Текст книги "Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности"

Третий уровень – материальное (фактическое) основание, то есть юридический факт, с наличием которого закон связывает возникновение, изменение и прекращение правоотношений безопасности. Классификация материальных оснований мер безопасности органически вписывается в классификацию юридических фактов, которая разработана в общей теории права: события и действия. Особенности в данном случае обусловлены спецификой источника повышенной опасности.

События, лежащие в основании мер безопасности, – это природные явления, стихийные или иные бедствия, аварии, катастрофы, массовые беспорядки, межнациональные конфликты, которые создают опасность жизненно важным интересам личности, общества и государства.

В качестве примера можно сослаться на ст. 3 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении», в которой в качестве обстоятельств (читай – оснований) введения чрезвычайного положения указаны: «чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера, чрезвычайные экологические ситуации, в том числе эпидемии и эпизоотии, возникшие в результате аварий, опасных природных явлений, катастроф, стихийных и иных бедствий, повлекшие (могущие повлечь) человеческие жертвы, нанесение ущерба здоровью людей и окружающей природной среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности населения и требующие проведения масштабных аварийно-спасательных и других неотложных работ».

Действия могут быть правомерными и неправомерными. Правомерные действия служат основаниями для правоограничений, если гражданин вступает в сферу отношений, где установлен особый режим безопасности, например, становится авиапассажиром, или поселяется в закрытое административно-территориальное образование (ЗАТО), или избирает работу, связанную с государственными секретами, и т. п.

В тех случаях, когда источник повышенной опасности – сам человек, материальными основаниями служат противоправные действия, в которых объективируется общественная опасность личности. Таковы, например, основания принудительных мер медицинского характера, административного надзора и других правоограничений для рецидивистов. Иногда основание применения мер безопасности может быть сложносоставным, то есть включает в себя несколько юридических фактов, как, например, для применения принудительных мер медицинского характера, где в качестве фактических оснований выступают совершение деяния, предусмотренного статьями Особенной части УК, и психическое расстройство, исключающее или ограничивающее вменяемость.

Во избежание произвола очень важно исходить из презумпции отсутствия общественной опасности личности до тех пор, пока человек не проявил себя противоправным действием или деятельностью.

Организационно-юридическое основание – это акт применения права, в котором конкретизируются субъективные права и обязанности сторон в правоотношениях безопасности. Правоприменитель соотносит фактическое и юридическое основания, осуществляет юридическую квалификацию, определяет характер и степень опасности и в рамках, установленных правовым основанием, индивидуализирует меры безопасности.

Организационно-юридическими основаниями могут быть, например, указ президента о введении чрезвычайного положения, определение суда о применении принудительных мер медицинского характера. Особым видом организационного основания является договор: покупка авиабилета, трудовой договор, оформление допуска к государственной тайне, покупка автомобиля или оружия и т. п.

Очень часто правоприменитель, принимая решение о применении мер безопасности, которые ограничивают права и свободы граждан, делает это, не основываясь на законе, или выходит за пределы своей компетенции, или трактует положения федерального закона расширительно. Обеспечивая безопасность бронепоезда главы северокорейского государства, Министерство путей сообщения РФ в свое время парализовало деятельность Транссибирской магистрали, чем ущемило права тысяч российских пассажиров.

К необоснованному ограничению прав и свобод граждан часто приводит организация охранных мероприятий при посещении президента, председателя правительства или других высших должностных лиц. Во-первых, меры государственной охраны необоснованно применяются в отношении чиновников, которые не включены в перечень, предусмотренный ст. 8 Закона «О государственной охране». Во-вторых, охранные мероприятия осуществляются в более широком пространственном и временном масштабе, чем это необходимо, несоразмерно стесняя свободы законопослушных граждан.

От основания следует отличать повод. Поводом служит сигнал о необходимости применения мер безопасности. Основания и повод хорошо разведены в ст. 13 Закона РФ «О государственной защите судей…»: поводом для применения мер безопасности в отношении защищаемого лица является заявление защищаемого лица, обращение уполномоченного лица или получение информации органом, осуществляющим защиту; основанием – наличие достаточных данных, свидетельствующих о реальности угрозы безопасности защищаемого лица.

Выделенные группы оснований имеют значение на разных стадиях использования мер безопасности: социально-криминологическое – для законотворчества, нормативно-правовое и фактическое – для назначения, а организационно-юридическое – для исполнения мер безопасности.

