Текст книги "Нибелунги. История любви и ненависти"

Глава 10

Брунхильда пробудилась рано, поднялась с тюфяка – её натренированное тело болело от малейшего движения. Поединок с Гунтаром дался нелегко. Она, сразившая стольких мужчин, не одержала привычной победы, а упала на ристалище в изнеможении. Жрица была вынуждена признать: Гунтар – сильный воин и достойный мужчина. Однако, нет победителя, нет побеждённого – силы в поединке оказались равными. Значит, Гунтар может пребывать на острове в качестве гостя, на то его право.

С такими мыслями Брунхильда умылась, оделась и отправилась в священную башню, дабы исполнить утренний гимн, посвященный Одину.

Утро выдалось прохладным, жрица плотнее запахнула плащ, выйдя из своего жилища. Сёстры уже начали пробуждаться, жизнь в святилище начиналась задолго до рассвета.

Брунхильда вошла в башню, поднялась по винтовой лестнице наверх. Она ступила на верхнюю площадку, где по обыкновению совершала ритуальные бдения. Стены башни были расписаны изображениями Одина его спутников. Вот Один-путешественник в сопровождении двух воронов и двух волков; вот верховный бог въезжает на коне Слейпнире в Вальхаллу; вот он сражается с волком Фенриром во время Рагнарека. Вот он метнул своё волшебное копьё Гунгнир, которое всегда попадает в цель… Вот он вместе с супругой Фригг… Вот он висит на священном дереве Иггдрассиль, прибитый своим же копьём.

Брунхильда зажгла свечи и затянула гимн. Но она не могла сосредоточиться, мысли о Гунтаре отвлекали её. Она услышала шаги – на площадку поднялась одна из сестёр.

Брунхильда закончила пение и с укором воззрилась на девушку.

– Что случилось? Не подобает прерывать священные бдения!

– Прилетел ворон старой вёльфы, к его лапе привязано послание… Вот прочти…

Брунхильда развернула полоску пергамента, на котором рунами было начертано: «Жду тебя, твоего отца и чужаков».

– Что бы это могло значить? – удивилась валькирия. – Причём здесь чужаки? Зачем они нужны вёльфе?

Сестра лишь пожала плечами.

Брунхильда спустилась из башни и срочно отправила отцу послание, мол, вельфа желает его срочно видеть. Брунхильда знала, что отец недолюбливал старуху, и она платила хёвдингу тем же. Говорят, много лет назад вёльфа положила глаз на тогда ещё молодого Сигурда, но тот отказал ей, предпочтя другую девушку. После этого Сигурда преследовали несчастья. Умерла первая жена, затем двое сыновей. И вот перед тем, как жениться второй раз Сигурд отправился к вёльфе.

Кто знает: получила ли она то, что хотела?… Но после этого визита Сигурду сопутствовала удача во всём, вскоре он стал хёвдингом.

В треллеборге старики поговаривали, что Сигурду придётся расплачиваться за удачу…

* * *

…Брунхильда, её отец и бургунды спустились в землянку вёльфы. Старуха подслеповатыми глазами окинула мужчин.

– Чужаки… Прибыли издалека… Из богатой страны… Плыли по реке, потом шли морем… Король, вассал и друг короля… – с придыханием говорила вёльфа. – Король мечтает обрести любовь… Вассал уже её обрёл, но обретёт ещё раз… Друг короля любит только звон монет…

Зигфрид переводил слова старухи. От её слов бургунды пришли в замешательство. Фриз, закончив фразу, невольно задумался: почему он обретёт ещё одну любовь?

Вёльфа села на шкуру медведя подле очага и жестом пригласила жрицу, хёвдинга и мужчин расположиться напротив неё.

– Я расскажу вам, чужаки, как устроен наш мир… Слушайте…

Старуха, пристально всматриваясь в сполохи огня, начала свой неторопливый рассказ.

Рассказ вёльфы

Имир – имя первого живого существа, из которого создан был мир. Он произошёл изо льда, в котором теплота зародила жизнь. Под левой рукой его выросли мужчина и женщина, а от его ног родился шестиголовый великан Трудгельмир. Имир был убит потомками мужчины и женщины: Бури, Одином, Вили и Ве. Убив, они сотворили из него мир: из мяса – сушу, из крови – воды, из костей – горы, из зубов – скалы, из волос – лес, из мозга – облака, из черепа – небесный свод. Каждый из четырёх углов небесного свода новые боги свернули в форме рога и в каждый рог посадили по ветру: в северный – Нордри, в южный – Судри, в западный – Вестри и в восточный – Аустри.

