэцию Флавию долго удавалось поддерживать хорошие отношения, основанные на личных контактах и щедрых подношениях. К тому времени Аттила почувствовал себя достаточно сильным, чтобы сокрушить Западную империю.

Римский консул Аэций Флавий сумел отвлечь помыслы Аттилы от Рима и направил их на завоевание Галлии.

Сам же консул времени даром не терял: объединив франков, бургундов, галлов и аквитанов, дал гуннам решающий бой на Каталаунских полях.[47]47
  Предположительно близ города Труа (Франция).


[Закрыть] Сражение было жестоким. Потери с обеих сторон огромны.

Аттила обратился к гуннам с речью, которая заканчивалась словами: «Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен!», и повёл войска в наступление. Произошла грандиозная беспорядочная резня, результаты которой описывались следующим образом:[48]48
  Историк Иордан


[Закрыть]

«Битва лютая, переменная, зверская, упорная. Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавшийся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью превратился в целый поток».

Гунны были вынуждены отступить. Аттила предпринял отчаянный шаг на обратном пути в Паннонию вторгнуться в пределы Западной Римской империи вдоль реки По. Однако и эта его попытка потерпела неудачу. Утешала лишь рыжеволосая пленница Ильдико, дочь одного из галльских вождей. Аттила решил по возвращению в Виндобону жениться на ней, а Кримхильду, которая много лет считалась его фавориткой, удалить из дворца в «город наслаждений» к другим жёнам. К тому времени у Кримхильды уже был двенадцатилетний сын от Аттилы, Ортлиб.

С появлением Ильдико в Виндобоне, прозорливая Кримхильда поняла: время её прошло. И она, как женщина умная, решила не сдаваться без боя. Она подробно разузнала всё Об Ильдико. Некто шепнул её на ушко, что у рыжеволосой красавицы на Каталунских полях погиб жених и отец, и она, мол, всей душой ненавидит Аттилу.

Да, Кримхильда знала, что такое ненависть! И она вознамерилась использовать Ильдико для достижения своих целей. На протяжении тринадцати лет Фризия платила дань Аттиле. Кримхильда решила положить этому конец и вернуться на родину горячо любимого Зигфрида.

Кримхильда отнеслась к появлению Ильдико благожелательно и даже попыталась установить с ней дружеские отношения. Девушка, потерявшая близких людей и родину, всей душой потянулась к умудрённой жизненным опытом королеве, видя в ней наставницу и защитницу.

Аттила одобрил поведение жены, ещё раз убедившись в правильности своего выбора. Он даже не предполагал, что замыслила Кримхильда… Тем временем шла подготовка к очередной свадьбе Аттилы.

Кримхильда времени даром не теряла, окончательно завоевав доверие Ильдико, и всячески опекала её. Однажды Кримхильда поведала рыжеволосой красавице историю своей жизни. Правда, опустив некоторые подробности.

– Так по воле брата я потеряла первого мужа Зигфрида, а спустя некоторое время по воле второго мужа потеряла уже самого брата… – с неподдельной печалью в голосе произнесла Кримхильда.

Глаза Ильдико увлажнились.

– Аттила приказал убить вашего брата?

– Да, сразу же после нашей свадьбы… – всплакнула Кримхильда.

– Мой сын Ортлиб – единственная отрада в этом мире… Старшего сына я уже не видела тринадцать лет, он давно стал мужчиной и правителем Фризии.

– Наши судьбы так похожи! – воскликнула Ильдико. – Я тоже лишилась отца и брата на Каталунских полях. Их изрубили гунны своими кривыми мечами… Иногда мне не хочется жить…

– От мыслей, что придётся делить ложе с Аттилой? – вкрадчиво поинтересовалась Кримхильда. Ильдико опустила глаза… – Понимаю, мне тоже не хотелось жить. Лишь месть помогла обрести вкус к жизни. Месть!

– Месть… – вторила ей Ильдико. – Вы отомстили за смерть мужа?

– Да… Виновные жестоко поплатились… – подтвердила Кримхильда, решив опустить излишние подробности: именно по её воле Бледа и его люди напали на бургундов. – И не потеряла надежды отомстить за смерть брата…

– Вы много лет прожили среди гуннов, неужели вы не тосковали по родине? – неожиданно спросила Ильдико.

– По родине – нет, по Кастра Ветере – да. Я всё ещё мечтаю вернуться туда, где была счастлива с Зигфридом…

«И Мердоком…» – пронеслось в мыслях Кримхильды.

– Вам есть куда вернуться. Ваш старший сын жив, он правит Фризией. А мой город и мои родные уничтожены гуннами… Я ненавижу их! – воскликнула Ильдико и тотчас спохватилась.

