Текст книги "Тёмные стороны любви. Психологический роман"

10

В середине марта, когда заходит солнце, в Ницце температура резко опускается. Без отопления в комнате-шкафу холодно и сыро. Лео с Фани в обнимку, чтобы было теплее, спали под тяжёлым старым одеялом, которое хозяин сдавал вместе с комнатой.

Телефон Лео держал под подушкой в ожидании Лизы. Раздался звонок. На экране высветился её номер.

– Ты где?

– На пляже, – Лиза плакала в трубку, – на пляже, где мы встретились в первый раз.

– Жди. Никуда не уходи. Сейчас приду.

Лео вылез из-под одеяла и начал быстро одеваться. Он волновался за Лизу. Целый день она не звонила и сейчас растроенна. Несколько раз не попал в штанину. Запутался в брюках. Потерял равновесие. Схватился за этажерку. С трудом удержал и себя и этажерку. Громко выругался.

– Что за грохот? – Фани разбудил шум. – Что случилось? Ты куда?

– Спи.

– К ней, я знаю. – Фани села на кровати и принялась приглаживать растрёпанные от подушки короткие кудри. – Лео, я не хочу, чтобы ты к ней ходил. Она не такая как старуха Кристалин. Она молодая и красивая. Боюсь, что ты влюбишься в неё.

Лео повернулся к двери, снял куртку с нелепой вешалки и, не оборачиваясь к Фани, сказал:

– Я уже не могу остановиться.

До пляжа он добежал за пять минут. Издалека увидел как Лиза сидит на большой камне лицом к морю. Ветер сорвал с её шеи платок и, не касаясь земли, понёс прочь.

На ходу Лео снял куртку и, когда приблизился к Лизе, накинул ей на плечи.

– Заболеешь, – сказал, задыхаясь от бега, – пойдём отсюда.

Лиза встала и прижалась к Лео:

– Спасибо, что пришёл. Мне плохо.

Лео почувствовал как она дрожит и обнял сильнее. Захотелось защитить её. Такое же чувство жалости он испытывал к матери, которая жила под криками измождённого работой отца. Мать ущемляла себя во всём, экономила. Старалась купить на праздники не самую дешёвую еду и порадовать семью вкусными блюдами. Выбирала получше одежду для детей, чтобы в школе не догадались какие они бедные. Лео всё это видел.

– Ты замёрзла, – прошептал он.

– Мне не холодно.

– Пойдём.

Море слилось с небом в одном тёмно-тёмно-синем цвете. Разделяющий их горизонт исчез. Волны без суеты накатывались на берег одна за другой, одна за другой…

Ещё раз Лиза попыталась вставить ключ в зажигание. Рука тряслась и не слушалась. Лео посмотрел на её бледное лиц и сказал:

– Тебе нужно согреться и успокоиться. В таком состоянии ты не можешь вести машину. Подождём.

– Хочу скорее домой. – Лиза протянула ключ. – Ты поведёшь.

– Я? – Лео растерялся.

– Ты. Надеюсь, права у тебя есть. Поменяемся местами. – Лиза вышла из машины.

Водительские права были, но сидел он за рулем только несколько раз в своей жизни. От случая к случаю отец доверял поношенный фургон-пиццу с примитивной дребезжащей кабиной. Иногда, когда мать не успевала, ездил на её старом «Пежо» в супермаркет за продуктами.

Лео положил руки на руль, внимательно рассмотрел панель управления и понял, что ему нравится находиться в салоне этой машины на водительском месте. И к тому времени как они покинули город и въехали на извилистую альпийскую дорогу, Лео уже забыл обо всём и полностью отдался красной «Альфа-Ромео».

Уютно журчал кондиционер. Лиза подставила руки под жаркий воздух. Она сожалела, что расплакалась перед Лео. Не хотелось, чтобы Лео видел лицо в разводах туши и с отёкшими от солёных слёз веками. Но как только услышала его: «Ты где?» – разрыдалась до спазмов в животе.

– Прости, – сказала Лиза. – Со мной не всегда весело и легко. Бывают моменты, когда мне плохо. Я не могу забыть прошлое и быть счастливой здесь и сейчас. Прости, Лео.

