Текст книги "Мой желанный мужчина"

Глава двадцать третья

Эрик Лантар

В «Звездный ветер», выполнив задание Маркуса, связанное с охраной и погрузкой товара на межзвездные корабли, я вернулся поздним вечером. Коридоры компании, по которым я шел, были пусты. Конечно, учитывая ненормированный график, какая-то часть сотрудников все время находилась в здании, но, к счастью, до кабинета Маркуса мне никто не встретился. И пусть я уже давно спокойно относился к тому, как люди реагируют на узоры на моем лице, сталкиваться с кем-то сейчас совершенно не хотелось.

Откат ударил очередной волной, и я на мгновение замер, пережидая всплеск. Состояние знакомое, в какой-то степени я даже был ему рад, потому что холод отвлекал, не давал возможности полностью переключиться на мысли о Николь.

Как бы я ни пытался весь день, сделать это мне так и не удалось. Несколько раз во время работы связывался с Маркусом, чтобы узнать, как у Николь дела, чувствуя себя последним трусом. Ведь тысячу раз порывался набрать по лиару девушку, но так и не решился. Я просто не знал, что ей сказать. Как ни ранить. Как объясниться. Чем ей помочь и как не сделать хуже.

Сердце от этого ныло еще сильнее. Но сдаться и поддаться чувствам в создавшихся обстоятельствах, я просто не мог.

В приемной Маркуса никого не оказалось. Ника, похоже, уже отправилась домой к дочке, а вот сам менталист находился в своем кабинете, сидел в кресле и разговаривал с кем-то по лиару, явно решая какие-то вопросы. Кивнул мне, чтобы проходил и присаживался, и, пока я располагался, успел закончить разговор.

– Я еще не ужинал. Составишь компанию? – поинтересовался.

– Да.

Маркус на какое-то время исчез, а после вернулся с контейнерами с едой. Мясное рагу, бутерброды с сыром и зеленью, чай с травами и медом оказались невероятно вкусными, и я поблагодарил друга за ужин.

– Ника готовила, – с теплотой в голосе отозвался Маркус.

Она всегда сквозила у него, когда речь заходила о жене.

Маркус откинулся на спинку кресла, посмотрел на меня.

– Хочешь знать, что произошло между мной и Николь? – прямо спросил я, ощущая, как бездна эмоций и сомнений, с которыми я весь день справлялся, возвращаются.

– Отчасти я уже в курсе. Хотя, вот это предложение Ники «Николь призналась Эрику в любви, а он ничего не ответил» меня изрядно напрягает. Эрик, как ты вообще до этого довел?

– А это имеет значение, как все произошло? – устало спросил я, и сам не зная точного ответа на этот вопрос.

– Учитывая, что вы оба с третьим уровнем способностей, очень даже. Ваша личная жизнь может отразиться как на безопасности планеты, так и на каждом из вас, – серьезно заметил Маркус.

Конечно, он был прав, что тут скажешь.

– Эрик, ты же не хуже меня знаешь, что мы – самые сильные на Ариате, но мы же и самые беззащитные, когда дело касается чувств. У обычного человека хотя бы есть шанс, что он выдержит душевную боль, а у нас он практически сведен к нолю. Выгорание – жуткая штука, будет пострашнее всего, с чем мы все сталкивались. Так что… рассказывай давай, будем разбираться, – решительно сказал Маркус.

– Я и сам не понимаю, как все так вышло, – признался честно. – Вроде и повода же не давал…

– Когда все началось? Неделю назад, несколько дней? – уточнил Маркус.

– Пожалуй, с первой встречи на острове на Каллиастре, – помедлив и нырнув в воспоминания, ответил я. – С этой ее ненормальной смелости и ненормального доверия к едва знакомому мужчине. С того, что случайно поделилась силой и перетянула откат.

Я выпалил эти слова, и внутренний холод треснул от полыхнувшего жара.

– Я не ослышался? Не заглушила, а именно перетянула? – уточнил Маркус.

– Да. А теперь представь, что я об этом до того момента, как Николь не потеряла сознание, даже не подозревал.

