Текст книги "Дела эльфийские, проблемы некромантские"

– Давай наверх, – предложил он, пихая меня к дому.

– Мысль! – согласился я. Коротко разбежавшись, подпрыгнул, уцепился за балкон, подтянулся. Затем влез на крышу. Гил свесился вниз.

– Ну и что дальше?

Я прикинул расстояние.

– Обернись. И лети вон к тому зданию с флигелем в виде кошки. Только не смей там обратно превращаться, а то тебя выкинут.

И, больше не обращая внимания на спутника, я сосредоточился на желающих до нас добраться. Псы и эльфы вперемешку лезли на дом, как тараканы на стену, я едва успевал раздавать направо и налево удары шариком. Наконец мне это надоело, а кроме того, преследователи додумались зайти с разных сторон, так что, пока они не добрались до соседних домов, я вскочил, огляделся в поисках Гила. Оного не обнаружил и, аки птичка, перемахнул на соседнюю крышу. Благо дома в Лерне стояли очень тесно. Буквально через несколько ударов сердца я уже нырнул в открытое, как по заказу, нужное мне окно.

– Какого?.. – Старый Кот вскочил из-за стола, выхватывая из ящика арбалет.

Я едва успел выдернуть медальон, прежде чем меня нашпиговали болтами.

– Там Псы и эльфы, – выдохнул я.

– Псы? Они совсем навзыкнулись[31]31
  Очень неприличное человеческое ругательство, приблизительно означающее вступление в интимную связь с хриссом, драконом и ткарш’ши одновременно.


[Закрыть], что ли?! – взревел хозяин и изо всех сил ударил рукоятью арбалета по металлическому щиту на стене.

Гулкий звон, казалось, поднял всю округу, по крайней мере я на мгновение даже зажал уши.

– На тебе окно, – бросил мне Старый Кот, выскакивая в дверь.

– TƏrein, – едва успел согласиться я.

Великая битва закончилась за какую-то четверть вески. Коты рассредоточились по окнам и дверям и одаривали ударами всех желающих попасть внутрь. Кроме того, над головами нападавших кружилась крупная птица, то и дело бьющая их по темечку. Арбалеты ни эльфы, ни Псы не захватили, а попытки отмахнуться мечами особых успехов не приносили. Обе компании, потеряв по паре-тройке людей-нелюдей, быстро поняли бесполезность дальнейшей атаки и ретировались: Псы – с обещаниями вернуться, эльфы – молча, но от этого куда более зловеще.

– Эльфы оставили наблюдателя, – шепнул мне Старый Кот, когда мы начали рассаживаться в обеденной, дабы отпраздновать очередную победу над «блохастыми шавками».

Я только невесело кивнул. Что и следовало ожидать.

– Дружку твоему я еду в комнату отнес, – продолжил хозяин. – Только носа оттуда пусть в своем настоящем облике не показывает. Эльфа-Кота у нас здесь стерпят, а этот вылетит быстрее, чем скажет «хей».

Я на этих Старых Котов только удивляюсь. Ну откуда можно знать все и обо всех?

– Кстати, советую убраться из города сразу же. Я помогу. С таким хвостом нельзя здесь оставаться.

На это я покачал головой.

– Мне нужно найти одного эльфа, я не могу уехать, не поговорив с ним. А я даже не представляю, где он может быть.

– Кто? – коротко поинтересовался Кот.

– Аарон, мастер боевых искусств.

– Мой сын вас проводит. Переговорите и исчезайте, – с этими словами он повернулся к соседу и как ни в чем не бывало подхватил разговор о точном броске одного из Котов.

– Спасибо, – кивнул я его затылку.

Поднявшись в комнату, я обнаружил Гила сидящим в кресле и попивающим чаек.

– Ты решил стать трезвенником?

– Нет, вина не принесли, а мой эль остался в сумках у того добряка, что предложил нам ночлег.

