Текст книги "На грани света и тени. Книга 2"

– Ну и к чему весь этот концерт? – раздраженно спросила она Стеллу, когда все ушли.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я серьезно, Стелла. Прошу тебя, уйдем отсюда.

– Глупости. Мы ведь пообещали подождать его. К тому же мне ужасно хочется провести время с твоей потрясающей компанией.

– Ну да, конечно. Ты же откровенно смеялась над ними все это время!

– Могу я тебя попросить купить мне воды? – неожиданно оборвала ее Стелла, бросив взгляд куда-то вдаль. – А я пока подожду Матвея. Ведь ты же не хочешь с ним встречаться, так что придется мне взять это на себя.

– Ну да, вот только он будет немного удивлен, увидев тебя здесь, не находишь? – буркнула Вероника, но все же отправилась к небольшому киоску немного в стороне от основного столпотворения, где воодушевленные продавцы заламывали цены на воду и сигареты в два раза больше, чем в обычные дни.

Вероника слишком поздно поняла, какую ловушку подстроила ей Стелла. Прямо возле киоска стоял Матвей, в эту секунду забирающий у продавщицы бутылку с водой. Чертыхнувшись, Вероника сделала такой резкий поворот на сто восемьдесят градусов, что ее немного занесло. Однако далеко она не ушла.

– У тебя началась аллергия на мой одеколон или что-то вроде того? – ударил ей в спину его обычный насмешливый голос.

– Э-э-э… вовсе нет, – пробормотала она, обреченно поворачиваясь к нему и проклиная Стеллу.

– Правда? То есть это случайность, что каждый раз, заметив меня, ты резко бросаешься в другую сторону? Очень оригинальная у тебя манера передвижения!

Он насмехался над ней. И все-таки Вероника чувствовала, что этими насмешками он словно подталкивает ее к чему-то. Адреналин от выступления на сцене все еще бушевал в его крови, и его глаза горели веселым пламенем. И еще чем-то. Чем то, что волновало ее, будоражило, пьянило.

Вероника поняла, что бежать больше некуда. Пора наконец-то расставить все точки над «и» и покончить с этой чередой неловкостей и недомолвок.

– Да, Матвей, насчет того случая… – страдальчески начала она свою заранее заготовленную речь. – Прости, я тогда была совсем не в себе… Ссора с Альбиной выбила меня из колеи, и я…

Вероника замолчала. Последующие слова застряли у нее в горле. В ее голове образовался хаос из советов Стеллы и бури собственных чувств, которые не давали ей врать ему в глаза.

Неожиданно Матвей сделал шаг вперед и оказался очень близко к ней.

– Значит, это все вышло случайно?

– Ну да, – сказала она и опустила глаза.

– То есть это вроде как ничего не означало? – снова спросил он и подошел еще ближе.

Вероника закусила губу. Она должна, должна была сказать «нет». Ведь это было так просто. Но это короткое слово никак не желало слетать с ее губ, сопротивляясь приказам ее разума.

– Посмотри на меня, – неожиданно твердо сказал он.

В полном смятении, едва сдерживая дрожь, Вероника подняла глаза. Его лицо было так же близко, как и тогда. От него веяло такой бесшабашной веселостью и вместе с тем такой напряженной серьезностью, что у нее перехватило дыхание.

– Значит, – медленно и раздельно сказал он, понижая голос, – если я хочу поцеловать тебя прямо сейчас, мне лучше этого не делать?

– Что? – пораженно прошептала Вероника. Ей показалось, что она ослышалась.

– Ладно, не отвечай. Я сделаю это в любом случае, – охрипшим голосом сказал он.

И действительно сделал. Словно во сне, Вероника чувствовала, как его губы осторожно, но уверенно обхватывают ее губы, а его рука жадно зарывается в ее прохладные волосы. Весь мир прекратил свое существование, не оставив места ни мыслям, ни анализу. И, почти теряя сознание от счастья, она раскрылась ему навстречу, обхватив его шею своими тонкими пальцами. Обнимая его, целуя его, передавая ему все чувство, которое она не могла, не умела выразить словами…

Наконец они отстранились друг от друга, тяжело дыша. Руки Матвея по-прежнему лежали на ее талии, не отпуская. Вероника готова была поклясться, что она чувствует тепло этих рук прямо сквозь три слоя одежды.