– Будь осторожна, – предупредила Кримхильда, – за тобой зорко следят соглядаи Аттилы.

– Я мечтаю перерезать ему горло в первую брачную ночь… – прошипела Ильдико, окончательно потеряв осторожность.

– Это слишком сложно… Есть другой способ… – заверила Кримхильда. – Более надёжный…

Ильдико округлила глаза.

– Какой же?

– Яд…

– Пусть я умру, но отомщу! – произнесла Ильдико.

Эпилог

Византийский посол, присутствовавший на очередной свадьбе Аттилы, так описывал последующие события в своих воспоминаниях:

«Аттила, ослабевший на свадьбе от великого наслаждения молодой женой и отяжелённый вином и сном, он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своём обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Среди степей в шёлковом шатре поместили труп его, и это представляло поразительное и торжественное зрелище.

Отборнейшие всадники всего гуннского племени объезжали кругом, наподобие цирковых ристалищ, то место, где был он положен; при этом они в погребальных песнопениях поминали его подвиги. После того как был он оплакан такими стенаниями, они справляют на его кургане «страву» (так называют это они сами), сопровождая её громадным пиршеством. Сочетая противоположные чувства, выражают они похоронную скорбь, смешанную с ликованием. Ночью, тайно труп предают земле, накрепко заключив его в три гроба – первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа. Для того же, чтобы предотвратить человеческое любопытство перед столь великими богатствами, они убили всех, кому поручено было это дело».

…После похорон Аттилы Кримхильда и её сын Ортлиб исчезли, не дожидаясь, когда начнётся делёжка власти между его многочисленными наследниками.

Вскоре с торгового судна на пристань Кастра Ветеры по сходням спустилась уже немолодая, но ещё красивая женщина явно знатного происхождения, облачённая и причесанная на римский манер. С виду ей было лет сорок. Кожа и груди её были ещё упругими, а золочённые на римский манер волосы поражали блеском и красотой. Но взгляд матроны красноречиво говорил о том, что она многое пережила. Сопровождал её юноша лет тринадцати, в котором угадывалась явная примесь гуннской крови. Его выдавали слегка раскосые глаза и чёрные, как смоль волосы. Но, несмотря на это, он был по-своему красив.

Женщина осмотрелась, вздохнула полной грудью и обратилась к своему юному спутнику, отягощённому увесистым мешком:

– Вот мы, наконец, и дома…

Затем матрона уверенным шагом направилась к королевской резиденции. Она приблизилась к стражникам и уверенно произнесла:

– Кто нынче правит фризами? Надеюсь, благородный Гунтар, сын Зигфрида?!

Стражники переглянулись.

– Видно вы давно не были в здешних краях?! – произнёс один из них.

Матрона кивнула.

– Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я покинула Кастра Ветеру.

– Нами правит славный король Гунтар Вёльсунг! Да благословит его великий Логос!

– А жив ли благородный Мердок? – поинтересовалась матрона у словоохотливого стража.

– Жив! А на что он вам, госпожа? Господин Мердок уже много лет, как королевский советник!

– Господин советник нужен мне по неотложному делу, – коротко ответила матрона и дала стражам по сестерцию. – Проводите меня к нему. И вы получите дополнительную награду уже от советника.

Стражи удивлённо переглянулись.

…Через некоторое время матрона предстала перед Мердоком. Советник оторвался от государственных бумаг и воззрился на женщину, удивившись её внешнему виду.

– Что у вас? Прошение или жалоба? Вы прибыли издалека?

– Да, я прибыла из Паннонии. Предводитель гуннов Аттила умер на брачном ложе, вкусив любовь молодой девушки Ильдико и, не рассчитав сил, скончался. Прими Логос его грешную душу… – произнесла матрона и возвела глаза к небу. – Впрочем, он до конца дней своих оставался язычником… Бедняжку Ильдико телохранители Аттилы изрубили насмерть мечами…

Мердока охватило волнение. Он узнал этот голос, эти глаза, волосы…

Он вышел из-за стола и приблизился к женщине.

– Кримхильда… – едва слышно произнёс он.

– Да, это я… – ответила та.

Советник протянул к ней руки.

– Позволь дотронуться до тебя… Я должен увериться, что это не сон.

Бывшие любовники обнялись и прослезились.

– Я знал, что ты вернёшься. И все эти годы ждал тебя… – признался советник.

Мердок заметил мальчика, стоявшего чуть подать. Кримхильда, предвосхитившая вопрос, произнесла:

– Это мой сын, Ортлиб…

– Сын Аттилы… – прошептал Мердок. – Славный мальчик…