Текст книги "Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности"

Особенная часть
Антикриминальные меры безопасности: прошлое, настоящее и будущее

Глава 2
Становление и развитие теории мер безопасности в сфере предупреждения преступности

Термин «меры безопасности»218218
  В качестве синонимов использовались также термины «меры защиты», «меры социальной защиты», «меры охраны», «меры обеспечения». Мы полагаем, что на самом деле речь идет о разных видах воздействия. Однако при анализе исторического развития мы не имели возможности эти понятия развести.


[Закрыть] вошел в научно-правовой обиход в конце ХIХ века для обозначения особой группы мер принуждения, которые используются для сдерживания преступности. Именно в этот период он стал использоваться в качестве самостоятельного легитимного понятия в проектах новых уголовных уложений (швейцарского, германского, австрийского, сербского, датского)219219
  См.: Жижиленко А.А. Наказание. Его понятие и отличие… С. 251.


[Закрыть].

Однако правила поведения, содержащие меры безопасности, были еще в так называемых мононормах, которые регламентировали жизнь родового общества. Это были «жесткие предписания, продиктованные необычно трудными условиями существования человека, примитивному сознанию которого противостояли суровые силы природы, необходимость обороняться от враждебных племен»220220
  Общая теория прав человека… С. 4.


[Закрыть]. В «мононормах» еще четко не проступают ни признаки морали, ни признаки религии, ни правовые свойства, отсутствует разделение на права и обязанности, нет дифференциации и типологии санкций на меры наказания, восстановления и безопасности. Так, анализируя развитие наказания в виде лишения свободы, И.Я. Фойницкий отмечал, что древнейшая тюрьма была лишь мерой физического захвата личности, применявшейся обыкновенно не для наказания, а до наказания221221
  Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. М. : Добросвет-2000, Городец, 2000. С. 178.


[Закрыть]. Обособление мер безопасности есть результат специализации, то есть общественного разделения труда.

Анализ источников права свидетельствует, что меры, которые позднее были названы «мерами безопасности», содержались во всех известных нам законодательных системах, но уловить и выделить их отличие от мер ответственности – наказания стало возможным лишь при достаточно развитом уровне теории права, в первую очередь – уголовного.

Процесс научного признания и оформления мер безопасности в самостоятельный правовой институт был непрост и противоречив. Он и сейчас не завершился. Но, однажды возникнув, тема мер безопасности постоянно звучала в уголовно-политических дискуссиях. С достаточной долей условности в развитии теории мер безопасности можно выделить пять этапов.

Первый этап связан с возникновением и становлением теории мер безопасности. Истоки этой теории можно обнаружить на ранних этапах развития правовых идей222222
  Обоснование идеи защиты общества есть уже в работах греческого философа Платона. Отдельные нормы, предусматривающие меры безопасности, содержатся в древнем китайском, римском, мусульманском и европейском праве (см.: Ансель М. Новая социальная защита (гуманистическое движение в уголовной политике). М. : Прогресс, 1970. С. 37–44).


[Закрыть], но относительную определенность она получила в рамках позитивистской школы в последние годы ХIХ века223223
  Об особенностях классической и позитивистской школ в криминологии см.: Фокс В. Введение в криминологию. М. : Прогресс, 1980. С. 45–55.


[Закрыть].

Теоретической колыбелью мер безопасности является позитивизм. Он возник как реакция на кризис классической школы уголовного права, центральными принципами построения которой были индетерминизм (свобода воли) и возмездие, основанное на соразмерности (эквивалентности) деяния и наказания. Рационалистическая концепция сдерживания преступности на основе воздаяния-устрашения, на которой было построено уголовное законодательство европейских стран, на практике оказалась несостоятельной.

Принято выделять две основные ветви позитивизма: социологическую и биологическую. Фундамент социологического направления заложил бельгиец Адольф Кетле, издавший в 1826 году свою первую статистическую работу «Человеческие возможности, или Опыт социальной физики». Начало биологического направления положил итальянец Чезаре Ломброзо, обосновав в своей известной книге «Преступный человек» (1876) антропологическую теорию. С позиций биологического и социального детерминизма, которые составляли основу двух направлений позитивизма, метафизическая доктрина возмездного наказания не выполняла своей задачи, а потому она якобы должна была уступить место реалистической доктрине защиты общества.