Он не слышал. Дорога петляла. Из-за поворотов слепил свет фар встречных автомобилей. Лео легко справлялся с препятствиями и ощущал себя свободным как птица. «Мама, – думал он, – как же ты ошибалась, когда говорила, что богатство не приносит счастья. Знаешь, мама, как мне сейчас хорошо в этой дорогой тачке. Я счастлив здесь и сейчас. Поверь, я сделаю всё, чтобы у меня была ещё лучше. Мои дети не будут пырять друг друга вилками от голода.»

Машина свернула с главной дороги, шурша по гравию медленно подкатила к дому Лизы. Лео заглушил двигатель, но выходить не тропился. Откинулся на комфортном сидении и закрыл от удовольствия глаза.

– Понравилось? – Спросила Лиза с улыбкой.

– Угу. – Лео открыл глаза и посмотрел на её заплаканное лицо. – Что случилось, расскажешь?

– Была у родителей. Поругались.

– И всё? Я уже думал умер кто-то, или тебя изнасиловали. Если бы я каждый раз плакал после ударов моего отца, то сдох бы давно от обезвоживания. Успокойся. Ты не одна в своём горе.

– Моя мама меня не любит, – проговорила скороговоркой Лиза, чтобы вновь не расплакаться.

– Что? Выдумала, мама её не любит. – Лео улыбнулся и обнял Лизу. – Все мамы любят своих детей.

– Нет, не все. – Лиза впилась носом в плечо Лео и стала жадно вдыхать его запах: под толстым слоем вкусных дорогих духов она слышала несвежую одежду в поту, плесень старого одеяла, сырость всегда мокрого полотенца и его сливочную и одновременно терпкую кожу.

– Моя мама меня любит, – в это время говорил Лео, – и братьев, и сёстру любит. Это я точно знаю. Всегда удивлялся, сколько у неё терпения на всех нас. А какие вкусные моя мама печёт гречневые блины.

– Одним гречневые блины, а другим – пощёчины и оскорбления. – Лиза оттолкнула Лео от себя. – Нет справедливости.

– Нет, – голос Лео вдруг сделался грустным, – справедливости нет.

Он вышел из машины и сильно хлопнул дверью. Что справедливости нет, Лео узнал, когда Кристалин платила в ресторане за ужин на двоих больше, чем его отец мог заработать на семью в месяц.

Лиза вышла за ним, вместе они пошли по песчаной дорожке, обрамлённой кипарисами:

– От чего ты расстроился?

Молчание. Лео даже отвечать не хотелось: разве она, вся в драгоценных браслетах, может понять его – мальчика из бедной семьи?

Не дождавшись ответа, Лиза сказала:

– Я обещала помочь тебе с работой, помнишь?

– Угу.

– Разговаривала со знакомым – директором крупной компании. Он согласен встретиться с тобой. У него ты сможешь заработать на такую машину. Может быть, не сразу. Но ты только вначале пути. Я ведь знаю, о чём ты сейчас думаешь.

– Откуда ты знаешь, о чём я думаю?

– Я тебя чувствую.

– Не говори больше так. Ты понятия не имеешь, что у меня внутри.

11

– Хорошее красное вино нас согреет и успокоит. Иди за мной, – сказала Лиза, когда они вошли в дом; взяла Лео за руку и повела по коридору в самый конец, остановилась перед дверью с кодовым замком, нажала на нужные цифры. – Надеюсь, ты оценишь.

Они спустились по лестнице и оказались в винном погребе. Просторный зал с искусственным приглушённым светом состоял из винохранилища со стеклянными холодильниками для бутылок и дегустационной зоной с диванами из белой кожи на красном пушистом ковре.

– Ого, какие залежи. – Лео пошёл вдоль витрин с вином. – Не понимаю, зачем хранить сотни бутылок в доме, когда всё есть в магазине. За раз столько не выпьешь.

– Эта коллекция для души. Просто ты никогда не видел частных погребов в дорогих домах. – Лиза щёлкнула пальцами: – Второй уроком по стилю.

Слова Лизы затронули самолюбие Лео. Он молча наблюдал, как она ловко откупоривает бутылку и разливает вино в бокалы. Непринуждёнными движениями, спонтанными желаниями и всем своим окружением Лиза постоянно напоминала о его бедности. Не специально, без желания обидеть, не догадываясь, что причиняет боль.

– Как тебе вино? – Браслеты на запястьях тихо позвякивали, когда Лиза подносила к губам бокал. – Что думаешь?