Одной из гарантий законности, демократии и защищенности прав граждан являются процедурно-правовые установления. Применение мер безопасности – разновидность социального управления, а «процедура – атрибут всякой социальной регуляции»201201
  Протасов В.Н. Юридическая процедура. М. : Юрид. лит., 1991. С. 6.


[Закрыть]. По мнению В.Н. Протасова, правовая процедура подразделяется на материальную, процессуальную и правотворческую202202
  Там же. С. 7.


[Закрыть].

В настоящее время в теории права и отраслевых правовых науках наблюдается отход от традиционного понимания юридического процесса как исключительной деятельности суда. Некоторыми исследователями юридический процесс трактуется гораздо шире. Он имеет место всегда, когда осуществляется правоприменительная деятельность по реализации материально-правовых предписаний любой отрасли права203203
  См.: Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. Харьков : Выща шк., 1985. 192 с.


[Закрыть].

Давно выдвинуты и реализуются предложения о выделении в самостоятельную отрасль административно-процессуального права (Н.Г. Салищева, В.Д. Сорокин), обоснованы выводы о существовании земельно-процессуального права (П.Д. Сахаров). Еще А.Л. Ременсон обращал внимание на наличие процессуальных норм в исправительно-трудовом праве.

Правильно заметил В.Н. Кудрявцев: «Первое: тот или иной процессуальный порядок, предусмотренный законом, должен существовать во всех случаях, сколь бы малозначительно ни было предполагаемое нарушение. Второе: при всех условиях должны быть соблюдены некоторые общеобязательные (элементарные) требования, направленные на вынесение законного и справедливого решения»204204
  Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М. : Наука, 1982. С. 251.


[Закрыть].

Процедура не пустяк и не досадная формальность. Предоставляя возможность применять меры безопасности на благо общества и законопослушных граждан, она в то же время ограничивает возможный произвол. При этом желательно избежать двух крайностей. Первая – это применение мер безопасности по субъективному усмотрению должностных лиц при отсутствии гарантий их необоснованного применения. Другая крайность – это усложненная процедура применения мер безопасности, что приводит к запоздалой реакции и также чревато негативными последствиями.

Порядок применения мер безопасности и уровень субъекта, принимающего решения, зависит от нескольких составляющих: с одной стороны, от «жесткости» меры безопасности, а с другой – от степени и реальности опасности. Чем ощутимее правограничения, составляющие содержание мер безопасности, тем обстоятельнее должна быть процедура принятия решения об их применении.

Наиболее подробно разработана процедура санкций безопасности (принудительные меры медицинского характера, принудительные меры воспитательного характера). Однако если сравнивать с процедурой назначения уголовного наказания, то в первом случае гораздо больше нерешенных проблем. Особенно это касается принудительных мер воспитательного воздействия, где сложилась парадоксальная ситуация: малолетние, совершившие общественно опасное деяние, но не достигшие возраста уголовной ответственности, менее защищены и имеют меньше гарантий, чем подростки, достигшие этого возраста. В этой связи представляются правильными предложения о необходимости введения в уголовный процесс особого производства по применению принудительных мер воспитательного воздействия205205
  См.: Трубникова Т.В. Виды особых производств в уголовном процессе России // Правовые проблемы укрепления российской государственности : сб. статей. Ч. 6. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2000. С. 135–137; См. также: Якимович Ю.К., Ленский А.В., Трубникова Т.В. Дифференциация уголовного процесса. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2001. С. 74–77.


[Закрыть].

Реальная опасность требует быстрого решения. В ситуациях необходимой обороны и крайней необходимости размышлять некогда. В случаях, не терпящих отлагательств, может иметь место и упрощенная процедура принятия решений, но в этом случае post factum должна проводиться проверка или утверждение решения. Так, в соответствии с Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении» указ президента о введении чрезвычайного положения подлежит немедленному рассмотрению Советом Федерации. В случае, если не будет утвержден в течение 72 часов с момента обнародования, указ утрачивает силу. Именно с этих позиций следует рассматривать процедурные моменты антитеррористических мер безопасности. Акции терроризма в Москве и в других городах России породили массу упрощенных рекомендаций. Никто не спорит, порядок наводить надо. Население с пониманием относится к неудобствам, которые связаны с проведением контртеррористических операций. Ради безопасности можно пожертвовать и потерпеть. Но пока нет гарантий, что активность спецслужб и правоохранительных органов всегда будет использована по назначению. Уже имеются примеры того, как антитеррористическая карта разыгрывается в политических «разборках». Сценарий установления диктатуры под флагом борьбы с терроризмом достаточно реален. Поэтому, разворачивая систему борьбы с терроризмом, очень важно, чтобы она осуществлялась исключительно в рамках закона.