Взгляды сторонников мер защиты достаточно разнообразны, но их логика сводится к следующему. Поскольку преступления есть, главным образом, следствие биологических качеств личности или социальных условий (а может быть, того и другого), законодательство должно исходить не из идеи возмездия, а из идеи предупреждения преступления. «Если преступление все же будет совершено, то главное место займет предупреждение его повторения при помощи совокупности мер безопасности, направленных на то, чтобы обезвредить или излечить преступника»224224
  Ансель М. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть].

При совпадении общего критического отношения к возможностям наказания со стороны приверженцев биологического и социологического позитивизма между ними имеется существенная разница. Хотя оба движения выступают под лозунгом защиты общества, в социологической ветви основной акцент делается на совершенствовании общественной системы и приспособлении личности к социальным условиям, а в биологической ветви – на мерах обезвреживания личности.

Естественно, что это лишь общая формула. Спектр мнений сторонников позитивизма был очень широким: от полного отрицания наказания до признания его полезности в каких-то пределах, от отрицания биологических или, соответственно, социальных детерминант в механизме преступного поведения до признания их сочетания, от полного отрицания каких-либо рамок при назначении мер безопасности до жесткого ограничения пределов судейского усмотрения. Они нашли свое отражение в ожесточенных спорах и дискуссиях, имевших место в конце ХIX – начале ХХ века между приверженцами классической, антропологической и социологической школ. Достаточно отметить, что различные аспекты этой проблемы обсуждались на всех международных конгрессах и съездах по вопросам уголовного права, проходивших до 1915 года225225
  См.: Люблинский П.И. Международные съезды по вопросам уголовного права и криминологии за десять лет (1905–1915). С. 8, 61, 62, 84, 86, 92, 115, 122, 129, 131, 145, 312, 313, 353.


[Закрыть]. Изучение материалов и резолюций съездов дает достаточно полную картину всех взглядов, которые, кстати, не оставались неизменными на протяжении дискуссии. Перечитывая материалы съездов, убеждаешься, что основные аргументы «за» и «против», которые сегодня звучат, уже были высказаны.

В настоящем исследовании возможно и целесообразно привести лишь обобщенные характеристики теорий, которые оказали большое влияние на последующее развитие теории мер безопасности. К таковым относится, прежде всего, социологическая теория, у истоков которой, как принято считать, стоял бельгийский математик Адольф Кетле226226
  См.: Фокс В. Введение в криминологию. М. : Прогресс, 1980. С. 55.


[Закрыть].

Анализируя состояние преступности во Франции, А. Кетле пришел к выводу, что общество само готовит преступление, а человек, виновный в его совершении, – это лишь инструмент, при помощи которого оно совершается. В основе изменений преступности лежит изменение социальных условий, ее порождающих. А. Кетле писал: «Нет сомнения, что достаточно было бы изменить причины, управляющие нашей социальной системой, чтобы изменились также и печальные результаты, встречаемые ежегодно в летописи убийств и самоубийств. Только слепой фатализм может думать, что факты, повторяющиеся с такой правильностью, не могут измениться при улучшении нравов и учреждений человеческих; но для производства заметных перемен нужно действовать на массы, а не на отдельные личности»227227
  Кетле А. Социальная система и законы ею управляющие. СПб., 1866. С. 91.


[Закрыть]. Хотя в концепции причин преступности А. Кетле можно найти антропологические идеи228228
  На это справедливо обращает внимание С.М. Иншаков (См.: Иншаков С.М. Зарубежная криминология. М. : ИНФРА·М – НОРМА, 1997. С. 38).


[Закрыть], основной упор он делал на связи преступности с социальными факторами, а успехи борьбы с преступностью видел в улучшении социальной среды и приспособлении личности. По мнению А. Кетле, свободная воля человека заключена в весьма тесных пределах и она «совершенно уничтожается перед причинами, управляющими социальной системой»229229
  Кетле А. Указ. соч. С. 297.