Она сидела напротив Лео. Разрумянилась. Босые ноги в длинном ворсе ковра, струящиеся шёлком брюки, свитер тонкой вязки с глубоким острым вырезом.

– Кислое, – тихо ответил Лео, – но я не разбираюсь.

Кроме молодости и внешней красоты у него ничего не было, чтобы он мог дать Лизе. Да, ещё опыт бедняцкой жизни, убивший в нём любовь. Оставил Фани со взглядом преданного щенка, готового идти за хозяином в огонь, взамен на Лизин комфорт и благополучие. Куда приятнее сидеть в тепле на удобном диване и пить коллекционное красное вино, чем лежать на чердаке в холодной кровати под одеялом с клопами.

– Мой муж умер, – неожиданно сказала Лиза. – Умер несколько лет назад. Это его дом, его машина, его деньги. Он был богатым человеком. А я – девочка из семьи эмигрантов-неудачников.

– Прости, сожалею. Не думал, что ты такая как я, – сказал Лео чувствуя в глубине радость, и скрытая, неосознанная надежда на близкие и серьёзные отношения заставила не задумываясь спросить: – Ты любила его?

– Вино развязывает язык. – В опустевшие бокалы Лиза налила ещё и сделала несколько больших глотков. – Любила? Он пил каждый вечер после работы. Первый раз ударил меня, когда отказалась с ним спать – не могла больше терпеть его пьяного. На следующее утро просил прощения, говорил, что любит, и подарил золотой браслет. Потом всегда после пьяных скандалов и побоев дарил драгоценности и просил никому не рассказывать.

– В детстве меня бил отец. Я дождался совершеннолетия и ушёл. Почему ты не ушла?

– Всё не так просто. Мама говорила, он – наш единственный шанс. Её приглашали на светские вечера к ним в семью. Высшее общество! – Лиза залпом допила вино. – Она бы не простила. И я терпела, терпела, терпела. Не выходила из дома, чтобы люди не видели синяков. У Ромочки репутация. Днём он в накрахмаленной белой рубашке и в галстуке от Кардена сама любезность. А вечером – играет женой в футбол вместо мяча. Теперь ты знаешь, чем я заплатила за всё это.

В пространстве между ними повисла напряжённая тишина. Лео было трудно что-то сказать. У него появились разные мысли о Лизе.

– Ты думаешь, я убила его? – Лиза первая заговорила.

– Нет, – ответил Лео и на мгновенье задумался, потом добавил: – Не знаю.

– Все так думают, но нет никаких доказательств. Роман заснул на месте, где ты сейчас сидишь, и не проснулся. Врачи сказали, что умер от кровоизлияния в мозг. Он слишком много работал и слишком много пил. – Лиза встала с дивана и пошатнулась. – Принесу ещё вина.

– Ты и так слишком много выпила. Лучше тебе поспать. – Лео взял Лизу на руки и понёс наверх в спальню. – Какая же ты лёгкая, как пёрышко.

– Да, я хотела его прикончить, – непослушными губами шептала Лизы в плечо Лео, – но боялась. Он меня бил, а я боялась. Я – жертва, понимаешь? И это невыносимо.

Лео положил Лизу на кровать. Она послушно начала пристраиваться на подушке и натягивать одеяло.

– Тебе нужно хорошо отдохнуть. – Лео помог Лизе накрыться и с горечью понял, что ничего не может изменить в её жизни, чтобы сделать счастливой. – Ты ни в чём не виновата. Люди такие вокруг тебя.

– Не уходи. – Она взяла его руку. – Я не хочу оставаться одна.

Лиза закрыла глаза и провалилась в мягкую бездну. Расслабление от хорошего вина было настолько приятным и безопасным, что защекотало в животе от наслаждения.

Лео смотрел на красивую, богатую, одинокую Лизу. Она всё больше и больше нравилась ему. Она, а не её деньги.

«Это вино, – решил Лео. – Нельзя терять голову. Её привлекает моя внешность. Больше во мне нет ничего интересного. Я – пустой красивый бокал, я знаю, а она – королева. У нас нет будущего.»

Изящным движением пальцев Лео зачесал назад светлые, с едва заметной рыжинкой, волосы. Запрокинул голову, стряхивая с себя остатки алкоголя. Морок любви растаял.