– Ну и зачем ты бегала от меня, глупенькая? – непривычно нежно спросил он.

– Я… Я думала, что то, что я чувствую к тебе, не взаимно, и… – сбивчиво начала она, все еще не придя в себя. Неужели все это действительно происходило с ней?

– Не взаимно? – взволнованно перебил он ее. – Но, Ника, я ведь даже не догадывался… Я и подумать не мог… До прошлой нашей встречи я был абсолютно уверен, что тебе на меня наплевать. У тебя был роман с Олегом и…

– Не было у меня никакого романа с Олегом! – возмущенно перебила его Вероника. – Я не знаю, что он там наплел…

Матвей вздохнул и, к огромному сожалению Вероники, отпустил ее.

– Я уже говорил тебе, что не хотел слушать то, что он говорит. Но закрыть себе уши я тоже не мог. Он говорил, что ты играла с ним… И, хотя я и знал, что это не так, но я не мог не вспоминать, как ты то открывалась мне, то снова становилась неприступной. Ты то злилась, то вела себя равнодушно, и я совсем не мог понять, что происходит.

Вероника наконец решительно подняла голову. Если она хотела все прояснить, ей нужно было вести себя честно – сейчас и до самого конца.

– Мне нелегко выражать мои чувства, Матвей, – закусив губу, тихо сказала она. – Понимаешь, много лет я привыкла держать их под замком и выпускать только тогда, когда я пою. Привычка выковала характер. Я не всегда знаю, как правильно выражать свои эмоции, поэтому держу их в себе. Из-за этого часто меня понимают неправильно. Так произошло и с Олегом… и с тобой. Да еще твои глупые разговоры о том, что ты не встречаешься…

Матвей вздохнул. Вероника видела, что он явно перебарывает себя. Его недавняя беззаботность исчезла, и он стал напряженно-серьезным.

– Правильно говорят: не зарекайся. Я уже говорил тебе, Ника, я не знаю, как это – быть с человеком… так близко. Доверять ему, быть с ним откровенным, делиться своими мыслями. Я был абсолютно уверен, что у меня никогда не возникнет желания передумать. Отношения для меня так и оставались за гранью чего-то неясного. И когда я понял, что мне хочется делиться с тобой всем, о чем я думаю… Что мои мысли все чаще возвращаются к тебе… Что в тебе есть так много того, чего нет во мне: уверенность в своих силах, целеустремленность, искренность, цельность… Тогда я понял, что ты становишься для меня… кем-то особенным. Мне хотелось говорить с тобой, хотелось проводить с тобой время. Это было так странно для меня, что я запаниковал. К тому же я прекрасно видел, что ты явно в этом не заинтересована. Ты общалась со мной как с другом, и я решил, что лучше отстраниться, забыть тебя и не усложнять себе жизнь. Вот почему я игнорировал тебя. – Он усмехнулся и посмотрел ей в глаза. – Какой же я был дурак, правда? Ты простишь меня, Ника?

Поражаясь собственной смелости, Вероника подалась вперед и обняла его за шею.

– Конечно, прощаю, – смеясь, сказала она. – Я и сама была не лучше. Из кожи вон лезла, чтобы доказать тебе, что ничего к тебе не чувствую.

– А я из кожи вон лез, чтобы доказать себе, что я ничего к тебе не чувствую, – тоже засмеялся он, вновь расслабляясь от ее почти невесомых прикосновений. Ее пальцы касались его кожи робко и осторожно, но в них пылала невинная страсть.

– Что ж, думаю, неприступный образ, к которому ты привык, все же потерпел фиаско? – не удержавшись, кольнула его Вероника.

– О, эта твоя привычка всегда говорить правду! – закатывая глаза и улыбаясь, сказал он. – Ты знаешь, эта твоя черта ужасно выводила меня из себя какое-то время. Я даже злился на тебя после того нашего разговора возле твоего дома, помнишь? Но на самом деле мне нужно было злиться на себя. Ты безжалостно развеивала мои иллюзии, Вероника. Ты выворачивала меня наизнанку, Вероника. Ты проникала мне под кожу. Но за это… за это ты мне и нравишься.

И он заправил прядь волос ей за ухо.

– Не избавляйся от них от всех. От иллюзий. В этом часть твоего обаяния, – тихо прошептала Вероника и поцеловала его в щеку, удивляясь тому, как легко и естественно это у нее выходит. Словно она делала это всю жизнь. И всю прошлую жизнь. И ту, что была до нее.