 
Род помню ётунов рано рожденных.
Ими вскоре была я вскормлена.
Девять помню миров, девять стволов,
для Кроны Древа корни из недр.
 
 
В эру раннюю Имира время,
ни песка, ни моря, ни плеска волн,
не было земли, и неба не было;
лишь щель без травы щерилась бездной.
 
 
Пока Бора сыны не подняли почву
Мидгард стали ставить прекрасный;
на стены светило Солнце с юга,
из почвы росла поросль зеленая.
 
 
Солнце с юга спутник месяца,
руку тянуло к краю небес;
солнце не знало залы своей,
мест не изведали звезды своих,
а месяц не знал еще мощи своей.
 
 
Для суда сходились, садились владыки,
сошлись для совета святые боги;
утру и ночи имя дали
прозвище полдню, полночи тоже,
и полнолунью чтоб луны считать.
 
 
Сходились асы на Идавеллир,
храмы, хоромы хорошие строили;
в кузне богами богатство ковалось,
создавали из руд орудия разные…[29]29
  Мифологическое сотворение мира из германо-скандинавского эпоса «Прорицания Вёльфы». Перевод с древнеисландского Е. М. Мелетинского.


[Закрыть]
 

Древние мудрые боги Ваны обитают в своей стране Ванхейме.

В первые годы от сотворения мира ваны послали асам женщину Гульвейг (что значит "сила золота"), живое воплощение алчности. Один трижды пытался уничтожить её, и трижды она оживала. В отмщение за оскорбление, асы начали войну против ванов.

В войско метнул Один копьё, это тоже свершилось в дни первой войны; рухнули стены крепости асов, ваны в битве врагов побеждали.

 
…Ясень стоит, знаю, назван Иггдрассиль,
изливает древо великое влагу белую;
оттуда роса далее в долы падает;
ясень зеленый Ключ Урд осеняет.
 
 
Оттуда вышли вещие девы
три девы из вод под древом высоким;
Урд одну звали, другую – Верданди,
– резали руны, – Скульд имя третьей,
судьбы делали, доли делили,
чадам людским участь вещали.
 
 
Помню войну я первую в мире…
…Брат будет биться с братом насмерть,
нарушат сестричи нравы рода;
мерзко в мире, нет меры блуду;
век мечей, топоров, теперь треснут щиты,
век ветра, век волка, пред света концом
ни один человек не щадит другого.
 
 
Игры затеяли дети Мимира
рок возвещает рог Гьяллархорн;
рог вверх на воздух выставил Хеймдаль,
шепчется Один с черепом Мимира.
 
 
Иггдрасиль дрогнул ясень высокий
вой в древнем древе на воле ётун.[30]30
  Перевод с древнеисландского Е. М. Мелетинского.


[Закрыть]
 

Позже боги заключили мирный договор и обменялись друг с другом заложниками. С тех пор ваны – Фрейр, Фрейя и Ньёрд – поселились в Асгарде, а асы Хёнир и Мимир стали жить с ванами.

Но прошли века, и приблизилось время Рагнарека… Согласно пророчеству, в день Рагнарёка чудовищный волк Фенрир проглотит солнце, погрузив мир во тьму, а море выйдет из берегов, когда из глубин всплывёт мировой змей Ёрмунганд. К ним примкнёт и огненный великан Сурт с пылающим мечом, который выжжет землю, и повелительница загробного царства Хель, и коварный бог огня Локи объединяться вместе с инеистыми великанами. Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар.

Против них выступили все асы во главе с Одином. Перед битвой Один отправился к Мимиру, хозяину источника мудрости, испрашивая у него совета. Мимир дал Одину пророчество, в котором говорилось, что Один погибнет, а сыновья его одолеют чудовищ.

Один сразился в битве с волком Фенриром и погиб, но сын Одина Видар тут же пронзил чудовище мечом. Тор бился со змеем Ёрмунгандом и убил его, но и сам пал от его яда. Видя, что ни зло, ни добро не могут победить, великан Сурт собрал всю убийственную мощь подвластного ему огня и обрушил её на землю, закончив битву Тьмы и Света.