– Я так и думал, что о тебе нельзя подумать ничего хорошего. Мы уходим сейчас.

– Вот уж не сомневался. Мне интересно, а почему мы сразу сюда не пришли? – фыркнул полуэльф. – Могли бы избежать всех неприятностей.

– Всех неприятностей не избежишь. Я не знал, что в Лерне есть Кошачья община. Заметил флюгер, только когда мы встретили Псов.

– Слушай… – Гил хитро прищурился. – А ты правда собирался меня бросить там, у башни?

– Конечно, – сохраняя совершенную серьезность, кивнул я. – Зачем мне сдался такой полудурок в попутчиках?

Вот интересно, почему в ответ на это он просиял и с воплем «ты настоящий друг!» хотел кинуться мне на шею?

В дверь негромко постучали. В комнату просунул голову обещанный подросток, приглашая следовать за ним. Паренек вывел нас к небольшому белому дому. И надо же было случиться такой насмешке судьбы, что располагался он буквально в пятнадцати саженях от того, в котором остались наши вещи. Знать бы, куда падать…

– Может, ты пока заберешь лошадей и отдашь нанимателю карту? – слабо надеясь на положительный ответ, поинтересовался я.

– Вот еще! – как и следовало ожидать, возмутился Гил. – Я просто обязан посмотреть на того, ради встречи с которым мы столько пережили.

Я обреченно вздохнул. С другой стороны, раз уж этот клещ так ко мне прицепился, рано или поздно он бы все равно узнал. Так имеет ли значение, рано или поздно?

Мой стук гулко отдался внутри. Послышались шаги.

– Господин, вы уже вернулись? – на пороге возник Саэл, единственный слуга Аарона. Пару ударов сердца он изучал мое лицо, затем отступил и невозмутимо произнес: – Добро пожаловать, Dan’elle.

– Кто-о?! – Гил уставился на меня, вытаращив глаза. – Как он тебя назвал?!

– Dan’elle? – вопросительно изогнул брови Саэл.

– Ох, да отстаньте вы оба от меня, – буркнул я, пряча глаза. – Мне нужен Аарон. Срочно.

– К сожалению…

– Так ты…

– …господин Аарон…

– …и есть…

– …уехал из Лерна…

– …тот самый…

– …позавчера.

– …пропавший эльфийский принц?!

– Как уехал? – Я готов был начать биться головой о стену. – Куда? Отвечай на вопрос!

– В Карин, но он должен был вернуться сегодня вечером.

– О, хрисс… – простонал я и тут же получил такой тычок в бок, что чуть не полетел на землю.

– Какого ткарш’ши ты меня игнорируешь, венценосный придурок?! – завопил навязчивый спутник.

Саэл чуть в обморок не рухнул от такого абсолютно хамского отношения к особе багровых кровей[32]32
  Особа багровых кровей – принятое в Вилее наименование высшей эльфийской знати.


[Закрыть].

– Да! Чтоб тебе провалиться! Да, я пропавший эльфийский принц! Доволен?! Может, мне это еще погромче проорать? Чтобы уж наверняка весь Лерн был в курсе? Его высочество, или, если пожелаете, Dan’elle[33]33
  Обращение, аналогичное человеческому «ваше высочество».


[Закрыть] Риктимиан, к вашим услугам. – Карикатурно поклонившись огорошенному полуэльфу, я резко развернулся на пятках и, отпихнув с дороги Саэла, вошел в дом.

– Ну и вовсе незачем было так орать, – раздался за спиной голос Гила. Мне даже показалось, что в нем прозвучали примирительные нотки. – Кончай дуться, принц и принц, что я, принцев никогда не видел? Ну… – Он на мгновение замялся. – Пойду, что ли, за лошадьми схожу?

Если бы мое настроение было хоть чуточку лучше, я бы расхохотался. Судя по всему, мне только что удалось выдавить из этого чудака самое прочувствованное извинение, на которое он способен.