В памяти всплыла та сцена, когда Николь оказалась в целительском центре, и я почувствовал себя бессильным. Непонимание происходящего, страх за девушку, желание сберечь… Столько чувств разом, которые я тогда отметал одно за другим. Но они так никуда и не исчезли, тлели внутри, грозя разрастись в пожар.

– И что в итоге выяснилось? – Маркус был терпелив. – Ты ведь мне тогда толком ничего и не рассказывал. Да и Дарий при встрече пару дней назад лишь упомянул, когда разговор коснулся Николь, решив обойтись без подробностей. Похоже, зря я его не расспросил.

Я закрыл глаза, усмиряя чувства.

– Эрик? – позвал Маркус.

– Николь перетягивает на себя мой откат через прикосновение.

Маркус замер, не сводя с меня глаз, но от очередных вопросов удержался, за что я сейчас был ему благодарен. Мне необходимо собраться с мыслями и удержать чувства.

– И снять его я не могу. Вообще, никак. Только поделиться силой… исключительно через поцелуй.

Маркус окаменел, глаза налились ярким зеленым светом.

Огонь внутри меня в этот раз ударил зло, практически причиняя боль. Я и чувствовал вину, что все происходит именно так, и в тоже время мысль о поцелуях с Николь, даже в таких поганых обстоятельствах, будила внутри шторм.

Вдох. И я собрался, чтобы хоть как-то объяснить Маркусу происходящее. Ведь как ни крути, и он ввязался в историю Николь, обещая свою помощь и поддержку, если потребуется, и согласившись взять на себя ответственность.

– Николь на острове делала мне искусственное дыхание. Ее сила, тогда еще едва проснувшаяся и абсолютно нестабильная, видимо, это как-то зафиксировала. Других предположений, учитывая все показатели, у целителя Дария не было.

Я на миг прикрыл глаза, подавляя очередную волну отката. Он сегодня напоминал дикого зверя, который хотел выгрызть меня изнутри, и то и дело давал о себе знать.

– Я верно тебя сейчас услышал, Эрик, – тихо начал Маркус, явно еще переваривая услышанное, – ты делишься с Николь силой через поцелуй, забирая последствия своего отката?

– Да. Иначе ей придется справляться с двумя – и ее, и моим.

О том, что одна эта мысль – как Николь будет справляться и со своим жаром, и с моим яростным и безжалостным холодом, буквально выворачивала меня на изнанку, я промолчал.

– Так, полагаю, просто не прикасаться и держаться на расстоянии от Николь, ты уже пробовал? – поинтересовался друг.

– Да.

Я сжал пальцы в кулаки, какое-то время смотря на побелевшие костяшки.

– И?

Хотелось ответить, как это невыносимо трудно – бороться с самим собой, но, сдается, Маркус и так все понял.

– Контролирую, насколько получается. Бывают и случайные прикосновения, и уловить момент, когда именно Николь перетягивает мой откат, невозможно, – ответил я. – Но пока до критичной ситуации – обморока, я не допустил, успеваю перехватывать.

Я разжал ладони, запустил пальцы в волосы, пытаясь успокоиться.

О том, что Николь делилась силой, я упоминать не стал. У одаренных с одинаковым даром это пусть и встречалось не часто, но имело место быть.

– И это ведь еще не все, Эрик, – покачал головой Маркус, смотря на меня.

– Не все, – согласился я, не зная, как рассказать остальное. – Догадайся, как проявляется откат у Николь?

Я устало потер виски, глаза Маркуса вспыхнули.

– Жаром и желанием, как и у Эльзы, – тихо выдохнул он.

В проницательности другу не откажешь.

– И ведь главное, всеми же силами стараюсь, чтобы Николь не подходила к грани, слежу на каждом задании! И все равно нет-нет, да дело заканчивается… поцелуями.

Я вспомнил, как меньше суток назад Николь буквально набросилась на меня во флаере, как я практически потерял возможность сопротивляться этому, поддался и забылся настолько, что мы оказались почти раздетыми.

Океанская бездна! Ведь я должен об этом хоть немного сожалеть, но не получается!

От этих мыслей даже отступил холод отката, а по телу стало разливаться непривычное в такой момент тепло.