Но за гибелью мира последовало его возрождение: выжили и поселились на месте, где раньше была долина Идаволл (в центре Асгарда) выжившие сыновья Одина – Видар и Вали, и сыновья Тора – Магни и Моди, которые унаследуют молот Мьёльнир. Выжили, укрывшись в роще Ходдмимир, и два человека – Лив и Ливтрасир, которые вновь дали начало человеческому роду.

…Вёльфа умолкла. Брунхильда и хёвдинг пытались постичь смысл её слов. Ибо каждый ют с пелёнок знал эти предания. Но почему вёльфа напомнила им о древних сказаниях? Неужели близится Рагнарек?

Первым нарушил молчание Сигурд.

– Я внимательно выслушал тебя, вёльфа… Ты также хотела видеть чужаков: зачем они тебе? Что означают твои слова?

Вёльфа оторвала взор от огня.

– Дни твои, хёвдинг, сочтены… Тебя съедает болезнь… И я не в силах ничего изменить… Если бы ты пришёл ко мне раньше, я дала бы снадобье… Чужаки помогут твоим юным сыновьям… Мальчикам пора становиться воинами…

Сигурд побледнел: действительно в последнее время он себя неважно чувствовал, но не придавал этому значения. Тем временем вёльфа продолжила прорицать:

– Я вижу огненного Змея, предвестника Рагнарека… Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар… А теперь идите… А ты останься… – обратилась она к Зигфриду.

Хёвдинг, Брунхильда и бургунды покинули землянку вёльфы. Та, прищурившись, вперилась в Зигфрида.

– Ты должен победить огненного Змея и остановить Рагнарек… У меня было видение…

Зигфрид, как заворожённый слушал старуху. Она по-прежнему смотрела на огонь. Всполохи освещали её сморщенное лицо с крючковатым носом.

– Тебя добиваются две прекрасные женщины… Но любовь одной чиста, а другой нужны лишь плотские утехи… Так не потеряй же настоящую любовь…

Зигфрида охватило смятение.

– Я помолвлен с принцессой Кримхильдой! И желаю лишь её одну!

– Она станет твоей женой… – с уверенностью сказала вёльфа. – Но другая женщина заставит тебя предать тех, кого ты любишь и кому служишь.

Зигфрид отпрянул.

– Не может быть! Ты с ума сошла старая карга! – с жаром воскликнул фриз и выбежал прочь из землянки.

Вёльфа засмеялась.

– Карга! Как только меня не называли…

* * *

Брунхильда стояла на верхней площадке священной башни и пела… Пока она перечисляла священные имена Одина, забрезжил рассвет. Утренний туман рассеялся, с башни хорошо просматривались окрестности, и жрица по привычке вглядывалась вдаль.

Неожиданно она заметила бегущие точки… Точки нарастали, увеличивались, они явно направлялись к святилищу. Затем точки обрели красный цвет… Наконец, Брунхильда поняла, что к святилищу бегут дети и они в крови.

Она стремглав слетела по винтовой лестнице, выбежала из башни и ринулась к воротам.

– Открывай! – возопила она сестре-привратнице.

Та повиновалась. Брунхильда выскочила из ворот и развела руки для объятий, дабы привлечь к себе детей. Они тотчас ринулись к ней, ища защиты и утешения. Их было трое: две девочки лет пяти-шести и мальчик чуть постарше. Дети дрожали от холода и страха, вся их одежда была пропитана кровью…

– Не бойтесь, всё хорошо… – заверила Брунхильда. К ней подоспели ещё несколько сестёр и помогли принять детей.

…Детей помыли, переодели и накормили. Они сидели на скамье напротив Брунхильды.

– Как вас зовут? – спросила, наконец, жрица. Дети молчали… – Хорошо, тогда скажите: откуда вы?

Мальчик, как самый старший, заговорил первым.

– Меня зовут Ингольф… Мы живём в селении Свеннеборг, что у морского кряжа. Наши земли принадлежат ярлу Свенсону.

Брунхильда кивнула.

– Ярл Свенсон – мой дядя… Что с ним? Почему вы в крови?

– На нас напали… – сказал мальчик и заплакал. Девочки закрыли лица ладошками и разрыдались в голос.

– Они были страшные… страшные… Звери… Чудовища… – всхлипывая пыталась объяснить девочка.

Жрицы в тревоге переглянулись.