[Закрыть]. Он пришел к выводу, что попытки избавиться от преступности, строго карая нарушителей, обречены на неудачу. И хотя в его работах еще не используется понятие «меры социальной защиты», его работы подготовили почву к их «открытию».

Несколько позднее итальянский тюремный врач Чезаре Ломброзо сформулировал главные положения антропологической теории. Основная идея его книги с весьма оригинальным названием «Преступный человек» заключается в том, что преступник есть особый природный тип, скорее больной, чем виновный. Этот человек подобен хищнику, а хищника бессмысленно упрекать в кровожадности. Наказание, рассчитанное на удержание его от преступления, – очень слабое средство. Преступного человека надо выявлять по ряду признаков и либо изолировать, либо уничтожать. Для идентификации преступника по антропологическим признакам Ч. Ломброзо разработал специальную типологию.

Отсюда логично следовала концепция воздействия на преступников. Ч. Ломброзо писал, что прирожденные преступники не виноваты, совершая преступление, но они поставили общество перед необходимостью защищаться от них.

Сегодня имя Ч. Ломброзо стало нарицательным и часто употребляется с иронией. Однако взгляды этого известного ученого не так примитивны, как их часто представляют в учебных целях. В течение всей его научной карьеры они эволюционировали к признанию социальных факторов, законных оснований применения мер воздействия и т. п. Например, в ранних работах он предлагал заменить суды комиссией врачей, но позднее отводил психиатрам и антропологам роль экспертов.

Многие положения антропологической теории Ч. Ломброзо были убедительно опровергнуты еще его современниками, тем не менее заслуги ученого как инициатора переосмысления традиционных постулатов классической школы уголовного права несомненны. Хотя Ч. Ломброзо еще не использовал этот термин, но именно он создал предпосылки для «открытия» мер безопасности230230
  Подробнее о взглядах Ч. Ломброзо см.: Иншаков С.М. Указ. соч. С. 47–61.


[Закрыть].

Его молодой коллега Энрико Ферри в значительной степени откорректировал позицию Ч. Ломброзо и оказал влияние на эволюцию научных убеждений последнего. Суть концепции Э. Ферри заключается в том, что он рассматривал преступления как продукт трех естественных факторов – антропологических, физических (климата, погоды, географических особенностей) и социальных. На разных типов преступников эти факторы влияют неодинаково, но в целом решающая роль принадлежит социальным.

Критикуя основные постулаты классической школы, Э. Ферри разработал идею социальной защиты, в соответствии с которой главная энергия общества должна концентрироваться не на общей, а на частной превенции, не на запугивании общества, а на защите его от социально опасных элементов. Правосудие от возмездия за нравственную вину должно перейти к охране всего общества. По мнению Э. Ферри, средства для защиты общества должны быть старыми (лишение свободы, ссылка), но подходы и цели – иными: не запугивание, а изоляция, лишение возможности причинять вред обществу.

Как таковые «меры безопасности» в ранних работах Э. Ферри еще не обозначены, но он уже предлагает так называемые заменители (эквиваленты) наказания. Правда, в их число входят как ограничительные меры – запрещение жестоких зрелищ, ограничение монополий, производства и продажи алкоголя, так и меры социальной профилактики – повышение уровня жизни, обеспечение ночного освещения, планировка улиц, затрудняющих незаметные нападения, и т. п.231231
  Подробнее о творчестве Э. Ферри см.: Там же. С. 61–76.


[Закрыть] Но в более поздних работах он уже четко выделяет «меры безопасности», предлагая заменить им понятие «наказание»232232
  См.: Ферри Э. Должны ли меры безопасности стать на место наказания или только дополнять его / пер. П.И. Люблинского // Право и жизнь. 1927. № 1. С. 37.


[Закрыть].