Кто бы сказал раньше, что даже воспоминания о Николь могут меня согреть в непроглядной тьме, ни за чтобы ведь не поверил!

Я встряхнул головой, сделал несколько глубоких вдохов и снова поймал серьезный взгляд Маркуса.

– Хотя хуже того, когда откат случается у нас обоих, нет ничего, – выпалил я.

Маркус чуть наклонил голову.

– Вчера такое случилось впервые, и я… ночью перебрался к ней в постель.

– Эрик, ты переспал с Николь? – в голосе Маркуса вспыхнула тревога.

– Нет. По крайней мере я этого не помню, а Николь заверила, что я просто ее раздел и стиснул в объятиях, – закончил тихо и посмотрел на друга.

– И вот это все, что ты рассказал, называешь «не дал и повода»? – пораженно уточнил Маркус. – Да у меня волосы на голове шевелились от твоих слов. Я теперь даже не удивляюсь, почему Николь призналась после такого в любви. Ты хоть понимаешь, насколько неоднозначны твои поступки?

– Маркус, ты, конечно, прав. И в том, что я, казалось бы, ничего не делая, довел ситуацию до потери контроля дара и у меня, и у нее, и в том, что мои поступки со стороны выглядят так… А ведь всего лишь хотел защитить, сберечь, помочь…

– В это я охотно верю, – смягчился он, – учитывая, какое бесчисленное количество раз ты мне сегодня звонил, твои переживания как на ладони. Только, Эрик, вот честно, ответь даже не для меня, а для себя, только ли тут из твоих чувств беспокойство, чувство долга, вина? Ты сегодня вон, чуть город не сравнял с землей.

– Я люблю Николь, – признал очевидное, и глаза Маркуса округлились от шока.

Похоже, такого он точно не ожидал. Я старательно сдерживал свои чувства и эмоции, потому что иначе в моем случае было нельзя.

– Ну, дела… – выдохнул Маркус. – Звездная бездна, Эрик, что ж ты этого-то Николь не сказал? Она там сегодня стояла растерянная, в отчаянии, погребенная сомнениями и страхами, когда ты не ответил ни на ее признание, ни на поцелуй!

– Тебе все причины назвать? – грустно вздохнул я.

– Их даже несколько? – Маркус успел успокоиться после услышанного и теперь внимательно смотрел на меня.

– Ты ведь немало знаешь об одаренных, Маркус. Помнишь ведь, что среди стихийников водники самые эмоциональные. Наверное, это и неудивительно. Вода спокойна, но в то же время разрушительна. И именно нас, водников, легче всего задеть и ранить. А переживать боль мы можем очень долго.

Я выдохнул, отгоняя очередной поток холода, который стал чуть меньше, но никуда не ушел. Затаился, выжидая, чтобы ударить, когда я отпущу контроль над чувствами.

– И, понимая, что у Николь не освоен дар, а значит, любые сильные эмоции могут сорвать у нее контроль, и тогда за свои же чувства она расплатится выгоранием, Маркус, я был невероятно осторожен. И, как наставник, пытался оставаться с Николь предельно корректен. Вот скажи, как я могу сказать ей о своих чувствах, зная, чем это может для нее в такой период обернуться? Никогда же себе не прощу.

Маркус посмотрел на меня, но возразить ему на это было нечего.

– И есть еще другая сторона этой эмоциональной нестабильности у водников, которые только осваивает дар, – продолжил я.

Маркус нахмурился, кажется, начиная догадываться, к чему я клоню.

– Привязка. Здесь мы уязвимы в разы больше, чем остальные одаренные. А теперь представь… Николь попала в непростую ситуацию, когда у нее только-только проснулся третий уровень способностей – и чуть на острове не погибла, и едва не попала в лапы земного правительства, а до этого еще и любимую работу потеряла.

– Хм…

– И рядом, по сути, не оказалось никого, кроме меня. Именно я стал для нее точкой опоры, щитом от всех бед, получил безграничное доверие. Понимаешь?

– Да, понимаю, – задумчиво протянул Маркус.

Я потер виски, ощущая, как внутри скапливается горечь.