– Сходи, – бросил я, не поворачиваясь. Потому что улыбку сдержать все-таки не смог.

Остаток ночи и все утро я не находил себе места. Аарон так и не вернулся. И это мне совершенно не нравилось. Несмотря на увещевания Саэла на тему «мало ли что могло случиться» и бодрый храп Гила, который завалился спать, как только выкрал лошадей и вещи со двора бывшего нанимателя, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что случиться могло очень многое. Особенно учитывая висящую на моем хвосте теплую компанию, прекрасно осведомленную о моих отношениях с мастером боевых искусств. А поэтому…

– Саэл, собери мне еды в дорогу. Я еду за Аароном.

– Dan’elle! – возмутился тот. – Вы не имеете права отправляться в путешествие в одиночку!

– Не тебе решать, на что я имею право, а на что – нет, – огрызнулся я. Последние несколько весок мне не нужно было особого приглашения для того, чтобы надавать кому-нибудь по физиономии. Особенно по надменной и полной негодования.

– Расслабься, старик. – Непонятно откуда вывалившийся Гил дружески хлопнул Саэла по плечу. – Я не оставлю нашу драгоценную королевскую особу ни на мгновение.

А еще по наглой и ухмыляющейся:

– Тим, не кипятись, а то пар из ушей повалит. Найдем мы твоего профессора! Куда он уехал?

– В Карин.

– Хей, всего-то десять тысяч жителей! Это ли проблема? Старик, собери вещи его высочества и мои заодно.

Полуэльф сладко потянулся, эльф заскрежетал зубами, я обреченно возвел глаза к потолку. В итоге из Лерна мы выехали втроем.

– Тим…

– Dan’elle… – начали они одновременно, стоило нам покинуть город. Обменялись испепеляющими взглядами, и оба заткнулись.

– Ну? – буркнул я, не особо заморачиваясь, кто именно воспримет эту реплику на свой счет.

– Какого хрисса ты из Вилеи слинял? – Гил, как и следовало ожидать, оказался проворнее. Впрочем, судя по тому, что Саэл промолчал, у него на уме вертелся тот же вопрос, только в более корректной форме. – Романтики большой дороги захотелось?

Я молчал, угрюмо изучая пыль под копытами лошади.

Почему сбежал? Потому что не умею по-другому решать проблемы. Я прогуливал ненавистные мне уроки, убегал от нравоучений своего брата, прятался, когда меня пытались заставить делать то, что положено. Время проводил в казармах с гвардейцами, на тренировочной площадке с Аароном и в самых отдаленных уголках замка, придумывая очередные глупости с Локсли. Принц. От принца осталось только название. В мои детские годы до этого никому не было дела. А потом уже до этого не стало дела мне. А почему, собственно, я должен отвечать? По сути дела, кто они оба мне? Никто. Один навязчивый попутчик, другой вообще случайный подданный.

– Какого хрисса, говоришь? Такого белобрысого, избалованного и к тому же женского пола.

Гил, кажется, не поверил своим ушам. По крайней мере, он уже не ждал от меня ответа.

– Вы сбежали от леди Никтаэль? – в ужасе прошептал Саэл. – О Лита, надеюсь, Вилея еще цела?

– Куда она денется? – отмахнулся полуэльф. – Ты сбежал от подружки?

– От невесты.

– Что, страшная?

– Да нет, обычная. Надоедливая только. Да не в этом дело.

– А в чем?

Хотел бы я сам знать. Почему вдруг брату срочно понадобилось меня женить. И непременно на светлой эльфийке. Более того, на самой невыносимой из всех известных мне светлых эльфиек. Локсли утверждал, что это политика и что на него давит Совет. Что Вилее необходима стабильность. Равновесие между светлыми и темными, которое укрепит подобного рода брак. Мол, королевская семья должна подавать пример. Но меньше всего в жизни мне хотелось вмешиваться в эльфийскую политику. И когда меня поставили перед фактом помолвки и последующего бракосочетания по достижении мной совершеннолетия, я просто не придумал ничего умнее. Впрочем, и ничего глупее тоже было не придумать.