Свои взгляды итальянский ученый барон Рафаэль Гарофало изложил в монографиях «Позитивный критерий наказания» (1880) (некоторые авторы переводят это название на русский язык как «Критерии опасного состояния») и «Криминология» (1884). Он впервые сформулировал идею «опасного состояния преступника», разработал основанные на этой идее типологию преступников и карательную систему, ориентированную на охрану общества. Р. Гарофало предложил отказаться от установления определенных мер наказания для привычных преступников и применять к ним заключение в особые заведения на неопределенное время, «пока не будет доказательств действительного исправления»233233
  Иншаков С.М. Там же. С. 76–81. Подробнее о взглядах Г. Тарда см.: Там же. С. 96–102.


[Закрыть].

Взгляды позитивистов оказали большое влияние на сторонников классической школы, которые, восприняв некоторые идеи, попытались «вмонтировать» их в классическую систему уголовного законодательства.

В этой связи следует упомянуть позицию французского ученого Габриэля Тарда, который своеобразно соединял положения сторонников позитивистской и классической школ234234
  Подробнее о взглядах Г. Тарда см.: Там же. С. 96–102.


[Закрыть]. Он придерживался идеи о профессиональном преступнике, был сторонником «меры элиминации» (временной или окончательной) привычного преступника, признанного неисправимым.

«Человек, – писал Г. Тард, – хотя он и признан дальтоником, может сохранять свое общественное положение, оставаться в своей социальной группе; но если он признан безнравственным от рождения, то есть антисоциальным, он должен быть поставлен вне социального закона. Он подобен тигру, вырвавшемуся из клетки …такого человека следует изгнать из общества, отлучить от него. Каторга и тюрьмы являются в действительности выражением, пока единственным, этого большего или меньшего отлучения от общества»235235
  Цит. по: Ансель М. Указ. соч. С. 86.


[Закрыть].

К ученым, существенно откорректировавшим свои классические воззрения, относится Франц фон Лист, который, хотя и критиковал позитивистов, сам привнес много ценного в развитие этой теории. Идея мер безопасности у него, по верному замечанию Г. Каммайера, была «внебрачной, спонтанной и мало проработанной»236236
  См.: Kammeier H. Massregelrecht; Kriminalpolitik, Normgenese und systematische Struktur einer schuldunabhangigen Gefarenabwer / von Heinz Kammeier. Berlin ; New York, 1996. S. 1–3.


[Закрыть]. Тем не менее, благодаря исходной позиции Листа в дискуссии о целях наказания, институт мер безопасности был введен в немецкую правовую систему, а через Международный союз криминалистов – в уголовно-правовые теории и законодательство многих стран.

В так называемой Марбургской программе Ф. Лист развернул свое представление о дальнейшем развитии уголовного права. Рассматривая социальную ситуацию своего времени, будучи под впечатлением растущей преступности, многократности и рецидива, он выразил недовольство эффективностью уголовного законодательства. По его мнению, наказания отдельного деяния в соответствии с мерой вины для привычного преступника мало. Для соблюдения принципа справедливости адекватного деянию возмездия недостаточно. Необходима еще защита общества. Поэтому Ф. Лист отвергает наказание, которое исчерпывается воздаянием, как его представляла классическая школа. Уголовно-политическим устремлением является борьба с преступностью, в особенности борьба против привычной преступности.

Ф. Лист формулирует три стратегии, которые в дальнейшем определили дискуссию о введении средств безопасности: «исправление, устрашение и обезвреживание преступника». Посредством наказания необходимо реагировать не только на преступление или абстрактное понятие преступления, а также на преступника, правонарушителя: не понятие нужно наказывать, а преступника. Переориентация целей наказания на преступника должна обеспечить переход от возмездного наказания к защитному – единственно прочной и плодотворной форме наказания. В нем объединяются репрессия и превенция, которые более не противоположности. Наказание – это предупреждение через репрессию или репрессия через превенцию. Под три названные стратегии Ф. Лист подводит три категории преступников: исправление для способных к исправлению, устрашение для нуждающихся и обезвреживание для неспособных к исправлению преступников237237
  Kammeier H. Op. cit. S. 2.


[Закрыть].