– Маркус, где гарантия, что со стороны Николь, это именно любовь, а не простая симпатия? Я себя слишком хорошо помню в этом возрасте. Оставшись один, я оказался растерян настолько, что был готов эмоционально цепляться за любого, кто готов поддержать.

Я покачал головой, мельком вспоминая те времена в Ариатской военной академии. Оно вроде и отгорело, и отболело уже давно, но забыть о том отчаянии, которое испытал после смерти родителей, я так и не мог. И всем сердцем желал, чтобы с подобным не столкнулась Николь. Но как удержаться на грани, не перейти ее? Есть ли она между заботой и привязкой? Я не знал ответа на этот вопрос.

– И есть ведь еще и третий момент, – я вздохнул и посмотрел на молчавшего друга. – Я дал слово Эдварду, человеку, который мне жизнь спас, позаботиться о его дочери и не могу его нарушить.

Маркус потянулся к кружке, явно взяв время осмыслить и проанализировать сказанное. Пока он пил чай, я сделал еще несколько глубоких вдохов, не давая откату взять верх.

– Эмоциональная нестабильность с возможностью потерять контроль и получить выгорание, психологическая привязка, обещание отцу Николь… – вычленил друг главное из всего сказанного. – Это мне все понятно, с особенностями дара водников я знаком, – Маркус чуть помедлил, прежде чем продолжить, – Эрик, а что, если чувства Николь настоящие? И это именно любовь?

– Ты про то, что, если оттолкну, будет еще хуже? – уточнил я. – Неразделенная любовь, однозначно, может оказать именно тот эффект, какого я так сильно опасаюсь.

– Она ведь и по тебе ударит так же, как и по Николь. Тут не имеет значения, освоен у тебя дар или нет. И есть еще такой момент… Упустить ведь можешь женщину всей своей жизни, потерять и не вернуть.

Я закрыл глаза, чувствуя, как внутри разрывает от чувств, с трудом принимая сказанное. Сделал несколько глубоких и шумных вдохов, гася эмоции, но в этот раз простое упражнение, призванное возвращать душевное равновесие, почти не помогло.

– Маркус, Николь важна для меня, как никто другой. Я люблю ее практически до беспамятства. Но… сейчас, когда у Николь период эмоциональной нестабильности, когда наши чувства могут привести ее к выгоранию… рисковать ей я не стану.

– То есть станешь ждать? – спросил Маркус, который знал меня, как никто другой. – Держаться, зубами цепляться, не поддаваться на провокации?

– Да.

Маркус вздохнул. Он понимал, как это будет сложно, а я боялся и представить. Только отступать, действительно, не стану.

– Мне заранее жалко и «Звездный ветер», и Ариату.

Друг покачал головой и вздохнул.

– Я справлюсь.

– Справится он…

Маркус задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.

– Сомневаешься во мне?

– Думаю, чем могу помочь. И тебе, и Николь. Сдается, эмоции у вас еще не улеглись. Лучше бы провести хоть какое-то время порознь, немного остыть.

– Хочешь отправить меня на недельку-другую на какую-то планету с заданием? – сухо поинтересовался я, догадываясь, куда мой друг и начальник клонит.

– Да не поможет это, – махнул рукой Маркус, и я непонимающе уставился на него.

– Диар вон, в свое время, в самом начале отношений с Алекс, когда у них случился разлад, на другой край Вселенной забрался, чтобы забыться, на свадьбу к мужчине, которому спас жизнь, полетел. И знаешь, чем все закончилось?

Я уставился на Маркуса, даже не пытаясь строить предположений.

– Тем, что лучшей подругой невесты оказалась Алекс. Или Шархата вон, вспомни. Свою Касс по всему космосу год искал, а когда встретил ее в «Звездном ветре», практически сразу сообщил, что они должны работать вместе.

– А при чем тут…

– Не продержишься ты долго, Эрик. Никому из нас еще это не удалось, когда дело касалось любимой женщины. Да и Николь… Дар-то ей кто будет помогать осваивать?

От новой информации я растерялся. Конечно, что-то я слышал об отношениях одаренных, но не с такими подробностями.