Они пару секунд помолчали, наслаждаясь близостью друг друга. Вдруг Матвей негромко рассмеялся.

– В чем дело? – спросила Вероника.

– Да просто подумал, какая своеобразная пара из нас получилась. Я никого к себе не подпускаю, ты не умеешь выражать свои чувства.

– Что ж, может… пора пересмотреть наши привычки, как ты думаешь? – хитро спросила Вероника, с трепетом первой влюбленности отметив то, что он назвал их парой.

Матвей улыбнулся и обнял ее, зарывшись лицом в ее волосы. Вероника счастливо вдыхала свежий запах его парфюма и аромат его кожи, обнимая его за шею прямо посреди огромной площади. Ей хотелось, чтобы все вокруг смотрели на них и ликовали от того, что их любовь нашла выход. Но вместе с тем ей хотелось спрятать их хрупкие чувства, как прячут в теплицу нежные цветы, чтобы их не растоптал чей-то безжалостный ботинок.

А больше всего ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее. Но ничего, они все успеют. Теперь у них впереди много времени.

 
Через сотни ночей к последнему утру тянусь.
Не зови меня. Я и без зова явлюсь.
 

Марина и Сергей Дяченко. «Ритуал»

Стелла поняла, что ей больше нечего здесь делать. Вероника и этот чокнутый фрик слились в объятиях, словно забыв о том, что существует остальной мир.

Что ж, наверное, Веронике теперь будет не до нее. Судя по всему, ее чувства к Матвею все-таки оказались взаимными, и теперь новоиспеченная парочка вряд ли захочет расставаться. Они еще долго будут наслаждаться присутствием друг друга, не в силах разойтись. Ей здесь больше не было места.

В одиночестве удаляясь от них, Стелла почувствовала острый укол ревности. Она прекрасно понимала, насколько важное место в жизни Вероники сейчас займет Матвей. У них начнется этот сладостный период, когда они будут гулять за ручки, обниматься в кинотеатре и смотреть друг на друга тошнотворно влюбленными глазами. Да, Матвей сейчас отнимет все время Вероники. А на нее, на Стеллу, у нее его совсем не останется. Стелла же всегда привыкла быть на первом месте.

Но дело было не только в этом. Вероника стала важной частью ее жизни. Стелла и сама не осознавала, насколько важной, пока не поняла, что теряет ее. Вероника словно открыла ей глаза на этот мир. Сегодня Стелла гуляла пешком по переполненной площади, стреляла по игрушечным мишеням в тире, уплетала дешевый хот-дог и… чувствовала себя совершенно счастливой. Теперь, когда она поняла, что ей придется делить Веронику с кем-то, это чувство сменилось ощущением глубокого одиночества.

Это было несправедливо. В конце концов, это благодаря ей они сошлись. Увидев, что Матвей стоит возле киоска, Стелла тут же отправила туда Веронику, чтобы они могли поговорить наедине. Но она и подумать не могла, что ее желание помочь Веронике действительно увенчается таким успехом! Она думала, что Вероника наконец поймет, что Матвей ей не пара, и перестанет мучиться от неразделенных чувств. Впрочем, Стелле тут же стало стыдно за эти мысли. Ведь сама Вероника искренне желала ей счастья. И она больше, чем кто-либо, заслуживала того же. А с Матвеем она, судя по всему, чувствовала себя счастливой, хотя для Стеллы это было совершенно необъяснимо. Настроение у нее испортилось совершенно.

– Эй, Стелла! – вдруг окликнул ее кто-то, и она обернулась. Перед ней, сияя, словно начищенная монета в лучах солнца, стоял Олег в своей идиотской кепке. Остальные были чуть дальше, в очереди за попкорном. О черт! Она совсем о них забыла.

– А где Матвей и… Вероника? – чуть поколебавшись, спросил он. Стелла тут же вспомнила, как остро Вероника переживала из-за россказней Олега о ней, и прониклась к нему острой неприязнью. Что ж, кажется, у нее появился повод сорвать злость.

– У Матвея нашлись срочные дела. Он, скорее всего, сегодня не сможет присоединиться к вам. А Веронике стало нехорошо, и она пошла домой, – не моргнув глазом, соврала она. Она понадеялась только, что у этих двоих хватит ума убраться отсюда вовремя.