Хотя Ф. Лист сыграл большую роль в подготовке почвы для введения мер безопасности, первую самостоятельную доктрину социальной защиты, по мнению М. Анселя, сформулировал Адольф Принс238238
  См.: Ансель М. Указ. соч. С. 79.


[Закрыть]. Он полагал, что единственная задача уголовного правосудия состоит в том, чтобы как можно лучше обеспечить охрану личности, жизни, имущества и чести граждан, что может быть достигнуто только путем замены моральной ответственности критерием «опасного состояния» преступника.

В борьбе с «опасным состоянием» личности наряду с наказанием должны применяться новые, специально предназначенные для социальной защиты меры, которые обеспечивали бы обезвреживание преступника. Конкретные идеи А. Принса сводились к тому, что он предлагал применять к умственно дефективным преступникам и многократным рецидивистам изоляцию с целью подчинения их строгому режиму239239
  См.: Ансель М. Указ. соч. С. 80.


[Закрыть].

Своеобразный итог многолетним дискуссиям по проблеме мер безопасности подвел парижский профессор Эмиль Гарсон в своем блестящем докладе на Брюссельском съезде Международного союза криминалистов240240
  Цит. по: Люблинский П.И. Указ. соч. С. 73–83.


[Закрыть]. Он выразил общее мнение французской группы, которая единогласно признала, что «существуют индивиды, находящиеся в опасном состоянии, но только закон должен определить условия этого состояния, принимая во внимание объективную тяжесть или повторение преступлений»241241
  Там же. С. 74.


[Закрыть]. Против индивидов, «которые составляют постоянную угрозу для публичной безопасности, нужно принять особые меры безопасности и социальной защиты». Э. Гарсон прямо назвал эти три группы опасных индивидов: 1) рецидивисты; 2) те, привычки и образ жизни которых заставляют думать, что они учинят преступление (сутенеры, привычные пьяницы, нищие и бродяги); 3) те, чье опасное состояние проистекает из ненормального умственного развития.

Э. Гарсон настаивал на том, что эти меры должны «быть подчинены всем правилам публичного права, чтобы гарантировать индивида от произвола и притеснения. И если теперь эти меры общественной безопасности в сознании представителей новых теорий, более смелых и великодушных, порой превращаются в меры помощи, то не является ли эта помощь принудительной и не стоит ли все-таки настаивать на сохранении этих конституционных принципов? Ведь одинаково лишают меня свободы, если меня будут держать под предлогом наказания или под предлогом помощи, если меня поместят в тюрьму или в работный дом, в приют для нищих или убежище. Этого нельзя допускать иначе, как при условии предоставления тому, против кого эти меры принимаются, гарантии судебного решения, применяющего закон, определяющий заранее случаи, в каких эти меры должны быть применимы»242242
  Там же. С. 78.


[Закрыть]. Основные идеи доклада Э. Гарсона легли в основу резолюции Брюссельского съезда, за которую голосовала и русская группа криминалистов.

Как видим, в столкновении различных позиций в ходе дискуссий между радикальными сторонниками мер безопасности и наказания сформировались более умеренные, компромиссные варианты. Профессор М. Ансель позднее этот компромисс осудил и называл его «эклектизмом». На наш взгляд, это был очень разумный подход, который выразился в том, что законодательство должно сочетать и меры наказания, и меры безопасности. Причем каждое из названных средств «специализируется» на выполнении своих задач. К сожалению, это «разделение труда» между наказанием и мерами безопасности в теории права до сих пор недооценивается.

Другая положительная тенденция, которая проявилась в ходе дискуссий, – это движение от радикальных предложений по широкому применению мер защиты к ограниченному их использованию. С одной стороны, было признано наличие «опасного состояния», с другой – для фактического применения мер безопасности стало необходимо, чтобы «опасное состояние» выразилось в предусмотренном законом общественно опасном деянии или нескольких деяниях. Круг лиц, к которым предполагалось применение мер безопасности, постоянно сужался и в конечном счете в него вошли бродяги, алкоголики, привычные преступники, аномальные преступники и несовершеннолетние.