– Так что… на завтра дам тебе задание на другом конце Ариаты, за сутки-другие управишься. Оно, конечно, несрочное, но что уж теперь… Придешь в себя заодно, настроишься, правильные слова для Николь подберешь, – в голосе Маркуса звучала теперь легкая смешинка, будто он заранее знал, что из этой затеи выйдет, но разубеждать меня ни в чем не стал.

– Хорошо. Николь…

– На мой взгляд, лучше вам еще какое-то время не видеться. Сегодня оставайся и ночуй в жилом боксе «Звездного ветра», с откатом вон справляйся. Твоей подопечной я сам позвоню. Тем более, и дело на завтра для нее у меня тоже есть. Там Ариатский заповедник уже несколько дней как обрывает мне лиар звонками, прося отпустить к ним Николь, чтобы она проконсультировала их по морским ядовитым гадам.

Я с облегчением выдохнул. Маркус всегда находил самые удачные решения. Вот и сейчас сделал так же. Николь будет в безопасности, силу использовать ей не придется, а я наберусь решимости и дальше держаться от нее на расстоянии.

– Спасибо, – коротко поблагодарил я.

– Сочтемся, – хмыкнул Маркус, поднимаясь и отвечая на звонок Ники.

Глава двадцать четвертая

Николь Дайрон

Я вышла из исследовательского центра океанариума, где провела сегодня весь день. Работа была привычной, и, погрузившись в нее, на какое-то время я даже отвлеклась от мыслей об Эрике. Какой тут думать о чем-то другом, когда у тебя семь осьминогов переплелись щупальцами и не могут распутаться? Или, когда морские ежи с Каллиастры сворачиваются в клубок из игл, выпускающих защитный электрический заряд, не давая возможности к ним подобраться, чтобы подкормить витаминами.

Но сейчас, стоя в наступающих сумерках, которые укрыли Ариатский заповедник, и прислушиваясь к вечернему шуму – стрекоту цикад и птичьим трелям, работа осталась позади, и мысли о моем мужчине вспыхнули снова.

Безумно хотелось набрать Эрика по лиару, чтобы услышать родной голос, или хотя бы отправить сообщение, спросив, как у него дела, как себя чувствует, но я не посмела. Вчера, когда Маркус связался со мной, чтобы дать рабочее задание, настоятельно попросил этого не делать, мягко напомнив, что и я, и мой напарник сейчас эмоционально нестабильны. Я знала, чем это может обернуться, вовсе не хотела доставлять каких-то проблем, и сейчас, прикусив губу, с трудом подавляла желание поговорить с Эриком.

А ведь прошло чуть больше суток, когда мы последний раз виделись. И тогда это обернулось для нас обоих катастрофой! Все-таки, похоже, прав Маркус, решив дать нам возможность пару дней провести вдали друг от друга. Но как же ноет от тоски сердце даже после такой небольшой разлуки!

Я в очередной раз бросила взгляд на лиар, а после встряхнула головой и направилась к стоянке флаеров. Забралась внутрь транспортника, собираясь для начала набрать Маркуса, чтобы сообщить о проделанной работе, но он позвонил раньше.

– Ты еще в заповеднике? – уточнил мой начальник, не здороваясь.

– Да, – ответила я, догадываясь, что что-то явно случилось.

– На озере Штайн, в ста километрах от Ариатского заповедника, сильный шторм.

Об этом месте я уже сегодня слышала от двух сотрудников океанариума, которые жили на одном из трех небольших островов, расположенных на озере. Место было очень красивое, из-за удаленности от больших городов, спокойное. В озере водилось много рыбы, а на восточном побережье третьего острова гнездовался исчезающий вид серой цапли. Проживающие там ариаты выходили на небольших катерах порыбачить или просто совершить прогулку, наслаждаясь видами.

Казалось бы, озеро должно привлечь внимание туристов и других ариатов, но этого не произошло. На дне водоема лежало несколько крупных осколков метеоритов, которые влияли на климат. Из-за этого временами на озере случался шторм, длившийся порой несколько дней, его невозможно было предсказать, – приборы из-за влияния метеоритов никак не могли зафиксировать точные данные. Те, кто жили на островах, давно привыкли к опасности, начали ее предугадывать, а вот чужаки обходили Штайн стороной.