– Правда? Что ж, жаль, – судя по его улыбке, жаль ему явно не было. – Но ты же… останешься с нами?

– С нами… Или с тобой? – переспросила Стелла, чуть подавшись вперед и обольстительно улыбнувшись ему.

– Ну, это как тебе больше нравится, – чуть смутившись, все же не растерялся он.

Стелла еще более призывно улыбнулась ему.

– Я останусь, но только при условии, что ты поцелуешь меня, когда мы будем прощаться, – она слегка облизнула губы и приподняла брови. – Ты ведь хочешь меня поцеловать, правда?

– О, и не только, – неуверенно усмехнулся он, растерявшись от столь легкой наживы.

Стелла некоторое время смотрела на него, а затем заливисто рассмеялась. Обольстительное выражение на ее лице сменилось издевательским.

– Увы, милый, на этой площади не продается такого количества алкоголя, чтобы мне захотелось поцеловаться с тобой. Но, так и быть, ты можешь каждый раз ложиться в постельку с мыслью об этом.

Поняв, что она откровенно насмехается над ним, Олег покраснел.

– Я понял, – медленно процедил он. – Как я смотрю, ты решила перенять у своей подружки игру в кошки-мышки, да?

– Перенять? – повторила Стелла и расхохоталась. – Дорогой мой, я создала ее. Но все-таки ты ошибаешься. Вероника не играла с тобой. Она просто вовремя поняла, что ты плоский, банальный, занудный и неинтересный. Просто она слишком вежлива, чтобы сказать тебе об этом прямо. К счастью, я время от времени позволяю себе забыть про манеры.

– Значит, ты намекаешь, что я вроде как недостоин вашего общества, да? – сквозь зубы процедил он, едва сдерживаясь.

– Намекаю? А я-то думала, что говорю предельно ясно. Да, и вот еще что, Олежек. Может, Вероника и спустила тебе твой длинный язык, но я – нет. Я Стелла Воронцова, и, если ты не знаешь, кто я, вбей в Гугл. Так вот, если я узнаю, что хоть одно слово слетело с твоих губ о Веронике или обо мне, я так ославлю тебя, что даже собаки будут обходить тебя стороной. И не слишком рассчитывай на переезд в университет, если тебя куда-то примут, конечно. У меня очень длинные руки.

И, полюбовавшись на его ошарашенное лицо, она развернулась, уже собираясь уходить. Но вдруг, вспомнив кое о чем, обернулась через плечо:

– Кстати, передай Диане или как ее там, что я пошутила насчет пальто. В жизни не видела такой половой тряпки.

Уходя, она вдруг поняла, что этот Олег на самом деле совсем не отморозок, которым он ей представлялся. Обычный простачок, всего лишь обиженный мальчишка. Скорее всего, он даже и не задумывался над своими словами. Она даже немного пожалела, что унизила его. В любом случае, настроения ей это не улучшило.

Пока Стелла в одиночества шла мимо десятков парочек и веселящихся компаний, она вдруг осознала, что ее гложет еще одно чувство. Зависть. Зависть к тем чувствам, которые испытывала Вероника и которые ей, Стелле, были неведомы. Трепет, когда ты снова видишь человека, в которого влюблена. Дрожь, когда он оказывается рядом с тобой. Частое биение сердца, когда он признается тебе в любви. Эйфория от того, что твои чувства оказываются взаимными. Мурашки, когда он впервые целует тебя, когда его руки обвивают тебя, прижимают к себе… Стелла презирала все это, но ничего не могла с собой поделать. Она, как и все, кто жил в театре человеческих пороков, преклонялась перед чистотой.

Стелле эти чувства были неведомы. Свои отношения с Максом она всегда воспринимала как взаимовыгодный договор. Ей становилось смешно, когда их называли самой романтичной парой и хотели быть похожими на них. Они не знали, что все это фарс. Стелле льстило, что рядом с ней был один из самых популярных парней города. Она хотела его заполучить только для того, чтобы потешить свое самолюбие. Когда они обнимались, целовались и спали вместе, она чувствовала только удовольствие и порой, в самые интимные моменты, страсть. Он был для нее красивой рамкой, она для него – дорогим аксессуаром. Она не обманывалась на этот счет, и ее это вполне устраивало. Но сейчас, в этот вечер, когда лишь она одна осталась в одиночестве и на ее глазах зажглась новая любовная история, ей неистово, безумно, до дрожи захотелось почувствовать себя желанной. Любимой и телом, и душой.