– Враги? Вторжение? – удивилась Брунхильда. – Или дикие звери? В это время года? Ещё осень…

– Мы спрятались… И убежали… – продолжил свой рассказ Ингольф. – Они растерзали родителей… Там всё в крови…

– Я тотчас отправлюсь к кряжу! – решила Брунхильда. – Возьму с собой бургундов! Хоть какой-то от них будет прок!

Глава 11

Гунтар с позволения жриц оставался на территории святилища. Совершая утреннюю прогулку, он остановился напротив башни Одина, мысленно прикидывая её высоту: будет ли в башне римский actus?[31]31
  Actus – античная римская мера дины и высоты, составляла примерно 35,5 метра.


[Закрыть] Или вполовину меньше?

– Гунтар! – услышал он голос Брунхильды и тотчас оглянулся. Король невольно подался ей навстречу, мечтая услышать заветные слова: «Я согласна стать твоей женой…» Но вместо этого жрица изрекла: – На селение Свеннеборг совершено нападение. Я направляюсь туда и рассчитываю на тебя и твоих людей.

Гунтар тотчас выразил готовность прийти на помощь. Вскоре Брунхильда, Гунтар, Хаген и Зигфрид оседлали лошадей и мчались по направлению кряжу.

Примерно в пол-лиге всадники спешились, укрыли лошадей среди деревьев, и остаток пути проделали пешком. При подходе к селению Зигфрид ощутил, что за ними явно следят.

– Некто следит за нами… – спокойно сказал он и обнажил меч. Сотоварищи последовали его примеру. – Они ещё здесь… Будьте готовы отразить нападение.

Брунхильда напряглась, как стрела, сжимая длинный скрамасакс двумя руками. Гунтар и Хаген многозначительно переглянулись. Гунтар пошёл вперёд, уж очень ему хотелось отличиться перед жрицей.

Не успел он пройти и пару actus, как заметил, что в траве что-то лежит. Он глазами указал впереди себя, а жестом приказал своим сотоварищам остановиться… Подойдя ближе, Гунтар обнаружил растерзанный труп.

– Ложная тревога, – произнёс он. – Мертвец… Однако кто-то здорово постарался… – он мечом указал на растерзанное тело, которое некогда было крестьянином.

Брунхильда за пару прыжков приблизилась к телу и внимательно осмотрела его. Зрелище было ужасающим.

– Тело обглодано… Вероятно, дикие звери устроили пирушку… – решила жрица. Гунтар кивнул…

Зигфрид осмотрелся: чувство, что за ними следят, неотступно преследовало его. Он также приблизился к останкам и, превозмогая отвращение, взглянул на них. На поле сражения ему пришлось увидеть страшные картины смерти, но с таким он сталкивался впервые.

– На зверя не похоже… – сделал вывод он. – Такое впечатление, что несчастного кромсали кинжалом и пожирали одновременно.

– Людоеды… – предположил Гунтар.

– Скорее уж – пожиратели мертвецов. Они сначала убивают человека, а затем поедают его внутренности… – пояснила Брунхильда. – Они вернулись… Вот почему вёльфа упомянула корабль мертвых.

– Поедатели мертвых?! – в один голос воскликнули мужчины.

– Да, среди ютов ходят предания, что некогда остров Фюн населяли люди-медведи. Затем сюда пришли юты, стали вырубать леса и убивать дичь. Люди-медведи ушли в подземные пещеры и уснули там крепким сном. Но раз в saeculum[32]32
  Saeculum – столетие (лат.)


[Закрыть] они просыпаются. И так голодны, что не могут насытиться…

– Значит, надо найти их и уничтожить! – решительно заявил Зигфрид.

– Все, кто пытался это сделать стали добычей чудовищ! Это я слышала от старейшин треллеборга. Даже непослушных детей пугают: не будешь слушаться, медведь утащит тебя в своё подземелье.

…Достигнув селения, разведчики обнаружили чудовищную картину: деревянные заграждения вокруг селения сильно пострадали, ворота выворочены, площадь залита кровью и усеяна обглоданными трупами.

– Великий Логос! – невольно воскликнул Гунтар. – Такого люди сделать не могли! Только исчадия Ада!

Брунхильда бродила между изуродованных трупов, разыскивая останки ярла, своего дяди. Наконец, она присела на корточки около костей с остатками кожи и мяса, рядом валялись кожаный нагрудник, амуниция и окровавленная одежда.