Он подошёл к комоду, выдвинул первый ящик. Тихо присвистнул от вида разбросанных драгоценностей. Выбрал браслет с зелёными камнями: не слишком дорогой, на его взгляд, но и не самый дешёвый из всех валявшихся в ящике. Спрятал его во внутренний карман своей модной кожаной куртки. Разделся и лёг рядом с Лизой.

Вчера Лео позвонила мать и сообщила, что отец заболел и не может работать. Деньги заканчиваются, пособия не хватает. Лео решил, пока не устроится на работу, продаст браслет и отправит матери деньги.

– В последний раз, извини. У меня нет выбора, – прошептал он спящей Лизе. – Обстоятельства сильнее меня.

А Лиза была далеко. Ей снилось будто, бежит по пляжу. Тёплый жёлтый песок. Набегает волна. Накрывает маленькие детские ножки. Папина спина в клетчатой синей рубашке. Мамины зубы со следами красной помады:

– Выйди из воды, непослушная дрянь! Заболеешь!

Папа молчит. Почему он молчит? На её груди огромный булыжник – трудно дышать, а он молчит. У неё жар, температура сорок.

– Воспаление лёгких, – сказал врач скорой помощи.

– Николя, она не шевелится, – слышен мамин голос, – кажется, умирает,

– Нет! Мама, нет! – Лиза кричит, но никто её не слышит. – Убери камень, папа! Помоги мне, папа! Я задыхаюсь!

12

Сон от вина был глубоким и от того – быстрым. Лиза открыла глаза ещё до криков петуха соседских детей. Встала тихо, чтобы не разбудить Лео. Включила торшер с мягким приглушённым светом.

Между кроватью и окном всегда стоял мольберт. Закрепила лист бумаги. Карандаш забегал в её руке. Контур лица, глаза, губы… Лео оживал на белом полотне. Расслабленные во сне по-детски безмятежные черты, показалось Лизе, хранят под собой что-то доброе, тёплое и родное. Сердце застучало быстрее. Она перевела дыхание, как перед прыжком с высоты в море.

В детстве Лиза с друзьями прыгала со скалистых берегов Лазурного берега. Сначала проверяли дно, чтобы знать, где в воде прячутся скалы, а где глубина больше десяти метров и можно спокойно лететь вниз. Но, всё равно, каждый раз перед прыжком внутри ёкало от страха: а вдруг разобьёшься о каменное остриё? Это – твои последние минуты, последние секунды, а потом всё – конец. Лизе нравилось лететь со скалы как в последний раз.

Такой же прилив адреналина она чувствовала сейчас, глядя на Лео. Захотелось жить так, будто завтра умрёшь; делать всё, что хочется, и не откладывать. Хотелось. Сможет ли она броситься в любовь как в детстве вниз со скалы? Ведь теперь её сковывает страх: страх обиды и боли.

«Меня никогда не любили по-настоящему, – Лиза рисовала, потеряв счёт времени, – меня предавали, обманывали, использовали. Но Лео не такой. Он ласковый. Он слушает меня. Он соглашается со мной. И я не любила… Он меняет меня.»

Лео открыл глаза, когда она почти закончила портрет.

– Доброе утро, мой Лео, – сказала Лиза и прикусила губу: она впервые назвала его «мой», позволила себе приблизиться.

– Который час? – Лео потянулся и посмотрел на часы на стене. – Полдень. Ого, как долго я спал.

– Странно, – Лиза отодвинула штору, и в комнату ворвался яркий средиземноморский свет, – солнце уже высоко, а петух месьё Буве не кричит. Куда он делся?

– Наверное, у месьё Буве, сегодня на обед петух в красном вине. – Лео спрыгнул с кровати, подошёл к Лизе, обнял за плечи. – Привет, королева. – Вместе они смотрели на Ниццу и на раскинувшееся перед ней море, пока Лео не прервал молчание: – Я бы присоединился к твоим соседям, чтобы пообедать. А ты не голодна?

Лиза повернулась к Лео и взяла за лицо:

– Голодна, – она смотрела ясными глазами прямо в его глаза, – да, я голодна. Мне нужны твои чувства, твои желания, Лео, твоё внимание и твоя…

Лиза замолчала, отпустила его и вышла из комнаты. Лео отвернулся в окно, чтобы не видеть удаляющийся силуэт – он не может дать того, чего она хочет. Оделся. Карман куртки слегка оттопыривался от тяжести браслета, напоминая о ночной краже.