По меткому замечанию М. Анселя, период до войны 1914 года можно назвать «инкубационным». В это время идея мер социальной защиты вызревала, главным образом, в теории. В позитивном праве эти меры появлялись «спорадически, как исключительные и, так сказать, экспериментальные меры»243243
  Ансель М. Указ. соч. С. 90.


[Закрыть]. Французским законом 1885 года, например, была предусмотрена релегация, на основании которой из метрополии в колонии было выслано 25 000 рецидивистов-профессионалов.

Вместе с тем теоретические дискуссии, о которых говорилось выше, дали толчок к реформированию уголовного законодательства почти во всех европейских государствах. Особую известность получил проект швейцарского уголовного кодекса, разработанный в 1893 году Карлом Штооссом, который, сохраняя наказания, предложил меры безопасности в качестве дополнительного средства борьбы с преступностью244244
  См.: Kammeier H. Op. cit. S. 4–11.


[Закрыть]. Его идея дуализма правовых последствий преступного деяния была воспринята многими кодексами.

К сожалению, продуктивные дискуссии прервала Первая мировая война, а затем цепь революций. Международное сотрудничество в исследовании мер безопасности было прервано. Помимо уже отмеченных выше достижений хотелось бы обратить внимание на небольшой, но очень важный момент. На фоне противопоставления мер наказания и мер безопасности возникает тема мер приспособления, которые впоследствии будут называть мерами социальной адаптации, социальной помощи, мерами социализации (ресоциализации). В дальнейшем как-то незаметно произошло смешение (подмена) понятий «меры социальной защиты», «меры безопасности» и «меры приспособления», что внесло путаницу в развитие теории мер безопасности на целое столетие.

Второй этап, который приходится на период между двумя мировыми войнами, характеризуется тем, что теоретическая полемика стала менее жесткой. Антагонизм между позитивизмом и классицизмом утратил свою остроту. «Торжествует мнение, что теоретические споры отстали и законодательство инкорпорирует наиболее ценные направления из обеих школ. Социальная защита переходит из области теории в область законодательства»245245
  Ансель М. Указ. соч. С. 91.


[Закрыть].

Законодатели разных стран восприняли идеи социальной защиты и признали за этой группой мер право на существование. Меры безопасности (защиты) были предусмотрены перуанским кодексом 1924 года, мексиканскими кодексами 1928 и 1931 годов, югославским кодексом 1929 года, итальянским и датским кодексами 1930 года, польским кодексом 1932 года, румынским кодексом 1936 года, кубинским кодексом 1936 года (который был назван кодексом социальной защиты), колумбийским кодексом 1936 года, швейцарским кодексом 1937 года, бразильским кодексом 1940 года.

Меры безопасности вводились также специальными законами в Швеции (1927), Венгрии (1928), Чехословакии (1929), Бельгии (1930), Финляндии (1932), Испании и Германии (1933). В Соединенных Штатах Америки издается ряд законов, предусматривающих интернирование привычных преступников (штат Нью-Йорк), а затем сексуальных психопатов (Калифорния, Иллинойс, Мичиган, Миннесота и ряд других штатов).

И наконец, даже там, где меры безопасности не были признаны официально, они вводились под другими названиями246246
  Там же. С. 91–93.


[Закрыть].

Степень воплощения в реальную практику идей позитивизма в перечисленных государствах не одинакова. Но, по крайней мере, уголовное законодательство большинства стран в этот период из возмездно-наказательного становится смешанным, предусматривающим и меры наказания, и меры защиты. Казалось бы, что сторонникам мер безопасности надо праздновать победу. Их идеи воплотились полностью или частично.

Но, к сожалению, «мода» на меры безопасности и внедрение их в уголовное законодательство совпали с установлением диктаторских режимов, которые использовали меры безопасности для организации широкомасштабных репрессий. Многие диктаторы увидели в мерах безопасности правовую базу для закрепления своего господства. Наиболее наглядно это проявилось в законодательных системах национал-социализма в Германии и интернационал-социализма в Советском Союзе.