– Свенсон… – прошептала она. – Ты погиб в бою с чудовищем, как герой. Теперь ты сидишь за столом в Вальхалле, и валькирии наполняют твою чашу медовым хмельным напитком. – Девушка встала и распрямилась, как струна. – Надо придать их останки огню. И обо всём сообщить отцу. Если чудовища пробудились – они не остановятся, пока не опустошат все окрестности. Треллеборгу угрожает опасность.

– Я не вижу ни одного убитого медведя, – констатировал Зигфрид. – Не похоже, что ярл и его люди сдались без боя.

– Медведи забирают убитых с собой… Думаю, они их съедают, – предположила Брунхильда.

Брунхильда и бургунды собрали человеческие останки, сложили их в центре площади Свеннеборга, обложили их хворостом и подожгли. Брунхильда затянула поминальную песню, провожающую жителей селения в потусторонний мир. Языки пламени рвались в небо, поглощая останки несчастных… Жрица пела, её пение было сродни плачу.

Зигфрид почувствовал на себе взгляд и резко обернулся, в кустах кто-то метнулся. Он, не раздумывая, бросился в погоню. Зигфрид мчался со всех ног, сквозь деревья, ветки хлестали его лицу. Он уже видел впереди себя нечто лохматое: оно бежало так проворно, что было тяжело угнаться. Наконец Зигфрид начал задыхаться, но упускать «добычу» не хотелось. Тогда он на бегу извлёк кинжал из ножен и метнул в чудовище. Клинок попал в цель: чудовище издало протяжный вой, сделало ещё несколько шагов и упало. Зигфрид перевёл дух, обнажил меч и приблизился к добыче.

Чудовище заскулило и попыталось подняться. Зигфрид увидел перед собой лохматую спину и… явно человеческие ноги в кожаных обмотках.

– Подняться хочешь, ублюдок?! – гневно воскликнул Зигфрид, выставив на всякий случай перед собой меч. – Исчадие Ада!

– Ты поймал его?! – раздался голос подоспевшей Брунхильды. – Когда ты побежал, ты тотчас бросились за тобой…

– Где оно? – возопил Гунтар. – Я изрублю чудовище на куски! – он воинственно взмахнул мечом, раздосадованный, что вся слава достанется фризу.

Хаген, наделённый недюжинной силой, без лишних слов подошёл к медведю и, схватив его за шиворот, как котёнка, приподнял с земли.

– Ну, что красавец? – бросил он, и рассмеялся.

Брунхильда, Гунтар и Зигфрид потеряли дар речи. Хаген держал в руках полумёртвого мальчишку, грязного, вонючего, облачённого в старую шкуру медведя. Лицо его было перепачкано кровью.

– Люди-медведи… – произнёс Зигфрид. – Всё-таки люди…

Брунхильда приблизилась к «медвежонку» и пристально заглянула ему в лицо.

– Несомненно, человек, – констатировала она. Затем кинжалом разжала мальчишке рот – обнажились внушительные передние клыки.

– Что это? – удивился Гунтар и, как просвещённый человек, предположил: – Вырождение? Дурная наследственность?

Брунхильда пожала плечами.

– Никто не сможет ответить на этот вопрос. Люди-медведи существуют, это не легенда. Мы поймали одного из них, надо отвезти его в треллеборг и показать отцу.

– Надо уходить, – поддержал жрицу Зигфрид. – А вдруг «медвежонок» был не один? И за нами по-прежнему наблюдают… У меня неприятное чувство…

Гунтар невольно поёжился.

– Уходим! – коротко отдал он приказ.

* * *

Брунхильда и бургунды примчались в треллеборг. Их появление с истекающим кровью «медвежонком» произвело в крепости нешуточный переполох. Дети пытались схватить «медвежонка» за шкуру. Матери оттаскивали своих непослушных чад назад, осыпая их бранью. Старики, покачивая головами, говорили:

– Они не успокоятся, пока не опустошат все окрестности… Так уже было… Во времена наших дедов… Кругом царила смерть… Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар.

Мужчины понимали, что предстоит вылазка в подземелье медведей, из которого можно не вернуться. В основном они, понурив головы, молчали. Если они погибнут: кто позаботиться о семьях? Кто добудет дичь в лесу? Наловит рыбу? Починит крышу в доме? Никто не рвался в бой…

Брунхильда застала отца в тяжёлом состоянии. Ночью у него был приступ. Сигурд лежал в кровати, лицо его пожелтело, на лбу выступили крупные капли крови. Подле него стояли сыновья, и хлопотала старая знахарка.