Поэтому я просто пожал плечами и пробормотал:

– Спроси у Вела при случае.

Гил на мгновение замешкался, не сообразив, о ком я, а затем вдруг мечтательно усмехнулся:

– Хотел бы я безнаказанно называть эльфийского короля Велом!

– А я – нет, – слова прозвучали неожиданно резко. Разговор сам собой оборвался.

– Dan’elle, – вдруг снова подал голос Саэл. – Если уж вам так было необходимо бежать, вы не могли хотя бы соблюсти приличия и захватить с собой парочку слуг?

– Если ты еще раз назовешь меня Dan’elle, я сверну тебе шею и останусь вообще без слуг, – проворчал я, замечая, что голос звучит уже вовсе даже и не грозно. Более того, на лицо лезет непрошеная улыбка.

Комичность ситуации радовала глаз: беглый принц в компании полупьяного по жизни полуэльфа выслушивает, как его отчитывает его же подданный за то, что тот не соблюдал приличия во время побега.

– Эй ты, сморчок! У принца, может, глубокая душевная рана, а ты тут со своими нотациями.

– А если ты еще раз назовешь меня принцем…

– А если ты надеешься угрозой заставить меня заткнуться, у тебя ничего не получится, – беззаботно отмахнулся Гил. – Мне даже язык однажды пытались вырвать. Правда, не преуспели.

– А жаль, – искренне расстроились мы с Саэлом.

Карин был единственным беспошлинным городом в Греморе. Даже въезд в него не охранялся. И хотя королевские патрули все-таки бродили по улицам, натолкнуться на них было гораздо меньше возможностей, чем в том же Лерне. Такой привилегией город обзавелся благодаря одному из королевских телохранителей родом отсюда. Телохранитель трижды спасал королю жизнь, а когда собрался на покой, его величество поинтересовался, что верноподданный хочет в награду. Верноподданный пожаловался, что единственная вещь, которая его расстраивает, это то, что жители обязаны платить за въезд в его прекрасный город. А особенно что ему самому приходится за это платить. Телохранитель оказался приличным скрягой, а король – неплохим шутником. Он взял да и отменил въездную пошлину в Карине. Теперь жители маются из-за наплыва бродяг и торгашей со всей округи и втихомолку костерят жадного без меры соотечественника.

Еще за веску до прибытия Гил уже начал стонать, что вот-вот умрет от голода и его хладный труп останется на нашей совести. И хотя я был не против отяготить свою совесть трупом полуэльфа, а Саэл попытался донести до него, что это просто невозможно, потому что любой представитель разумной расы может прожить без еды не меньше месяца, едва въехав в город, первым делом мы свернули в харчевню.

– О, господа эльфы! – отчего-то обрадовался нам хозяин. – А у нас нынче как раз менестрель из самой Вилеи выступает.

Я тут же торопливо оглядел зал, готовясь, если что, бежать. Но нет, лицо сидящего на стуле эльфа с лютней мне определенно было незнакомо. Как и ему – мое, он мазнул по нашей троице рассеянным взглядом, чуть улыбнулся и кивнул, признав сородичей, и продолжил наигрывать какие-то ненавязчивые мелодии, глядя в пустоту.

Народу в харчевне в связи с обеденным временем да наличием эльфийского менестреля было много, так что заказ ждать пришлось довольно долго. Тем временем беспокойное чувство, посещавшее меня уже несколько раз, вновь обострилось. Я поспешно прикончил свою порцию еды и недовольно поглядывал на растягивающего удовольствие Гила.

На менестреля я не обращал особого внимания до тех самых пор, как последняя песня не заставила меня вздрогнуть.