Лео засунул руку в карман, обхватил браслет, почувствовал холод дорого металла, задумался на мгновение, потом резко закрыл карман на кнопку и пошёл к Лизе.

– Представляешь, – Лиза поставила на стол две дымящиеся чашки с кофе, – я забыла купить продукты. Моя помощница в отпуске, а я всё забываю. Мама говорит, что я когда-нибудь забуду голову. Мне нечем тебя накормить.

– Всё-равно. – сказал равнодушно Лео: он думал, как спустится в Ниццу, найдёт антикварную лавку, продаст браслет и отвезёт матери деньги. – Мне нужно в город.

Голос Лизы дрогнул:

– На занятия ты уже опоздал. К чему спешка? Я плохая хозяйка, знаю. Мама всегда говорила…

– Ты ни при чём, – раздражённо перебил Лео. – У меня дела в городе.

– Я отвезу тебя. – С надеждой сказала Лиза: хотелось как можно дольше остаться с Лео. – Пообедаем вместе, а потом дела. Согласен?

Лео подумал, что браслет можно отнести антиквару и вечером, а есть действительно хотелось, и утвердительно кивнул головой.

– Тогда поехали есть сокку в старом городе. – Лизины глаза заблестели от радости. – Я отведу тебя в ресторан, где готовят самую лучшую сокку в Ницце. Хотя, ты, наверное, знаешь это место.

– Хоть и не местный, но знаю, что лучшую сокку в Ницце готовят в «У Пипо». Угадал?

– Угадал. Сюрприза не получится. – Лиза засмеялась. – Поехали.

Лео смотрел на её счастливое лицо и чувствовал по всему телу липкую, чёрную, густую жижу – вину.

– Подожди. – Лео прижал Лизу к себе, прошептал: – Прости. – Потом стал целовать её короткими сухими поцелуями по всему лицу повторяя «прости, прости», а когда закончил, сказал: – Ну, вот, теперь поехали.

13

Ресторан «У Пипо» расположен на углу старой улицы вблизи от порта. Помещение маленькое. Столы со стульями стоят плотными рядами.

Половину пространства занимает открытая взглядам посетителей кухня, где главное – огромная печь, отделённая от обеденного зала барной стойкой.

Желающих попасть на сокку столько, что на улице выстраивается очередь.

К открытию официанты ставят столы прямо на тротуар. Накрывают бумажными скатертями в красно-белую клетку и сверху хлопают вазу-пепельницу – курение внутри ресторана с некоторых пор запрещено.

Одними из первых Лиза с Лео зашли в ресторан и нашли место в зале. Уютное, за столиком на двоих, в углу. В жерле печи уже догорал огонь и угли были готовы для приготовления сокки.

– Эй, Франк, салют! – Крикнул Лео парню за барной стойкой. – Как дела!

– Привет! – Лицо Франка было румяным от жара печи.

Он взял с барной стойки, из заранее подготовленных для аперетива, несколько тарелок и подошёл к ним; поставил на стол кусочки жаренного в печи багета, вазочку белоснежного алиоли – майонеза с чесноком, запотевший караф розового вина.

– Последние дни наплыв туристов, – сказал Франк и взглянул изподлобья на Лизу. – Работы много.

– Заработаете, – Лео дружески подмигнул.

– Это точно, – устало улыбнулся Франк. – Приятного аппеттита.

– Ты здесь многих знаешь? – спросила Лиза, когда Франк ушёл.

Она макала кусочки хрустящего багета в ароматный аллиоли, запивала холодным вином и наблюдала за приготовлением традиционного блюда в Ницце – лепёшки из муки нута. Полная маленькая женщина за пятьдесят принесла пластиковое ведро, наполненное жидким тестом и поставила возле печи.

– Франка знаю, его родителей тоже – они держат этот ресторан. Часто захожу к ним перекусить после занятий. – Лео забыл об украденном браслете и наслаждался едой. – Готовят вкусно и недорого.