В соответствии со ст. ст. 26 и 27 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» контроль за деятельностью спецслужб осуществляли президент и правительство, а надзор – прокуратура. Парламентский и судебный контроль не были предусмотрены. В новом Законе «О противодействии терроризму» не упоминается уже не только парламентский, и судебный контроль, но и надзор прокуратуры. Понятное дело, что есть вопросы сугубо конфиденциальные, но это еще не повод, чтобы отказаться от контроля деятельности со стороны судебной и представительной ветвей власти. Тем более, специализированные формы такого контроля в цивилизованных странах давно отработаны.

Серьезную специфику имеет процедура применения санкций безопасности. Вопрос этот неоднократно был предметом обсуждения в конце ХIХ – начале ХХ века. Некоторые участники дискуссии полагали излишней судебную процедуру при назначении мер безопасности за противоправное деяние. Предполагалось, что с этим может справиться комиссия экспертов, в частности врачей-психиатров, или полиция. Другая сторона настаивала на судебной процедуре206206
  Жижиленко А.А. Указ. соч. С. 292–298.


[Закрыть].

Очень убедительные примеры того, что пренебрежение судебной процедурой и произвол взаимосвязаны, дает советская история и, в частности, деятельность печально известных троек, двоек НКВД, а затем особых совещаний. Деятельность этих органов характеризовалась доведенной до абсурда закрытостью, использованием в качестве доказательств агентурных сводок и показаний секретных сотрудников, анонимок, доносов, характеристик, отсутствием процедур обжалования и защиты.

Испытавший на себе все прелести «классовой целесообразности» Юрий Домбровский так описал работу особого совещания: «Люди, составляющие эту страшную, всемогущую и совершенно безответственную тройку (их, кажется, было трое), не имели ни фамилий, ни званий, ни должности. Они были – ОСО. Ни один из осужденных не видел их подписи под приговором. Ему никогда не оставляли приговор для обжалования. Был аккуратный бланк формата почтовой открытки. Вот примерно такой.

«Выписка из протокола заседания Особого совещания от…

Слушали:

Об антисоветской деятельности Иванова Петра Сидоровича (год, место рождения).

Постановили:

Осудить за антисоветскую деятельность Иванова Петра Сидоровича (год и место рождения) на пять лет лишения свободы с отбыванием в Свитлаге.»207207
  Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей // Новый мир. 1988. № 8. С. 108.


[Закрыть]

«… Для этой таинственной троицы не существовало ни доказательств, ни судебного следствия, ни свидетелей, ни допроса подсудимого, ни статей закона, ни закона…»208208
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. В этом чудовищном предупредительном механизме человек, в отношении которого творился произвол, по выражению Ю. Домбровского, «был третьим и лишним».

Борцам за искоренение преступности «радикальными и кардинальными» мерами и ностальгирующим о былом порядке нужно чаще напоминать о цене такого «порядка» – миллионы жизней и искалеченных судеб ни в чем неповинных сограждан.

Но есть и другая сторона проблемы. В последние годы имеет место тенденция из псевдогуманистических побуждений не предоставлять субъектам мер безопасности процессуальных полномочий, в рамках которых они могут реализовать свои обязанности либо, наоборот, излишне усложнять процедуру. В результате, например, участковый инспектор милиции, не имея возможности вызвать профилактируемого для получения от него объяснений, вынужден искать «обходные» пути и нарушать закон.

Очевидно, здесь, как и в любом деле, нужно искать «золотую середину». При этом следует придерживаться простого правила: чем больше мера безопасности ограничивает конституционные права и свободы личности, тем более обстоятельной и предоставляющей определенные гарантии должна быть процедура принятия решения, тем более авторитетным должен быть субъект, принимающий решение о применении этих мер или осуществляющий проверку его правильности.

Не следует идеализировать и судебную процедуру. Иногда она может быть даже вредна, потому, например, что оказывает негативное воздействие на неокрепшую психику несовершеннолетнего. Учитывая это, мировая практика избрала два пути: 1) специализацию судебного процесса вплоть до создания суда для несовершеннолетних; 2) создание специализированного несудебного органа. Оба варианта имеют свои достоинства и недостатки. В принципе принудительные меры воспитательного характера могут применяться не судом, а комиссиями по делам несовершеннолетних. Однако действующая процедура принятия решения в комиссии не обеспечивает защиты законных прав и интересов.