 
Прожившим жизнь на лезвии огня,
Любившим, ненавидевшим, страдавшим
Мы шепчем гимн. И, голову склоня,
Наполним день сегодняшний вчерашним.
Пусть оживают на страницах книг,
Сухих приказов и бесстрастных хроник
Герои. И безумный миг —
Свобода. Живы…
 

Звенящий, напряженный голос терялся где-то под потолком. Все присутствующие в харчевне люди-нелюди замерли, вслушиваясь в эти звуки, которые резко оборвались на дрожащей ноте.

Несколько ударов сердца царила такая тишина, что даже мухи не рискнули прожужжать из одного конца зала в другой. А затем, словно кто-то снял заклятие немоты, все разом заговорили, не обращая уже внимания на менестреля. Ни аплодисментов, ни звона монет. Такова традиция. За последнюю песню выступления эльфы никогда не брали денег, более того, предложить их было бы величайшим оскорблением. Она посвящалась мертвым. И именно поэтому – никогда не допевалась до конца. По поверью, менестрель, допевший такую песню до последнего слова, тут же сам падал замертво.

Я нахмурился, сам не понимая, отчего на сей раз песня так меня зацепила и откуда взялось желание немедленно бежать и что-то делать вместе с ощущением, что время уже безнадежно упущено. Умеют же сородичи петь, как ни крути.

Закончить обед мы не успели. От удара ногой с грохотом распахнулась дверь. Вместе с порывом ветра в харчевню вошел стражник, вперил хмурый взгляд в едва-едва поднявшегося со стула менестреля и провозгласил:

– Согласно приказу его величества короля Гремора Василиана Пятого и его величества короля Вилеи Велимира от первого числа месяца ирэля[34]34
  Ирэль – первый весенний месяц.


[Закрыть], все эльфы, находящиеся на территории Гремора, обязаны немедленно вернуться в Вилею. Те, кто откажется выполнять этот приказ, подлежат отлову и принудительной отправке.

Мой мозг успел сообразить, что происходит, раньше, чем я. Гил еще изумленно распахивал рот, забыв про не донесенную до него куриную ножку, а я уже накинул капюшоны на головы обоих спутников, благо мы, как всегда, сидели в углу, и заметить нас стража пока не успела.

– Это возмутительно! – подскочил вдруг кто-то. – Я женат на эльфийке, вы не имеете права!

Люди загудели, стали подниматься, шум голосов нарастал, стражу обступили со всех сторон, и появилась прекрасная возможность ускользнуть незамеченными, что мы и сделали.

– Этого не может быть, – бормотал себе под нос Саэл. – Это просто какое-то недоразумение. Dan… господин! Куда вы направляетесь?

– К градоправителю, – отозвался я, вскакивая в седло. – Возможно, он сумеет объяснить, что это значит.

Пробираясь в дом к городскому голове, мы решили воспользоваться черным ходом, ибо что-то мне не верилось, что охрана у парадного будет сильно рада нас видеть. Мы сначала перелезли через забор, затем с ловкостью профессиональных взломщиков прошмыгнули в дом. При этом Саэл подозрительно покосился на Гила: уж как-то очень легко ему удалось расковырять замок. И, кажется, он не только окончательно, но и бесповоротно убедился, что недооборотень мне не компания.

Градоправитель Ульрих (я знал его, а он меня только потому, что некогда он входил в свиту греморского посла в Вилее) никого не ждал. Он испуганно вздрогнул, когда наша дружная компания вломилась к нему на обед, и чуть не подавился запеченным крылышком.

– Ваше высочество? Вы? В Карине? – И он почему-то затрясся.

– Вас что-то не устраивает? – Я приподнял брови и задействовал королевский тон. Навык передразнивать брата в отдельных случаях мог даже пригодиться.

– Нет, ни в коем случае… Просто это так… – Хозяин дома замялся.

– Неожиданно, – подсказал Саэл.

– Но о-очень приятно, – хмыкнул Гил.

Я одарил обоих многообещающим взглядом.