Франк в белом, с чёрными следами от углей, халате подхватил ведро и налил прямо из него тесто на большую, около метра диаметром, сковороду. Деревянной лопаткой распределил массу тонким слоем и сковороду задвинул в печь. Когда блин зарумянился, достал сковороду, разрезал готовую лепёшку на квадраты, разложил по тарелкам.

Франк всё делал так быстро, что не успевал стирать пот с лица и капли падали вниз. Он ловко уставил обе руки до локтя тарелками с порциями сокки и стал разносить их по столиком ожидающих клиентов.

К квадратам золотистой лепёшки Франк принёс ещё тапенад из зелёных и чёрных оливок и Лизин любимый соус из вяленых помидоров с орегано и оливковым маслом.

Лиза взяла кусок сокки, скрутила трубочкой и зачерпнула кончиком красного соуса, поднесла ко рту:

– Даже не знаю, что мне нравится больше, вкус этой хрустящей с пылу с жару лепёшки или живописное сочетание цветов и фактур на столе передо мной.

– За едой так может думать только художница. – сказал Лео с полным ртом. – А я настолько голоден, что мне важен только вкус и количество.

Он ел двумя руками, большими кусками, быстро.

– Бедный мальчик, – улыбнулась Лиза.

В ресторане становилось жарко и от раскалённой печи и от большого скопления посетителей. Расслабленные вином люди громко говорили; стараясь быть услышаными среди шума голосов, звона стаканов и тарелок, переходили на крики.

Лиза сидела лицом к двери и первая заметила вошедшую компанию молодёжи. Сразу узнала этих парней и девушек – это их рисовала тогда на пляже, когда впервые увидела Лео, и в деталях помнила лица. Среди них была Фани.

Они толпились у входа, выискивая свободный стол. Взгляд Фани остановился на Лео. Она поднял брови и выкрикнула на весь зал:

– Ты здесь, Лео?! – Отделилась от компании, подошла к их столику, резко дёрнула за свободный стул и шлёпнулась на него, забросила ногу за ногу. – Вы не расстаётесь, как я посмотрю, – говорила громко и смотрела прямо в глаза Лео.

– Привет. Тебе лучше уйти. – Лео сказал приглушённо, но чётко произнёс каждую букву.

Фани перевела взгляд на Лизу:

– А она не похожа на твою предыдущую любовь. Как же её звали? Кажется, Кристалин?

– Фани, – Лео повысил голос, – успокойся.

– Вся такая холёная, – не обращая внимание на просьбу Лео, Фани продолжала: – Смотри, какие у неё часики. Золотые, да? А туфельки какие красивые. Лео, я тоже такие хочу.

Лизе показалось, что она в центре семейного скандала. «Эти двое явно не просто однокурсники,» – подумала Лиза и встала, решив покинуть ресторан.

– Сядь, – вдруг резко и громко обратился к ней Лео.

Лиза застыла на месте от вдруг изменившегося Лео. От нежного, голубоглазого парня не осталась и следа.

– Я сказал сядь, ты не слышишь? – Лео дождался, когда Лиза вернётся на своё место, и обратился к Фани: – А ты убирайся отсюда! – в голосе его прибавилось раздражительности.

Фани не шевелилась. Она тоже растерялась от такого поворота в поведении Лео.

– Что смотришь? – Грубо произнёс он. – Я сказал – уходи.

К их столику подошёл Франк:

– Всё в порядке, ребята? Клиенты обращают внимание на шум.

– Дела отлично, Франк, – громко сказала Фани и встала. – Лео нашёл себе денежную работу и сейчас в поте лица впахивает. Как не влюбиться бедной дамочке. Ой, извините, не бедной.

Франк взял её за руку и повёл к выходу:

– Выйди на улицу, иначе придётся вызвать полицию. Клиентам не нравится.

Фани нехотя пошла за ним, обернулась в сторону Лизы и заговорила:

– Ты пожалеешь. Думаешь, если есть бабки, то всё можно. Ты такая как все. Даже хуже. Ты просто дорогая шлюха.

Лео вскочил и одним прыжком оказался перед Фани, замахнулся, чтобы дать ей пощёчину. Франк перехватил его руку:

– Спокойно, Лео.

– Ну, давай, ударь! Не можешь, да? Какой же ты урод. – Фани покраснела, обратилась к Франку: – Отпусти. – Одёрнула руку и, победно подняв голову, пошла к выходу, напевая на итальянском «аморе, аморе, аморе».