– Отец! – Брунхильда бросилась к ложу больного. – Что с тобой?

– Дочь… – простонал тот в ответ. – Я рад, что ты здесь… Права была вёльфа: дни мои сочтены… Я послал за тобой в святилище, но меня известили, что ты отправилась в Свеннеборг…

– На Свеннеборг напали люди-медведи, они растерзали ярла. Из всего селения выжили только трое детей, они чудом уцелели и добрались до святилища. Одного из медведей захватил бургунд…

– Гунтар? – отрывисто поинтересовался хёвдинг.

Брунхильда отрицательно махнула головой, её белокурые волосы рассыпались по плечам.

– Нет… Кажется, его зовут Зигфрид… – ответила жрица и потупила очи в долу.

– Зигфрид… Славный воин. Хоть и молод… – тихо заметил хёвдинг. – Я слышал, что ты билась с королём на равных…

– Да отец…

– Я хочу взглянуть на медведя. Ещё никому не удавалось пленить чудовище…

– Это не чудовище, отец, а человек!

– Человек? – оживился хёвдинг. – Значит, его можно убить! Тем более, я хочу посмотреть на него. Поднимите меня… Я приму бургундов, они того заслужили…

Хёвдинг, превозмогая боль, принял бургундов, сидя на своём излюбленном деревянном кресле под ликом солнца, символом треллеборга.

– Где медведь? Покажите мне его? – повелел Сигурд.

Хаген притащил медвежонка, словно мешок, и потряс им перед хёвдингом. Гунтар сорвал с мальчишки провонявшую медвежью шкуру. Перед собравшимися в зале предстало крепкое поджарое юное тело, не ведавшее воды, мочалки и мыльного корня.

– Человек… – удовлетворённо произнёс хёвдинг.

– Отец, – вмешалась Брунхильда. – Посмотри на его клыки! – она кинжалом разжала рот пленника, клыки обнажились. В зале пробежал ропот… Жрица понимала: страх перед легендарными чудовищами силён. – Несмотря на клыки, он – человек. И тому есть подтверждение. Зигфрид настиг его и ранил кинжалом в спину!

Зигфрид почтительно поклонился хёвдингу, подтверждая слова жрицы. В какой-то момент хёвдинг пожалел, что с Брунхильдой бился не Зигфрид, а Гунтар. Уж Зигфрид бы наверняка одолел её…

Хаген в свою очередь перевернул медвежонка спиной к собравшимся в зале ютам, дабы все увидели нанесённую кинжалом рану. В это момент в отверстие для дыма, расположенное в крыше влетел ворон. Он описал почётный круг под деревянными балками и опустился на плечо Брунхильды.

– Вёльфа хочет меня видеть… – сразу же поняла жрица.

* * *

Брунхильда по шатким деревянным ступенькам спустилась в землянку вёльфы. С трудом в царящем полумраке она разглядела старуху. Та лежала в дальнем углу, прикрывшись волчьей шкурой.

– Ты пришла по первому же зову… – проскрипела вёльфа.

– Отец тяжело болен, помоги ему! – взмолилась жрица.

– Это не в моих силах… Много лет назад я заключила с твоим отцом соглашение: я даровала ему удачу и помогла стать хёвдингом… Он же отдал мне частичку своей жизни… Так я хотела вернуть себе молодость… Но, увы… Старость и немощь настигли меня быстрее, чем я думала. А ведь я ни намного старше твоего отца. Прорицание и видения забирают у меня слишком много сил…

– Тогда дай ему хотя бы снадобье! – снова взмолилась жрица.

– От смерти нет снадобья… – ответила вёльфа. – У меня было видение…

– Видение?! Говори… – Брунхильда оживилась.

– Я знаю, что люди-медведи напали на Свеннеборг… Мой ворон, хоть и стар, но ещё способен летать. Я вижу мир его глазами…

– Да ты была права, когда говорила: из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар. Близится Рагнарек…[33]33
  В данном случае Рагнарек – гибель мира.


[Закрыть]

– Так вот… У меня было видение… – снова повторила вёльфа. – Я видела подземелье… В нём безобразную толстую женщину… Это матерь медведей… Убей её! И они потеряют силу!

– Но как я её найду? – удивилась жрица.

– Чутьё молодого воина подскажет тебе… И прислушайся к своему сердцу, не принимай опрометчивых решений… А теперь иди…

Вёльфа с головой накрылась шкурой.