И, не сумев подавить в себе это чувство, она схватила трубку и набрала номер.

– Привет. Ты не занят? – сдерживая лихорадочное нетерпение, спросила она.

– Нет. Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Просто… Послушай, ты не мог бы забрать меня? Я сейчас на главной площади.

– Что такое? Ты пьяна? Вызвать тебе такси?

– Нет, – раздраженно ответила Стелла. – Ты можешь взять машину и приехать за мной? Пожалуйста.

– Черт, Стелла, ты же знаешь, что отец не позволяет мне. Если он узнает… – из трубки донесся глубокий вздох, и наступило недолгое молчание. – Ладно. Жди меня. Я приеду так быстро, как только смогу.

Никогда еще для Стеллы время не тянулось так медленно. Каждая проходившая мимо нее компания разжигала в ее душе боль и злость. Она, Стелла, не должна находиться здесь совсем одна! Это просто противоестественно! Но давних друзей она в последнее время избегала, парень, с которым она собиралась порвать, находился в другом городе, а единственный светлый человек в ее жизни сейчас пребывал на седьмом небе от любви где-то далеко от нее. Стеллу захлестнула волна жалости к себе. Господи, да где же он?!

Он приехал через каких-то двадцать минут, хотя, как ей казалось, прошел как минимум час. Стелла открыла переднюю дверцу тонированного черного ауди и забралась внутрь, с облегчением захлопнув дверь и испытывая острую ненависть ко всем, кто остался извне.

– Мне безумно повезло, что отца не было дома, – процедил Ник вместо приветствия. – Время от времени он, конечно, разрешает мне брать свою машину, но только с условием, что я не буду уезжать далеко от дома. Но, черт возьми, в такой день ехать через весь город без прав – это просто безумие, Стелла! К счастью, все копы, судя по всему, тоже отмечают! Так, может, скажешь, по какому такому поводу ты меня выдернула?

Его голос звучал раздраженно, но все-таки он был рад побыть с ней наедине, как ни скрывал это. Как всегда, он приехал сюда ради нее. Приехал по одному ее зову, даже несмотря на то, какому риску подвергался. Даже не спросив, почему она не могла просто уехать на такси. Ник… Он всегда был рядом, если она того хотела. Несмотря ни на что.

Видно было, что он собрался буквально за считанные секунды. Зимняя куртка была накинута прямо на домашнюю футболку, а темные волосы неаккуратно падали на глаза. И все равно он выглядел соблазнительно даже в своей небрежности. Стелла смотрела на него, и в ее душе поднималась буря чувств, от которых она отмахивалась столько времени.

– Стелла? С тобой все в порядке? Ты вызвала меня, чтобы полюбоваться? Мне это лестно, но, как я думал, у тебя есть более веский повод.

Он, как обычно, говорил саркастичным тоном, но взгляд его был серьезен. Он напряженно пытался разобраться, что с ней творится.

Стелла сглотнула.

– Увези меня отсюда, – прошептала она.

– Куда? – опешил Ник.

– Куда угодно. Мне все равно. Давай просто уедем отсюда, и все. К тому же… на площади к тебе могут пристать копы.

Ник еще несколько секунд внимательно смотрел на нее, а затем, не говоря ни слова, отвернулся и нажал на педаль газа. Они начали отдаляться от площади. Вскоре шум праздника и разноцветный свет за окнами сменились лишь размеренным гудением мотора и редким отблеском фонарей вдоль шоссе. Ник по-прежнему молчал, глядя прямо перед собой. Стелла была так поглощена своими переживаниями, что не обращала на это никакого внимания. Она смаковала те незнакомые ощущения, которые переживала. Она видела его красивый профиль, его блестящие волосы, чувствовала соблазнительный запах парфюма, которым он не забыл воспользоваться.

Она хотела его. Жадно, мучительно, до дрожи. Слишком долго она сдерживалась. Но сегодня она даст себе волю.

И, когда Ник неожиданно затормозил прямо посреди пустынной трассы и съехал на обочину, она с радостью и удовлетворением поняла, что он хочет того же, что и она. Но, когда она уже готова была жадно податься вперед, он резко повернул голову. В его глазах сквозила такая же злость, как после их поцелуя на вечеринке у Лены. Стелла невольно отшатнулась.