Если до 1933 года в Германии психиатрические меры безопасности применялись для ограничения болезненно опасного криминала, то после 1933 года национал-социалисты воплотили эту концепцию в виде легального закона и встроили ее в разработанную ими систему уничтожения «народных вредителей» («Volksschadlingen»).

С 1 января 1934 года стали применяться меры безопасности, которые были введены «Законом о привычных преступниках» в Уголовный кодекс рейха. Это, в первую очередь, касалось преступников, которые вследствие психической болезни были безответственны, поэтому в уголовно-правовом смысле не могли быть причислены к виновным. Наказание исключалось, а поэтому на основе исходящей от них «опасности», в интересах защиты общества и государственной безопасности они подвергались «принудительному улучшению». Меры безопасности широко применялись к лицам, исповедующим иные политические взгляды, и даже к лицам, не разделяющим идеологию национал-социализма247247
  См.: Kammeier H. Op. cit. S. 105–178.


[Закрыть].

Кстати, тоталитарные режимы злоупотребляли не только мерами безопасности, но и мерами наказания, которые здесь также принимают крайне жестокие формы и политическую направленность. Пороки надо искать не в средствах, а в их неправильном и чрезмерном использовании. Значительная часть репрессивных мер в тоталитарных режимах применяется «сверх» официального законодательства. Тоталитарная власть для защиты своих интересов использовала любые другие, в том числе и неправовые средства. Злоупотребление мерами безопасности в предвоенный и, что интересно, в послевоенный периоды характерно и для стран, которые очень гордятся своими демократическими традициями, – Англии, США. В связи с этим следует напомнить интернирование в годы Второй мировой войны граждан США японской национальности или послевоенную «охоту на ведьм».

Естественно, что «увлечение» мерами безопасности в разных странах имело разную интенсивность и продолжительность, но оно оставило след в законодательствах всех стран. Хотя не все это признают, но системы уголовного законодательства большинства государств фактически стали «двухколейными». В них предусмотрены меры наказания и меры безопасности248248
  Это обстоятельство, правда, в критическом плане, отмечают Л. Вельцель, Н.Ф. Кузнецова и Ю.А. Воронин (см.: Воронин Ю.А. Тенденции современной буржуазной уголовной политики (уголовно-правовые аспекты). Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1983. С. 122–125).


[Закрыть]. К «монополии» классического эквивалентного наказания уже вряд ли можно вернуться.

Понятно, что «медовый месяц» с мерами безопасности не мог продолжаться вечно. Тем более что эти меры регуляции жизнедеятельности, как и любые другие, не могут быть универсальными и имеют наряду с достоинствами свои недостатки.

Третий этап можно назвать периодом «общественного разочарования» в мерах безопасности. Они были дискредитированы неуместным и чрезмерным их использованием. Разочарование связано также с издержками «подростково-максималистского» мышления, которым страдают не только люди, но и общества. Ведется непрерывный поиск неких универсальных и кардинальных средств борьбы с преступностью. Впоследствии оказывается, что найденные средства не так эффективны, как ожидалось, да к тому же имеют побочные последствия. Они пренебрежительно отбрасываются. Затем «открываются» другие «чудодейственные» средства, которые постигает та же участь… Так было с наказанием, так стало с мерами безопасности, само название которых до сих пор вызывает неадекватную негативную реакцию.

«Разочарование» играло на руку сторонникам классической теории, которые, естественно, предприняли попытку реванша, выразившуюся в обоснованной и необоснованной критике мер безопасности. Классическая школа возрождается в модернизированной форме неоклассицизма.

Четвертый этап, начавшийся с середины 50-х годов, характеризуется повышением интереса к мерам безопасности, а точнее, к комплексу некарательных мер. Возникает неопозитивизм. Корни этого явления лежат опять-таки в неэффективности наказания. Применительно к скандинавским странам Н. Кристи описывает его возрождение так: «Наказание уже ничего не может отнять у люмпенов. На них нельзя воздействовать угрозой потери работы, так как они уже вне нее. На них нельзя воздействовать угрозой утраты семейных отношений, так как они уже лишены их. На них нельзя воздействовать тем, что их родственники будут страдать, поскольку предполагается, что о родственниках позаботится государство всеобщего благоденствия. …И наконец, нельзя запугать голодом тех люмпен-пролетариев, которые готовы руководствоваться минимумом»249249
  Кристи Н. Пределы наказания. М. : Прогресс, 1985. С. 69.