– Шторм случился внезапно, двести человек сейчас находятся в озере с риском гибели, – добавил Маркус, частично подтверждая мои недавние мысли. – Эрик будет возле Штайна минут через сорок, тебе добираться чуть больше часа. Вдвоем вы должны справиться и спасти людей.

Я кивнула, тут же набирая в навигационной программе нужное место и фиксируя координаты. Маркус подсказал точную точку, куда должен приземлиться Эрик, и мы попрощались.

* * *

Я выбралась из флаера, даже не пытаясь бороться с ледяным ветром.

Быстро огляделась. Транспортник Эрика находился в паре десятков шагов от меня, но мужчины поблизости не было. Связь сильно сбоила, набирать его не имело смысла. Все, что мне оставалось, подойти ближе к озеру и послушать, казалось бы, бескрайнюю темно-серую бушующую воду.

Шторм набирал силу. Огромные волны с меня ростом набрасывались на скалы, грозя их обрушить, небо заволокло черными тучами, в которых то и дело вспыхивали искривленные и свирепые молнии. Среди волн вздымались ревущие водные смерчи, тяжело обрушиваясь вниз.

Я прикоснулась к воде, желая знать только одно: где в этой бушующей стихии искать Эрика. И, едва успев поймать направление, взметнулась на волне, несясь в нужную сторону.

Когда я оказалась рядом с мужчиной, он как раз взлетел на гигантской волне, управляя непокорной водой, направляя ее, успокаивая. Совсем невероятен и невозможно прекрасен, как морской бог! И так сильно захотелось переместиться к нему и обнять! В это мгновение я даже про шторм успела забыть.

– Слева! – крикнул Эрик, едва заметив меня, и я тут же вскинула руку, останавливая высокую волну и с трудом удерживаясь на ногах. – Направляй вниз к самому спокойному течению.

Голос Эрика звучал ровно, и я сосредоточилась только на этом, старательно не отвлекаясь на свои эмоции и чувства. С ними я разберусь потом, сейчас важно справиться со стихией. Ни мне, ни Эрику не был подвластен ветер, лишь вода, и это добавляло сложностей.

Через несколько минут Эрик переместился ближе, став ко мне спиной, но так и не убирая контроль над водой.

– На озере сотня катеров. Семнадцать перевернулись, людей из них я отнес волной к берегу.

То есть осталось восемьдесят три катера.

Но сказать что-то в ответ я не успела, на нас со всех сторон стенами поднялась вода, закрывая пространство и оставляя только кусок черного неба с резавшими его молниями.

– На севере двадцать семь катеров, – сообщил Эрик, – остальные левее. Поднимай волну слева, неси их на восток, объединимся и направим силу в один поток.

Эрик был рядом, но ему приходилось практически кричать, потому что ветер не давал говорить.

– Справишься, Николь? – поинтересовался он, так и не дождавшись от меня ни слова, и в его голосе послышалось волнение.

Я обернулась, на мгновение пропадая в глазах самого желанного мужчины. И никакой шторм в этот момент не сравнился бы с тем, что был в его взгляде. Яркий, сильный, неудержимый…

– Эрик, я вполне могу контролировать свои чувства, а вместе с ними и силу, – не выдержала я, понимая, к чему был этот вопрос.

– Николь, я не сомневаюсь, я…

В следующее мгновение, не дав Эрику закончить, волна снесла нас обоих, и мы ушли под воду.

Я практически сразу же потеряла ориентацию в пространстве, не понимая где верх, где низ, и все силы тратила, чтобы сохранить остатки дыхания и не поддаться панике. Перед глазами потемнело, голову сдавило, как неожиданно руки Эрика обхватили меня за талию, и мои губы накрыли его, даря глоток желанного воздуха. Еще несколько мгновений – и вода буквально вытолкнула нас на поверхность.

Эрик тут же отпустил меня, его пальцы, запутавшиеся в моих волосах, легко выскользнули, но вторая рука по-прежнему удерживала за талию.

– Ты как? – спросил тихо.

– В порядке. Спасибо, что вытащил, – выдохнула в ответ.