– Желаете разделить со мной трапезу, ваше высочество? – Ульрих поспешил загладить неловкость.

– Не желаю, – ответил я, за что был вознагражден разочарованным стоном Гила. Куда в него столько лезет? Он же только что поел! – Мне нужно задать вам несколько вопросов, а затем мы уйдем.

– В таком случае прошу вас. – Господин Ульрих наконец оправился от нашего внезапного вторжения и привел нас в кабинет.

Когда все расселись, я наградил градоправителя долгим оценивающим взглядом, прекрасно зная, что он вкупе с цветом моих глаз заставляет большинство людей нервничать. И только затем заговорил:

– Так получилось, что я покинул Вилею несколько месяцев назад по поручению короля. Однако я не был предупрежден ни о каких столь… ошеломляющих законах, как, например, тот, который только что прозвучал по всему городу. Поясните, что произошло.

– Собственно, я мало что могу вам сообщить. Все началось со столицы, а теперь и до нас докатилось. – Ульрих нервно побарабанил пальцами по столу. – Пришел приказ, а мы всего лишь его исполняем. Все эльфы, вне зависимости от места рождения, пола, возраста, занимаемой должности, исключая только занятых на государственной службе Гремора, обязаны покинуть страну и вернуться в Вилею. Что удивительно, этот приказ исходит из Вилеи, его величество Василиан всего лишь озвучил просьбу его величества Велимира.

– Бред какой-то, – пробормотал я, беспомощно оглянувшись на Саэла. Тот растерянно пожал плечами, даже на лице Гила застыло непривычное для него, задумчивое выражение.

– А что эльфы? – поинтересовался вдруг он. – Возвращаются?

– Большей частью да, к сожалению, – вздохнул Ульрих. – И это катастрофа! Вы просто не понимаете, насколько труд эльфов прочно вплетен в экономику страны. Повсеместно закрываются эльфийские мастерские и мелкие лавки, среди наемных работников пятая часть – полуэльфы, им тоже приказано вернуться в Вилею. Это просто удар!

– И по Вилее тоже. – Я нахмурился. – С таким притоком рабочей силы очень сложно справиться.

– Именно, ваше высочество. – Ульрих усиленно закивал. – Возможно, это вольность с моей стороны, но… могу ли я надеяться на то, что вы обрисуете его величеству масштаб трагедии? Как свидетель, так сказать. Откровенно говоря, у меня успело сложиться мнение о его величестве как о мудром и прозорливом правителе, но кто не совершает ошибок, верно?

– Верно. – Сам того не подозревая, он натолкнул меня на одну идею, которая требовала серьезных размышлений. Но прежде… – Я постараюсь сделать все, что от меня зависит. Только у меня есть к вам еще один вопрос. Насколько мне известно, позавчера в Карин прибыл мастер боевых искусств Аарон. Мне необходимо его найти.

Градоправитель вдруг побледнел. И я, и Саэл напряглись.

– Где Аарон?

– Ваше высочество, видите ли, господин действительно прибыл позавчера вечером. Мы делаем все возможное, чтобы выяснить, но…

– Где он? – Я добавил металла в голос. Нежелание градоправителя отвечать на такой, казалось бы, простой вопрос не сулило ничего хорошего.

– Он мертв, ваше высочество. Его убили этой ночью в комнате трактира, в которой он остановился.

Так тихо вдруг. Так странно.

– Где. Он.

Почему они на меня так странно и испуганно смотрят вдруг? Саэл схватил меня за плечо, но я достаточно жестко сбросил его руку. Ульрих нервно вытер испарину белым платком.

– Ваше высочество, я, конечно, понимаю, это для вас страшная новость, но вы должны осознать, что его больше…

Под моим взглядом он осекся.

– Я не сошел с ума, господин Ульрих. Я спрашиваю у вас, где… тело. Надеюсь, вы не додумались его похоронить?