[Закрыть].

Периоды «увлечения» наказанием и мерами безопасности в разных странах не совпадают. Это связано со многими факторами: неодинаковым политическим, экономическим положением, традициями и т. п. И может быть, прав Н. Кристи, который пишет, что уголовно-правовые средства, прежде всего, используются в политических целях, под оправдание которых подбирается соответствующая теория250250
  Там же. С. 78.


[Закрыть].

Популяризации мер безопасности и «подрыву» неоклассического мышления в немалой степени способствовало движение «социальной защиты», первый конгресс которого состоялся в 1947 году в г. Сан-Ремо. Однако в 1954 году на III Международном конгрессе социальной защиты это движение раскололось на два направления. Одно направление, исповедующее крайние, радикальные позиции, возглавил итальянец Филиппо Граматика, а другое – умеренно-реформистское – француз Марк Ансель.

По мнению Ф. Граматика, существующее «уголовное право» должно заменить «право социальной защиты», конечная цель которого не наказание преступника, а приспособление его к социальному порядку. Право социальной защиты предполагает ликвидацию понятия уголовной ответственности и замену его понятием антисоциальности. Его учение требует снятия философской проблемы свободы воли и соответственно отказа от понятий «преступление», «преступник» и «наказание». Антисоциальная личность должна подвергаться предупредительному или лечебному режиму. По существу, доктрина Ф. Граматика была направлена на уничтожение традиционной системы уголовного правосудия251251
  См.: Ансель М. Указ. соч. С. 105–111.


[Закрыть].

М. Ансель и его сторонники придерживались более сдержанного и компромиссного варианта, который они назвали доктриной «новой социальной защиты». Так же, как и Ф. Граматика, главной целью они считали ресоциализацию преступника. Однако «новая социальная защита» не отказывается от понятий «преступление» и «наказание», определение законом которых «является слишком большим благом, чтобы какая-либо система, желающая охранить себя, согласилась бы отказаться от этого»252252
  Там же. С. 238.


[Закрыть]. Она не отвергает классического подхода к преступному деянию, она только утверждает, что преступление – это неполное выражение проблемы, его нельзя отделять от социальной среды, которая его порождает, и от личности, которая его совершает253253
  См.: Ансель М. Указ. соч. С. 239.


[Закрыть]. Преступление – это основание для назначения уголовно-правовых мер воздействия, но при этом должны учитываться особенности личности и социальной среды.

В объем мер социальной защиты включают и меры наказания, и меры безопасности, и меры социальной адаптации. «Проблема состоит в том, чтобы овладеть всеми средствами, – пишет М. Ансель, – при помощи которых борьба с преступностью может быть эффективно организована, имея в виду правильно понятый социальный интерес и не пренебрегая в то же время интересами личности. Итак, с этой точки зрения …наказание и мера безопасности могут оказаться в равной мере полезными»254254
  Там же. С. 226.


[Закрыть].

«Подлинное условие гармонического развития уголовных санкций… состоит благодаря отказу от жесткого разделения на «наказания» и «меры безопасности» в их свободном социально направленном и научно индивидуализированном использовании. Индивидуализация их применения позволит им стать подлинными факторами ресоциализации, что является конечной целью политики социальной защиты»255255
  Там же. С. 228.


[Закрыть]. Причем концепция «имеет в виду не отождествление, а интеграцию наказания и мер безопасности в единой системе уголовных санкций, основанной на физических, социальных и моральных критериях и определенной уголовной политикой, в которой уголовное право играет только свою обычную, но существенную роль в качестве гарантии личной свободы»256256
  Там же. С. 228, 229.


[Закрыть].