Исходя из указанных соображений, в судебном порядке должно приниматься решение о применении постпенитенциарного надзора к лицам, освобожденным из уголовно-исполнительных учреждений.

Мерой безопасности является и помещение в медицинский вытрезвитель. Вопрос о сохранении этой меры должен быть предметом специального научного исследования и парламентских обсуждений. Учитывая наши питейные традиции и климат, возможно, что эта мера необходима. Но уже сейчас ясно, что действующая процедура помещения в вытрезвитель не выдерживает никакой критики с точки зрения международных стандартов, принципов права и здравого смысла.

Помещение в медицинский вытрезвитель – одна из форм задержания. Следовательно, на задержанного должны распространяться все гарантии, предусмотренные Сводом принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме209209
  См.: Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме: Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 43/173 от 9 декабря 1988 г. // Правовые основы деятельности системы МВД России : сб. нормативных документов : в 2 т. 2-е изд., уточн. и доп. М. : ИНФРА·М, 1996. С. 147–157.


[Закрыть].

Процедура помещения в вытрезвитель не предусмотрена ни в одном федеральном законе. В настоящее время она регламентируется Положением о медицинском вытрезвителе при горрайоргане внутренних дел и Инструкцией по оказанию медицинской помощи лицам, доставляемым в медицинские вытрезвители, которые утверждены приказом министра внутренних дел СССР от 30 мая 1985 года № 106, с последующими изменениями и дополнениями.

В соответствии с этими документами сотрудники милиции вправе решать вопрос о том, что задерживаемый «может причинить вред окружающим или себе», а фельдшер визуально, на основе очень расплывчатых критериев, вправе диагностировать состояние и степень опьянения. Возможность освидетельствования в медицинском учреждении в случае несогласия задержанного с заключением фельдшера не предусмотрена.

К сожалению, регламентация процедуры применения мер безопасности в ведомственных нормативных актах – типичное явление. Такой подход противоречит ст. 55 Конституции РФ. Ведь зачастую процедура сама по себе ограничивает конституционные права и свободы, а следовательно, должна быть предусмотрена федеральным законом.

Важнейшим условием ограничения пределов мер безопасности должна быть надлежащая процедура их назначения и исполнения. Чем ощутимее мера ограничивает права и свободы личности, тем более авторитетным должен быть орган, принимающий решение об ее применении, и тем больше гарантий от произвола должна предусматривать процедура принятия и исполнения решения. Исключение возможно только для применения неотложных мер безопасности (контртеррористическая операция). Но и в этом случае постфактум обязательно должна проводиться тщательная проверка обоснованности применения мер безопасности. Оптимален для таких случаев парламентский и судебный контроль. Если процедура применения мер безопасности содержит моменты, ограничивающие конституционные права и свободы, она должна быть предусмотрена только в федеральном законе. Решение процедурных вопросов, ущемляющих права и свободы граждан, в подзаконных нормативных актах недопустимо.

Проблема прогнозирования при использовании мер безопасности специальному исследованию в российском правоведении не подвергалась. Однако на него распространяются все основные принципы криминологического и уголовно-правового прогнозирования, которые обозначены в работах Г.А. Аванесова210210
  См.: Аванесов Г.А. Теория и методология криминологического прогнозирования. М. : Юрид. лит., 1972. 333 с.


[Закрыть], М.П. Клейменова211211
  См.: Клейменов М.П. Уголовно-правовое прогнозирование. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1991. 168 с.


[Закрыть] и других авторов.

«Само понятие безопасности, – пишут М.П. Клейменов и А.В. Артемов, – свидетельствует о своего рода презумпции прогнозирования, поскольку оно является антонимом опасности, а точнее комплекса опасностей» 212212
  Клейменов М.П., Артемов А.В. Предвидение криминологической безопасности // Вестник Омского университета. Сер. Право. Омск : Изд-во Ом. ун-та, 2004. № 1. С. 113.


[Закрыть].

Упреждающий, превентивный характер мер безопасности обязательно предполагает построение прогнозов. С его помощью обеспечивается обоснованность, адекватность, соразмерность мер безопасности и тем самым ограничиваются их пределы.