– Н-нет, что вы. Мне знакомы эльфийские традиции. Его забрали с собой ваши сородичи. В город как раз прибыл посол с…

Я стиснул подлокотник кресла так, что дерево жалобно скрипнуло.

– …это недалеко, вас проводят.

Гил с Саэлом подорвались с места. И удивленно обернулись на меня.

– Нам нужна бумага. – Мысли начали путаться, скакать с одного на другое, но нам никак нельзя было терять голову. – За вашей подписью. Что на нас приказ не распространяется. Всего на день. Мы сегодня же уедем.

Градоправитель молча кинулся писать распоряжение.

Пальцы плохо слушались. Вместо того чтобы взять бумагу, я скомкал ее в кулаке и вышел.

Мы шли и молчали. Все трое по разным причинам. Гил потому, что плохо понимал, что происходит, но смутно догадывался, что выяснять это – не время и не место. Саэл выглядел так, словно ему только что сообщили, что назавтра мир перестанет существовать. А я… а я старательно напоминал себе о данном обещании.

Охрана попыталась меня остановить. Но их попытки успехом не увенчались.

А он оказался сразу же там. За порогом. В зале с высоким потолком.

Глаза закрыты. В руках, как всегда, меч.

Он все равно…

– Величественен, не так ли?

Я не оторвал взгляда от Аарона. Незачем было.

– Я заберу его и уйду.

– Боюсь, Dan’elle, на этот счет наши мнения расходятся.

Не сомневаясь ни мгновения, я выхватил из холодных пальцев клинок. На воротник брызнули капельки крови. Светлый эльфийский посол в Греморе отлично меня знал, но все равно зрачки предательски расширились.

– Ты не убиваешь, Рик.

– Я сейчас как раз в том состоянии, чтобы сделать для тебя исключение, – краем глаза я заметил, что Саэл и Гил напряженно наблюдают за нами от дверей. – Мы заберем Аарона и уйдем. А ты катись обратно в Вилею, потому что увезти меня туда силой у тебя все равно не получится.

Он дернулся. На воротнике прибавилось капель, кинжал звякнул и заскользил по полу.

– Я все-таки его ученик. Помни об этом.

Удара рукоятью в висок и сильного тычка в грудь хватило, чтобы светлый врезался в стоящую у входа вазу и остался недвижим. Саэл взял Аарона на руки, как ребенка. Мы сели на коней, которых привел Гил, и выехали из города.

Я очнулся от странного забытья, только когда Саэл вдруг остановил лошадей. Мы оказались на опушке леса: слева шумели дубы, справа стрекотало кузнечиками поле. Солнце зависло в пяди над горизонтом, окрасив небо в переливчатый оранжево-фиолетовый цвет и заретушировав рыжим облака. Прямо над нашими головами зажглась Эдельвейс…[35]35
  Эдельвейс – самая яркая звезда северного полушария.


[Закрыть]

Хорошее место и время. Достойное.

Я кивнул эльфу и спешился. Гил уже куда-то испарился. Вероятно, собирать хворост.

Право поджечь я предоставил Саэлу. В конце концов, он провел с Аароном гораздо больше времени, чем я. Да и у меня бы рука не поднялась. Не верилось. До сих пор.

Огонь взметнулся разом. Жар ударил в лицо, я едва удержался от того, чтобы не шагнуть назад. Эльф положил руку мне на плечо, и на этот раз я ее не скинул.

Солнце расплавилось, растянулось сияющей золотой лентой по горизонту. Поднялся ветер. Он швырял в лицо пепел и искры, и это был подходящий предлог для того, чтобы, не скрываясь, утереть рукавом глаза.

Меня учили, что воины не плачут. Аарон же и учил. За слезы, начиная с пяти лет, меня наказывали сильнее, чем за неподготовленное домашнее задание или всевозможные шалости.

Огонь ревел, силясь перекричать дубы. Ветер развлекался, помогая то одному, то другим, и гул стоял, словно вокруг нас разразилась битва.