– Так кто теперь я для тебя, Стелла? – грубо спросил он. – Твой личный шофер, да?

– Что? – непонимающе спросила она. – Нет, Ник, если бы мне нужен был шофер, я бы вызвала такси. Я лишь хотела…

– О, я прекрасно понимаю, чего ты хотела, – перебил он ее. – Не утруждай себя. Тебе ударил в голову очередной каприз, и ты какого-то черта сорвалась прямо на центральную площадь. Но что-то пошло не так, ты почувствовала себя паршиво, и тебе нужен был кто-то, кто тебя развлечет и покатает по городу. Я прав, правда?

– Нет, я…

– Ну так вот, – снова перебил он ее. – Знай, что этого не будет. Я не собираюсь играть второстепенные роли. Я не буду твоим вариантом на крайний случай. Если выбор предоставляется между этим и ничем, я выбираю ничего. Сейчас я отвезу тебя домой, и мы закончим на этом.

И он, отвернувшись от нее, уже вновь собирался заводить машину. Стелла панически подумала, что теряет и его. Теряет второго человека, который придавал ее жизни хоть какую-то остроту, хоть какой-то смысл. И, собравшись с силами, она призвала на помощь всю свою выдержку. Она должна остановить его. Если уйдет и он, она просто всего этого не вынесет.

– Черт возьми, Ник! – почти истерично воскликнула она и схватила его за руку. – Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза! Ты всегда понимал меня лучше всех остальных, правда? Так почему ты не видишь сейчас? Почему не видишь того, что прямо у тебя перед глазами?

Ник замешкался, и Стелла тут же воспользовалась этим.

– Ты прав, Ник. Мне было плохо. Чертовски плохо. Так паршиво, как никогда в жизни. Я устала улыбаться, Ник. Устала изображать то, во что не верю, и закрывать глаза на то, что чувствую. Я больше не могу сопротивляться. Теперь я знаю, что мне нужно. Мне нужен ты.

Ее рука сжала его руку, и он не убрал ее. Он все так же изучающе смотрел на нее, по-прежнему не предпринимая попыток дотронуться, и Стелла пришла в отчаяние. И, когда она подумала, что он уже ничего не скажет, Ник вздохнул и тихо произнес:

– Нет. Нет, этого недостаточно.

– Чего недостаточно? – спросила Стелла, и все оборвалось у нее внутри.

– Я так не могу. Ты девушка другого парня, ты девушка моего друга, и, когда наступит завтра, ты опять пойдешь к нему. И все снова станет как прежде. Ты будешь с ним, а я буду вынужден смотреть на это. Нет, пусть лучше все останется по-прежнему. Не надо, Стелла. Не испытывай меня. Не играй со мной.

Стелла поняла, что это ее последний шанс. И тогда она вооружилась единственным оружием, которое могло сработать рядом с ним. Честностью.

– Никаких игр, Ник, – твердо сказала она, посмотрев ему прямо в глаза. – Я не буду врать тебе. Ты прав. Завтра… Завтра мне придется вернуться к нему, потому что пока что у меня нет выбора. Но я не хочу его, Ник. Я хочу тебя. И сегодня… сегодня я хочу быть только твоя. Целиком и полностью.

Несколько бесконечно долгих секунд они смотрели друг на друга. В глазах Ника отражалась смесь муки и вожделения. А потом он выругался, схватил ее и притянул к себе.

Они прильнули друг к другу, жадно и неистово. Долго сдерживаемая страсть вырвалась наружу и захлестнула их. Руки заскользили по телам, языки переплелись… Стелла нетерпеливо расстегнула его куртку и начала стягивать ее. Ник на секунду замер, но потом, тяжело дыша, принялся освобождать ее от полушубка. Он слегка прикусил ее губу, и она тихо застонала, теряя голову от желания и чувствуя себя волшебно, упоительно, потрясающе живой.

Перегнувшись через панель переключения скоростей, Стелла забралась к нему на колени. Что-то твердое упиралось ей в ногу, но ей было наплевать. Руки Ника жадно скользнули ей на бедра, а затем опустились ниже. А ее рука уже лихорадочно нащупывала в темноте ремень его джинсов.

А затем они оба отдались пламени, которое сжигало их прямо посреди холода зимней ночи.