Соглашаясь с М.П. Клейменовым в том, что в современных условиях необходимо всегда предвидеть последствия своих решений213213
  См.: Клейменов М.П. Указ. соч. С. 168.


[Закрыть], заметим, что метод «проб и ошибок» особенно неприемлем в сфере использования мер безопасности. Здесь одинаково вредны как недооценка, так и переоценка грозящей опасности. Неадекватное применение мер безопасности может причинить вред больший, чем сам источник повышенной опасности.

Прогнозирование в сфере мер безопасности сочетает два взаимоувязанных процесса: с одной стороны, обозначение источника опасности и предвидение его развития; с другой – прогнозирование последствий применения мер безопасности.

Прогнозирование используется на всех этапах деятельности по применению мер безопасности: 1) в правотворчестве; 2) в принятии решения; 3) при непосредственном применении.

Разрешая использование мер безопасности, законодатель должен решить комплекс прогностических задач. К таковым в первую очередь относится выделение источника повышенной опасности и объекта усиленной охраны, а также описание их признаков. Опираясь на опыт предшествующих поколений, личные наблюдения депутатов (эмпирическое прогнозирование), мнение экспертов, законодательный орган строит прогноз возможных негативных последствий, определяет, каким конкретно отношениям угрожает опасность и каковы могут быть размеры вредных последствий.

Вторая группа прогностических задач законодателя связана с выбором мер, которые могут защитить объект усиленной охраны, нейтрализовать или минимизировать вредное влияние источников повышенной опасности.

Третья группа правотворческих прогнозов связана с соразмерением причиняемого и предотвращаемого вреда. Вред, который причиняется применением мер безопасности, должен быть меньше, чем вред, который может наступить в результате «запуска» источника повышенной опасности. В этом, пожалуй, и состоит самая сложная задача. Ведь на этапе правотворчества причиняемого, а зачастую и предотвращаемого вреда еще нет, имеется только определенная вероятность их наступления. Соразмерение предотвращаемого и причиняемого вреда осложняет необходимость учета того, насколько реальна опасность. Чем выше вероятность наступления тяжких последствий, тем жестче и интенсивнее должны быть меры безопасности.

Существующие методики еще как-то позволяют соотнести материальный ущерб, хотя многие вопросы остаются неясными. Например, следует ли учитывать так называемый косвенный ущерб, то есть расходы на содержание субъектов мер безопасности? Когда же дело доходит до сопоставления разнохарактерного вреда, например материального, физического и морального, то процесс соразмерения переходит в область иррационального.

Учитываться должен весь спектр предотвращаемых и причиняемых последствий, как по сферам жизнедеятельности, так и по времени: ближние и отдаленные. Хорошо иллюстрируют то, что благие намерения без всесторонней оценки приводят к плачевным в криминологическом плане результатам, так называемые «сухие законы». Исходя из правильной посылки о том, что алкоголь – источник опасности, вводятся ограничения, но в конечном счете вред от подобных мер безопасности оказывается больше, чем от свободного оборота алкогольной продукции.

Результат правотворческой деятельности в сфере мер безопасности есть не что иное, как прогноз. Сама правовая норма сформулирована в прогностическом стиле: «если мы имеем дело с неким источником опасности (гипотеза), то необходимо применить такие-то меры безопасности (диспозиция)». При этом подразумевается, что в результате вредные последствия не наступят либо будут минимальными.

Практическое использование мер безопасности также самым тесным образом связано с прогнозированием. Правильно пишет М. Голоднюк, что «суды, решая вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, должны исходить не только из оценки психического состояния лица в момент совершения общественно опасного деяния, но и уметь прогнозировать его поведение с точки зрения потенциальной общественной опасности (или отсутствия таковой)»214214
  Голоднюк М. Некоторые вопросы применения принудительных мер медицинского характера // Уголовное право. 2001. № 4. С. 22.


[Закрыть]. В правоприменительной деятельности следует выделять принятие решения о применении мер безопасности и исполнение этого решения. Правоприменение начинается с того, что должностное лицо соотносит нормативно-правовое и фактическое основания, а затем принимает решение о мерах безопасности. Этот процесс обязательно включает прогноз: как поведет себя данный источник опасности, какими должны быть объем и интенсивность мер безопасности и т. п. Но правоприменитель, в отличие от законодателя, задачу соразмерения вреда решает уже исходя из конкретной ситуации.