Саэл сжимал мое плечо до боли, и я был ему за это благодарен. Боль отвлекала. Эльфов никогда не провожают хвалительными речами. Только тишиной и мыслями. «Ибо слова уже ничего не значат для мертвых, а мысль всепроникающа, бесконечна и искренна»[36]36
  Заветы Первого Эльфа, камень второй. Первым Эльфом называют первого анонимного эльфийского идеолога, склонного к написанию своих идей в камне, исключительно благодаря чему эти идеи и сохранились.


[Закрыть]. Я почему-то улыбнулся, вспомнив, как Аарон декламировал мне эти строки, расхаживая по площадке. Было очень жарко, а все мои мысли обращены только на то, чтобы скрыться в замке, а еще лучше сбежать купаться. За то, что моя мысль оказалась недостаточно «всепроникающа и бесконечна», мне пришлось в самый солнцепек колоть дрова.

Интересно, о чем он думает? Саэл ведь на самом деле очень стар. Аарон как-то обмолвился, что этот эльф его еще в младенчестве укачивал. Каково это? Хоронить того, кого знаешь с рождения? Хотя я тоже знаю Аарона с рождения. Своего. Он не был мне ближе, чем мать или брат. Я не могу возвышенно сказать, что он заменил мне отца. Вовсе нет. Он просто был учителем. Единственным и лучшим.

Огонь опадал.

К наступлению темноты от него остались лишь слабо алеющие угли. Тогда Саэл отпустил меня, подошел к пепелищу, встал на колени. В его руках что-то сверкнуло.

Я догадался, что за этим последует, и сердце так громко ударило в грудную клетку, что даже стало больно.

Поблескивающее, прозрачное стекло на мгновение погрузилось в пепел. Саэл встряхнул склянку и закрутил крышку. Взвесил на руке. Задумался.

«Эльфы не уходят бесследно»[37]37
  Заветы Первого Эльфа, камень пятый.


[Закрыть]. Сгорая, они оставляют прах. Прах – это земля и ветер. Земля – это тело. Ветер – это дыхание. Тело и дыхание – это жизнь. Испокон веков прах эльфов хранится в особых амулетах – corali. Носитель этого амулета является наследником погибшего. Как правило, им самим и назначаемым, однако в случае внезапной гибели определяет наследника эльф, который был ближе всего к умершему. Считается, что corali защищает от бед, дарит силы и направляет на верную дорогу.

Саэл снова качнул склянку и, вздохнув, передал ее мне.

Мне?

– Он, наверное, знал, что скоро умрет, – просто сказал эльф. – И я получил на этот счет вполне ясные указания, Dan’elle. Возьмите.

Corali обжигал. Я на несколько ударов сердца сжал ее, и сквозь пальцы тут же брызнул ослепительно-белый свет, а когда он угас, то на ладони вместо простой склянки лежал хрустальный клык в серебряной оправе. Внутри него плясали фиолетовые искры, напоминающие о цвете глаз.

Ночью я пообещал себе, что одного гада я все-таки убью. А Локсли, которому я давал клятву… он меня простит, я знаю.

Наутро мы все трое делали вид, будто ничего не произошло. Нельзя. Аарон был бы очень зол, если бы мы с Саэлом опустили руки. Как ни странно, помогало присутствие Гила. Полуоборотень, похоже, чисто физически не мог больше суток находиться в подавленном состоянии. Нет, шуточки направо и налево он не отпускал, но его живая физиономия внушала некое понимание того, что жизнь все-таки есть. К тому же «эльфы не уходят бесследно»…

– И куда мы теперь? – как бы невзначай поинтересовался Гил, не глядя на меня. – В Греморе оставаться нельзя.

– В Аркхарию.

– Но Варсак же ближе! – Он обернулся.

– Я недолюбливаю оборотней, – оскалился я.

Гил сморгнул и усмехнулся:

– Ну хоть на одну половину я тебе нравлюсь, шалунишка!