Едва ощутимый вздох, и Эрик окончательно выпустил меня из рук.

– Север, двадцать семь катеров, – напомнил он, будто только что ничего и не произошло.

И не было тех нескольких минут, когда я настолько запаниковала, что забыла, что могу управлять водой. И этого мимолетного поцелуя, который обжег и ударил разрядом тока, тоже словно и не случилось.

Собранный, решительный Эрик держался на волне, глаза пылали аквамарином. И все, что мне оставалось, вновь откинуть эмоции и чувства, хотя бы на время забыть о них, и делать свою работу – помогать моему мужчине в очередной раз спасать людей.

– Поднимемся, чтобы не отвлекаться на усмирение шторма, – крикнул Эрик.

Волна, на которой мы держались, от движения наших рук взметнулась ввысь, оставляя озеро внизу.

Молнии все так же разрезали небо, освещая вокруг пространство. Сверкающий разряд от них бежал по воде. Было видно, как в далеком водном просторе то и дело вздымались к небу другие огромные волны, падая обратно. Зрелище оказалось невероятно прекрасное и ужасное одновременно.

– Готова? – привычно спросил Эрик.

– Да.

И всю свою энергию направила в воду.

Не знаю, сколько прошло времени, я потеряла ему счет, когда моя сила коснулась силы Эрика, сплелась с ней, стала ярче и мощнее, и огромная волна, подхватывая множество катеров, понесла их к острову. До него было в разы ближе, чем до берега материка.

Насколько это было возможно аккуратно, вода вынесла катера на сушу, а следом отпустила и нас. Но вода не отступила, поднималась, собиралась, решив обрушиться на остров. Эрик вскинул руки, останавливая ее, не обращая внимания на крики людей, что вдруг оказались за нашими спинами, и я бросилась к нему, как тогда на острове на Каллиастре, обняла, передавая часть силы.

В первый момент показалось, мужчина вздрогнул от моего прикосновения, а после стал напряженным, словно выкованным из камня.

Волна отступала, рассыпалась, пока совсем не исчезла.

Шаг назад, и я уже собралась спросить, что он тогда хотел сказать мне на озере, когда за спиной послышалась бездна встревоженных голосов. Я невольно обернулась, отмечая, что, наверное, все население острова собралось на берегу, помогая вытащить людей из катеров. Они плакали, обнимались, выплескивая эмоции, что-то говорили, радуясь спасению друг друга. Несколько человек оказались ранены. Судя по голосам, не сильно, но тех, кто не пережил шторм, к счастью, не имелось.

Я выдохнула с облегчением.

– Николь, прекращай отдавать мне свою последнюю силу, когда у самой вот-вот может начаться откат, – сказал Эрик.

И я тут же повернулась к нему.

У моего мужчины на висках предсказуемо мерцали синие узоры. Пока что слабо, но, сдается, если бы я не помогла, дело бы обернулось гораздо хуже.

– Боишься, что снова наброшусь на тебя с поцелуями? – поинтересовалась я, чувствуя, как внутри поднимается буря.

– Нет, – ответил он, не сводя с меня взгляда.

– Тогда что?

– Пока ты… – начал Эрик, но не успел продолжить, потому что часть жителей острова подошла к нам совсем близко.

Эрик тут же напрягся, глаза у него потемнели. Похоже, стоит готовиться к очередным неприятностям.

Но когда неожиданно нас начали благодарить и интересоваться самочувствием, мы оба забыли, о чем до этого хотели поговорить.

И если я пребывала в некоторой растерянности, просто не ожидая подобного, то Эрик, которого люди в большинстве случаев опасались, видя и чувствуя его силу, неверяще смотрел на островитян во все глаза. И я даже понимала, почему. Привычный мир, где его все считают монстром, сейчас внезапно обрушился.

– Пойдем-ка, сынок, – тронула его за локоть пожилая женщина с теплыми карими глазами.

Эрик от неожиданности вздрогнул, перевел взгляд на нее.

– Это вы мне? – все же уточнил он.