Насколько важен этап принятия решения, видно на примере наведения конституционного порядка в Чечне, когда введению туда войск в 1994 году не предшествовал надлежащий прогноз. Помнится, что министр обороны РФ намеревался «навести порядок силами одного десантного полка». Пренебрежение прогнозированием на этапе принятия решения привело к тому, что после введения мер безопасности нарушения конституционных прав граждан в Чечне стали еще более массовыми.

Подобная ошибка была допущена в Югославии, когда вредные последствия использованных странами НАТО мер безопасности многократно превысили вред, причиняемый режимом С. Милошевича.

Вторая попытка наведения порядка в Чечне, названная «контртеррористической операцией», оказалась более продуманной в прогностическом плане, но, как показало время, были учтены не все возможные последствия геополитического, экономического, этнокультурного и морального характера, и в некоторых отношениях предотвращаемый вред оказался меньше причиняемого.

Естественно, что рассчитать все последствия в момент принятия решения невозможно, тем более, если прогноз связан с развитием источника повышенной опасности, одним из признаков которого является неуправляемость. Поэтому в дальнейшем на уровне исполнения генерального решения должна осуществляться корректировка прогноза, а соответственно изменение объема, интенсивности мер безопасности, а также их досрочное прекращение.

Основной недостаток прогнозирования в сфере мер безопасности (как и во всех сферах, связанных с правоприменительной деятельностью215215
  М.П. Клейменов отмечает, например, что в практической деятельности распространено интуитивное уголовно-правовое прогнозирование (см.: Клей-менов М.П. Уголовно-правовое прогнозирование… С. 6, 7).


[Закрыть]) – это использование, главным образом, интуитивного прогноза и редкое обращение к методам научного прогнозирования. В последние годы в этом направлении успешно работает МЧС. В правоохранительной сфере ситуация не меняется. В результате несколько раз «наступаем на одни и те же грабли».

Безусловно, теория прогнозирования должна стать составной частью правовой теории мер безопасности. Причем особых проблем методологического плана здесь не предвидится. Прогнозирование в исследуемой нами сфере – это преломление общей теории прогнозирования к специфике мер безопасности. Практически все методы, используемые в настоящее время для прогнозирования (экстраполяция, экспертные оценки, эксперимент, моделирование, аналогия), могут успешно использоваться в процессе применения мер безопасности. Их возможности, преимущества и недостатки описаны в соответствующей литературе, а потому нет необходимости воспроизводить их в настоящем исследовании.

Внедрению научного прогнозирования в нашу жизнь и в сферу использования мер безопасности мешает отсутствие социального заказа на прогнозы подобного рода. Для того чтобы сформулировать заказ и оценить результаты, необходим определенный минимум профессионализма и, самое главное, ответственность, к которой ни одна из ветвей власти не готова. Иначе чем объяснить волокиту с внедрением криминологической экспертизы, в рамках которой мог бы осуществляться прогноз развития криминальных источников опасности, криминологических последствий принятия тех или иных нормативных актов исполнительной и законодательной власти216216
  См.: Проект федерального закона о криминологической экспертизе // Преступность и правовое регулирование борьбы с ней. М. : Криминологич. ассоциация, 1996. С. 390–393.


[Закрыть].

Особого внимания заслуживает прогнозирование применения санкций безопасности. Сам характер санкций безопасности (ограничения при рецидиве, специальные обязанности и запреты при условном осуждении и условном освобождении, принудительные меры медицинского характера, принудительные меры воспитательного воздействия) предполагает обязательное построение индивидуального прогноза. И такой прогноз осуществляется всегда, но он является интуитивным. Несмотря на то, что необходимость прогнозирования индивидуального антиобщественного поведения признана уже несколько десятилетий назад217217
  См.: Аванесов Г.А. Указ. соч. С. 264–303.


[Закрыть], возможности экспертного прогнозирования и другие специальные методики повышения вероятности прогнозов при назначении санкций безопасности не применяются.

Подводя итог, можно отметить следующее. Прогнозирование буквально пронизывает всю деятельность по применению мер безопасности – от правотворческой до правоприменительной – и включает в себя прогнозирование источников опасности и эффективности применения мер безопасности. Однако, к сожалению, такой прогноз осуществляется, главным образом, на интуитивном уровне. Возможности экспертного прогнозирования и другие научные методы для повышения качества прогнозов используются в редких случаях, что в значительной степени снижает предупредительный потенциал и авторитет института мер безопасности.