– Тебе, тебе, – улыбнулась она. – Бледный вон весь какой. Сил, поди, не осталось и вовсе. Такое большое и благородное дело сделал – спас наших близких! Уж не думали и в живых их кого увидеть. Никто бы, даже самый опытный моряк, в такой шторм в озеро не сунулся.

Эрик не нашелся, что ответить, кажется, растерял все слова.

– И тебе, дочка, после такой-то работы надо бы отдохнуть, – поревела незнакомка взгляд на меня, пока Эрик приходил в себя после ее слов. – Поесть сытной рыбной похлебки, у меня как раз такая сварена, поспать. Пойдемте-ка, ко мне в дом оба. Нечего вам тут больше делать под дождем-то.

Слова женщины, которая так и не представилась, подхватили другие жители, наперебой предлагая и свое гостеприимство.

Эрик бросил взгляд на бушующий шторм, перевел на женщину, осторожно кивнул.

– Спасибо вам, – тут же сказала я, отжимая волосы.

Костюмы и у меня, и у Эрика, к счастью, были непромокаемыми, и позволяли сохранить хотя бы видимость приличного вида.

– Это такие пустяки, по сравнению с тем, что сделали вы, – отмахнулась она. – Меня зовут Лидией, – наконец, представилась женщина, шагая по дороге и не обращая внимания на усиливающийся дождь.

– Николь, – отозвалась я в ответ. – А это…

– Эрик Лантар, я знаю о вас обоих, – улыбнулась она, и Эрик сверкнул взглядом, как и я, не скрывая любопытства. – Мой сын с женой и детьми живут в Лонгире. Когда обрушилась плотина, и надежды-то, что выживут, у них не осталось, а вы и его, и мою невестку, и внуков из-под завалов вытащили. Пока дышим, благодарны вам за это будем.

В этот раз и я не нашлась, что на это ответить, смущенно покосившись на Эрика и отмечая, что узоры на его лице стали бледнее, но мужчина явно устал, да и я держалась из последних сил.

К счастью, в этот момент мы подошли к добротному одноэтажному дому, утопающему среди зеленых деревьев. Он приветливо манил к себе зажженным светом и теплом.

Лидия вошла внутрь, приглашая нас и коротко поясняя, где можно принять душ, и взять сухую и чистую одежду.

Я отправилась приводить себя в порядок первой, чувствуя, как в теле разгорается жар. Начинался откат. Я прижалась лбом к холодной стене, закрывая глаза и понимая, что это мало помогает. Оказаться бы сейчас рядом с Эриком, найти его губы, целовать так, чтобы опухли и мои, и его… Только после моего признания в любви между нами сквозило сильное напряжение. И как бы мне не хотелось, с откатом придется справляться своими силами. Или хотя бы продержаться, сколько смогу. И обязательно на трезвую голову подумать, какие варианты, чтобы справиться с последствиями отката, для меня существуют.

С этими мыслями я вышла из душа, вытерлась полотенцем и надела одолженную мне ночную рубашку и теплый халат, направляясь вглубь дома.

В гостиной Лидия вовсю хлопотала вокруг молчаливого Эрика. Стоило мне столкнуться с ним взглядом, как меня буквально обожгло. Эрик же, к счастью, мою реакцию не заметил, подхватил вещи и исчез за дверью.

– Вам помочь накрыть на стол? – спросила я, решив хоть как-то отвлечься.

– Сама справлюсь, – отозвалась Лидия, выставляя на стол блюдо с пирогами и поднимая крышечку чайника, от которого шел душистый травяной аромат. – Ты пока посиди, отдохни. Тебя ведь, как и твоего мужчину, тоже знатно потрепал шторм.

Я немного растерялась от ее заботы, даже не представляя, как подобное было непривычно для Эрика. И следом за этим мелькнула мысль, что и мне, раз я не собираюсь отказываться от этого мужчины, стоит проявить к нему больше внимания. Хотя бы вкусный ужин приготовить!

Обдумывание деталей и редкие вопросы Лидии неожиданно отодвинули на задний план начавшийся откат, но ненадолго. Стоило Эрику, одетому в футболку и мягкие пижамные штаны, появиться в гостиной, как сердце мне уже не принадлежало, а волна жара накрывала с головой.